Старость, приди!

Бабушками я был избалован. Четыре по отцовской линии, пять по материнской, не считая боковых ветвей - двоюродных, троюродных и прочих, которые с не меньшим энтузиазмом норовили принять участие в моем воспитании. И даже более, боролись за право единолично использовать мою душу как глину. А я рос капризным и хитрющим. Любил за тарелкой картофельного пюре одной бабке насплетничать про другую, мол, а баба Таня про тебя говорила то-то и то-то.
     Но все мои бабули делились на две партии: партия собственно бабушек в привычном смысле, и партия фам фаталь. Последние волновались о своей привлекательности, и вопрос возраста для них был краеугольным. Особенно для бабы Тамары.
    Бабуля Тамара Владимировна каждый год ездила на курорты и заводила там романы. Однажды мама упросила ее взять с собой меня. Поехали в Молдавию. И вот баба Тамара сбагрила меня Бендеровской хозяйке, а сама зажигала с виноделом. Кстати, бабулины ухажеры всегда были моложе. И баба Тамара очень обижалась, когда я ее называл бабушкой. – Какая я тебе бабушка!  Я бабуся!   
   Каждое утро непременно делала гимнастику и меня заставляла. Я дрыгался для отвода глаз, а сам посматривал в сторону кастрюль. Гимнастика проходила перед распахнутым окном в двенадцатиметровой кухне.
    И очень любил дразнить бабу Тамару. Отец с мамой тогда разучивали романс Рахманинова «Как мне больно». Там были слова «Хоть бы старость пришла поскорей, чтобы иней в кудрях заблестел, чтоб не пел для меня соловей, чтобы лес для меня не шумел…» И вот подкрадусь к бабуле, и как брякну: Хоть бы старость пришла поскорей! – Уйди! – Реагировала бабуля. А еще говорила: Что за чушь они поют? Какой дурак хочет, чтобы пришла старость?!
  Этим дураком был я. Для меня семилетнего и десятиклассники были стариками. И я очень им завидовал. Хоть бы старость пришла поскорей. Вот прямо не в бровь, а в глаз.