Скиф осень в приморском городе

         
   Осень в приморском городе
Окна его комнаты в пятиэтажке выходили на речку. В этом месте у речки не было бетонного ограждения. Стволы деревьев, переплетение тонких веточек и стволиков кустарника поднимались из чёрной земли. – В марте всё зазеленеет. Отец листья не увидит –  Жориного отца вчера похоронили. Он эту квартиру в семидесятые получил. До этого жили в дворике с четырьмя квартирами, недалеко от моря. – Надо будет сходить, посмотреть тот дворик - 
Вышел из подъезда, сел на скамеечку из деревянных брусьев, напротив такая-же. Вчера здесь стоял гроб с отцом.
Отец, когда на зону к нему приехал, сказал – Жора, выйдешь – сразу ко мне. Не помираю, тебя жду – Квартиру на него оформил, денег оставил. Вышли две женщины, соседки по лестничной площадке. Тёте лет сорок, Вера зовут, племяннице лет семнадцать, из деревни приехала, учится в мед. училище, черноволосая, худощавая, в мини юбке, ноги длинные, стройные. Посмотрела серьёзными глазами, поздоровалась и засмущалась.
Потихоньку возле подъезда собралось не-сколько человек. По обычаю утром нужно отвезти на кладбище завтрак.
Их участок метров двадцать от асфальтирован-ной аллеи. Пробирались по влажной земле, между оградами и могилами, между голыми стволами де-ревьев и переплетением голых ветвей кустарников.
Кто-то тряс его за плечо. Сел на диване. Незнакомая комната. Вера в халате – Одевайся быстро. Сейчас Ленка придёт – Встал быстро оделся. По ходу сообразил, что Ленка – это её длинноногая племянница в мини юбке. Пошёл на выход. Вера недоуменно смотрела на него – Чего она? - Сообразил. Подошёл, поцеловал в щёку – Ты, как с племяшкой разберёшься, зайди – Может и зайду - 
Она не зашла вечером, и ночью не пришла.
  Утром решил поехать в город. Поехать в город значило оказаться на центральной улице города, прилегающих к ней улицах, бульваре.
    Яркие лучи октябрьского солнца пробивались сквозь серые тучи. Когда Жора шёл вдоль парапета, за которым плескались светло-серые волны моря, Гарбий( Юго-Западный ветер) дул ему в лицо, гонял тучи по своду неба и иногда давал солнечным лучам ярко осветить зелёную траву газонов, движущиеся листья деревьев, жёлтые жилеты двух уборщиков с красными лицами, хитрыми глазами и Жорино лицо. Жора, впервые за много лет, чувствовал надежду на то, что у него ещё что-то будет в этой жизни. Гарбий перешёл в Пунэнт( Западный ветер), спрятавший солнце за серыми тучами.
    В конце бульвара был маленький, заброшенный пляжик, с ржавыми раздевалками и недавно поставленными деревянными домиками, качелями и грибками. Под стеной из нештукатуренного ракушечника трое выпивших мужиков жарили шашлык. Свернул в переулок, где то здесь был их двор.
   - Зачем я в этот двор зашёл? На хрен мне смотреть квартиру, в которой я когда то жил? – Грубый женский голос спросил – Что ты здесь ищешь? -  Полная тётка в чёрном платке, лицо красное. – Шёл мимо, думаю, зайду во двор, где, когда то жил – В какой квартире жил? – Здесь – Показал рукой – Так ты Николай Георгиевича сын? – Сын – Жорка! Я тебя помню. – Женщина радостно улыбалась, на глазах появились слёзы – Заходи. Заходи ко мне. Господи. Я ведь тебя маленьким помню. Я баба Зина. Ты меня не помнишь, конечно – В недлинном коридорчике – узенький стол и умывальник. На столе двух конфорочный газовый таганок, чисто вымытые кастрюли. Комната с дровяной печкой, две кровати с никелированными трубками, прикрытая дверь в другую комнату. - Присаживайся – Открыла маленький холодильник, достала пол бутылки водки и кусок сала, крикнула – Миша, вставай, у нас гость - Открылась дверь, появился невысокого роста пожилой мужик. На коричневом, с длинным крючковатым носом  и чёрными глазами лице – белая щетина – Иди, умойся – Я сначала с человеком познакомлюсь. Михаил Моисеевич – Жора – Михаил Моисеевич вышел в коридорчик – Прибился. Всё книжки читает. Помощи ни какой – Появился Михаил Моисеевич – Просил лезвие – купила. Чего ты не бритый? – Забыл, Зиночка, забыл. – Баба Зина разлила в стаканы. – Давайте - не чокаясь, отца вчера похоронил. – Баба Зина испуганно, Михаил Моисеевич внимательно, смотрели на него. – Земля пухом – Сказала баба Зина. Водка быстро кончилась. Жора дал денег, баба Зина принесла ещё – Где я раньше жил, сейчас кто живёт? Что за люди? – Николай Николаевич – архитектор – Зина, не архитектор, а археолог – Интересно было бы с ним познакомиться – Мы с ним вчера о скифах беседова-ли, они скифские поселения раскапывают – Серьёзно и многозначительно сказал Михаил Моисеевич – Вчера они, Жора, побеседовали, я его еле домой довела – Может ещё водки возьмём, и пригласим? - 
     Скифы жили здесь, на земле,  по которой мы ходим – Громко объяснял высокий, худой Николай Николаевич – Куда они делись? – Спросил Жора – Никто толком не знает. Я думаю… - Николай Николаевич потёр переносицу сильными, тонкими пальцами - … Становилось всё меньше людей, которые считали себя скифами… - Он опять остановился - … Которые считали себя скифами. Говорят – Растворились в других народах – Сотни лет не растворялись, потом рас-творились. … Наверно осталось мало того, что делало скифов скифами. Прежде всего, желание быть скифом исчезло. -  Жора задумался, в упор, глядя на Николая Николаича, сидевшего за столом напротив него, потом разлил водку в стаканы и в чашку бабы Зины, сказал – А вот если мы русские не захотим считать себя русскими, не захотим называть себя русскими? – Господи, что ты Жорка мелешь – Крикнула баба Зина. Лицо Михаила Моисеевича стало суровым – Страшные слова ты Жора говоришь. Как тебе такое в голову пришло?- Спокойно спросил Николай Николаевич – Не знаю. Я подумал, у скифов после тысячи лет существования, желание быть скифом пропало. Может и у нас пропасть - Почему? – Невыгодно быть русским, тяжело быть русским – Ты думаешь евреем быть легко? – Усмехнувшись, спросил Михаил Моисеевич - 
   Баба Зина махнула рукой и ушла в другую комнату. Николай Николаевич ушёл домой. Жора понял, что тоже надо уходить.
Белый джип остановился немного впереди Жоры. Водитель махал Жоре рукой. Заглянул в салон. Витька Громов одноклассник – Жора, залазь. Сто лет тебя не видел.- Жора с Витькой занимались борьбой в одной секции. – Как там в Сибири? – Нормально – Давно откинулся? – Жора промолчал. Витька, сделав небольшую паузу, предложил – Давай домой отвезу – Поехали – По дороге разговорились – У меня два магазина – Жора удивлённо посмотрел на Витю – Что ты смотришь? Два магазина, там тёща командует. Ленка жена в администрации.  – Как они к тебе попали? – Я у Ливона работал – Жора презрительно поморщился, но промолчал – Магазины на меня были записаны. Когда Ливона застрелили, так за мной и остались. Ленка из Михайловки, у неё тётка в областной администрации с тех ещё времён – Витька, наверно поняв, что разговорился, замолчал. Их обогнала инкассаторская Газель. Витька выругался – Витя, инкассаторов нужно уважать, у них работа опасная – Витька гоготнул всем полным телом, и хитро глянул на Жору – Говорят, ты там, в Сибири инкассаторов обидел – Жора вспомнил горящую машину, испуганные лица вооружённых охранников, убегающих куда глаза глядят, зло улыбнулся и промолчал.
      Витька зазевался и чуть не сбил женщину на переходе. Слава богу, успел затормозить и вывернуть. Женщина от испуга выронила тяжёлый пакет. Витя и Жора быстро выскочили, подбежали к женщине. Она стояла, прижав руки к груди, худенькая с вьющимися чёрными волосами. Пакет лежал на грязном асфальте, из него вывалились книги. Одна раскрылась, Жора машинально прочёл название, напечатанное на титульном листе большими чёрными бук-вами – Жан Жак Руссо – Исповедь – С вами всё в порядке? – Испуганно спросил Виктор. Девушка, ей было лет двадцать, смущённо улыбаясь, сказала – Всё хорошо. Извините, задумалась – Жора собрал книги в пакет. Девушка протянула руку к пакету – Я донесу, куда скажете – Мне здесь недалеко, я сама… - Она протянула руку. Жора, не отдавая пакета, пошёл по переходу – Жора, в кафе ( Глория) меня спросишь – Крикнул ему вслед Виктор.
     Они молча шли рядом – Куда дальше? – Мне в библиотеку – Другие книжки возьмёте? – Я там работаю. – В библиотеке? – В читальном зале библиотеки имени Некрасова. Вы когда нибуть в библиотеке были? – Был, конечно – Жора вспомнил их зоновскую библиотеку. Библиотекарем был сто килограммовый Лиша, он книжек, конечно, не читал, но порядок в библиотеке был на высшем уровне – Вы до скольки работаете? – До восьми – Можно я вас встречу и домой провожу? – …Я не знаю? – Они уже подошли к библиотеке – на первом этаже жилого дома – Я к восьми подойду. Меня Жора зовут. – Я Таня - 
-  О чём я буду с ней говорить? Рассказать ей о библиотекаре Лише? Ему стало весело. Поговорить о ценах в магазине? Можно ещё о скифах. Что она книжки туда сюда таскает. Как та дурацкая книжка называлась? Русо. Нет, Русо автор. Название – Исповедь. Вспомнил, Русо, Вольтер, Французская революция. Семнадцатый кажется век. А может восемнадцатый? Исповедь. Перед кем он исповедуется? Перед читателями? Сколько бабла он на этой своей исповеди поднял? - Думал Жора, возвращаясь домой.
   Жора подошёл к библиотеке, без десяти восемь. Прошёл по улице, не теряя из вида крыльцо библиотеки. Остановился, разглядывая витрину с электроникой. Пошёл назад. – Не придёт наверно. Вышла через другой вход. Хожу тут как дурак. Она появилась – минут десять девятого. Улыбнулась смущённо и радостно. Злость и напряжение исчезли. Заговорили, будто всю жизнь знали друг-друга.
   Они встречались несколько дней. Его пригласили в гости, он познакомился с мамой. Мама работала уборщицей в магазине. Всё ещё несколько дней было хорошо. Потом Таня изменилась, он сразу понял, что кто-то, что-то ей про него сказал.  Решил её не расспрашивать – Сама скажет или забудет – Она не могла долго терпеть и спросила – Жора, это правда, что ты в тюрьме сидел? – Сидел – За что? – Инкассаторов ограбил – Она ничего не сказала. Они долго шли молча. – Жора, давай какое-то время не будем встречаться. Ты не обижайся. Для меня это так неожиданно. Ты ведь мне ничего не говорил о… . – Я понял. Будет, как ты решишь. Я хочу тебя всё время видеть. Каждый день хочу тебя видеть, с тобой разговаривать. – Я тоже, только мама… – Я понимаю. - 
                2 
       Тётя Зина ушла в другую комнату, прилечь. На столе стояла только початая бутылка водки – Пошли на берег, присядем возле моря. Оно и лучше пойдёт. – Предложил Николай Николаевич.
     Сели у кромки моря на валунах, наверно, не одну сотню лет здесь лежавших. Сразу опрокинули по рюмке. Маленькие волны накатывались на покрытые зелёным мхом бока валунов. Солнечные лучи освещали прозрачную воду до дна. Когда выпили по второй, раздался громкий голос – Здорово, ребята! Жора, где ты пропал – Жора махнул рукой – Витя, давай к нам -  Я сейчас свой катер в порту заберу. Ребята отремонтировали, хочу попробовать. Поплыли со мной – Сразу предложил Витя.
      В акватории залива чувствовался слабый, но упорный Левант( Восточный ветер). Верхние улочки, поднимавшегося до середины горы города, были застроены одноэтажными домиками. Внизу – внушительные административные и жилые здания, в некоторых, построенных сразу после войны и в более ранние времена зданиях, внушительность, монументальность как-то естественно сочеталась со строгим изяществом.
     Виктор повернул лодку на Юг и прибавил газа – Куда плывём, Витя? - Спросил Николай Николаевич – Пройдём вдоль берега, бензина полные баки – Обогнули большой мыс, пошли вдоль обрывистых берегов и песчаных пляжей. Среди зелени были видны стены и крыши – Мы скоро до Турции доплывём – Сказал Жора – Виктор кивнул, взял ближе к берегу, заглушил мотор и бросил якорь. Грега(Северо-Восточный ветер) натянул якорный трос. – Вы очень удачно заякорились, c километр от берега, напротив нас – раскоп – Не понял. Что за раскоп? – Скифские поселения – Так надо посмотреть – 
Здесь к берегу не подойдём. Через пару километров есть причал – Это где старый С.Ч.С. пришвартован? – Он самый -
   Обшарпаный, много лет не крашеный сейнер, пришвартован к пирсу с полусгнившими досками и изъеденными солёной водой сваями. Некогда белое, полуразрушенное здание, тяжёлые, несколько лет не крашенные байды лежат на траве, далеко от моря.
     Из здания вышел пожилой мужичок в чёрной майке и длинных, полосатых шортах – Дед, за катером присмотришь? Мы на раскопки сходим. – Грубо спросил Витя – Ребята, я не сторож – А кто ты? – Я стар. мехом на этом вот судне двадцать лет плавал – Присмотри, я заплачу – Дед потёр нос и сказал – Дай сейчас на водку, а то помру после вчерашнего – Витя дал деду деньги и спросил – Сейнер чей? – Николай Иваныч купил. Ремонтируем. Я движок перебрал, вчера запускали – Молодцы. Смотри, за катер отвечаешь – Отвечаю - 
   В глубоком раскопе стеночки кладки и больше ничего. - Неромантично – Увидев разочарование на лицах, с усмешкой сказал Николай Николаевич – Я думал, руины, cклепы, пещера какая нибуть, а тут земля и камни – Разочарованно протянул Виктор. Михаил Моисеевич и Жора, молча, смотрели на поросшую зелёной травой землю. Первым скифа увидел Жора. Огромный рыжеволосый мужик вышел из густого кус-тарника и подошёл к раскопу. Голубые глаза на свирепом лице смотрели холодно, не пытаясь понять, почувствовать людей, им видимых, они были ему совершенно чужды, они были другими.- Здравствуй Михаил – Спокойно, дружелюбно сказал Николай Николаевич – Здравствуй Николай Николаевич – Низким, немного звенящим голосом, ответил рыжебородый – Как у тебя дела? Твой скот здоров? – Спасибо. Всё хорошо. Это твои друзья? – Привёл, раскопки показать,они никогда не видели. – Это Михаил Моисеевич – Михаил Моисеевич улыбнулся и поднял руку, это Виктор, это Георгий  - Я Михаил – У нас тут выпить есть. Ты как? – Пошли в тенёк - 
     Уселись под большим деревом с продолговатыми серо- зелёными листьями; местные называют его маслина. Водки было много.
      Жора проснулся от холода. Собутыльники спали на траве, не было Михаила. Послышался треск ломаемых веток. Появился Михаил с охапкой наломанных веток. Развели костёр. – Ты здесь давно живёшь? Спросил Жора. – Лет пять. Как с больницы выпустили, здесь живу – Сильно болел? – Не знаю – А ты откуда? – Жил здесь в городе. Потом в Сибирь уехал – Что там делал? – Работал. Потом восемь лет зоны – Восемь лет за оградой. Я бы не выдержал – убежал – Там особо не убежишь, застрелят. – Я бы убежал. Тебя за что…? - Ограбление инкассаторов. – Это - которые деньги возят? Они же с оружием, на машинах – Подожгли машины… - Жора вспомнил как горели машины посреди дороги, как разбегались вооружённые до зубов охранники, как приятно было чувствовать пистолет в руке, и улыбнулся. – Улыбаешься. Тебе приятно это вспоминать? – Приятно – А восемь лет за загородкой? – Не повезло – Огонь обманывает. Ты создаёшь его и он прикидывается послушным, но может обмануть в любое момент…. Смотри. – Он показал рукой на Запад – Гоплиты оттуда шли. Широкада(Юго-Восточный ветер) дул им в лицо. Мы подожгли траву. Здесь тогда трава была мне по грудь. Ветер погнал огонь на греков, мы шли за огнём. Гоплиты остались без конницы, кони боялись огня. Мы половину гоплитов перебили. Широкада упала. Задул Гарбий (Юго-Западный ветер), оттуда – Он показал рукой – Греки заставили коней идти на нас. Ты думаешь мы отступили? Ни один скиф не отступил. Мне по башке от всадника досталось…. – Очнулся здесь у вас. Меня в сумасшедший дом заперли. В закрытой комнате начал с ума сходить. Уколы кололи, смирительную рубашку одевали. Постепенно понял, что когда не буянишь, не трогают. Так и жил. У них подсобное хозяйство было: куры, свиньи, несколько коров было, хорошие коровы. Я стал там работать. Надя гречанка со мной работала – Она что тоже…. Нет, она местная. А я сразу понял, что гречанка. Потом узнал, что её бабка чистая гречанка была. По вашему говорить научился. В перестройку голодали. Потом нас с Надей отпустили. Жили у её матери. Сейчас сами остались. – Жора долго молчал, пытаясь осмыслить услышанное – Ты вот как думаешь – я скиф или сумасшедший – Не знаю – Александр Иваныч сказал – Если допустить возможность перемещения во времени – ты скиф. Ты знаешь какой-то нам не известный язык, очень подробно рассказываешь о своей жизни в давно прошедшее, нам почти не известное время, но перемещение во времени противоречит здравому смыслу и науке, значит у тебя нарушена психика – Александр Иванович кто такой? – Молодой парень из Киева, он меня вашему языку научил – Сам ты себя кем считаешь – Я – скиф – Проснулся Николай Николаевич – О чём это вы – Мы так о скифах, о путешествии во времени – Ну, это вопрос сложный. У нас что-нибуть осталось? – Начали разливать. Проснулся Михаил Моисеевич. Ему тоже налили  - Михаил Моисеевич, ты много читаешь. Перемещение во времени возможно? – Михаил Моисеевич доел дольку помидора, и сказал – После опытов Майкельсона и теории относительности …. Об этом можно поговорить – Конечно можно, я вот скиф, стою перед тобой – Миша, тёзка мой дорогой, психика человеческая сложна и разнообразна бесконечно. Мы должны говорить о априорности нашего познания. Абсолютно ли правильна наша априорность мы не знаем, у нас нет другой априорности. Но мы можем ставить этот вопрос, и это шаг вперёд… - Мужики, вы чего? – Проснулся Виктор. Взглядом наполненным болью смотрел на приятелей, попытался сесть, Михаил ему помог, придержал рукой – Налейте, а то умру – Я сейчас принесу, у соседа самогон хороший – Сказал Михаил и быстро пошёл к белеющим вдалеке хаткам.
    Отчалили когда осеннее солнце было совсем низко. Поплыли вдоль берега. Обращённая к морю, глинистая стена обрыва была в глубокой тени. Белые полосы пенистой морской воды катились по ровной поверхности блестящего тёмного песка. Миша стоял по пояс в воде. Копну рыжих волос на голове и рыжую бороду пронизывали лучи уходящего солнца.