Брат

Братья  прогуливались часто по проспекту Карла Маркса. Сашка – бывший беспризорник, брат –  одетый с иголочки  комсомолец.   Их осыпал аромат  увядающих листьев,  ещё сыпались с деревьев зрелые семена и  разбивались о мостовую,  извергая  кислый  запах. Братья подружились,  но слишком откровенных  разговоров  не  получалось: Сашка не смог рассказать про мыканья свои без интонации обиды на судьбу. Отчим Сашке понравился. Когда он случайно сталкивался с ним в кухне или в коридоре, тот обычно  трепал его за волосы, а как-то сказал, что он пусть не боится  мамочки: «она ничего серьёзного не предпримет, только побесится, но скоро ей это надоест».  Он ходил  в  военной форме, которая как-то нескладно висела на нём. На лицо очень моложавый, был сутул и хил. И закореневшую грусть таил в складках лба и морщинах лица.  Иногда  приходил под  хмельком,  улыбался виновато, невнятно  объяснял что-то и, совсем не  надоедая  никому, заваливался спать. Мамочкина  ругань тогда слышна  была  до ночи. Сашке добротой и безволием он напомнил Скачкова.

             Завершалась вторая неделя пребывания бедного Сашки под родительской крышей. И с  каждым  днём, он это чувствовал, зрела в мамочке неодолимая  ненависть к нему. Иногда она вышагивала по комнате,  ломая руки и нашёптывая накрашенными губами: «Что мне делать? Как дальше жить?» Сашка пока  находил в себе силы терпеть, но испытывал всё большее отвращение к ней.
             Одет он был в Вовкины обноски. Утром  Вовка  отправлялся  в  школу,  а отчим уходил на  работу,  исчезала  и  мать.   И  она всё чаще говорила о том, что Сашке необходимо устроиться  на  работу. При том добавляла: «Кормить тебя  и  наряжать   не  собираюсь».
            Сашка отправился искать работу. Ему исполнилось как раз четырнадцать  лет,  однако ростом  он  был маловат.  Уходил из  дома утром вместе с Вовкой.  Брат отдавал ему половину бутерброда  с  маслом,  которым  его наделяла  мамочка. Проводив  Вовку до школы, он отправлялся по учреждениям.   Побродив без толку, шёл встречать брата у школы; вдвоём и возвращались, обедали и шли гулять до вечера. С работой у него ничего  не выходило, хоть он и хотел её найти.  Мамочка учиняла ему допросы, и он ей перечислял организации, где бывал, передавал, что ему обыкновенно говорили:  «Тебе надо  учиться ».
            А как-то вечерние вопросы мамочки были прерваны царапаньем в дверь. Мамочка отправила Сашку посмотреть, кто там. Он приоткрыл дверь  и  ойкнул:   на  пороге  возлежала непокрытая голова Александра Ивановича. Фуражка откатилась далеко в сторону, ноги же,  в  грязных  хромовых  сапогах, были раскинуты по коридору,  ко всему этому, один погон,  оторванный,  лежал на его груди.  Сашка  и мамочка втащили его в прихожую и оставили валяться. И тогда мамочка подступилась к Сашке. Молча, на стол она постелила  газету и поставила пузырёк с мутной жидкостью.
           - Специально доставала кислоту. Конечно, ты понял, зачем? Выводи  наколки, с ними  работу не найти.
          - Я же руки сожгу, и тогда точно не  примут нигде, -  пытался возразить Сашка.
         - Не говори чепухи, - отрезала мамочка. - Выводи!
         - Ладно. А чем мне надрезать кожу?
          Мамочка принесла и кинула Сашке упаковку лезвий. Сашка сморщился и принялся за дело. Надрезая кожу, проводил по надрезу спичкой,  смоченной в кислоте. Мамочка отправилась в прихожую, где, дымя папироской, принялась вытряхивать мужа из шинели. Заглянула в дверь.  Увидев кровь на руках  Сашки и газете, ушла. Сашка продолжил резать кожу. Вскоре пришёл  брат; он стал  помогать раздевать и перетаскивать в спальню отчима. Сашка услышал, как мамочка  не  пускает брата к нему, говоря: «Не мешай, он занят». Но Вовка прорвался,  подскочил  к  брату  и, ударив  по плечу кулаком, закричал:
         - Дурак! Кого ты слушаешь! Она скажет повеситься, и что?
         Ксения страшно побледнела и, видимо, не помня себя, подбежала к старшему сыну, сжав кулаки. Но Вовка, закрывая крышку на пузырьке, бросил сквозь зубы:
         - Подойдёшь, врежу.
          Она застыла, как памятник. А Вовка, уже не обращая внимания на неё, протащил  Сашку  за руку через спальню, где бугром на постели возлежал отчим. Они вышли  на балкон. Взглянув  вниз,  Вовка   кинул  на  асфальт злополучный пузырёк. Когда Сашка отмывал руки, то услышал, как Вовка резко отвечал матери на её крик.