История, рассказанная Фекле Толстой Рейном

         Глупым ублюдкам, совершенно обезьяннечески хватающим американизмы вовсе не Берджесса и Кэрролла, дабы излишний раз продемонстрировать вторичность деградировавшей руссиянской культур - мультур
     - Туристы желают видеть Ганнибала. Они за это деньги платят. На фига им Закомельский?! Вот наш директор и повесил Ганнибала... Точнее, Закомельского под видом Ганнибала. А какому-то деятелю не понравилось... Простите, вы женаты?  © Сергей Довлатов  " Заповедник "
     Он как обычно прятался в пересохшем колодце. С самого утра залез в пугающую и таинственную темноту, не забыв прихватить мумифицированный труп Жучки. Сел на корточки, аккуратно разложив красочный журнал с лыбящейся физиономией Геннадия Малахова на обложке, положил Жучку на галстук целителя и подумал, что жаль, вообще - то, несправедливо как - то получается : вот любой же ведь может позволить себе мумифицированный труп собаки, было бы желание, а мертвую тетю Таню Толстую - нельзя. Почему, спрашивается, нельзя ? Чем тетя Таня отличается от собаки ? Его мысли привычно устремились в дебри эмпириокритицизма, расчленяя спорные теории эволюции от их носителей, как правило, бородатых и с бакенбардами, самоуверенных стариков в заношенных пиджаках. Вонючие старички, трясутся, носят в дерматиновом портмоне неприличные фотографии голых женщин, а увидев какую кривоногую киргизку - пускают слюни. Уроды.
     - Пошкин ! - раздалось снаружи, сверху. Он знал, что это дед, суровый Ганнибал. Вылез на веранду, почесал седые яйца и громко перднул, отравляя атмосферу миазмами. Долго нюхал вонь, топорща седые волоски в носу, потом Мавруша принесла ему шинель с карманами, набитыми просом и засохшими какашками. Шлялся по саду, делая правильные геометрически круги вокруг страшного зева колодца, а сейчас сидит в кустах ежевики, сняв кальсоны и засунув в зад колючую ветку, ежится, скрипя зубными протезами, и зовет его.
     - Х...й вот тебе, - прошептал Пушкин, плюнув на мумифицированную Жучку.
     - Дед говенный, дед е...чий,
     Ганнибал и пидарас.
     Кто же : Бог иль случай
     Мне в родню его припас ?
     Рождался экспромт. Пушкин улыбнулся и представил, как вечером, у изюмцев, пьяный в дупелину Давыдов, небрежно швырнув Бурцеву голую Мариэтту Чудакову, восхитится экспромтом и станет неприятно мусолить мокрыми, как у лошади, губами смуглое лицо пацана. Потом поведет в темный чулан и строго прикажет встать раком.
     " Ничего, - шептал Пушкин, кривя толстые губы, - Давыдов, сочтемся, придет и на мою улицу праздник, двадцать третье февраля, б...дь, день защитников Отечества, сука, надену я тогда фетровые боты, специально разрою могилу Нины Ургант и украду ее коци сраные, зачешу волосы назад и попру демонстрировать несогласие с мелкобуржуазным парадигмом. Выйду на площадь и стану нагло и в упор рассматривать приезжих, качая головой. Потом зайду за Исаакий и нассу. Плюну. Пердну. Путина обругаю. Дамбас помяну. И вернувшись домой, крикну Мавруше, что пора, Мавруша, пора, б...дь, публиковать хлесткую статью в ЖЖ. "
     - Сука ты, Пошкин, - скрипел дед, наседая на колючий сук плотнее и тверже, - точку внутри кавычек не ставят.
     - А мне по х...й ! - закричал шепотом Пушкин в оскаленную морду Жучки.
     - Ганнибал, говенный ниггер, - бормотал Пушкин, заворачивая Жучку в журнал, - за...л ты всех вокруг, - он уцепился за стальной прут и полез вверх, сопя и вздыхая, - сука, я, в - натуре, как грейв диггер, не хватает Навки. Света круг, чепуха и ахинея, тенор и гитара Щорса, сучий же потрох, все рифмы растерял, пока из шахтеров в трактористы перебираюсь.
     На самой грани света и тьмы, не решаясь выставить круглую кудрявую голову наружу, Пушкин подумал о толстой и страшной Марте Костюк. Ей, вроде, кто - то обещал рассказать про трактористов, но так и не рассказал. И правильно. Не хрен такой образиной высовываться ни в  " Инстаграм ", ни кому еще. Эх, жаль, что Машка Шарапова засохла, она хоть симпатичная, но тоже лошадь.
     - Гнида ! - заорал Пушкин неожиданно басом, вылезая из колодца. Подбежал к сыто кряхтящему в ежевике деду и от души угостил того пинком в живот. - На, сука !
     Отбежал в сторону и осознал, что без ритуальных вскриков об ухойдакали Дитушки фон Тиз - как - то ху...стенько. Хотя, если подумать, лучше полчаса читать  " Вечер у Клэр ", нежели слушать буркотенье Гениса Парамонова о жизни и творчестве Жучки. Пушкин колупнул карман ногтем и порешил найти старинную Диту, голую, в международной сети интернет. Но можно этого и и не делать.