По Абхазии

Адлер
С течением времени стареем и меняемся не только мы, со временем изменяется всё. Вот взять, к примеру, город Адлер. Первый раз я туда попала в 1996 году. В тот год я жила с ощущением того, что стоим мы всем миром на краю болота, которое не нас наступает и постепенно засасывает, и нашего конца ждать осталось совсем недолго. А тут вдруг друг Василий невзначай предложил поехать и поработать в городе Адлер. Да ещё разрешил с собой несовершеннолетних детей взять.
 - Куда? – переспросила я. – На берег Чёрного моря? Туда, где растут пальмы, кипарисы и лето круглый год? Куда в свой законный отпуск стремится всё население Советского Союза, а те, кто не попал, страшно завидуют попавшим? И мне за то, что я поеду в это райское место, будут платить зарплату, оплатят дорогу и жильё? Ну кто бы мог отказаться от такого предложения?
Жильё, кстати сказать, оказалось не ахти какое, но за такую цену... Вагончик, разделённый на две комнаты, а в комнате две кровати и стол. Вагончики стояли на территории базы отдыха, а база отдыха - на берегу реки Мзымты, там, где она впадает в море. Жили мы весёлой беззаботной дружеской компанией, занимая вечера разговорами и спорами кому за кого голосовать на предстоящих выборах президента – за Ельцина или за Зюганова, свято веря, что наш выбор может повлиять на жизнь страны, нашу собственную жизнь и на будущую жизнь наших детей. Как обычно мы ошибались во всём и выбрали не того, кого надо было.
А в первый вечер на базе отдыха явился первый призрак перемен в нашей жизни – надрывный хор квакающих прямо в уши лягушек и при этом одна, самая смелая изумрудно-зелёная лягушечка, споро перебирая лапками, вскарабкалась под потолок по гладкой стене.
 - А на лапках то у неё были присоски!
Второй раз по тому же самому делу в Сочи я приехала в 2004 году. И снова и дорога была бесплатной, и жильё оплачивалось, и деньги за работу платили. На сей раз я оказалась в компании молодых ребят, которые уже мало думали о судьбе страны, зная, что и без них всё решится, а думали они о том, как обустроить свою собственную жизнь: один парень копил на квартиру, другой собирал деньги на мебель, а единственная девушка думала о свадьбе. А занимались мы как в конце 90-х, так и в начале нулевых инвентаризацией земель Большого Сочи, куда входила территория от Туапсе до Адлера. За 8 лет глобальной инвентаризации земель в Большом Сочи много чего изменилось. Если вначале работ мы сталкивались всего с двумя видами собственности – государственной и личной, то через 8 лет большая доля как той, так и другой собственности перешла в личные руки чиновников высшего звена.
 - Так вот зачем мы так дотошно инвентаризировали Сочи, включая Красную поляну, - поняла я, когда через пару лет наш президент лично поехал на заседание МОК, чтобы уговорить членов комиссии назначить Сочи местом проведения олимпийских игр. Заплатив большие деньги, конечно.
Но речь не об этом. Речь о том, что я пишу всё это, сидя в купе поезда Москва-Адлер, вспоминая прошлые деньки. После вчерашней мрачной Москвы нас утром встретил солнечный Краснодарский край, и я жду не дождусь, когда появится черноморский берег. Мы проезжаем быстрые реки, светлые буковые леса, стоящие уже без листвы, и мне совсем не хочется думать о завтрашнем дне. Верней, мне кажется, что всё у нас сложится. Как? – Увидим! Ведь жизнь особенно интересна своей непредсказуемостью.
2 Гагры
Вначале было море. А в море резвились дельфины. На прибрежных камнях стояли чёрные изящные цапли, держа клюв по ветру и растопырив крылья, суша на солнце перышки. Рыбаки закидывали удочки подальше в море, а редкие купальщики наводили дрожь на прогуливающихся в застёгнутых куртках отдыхающих. Хотелось поскорее выйти из вагона и узнать - так ли холодна вода и греет ли солнце.
Вокзал Адлера, построенный к Олимпийским играм взамен прошлого уютного белого здания, был похож на складское помещение – длинный серый перрон, по которому сновали озабоченные таксисты в поисках клиентов.
 - Вам куда? До абхазской границы? 500 рублей! Дорого? Вот человек возвращается домой. Она вас за 400 отвезёт. Тоже дорого? Тогда за 300.
За 300 рублей мы доехали до посёлка Весёлый, границы с Абхазией. Прошли российскую, затем абхазскую пограничные службы. Ничего кроме гражданского паспорта не потребовалось, но задавали вопросы: который раз пересекаем границу, куда едем и надолго ли.
За контролем нас опять атаковали таксисты. – В Гагры? – 800 рублей пойдёт?
Мы доехали за 150 рублей с человека на маршрутном такси. Абхазия при первом взгляде выглядела так: справа море, слева зелёные холмы. Между ними узкое пространство дороги. По этой дороге мы доехали до старых Гагр. В Гаграх дорога стала улицей. Наша остановка называлась 2 школа. Красивое здание школы, обрамлённое кипарисами, украшенное башнями, было построено в 2004 году принцем Ольденбургским из рода Романовых. Это здание, больше похожее на дворец, изначально предназначалось для школы, школой и осталось. Вообще говоря, после искорёженного современным строительством города Адлер, который я помнила уютным южным провинциальным городком, Абхазия легла мне на сердце своей безыскусностью. На каждом шагу здесь видна любовь её граждан к своей земле и истории, к какому бы периоду она не относилась. Вот школа. Она отреставрирована с любовью и выглядит нарядней, чем 120 лет назад. Вот памятник советским воинам освободителям, вот здания санаториев советского периода с белыми колоннами и свежеокрашенным фасадами. Хотя, как посетовала наша квартирная хозяйка, берег Абхазии активно выкупают бизнесмены из Ростова. Значит, остались последние золотые денёчки этой земли. Мы досыта нагляделись на уродливые образцы творений некоторых из дельцов, ставящих во главу угла деньги. Увы! Живём в век, где деньги правят бал. А пока мы с первых минут появления в Гаграх наслаждаемся видами на горы, платановыми аллеями, ухоженными домами, украшенными бугенвиллией, и последним цветением золотых бархатцев.
Наш гостевой дом «У Стеллы» мы нашли с трудом, потому что на нём не было таблички ни с названием улицы, ни с номером дома. Вообще говоря, и улицы как таковой не наблюдалось. Так, зелёная вставка на краю оврага. Собственно говоря, это оказалось двухэтажной квартирой, в которой дружная абхазская семья, оставив нижний этаж для себя, переоборудовала мансарду под мини гостиницу. В гостевой комнате стоит широкая кровать, имеется туалет и подобие душа. В закутке коридора имеется кухонный уголок, холодильник, плитка и чайник. Для 3 ночей вполне достаточно!
3 Приморский парк
Курортный городок Гагры возник благодаря активной деятельности принца Александра Ольденбургского. Принц Александр Петрович Ольденбургский был внучатым племянником российского императора Александра 11 и мужем внучки Николая 1. Родился он в Петербурге в мае 1844 года. Благодаря знатному происхождению и своим деловым качествам принц занимал в Российской империи высокие государственные посты.
После завоевания Россией Кавказа ближе к концу 19 столетия правительство стало думать о том, как использовать захваченную территорию. У государственных мужей возникла идея создать на Черноморском берегу к западу от Сухуми курортную зону. И вот в Черноморскую губернию отправляются экспедиции, возглавляемые видными учёными и профессорами медицины с целью исследовать берег на предмет бальнеологической пригодности, а также оценить качество минеральных источников. Следом за ними в 1899 году этим путем отправился Александр Ольденбургский вместе с министром путей сообщения князем Хилковым с целью определить возможность прокладки железной дороги до города Сухуми. Принцу особо лёг на душу район Гагр, и он решил устроить здесь свою резиденцию. По указу, изданному Николаем 1 от 9 июля 1901 года, ему поручалось устройство первого климатического курорта на Черноморском побережье Кавказа.
В тот год был заложен и построен дворец в стиле модерн в качестве личной резиденции Александра Ольденбургского. Помимо резиденции в Гаграх при его содействии были построены гостиница и церковно-приходская школа – ныне школа №2. В 1902 году принц побывал на Всемирной выставке в Париже. Там ему понравилось здание с часами, стилизованное под лондонский вокзал. Здание было построено из скандинавской сосны и собрано без единого гвоздя. Александр Ольденбургский приобрёл его и привёз в Гагры. Здесь его собрали. В настоящее время в нём расположен ресторан Гагрипш. 9 января 1903 года в этом ресторане состоялось торжественное открытие курорта Гагры. Посетителями ресторана в разное время были император Николай II, писатели Антон Чехов, Иван Бунин, Максим Горький, певец Федор Шаляпин. На той же выставке Александр Ольденбургский купил дворец для своей дочери, который составлял единый архитектурный ансамбль с Гагрипшем, но он, к сожалению, до наших дней не дожил.
Помимо железной дороги в Гаграх ко времени открытия курорта в домах появились электричество и водопровод. А также телеграф. После революции 17 года семья принца эмигрировала в Финляндию, а оттуда во Францию. Благодаря этому его супруга и он сам умерли своей смертью во французской Биаррице, которая, как говорят, сильно напоминает Гагры. Он прожил 89 лет.
В настоящее время, если смотреть со стороны моря, то увидишь несгибаемые останки дворца Александра Ольденбургского на фоне изумрудной зелени холма. Проход к нему закрыт, но есть надежда на продолжение реставрационных работ. Напротив дворца в прибрежной зоне в начале 20 века был разбит приморский парк и устроен зоопарк, куда свозили растения и животных со всех частей света.
Ещё одной Гагрской достопримечательностью является колоннада при входе в парк, построенная в 1956 году. Она представляет собой аркаду, расположенную полукругом, в геометрическом центре которой находится фонтан. Она была показана в фильме «Зимний вечер в Гаграх».
Меня, как юного натуралиста, в любой части света особенно интересуют парки и заповедники. Прочитав о том, что в приморском парке Гагр растут финиковые пальмы, американские магнолии, мальвы из Сирии, кокосовые пальмы из Южной Америки, конфетное дерево, гималайские кедры, агава, мы с воодушевлением отправились туда на прогулку.
Ну что ж. Сегодняшний вид этого парка говорит о том, что даже самый расчудесный цветок, как например роза, если за ней нет ухода, превращается в дикий шиповник. В водоёмах парка уже не плавают лебеди, ручьи, соединяющие систему прудов, пересохли, канатная дорога, поднимающаяся над городом к смотровой площадке, после грузино-абхазской войны не функционирует, дорожки разрушились. Остались некоторые скульптуры и геометрия ландшафтной архитектуры. Парк можно восстановить. Нужно только приложить руки.
4 Храм
Гагры состоят из двух частей: Старые и Новые. Центром притяжения Новых Гагр является рынок, а Старые Гагры украшает приморский парк, который хранит память о своём основателе – Александре Ольденбургском. Парк тянется вдоль береговой линии, радуя посетителей обильной растительностью, переплетением дорожек, прудами и скульптурами. Парк старый и можно утверждать, что обветшалый, но он всё ещё живой и хранит память о своём основателе. Каждый сезон года он радует посетителей своими особенностями. Например, в ноябре здесь шуршат под ногами опавшие золотые листья вековых платанов, пруды отражают в зеркальной глади узорные лапы зелёных пальм, необъятные кроны кедров, устремлённые в небо пики кипарисов и изумрудную зелень олеандров. В конце парка в тени могучего дерева с шоколадного цвета стволом, вольно раскинувшим по сторонам гигантские ветви, ярким пятном светится мозаичный комплекс неизвестного назначения, чем-то напоминающий лабиринт. - Что это? Скульптуры, декоративное украшение или части какого-то объекта, доживающие свой век на задворках, оттягивающие время своего распада? Понять нельзя! Но чем непонятней явление, тем оно загадочней, тем сильней стимулирует воображение, являясь источником свободных фантазий. Я увидела в волнообразных линиях его очертаний, круглых проёмах на его поверхностях дух языческого прошлого, солнечного божества, испокон века жившего в этих долинах. И тут же, в 10 шагах от яркого лабиринта находится место, в котором переплелись, спутались в клубок времена и назначения, но доминантой которого всё же является храм монастыря святого Ипатия, основанный в 4 веке, возродившийся в настоящее время. Храм малых форм, построенный из серого известкового камня, но как он притягивает взгляд! Стоя рядом с ним, не видишь ни расположенный вплотную огромный гостиничный комплекс, ни павильон чайханы, стоящий впритык, ни корчму, примостившуюся рядом. Как будто стоит одинокий храм, как ему и положено быть, в тишине и умиротворении на протяженном возвышении, укрытый куполом неба. Простота воздействует на восприятие сильнее, чем вычурность. Сложенное из песчаника тело храма с его каменными сводами напоминают пещеру отшельника, в которой слышен только голос молящегося. 17 веков стоит храм на этом месте, 10 многовековых кипарисов, упирающихся вершинами в небо, стоят у его порога, словно апостолы, пришедшие поклониться своему Учителю.
В этом же дворе, в низеньком здании, сложенном из таких же известковых камней, как часовня, расположен краеведческий музей. Сейчас музей закрыт, но у крыльца на каменной ступеньке, уставив глазницы в землю, посетителей встречает мёртвая голова будто бы только что вытащенная из гробницы на белый свет. Над ней висит надпись «памятник Ленину». Нос отколуплен, лицо разбито, череп в трупных пятнах…под надписью имеется пояснение – памятник Ленину, расстрелянный грузинскими оккупантами во время грузино-абхазской войны.
Маленький, но гордый народ маленькой, но прекрасной земли утверждается в своей независимости. И в этом его право.
5 Мы в Кындыге
Как-то сразу мы решили, что из Гагр отправимся в село Кындыг. Во-первых, рядом с этим селом находятся горячие лечебные источники, а во-вторых, через знакомых нашли там жильё в частном секторе и быстро сговорились о цене. Да и вообще хотелось посмотреть на абхазское село.
Дорога из Гагр в Кындыг, из конца в конец Абхазии, как положено, шла вдоль моря. Лишь однажды перед Сухуми она вползла на перевал и быстро с него скатилась. Насыщенное голубизной небо над головой, изумрудная зелень гор по сторонам, снежные пики Кавказского хребта на горизонте, обласканное солнцем море – красота, да и только! Дорога петляла из стороны в сторону, водитель маршрутки обгонял тихоходов и собирал пассажиров с трассы. Успокоился он тогда, когда салон был занят полностью, кое-кто ухитрился даже ехать стоя. Народ за редким исключением добирался до Сухуми. Я спросила про Кындыг.
 - Да вы попали куда надо! Я именно туда и еду!
Ехали мы до места аж 2 часа.
Пока ехали, соседка расхваливала свой дом на краю Сухуми, который она сдаёт отдыхающим.
 - У меня в доме всё есть: мебель новая, из окон смотришь на море, зелень и фрукты рви-не хочу бесплатно в моём огороде. На источники в Кындыг мой сын всех возит через день. А какая у нас вода! Лучше минеральной! Чем у нас заниматься в ноябре? – Рядом с домом есть ночной ресторан, дискотека, бары….Почему не любите танцевать? В вашем возрасте женщины тоже себе пару находят. У меня есть постояльцы, которые из России на всю зиму приезжают. Снимают комнату за 15 тысяч в месяц и живут, наслаждаясь солнцем и питаясь фруктами.
Наш разговор вызвал живой интерес у пассажиров. Для многих россиян, особенно пенсионеров, стали привлекательны зимние вечера в Гаграх, Пицунде, Сухуми и Кындыге.
Мы вышли из маршрутки на перекрёстке: сзади у нас был Сухуми, спереди граница Грузии, справа поодаль клубились паром источники, а влево шла неприглядная дорога из щебня в Кындыг.
 - Вы не знаете, где тут Школьная улица? – спросили мы у пары, медленно бредущей с источников по направлению к селу. Лица у них были распаренные, на голове у женщины был накручен тюрбан из полотенца, а голову мужчины укрывал колпак толстовки.
Они не знали где какая улица, но спросить дорогу было не у кого, и мы пошли вместе с ними, волоча по щебню свои чемоданы.
Село выглядело так, как будто по нему прошёл Мамай. Облупленные дома зияли пустыми проёмами, многие стояли вообще без крыши, у многих крыши съехали набок. Это лицо войны, закончившейся почти 30 лет назад. Лишь кое-где среди запустения виднелись ухоженные дома, на заборах которых висела надпись «сдаётся комната». Комнаты с телевизором и беспроводным интернетом сдавались за тысячу-полторы рублей на двоих. Мы нашли себе жильё за 600. Село растянулось вширь, но в основном вдаль. По улицам села в поисках пропитания бродили лопоухие свиньи с поросятами, пятнистые коровы с телятами и мохнатые буйволицы с буйволятами. Они рылись под деревьями и щипали траву, которая зеленела свежей порослью. Помимо этой живности по улицам, приставая к прохожим, носились стаи разномастных собак.
 - В Абхазии животные сами себе добывают пропитание, - об этом знают все.
Мы долго петляли по улицам пока не нашли нужный нам дом.
Хозяйка дома, как бы извиняясь, сказала, что туалет есть, но во дворе, душ есть, но во дворе, кухня тоже во дворе. Интернет есть, но не везде ловит. Помимо этого в селе несколько раз в день на час выключают электричество.
Светило солнце, во дворе с деревьев оранжевыми маяками манила хурма, сыпалась на землю фейхуа, наливались соком мандарины. Ну и вообще хотелось побыстрее куда-нибудь пристроить свои чемоданы и приготовить обед.
Комнату мы выбрали светлую и просторную на 2 этаже. На 2 этаж, окруженный открытой солнечной галереей, вела широкая бетонная лестница, на ступеньках которой дремал крупный пёс.
На руках у хозяйки сидела годовалая девочка, девочка постарше ходила сама по себе.
 - А вообще их у меня пятеро, - сказала она. – Четыре девочки и мальчик. Мал, мала меньше.
Ей 38 лет, она москвичка. Выучилась в универе на экономиста. 10 лет назад приехала в Абхазию и вышла замуж за 45-летнего абхазца. Сейчас ему 55.
 - Поздно сын женился, - говорит его 85-летняя мать, живущая в этом же доме. Свекровь занимается огородом и хозяйством, сноха рожает и пестует детей и следит за постояльцами и комнатами.
 - Вот пожила я здесь 10 лет, - говорит она, - и не могу себе представить, как жила раньше в Москве.
Жизнь в большом городе убивает человека раньше смерти. Желание жить в городе – это болезнь, разрушающая человеческую основу, оно толкает людей на антигуманный путь развития, который есть тупик, вернее сеть паука, в которую он ловит свои жертвы. Да, у нас здесь нет городских удобств, но есть всё необходимое для здоровой жизни: свежий воздух, чистая вода, выращенные своими руками фрукты и овощи, свежие яйца, молоко. Не простое молоко, а буйволиное. Из него мы делаем мацони и сыр. Молочные продукты возим в Сухуми на рынок, овощи и фрукты продаём туристам. Видите? – Вот здесь у нас фруктовая лавка, а вот здесь теплица. Нет, муж не работает. Он участник грузино-абхазской войны и получает пенсию. Пенсия по московским меркам небольшая – семь тысяч, но ещё ему платят на каждого ребёнка полторы тысячи – ещё семь с половиной тысяч, итого пятнадцать. А ещё детей я в Москве прописала и оформила на них пособие, да ещё постояльцы за постой платят. Так что нам хватает!
 - Ну да, - подумала я, - вот машина на выезд, вот ГАЗик для поездок по бездорожью. Да и соблазнов в селе нет. Здесь всего 2 магазина. Один маленький, а другой ещё меньше. Всё, что растет здесь и сейчас – дешево. Урожай фруктов в Абхазии исчисляется тоннами, правда, привозное – дорого, в два раза дороже, чем в Москве.
В магазине продавались разные товары, половина из которых поставляло местное население. К ним относились фрукты, самолепленные пельмени, замороженные фаршированные перцы и баклажаны, аджика, мёд, копчёная барабулька. Мы сразу сделали очень важную покупку – купили аккумуляторный фонарь, который нам понадобился в первый же вечер. Вечер с непроглядной ночью наступил сразу и внезапно, едва часы протикали пять-о-клок. Нам было не до чая. На улице было темно и холодно, в комнате не холодно, но зябко. Интернета не было. Мы залезли под одеяла, взяли в руки книжки и стали ждать включения света. Заснули в 9. Завтра с утра пойдём на источники, а после обеда на море.
6 Источники в Кындыге
Кавказ можно назвать территорией минеральных источников, а Абхазию – источников и термальных вод. Их много, но не все они обустроены и не все эксплуатируются. Лишь отдельные предприимчивые граждане, соорудив купальни, превратили горячие подземные струи в источник дохода и получают деньги за желание граждан жить долго и без болезней. По слухам, самый чудодейственный, то есть лучший источник, находится в окрестностях села Кындыг. Кому из нас не хочется быть здоровым и красивым? Нам тоже захотелось. И вот мы идём по селу по направлению к источнику, а навстречу нам две подруги лет за 60.
 - Вы на источники? О, они волшебные! Я не узнаю своё лицо! Кожа натянута, отёки спали, я помолодела на десяток лет! И тут же со всех сторон послышались другие голоса:
 - Представляете, девушка помазала лицо грязью из источника и у неё прыщи исчезли!
 - А вот у меня варикозная вена ушла!
 - А у меня ноги отекают. Через 10 дней купаний все отёки спадают. Полгода живу без отёков, а потом опять сюда еду. Вот уже семь лет, как я здесь лечусь! Не знаю, что бы я делала, если бы не они.
 - А я грыжу вылечил!
 - А у меня суставы болеть перестали!
Ну как тут остаться равнодушным, ну как не поддастся всеобщему ликованию?
Возле источников вначале нас встретила полная воды клокочущая яма в завесах пара. Как написано в википедии, температура извергаемой из недр воды равняется 100 градусам. В яме вода остывает и подаётся в бассейны
Мы подошли к кассе. В 10 утра ноябрьского дня народ не толпился и не рвал входные билеты из рук кассира.
 - А почему входной билет стоит 200 рублей, когда в ин-ете написано 150?
 - Так и лечитесь в ин-ете, чего вы сюда пришли? – ответила кассирша
 - А что вы можете рассказать нам про целебные свойства источника?
 - Да ничего! Вас тут миллион за день проходит, что я всем всё объяснять должна?
 - Вот тут написано, что на территории оздоровительного комплекса можно находиться целый день. А можно выйти и вернуться?
 - Нет! Хотите находиться, находитесь, а выходить нельзя, пообедать и в нашей столовой можно
- А можно нам получить входные билеты?
 - Так вам ещё и билеты нужны?! – Взорвалась кассирша, выкинув два билета из окошка.
На территории мы увидели три квадратных бассейна, примитивные раздевалки и вешалки под открытым небом.
В первом бассейне вода была уж очень горячей, во втором прохладной, а в третьем в самый раз. Несмотря на озвученный в ин-ете состав воды, она не источала запаха сероводорода, она пахла затхлостью, как пахнет застоявшаяся вода в ржавых трубах. Ступеньки спуска в бассейн были скользкие от активно растущего на них мха. Может быть, поэтому желающий оздоровиться народ так активно использовал струи воды, падающие с высоты 15 метров. Вода была горяча и била по телу больно. Это ж гидромассаж! Кто-то массировал спину, кто-то шею, женщины были озабочены целлюлитными ляжками и отвисшими животами. Все ждали чуда оздоровления и омоложения. Все приехали сюда не по первому разу и каждый, сюда попавший, получал наслаждение. Дети, висящие на резиновых кругах, болтали ногами, поднимая фонтаны брызг, старушки опавшими листьями распластались на поверхности, ловя каждой клеточкой растворённые в воде микроэлементы, женщины краснели лицами, выпаривая лишний жир в почти что кипятке, мужчины обхаживали жён, чтобы получить законную выпивку после бани. Ну а я? Я сидела на скользкой ступеньке, боясь пошевельнуться, и считала минуты. Не больше 40 минут в день, как положено, чтобы не навредить организму!
7. Встречи
В Абхазии на нас обращают внимание мужчины. Те, которым за 70 лет. И тем не менее, это льстит женскому самолюбию. Вот, например, в Гаграх идём мы мимо мужчины, колдующего возле мангала.
 - Подождите, подождите! – его жаркие пальцы вцепляются в моё плечо, - вы сегодня вечером что делаете? Может быть, встретимся, пообщаемся?
 - Нет, что вы! Нас ждут дела!!!
 - Так дела можно отложить! – Не сдаётся он
 - А вы откуда родом? – пытаюсь выскользнуть из его цепких рук
 - Я из Молдавии. Семь лет в Гаграх живу. Днём клиентам мясо на гриле готовлю, ночью ресторан сторожу
Удивительная страна Абхазия! Кого только она не приютила под своим ласковым солнцем!
Возвращаюсь я с источника. Прохожу мимо машины, рядом с которой стоит худощавый седовласый мужчина.
 - Девушка, девушка, постой! Давай поговорим!
 - Отчего не поговорить!
 - Вы здесь живёте? А откуда приехали? А как вам здесь нравится? – А у самого глаза горят, голос вкрадчивый, взгляд ласкающий
 - А вы сами-то откуда? – спрашиваю
 - О, я родился в Азербайджане, а по национальности я горный еврей, тат.
 - Знала я одного такого тата, сейчас он в Израиле живет. Бывало, ни одной юбки не пропустит, свидание назначал двум женщинам в день. Сейчас женился на молодой и утихомирился на обетованной земле.
 - Да, повезло ему, - вздохнул мужчина. – А я, хоть и еврей, записан азербайджанцем. Родители постарались. При коммунистах евреи были не в почёте. Теперь уже истину не восстановить. А так бы я с удовольствием переехал жить в Израиль. Где я сейчас живу? – В Гаграх! Занимаюсь целительством. У нас и в Москве офисы были. Наше общество называлось «Белый лама». Слышали про нас?
Другой день и другая встреча. – Девушка, девушка, подойди сюда! - Это уже седовласый абхазец захотел со мной пообщаться. Ты где живёшь? У Виталия? Зачем пешком идёшь? Садись в машину, я тебя отвезу! В ногах правды нет! Садись, садись, я и денег с тебя не возьму! Сама-то из Москвы будешь? Мы Россию любим! Когда за стол садимся, первый тост поднимаем за Путина. Он такое большое дело сделал! Помог нам получить независимость. Вот попросит он нас о чём-нибудь – всё сделаем! Голосовать? – Проголосуем двумя руками за то, что он скажет! Мы ему жизнью обязаны! Вы знаете, что у нас тут во время войны творилось? – не приведи господь! Грузины зверствовали. Изверги они.
– Этот дед рассказал мне несколько случаев, которые не хочется повторять. Но, как я думаю, если хочешь узнать кто прав, кто виноват в споре, выслушай обе стороны участников конфликта. И найдешь истину, которая состоит в том, что виноваты, как правило, обе стороны. Но всё равно война – это ужасная вещь. Война рождает в сердце злобу, а злоба – плохой спутник в жизни. Но не для всех война злая мачеха – для кого-то она благодетель. Вот убежали грузины за пределы Абхазии, побросав свои дома, имущество, скот. Теперь всё это перешло в собственность абхазов. Тех, кому повезло выжить в той войне.
А вообще удивительно широка география приезжающих в Абхазию людей. Москва и Подмосковье, Урал, Сибирь и даже Владивосток! Те, кто побывал здесь однажды, хочет вернуться вновь. Некоторые остаются здесь на зимние месяцы, ждут, когда солнце выйдет из-под зимних туч на родном небе. Некоторые приезжают сюда на короткий срок, но по 2-3 раза в год. Как рыба кит, которой обязательно нужно глотнуть воздуха с поверхности, прежде чем уйти в толщу океана набивать свой желудок.
Жизнь хороша, пока есть возможность путешествовать, а путешествия хороши тем, что по пути встречаешь разных людей, а в общении с людьми расширяется сознание и раздвигаются горизонты.
А чтобы стереть горизонты, нужно пойти на море!
8. Море в Кындыге
Море близко, море рядом, но с улицы его не видно, потому что оно плещется внизу береговой террасы. Широкий галечный берег, изгибаясь, уходит к горизонту. Терраса зелена и ярка, словно в первый день творения. Это вдоль её кромки растут эвкалипты с гигантскими стволами и могучей кроной. Рисунок белёсых стволов закручен спиралью, что означает господство северных ветров, дующих вдоль ущелий со снежных вершин Кавказского хребта. В солнечную погоду море голубое и спокойное. Оно не накатывает волну, не морщит поверхность морской зыбью. И только у самого горизонта море прочерчивает тёмно-синюю полосу, отделяясь от неба. В ноябре вода в море ещё не остыла и вполне можно купаться, но эти камни под ногами, эта галька! То мелкая, то крупная, то круглая, то овальная. Когда по ней идёшь, она переламывает ступню, вызывая нестерпимую боль в ногах. Но всё же, не заходя далеко от берега, я окунаюсь и спешу обратно. Азарта купаться нет. А берег завален дровами. Это поверженные морской стихией гигантские стволы эвкалиптов, это плавник, вынесенный на берег, это шишки, брошенные соснами куда попало. Днём отдыхающие стремятся на берег моря, чтобы подышать морским воздухом, а вечером они жгут здесь костры. В этом есть двойная романтика: полная луна на чернильном небе, лунная дорожка и отблески костра, придающие окружающему пространству таинственную обстановку заброшенного замка.
Но когда-то здесь всё было по-другому. Во-первых, здесь не росли кипарисы. Во-вторых, здесь разливались болота. В-третьих, в этих болотах жили малярийные комары.
В 20-х годах 20-го века после установления Советской власти в Абхазии сюда попал молодой Константин Паустовский. Он приехал из Одессы в Сухуми на барже с грузом табака, и пока баржа разгружалась, он, обманув таможенника, удрал на берег. Почему удрал? Потому что границы Абхазии в то время были закрыты для всех, кроме местных жителей из-за эпидемии холеры. Паустовский сошёл на берег без вещей и без денег, но с документами в кармане. В голодной Одессе того времени ходили слухи о райских кущах Абхазии. Его желание посмотреть на райское место было настолько велико, что, сойдя на берег, он бросился бежать от берега по направлению к горам и бежал до тех пор, пока не добрался до последнего дома. В Абхазии он заболел малярией и мучился от неё в течение последующих 20 лет. Ну и вообще, раньше это ныне райское место было местом ссылки для провинившихся.
Вот так сюда попал очень богатый купец, составивший свой огромный капитал на золотых приисках. Звали его Николай Васильевич Игумнов. Богат он был настолько, что мог себе позволить любую прихоть.
Вот захотел он построить себе дом в стиле русской эклектики в виде терема и построил его в Москве на улице Большая Якиманка в 1895 году по проекту ярославского архитектора Николая Поздеева. Кирпич везли из Голландии, а облицовку фасада – керамические изразцы отливал фарфоровый завод Кузнецова. Крышу сделали металлическую, но под черепицу.
Ходят слухи о том, что на одном из балов Николай Игумнов разбросал по полу золотые червонцы с ликом царя Николая 11, за что и был сослан на поселение в Абхазию. Царю не понравилось, что его лицо топтали ноги подданных. Дом конфисковали, но он и сейчас удивляет своей красотой. Здесь находится французское посольство.
В Абхазии Игумнов нашёл смысл жизни. – Спасись сам, и вместе с тобой спасутся многие. – Это сказано про нашего купца, который начал преобразовывать болезнетворную местность, чтобы она стала пригодной для жизни. Он купил большой участок заболоченной земли и посадил на ней 800 эвкалиптов и сотни болотных кипарисов. Эвкалипт, как известно, тоже растение болотное. Они высасывают воду из самых глубин, быстро растут и быстро осушают земли. На осушенной земле Игумнов развел сады – привёз из Турции саженцы хурмы и мандарина, которым пришелся по душе климат Абхазии. Для саженцев он по морю привёз с Кубани плодородной земли. Растения были обеспечены навозом, а работники мясом и молоком, поскольку Игумнов закупил в Ярославской губернии племенных телят и начал разводить скот. На реке Бзыбь он построил консервный заводик и привёз с Дона 150 рыбаков, обеспечивающих этот заводик рыбной продукцией.
Но помимо этого он увлекся садоводством и разбил здесь чудный сад, в котором посадил камфарные и хинные деревья. Это для того, что если кто-нибудь всё-таки заболеет малярией….А ещё посадил плантации киви, манго и табака.
После революции 1917 года семья Николая Игумнова эмигрировала во Францию, а сам он остался работать агрономом при своём саде, который преобразовали в цитрусовый совхоз имени Третьего Интернационала. Умер он в 1924 году. Похоронен в посёлке Алахадзы. Его могила находится рядом с памятником абхазским воинам.
В результате деятельности этого человека Абхазия приобрела свои знаменитые мандариновые сады, эвкалиптовые рощи по берегу моря и племенной скот, свободно пасущийся под сенью фейхуа, хурмы и мандаринов. Собаки в Абхазии научились есть хурму, а кошки сырую картошку и тыкву.
Взамен этого Береговая линия моря лишилась своих естественных болот, в которых находили приют сотни видов водоплавающих птиц. Мандарины и хурму в Абхазии собирают тоннами с каждого садового участка, и в сезон цена на эти фрукты становится смешной. Мандарины сушат, выжимают из них сок, делают настойки. Хурму просто вялят. Это очень вкусно! А главное, исчезли малярийные болота…
9. Cухуми первоначальный
Да, я была уже в Сухуми ровно 50 лет назад! Оглядываешься через плечо и понимаешь, что то времечко было золотое.
В конце геоморфологической практики 1 курса, когда летние каникулы были не за горами, я вдруг узнала, что моя лучшая подруга собралась поехать к не менее дорогой подруге в гости в город Нальчик.
 - А как же я? – И ты езжай с нами, - дружно закивали они в ответ. Но мне этого было мало
 - А вот у меня есть ещё одноклассница – она тоже хочет отправиться с нами на юга!
Подругу тоже решили взять с собой
Мною срочно была сочинена история для родителей, что едем мы в гости, но в Вологодскую область. Вроде и поближе и безопасней
 - Тебе хватит твоей стипендии, чтобы съездить туда, обратно и пожить неделю, - сказала мне мама.
Подруга, к которой мы ехали, стипендию не получала, поэтому билет на поезд ей купила я и от моей стипендии остались жалкие крохи. Об этом надо упомянуть, потому что была бы непонятна суть наших приключений. Я отправилась в путь, не имея денег в кармане
Итак, мы явились в город Нальчик вчетвером, а там уже жили три девицы – сёстры нашей подруги и их однокурсница. Итого в сумме 7 девиц осьмнадцати годов. На попечение сестёр был оставлен годовалый малыш, мамаша которого с его бабушкой поехали отдыхать на море.
Случилось так, что бабушка вернулась ровно через неделю, и ей сразу показалось, что квартира маловата для такой многочисленной компании. Наверное, ей не хватило кровати, чтобы переночевать. Нас троих попросили покинуть помещение - чем раньше, тем лучше. Каникулы ещё не кончились, домой возвращаться было рано, и мы пустились в авантюру.
Дело в том, что до Нальчика с нами в одном вагоне ехала незнакомая девушка, но, как оказалось, она училась в нашем институте. Выяснили мы это из случайного разговора с ней. Она ехала домой к родителям в Теберду. - А вы приезжайте к нам, у нас очень красиво! – сказала она и дала свой почтовый адрес. По этому адресу накануне отбытия из Нальчика мы отправили открытку с одной фразой: Едем! И сели в автобус до Пятигорска, а потом пересели в автобус до Теберды.
Автобус прибыл на место в кромешной тьме. На наше счастье девушка всё же получила отправленную открытку и встречала нас на автостанции.
Весь следующий день мы гуляли с ней по расположенному в ущелье горному посёлку. По Теберде текла настоящая горная река, а вокруг стояли высокие остроконечные горы. Оттого состояние наших душ возвысилось. Воздух, солнце, горы – всё это воздействовало на восприятие так, что хотелось смеяться от восторга или заплакать от умиления, хотелось читать стихи и слагать песни.
Я не помню имени той девушки, но в памяти храню её улыбчивое лицо.
Мы бы с радостью остались гостить в доме ее родителей до конца каникул, но нас было слишком много и «Боливар не выдержал троих»
В тот день она подвела нас к началу горной тропы и сказала: - вот отсюда начинаются все горные маршруты по Западному Кавказу. Вот отсюда вы завтра отправитесь с вещами в сторону Клухорского перевала, а оттуда спуститесь в город Сухуми к морю. О, это очень просто. Примкнёте к какой-нибудь группе туристов. С ними не заблудитесь, они вас и пожалеют, и накормят!
Ну мы и пошли, попив чайку на дорожку. Дошли за полдня до первого приюта туристов. Там нас, действительно, накормили и спать на матрасы уложили. Утром несколько разных групп туристов и мы с ними вышли на тропу к перевалу. Подъём был крутой и длинный. По тропе шли нескончаемые потоки туристов. То есть мы шли в середине длиннющей змеи, глядя в зад впередиидущего. Без привычки горных походов шли медленно и с остановками. В горах не думается о плохом, в горах любуются горами. Красота горных долин завораживала. Я и потом была в горах и видела много красот, но ущелья, мимо которых мы проходили, своей красотой сгладили трудности тяжелого подъёма и длинного маршрута. Мне кажется, что я и сейчас вижу некоторые из них
Уже смеркалось, когда мы подошли к приюту на другой стороне перевала. Мы устали, были голодны, и нужно было думать о ночлеге. Но в приюте было мало места, и все места заняли плановые туристы. Вдруг по группам не нашедших ночлег прошёл слух, что за поворотом стоит грузовик, который может отвезти всех желающих в Сухуми.
Грузовик был набит народом, сидевшим на рюкзаках, но нас приняли чьи-то руки и мы очутились на чьих-то коленях. Было темно и шумно. Со всех сторон слышались шуточки, прерываемые смехом. Такса за проезд была в 1 рубль. Шофёр несколько раз прокричал вглубь крытого кузова, пытаясь достичь ушей веселящихся туристов, что не тронется с места, пока все до одного не заплатят по рублю, потом он безуспешно попытался высадить безбилетников, потом поехал.
Мы ехали долго и приехали в город в кромешной тьме. Высадили нас в сквере возле здания почты. Стоял тёплый вечер, с неба струился звёздный свет, а над головой шуршали зелёными лапами пальмы. Я легла под одну из пальм и сказала, что мне здесь хорошо, что я достигла вершин блаженства и никуда отсюда не тронусь, я готова всю оставшуюся жизнь жить под этой пальмой.
Но меня всё-таки сдвинули с места.
Какие-то ребята с рюкзаками сказали, что на берегу моря стоит палаточный городок, а в нём имеется пустая палатка, в которой можно пожить.
 - Ну да, - согласилась я, - спать в палатке оно привычней
Спальных мешков у нас не было, поэтому часть личных вещей мы постелили под себя, а часть накинули сверху, но под утро всё равно стучали зубами от холода.
Утром девчонки пошли на вокзал покупать билеты в Москву. Купили, за неимением других, места в купейном вагоне, после чего на 3 дня до отъезда у нас осталось полтора рубля на троих, то есть по 50 копеек на день. Билеты нам купила моя одноклассница, а у нас с подругой были пустые карманы. Она выдала нам на день 50 копеек и ушла. Одноклассница была очень красивой девушкой – блондинка с голубыми глазами – и у неё, где бы она ни появлялась, сразу находились поклонники, которые были готовы тратить деньги. Завтракала и обедала она с ними в ресторанах, а вечером возвращалась спать в нашу пустую холодную палатку. Мы же, купив на выделенные деньги литр кефира и буханку хлеба, отправлялись на море. Встреча с морем похожа на встречу с любимым человеком. Оно всегда красиво, его объятья всегда желанны, от него невозможно оторваться. В разлуке с ним по нему всегда тоскуешь. Море в Сухуме было тёплое и ласковое.
Прожив день на стакане кефира, мы испытывали желудочное неудовлетворение: в животе бурчало и под ложечкой сосало. Но тут, на наше счастье из ближайшего ресторана пришла официантка и сказала волшебные слова, обращаясь прямо к нам:
 - Девчата! Если вы нам поможете накрывать на столы, а потом убирать грязную посуду, мы вас будем кормить!
Следующим утром мы объедались запеканкой и пили чай с бутербродом с колбасой. В обед поели борща, гречки с котлетами и выпили компот. В ужин мы были не голодны и не пошли накрывать на столы. Наш поезд отходил от сухумского перрона рано утром.
Почему мы решили, что нашей сытости нам хватит на двое суток пути?
В кармане у нас брякало 9 копеек. Последний рубль мы истратили, купив у бабушки кулёк мелких груш, которые съели с животной жадностью.
Первые сутки в поезде мы проспали. Ночью к нам подсел дядечка с авоськой яблок. Когда он вышел из купе, мы стащили и съели одно яблоко на троих. До сих пор помню его вкус. Он же нам добавил к имеющимся 9 одну копейку, и мы смогли купить на перроне калорийную булочку. Он даже попытался нас накормить едой из домашнего пайка, но мы отказались, утверждая, что сыты по горло.
Сухуми 70-х мне запомнился шумным населённым городом, очень похожим на восточный базар, в котором царило изобилие товаров, изобилие фруктов, изобилие красивых женщин, изобилие активных мужчин, не пропускавших ни одной молодой девушки.
Сейчас, после войны 1992 года, город сияет ранами и похож на инвалида, потерявшего здоровье и молодость. Но надежда ещё живёт, потому что город живой, ему только нужно встряхнуться и собраться силами.
10 Новый Афон
Когда мы собирались ехать в Абхазию, то обязательно планировали побывать в Новом Афоне. В Новый Афон из Сухуми ходит маршрутка с плавающим расписанием. Об этом чуть позже
Жильё мы сняли в частном секторе в козырном месте на улице Аиаира, что означает улица Мира: до набережной идти 10 минут, до городского рынка 15 минут, до центра города чуть больше. Чтобы попасть в Новый Афон нужно сесть в маршрутку, которая идёт на Гудауту через Новый Афон. Отходит она от ж\д вокзала. До вокзала нам нужно пройти немного вперёд, а потом свернуть направо по улице Титова. Идти недалеко, но сложно: под ногами разбитый асфальт, а улицы не имеют тротуаров, так что, выходя из дома, люди попадают на мостовую. Машины идут мимо нас без перерыва. Под ногами хлюпает серая грязь, очень напоминающая лечебную грязь здравницы в Кындыге. Здание вокзала похоже на королевскую обветшалую мантию обнищавшего правителя.
Когда-то это белоснежное здание в стиле необарокко, украшенное декоративными излишествами, облицованное гранитом внушало советским передовикам производства, приезжавшим провести свой отпуск в санаториях и лечебницах, уверенность в завтрашнем дне. Паркетные полы, оконные рамы и окна, изготовленные из древесины реликтового каштана – всё пело о богатстве недр советских республик, то есть об обеспеченном будущем. Трудись  - и по труду тебе воздастся!
Вокзал построили в 1951 году по проекту Левана и Лолы Мушкудиани. Во время войны 1992-1993 годов в здании вокзала находился склад боеприпасов. После войны движение поездов было восстановлено только через 10 лет, и ныне на станцию Сухум приходит один единственный поезд из Москвы.
На привокзальную площадь вялым ручейком вливался народ с чемоданами…
Мы нашли маршрутку на Гудауту и заняли свои места. Её отправления мы ждали 45 минут. Всё это время сам водитель маршрутки ждал, пока в салоне не останется ни одного свободного места. Это и называется плавающим расписанием.
От Сухума до Нового Афона ехать 30 минут. Нам повезло с погодой или в Абхазии она всегда выше всяких похвал. Нам повезло со временем. В конце ноября в Новом Афоне почти не бывает туристов.
Новый Афон показался нам элитным местом. Во-первых, парк с лебединым озером. Плывущий по воде лебедь – это красиво, а чёрный лебедь – это вдобавок изящно. Хрупкое телосложение, тонкая шея, маленькая голова выдаёт в нём настоящего аристократа. Лебеди, утки плавали по зеркально чистой воде, в которой отражались цветные пятна осенних крон деревьев. Во-вторых, скульптуры а-ля Совьетикус. Мускулистые фигуры молодых спортсменов, прославляющие красоту и здоровье, невольно внушали чувство оптимизма по отношению к собственным возможностям. А на горе блестели золотом купола – это глядел на нас сверху храмовый комплекс Новоафонского монастыря.
Новоафонский мужской Симоно-кананитский монастырь расположен под Новоафонской горой.
Его построили в 1875 году при содействии греческих монахов из Пентелеймоновского монастыря, но простоял он недолго.
Через три года монастырь был разрушен турками во время русско-турецкой войны.
А в 1900 году, когда российское правительство обратило свой взор в сторону Черноморского побережья, он был восстановлен. Деньги на строительство давали жертвователи. В их числе был император Александр III. После восстановления монастырь превратился в духовный центр православия на Кавказе.
К воротам монастыря винтом поднимается вымощенная камнем дорога, вдоль которой растут высоченные кипарисы того ещё времени.
Когда-то в школе при монастыре содержались и обучались 50 абхазских мальчиков сирот. При монастыре имелись общежития для паломников, которые помимо крова получали здесь горячую пищу. Не обходили вниманием монахи и местных жителей, которых при необходимости снабжали медикаментами и продуктами. При монастыре работали маслобойный, кирпичный, конный и свечной заводы. В монастырских садах зрели мандарины, апельсины, лимоны, хурма. В виноградниках наливались соком виноградные кисти, из которых потом монахи делали вино. Так продолжалось до 1924 года, пока в регионе к власти не пришли большевики.
Они прогнали монахов и устроили в стенах монастыря склад. Что они там хранили во время разрухи мне не понятно. Во время грузино-абхазской войны (1992-1993) в стенах монастыря находился госпиталь. Но в 1994 году в монастыре возобновились службы. Внешний вид монастыря в настоящее время, по-видимому, не отличается от первозданного – горят золотом его купола, раны от снарядов заделаны, и стены радуют свежей краской.
И вот, поднявшись по булыжной дороге мимо торговых палаток продающих сувениры женщин, скучающих в отсутствии покупателей, мы через надвратную церковь вошли в просторный двор обители, где посреди стоит колокольня с часами – дар императора Александра III, а в центре - главный собор – храм Пантелеймона Целителя.
Внутреннее пространство собора произвело на меня другое впечатление. В первую очередь поразила сложная архитектура храма с многочисленными нефами, взаимопроникновение аспид, их арочные сочленения, их купола, окружающие главный купол. Далее поражает многоярусная фресковая роспись, которой покрыты стены и купола. Эту многосюжетную роспись выполнили палехские мастера - Михаил Васильевич Молов и Александр Серебряков.
В храме рядами стоят скамейки и, пока нет службы, можно спокойно посидеть и посмотреть на работу искусных живописцев. Да, кое-где стены облупились и росписи требуют реставрации, но сохранившаяся яркость красок и чёткость линий, сверкающие золотом нимбы святых и буквы изречений из святого писания не создают впечатления общего упадка.
- Этот храм – обитель раскола, - вычитала я информацию в пространстве интернета.
Люди говорят, что настоятель храма не поладил с главой абхазской церкви.
 – Храм, где молятся и желают миру добра, не может оскорблять чувства верующих. - Так я думаю.
Мы обошли за два дня все святыни, находящиеся в Новом Афоне. Кроме монастыря поднялись на Иверскую гору – обитель Богоматери в Абхазии, посетили пещеру апостола Симона Кананита. Полюбовались горной рекой с перекатами, лесистым ущельем, ещё одним древним храмом и чудной природой благословенной земли, щедрой на красоту. Эта земля обласканная солнцем, овеянная ароматным воздухом, рождающая в изобилии плоды, даёт желание жить.
Возвращались назад в Сухуми мы уже в глубоких сумерках. Над морским горизонтом алея, разливались последние краски заката. Мы встали на остановке, приготовившись к долгому ожиданию попутного транспортного средства. Но не прошло и пяти минут, как возле нас остановился фургончик.
 - Вам в Сухуми? Садитесь! - Приглашающе замахал рукой водитель.
 - А сколько возьмёте за дорогу? – растерялись мы от неожиданности.
 - Да что вы, с ума сошли? Нужны мне ваши копейки! Я вот только что мандарины на границе продал, у меня 65 тысяч в кармане! Садитесь быстрее!
Дорогой мы разговаривали за жизнь
Водитель сказал, что в Абхазии можно жить и жить хорошо, если иметь голову на плечах.
Да, с работой в Абхазии плохо, но всегда можно найти возможность подзаработать. Он берётся за любую работу – возит туристов, собирает и продаёт фрукты, занимается извозом. Ему на жизнь хватает и даже остаётся про запас. – У нас в Абхазии чтут законы предков, - сказал он. – Они простые. Мы уважаем родителей и стариков, мы храним семью, мы должны помогать людям и жить по совести.
Наркотики? Да, конечно, употребляю. Они кровь чистят. Как я отношусь к президенту? – нормально. Если он против народа пойдёт, народ его уберёт из власти. Здесь у каждого есть оружие. Вот у меня дома припрятаны пистолет, автомат, гранатомёт и пулемёт. Так кто ж отдаст своё оружие?
Он довёз нас почти до места и мы дружески распрощались.
 - Ну надо же! – делились мы вечером своими впечатлениями с квартирной хозяйкой. – Сам остановился, довёз до места и денег не взял!
 - В Абхазии, - сказала она, - людей никогда не оставляют на дороге!
11 Святые места
В Абхазию мы поехали в ноябре, когда в Москве уже случались заморозки, небо заволокло тучами, а солнце на нём было редким гостем. Ну да, в первую очередь, в Абхазию мы отправились за погодой, и она нас, кстати сказать, не разочаровала.
В этой поездке мы получили всего сполна: погоду, фрукты, впечатления….особенно впечатления.
Как то неожиданно для самих себя мы оказались в святых местах. Вначале удивлялись такому обилию святых мест на такой маленькой территории, а подумавши поняли, что христианство в Абхазию пришло в библейские времена и, почитав информацию в интернете, кое-что об этом узнали, а именно.
В 40-е годы 1 века в Иерусалиме стало небезопасно для последователей Христа и поэтому они, собравшись, решили разойтись из города по сторонам света. Кому куда идти указал жребий. Богоматери досталась страна Иберия, Андрею Первозванному и Симону Канониту Кавказ. И вот, когда они уже сложили свои пожитки в котомки, Марии явился ангел с небес и повелел ей остаться в Иерусалиме. Она препоручила свою миссию проповедника в Иберии апостолам Андрею и Симону и дала им нерукотворную икону, чтобы они благословили эту землю от её имени. Андрей и Симон с проповедями отправились в путь и нашли на Кавказе свою мученическую смерть, своей кровью освятив эту землю. Симон принял смерть неподалёку от нынешнего Нового Афона.
В эти места, на задворки Римской империи, в течение долгого времени ссылались ревнители христианской веры. Благодаря этому в Абхазии появилась одна из первых христианских общин и, наверное, именно благодаря этому абхазы ревностно следуют христианской вере. Именно поэтому здесь на каждом шагу святое место.
К примеру, на Иверской (Анакопийской) горе, напротив которой расположен Новоафонский монастырь, когда-то стояла крепость, построенная в 1 веке. Со сторожевой башни, которая сейчас полностью восстановлена, можно увидеть окрестные долины и морские дали, рельеф которых не изменился с прошлых времён. Здесь можно потрогать руками древнейшие крепостные стены, когда-то окружавшие цитадель. Здесь же находится часовня Иверской божьей матери. Наверное, именно отсюда апостолы Андрей и Симон благословляли иконой эту землю от её имени.
В Новом Афоне сохранилась келья, в которой находил своё пристанище во время пребывания в Абхазии Симон Кананит.
В Абхазии сохранились храмы или их останки, которые строили в те далёкие времена.
10 дней мы жили в Сухуми у приветливой хозяйки Анны. Оттуда мы дважды съездили в Новый Афон, а в остальном вели праздную жизнь, знакомясь с городом и его обитателями.
Как-то у нас зашёл разговор о том, что везде мы побывали, а вот на природе, в горах ещё не были. И случай представился. Хороший знакомый Анны, как оказалось, возил туристов по окрестным достопримечательностям. Договорившись о дне и времени, мы с пристрастием следили за погодой. Начались дожди, и к тому же дней оставалось немного, поэтому экскурсия могла не состояться. Но нам ужасно повезло: в назначенный день случился перерыв между дождями, и температура воздуха поднялась аж до 20 градусов! Об экскурсии договаривалась Анна, и потому мы были в полном неведении, куда едем, но нам, в общем, было всё равно – мы просто хотели посмотреть на природу.
Поехали на Уазике, быстро выехали за пределы города. Как оказалось, мы отправились в Каманы – святые места Абхазии.
Дорога вела нас в долину реки Западная Гумиста, в район посёлка Каманы. Вначале мы поднялись до часовни Святого Василиска. Часовня построена чуть в стороне от саркофага, где погребён Святой Мученик. По преданию часовню построил отец неизлечимо больной девочки, которая выздоровела после посещения этого места.
Потом мы отправились туда, где на высокой речной террасе стоит храм святителя Иоанна Златоуста. По преданию по дороге в ссылку святитель здесь умер, и его прах находился в этом месте до тех пор, пока его не перенесли в Константинополь.
Мы подъехали к уединённому месту. Внизу от дороги шумела горная река, а на невысоком холме, по которому поднимались каменные ступени, молчаливо стоял храм. По двору храма свободно перемещались библейские животные: круторогий баран и осёл; как в любом абхазском дворе гуляли куры. Внутреннее убранство храма выглядело нарядно и празднично. Видно, что настоятель монастыря вкладывает душу, украшая свою обитель. Покой и умиротворение царили вокруг. В голове моментально появились картины вне времени и без обстоятельств. Как будто я живу здесь и изо дня в день смотрю на меняющие своё обличье горы, на цвет реки – сверкающей на солнце и хмурящейся в непогоду. Живу я которую вечность, ухаживая за живностью, угощая паломников, и молчу, как молчал тот встреченный нами монах, исполняющий послушание. И в этом существовании, как я там поняла, и есть смысл жизни.
Следующей нашей остановкой было ущелье, где обрели усечённую голову Иоанна Предтечи. До места обретения мы одолели 575 ступеней вверх и столько же вниз. Головы на месте обретения нет. Она была возвращена в Константинополь, а место нахождения главы в Абхазии почитается верующими как святое.
Говорят, что построил эту длиннющую лестницу в гору во искупление грехов один бизнесмен, которому во сне привиделся Иоанн Креститель.
Все храмы и святые места находятся в предгорьях Кавказского хребта. Они сверкают на горизонте снежными вершинами и манят к себе с невероятной силой.
Холмы предгорий, по высоте не более 500 метров, покрыты лесами. Я бы сказала, что девственными, но не могу, потому что со временем многое меняется. Например, в Абхазских лесах почти полностью исчезли реликтовые эвкалиптовые рощи. Их сожрали гусеницы, которых завезли вместе с саженцами хвойных пород из Америки. Саженцы с гусеницами завезли для украшения ландшафтов Красной поляны зимней олимпиады в Сочи. Гусеницы превратились в бабочек, и они разлетелись по всей округе, уничтожая гектары леса. Стоило ли оно того? Красная поляна и без этого была прекрасна!
Но у нас сохранился повод для оптимизма. На следующий день мы поехали в Дран
12. Дранда
Это был наш последний день в Абхазии. Мы поехали в село Дранда. Маршрутка собрала полный салон пассажиров, а потом тронулась. По пути народу прибавилось, и отдельным гражданам пришлось стоять. Народ по пути обсуждал животрепещущую тему «Как уберечься от Ковид 19». При этом водитель маршрутки принимал в обсуждении живейшее участие. Большинство мнений склонялось к тому, что лучшим лекарством от заразы есть употребление спиртного в завтрак, обед и ужин.
 - Вот моя бабушка, - поведал всем водитель, - каждый день пила вино и прожила 100 лет. При этом ни чем никогда не болела. До села Дранда от Сухуми чуть больше 20 километров, но мы в разговорах за небольшое время пути сумели приобрести среди попутчиков дружеские привязанности.
 - Вон видите перекресток, а слева мой дом? Заходите в гости, когда будете возвращаться! – Сказала сидевшая с нами в ряду женщина, занимавшая нас рассказами всю дорогу.
Село Дранда, как и все населённые пункты Абхазии, сейчас выглядит неухоженным. Война 1992-1993 годов глядит на мир из каждого угла пустыми окнами полуразрушенных домов.
Тем неожиданней оказалась стена, отгораживающая монастырь от улицы. Она была высокой, сложенной из крупных булыжников и напоминала крепостную стену средневекового монастыря-крепости. Но ворота были открыты, приглашая войти вовнутрь. От ворот к постройкам вела кипарисовая аллея. На первый взгляд территория была пуста, но потом мы увидели пару трудников, копавших ямы под посадки. Рядом с ними стоял монах в рясе. Это был иерей Андрей. Об отце Андрее мы уже были наслышаны. О том, что он был военным медиком, что он прошёл Афганистан, где понял что-то такое важное для себя, что ушёл в монашество. В Абхазию он приехал в 2005 году в составе миротворческих сил и остался здесь. Вот уже 16 лет, как он восстанавливает монастырь, побитый войной. А монастырь этот один из первых христианских храмов Абхазии. Он ровесник константинопольской Айя-Софии. Его построили в VI веке при императоре Юстиниане Великом. Как и положено строениям Византии того времени, в плане храм имеет форму креста и увенчан куполом с 16 рёбрами. Освещают храм 36 окон и поэтому он такой светлый, несмотря на то, что сейчас с его тёмных кирпичных стен облетела светлая штукатурка с росписями.
Абхазская церковь до начала 9 века относилась к Константинопольской епархии и имела свою епископию. И именно в Драндах в средние века находилась архиерейская кафедра Абхазской церкви. Но когда в конце 8 века образовалось независимое Абхазское царство, то столицу из Антикопеи (нынешнего Нового Афона) перенесли в Кутаиси. Тогда, собственно, Абхазия стала одним из восьми княжеств этого царства. В начале 9 века Абхазская церковь отделилась от Константинополя и язык в церкви поменялся с греческого на грузинский.
Монастырь в Драндах процветал: ему принадлежали обширные земли, он торговал лесом и скотом. Но наступило время турецкого владычества, а вместе с ним время упадка. Потом, когда Абхазия вошла в состав России, опять случился взлёт и расцвет. А при временной власти коммунистов монахов разогнали, а в храме устроили тюрьму. Она и сейчас находится бок о бок с нынешним монастырём и занимает бывшее здание монастырской больницы. Сейчас территория монастыря находится в бессрочном пользовании Абхазской православной церкви.
Мы подошли к отцу Андрею, который в рабочем халате с секатором в руках ходил между зелёных насаждений и занимался зимней обрезкой. Трое мужчин-трудников копали ямы под новые посадки. Женщина сгребала с дорожек листья, бегали дети.
Монастырь стоит на ровной высокой террасе, которая круто обрывается вниз. Внизу, насколько хватает глаз, простирается широкая долина. По долине бродят коровы и лошади. Чуть в стороне от обрыва стоят несколько скамеек. Если сесть на эту скамейку, глядя вдаль, то видишь, как красива земля и небо, и душа наполняется умиротворением и покоем. От этого совсем не хочется вставать и уходить в мир, что за воротами.
 - Надеюсь, мы с вами ещё увидимся! – сказал на прощание отец Андрей.
Мы тоже на это сильно надеемся! То есть при первой возможности мы туда вернемся!