Кондуктор осени

   Пристроившись на самом виду у рассвета, умело изображая гавканье, каркал ворон. Неспроста, но с намерением провести время для расположения духа, в котором был замечен некоторый разлад, он оседлал ветку дуба чуть ли не над самым ухом глуповатого, либо добродушного пса, с некоторых пор проживавшего в пустующей будке во дворе нежилого дома. Ворон гавкал, склонив голову, дабы получше расслышать ответ, и вслушивался в него со вниманием и озорством в глазах.
   Пёс добровольно принял на себя обязанности покровителя и защитника безвестного, судя по всему, не нужного никому двора, а посему лаял без устали на всё и вся, приближающееся с любой из сторон света. Псу нравилось его служение, и ежели б нашёлся некто, который одарил бы его своим расположением или даже, что вовсе уж невозможно предположить, - делился бы с ним скудными остатками трапезы, он счёл бы себя счастливейшим изо всех живущих на свете собак. Но, в зажиточных дворах были свои сторожа, а бедному нечего прятать, - душа и дверь всегда нараспашку.
   Ночами пёс смотрел неусыпно в темноту, после отдыхал до полудня, а  обедать уходил в лес, где мышковал. Несмотря на запустение подворья, дом был заперт, и по возвращении пёс непременно обнюхивал замок на дверях, проверяя - цел ли. И вот однажды, прежде, чем расположится в будке, вылизать испачканный аммиачным запахом нос, пёс по обыкновению подбежал к двери, но не увидел на ней замка. Под примятым кем-то бурьяном обнаружилась деревянная ступень, а стебель лебеды оказался сломан широко распахнутой створкой. Опасаясь вероломства, пёс решился ступить в дом, но тот, скрипя отвыкшими от движения половицами, кажется сам вздумал пойти к нему навстречу.

- О! Так вот ты каков! Помощник! Не боись, не обижу. Иди-ка ко мне. Давненько я в родительской хате не был. Жинка к другому ушла, детей Бог не дал. Один, как перст. Думал, тут камня на камне не осталось, а гляди-ка, - всё на месте. Прибраться маленько только, да и жить. Не прогонишь?

   Не веря своим ушам, пёс недоверчиво вильнул хвостом.
- Только учти! - Строго добавил человек, - В будку больше не пущу. Ишь, избаловались тут без меня...

   Кондуктор осени, одетый во всё зелёное, с золотыми погонами и красной кокардой, прокомпостировал все до единого листочки. В их просвет было хорошо видно нежное, бледное до голубизны, словно виноватое небо.

   Усевшись на ветку ближнего к дому дуба, ворон заглядывал в окошко и очень похоже гавкал, силясь раздразнить собаку, но сытый, холёный пёс, что дремал на широкой лавке у стены, лишь улыбался и перебирал лапами во сне. Судя по всему, играл в салочки с мышами, не иначе.