Глава пятнадцатая. Пятнадцатый дом

Я говорил и писал, что дома для нас – строительные объекты, запоминаются и помнятся долго по номеру проекта. Стройка занимает определенное время, порой довольно длительное. Происшествия, случаи и хорошие, и не очень оседают в памяти прочно.

Моё возвращение в бригаду после отпуска приняли радостно. Спрашивали как мои дела с поступлением в университет. Узнав суть, сочувствовали мне и утешали тем, что ничего страшного не произошло и у меня всё впереди.

Строительство дома было начато ещё до моего отпуска и, конечно, оно продвинулось. Возле дома был смонтирован большой башенный кран. Не такой уж он и мощный, но рабочие места обеспечивал, грузоподъемностью до трёх тонн. Крановщицу звали Вера. Она, несмотря на свой стаж работы и опыт, имела крупный недостаток – невнимательность, с которой нельзя приступать к этой работе. Хуже всего то, что она имела скверную привычку, за которую наш Стемасов был готов выбросить её из стеклянной будки крана. Несмотря на все старания Стемасова Вера не забывала брать с собой на рабочее место очередной роман, который увлечённо читала в перерывах между работой и во время работы зачастую косила или заглядывала в книжку, что было весьма чревато для нас.

Первый рабочий день после отпуска прошёл хорошо. Четвёртый этаж здания был почти готов. Осталась часть перекрытия. Бригада направилась по домам. Я немного задержался и, увидел, как Вера спустилась с крана и тоже направилась на выход. Я подошёл к ней и спросил:

– Ну, как работёнка?

– Нормально, – ответила она.

– Слушай, Вера, ты ведь работаешь на высоте, тебе там сверху всё виднее. Ты не знаешь где улица 2-я Больничная? Ты, вроде как, городская по рождению?

– Да, я родилась здесь. Этих улиц, такого названия, было не то семь, не то восемь. Считались по порядку. Сейчас их осталось, по-моему, четыре.

– А где они? В каком районе?

– Где Кировский мост знаешь?

– Знаю.

– Перейдёшь его и берёшь сразу в право. Вот тебе и Больничные. А как район города называется, знаешь?

Я говорю:

– Нет.

– Шевелёвка его зовут.

– А почему такое название?

– Да почём я знаю? Ладно, привет, я пошла.

Ну, а я на автобусе покатил в Локомотивный, на свою улицу Уфимскую. Переоделся и отправился по адресу, который дала мне Маша.

Шевелёвка оказалась таким захолустьем среди полуразвалин. Особый колорит местности придавали остатки от разобранных домов бывших улиц. Было похоже, что жильцы оставшихся коротких улиц ждут не дождутся сноса их жилищ и переселения в новые.

Я без труда нашёл 2-ую улицу и нужный мне дом. При доме имелась калитка. Я вошёл во двор, мне навстречу, с громким лаем, кинулась собачонка. Не обращая на неё внимания я поднялся на высокое крыльцо и услышал окрик. Повернув голову я увидел стоящего у калитки молодого парня.

– Хозяйки дома нет! – сказал он громко. – Наверное, ушла куда-то недалеко. Видишь, дверь закрыта на замок условно!

Я спустился с крыльца и подошёл к парню. Парень протянул руку и сказал:

– Привет.

– Привет, – ответил я.

– Ну, пойдем, посидим на лавочке возле дома.

Мы вышли за калитку и сели на лавочку.

– Тебя как зовут?

– Я Виктор.

– А я Александр. Меня больше называют друзья и знакомые просто Саня! Так лучше! Да я привык. У тебя, Виктор, к хозяйке какое дело?

– Да нет. К хозяйке у меня один вопрос, Саня. Сейчас я тебе его поясню. Я приехал, как бы сказать, на разведку. Здесь живёт родственница подруги моей девушки. Живут они обе в Притобольном районе, в селе Ялым. Даже не Ялым, а, как говорила моя девушка, в деревне рядом, в Кунгуровке. И она мне сообщала, что они приедут сюда для поступления в медучилище.

– Виктор, а подругу твоей девушки зовут не Клава?

– Да, именно так. Она мне писала, что они приедут с подругой Клавой.

Саня хохотнул:

– Ну и дела! Договорились, познакомились и отношения выяснили! Я-то давненько знаком с Клавочкой, а вот ты – не знаю.

– А я, Саня, знаком со своей девушкой без году неделя. Я делал попытку пролезть в свердловский университет, но провалился, не прошёл по конкурсу. И остатки отпуска провёл в Ялыме, где у меня живёт родная сестра, побывал в гостях. Ну, и познакомился там с девушкой, вчерашней ученицей десятого класса, она временно работала в школьной библиотеке.

– Ну, Виктор! С тобой не соскучишься!

– А почему?!

– Да потому что моё знакомство с Клавочкой было примерно таким же, только давненько.

– Ну, я тебя не пытаю, но ты скажи кто по жизни? Лет тебе много?

– Мне – много. Двадцать с небольшим хвостиком.

– Ну, мне меньше. Мне только двадцатый пошёл.

– Чего доброго вместе в армию загремим.

– Да нет, Саня, поди уж ты наперёд, узнай по чём фунт лиха, а я много позднее.
– А это почему?

– А потому, что меня угораздило поступить и окончить строительное училище, проще сказать ФЗО. Наверное, слышал? И оказалось – по одному из драконовских законов я был приписан к стройкам народного хозяйства. И за то, что я десять месяцев ел государственный хлеб я обязан отработать четыре года. Если не будешь работать – обещают посадить.

– Вот это н… х…

– Да-да, Саня, именно вот так.

– Нет, ну я про такую вещь не слыхал.

– Ну, ладно. Это со мной. А с тобой, Саня, что?

– Со мной что? А ничего! Десятилетку я не осилил. Надоели иксы, игреки. Окончил я курсы шоферов, работаю на машине в автохозяйстве завода «Ленина». Осенью в армию собираюсь.

– А с Клавочкой у тебя серьёзно?

– Ну, как тебе сказать? Мне она очень нравится, но…

– А что проблема?

– Да, нет, Виктор. Проблемы нет. Но я же не могу заставить принести клятву, что она будет ждать меня целых три года. Как ты мыслишь?

– Да, Саня, никак не мыслю.

– Вот то-то и оно!

И захохотал.

– Чего ты хохочешь?

– Да так! Мысль такая дурная пришла!

– Ну, скажи какая?

– Да пока ты отрабатываешь свои четыре года, ты успеешь жениться на своей девушке, детей наплодить и ждать тебя она будет – все глаза проглядит. Весело, правда?

– Нда..

– Ага! Вон идёт наша хозяйка.

К лавочке подошла женщина.

– О! У меня гости, а хозяйки дома нет. Здравствуйте, молодые люди. Что, невест своих ждете? Нет их пока, но, наверное, будут у меня в гостях. Клава писала мне письмо. Саня, как зовут у тебя друга?

– Виктором, Ксения Павловна, мы с ним только сегодня, только сейчас познакомились и, наверное, будем друзьями. А расскажите нам, что и как? – спросил Саня у хозяйки. – Насколько нам известно, они собирались приехать на поступление в училище. Может быть передумали?

– Об их задумках ничего сказать не могу, но как Клава писала: приедет в гости с подружкой и должны быть к пятнадцатому июля, но пока нет. Жду, что будут. Ну, давайте, проходите в дом – чайком вас угощу.

– Да нет, Ксения Павловна, мы вас беспокоить не будем. Спасибо, мы, наверное, пойдем. Приедут – дадут знать. Адреса и номер телефона Клава знает. Мы пошли, всего вам доброго!

Мы с Саней идём рядом, как два старых друга.

– Саня, у тебя бумага и ручка есть?

– Ну, а как же? Всё при мне.

– Запиши мои координаты.

– Давай-давай! Это надо!

– Живу я в посёлке Локомотивный, улица Уфимская двенадцать, квартира четыре. И свои для меня напиши.

– Мне позвонить очень просто, – сказал Саня, – по автомату набрать номер девять-четырнадцать-восемнадцать – это наша диспетчерская, там всегда ответят где я и как.

– А у нас на стройке тоже есть телефон, заодно или запиши, или запомни: девять-тридцать два-одиннадцать. Спрашивать бригадира, фамилия его Стемасов, звать Алексей Терентьевич. Что-то узнать обо мне где я нахожусь будет… дом, который строится, по улице Коля-Мяготина, не доходя полсотни метров до Пролетарской. Там спросить у любого рабочего. Ну, вот так мы с тобой не потеряем друг друга.

Вечером, когда я пришел домой, Раиса Фёдоровна сказала:

– А тебя спрашивал сосед снизу.

– Какой сосед?

– Ну, живёт под нами. По-моему, его Виктором зовут.

– Может быть и Виктором, только я, сестрёнка, теперь знаю его настоящее имя.

– А какое?

– Да вот, его в деревне Неряхой зовут.

– Ещё чего! Вот так прозвище! А чё он? Разут и раздет?

– Да нет. Деревня: как назвали – так и живи. Ладно, я сейчас к нему сам схожу.  А давно он у нас был?

– Да нет. С полчаса назад?

– Во! Ты где пропадал? – у открытой двери стоял Неряха. – А я вот недавно только приехал и привет тебе привез от твоей зазнобы.

– С чего ты взял, что она моя зазноба, скажи?

– Да ничего я не скажу! Правда, что ты в неё влюблён.

– Слушай, сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не совался туда, куда тебя не просят. Лучше скажи, когда ты её видел в последний раз?

– Вчера. Я у ней в библиотеке был. Там подружку её видел, зовут её, вроде как, Клава. Я не первый раз её вижу – она в соседней деревне живёт, в деревне Кунгуровка. Они разговаривали и я понял, что они сюда к нам собираются. У этой самой Клавы, видимо, родня есть. Потом они о чём-то своём разговаривали и меня в подробности не посвящали.

– Ну, ладно, ты со всех сторон молодец.

– А Клавка эта ничего так из себя – грудастая! И тоже с косой, как твоя! Знаешь, я на неё глаз положил!

– Слушай, сколько раз можно повторять и давать тебе советы!

– Какие, например?

– Да вот, первый из них: если ты на неё глаз положил, то я тебе очень советую его закрыть. Встретишься с её ухажёром и всё тебе обойдётся гораздо дороже.

– А откуда ты знаешь, кто у ней ухажёр?

– Да вот так и знаю! Всё, что ты мне рассказываешь я знаю без тебя. Соображай, что тебе лишнее знать вредно.

– А чё ты из себя строишь, рабочий-строитель?! Мне твои советы не нужны.

– Ну, ладно. Я сказал тебе всё, что хотел. И хоть ты мне и сосед, но я тебя ни слышать, ни видеть не желаю!

– А как ты Клавкиного ухажёра нашёл?

– Да никак! Я сколько раз тебе буду повторять: не лезь не в свои дела! И напоследок я тебе посоветую – зубы побереги, они тебе ещё пригодятся.

Вечером я просидел допоздна и на сон грядущий написал Маше письмо. Письмо получилось длинным, я написал то, что думал, зная, что меня никто не прервёт.

Утром я взял его с собой на работу и по пути опустил в почтовый ящик. Я знал, что письмо, скорее всего, её не застанет. Пока оно дойдёт до их деревни – они будут здесь. Ну, прочитает потом.

Я не сказал о том, что за отпускное время наша бригада значительно пополнилась такими же рабочими, какими были Сирота, я и другие. ФЗО старалось и свою задачу выполняло хорошо.

День начался рабочий как всегда с шутками, прибаутками, доброжелательностью друг к другу. Подлежало перекрыть законченный этаж и большая часть рабочих была свободна. Стемасов отправил их по этажам и они работали внутри них. На укладке панелей осталось четыре человека: Коля Сирота с бригадиром и я с Валентином (он из нашей шестёрки ФЗО). Работа была простая: внизу панель цепляли четырьмя петлями тросов и крановщица поднимала их на нужный этаж, выдерживая высоту сорок-пятьдесят сантиметров по высоте укладки. Панель медленно подходила к Николаю и бригадиру, и они, по ходу движения стрелы, вывели её к месту укладки. Работали слаженно и быстро. Но вот очередная панель поднялась с земли довольно шустро. Первая пара приняли её и повели, но тут… виновата была не панель, виновата была крановщица, как всегда: стрела крана пошла быстрее, что само по себе, увеличило скорость движения панели. Она рванулась вперед и у нас с Валентином мелькнула мысль, что сейчас она собьёт нас с ног или ещё хуже – задавит.

Валентин оказался ловчее меня, он просто напросто вскочил на панель и схватился руками за два троса и понял, что ему ничего не угрожает. Моё положение было хуже. Мысль работала очень чётко: вскочить на панель я не успею – плита неслась прямо на меня, буквально в двух-трех шагах от меня был проём лестничной клетки между этажами. Я рванулся от плиты и прыгнул внутрь проёма. Панель, злобствуя, мелькнула над моей головой, но наш специалист (крановщица) решила поправить дело и панель медленно поползла назад. Я только услышал крик, хотя не совсем его понял. Николай отборным матом крестил крановщицу, обещаясь выбросить её из стеклянной будки.

Ничего страшного в общем-то не произошло, если бы не моё неудачное «бегство». Прыжок в проём был не настолько большим: два восемьдесят три метра, но на полу лестничной клетки лежали большие мощные доски, на концах их торчали громадные гвозди и я с маху правой ногой попал на гвоздь. Я слышал как затрещал комбинезон, а громадный гвоздь пропоров кожу ботинка, с громким хрустом вошёл в подъем стопы, он вошёл глубоко и, мало того, под весом моего тела согнулся. Мне показалось, что он проткнул всё на свете.

Ко мне спрыгнули Коля с бригадиром, а также подбежали трое рабочих, что были на этаже. Первым понял что делать Стемасов, сказал, чтобы меня не трогали и ничего не предпринимали.

– Надо всё осмотреть.

Стало понятно, что я накрепко прикреплён гвоздём к доске.

– Коля! Бегом к телефону, звони в скорую.

Скорая приехала быстро, потому что её пункт находился близко к нашей стройке. Два врача, встреченные Стемасовым, поднялись на этаж, где я упал. Один из них без сожаления расстриг мой комбинезон на ноге, выше колена и что-то быстро и непонятно сказал второму, и добавил:

– Побыстрее надо.

Один из врачей спустился вниз, а второй обработал мне ногу от колена и ниже, насколько позволяла обувь и всадил три укола. Через пару минут мне показалось, что нога не моя и стало как-то всё равно: ни боли, ни ощущений не было.

Врач ещё раз осмотрел ногу, поднял голову и увидел, как подошёл его напарник.

– О! Молодец!

Он принял у него из рук небольшой саквояж. Пришедший врач присел рядом с ним.

Коля Сирота потом рассказывал мне:

– Врач попался опытный, видимо, не какой-нибудь слюнтяй. Действовал быстро и ничего не боялся! Да и чего бояться! Крови почему-то не было ни капли.

Врач достал из саквояжа какую-то штуковину, похожую на нож, и очень ловко разделался с моим ботинком, изрезав его таким образом, что было видно место, где гвоздь прошил ногу. Нажал какую-то кнопку и очень ловко, одним движением, обрезал гвоздь, практически освободив ногу от доски.

Врач спросил меня:

– Боль есть?

Я помотал головой и ответил:

– Никакой боли нет.

– Ну и хорошо, – кивнул врач.

Врачи спустились вниз, а меня на руках аккуратно спустили ребята. Меня усадили в машину и повезли. Так я оказался во второй городской, которая располагалась на улице Красина.

С помощью медсестер я был доставлен в рентген-кабинет. Одна из сестер аккуратно сняла бинты с ноги, а врач (похоже рентгенолог) сделал несколько снимков по просьбе и указаниям другого врача. После рентгена сестра привезла меня в процедурный кабинет. Подошедший врач, обращаясь ко мне, сказал:

– Я врач травматолог. Сейчас будем извлекать инородный предмет. Насколько мне известно, прыжок вы совершили удачный, а вот приземление – плохое.

Сестра по его указанию сделала два укола.

– Так. Ждём две-три минуты.

Зазвякали какие-то инструменты. Уколы действовали и ощущений у меня никаких не было. Сестра держала перед врачом один из снимков, в который он постоянно заглядывал, занимаясь своим делом.

– Ну, вот и всё, – выдохнул врач, – приступайте, сестра, к перевязке. Я буду рядом. Будьте внимательны.

И вот я оказался в больничной палате номер три, хирургического отделения. На спинку кровати прикрепили картонку с надписью «Дружинин Виктор Фёдорович. Курган. 20 лет». В палате было четыре кровати. Вместе со мной больных было трое. Мужчины были гораздо старше меня. У обоих, как я понял, были травмы рук. У одного была в гипсе правая рука от плеча до кисти. У второго кисть руки была замотана бинтами.

В палату пришла сестра из процедурного кабинета и сказала:

– Вам будут ставить уколы через три часа, дадут таблетки. С утра будут капельницы. Всё пойдет так, как предписывает лечащий врач. Завтрак, обед и ужин будут приносить вам в палату.

– А вставать мне можно?

– Вам надо лежать, меньше шевелиться. Лучше не разговаривать и не отвлекаться. У вас над головой кнопка вызова сестры дежурного поста, если что нужно – она поможет. Если будут вопросы можете обращаться к лечащему врачу на утреннем обходе. Вам понятно?

– Понятно, – сказал я, – А мне одежду домашнюю принесут?

– Сейчас не время об этом разговаривать. На вас брюки, пижама, всё больничное, всё по размеру. Тапочки возле кровати, но они пока без надобности. Что вас не устраивает?

– Меня? Меня всё устраивает.

– Вот и отлично!

– У меня ещё вопрос – а зачем таблетки?

– Извините, вы задаете глупости.

И ушла.

Прошёл первый день и первая ночь на больничной кровати. Я проснулся рано.  В палате стояла тишина. Через шторы проникал свет. Рано, видимо, ещё, – подумал я, пошевелился и задел раненую ногу. Глухо охнул – больно очень. Я полежал некоторое время и почувствовал, что мне очень жарко. Я заворочался как на печке. Открылась дверь и в комнату вошла сестра с поста. Она подошла ко мне и спросила:

– Вам что-нибудь нужно?

Она затронула мой лоб рукой и сказала:

– Почему вы меня не позвали?!

И быстро вышла. Она принесла градусник.

– Сейчас замерим температуру.

Она присела на свободную кровать и сказала:

– Лежите спокойно.

Через несколько минут она достала градусник, посмотрела.

– Сколько? – спросил я.

Она ничего не ответила и вышла. Через некоторое время сестра вернулась с врачом. Они остановились в дверях и о чём-то тихо разговаривали. Потом врач сказал:

– Пусть будет так как есть, я добавлю запись в историю болезни.

Прошёл день, прошла ночь. И ещё один день. Об истекшем времени сказать я ничего не могу – я метался по кровати и практически ничего не понимал, где я и что со мной. Когда я очнулся подошла сестра. Я почувствовал себя гораздо лучше и спросил:

– Какой сегодня день? Какое время?

– Сейчас подойдёт врач. Будет утренний обход. Скорее всего, у него вы получите более точную информацию о своём здоровье.

После утреннего обхода лечащий врач задержался около меня.

– Ну, что, орёл? Как здоровье?

– Да всё в порядке, – ответил я.

– Ну, так должно и быть. Только вот опухоль на ноге. Да не так уж это сейчас и важно. Важней всего, что мы сумели быстро изменить обстановку. Скорее всего, главный виновник это воспаление в ране из-за грязного старого гвоздя. Скажи, как ты оцениваешь своё самочувствие?

– Да хоть сейчас в бой.

– Ну, тогда молодец. Какие будут вопросы ко мне?

– У меня один вопрос, можно без капельниц?

– Нет. Вот этого как раз нельзя. Я не буду вам разъяснять зачем, но это очень важно и просьба, и пожелание, ни в коем разе не делать попыток вставать на больную ногу. Любая нагрузка может быть опасной.

– А когда мне разрешат свидание?

– С посетителями сделаем так: если завтра всё будет нормально, я разрешу свидание. Свидание разрешено с трех дня до пяти. Ешьте, пейте, выздоравливайте.

Прошла ночь. Утром медсестра пришла с хорошим известием: мне звонили несколько раз.

– Наверное, это ваши сёстры. На все звонки я отвечала, что свидание разрешено в отведенное время с трех до пяти. Так что ждите гостей.

После обеда я обратил свой слух на приём. Прислушивался к каждому звуку и шороху. Палата моя находилась напротив дежурного поста. И вот, дверь палаты открылась и в ней обозначился Александр, я сразу его узнал. За ним стояла незнакомая девушка, а за ней – Маша.

– Можно?

– Конечно! Проходите! Александр возьми табуретки, – я указал рукой, – можно и на кровать присесть, она никем не занята, свободная.

Гости расселись. Александр протянул мне руку.

– Да, Виктор, вот такого сюрприза, я от тебя не ожидал. Значит, действительно имеет место господин случай.

– Это, наверное, Клава? – я кивнул на сидящих напротив.

– Да-да, я и есть она самая.

– Первое, что я хочу сказать – большое спасибо, что разыскали меня и навестили. Я сам, конечно, не ожидал такого. Как, девчата, ваши дела? Посвятите, надумали-раздумали с учёбой?

Клава пожала плечами и ничего не ответила, а Маша сказала:

– Виктор, я тебе потом подробнее объясню. А в двух словах дело в том, что родители запротестовали, говорят: успеешь выучишься. Да у них похоже, намечается переезд в город. К осени из армии приходит мой брат Леонид. Будет устраиваться и мне как-то устраиваться надо. Скорее всего будет переезд.

Саня поднялся, протянул мне руку и сказал:

– Ну, что, давай выздоравливай, а мы, пожалуй, пойдем с Клавой погуляем, посидим, подождём. А вы побудьте, поговорите. В общем, мы не потеряемся. Пойдём, Клава.

Догадливые соседи вышли вслед за ними, оставив нас вдвоём.

– Маша, садись ко мне на кровать рядышком.

Когда она села, я обнял её за плечи, она не сопротивлялась. Поцелуй получился крепкий и длительный. Я отодвинулся и сказал:

– Поцелуй меня.

Она прошептала одними губами:

– Виктор, я не умею. Я ещё ни с кем до этого ни разу не целовалась.

Щеки у неё горели румянцем.

– Пока не надо больше, Виктор. Я тебя ждала, хотя мы друг другу ничего не говорили и не обещали. Знакомы мы с тобой как-будто с вечера вчера.

Она прижалась ко мне доверчиво. Нам было хорошо.

– Виктор, я приду к тебе завтра, ладно? А сейчас я пойду.

– Маша, какое время ты можешь пробыть в городе?

– Недолго. Да и родители что-то скажут. Ну, дня три.

– Маша, ты не получала моё письмо?

– Нет.

– Вот так получилось, что я тебе наобещал всякой всячины: и город показать, и в кино сводить, и в кафе, а тут такая оказия.

– Виктор, я так напугалась, когда узнала, что с тобой произошло. Выздоравливай побыстрее. Пусть у тебя всё будет хорошо.

Она поднялась и вышла из палаты.

Она приходила ко мне каждый день в одно и то же время все три дня. В последний день пришли и Клава с Саней, пожелали мне всяческих благ и крепкого здоровья. Саня сказал не теряться и что найдет меня всё равно.

– Саня, к тебе встречная просьба. Будь временным опекуном наших дам. Я тебе верю. +