Всё как у людей

******
На первый взгляд, да и на второй тоже Михайловское наше - село, как село. Похоже на многие другие российские сёла. Да в одном нашем крае таких вот населённых пунктов, которые мало чем отличаются друг от друга, наберётся не меньше двух-трёх десятков.
И люди у нас, как и везде. Многие, кстати, весьма симпатичные: рассудительные, отзывчивые, степенные, хозяйственные. Есть компанейские и общительные, а есть серьёзные и замкнутые, но в целом, люди, как люди. И всё у них, как у людей. Они живут, растят детей, работают, дружат, управляются на своём подворье, ссорятся, мирятся, одним словом ничего выдающегося.
Но это только, как было сказано, на первый, поверхностный взгляд. На самом деле всё не так-то и просто. Особенно если быть, что называется в теме. Если вы живёте тут, скажем. Или родственники у вас здесь имеются, коих вы регулярно навещаете... А может, просто задержались вы тут на более или менее продолжительный срок по какой-либо причине.
То есть пообтереться нужно, пообвыкнуться, а не просто услышать чего-то там краем залётного своего уха, тем более ведь всё одно правды вам не скажут. Почему? Да потому, во-первых, что правда она у каждого своя и всякий её, понятное дело, толкует по-своему. Ну а во-вторых, говоря откровенно, народ у нас подозрительный и не шибко доверчивый. Да к тому же и разговоров лишних не любит. Особенно с малознакомыми.
Иной раз посмотришь на них и думаешь, вот именно здесь нужно снимать документальный фильм о чести, скромности и доблести. Об этих вот сдержанных, трудолюбивых людях, которые верят, что молчание - золото и что человек славен, прежде всего, не словом, а делом. Так и вижу заголовок: «Моё село - моя гордость!» А присмотришься внимательнее, и тут же назад, нет, мол, погорячились мы, извиняемся.
Так вот, значит, если вы в теме… То тогда такое узнать можно, что куда там мексиканским и бразильским сериалам вместе взятым! Тут вам и огненная страсть, и вечная любовь, и подлое предательство, и непримиримая, холодная ненависть, куда ж без неё, и бог знает, что ещё. Можно было бы, конечно и дальше перечислять растиражированные и затасканные эпитеты из бульварных романчиков, если бы у нас была охота составлять этот вульгарный букет из мещанской пошлости и примитива.
Но поскольку желания такого не имеется, то подводя итог вступительной части, скажем проще: несмотря на то, что люди у нас, в основной своей массе, спокойные, по меньшей мере, внешне не слишком эмоциональные и даже холодноватые (про таких ещё говорят - рыбья кровь), историй самых разнообразных у нас, без преувеличения, наберётся не на один сценарий. И сегодня будет рассказана одна из них.
******
Алле всегда нравился Никита: высокий, стройный, зеленоглазый и светловолосый. И в спорте, и в учёбе - впереди многих. Всё время или на соревнованиях, или на олимпиаде, или в каком-нибудь конкурсе участвует. А ещё воспитанный и улыбчивый, не чета другим ребятам. Может потому что он раньше в городе жил, и лишь, когда перешёл в пятый класс, родители его приняли совсем непопулярное в начале 80-х решение и переехали в Михайловское.
Надо же! Добровольно поменять город на село! Такое даже у наших стариков вызывало недоумение. Подозревали даже, что тут дело нечисто. Однако выяснить доподлинно ничего так и не удалось, а люди они оказались доброжелательные и работящие, поэтому довольно скоро и вопреки предсказаниям злопыхателей, окончательно освоились и стали считаться почти своими.
А почти, потому как у нас приезжий, всегда останется человеком пришлым, чужаком, проживи он рядом хоть сорок лет. Так было, так есть и, так по-видимому, будет. Во всяком случае, каких-либо намёков на изменение существующего порядка вещей за многие годы замечено точно не было.
Никита был дружен со всеми, но из девочек, явно выделял хорошенькую Томку из параллельного класса.
Алла же, маленькая и худенькая, не то, чтобы дурнушка, но уж слишком малоприметная. Хотя вот вроде бы и миловидная даже, но всё в ней как-то уж чересчур мелковато что ли… То есть, чтобы разглядеть её привлекательность, нужно прямо постараться. А на это, извините, мало кто способен. Особенно в столь юном возрасте.
А Томка - она конечно… Наши бабы про таких говорят: скороспелка. Тут уж и приглядываться необходимости нет. Всё, как говорится при ней. И причём всё, как надо. Фигура женственная, «песочные часы» называется, глаза большие, с тёмными ресницами, да ещё и цвета небесной лазури, губы - пухлые, коса - до пояса, да ещё и ямочка на щёчке.
Даже этот мелкий штрих - и тоже ей! Ну есть ли справедливость на свете?! Понятно, что описание получается приторным до отвратности, ещё и ямочка эта, как назло, но что есть, то есть. Истина нам, как говорится, дороже.
Надо добавить ко всему прочему, что ей необыкновенно шло её имя - Тамара. Когда она шествовала по коридору своей плавной, немного кошачьей походкой, то в ней действительно проглядывало что-то царственное.
Понятно, что на Томку заглядывались, чуть ли не с двенадцати лет. И отбоя от ухажёров и провожатых не было. Ну и Никита исключением не стал. И к десятому классу, Томка окончательно его выбрала. И скоро все знали, что они - пара.
Честно говоря, никто и не удивился. Как будто это не просто кем-то запланировано, но даже было заранее известно. А Алла, ну что Алла, обидно, конечно, но ничего тут не поделаешь. Она пусть и маленькая, но гордая. И хоть Томку терпеть не могла, в глубине души Никиту понимала и прощала. Мужчины ведь в любом возрасте, что дети малые. На зазывное и яркое уж очень падки. Так что Аллочка наша, стиснула зубы, слегка окаменела внутренне, но в то же время закалилась и приказала себе забыть о Никите, как о чём-то недоступном и малореальном.
После школы Тамарка, которая к этому времени вся прониклась сознанием своей неотразимости и которой все наперебой прочили сценическую карьеру, подалась в столицу, как у нас говорили «учиться на артистку». Поговаривали, что именно из-за этого они с Никитой сильно поссорились.
Ну а Алла уехала совсем недалеко - в краевой центр и поступила в техникум. Никита же, к слову, и вовсе остался на месте. Он провалил вступительные экзамены в аграрный, (видимо только в масштабе сельской школы казался звездой первой величины), и стал работать в бригаде у отца.
******
А Алла вскоре познакомилась с Виктором. Он был старше и солиднее. В двадцать три года - уже полноват и лысоват. Зато не чета этим вчерашним школьникам, у которых ещё молоко на губах не обсохло, - думала Аллочка, мучительно стараясь забыть Никиту, - к тому же с надёжной и хлебной специальностью. Может, конечно, и не такой ладный и улыбчивый, как Никита, но то, что гораздо серьёзнее - это факт.
Стали встречаться. Ну как встречаться… Виктор приходил раз или два в неделю к общежитию и они шли «гулять». Приходили к Дому культуры, присаживались на скамейку в саду. Говорили мало и о самых обычных вещах: работе, учёбе, о том, что вот сегодня пятница, а значит, завтра после обеда, она поедет в село к родителям.
А про себя думала, удастся ли встретить Никиту или нет. Иногда, по настоянию Аллы, ходили в кино. Затем шли обратно той же дорогой. Алле хотелось думать, что Витя её провожает, хотя дорога, что к её общаге, что к его дому была одна. Витя совсем не был романтиком, говорил односложно и неинтересно, но это, по мнению Аллочки, лишь доказывало серьёзность его намерений. А то, что таковые имеются, Алла нисколько не сомневалась. Она и сама была серьёзна и мудра не по годам.
- Ты когда заканчиваешь? - спросил Виктор однажды, как обычно, не считая нужным выражаться яснее. Но Алла уже хорошо его понимала:
- В июне…
- Значит, в конце лета поженимся.
Витя говорил так, словно они это подробно, и причём ни один раз обсуждали. Алла даже не нашлась, что ответить. Просто тихо ахнула, набрав в грудь воздуха, и даже выдохнуть забыла.
Ну да он такой, - говорила она себе, лёжа ночью в кровати и глядя в потолок, - красивых и нежных слов от него не дождёшься… А мать правильно говорит, что смотреть нужно не на слова, а на поступки. Да и с лица воды не пить, - тоже материнская вечная присказка, - здесь, как нельзя кстати... Одним словом Алла, недолго думая, согласилась.
******
В Михайловском они с Никитой действительно иногда встречались. Тем более что и жили на одной улице. Болтали о пустяках, делились новостями и расходились, кто куда. Алла с тяжёлым и гнетущим чувством, Никита - легко и даже весело насвистывая.
Из Москвы доходили неясные и малопроверенные слухи, что Томка никуда так и не поступила, но твёрдо намерена остаться в Москве и на будущий год пробовать снова.
Так всё это и продолжалось. Виктор предлагал сыграть свадьбу в августе, Алла почему-то думала про сентябрь и осень, когда Никиту должны были забрать в армию.
На его проводах, где по традиции, собралось чуть не всё село, они оказались рядом. Никита был мрачен. Он мало говорил и много пил. А затем предложил Алке стать его девушкой. Так и сказал:
- Хочешь быть моей девушкой?
И Аллочка, округлив в немом восхищении глаза, до конца не осознавая, что делает, отчаянно закивала головой.
Никита, запустив пальцы в свой светлый чуб, раскачиваясь и глядя на неё из-под ладони своими зелёными глазами, которые уже несколько лет сводили её с ума, спросил недоверчиво:
- И писать будешь? И дождёшься? И замуж за меня пойдёшь?
- Буду… Дождусь… Пойду… - в тон ему твёрдо и уверенно ответила Алла. И в то же мгновение подумала: что же это я делаю, ненормальная?! А как же Виктор?
Но уже через секунду, прогнав эту мысль, вытравив тут же её из своей головы, отчётливо и ясно поняла, что именно так всё и будет.
Проводив Никиту, Алла объяснилась с Витей. Сказала ему, что свадьбы не будет, просила прощения, пыталась объяснить, что с самой школы любит одного мальчика, который два дня назад ушёл в армию. Виктор ничего не говорил, и казалось, даже слушал как-то рассеянно, глядя в сторону, и от этого Алле было ещё тяжелее. Уж лучше бы он высказался, пусть резко, грубо, пусть сообщил бы в какой угодно форме, что он думает по поводу таких, как она, это было бы в сто раз легче. Поставить точку, закончить всё это. Пусть он только не молчит и не смотрит так…
Чтобы не чувствовать всю тяжесть повисших пауз, Алла что-то лепетала. О людях-однолюбах; о том, как увидела Никиту в первый раз; как он предпочёл другую, и она уже считала его навсегда потерянным; как страдала, и как снова вернулась к жизни, когда он с ней объяснился и попросил стать его девушкой. И даже говорил о замужестве… Алла говорила что-то ещё, только бы не слышать этого гнетущего, свинцового молчания, но Виктор вдруг посмотрел на неё тяжёлыми, какими-то больными глазами и произнёс глухо:
- Ох, и дура ты, Алка… А я даже не догадывался… Что ж, поступай, как знаешь, да только не плачь потом…
Затем кивнул зачем-то, развернулся, и не торопясь пошёл по тропинке, глядя себе под ноги.
- Ну вот и хорошо… - прошептала Алла, глядя ему вслед, - Вот и славно… Всё устроилось, как нельзя лучше…
Она чувствовала, как что-то холодное, противное и липкое медленно и почти незаметно сдавливает её грудь, затрудняя дыхание. Чтобы избавиться от этого чувства, она улыбнулась через силу, преувеличенно задорно вздёрнула голову и быстро пошла в обратную сторону.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...