Книга коммунальная квартира города n, глава 4

В коммунальной квартире на улице Индустриальная была спокойная, обычная обстановка. Было даже слишком тихо. Когда в коммуналке открывались двери и кто-то проходил через коридор, размеренно скрипели половицы. Но это происходило не часто. Было обычное утро. Вера уже отвела детей в ясли, а Лида принесла из магазина еду. У всех жителей квартиры были планы на это воскресенье.
Но неожиданно раздался резкий звонок. Он прозвучал коротко, и все жители почувствовали этот звук тревожно, хотя по сути звук не должен был отличаться от всех остальных звонков в другие дни. Но этот звонок привлёк внимание всех жителей. Воцарилась секундная тишина, и Лида вышла из комнаты в коридор. Все жители услышали открывающийся засов, а затем гулкий мужской голос.
- Выходите скорее на улицу, к репродукторам, - закричал нежданный гость.
Тогда вокруг началось движение и оживление. Люди начали выходить из своих комнат. Кто-то выходил уже одетый, а кто-то долго не мог понять, зачем ему срочно надо куда-то бежать, выходил в коридор в халате, а затем бежал обратно в комнату, чтобы одеться. Вскоре многие вышли из квартиры, и дверь осталась незакрытой.
На улице перед площадью собралась толпа. Вид у всех был растерянный, и многие спрашивали друг друга, что случилось, но никто этого толком не знал. С неба светило летнее солнце, а на большой стене прямо перед толпой находились репродукторы. Неожиданно из них пошёл звук. Толпа начала утихать, и послышался чёткий и громкий голос:
«Внимание, говорит Москва!».
Затем произошла секундная пауза, и голос продолжил говорить.
Это было объявление о начале войны. Диктор говорил о нападении фашистских войск на Советское государство, произошедшее безо всякого предупреждения и несмотря на пакт о ненападении. По мере того, как мужской голос продолжал говорить, у людей зарождалась тревога. Речь была долгой, и говорилось много о том, как важно сохранять всю свою смелость и благоразумие в этой ситуации. И стало только чуточку легче, когда в конце было объявлено: «Наше дело правое! Победа будет за нами!».
Хотелось верить, что раз нападение было таким вероломным, а дело советских людей – правым, то всё будет по справедливости. Но в это лишь хотелось верить, а как будет – никто не знал. Вполне вероятно, что враг победит, и земля перейдёт во владение противника. Перейдут врагу тёплые квартиры, избы, бескрайние поля, леса и реки. И пока люди слушали радиосообщение, все вместе стоя рядом в той толпе, им хотелось услышать что-то ободряющее, поднимающее дух, возвышенное и благородное. Дети среди присутствовавших не понимали, о чём говорят по радио. Даже подростки, которые знали о мировых войнах, о войне против Наполеона, сейчас не представляли себе, что их ждёт. Слово «война» было для них чем-то далёким, безусловно серьёзным, но они не придавали этому понятию значения. Но сейчас они почувствовали всю серьёзность положения, находясь в толпе вместе с остальными.
Дослушав сообщение, поднялся гул. Кто-то остался среди толпы, растерянный и испуганный, а кто-то скорее побежал домой, возможно чтобы быстрее собрать вещи и уехать. Стояли в толпе и жители коммуналки: родители и Влад. Юноше было уже восемнадцать лет. Он ещё не знал, как война повлияет на его жизнь, но его родители уже всё знали наперёд.
Они знали, что сына призовут в ряды Красной армии. Родители стояли молча, не смотря друг на друга, но между собой чувствуя непомерную серьёзность ситуации. Влад тоже молчал. В тот момент он вспомнил о Лене, и не представлял, что с ними будет дальше. Он думал о том, где она сейчас, слушала ли радио, о чём она думает. Он пообещал себе узнать это в их следующую встречу.
Их встреча произошла совсем скоро, после того, как Влада призвали на фронт. Это было у местного озера, где они часто проводили вместе время. Обычно озеро пребывало в своём спокойствии, и задувал лёгкий ветер. В эти моменты можно было сесть на берегу, взяв с собой кое-что из еды, и просидеть так весь день. Теперь озеро было тревожным. Хотя был июнь, солнце не радовало своим светом. Ветер зловеще нагонял рябь, и она, ведомая ветром, уходила всё дальше, к другому берегу.
Лена тоже слышала сводку по радио. Она рассказала Владу, что в тот момент думала о том, что многие бойцы уйдут на фронт. Совсем молодые новобранцы покинут свои дома, оставив своих родителей в неведении о том, что с ними произойдёт. Ведь, по сути, один героизм не может спасти от смерти. Здесь большое значение имеет чистая удача. Проскочит ли пуля, удастся ли момент. Во все свои предыдущие встречи у этого озера настроение у молодых людей было беззаботным, но теперь Лене было очень тревожно. Вдруг Влад, набравшись смелости, сказал:
- Лена, обещай, что будешь меня ждать, - его лицо в этот момент было напряжённым, и он внимательно смотрел девушке в глаза.
Лена ненадолго замолчала. Впереди должны были быть очень тяжёлые дни, месяцы, годы. Необходимо было принести свою жизнь в жертву обстоятельствам. Но она замолчала совсем ненадолго. Она была ведома любовью, возможно совсем слепой и нелогичной.
- Хорошо, Влад, я буду тебя ждать.
На секунду лицо Влада прояснилось. Он стал полон надежды. Затем молодые люди обняли друг друга, а озеро продолжало изменяться под порывом ветра.
А дальше пошли сумасшедшие дни. В городе началась полная неразбериха. Люди покидали свои родные дома, везя тележки с вещами. Новобранцы начали уходить на фронт. В армию призывали военнообязанных. Отец Влада не был призван воевать по состоянию своего здоровья. Идти сражаться и защищать родину хотели многие, особенно среди молодёжи. На дом приходили  повестки. В военных академиях шло обучение по специальностям – лётчики, пехота, военно-морской флот. В академии Влад познакомился с другими новобранцами, но не успели они узнать друг друга, как были направлены в разные воинские части.
Спустя время, Влад прошёл обучение на лётчика. К концу 1941 года были сформированы, подготовлены и отправлены на фронт маршевые авиационные полки, на вооружении которых были различные самолёты. Влада призвали в АД – «авиадесант». Влад попрощался с родителями, с матерью, которая не хотела его отпускать, и в день, когда шеренга солдат шла в сторону фронта, в обратном направлении от родного дома, вокруг были развешены мирными жителями лозунги, говорившие: «Победа будет за нами», «Враг будет разбит». И солдаты верили, что победят, какой бы ценой ни досталась победа.
Авиация советских войск на войне стремительно развивалась, но и со стороны противника она была главной действующей силой. В первые годы войны немецкими лётчиками был нанесён удар по нескольким десяткам аэродромов, на которых базировалось почти три четверти боевых самолётов СССР. В результате гитлеровская авиация приобрела полный контроль в воздухе, и уже через несколько дней основное своё внимание сосредоточила на поддержке своих наземных войск.
Это было самое начало войны. Несмотря на благосостояние страны перед войной, всё же советский народ не был готов встретить войну. Было мало техники и оборудования, мало оружия. С другой стороны, ситуация была логично объяснима. Нападение германских войск произошло неожиданно для советского государства, и могло бы быть ещё хуже, если бы не ускоренная индустриализация и политика пятилетних планов до начала войны. Многие цели в тот период не были достигнуты так, как это планировало советское правительство, тем не менее был замечен очевидный прогресс. Незадолго до войны строились заводы, дома, развивалась техника. И как только всё это было построено, германские войска начали это крушить, хотя предварительный труд был не напрасен.
Первые годы войны были сопровождены рядом неудач. Немцами были завоёваны советские города, и было распространено убеждение, что фашисты выиграют. Хотя русские люди были убеждены, что данная философия не может выиграть. Как может выиграть убеждение, что одни люди лучше других? Многие спрашивали: «Как же так, что одни – “элита”, а другие – “недочеловеки”?». Если враг победит, то исчезнут славяне, определяемые немцами низшей нацией, не имеющей права на существование. Русские земли станут достоянием фашистов, и эта «высшая раса» будет хозяйствовать на бывшей русской земле. Так будет, если победит враг. Так была воспринята фашистская философия, сопровождаемая знаком - свастикой, которая до них была символом жизни и благополучия.
Фашисты гордились своей нацией, защищали свои интересы, но и русские патриотически стояли за себя, за своих детей и стариков. Оба государства стремились к победе, именно к своей победе, и схватка велась не на жизнь, а на смерть. «Враг не победит» - гласили советские плакаты, с нарисованными карикатурами на Гитлера. Не было у советских людей другого выхода, кроме как пропагандировать крушение фашистов, хотя те были теми же людьми. Однако жалости здесь не было места.
Влада отправили воевать в истребительный авиационный полк. В это время противник начал крупное наступление с целью захвата плодородных земель, и задачей советских солдат было это предотвратить. Боевые действия здесь начались в середине предыдущего года - не так давно немцы вошли в западную часть города, но в восточной части держали оборону русские солдаты. Русские лётчики были нацелены воевать в тылу противника.
Когда Влад прибыл на командный пункт в 1942 году, был тревожный весенний вечер. Он сразу познакомился с остальными бойцами в АДе. Все они были преимущественно молодые, и приехали с разных концов страны. Были там украицы, грузины, белорусы. Каждый из бойцов рассказал свою историю.
Белорус Адам уехал воевать за Севастополь, когда его родной город Гродно взяли немцы. Гродно находился на территории Белоруссии. Это был очень красивый город, с монастырскими постройками, и рядом протекала река. Немцы взяли город целиком, в самом начале войны. От прежней красоты города не осталось и следа – теперь там вился дым от бомбёжек, строения были разрушены, и на улицах ходили жители в оборванной одежде, голодные дети и сироты. Это произошло сразу же после того, как Адам уехал, а вся его семья осталась там. О новостях своей семьи ему до сих пор ничего не было известно.
Грузин Ираклий мало рассказывал о себе, и остальные в основном его не спрашивали. Говорил Ираклий только о политике, о речах Сталина, о его патриотических разговорах с трибуны, и вспоминал, что тот – выходец из его родной страны. Ираклий находился на службе с самого начала, и провёл несколько успешных операций против врага в воздухе, в результате чего был награждён. Из его жизни остальным было известно только, что в родной Грузии его ждала жена, и он носил фотокарточку с её изображением во внутреннем кармане своей солдатской формы.
Украинец Гриша скучал по родному хутору, где сейчас находилась вся его большая семья. Он ведал остальным бойцам про спокойные вечера, не сравнимые с ужасом войны, и часто рассказывал о вкуснейшем украинском сале, когда на фронте питались в основном сухим пайком. 
В спокойные минуты они разговаривали и узнавали друг друга лучше. Каждый из них знал, что возможно вскоре состав поредеет, и либо исчезнет он, либо сотоварищ. Но в спокойные минуты они об этом не задумывались. 
Влад с каждым днём больше узнавал местность и людей. Здесь были и медсёстры, которые самоотверженно трудились. Был местный повар, который находил поблизости продукты, или готовил из еды, которую присылали на полевую кухню. Были и командиры, которые были людьми суровыми и строгими, но всё же снисходительно относились к солдатам.
Влад дал себе слово не привязываться к другим бойцам, хотя это было невозможно. Они вместе переживали самые страшные минуты, а это сближает больше, чем дружба вне войны. Они часто по вечерам, когда некоторые уже спали, рассуждали о том, каково будет встретиться по окончании войны. Так, став друзьями, они долго рассуждали на эту тему, а кто-то рассказывал про свою прежнюю жизнь.
Здесь, в авиадесанте, стояли ждавшие своей очереди самолёты. Была здесь и широкая тёмно-зелёная «Чайка», и скоростной истребитель «Миг-1», и одномоторный «Як». Самолёты находились на небольшой стоянке, и ждали своего часа. Самолёты имели обтекаемую форму фюзеляжа, хвостовые оперения, а на корпусе были нарисованы красные звёзды. Бойцы часто краской разрисовывали корпуса самолётов, привнося свой вклад, и чаще всего это мысленно помогало им в бою.
Когда Влад провёл некоторое время на фронте, он вскоре увидел первый взрыв. Он был ужасно громким, и как будто произошёл совсем недалеко. Глыбы огня поднялись по воздуху вверх, лицо обдало огненным жаром, и в разные стороны полетели искры. Но взрыв был не одиночным, и за ним последовали следующие. И в тот момент, когда стало неимоверно страшно, вдруг этот ужас продолжился, и начались обстрелы. Было неизвестно, куда летит пуля. То ли она заденет, то ли солдату повезёт и пуля проскочит мимо. От выстрелов в голову оберегала солдатская каска. Обстрелы шли безостановочно, и пули нещадно сотрясали воздух. Один за другим шли взрывы, а обстрел шёл параллельно, но с небольшими паузами, которые происходили на долю секунды.
В тот день произошёл первый полёт Влада в точке призыва. Он быстро забрался в кабину «Чайки», и уверенно начал взлетать. В тот миг в воздухе показался противник. Он летел вдалеке, периодически меняя направление. Но вдруг самолёт носом направился прямо в сторону «Чайки», и враг начал приближаться. В строении «Чайки» были пулеметы, которые стреляли через специальные каналы, имевшие выходные отверстия в верхней части капота двигателя. Боекомплект был оснащён шестьюстами патронами на каждый пулемет. Но Влад захотел сбить этот самолёт без стрельбы. Когда самолёт приблизился, Влад поменял управление и немного завалился на правое крыло. Когда вражеский самолёт был совсем близко, «Чайка» навалилась на немецкий истребитель, и тот чуть ли не потерял управление. Оба самолёта летели совсем близко, и тогда, в самый критический момент, Влад потянул ручку на себя, взлетел вверх и сбросил на самолёт противника бомбу. Когда произошёл взрыв, «Чайка» спикировала, и Влад улетел в противоположную сторону. Бои продолжались ещё какое-то время.
Вскоре борьба утихла. Огромные потери были как с советской, так и с немецкой стороны. Многие солдаты были ранены. Наступила тишина, но солдаты не смирялись с последствиями обстрела. Слышались стоны солдат. Вокруг лежали на земле раненые, к которым подбегали другие бойцы. Затем на месте девушки из медсестёр, воевавшие вместе с мужчинами, делали перевязки, накладывали жгуты. Этот первый бой открыл Владу глаза на сущность войны. Предстояло ещё немало таких боёв.
Слух о том, что Влад сбил самолёт в своём первом бою, разлетелся среди солдат быстро. Многие хвалили его, но обсудить это можно было с небольшим количеством солдат – некоторые солдаты погибли, и радости не было места. Не стало Адама, семья которого должна была находиться в Гродно. Ираклий был ранен, и находился среди солдат с белыми перевязками на голове.
Спустя время Влад написал Лене своё первое письмо. Оно гласило:
«Здравствуй, дорогая моя Леночка.
Я жив и здоров, за что благодарю небеса. На войне очень страшно, но я держусь изо всех сил. Во время недавнего сражения некоторые из бойцов, которых я узнал, погибли. Каждую минуту во время сражений я боюсь за себя. И ещё я думаю о тебе, о родителях.
Леночка, ты, пожалуйста, навещай их время от времени. Особенно мою мать, ведь я её единственный сын. Когда я уходил на фронт, мне горько было на неё смотреть. Тебя она знает, и ей будет радостно, если ты будешь к ней приходить.
Во время первого боя я узнал, насколько жестоки немецкие солдаты. Они воюют безжалостно, уничтожая всех на своём пути. Но среди них большие потери, и недалеко от нашего пункта здесь в поле образовалось кладбище убитых немецких солдат, которые эти негодяи сами вырыли.
Их потери большие, но наши – больше. Хотелось бы верить, что в будущем мы успеем поймать удачу, и разгромить врагов. Но сейчас жертвы Красной армии бесчисленны. Немецкие лётчики захватили всю власть.   
Но я тебе обещаю, что когда всё закончится, я вернусь к тебе, невредимым.
Я знаю, что это очень трудно, ведь война только началась. И я не знаю, что будет дальше. Но ты пожалуйста не забывай обо мне.
Твой Влад».
Вскоре после этого произошёл ещё один бой. На этот раз Влад потерпел поражение, и был ранен. Схватка произошла ранним утром, когда враг начал наступление. Вокруг ещё только просыпалась природа, и всходило солнце, но в ясном небе уже стали видны самолёты противника. Все советские бойцы побежали к своим самолётам, и многие в этот момент, не успев добежать, пали убитыми. Вражеские самолёты грозными стаями летали по воздуху. Влад добежал до площадки и быстро забрался в кабину своего самолёта, в следующую секунду стал подниматься вверх. Но пролетавший рядом вражеский самолёт препятствовал этому. Это был большой тёмно-зелёный самолёт с нарисованными на крыле свастикой и чёрно-белыми крестами. Владу было видно лицо немца – это был светловолосый молодой человек, совсем юный, но с первых минут очень изворотливый и быстрый в бою. Он тоже видел Влада, и по мере того, как тот поднимался, он пытался сбить его выстрелами. Но Влад увернулся, и спустя время уверенно начал взлетать.
Вокруг летали на своих самолётах и другие бойцы, но между Владом и тем юношей происходила серьёзная схватка. Влад поднялся высоко в воздух, и летел выше вражеского самолёта. Но как только он собрался сбросить на противника бомбу, одолев врага, как в прошлый раз, немец быстро увильнул в сторону, и быстро стал набирать высоту. Он улетел чуть назад, а затем со всей готовностью повернулся носом в сторону самолёта Влада, и стал быстро приближаться. В следующий момент он начал обстрел.
Тогда Влад быстро спикировал вниз, пулей падая с большой высоты. Затем он стал медленно набирать высоту, уходя чуть в сторону, и преследуя противника. Немец увернулся, тоже уйдя в сторону, и поворачиваясь вокруг своей оси снова начал стрелять. В этот момент Влад, уверенный в моменте, когда он уже собрался атаковать противника, вдруг почувствовал, как корпус его самолёта задела пуля. В следующий момент прилетела ещё одна, и Влад почувствовал жгучую боль в левом плече.
Так получилось, что бои в этот момент начали затихать. Немец на своём самолёте улетел, уверенный в том, что окончательно победил советского солдата. Но Влад не собирался сдаваться – он взял управление под контроль, стал снижаться, а потом медленно потянул на себя рычаг и опустился на площадку.
Посадка не была мягкой, и самолёт затрясло от столкновения с землёй. В этот момент Влад почувствовал дикую боль и стал правой рукой прижимать рану. Ранение вовсю кровоточило, и кровь залила сидение. На земле, после того как самолёт дымившись остановился, Влад с трудом вылез из кабины. Дверь немного заклинило, и пришлось постараться, чтобы отодвинуть толстое стекло. На земле солдата встретила медсестра. Она отвела его в сторону и стала обрабатывать рану. Сразу возникло затишье. Вокруг снова были раненые солдаты. 
Влад вспоминал изворотливого немца, с которым только что сражался. Он оценил его способности, и сам признавал своё поражение. Влад думал о том, что немец тоже сражается за свою страну, также боится смерти. В этот момент, сидя на земле с медсестрой, которая перевязывала ему раны, Влад был подавлен и измождён. Ему было больно, пока медсестра макала белую вату в открытую рану, а вата из белой тут же превращалась в алую, и этому не было конца и края.
Затем были другие сражения, но в большинстве своём неудачные. Потери были огромны, а враг наступал всё нещаднее с каждой битвой. Но каждый новый бой солдаты вспоминали о теплоте родного дома, и никогда не забывали о том, что за бурей и дождём всегда приходит солнце, а за ночью – ясный день.
Влад продолжать атаковать противников в воздухе.  Со временем он уже чувствовал управление самолётом, и уверенно держался за штурвалом. Он часто писал Лене письма. Пока он их сочинял, найдя свободное время в пылу постоянных сражений, то вспоминал то, как они проводили время у озера, вспоминал о своей жизни в коммунальной квартире вместе с родителями, вспоминал Лиду, Веронику, Алевтину. Если бы не эти воспоминания, он вскоре бы опустил руки, а это было бы самым страшным. Если бы он сдался, то у него ничего не стало бы получаться. Но внутренняя поддержка в виде воспоминаний о тепле родного дома помогала ему побеждать.
Впереди было множество боёв, ведь война только началась.