Приметы

Апрельским утром Люда сажала огурцы на рассаду. Можно, конечно, позднее сразу в парник в начале мая, но ей так хотелось уже после майских праздников, войдя в теплицу, заметить среди крупных и шершавых с изнанки лоскутов изумрудных листьев маленький, пупырчатый первый огурчик.

Срывать первенца надо скрывшись от вездесущих глаз домочадцев, вдохнуть свежий запах лета, исходящий от хрупкого создания природы, и закопать в укромном месте. Это примета такая на богатый урожай. Среда - женский день, ещё есть пятница и суббота. Именно по этим дням старенькая бабушка наказывала Людмиле делать посадки. И, конечно, на растущую луну, как же без этого.

Днём раньше, отломив от широко разросшегося в тесном, треснувшем горшке алоэ жирный колючий лист, выдавив из него тягучий, горький сок и, разведя его настоянной водичкой, она намочила в этом растворе семена, завернутые в марлю, положила их в прозрачный полиэтиленовый пакет и поместила будущие огурчики в тёплый угол в глубине кухонного шкафа. А следующим утром, не дожидаясь пока из уже набухших семян проклюнутся росточки-волоски, Люда достала торфяные стаканчики, заполнила каждый покупным грунтом и посеяла будущие зеленцы.

Когда-то давно в детстве Люду родители отвозили в деревню к бабушке, в Липецкую область. Это бабуля научила её всем премудростям в уходе за растениями - от посадки до получения урожая. Даже прополка не была девочке в тягость, ведь это освобождало растения от гнетущего соседства сорной травы, давало больше света молодой рассаде. И вот уже смотришь, а на чистой, без единого сорняка грядке, выглядывает из земли красная верхушка молодой морковки со свежим зелёным хвостиком. Вытащишь эту морковочку из земли, сотрешь об подол платьица лёгкий налёт чернозёма и хрустишь с удовольствием. Первый самостоятельно выращенный огурчик с колючими боками, блестящий алый помидорчик - все съедалось с таким наслаждением, наверное, потому что было выращено и выпестовано своими руками.

Бабушка умерла, когда Люда закончила школу. Родители дом и участок в деревне продали, купили машину - не любители были в земле ковыряться. А сейчас и их нет в живых, лишь старенькая машина осталась на память и маленькая квартирка, в которой Людмила жила одна. Муж погиб через три года после свадьбы - несчастный случай на работе, а детей у них не было. Машину Люда продала - не умела и боялась водить.

Только к сорока годам Люда приобрела себе участок земли с маленьким садовым домиком. Долго выбирала, искала чтобы подходило по деньгам, и можно было быстро доехать на электричке, а на дорогу уходило не более двух часов. Сколько она участков пересмотрела, полгода искала, всё не то, и вдруг в одной газете она увидела объявление, а четыре последние цифры номера телефона риэлтора совпадали с цифрами её собственного. Мало того, совпадение было и в фамилии - она была такая же, как у Людмилы - Петрова. Бывают же в жизни такие чудеса.
 
Сумма за участок оказалась чуть выше, чем планировала Люда, пришлось добавить из заначки, которую она отдельно копила себе на день рождения, но, говорят, что сорок лет не отмечают - примета плохая.

Чтобы в огород не залезли воры, надо в первую ночь на новом месте по периметру участка в четырёх углах воткнуть по острому ножу. Об этой примете Люда в какой-то книге мистической прочитала. Так она и сделала, когда в прошлом году осталась на только что купленной даче. Со страхом, испугавшись собственной тени и соседского кота, бегала она с ножами от угла к углу, хотя в эту примету не очень-то и верила.

Соседи оказались тихие и трудолюбивые, в основном копались на своих участках, и никто на чужую собственность не посягал.

Пропажу своих новеньких резиновых сапожек Людмила заметила примерно через месяц после проведённого ритуала на сохранение имущества. Кто украл обувку она так и не узнала, ходила вечером гулять с соседкой, никто им на дороге в Людиных сапогах не попадался.
 Купила она новые, и они испарились. Сняла она их, оставила у порога, зашла в дом пообедать, легла с книжкой, задремала, а когда, проснувшись, вышла из дома, поглядела - сапожек то и нет. Ну кто мог утащить? С трёх сторон участка - сетка рабица, а по стороне, где улица, забор двухметровый.
 
  Удивительно быстрые, виртуозные любители чужих сапожек никаких следов не оставляли. Что только не передумала Люда, соседей подозревала, а через несколько дней в калитку постучали.
 Открывает, смотрит, дед стоит с большой корзиной в руках, а в ней сапожек разных до самого верха. А рядом с дедом пудель сидит чёрный, кудрявый, на деда очень похожий - дед тоже кудрявый, только седой. Хотя на его лице было много глубоких морщин, которые выдавали его преклонный возраст, выправку он имел бравую, плечи – широкие, а одет был в старый, но очень чистый спортивный костюм.
- Милая девушка, у вас обувь резиновая случайно не пропадала? – спросил он — Вот этот хулиган, - и на кобелька показывает – оказывается, отовсюду таскал оставленную на улице обувь и под крыльцо прятал. Я и не знал, а вчера заглянул туда, а там, батюшки, целый склад. Вот теперь хожу по дворам, обувь разношу, стыдобища. Может и Ваша тут есть?
Выяснилось, что лохматый любитель резиновой обуви делал подкоп под рабицу и воровал, в основном, на тех участках, куда удавалось ему проникнуть. Так что теперь у Люды двое сапожек - одни красненькие, другие зелененькие.

Деда того звали Ермолай – вот такое замысловатое у него было имя. И когда Люда встречала его на улице, он, здороваясь, всегда извинялся за хулиганство своего чёрного пуделя Тихона, и этот совсем не тихий Тихон периодически приносил деду какую-нибудь обувь, и приходилось ему искать хозяев ворованного, бегая от дачи к даче.

Особую красоту тем местам придавал лес, огибающий дачный посёлок полумесяцем. Он состоял из монументальных корабельных сосен, елей в обхват, и из маленьких и больших елочек, под которыми, если прийти в лес с рассветом, можно найти множество белых грибов, мокрых, в капельках росы и собирать, пока корзина не наполнится крепкими, молодыми лесными дарами.

А зимой какое же наслаждение вдыхать чистый морозный воздух, любоваться красой спящего леса в переливах падающих снежинок. Люде нравились неторопливые зимние прогулки в этом лесу, а однажды, уже когда снега навалило по колено, она обнаружила вместо засыпанной тропинки свежую лыжню, которая уводила вглубь леса, делала поворот и возвращала к началу пути. Этот маршрут она проходила за два часа и было в нем километров пятнадцать. 

В прошлые новогодние каникулы Люда приехала с подругой на пару дней на дачу отдохнуть и покататься на лыжах. Солнечным морозным днем, накатавшись до красных щёк и замерзших ног, и уже подъезжая к дачному посёлку, на лыжне они встретили деда Ермолая с Тихоном.
- Девчонки, - бодро крикнул им дед – Дайте лыжню! Это я её проложил, а теперь полирую. И, помахав им лыжными палками, умчался в сторону леса. За ним бежал пудель, но не поспевал, без лыж лапки в снегу проваливаются.
- Ничего себе дедок спортивный, - удивилась подруга.
- Мне соседи говорили, что ему почти девяносто лет. Поддерживает себя в форме, летом бегает, а зимой на лыжах катается, живёт на даче круглый год, - ответила Людмила.
     А на следующий день, уже отъехав на лыжах почти километр от дач, Люда обнаружила, что забыла телефон.
- Возвращаться - плохая примета, - сказала подруга - Поедем по лесу, по снегу, срежем и, с другой стороны, вернёмся.
- Не могу, жду важный звонок, поедем назад - не согласилась с подругой Люда - так быстрее.
Проехав половину пути по лыжне между ёлок в сторону посёлка, женщины увидели чёрного пуделя Тихона. Он так и бросился им навстречу. А потом стал тянуть вглубь леса. Подруги поспешили за ним и увидели деда. Он сидел на пне, привалившись к стволу дерева.
- Решил – говорит - новую лыжню проложить, зацепился за корень, ногу вывернуло, колено сразу опухло, идти не могу. Думал ползти, вот сижу, сил набираюсь, а тут вы, девчонки.
А сам уже синего цвета от холода.
 Вызвали скорую, соединили лыжи посадили на них деда, сцепили палки, за них и тащили, утопая по колено в снегу. На дороге в конце посёлка уже скорая приняла пострадавшего и увезла в больницу. Кобелька Тихона Люда взяла себе, пока дед не поправится.
- Хорошо, что мы вернулись, - сказала Люда подруге, когда они у печки отогревали замерзшие ноги и сушили насквозь промокшие лыжные ботинки. - Как бы дед полз? Замерз бы в снегу. Вот тебе и приметы.

Деда выписали только в конце февраля, к перелому прибавилось воспаление лёгких. Тихона Люда отвезла ему на городскую квартиру - тяжело с травмированной ногой на даче зимой одному. И там за чаем она узнала, что дед Ермолай - участник Великой Отечественной войны, ушёл на фронт из маленького села под Одессой. Прошёл всю войну, вот только один остался, село разбомбили, погибли родители, жена, двое детей. После войны дед работал на севере, не женился, не смог никого полюбить, так и жил бобылем. Скопив северных, он перебрался в город, а ближе к пенсии ещё и домик с участком приобрел. Весь март Людмила ездила к деду Ермолаю, гостиницы привозила. И готовила ему подарок на шестидесяти пятилетие Великой Победы. Но дед после больницы очень плохо и медленно восстанавливался. Она и витамины ему покупала, и гулять с ним ходила. Надеялась, потеплеет, и на даче, на солнышке расправит дед свои плечи, и будет опять разносить по улицам сапоги и галоши, которые отовсюду, где плохо лежит, тащил его хулиганистый пёс.

А сегодня утром дед Ермолай позвонил ей и говорит:
- Ты, Людмила, огурцы то будешь сеять?  И на мою долю посей, я умирать не собираюсь! Мне хороший сон приснился! Слышишь?
- Не волнуйтесь, я много посадила, всем хватит!