Великий воин

Великий воин

Глава 1.

Утро нового дна

Он снова плохо спал. Проснулся в два часа ночи и решал, как сделать так, чтобы спровоцировать врага на агрессию. Портить репутацию сильного лидера ему совсем не хотелось.
- хватит им выпендриваться! Пользуются моими ресурсами, рынками сбыта, мозгами, в конце концов! Сколько талантов туда переехало! А могли свою страну прославлять! Враги! Кругом одни враги! Окружают со всех сторон, не дают развернуться! Но я им покажу, кто в мире хозяин! Я им припомню унижения и игнор!
Завтра же организую новые атаки во всех направлениях. Мало не покажется!
Долго будут меня вспоминать!
Он потер небольшой ладонью свое ботоксное стареющее личико, перевернулся на другой бок и с этими мыслями провалился в очередной беспокойный прерывистый сон.

Утро было по-декабрьски  пасмурным, холодным и неприветливым.
Туман растопил вчерашний снег, превратив его в слякоть, по которой шлёпали на работу граждане великой страны.

Его выдернул из сна тонкий перезвон старинных золоченых швейцарских часов. Дутин, не открывая глаз, свесил с огромной кровати свои коротенькие кривые ножки тридцать девятого размера в ожидании утреннего кофе. За массивной кленовой дверью, по длинному коридору, ведущему в его королевскую опочивальню, по другому её нельзя было и назвать, приближались быстрые шаги обслуживающего персонала.
- доброе утро! Как спалось? Как ваше самочувствие? -  посыпались вопросы к ещё сонному лидеру единственной разрешённой в стране партии.
Дутин пролупил слипшиеся от старческого конъюнктивита глаза. Над ним возвышалась, словно Эйфелева башня, одна из  его длинноногих наложниц. Край подола её узкой юбки заканчивался в районе коротенького  подбородка  вечного президента "великой державы".
- вам кофе или ещё чего-нибудь погорячее? - искусственно улыбнулась Виолетта Денисовна, которую Дутин прозвал Вилкой, чтобы было короче в произношении и понятнее в функционале. Основной обязанностью Вилки была доставка завтрака, но под этим подразумевались ещё и интимные услуги для главного тела страны. Потребности этого тела с каждым днём падали  и справляться с обязанностями Вилке становилось всё труднее. Первое тело страны помнило, как излучало сексуальную энергию, пока было молодым и здоровым, поэтому хотело вернуть недосягаемые ощущения, но сегодня ему было не до разврата.
- уйди прочь! - отрезал он без лишних объяснений.

В такие минуты Вилка предпочитала не нарываться. Она мечтала вырасти до депутата парламента, поэтому не хотела вызывать излишний гнев работодателя. Поскользнувшись и чуть не упав с высоких каблуков на мраморном полу,  смущенная неловким моментом, она немедленно удалилась в апартаменты для прислуги.

Дутин равнодушно посмотрел ей вслед, подымая с блюдца дымящийся кофе с молоком. Он любил черный, но возраст и пошатнувшееся здоровье диктовали свои правила жизни, а жить ему нравилось. Он хотел жить вечно и пожизненно править. Деньги, яхты и дворцы, хоть уже и не приносили большой радости, но оставлять такое богатство неизвестно кому он совсем не хотел. Всё вокруг он считал своей собственностью - страну, её ресурсы, людей. Он видел себя владыкой мировых запасов нефти и газа, лесов, полей и рек...

- Власть - вот реальное счастье!  Думал он.
Она его манила и пугала. Потерять её означало верную смерть и вечное изгнание! Он изо всех сил цеплялся за власть и не переставал верить в своё совершенство и любовь подданных, но в глубине извращенной реальности своего сознания всё же прорастали зёрна сомнения и неуверенности в завтрашнем дне, а завтрашнее дно могло оказаться бездонной пропастью - воротами в ад!

Когда-то он был женат, но жена состарилась и больше не представляла для Дутина никакого интереса. Он давно забыл, как выглядит нормальная семья. Его привлекали связи с малолетними пустоголовыми красотками на высоких каблуках, которых регулярно доставляло модельное агентство. С ними он казался себе выше и моложе.
Дети, пересидевшего в президентском кресле несколько лишних сроков, кровожадного диктатора, давно выросли, стали состоятельными должностными лицами без совести, чести и принципов - всё, как научил их отец! За них он мог не беспокоится пока оставался у власти.
Дутина передёрнуло.
- надо вставать и действовать!

Глава 2.

Армия сатаны.

Через тонированное стекло бронированного лимузина пасмурный день казался ещё темнее. После того, как за Дутиным закрылась дверца, внутри салона наступили сумерки. Он включил освещение, чтобы ознакомиться с документами. Очки в золотой оправе внимательно скользили по расплывчатым  строкам  хрустящих гербовых страниц. Размышляя над планом наступления Дутин понимал, что потерять один- другой город ему совсем не жаль, да и войну он собирается развязать не со своей территории..
- мало ли городов в стране! Они и так почти разрушены коммунальным беспределом (до которого Дутину никогда не было дела).
- людишки сами должны о себе заботиться, а не надеяться на государство! То пенсии повышай им, то дороги ремонтируй, то больным детям деньги на лечение выделяй! Сначала беременные мамаши курят, пьют, а потом больных детей рожают, а ты их лечи! Фигу!
Я им и так то ледовые дворцы строю, то лыже-роллерные трассы, чтобы спортом занимались, а не бухали на кухнях . Неблагодарные!  Завтра скомандую наступление - отгребут все - особенно хохлы! В НАТО им захотелось! Хрена! Танки уже на границах. Скоро вы у меня все запляшете под вой сирен!
Главное, чтобы моя стратегия не провалилась. Дудин тяжело вздохнул.
- Диверсанты подготовлены, сопровождающие документы, легенды тоже, агенты ждут команду, значит всё должно получиться! Армия у меня карманная, генералы продажные, а солдаты трусливые! Никто не должен передать родину! Не всех компромат хранится. Все под круговым контролем!
С этими мыслями он отбросил в сторону бумаги и развалившись на заднем сидении ,с налетом презрения ко всему окружающему миру и гордости за свое высокопоставленное положение, рассматривал пробегающие за окном улицы. В то время, как принудительно остановленные перекрёстки  молчаливо взирали на проезжающий мимо эскорт,  людишки на тротуарах суетились, уткнувшись взорами в солёную разъедающую обувь ледяную жижу, и не обращали на кортеж никакого внимания.
Их одураченный, изнасилованный потоками теле- и радиоgропаганды, мозг отказывался осмысливать извращённую реальность существования, видеть и различать зло и добро, трезво оценивать происходящие  события. Они привыкли, что за них думает кто-то другой, привыкли без тени сомнения доверять госканалам и госизданиям. Так делали их деды и родители, а значит так надо делать и им.