Кулинария с музыкой

Главное ремесло уральской родни по папиной линии – кулинария. Добрая часть жизни уходила на готовку. Например, на праздники собирались родственники человек под сотню в просторной избе бабы Мани, усаживались за громадный стол, и всем миром начинали лепить пельмени. За лепкой пели песни, ругались, мирились, и даже знакомились. Родственников-то много, иногда забредали незнакомцы, но тоже родственники. 
  Налепят к вечеру пять бочек пельменей, после в пятилитровых кастрюлях варят. И вот только ты съешь порцию, а баба Маня тут как тут, Олеженька, горяченькие подошли. И ты ешь горяченькие, пока не подбавят горячее. А после сытного ужина спишь, и после сытного обеда спишь, и после завтрака - спишь. Такой насыщенный распорядок был в период моего пребывания у бабы Зины в Кушве. 
   Папа по традиции любил готовить, и вкладывал в готовку всю свою изобретательность. На праздники сочинял форшмаки. Изобрел их видов пятьдесят. Был даже форшмак с клубникой. А еще папаня подчевал гостей сэндвичами с сырой зайчатиной. 
 Однако и в будни папа удивлял. Ну, это в моменты хорошего настроения. Например, однажды папа прошел отборочный тур на конкурс Глинки. И так воодушевился, что решил приготовить на обед нечто сногсшибательное.
     Веничком взбивал яйца. В одной кастрюле варились макароны. В другой на водяной бане растапливался пошехонский сыр.
  А мама в этот момент играла Бетховена. Ее руки от природы не очень подходили для игры. Подушечки пальцев были сухими.  Это являлось барьером для плавности звукоизвлечения.  Мама регулярно смазывала руки, что в общем, мало помогало. Однако сейчас мама монументально нажимала клавиши, с размаху, после цезуры, ударяя аккорды, микшировала до пианиссимо, затем резкое форте.
   Папа готовил. Длинные макароны в процессе варки должны были сами осесть в кастрюлю. Но пока не размягчились, приходилось следить, чтобы огонь не закоптил макаронные кончики. Увернуть огонь было бы неверно, так как макароны в бурно кипящей воде становились особо пластичными, тянущимися и нежными.
   Мама в такт нажимала на педаль. Ее губы также в такт то сжимались в трубочку, то расплывались в улыбке. Переживая драматический фрагмент, мама сгущала брови, морщинки собирались в гармошку, а когда наступал лирический проигрыш, мама чуть поднимала голову, устремляя в небо взгляд.
      Папа слил макароны в дуршлаг, промыл в холодной воде. На плите уже стояла сковорода с растительным маслом и кусочком маргарина. Макароны жарились на маленьком огонечке. Растопленный на водяной бане сыр папа смешал с яйцами. Вылил полученную смесь в макароны. Добавил виноград. Закрыл крышкой.
   Покачивая головой, мама разбрызгивала капельки пота. Затем наступила разрядка - драматический финал. Мама замедлила темп и ушла на диминуэндо в полной отрешенности. Последний аккорд мама взяла еле слышно. Когда же звук смолк, мама просидела в позе аккорда еще несколько секунд.
    За обедом я в момент поглотил большую порцию виноградных макарон. Попросил добавки. Съел бутерброд с колбасой, выпил три стакана ряженки, мама еще мне сварила манную кашу со сгущенкой. Я съел, сказал, а теперь давайте-ка чайку. Мама выбежала в магазин. Через минут двадцать вернулась с «Чародейкой». И мы стали пить чай.

Иллюстрация Вари Наткиной