Давно прошла весёлая пора...

            В первый класс я пошел не умея  читать и  писать.   В конце августа 1955 года я с мамой поехал в Москву, чтобы купить всё необходимое к школе. Электричек тогда ещё не было, и мы поехали на поезде в обыкновенном плацкартном вагоне.  Когда в начале 60-х запустили электрички до Москвы, то появились остановки 88 км, Шиферная, Москворецкая, Цемгигант. А тогда мы сели в поезд на остановке  напротив цементного завода «Гигант». Теперь такой остановки нет.

           В Москве сразу на метро, и в «Детский Мир». Купили школьную форму: брюки, гимнастёрку, ремень с буквой «Ш» на пряжке, фуражку с околышем и кокардой. В обувном отделе купили ботинки черного цвета. Учебники, тетради, ручки, перья и карандаши были уже  куплены  в Воскресенске. В «Детском Мире» купили ещё кассу букв - набор с картонными буквами, из которых можно было складывать слова. Кстати, этим набором я  так и не воспользовался, так как читать по букварю научился довольно быстро.
   
           В класс я попал вместе со своим дружком Серёгой Жаворонковым, он тоже жил «на бараках». 
          Школа была рядом со стадионом «Красного строителя». В ней занимались только классы с 1-го по 4-ый. Примечательно, что в ней был специальный класс - для детей, которые по каким либо причинам отставали в своём развитии. Позже в поселке Хорлово откроют  коррекционную школу. А пока пугали, что если будешь плохо учиться, то переведут в класс «дураков».
           Мама говорила, что мне повезло с учительницей. Ксения Алексеевна была уже пенсионного возраста, наш класс был последним в её трудовой деятельности.
           Ксения Алексеевна гордилась тем, что она закончила гимназию в царское время. Как-то она пригласила нас к себе домой  на чай, показывала нам свои ученические тетради и рассказывала про учебу в дореволюционное время.  Я не знаю были ли у неё дети и родные, жила она одна. Может быть поэтому она  занималась с нами не только в учебное время.
         Ставила спектакль по повести Гайдара «Дальние страны». Сценарий написала сама Ксения Алексеевна, она же распределила и роли.
Мне досталась роль Васьки, а Петьку играл Витька Боляков — маленький и рыжий.   Отец у него, как и мой, работал в жд цехе, только машинистом. После нескольких репетиций состоялась премьера в клубе.
          Когда я произнёс фразу, обращаясь к Петьке-Витьке: «Ты где,  Рыжий, ходишь?», то в зале раздался оглушительный хохот. Успех у пьесы несомненно был, но  Витька   на меня обиделся, хотя на репетициях слышал те же самые слова.
          Ксения Алексеевна упорно влекла нас на сцену. Всем классом разучивали хоровые песни.
    Всё в том же клубе, выстроившись в 2 ряда на  сцене, пели: «Цып-цып-цып, мои цыплятки!». С пением у меня было не очень, и я просто тихо говорил текст, стараясь раскрывать рот в такт музыке.

          Каждый год  19 мая, на День пионерии, на стадионе перед футболом проводился парад. С грузовика торговали пивом, плавлеными сырками и колбасой. 
          Ксения Алексеевна, вспоминая своё дореволюционное прошлое, проводила нас по стадионному кругу в отличие от других классов, в необычных нарядах. На девочках из нескольких слоёв марли  были накрахмаленные юбочки, а поверх белых блузок - жилетки, крест-накрест стянутые спереди ботиночными шнурками. Волосы были украшены цветными лентами. Эти наряды Ксения Алексеевна называла   венгерками. Мальчики изображали кадетов, то бишь суворовцев. Тут было всё проще: к брюкам пришивали красные лампасы, а  околыш фуражки обертывали такой же красной лентой. Девочки несли ветки черёмухи, за которой ребята ходили в деревню Губино за Москва-реку, где черёмуха росла в бывшем барском саду.  Девочки шли свободно, а мы за ними шли в ногу, стараясь держать строй. Зрителям нравилось, с трибун раздавались поощрительные крики подвыпивших отцов. 
 
        Методы воспитания у Ксении Алексеевны в основе своей были унаследованы от дореволюционных. Розги, правда, отсутствовали, но получить линейкой по голове можно было в любой момент. А ещё она вдалбливала нерадивым ученикам арифметику, в прямом смысле, мелом по стриженой голове, оставляя при этом количество точек пропорционально степени непонимания. Доставалось Муратову и Дурманову. И ведь, эффект был.  Наш класс признавался лучшим в школе по успеваемости. Никто не жаловался на Ксению Алексеевну, ни дети родителям, ни родители директору школы, так как это не были придирки и издевательства, а лишь справедливые меры,  направленные на укрепление дисциплины и повышение успеваемости.

         Смотрю на фотографию моего первого класса и не всех могу вспомнить по фамилии. Вот Костя Гуськов по прозвищу Катых, вот Вовик Кутузов — один из самых маленьких в классе (к окончанию школы он обгонит меня в росте), вот хулиганистый, но справедливый  Серёга Жаворонков, позже, когда мы проходили «Молодую гвардию», то сравнивали его с Серёжей Тюлениным.  Маневич Саша — амбициозный, стремящийся в учебе превзойти всех, но его не любили за подчас проявляемое высокомерие.
        Сильно близорукий Шарафутдинов Рафаель по прозвищу Чихаиль. Когда я уже учился в 9 классе,  он играл на танцах на ударной установке. Был у него затяжной конфликт с каким-то парнем с «Пяти Крестов», сопровождающийся ножевыми ранениями. То парень в больнице, а Чихаиль в тюрьме,  то Чихаиль в больнице, а парень в тюрьме. Так, меняя  больничную койку на тюремные нары, жил Чихаиль, пока  не получил смертельное ранение в живот. Были еще Князев, Ухтомский по прозвищу Буслай, Широков — однофамилец Вити Широкова, с которым я учился с 9-го класса.   Ну и рыжий Витька Боляков. В 2012 году я услышал от внучки Маши , что на «Лыжи» ходит девочка по фамилии Болякова, попросил узнать, как у неё зовут дедушку. Дедушку звали Витей.
      А теперь очередь девчонок. Роза Тугушева — жила с матерью, которая работала уборщицей в нашей школе. Наташа Решетникова — крупная девочка, лидер класса, правда, потом она уехала после 3-го класса из Воскресенска вместе с родителями. Маша Овцынова — тихая, скромная девочка, по окончании ВУЗа будет работать библиотекарем. Бацева Валя — жила в 35 доме, через дорогу от нашего барака. Козлова, Тарасова Таня, Ширкунова, Ивойлова Наташа, Сипицына Люся.
        Ширкунова не закончила школу, так как по известной причине вышла замуж за знакомого нам парня, который отслужил в армии и работал на «Красном строителе».
       С Тарасовой, Бацевой, Ивойловой, Овцыновой, Кутузовым я учился и дальше вместе, только Вовик ушел после 9-го класса в вечернюю школу, потом окончил МЭИ и стал заслуженным энергетиком. Тарасова отличалась на уроках литературы, закончила пединститут в Коломне. Почему-то запомнилось, как она в своём сочинении сравнила скрип свежего снега со скрипом разрезаемого кочана капусты.

          В 1969 году, когда я ещё учился в институте, к нам домой зашла Ксения Алексеевна. Я не сразу узнал её. Хорошо, что дома была мама, она  пригласила её пройти и завела разговор.
          Выяснилось, что я был одним из любимых её учеников. Перед её уходом мама шепнула мне, чтобы я подарил  Ксении Алексеевне какую-нибудь книжку с надписью на память. Я не долго думая, взял томик из недавно полученной антологии русской поэзии в 4-х томах и,  подписав на форзаце: «Уважаемой Ксении Сергеевне....», вручил томик своей первой учительнице.
     - Саша, ты что не помнишь как меня зовут? - скрывая смешком обиду, спросила Ксения Алексеевна.
     - Ой, это у меня бабушка Ксения Сергеевна — засмущался я и  побежал за другим томиком.
        Так с той поры и стоят в шкафу три томика, и один из них с обрезанным уголком форзаца, как напоминание о моей первой учительнице.

      

                Декабрь 2021.