Три жизни Гения. Роль длиною в жизнь... гл. 13

ГЛАВА 13. Славин.


Ровно в пять часов тридцать минут утра я зашла в свой репетиционный класс. Я пришла пораньше специально, чтобы навести порядок после заменяющего меня концертмейстера – комфортнее работать в привычном мне порядке. Я раскладывала все ноты по местам, когда после короткого стука дверь открылась.
Я не сильно удивилась расторопности (зная, что чуть позже набежит целый табун желающих).
#- Клавир, партия? - сразу спросила я, не поворачиваясь к двери.
*- Я хочу с Вами поговорить.
Я резко повернулась, услышав знакомый голос. Отвернулась я ещё быстрее, так как передо мной стоял Моррези. Мы не успели встретиться взглядом.
*- Я прошу Вас уйти, - твёрдо сказала я и отошла к окну.
*- Я уйду, только поговорив с Вами. Почему Вы отказываетесь со мной работать? - прямо спросил он.
Ну, что я могла ответить?! Я молчала.
*- Это из-за моего прошлого? - он попробовал угадать.
*- Уйдите, - попросила я уже не так настойчиво.
*- Сначала ответьте.
Я села и закрыла лицо руками. Было тяжело, но слёз не было - последние слёзы я пролила в России.
*- Я уйду, обещаю, - говорил он, сделав шаг мне навстречу. - Я уйду навсегда из Вашей жизни!
Несколько минут стояла тишина...
А я снова, как тогда в Петербурге, почувствовала, как он мне нужен именно сейчас – мне нужна была эта частичка прошлого. Мне уже давно хотелось элементарно с кем-то поговорить. Никто не мог меня понять, никому я не могла доверять. А тут стоит он, Андрелло, мой старый, добрый, верный друг, с которым можно было не только поговорить, но и помолчать. Я вдруг поняла, что просто не смогу отпустить его теперь.
- Нет, - тихо проговорила я по-русски. - Ты не уйдёшь. Ты не уйдёшь сейчас. А уж из моей жизни ты не уйдёшь и подавно. Ты спрашиваешь, почему? Из-за твоего прошлого? - я говорила с расстановками. - Нет. Из-за нашего прошлого, - я подняла голову, приподняв вуаль.
Моррези узнал мой голос, когда я заговорила по-русски, но он не мог поверить. Он не поверил, даже услышав, что я сказала. Но поверил, когда посмотрел мне в глаза.
Я знала, что от него ничего не скрою, даже при большом желании. Он бы всё равно всё узнал. И здесь было бесполезно врать. Тем более ему я врать не могла и не хотела.
*- Этого не может быть, - он быстро подошёл ко мне, не отрывая своего взора от моих глаз. - Как?! Ведь прошло восемь лет! А как же кремация! – Андрелло медленно опустился возле меня на колени и аккуратно коснулся моей руки, желая убедиться, что я не призрак.
*- Всё подстроено, всё сыграно. Ты же знаешь, я всегда была хорошей актрисой. Жизнь стала для меня игрой. Иногда мне кажется, что я паяц на сцене жизненного театра. Я уже успела забыть, кто я на самом деле. Душа моя перекроена на разные лады. Даже внешность у меня чужая. Жизнь заставила меня забыть, как я выгляжу на самом деле.
*- Мне надоело! - воскликнула я, встав, и сорвала маску. - Мне надоела эта игра, эти прятки! - я срывала с себя украшения, перчатки и бросала их на пол. - Я устала кого-то играть, - я сорвала жемчужное ожерелье, которое рассыпалось по полу. - Мне душно и тошно! - я на минуту замолчала. - Но что я могу? У меня нет выбора. Всё уже решено. И мне придётся доиграть эту роль до конца, чего бы это мне не стоило.
*- Madonna mia! - Андрелло подошёл ко мне вплотную и рассматривал моё лицо.
Какое-то время он молчал, осознавая происходящее и всё ещё не веря своим глазам.
*- Но откуда у тебя эти шрамы? - вдруг спросил он, проведя по моему лицу рукой.
*- Шрамы?! - горько воскликнула я. - Я бы рада была рассматривать каждый свой шрам, но вынуждена прятать их под маской или толстым слоем косметики. Я уже забыла, как выгляжу на самом деле!
*- Ах, да, - спохватилась я. - Ты же не знаешь. Тогда, после того злополучного "Онегина", который окончательно разбил мою жизнь, я убежала из театра, убежала к реке. Я спрыгнула с моста. Я не могла убить его ребнёка -  и решила покончить с собой, - я опустила голову.
*- Его ребёнка? – тихо переспросил Андрелло, не поняв меня.
*- Ты тоже не знал. Никто не знал. Я ждала от Марчелло ребёнка, - пояснила я.
*- Madonna mia! – тихо воскликнул итальянец, закрыв глаза и тяжело вздохнув.
*- Весь мир рухнул в одночасье, и моя психика с этим не справилась, - я подняла глаза.
*- Cara! – Моррези взял мои руки. – Прости меня! Даже не предствляю, как ты это пережила. Прости, что всколыхнул эти воспоминания.
*- Вспоминают то, что забыто, - усмехнулась я. - Меня же это мучает каждый день, каждую секунду. Это никогда не забудется. Я бросила шестерых детей! Неужели ты думаешь, я буду оплакивать шрамы или даже мёртвых?! Когда у меня есть живые: дети, муж и даже любовник, для полноты картины, - я зло усмехнулась и отошла в сторону.
*- С каждой секундой я всё лучше тебя узнаю, - тихо проговорил Андри.
*- Точнее все мои тёмные стороны, - поправила я. - Истерические припадки, эгоизм и бессердечность.
*- Точнее то, что за этим спрятано: несчастную судьбу, сильную волю и желание выжить любой ценой и жить не ради себя.
*- Не жалей меня. И не пытайся сделать лучше. В своих собственных глазах я себя уже не подниму никогда.
*- Ты всегда занималась самобичеванием. Но зачем? Ты такая, какая есть. И я снова тебе повторю то, что говорил тогда: я люблю тебя, люблю такой, какая ты есть. Другой ты мне не нужна! Я так счастлив, что могу снова это сказать! Все эти годы я пытался успокоить свою душу скитаниями. Но я не смог найти ни приюта, ни покоя. А теперь нашёл, я нашёл тебя! Я никогда больше не оставлю тебя, чего бы мне это не стоило. Я буду с тобой всегда - я не смогу снова тебя потерять.
- Андри, - я повернулась и обняла его. – Помоги мне! - слёзы всё-таки смогли пробиться сквозь мою закаменевшую душу и холодное сердце.
В этот момент дверь тихо приоткрылась и тут же захлопнулась.

*- Андри, что мне делать? - тихо спросила я. - Стоит ли мне оставить всё, как есть, или покончить с этим маскарадом и вернуться в Россию?
*- Я не знаю причин, побудивших тебя имитировать свою смерть, я не знаю причин, удерживающих тебя здесь. Я не знаю ничего о тебе. Но моё сердце не позволит мне тебя отпустить. Может, я поступаю как последний эгоист или даже хуже. Но я просто не смогу тебя отпустить сейчас, когда только обрёл. Оставайся здесь, оставь всё, как есть и будь со мной.
*- Ах, Андри, ты же ничего не знаешь!
*- У нас будет время. Я тебя никогда не выдам, за мной ты будешь, как за каменной стеной, - он поцеловал мои руки. - Да простит меня Александр!
Он приблизил своё лицо к моему и дотронулся губами моих губ. Это лёгкое прикосновение переросло в нежный и полный тоски поцелуй.
*- Мне так много надо тебе рассказать, - через какое-то время заметила я.
*- У нас впереди целая жизнь!
*- Подай, пожалуйста, мою маску, - попросила я, осознав, что любой сказке приходит конец и наступает суровая реальность.
Он поднял её с пола, но отдал не сразу.
*- Я не могу на тебя насмотреться, - объяснил он. - Я же был уверен, что никогда больше не увижу тебя, твоих глаз.
Я грустно улыбнулась. Он всколыхнул ту часть меня, которую я так усиленно прятала от себя все эти годы. Я убеждала себя, что Косицыной больше нет, что она умерла и осталась в далёкой теперь для меня России. А он пришёл, и воскресил меня. Всё, что было спрятано в тёмные углы души, пробилось оттуда, как растение пробивается сквозь камень, наполняемое жаждой жизни и света! Он меня возродил. Но я не понимала, зачем!
*- А украшения? - спросил он, когда я надела маску.
*- Не мелочись, - я махнула рукой.
*- Ты ничуть не изменилась, - Андри улыбнулся.
Какое-то время мы ещё смотрели друг другу в глаза. Затем я села за рояль и раскрыла клавир:
^- Ну, что? За работу, Вотан?
^- Да, моя госпожа! - он встал сбоку рояля, облокотившись на правую руку. Он был неотразим и моё сердце ликовало: наконец, я не буду одна.
Над его произношением надо было немного поработать. Это я могла сказать, только прожив несколько лет в Германии. Эти годы пошли мне на пользу, особенно теперь, когда я работала с интернациональным составом - мне это очень помогало.

Минут через пять после того, как мы начали работать, в зал зашёл директор. За его спиной нарисовалась почти вся труппа.
#- Синьор Моррези? - он выразил на лице искреннее удивление. - Кажется, Вы обещали мне уехать. Синьора Росса, - он посмотрел на меня. - Мне нужны объяснения.
#- Я ошиблась, - просто ответила я. - И поблагодарите синьора Моррези, что он не сдержал своё обещание. Ведь мы остались оба. Мы будем работать вместе.
#- Ok! Ничего больше не спрашиваю. Не буду вам мешать, - он повернулся к труппе. - Все - за дверь! Не мешайте и дождись своей очереди!
Уже в дверях он повернулся снова к нам и тихо сказал:
#- Спасибо!

Работа шла своим чередом. Хотя, надо заметить, я значительно оживилась и приободрилась /как-никак твёрдое плечо появилось/.
По настоянию Андрелло я сократила свой рабочий день до десяти часов, в связи с чем у меня появилось много свободного времени, которое мы проводили, естественно, вместе. Оказалось, у него есть свой дом в Байрёйте (достался в наследство от какого-то дяди, тоже певца в прошлом). Я перебралась к нему - это всё-таки намного удобнее гостиницы (и в смысле кухни, и в смысле инструмента для моих личных занятий).
Где-то за неделю я рассказала ему мою душещипательную историю, вернее тот период, который он не знал. Сказать, что он был в шоке - не сказать ничего. Что-то он ещё мог от меня ожидать, но всё вместе производило неизгладимое впечатление. Хотя меня и саму эта история пугала - ведь я просто жила, вопреки всем и всему, а когда начала всё это описывать, последовательно, хронологически - самой стало не по себе. Наверное, пережив такое и осознав это, готов уже ко всему и ничему в жизни не удивишься.

*- Я только никак не могу понять, почему ты не могла сразу вернуться, рассказать всю правду. Уверен, Александр смог бы тебе помочь! Зачем тебе понадобился весь этот спектакль? Мне кажется, ты сама в себе запуталась и хотела убежать, - заметил Андрелло.
*- Может быть. Но я отвечу на твой вопрос. Человек, который хотел меня убить, непременно сделал бы это, если бы я вернулась. Его бы ничто и никто не остановил. И даже потом, он вышел бы сухой из воды. То есть я бы умерла ни за что, ни про что и некого было бы даже обвинить в этом! А зачем мне это? Чего ради? Какой благородно-высокой цели ради?
*- Кто он? О ком ты говоришь? Ты знаешь, кто за этим стоит? - не поверил Morrresi.
*- Да, знаю. Это Сашин отец приказал меня убить. Его люди да и он сам угрожали мне несколько раз. Но ты ведь знаешь Косицыну - она бесстрашна и самоуверенна. И вот к чему это привело.
*- Madonna mia! Кто бы мог подумать! А Александр знает?
*- Конечно, нет! Да и какой сын поверит, что его отец, который растил и воспитывал его, способен на такое?! Ведь Владимир Сергеевич знал, что я жду ребёнка от его сына – и его не остановило даже это.
*- Это чудовищно! - согласился Моррези. – Но я хорошо представляю, что должен был почувствовать Александр, узнав о твоей смерти – ведь я сам прошёл через это. Когда я вышел из комы и узнал, что произошло за это время, я отказывался в это время. Я не должен был выжить. Я хотел сделать всё, чтобы ты была счастлива, чтобы избавить тебя от всех бед, проблем, которые доставлял, я хотел, чтобы ты жила так, как захочешь, не тяготясь ничем. А тут мало того, что я выжил, я должен был узнать... что тебя просто больше нет! Я так и не смог сжиться с этой мыслью. Это стало для меня настоящим потрясением. Ведь всё получилось не так, как я хотел. Это я должен был умереть, а не ты! Как я себя проклинал, как я себя ненавидел, но всё было уже напрасно, ведь все мне твердили, что ты, мой ангел, мой Бог - мертва! - он горько воскликнул.
*- Прости, - я отвела глаза. - Мне кажется, что я уже никогда не смогу вымолить себе прощение у всех, перед кем виновата. Слишком часто я оступалась, слишком много ошибок совершила. У меня нет ничего святого!
*- А музыка? - осторожно спросил Андрелло.
*- Музыка? - на минуту я задумалась, и меня вдруг понесло. - Да эта музыка мне всю жизнь-то и испортила! Все мои несчастья связаны с музыкой. Сына я потеряла из-за музыки, мужу изменяла - из-за музыки; детей бросила, потеряла ещё одного ребёнка, мужа, любовников, нормальную жизнь! - я вошла в раж и начала истерично кричать. - Всё из-за проклятой музыки! С самого детства у меня портились со всеми отношения только из-за музыки! Будь она проклята! Будь проклят тот день, когда я села за этот инструмент, будь проклят тот день, когда я услышала Альтова, будь проклят тот, кто дал мне это способности! - я металась по комнате в припадке.
*- Боже, Андри! Как ты прав! - продолжала я, даже не дав ему вставить слова. - Ты открыл мне глаза. Как же я тебе благодарна! А я все эти годы безрезультатно искала причину всех своих бед. Неужели я сама смогла бы догадаться, что она кроется в том, на что я всегда молилась?! Теперь я поняла весь смысл атеизма. Я боготворила музыку и поэтому не смогла раньше понять, что именно там, в этой придуманной святости и таится всё зло, с которым я боролась и которое никак не могла побороть!
*- Ну, почему я не поняла этого раньше?! Теперь уже слишком поздно! Я уже ничего не могу поменять! - воскликнула с горечью я. - Я ведь ничего больше не умею! Это зло оказалось куда сильнее и коварнее, чем я думала, оно парализовало меня ещё в детстве, чтобы я не смогла развиваться ни в каком другом направлении. А этот путь, по которому я вынуждена была пойти, усыпанный цветами и лаврами, таил под ними раскалённые угли и битые стёкла - осколки моей души. Сколько раз я падала! Но я вставала, становилась сильнее и черствее. Я не смела верить, что этот путь ведёт меня в бездну. Я и не пыталась свернуть с этой дороги!
*- И вот я дошла почти до конца, до края, с которого должна была провалиться в пустоту, так и не осознав, в чём моя ошибка. И ты, Андри, ты открыл мне глаза. Я прозрела! Я остановилась и обернулась. Слишком поздно! Обратно дороги нет! Я не могу поменять свою жизнь. Сворачивать больше некуда!
*- Но я не хочу падать! Я просто сойду с этой дороги. Я буду стоять на обочине и наблюдать за тем, как толпы людей, таких же, как я, будут слепо идти, спотыкаясь и падая, разбивая лицо, царапая руки и сбив ноги. Я буду смотреть, как они, дойдя до обрыва, будут падать в бездну, так ничего и не осознав.
*- Хватит! Я устала бороться с пустотой, с тем, чего не существует. Никто и никогда мне не помогал, поэтому и я не стану утруждаться, пытаясь открыть этим несчастным глаза. Они всё равно никогда мне не поверят, ведь я - ничтожество, шлюха, предатель, потерявшая веру. Они будут проклинать меня. А зачем мне это?! Я просто буду смотреть, как они исчезают в пустоте, превращаясь в ничто. Да и зачем им что-то знать, они никогда не постигнут всей глубины жизни. Каждый должен получить то, что заслужил! - я замолчала. Я стояла посередине комнаты, глаза мои горели.
Моррези стоял, как ударенный.
*- Да, - закончила я. - Моё положение позволяет мне просто созерцать.
*- Анна Мария, опомнись! - вдруг взорвался Андрелло. - Ты только вдумайся в то, что ты сейчас сказала! Ты просто устала. Нельзя принимать такие поспешные решения. Это немыслимо! И ты ещё меня сюда приписала!
*- Нет, Андри, прости, ты не так понял. Я тебя ни в чём не обвиняю, наоборот - ты помог понять мне главную глупость моей жизни.
*- Я ничего не понимаю! - Андрелло тяжело вздохнул и закрыл лицо руками.
*- И что ты собираешься делать? - через минуту спросил он.
*- Я уйду из музыки, - я удивилась, что он этого ещё не понял. - Сегодня же вернусь в Англию и начну "семейную жизнь", а в искусство соваться не буду. Стану лишь наблюдать со стороны. Я займусь устраиванием личной жизни. И только так, я уверена, я смогу избавиться от всех своих бед.
*- Что значит "уйдёшь из музыки" - не понял он.
*- Это и значит, - я ласково посмотрела на него. - Я уйду из оперы, из критики, не прикоснусь больше к клавишам. Большее - буду иногда посещать концерты и ходить на выставки. Я не буду больше творить: никаких больше концертов, спектаклей, мастер-классов, статей. Мне будет трудно, но я смогу, я уверена.
*- Это не укладывается у меня в голове! Как ты можешь уйти из музыки, если музыка и ты - это одно целое, это два абсолютно не разделимых понятия!
*- Да, к этому трудно будет привыкнуть, я согласна. Но ничего невозможного ведь нет? - я наивно посмотрела на него.
*- Я не знаю, что сказать, у меня нет слов, - он рухнул на диван.
*- Я всё понимаю, - я ласково улыбнулась. - Не надо ничего говорить. Отдыхай, - я направилась в свою комнату (мы хоть и жили вместе, близких отношений у нас не было).
*- Куда ты? - устало спросил Андрелло.
*- Собирать вещи, - спокойно ответила я и вышла.
Через пару минут ко мне в комнату почти влетел Моррези:
*- Нет! Ты не можешь этого сделать! Скажи, что ты просто пошутила, ну сглупила, в конце концов. Ты же не можешь вот так всё и всех бросить и уехать в Лондон?! - воскликнул он.
*- Почему не могу? - удивилась я. - Именно это я и сделаю.
*- А как же "Кольцо"? Ты его бросишь? - не поверил Андрелло.
*- Да. Лет десять назад я бы ужаснулась от одной такой мысли. А сейчас я спокойно говорю: да, я брошу "Кольцо", я уеду из Байрёйта.
*- Я не верю! Я не верю, что это с тобой происходит! - воскликнул он. - Я не узнаю тебя! Кто в тебя вселился и командует? Косицына никогда бы не сдалась и не бросила музыку.
*- Анна Мария, любимая, - мягко и тихо сказал он, держа мои руки в своих. - Останься, ради меня. Я не могу снова тебя потерять, я не переживу. Не уезжай! - он замолчал, с мольбой глядя на меня.
Я долго думала, прежде чем ответить.
*- Андрелло! Жизнь меня многому научила. Главное, что я усвоила: чему быть - того не миновать. Тогда, в Петербурге, я умоляла тебя защитить меня от Марчелло, но тому, что произошло, суждено было случиться, и оно произошло, не глядя на все мои подстраховки. Сейчас ты просишь меня остаться. Но зачем? Если нам суждено быть вместе, мы будем, поверь, и это не зависит от того, останусь я сейчас в Байрёйте или уеду. И наоборот, если Судьба не хочет видеть нас вместе, то даже если я останусь, счастливы мы не будем. Оставим всё, как есть. Время рассудит. Подчинись судьбе, бессмысленно плевать против ветра, - закончила я и, освободив руки, продолжила собирать вещи.
Андрелло постоял некоторое время рядом и вышел.
В тот же день я прилетела в Лондон.
И первое, что я решила - сразу поехать к Эдварду на работу и сообщить ему о своём решении.
#- Не помешаю? - я заглянула в его кабинет, после того, как удостоверилась у секретаря, что у него никого нет.
#- Александра? - удивился Эдвард. Он быстро поднялся и, подойдя ко мне, поцеловал меня в щёку. - Что произошло? Почему ты здесь? Всё в порядке?
#- Не совсем. Мне надо кое-что тебе сказать, - начала я, сев на подставленный стул.
#- Надеюсь, это подождёт немного. У меня для тебя очень важные новости, - очень сосредоточенно сказал он.
#- Нет, Эдвард, прости, - возразила я. - Позволь начать мне - это важнее.
#- Хорошо. Я тебя слушаю, - он внимательно смотрел на меня.
#- Эдвард, дорогой. Я приняла решение. Оно окончательное, обдуманное и обсуждению не подлежит. Я много думала, взвешивала все "за" и "против" и решила, что должна раз и навсегда уйти из музыки и искусства в целом. Прошу тебя, не спрашивай меня о причинах, побудивших меня принять это решение, они слишком глубоки. Но я так решила, и да будет так. Я уверена, ты меня поймёшь, - закончила я.
#- Именно сейчас? - осторожно спросил Эдвард.
#- Да, именно сейчас.
#- И ты абсолютно не заботишься о своём имени?
#- Я надеюсь, большого ущерба для твоей работы моё решение не нанесёт. У тебя достаточно прибыльных проектов и без меня.
#- По всему видно, что ты отошла от творческой жизни уже довольно давно, - заметил Эдвард, вздохнув.
#- Что ты хочешь этим сказать?
#- Когда ты последний раз читала прессу? - прямо спросил он.
#- Очень давно, - призналась я. - А что?
#- Вот посмотри, - Эдвард открыл на своём компьютере некоторые последние статьи и повернул монитор ко мне. Я всё внимательно прочитала.
И была в шоке!
Оказывается. В России появился свой «властелин рояля». Молодой красавец, Николай Славин. В самом начале его раскруткой занялся Королёв младший, и юный пианист подавал большие надежды и очень полюбился публике – ведь он был живым напоминанием о своём учителе – любимице с трагической судьбой Косицыной.
В какой-то момент между продюсером и артистом возникли трения и конфликты, чем умело воспользовался давний конкурент Королёвых, Шнайдер. Он смог переманить Славина к себе и продолжил его раскрутку не столь красиво, но вполне успешно, пусть и привлекая внимание чаще скандалами и эпатажем, нежели творческими успехами.
Имя Славина всё чаще подавалось именно в контексте «самого любимого ученика Косицыной», хотя я никогда не называла его ни лучшим, ни тем более любимым. Все мои ученики были для меня равны. Но теперь, столько лет спустя, кто может доказать, что говорила Косицына, а что нет?! Моё имя стало использоваться как в личных, так и в коммерческих целях - и уследить за всеми его появлениями было просто невозможно.
В последнем своём интервью Славин признавал, что была такая Косицына в его жизни, но всё растёт и изменяется. "Весь свой педагогический талант она вложила в своих нескольких учеников. Но без ложной скромности я могу сказать, что лишь мне удалось воплотить все её советы и наставления в жизнь. Только я смог понять и воплотить всё, что она говорила. Но это стало для меня лишь фундаментом, отправной точкой, всего остального я добился сам, опираясь, безусловно, на её взгляды.
- Вы хотите сказать, что переросли своего педагога? - спрашивал корреспондент.
- Конечно! И это правильно. Весь наш мир - в движении. И то, что ученики превосходят своих педагогов - это нормально, это и есть наше будущее. Иначе как мы будем развиваться?
- А каково Ваше мнение об Александре Бах?
- Признаться, мне лишь однажды удалось услышать её игру. Лично на меня она не произвела такого впечатления, которое о ней складывают западные критики. На мой взгляд, мой педагог на голову превосходит её, и вообще наша фортепианная школа - исключительная, она самая сильная в мире.
- То есть, можно сказать, Вы бросаете вызов Александре Бах?
- Как будет угодно. Я был бы не против провести что-то вроде музыкального поединка, которые были так распространены раньше и практика которых, к сожалению, канула в Лету. Я уверен, что эта информация не пройдёт мимо прославленной пианистки и она примет мой вызов. По её реакции мы сможем определить, кто она на самом деле. Если она примет вызов и выйдет на одну со мной сцену - пусть решит справедливость. Если же она проигнорирует меня, мы сможем смело признать её поражение, и никакие отговорки не будут иметь силу - для меня это будет капитуляция перед всем русским пианизмом", - гласила статья.
"Ах, ты, сволочь! - подумала я. - Да я же тебя взрастила, а ты против меня пошёл! ... И что мне делать? Как быть с моим решением уйти из музыки? Это будет расценено как бегство. И подставлю я не только себя..."
#- И как я должна на это отреагировать? - я посмотрела на Эдварда.
#- Решать тебе. О твоём намерении кто-нибудь знает?
#- Ты - первый, - соврала я.
#- Тогда я советую тебе немного его отсрочить. Если для тебя это принципиально, что ж, это твоё дело - поступай, как считаешь нужным, я приму любое твоё решение. Но мне кажется, что если ты сейчас никак не отреагируешь на этот вызов – а его продюсер уже вышел на меня с этим вопросом - твоё имя сильно пострадает, тем более, что тебе ничего не стоит проучить этого мальчишку, - Эдвард никогда не говорил мне, что я могу подвести его и подставить весь его труд под удар, видимо, его действительно больше волновала я, чем работа.
#- Ок, - вздохнула я. - Я решу эту проблему, - я встала. - У тебя всё?
#- Почти, - он подошёл ко мне. Я внимательно посмотрела на него.
#- Есть ещё одна причина, по которой я не хочу, чтобы ты бросила сцену сейчас. Я не говорил тебе об этом раньше. Но последние два года я вёл переговоры с российской стороной. У меня есть там давний партнёр, и я очень хотел, чтобы он занялся организацией твоего концерта. И, кажется, мы уже смогли обо всём договориться.
#- Эдвард! - я отвернулась. - Я же говорила тебе, я не хочу ехать в Россию!
#- Но почему? - по слогам спросил он.
#- Это личное, - скользко ответила я.
#- Я уважаю твои чувства и твоё прошлое. Но постарайся и ты понять меня, твоё сегодняшнее положение требует от тебя многого. И если уж ты встала на эту дорогу, так должна идти по ней, не сворачивая. Играть надо по правилам, ты же знаешь. Вспомни хотя бы печальный опыт Косицыной - она хотела жить по своим правилам, пыталась всё поменять, но...
#- Я поеду, - перебила я. У меня не хватало сил выслушивать от него упрёки, не имея возможности даже оправдаться. - Да, милый, ты прав. Всё это уже в прошлом. И я должна об этом забыть. Я поеду в Россию.
#- Спасибо, - он поцеловал мои руки. - Только один концерт, в Москве. Один день. Всё будет хорошо.
#- Надеюсь. А сейчас я поеду в Берлин - ведь как я поняла, сегодня там концерт Славина. Врага надо знать в лицо, - заметила я.
#- Правильно, поезжай. С Богом! Только предупреди меня, когда будешь готова ответить ему в полной форме.
#- Конечно! - ответила я и добавила. - Я дам ему бой в России, в Москве, в Большом зале Чайковского, на его же рояле - чтобы никто не мог ничего мне возразить, - вдруг решали я, полная самоуверенности.
#- Ты уверена? Мне кажется, ты несколько торопишься с решением. Всё-таки Косицына была сильным и педагогом, и пианистом. Я думаю, Славин может оказаться крепким орешком. Лучше принять его на своей, или хотя бы на нейтральной территории, - посоветовал Эдвард.
#- Ты сомневаешься в моих силах? - оскорбилась я.
#- Не в твоих, а в его. Вернее, я сомневаюсь, что он плох.
#- А я нет. Я точно знаю, что он блестящий пианист! - с гордостью заявила я. "У меня не может быть посредственных учеников!".
#- Даже так? - удивился он. - Что ж, тогда я уверен, что ты знаешь, что делаешь. Я абсолютно спокоен. Но всё же просил бы тебя не делать поспешных выводов и не принимать скоропалительных решений,
#- Спасибо за доверие и совет, я к нему прислушаюсь. До свидания, - попрощалась я.
Вместо ответа Эдвард поцеловал меня долгим, полным любви поцелуем. Признаться, я очень удивилась, но это было приятное удивление.
Я вышла из его кабинета с сияющей улыбкой на лице и полная уверенности в своих силах.
Честно говоря, желание распрощаться с музыкой куда-то испарилось, и всё, что происходило со мной несколько часов назад, казалось мне наваждением
Создав себе в последние годы относительно стабильный режим, я смогла немного стабилизировать свою психику. Но появление в моей жизни Андрелло, всколыхнуло волну не самых приятных воспоминаний, и моя психика снова начала чудить, пытаясь защититься от того, что ей было неприятно.

Выйдя от Эдварда, я поехала в аэропорт. Рейс до Берлина был через два часа. Я решила подождать в зале ожидания.
Я взяла себе чай, купила несколько журналов и пристроилась в дальнем углу кафе.
Даже через плотные страницы я почувствовала, что за мой столик кто-то подсел, тихо, не слышно, но я его почувствовала. Я не обратила на это внимания и продолжила читать.
Сосед прямо сверлил меня взглядом. Через какое-то время я не выдержала и, кипя от негодования, устремила свой взор на непрошеного гостя.
*- Ты? - передо мной сидел Моррези. - Что ты здесь делаешь? Как ты нашёл меня?
*- Отлично выглядишь, - он улыбнулся.
*- Благодарю, - я не стала грубить. - Сделай милость, ответь на мой вопрос.
*- Ты сама сказала, что летишь в Лондон. А куда ты могла ещё пойти, как не к своему мужу. Я дождался, когда ты от него выйдешь, и поехал за тобой, дабы не компрометировать тебя на его глазах. Насколько я понял, ты летишь в Берлин. Я тоже, - ответил Андрелло.
*- Почему ты меня преследуешь? - воскликнула я. - Ты должен быть в Байрёйте, у тебя Вотан! Из-за тебя человека лишили работы!
*- Я могу задать тебе тот же вопрос - почему ты не в Байрёйте?
*- А смысл? Ведь ты знаешь мой ответ. Кстати, ты передал мою записку директору оперы?
*- Да, вместе со своей объяснительной.
*- По поводу ухода из театра? - уточнила я.
*- Да.
*- Да что ты говоришь, как полоумный?! - вдруг на пустом месте взорвалась я. - Почему ты заставляешь меня клещами всё из тебя вытягивать?! Это меня бесит! - я бросила журнал.
*- Что с тобой? Почему ты так нервничаешь? - удивился Андрелло.
*- Меня всегда бесили придурки! - ругнулась я и встала. Он поднялся тоже.
*- Хочешь сказать, что я придурок? - он добродушно улыбнулся.
*- Я сейчас закричу, - сквозь зубы процедила я. - Ты из меня дуру делаешь!
*- Прости, не хотел. Успокойся, - он обнял меня со спины и взял за плечи. - Пожалуйста, успокойся и сядь.
После нескольких глубоких вдохов я села, Моррези тоже. Я молча уставилась на него.
*- Хорошо, - сдался он. - Ты ушла из оперы, так как решила завязать с музыкой, я объяснил свой уход тем же. Директор был в шоке, но что он может. А здесь я по той же причине, что и лечу с тобой в Берлин. И ты её знаешь - я не могу без тебя жить. Я не смогу тебя потерять ещё раз, - серьёзно проговорил Моррези.
*- Ты создаёшь мне лишние проблемы, - с трудом сказала я.
*- Прости. Но оставить тебя я всё равно не могу.
*- И не надо. Я сама уйду, тебе останется только привыкнуть к этому или смириться.
*- Не получится. Я не смогу, - просто возразил Андрелло. - Кстати, зачем ты летишь в Берлин?
*- По работе, - сразу ответила я.
*- По какой?! Ты ведь ушла из музыки! - искренне удивился он. - Или это был блеф, очередная безупречно сыгранная роль? Неужели ты снова всех обманула? А я, дурак, поверил. Ну, конечно! Косицына не может уйти из музыки, ни добровольно, ни насильно!
*- Косицына умерла! - резко выкрикнула я. На меня оглянулась добрая половина посетителей кафе.
*- Спокойно, не надо так громко, - Андрелло положил свою руку на мою. - Так ты действительно продолжаешь работать? - через некоторое время спросил он.
*- У меня есть одно незавершённое дело. Но когда я поставлю в нём точку, всё будет кончено.
*- Если не секрет, что за дело? - поинтересовался он.
Я рассказала ему про Славина, про Берлин, про "состязание" и про гастроли в Москву. Что бы я ни говорила, Андрелло был единственным человеком, с которым я могла говорить на любые темы, которому я могла всё рассказать и который знал всю мою подноготную.
Я уже почти смирилась с его присутствием, а ему пришлось смириться с моим взрывным характером и особенностями психики.

продолжение:http://proza.ru/2021/12/18/1713