Три жизни Гения. Роль длиною в жизнь... гл. 14

ГЛАВА 14. Концерт Славина в Берлине.


В Берлин мы прилетели вместе. Мне пришлось предложить Моррези остановиться в моём доме. На концерт он тоже решил идти со мной.
Ещё до начала концерта я разработала тактику поведения. Я громко афишировала во все СМИ о том, что Бах заказала себе ложу на концерте Славина - для того, чтобы все знали, что я приду.
Свою роль я сыграла как всегда блестяще.
Пришла я педантично к началу, да ещё и демонстративно, чтобы все меня заметили. И, словно это был мой концерт, а не Славина – стоило мне появиться в зале, как все моментально умолкли. Славин начал концерт с музыки Баха. Услышав же и увидев его игру, я рассмеялась. В Германии (да и вообще в Европе) так Баха не играли - это действительно было смешно.
Славин забыл почти всё, чему я его учила. И не мудрено, ведь из шести лет, которые он проучился в Консерватории, пять с ним занимались посредственные педагоги, не имеющие представления о том, что такое аутентизм, и преподающие барочную музыку в лучших традициях советской школы. И позволить ему играть по-другому просто никто уже не мог.
Итак, я рассмеялась в полный голос на весь зал. И мне было приятно, когда меня поддержала добрая половина публики. Ведь здесь были одни немцы! И по большей части не без образования.
Нельзя начинать концерт в чужой стране с произведения их автора, да ещё и в традициях своей школы! Это в высшей степени безрассудно!
Закончив, Славин, даже забыв поклониться, убежал со сцены. Это вызвало ещё одну волну смеха, инициатором которой снова была я.
"Я научу тебя уважению! Ты забудешь свою гордость, мерзавец! Я тебя опозорю!".

Вернулся он, однако, быстро, словно ничего не произошло. Но программу поменял – видимо, были в его окружении толковые люди, подсказавшие, «где собака зарыта».
А мне почему-то казалось, что Славин не вернётся на сцену. Но если бы он так поступил, я отказалась бы признать в нём своего ученика. Я всегда их учила бороться до последнего и не сдаваться ни при каких обстоятельствах. И вырастила же на свою голову!
Славин играл Шопена. Но Шопен не был его сильным местом. Ничего с тех пор не поменялось. Его игра ассоциировалась у меня с мотанием соплей на кулак.
Далее он сыграл пару этюдов Листа - надо отдать должное, весьма недурно.
К концу отделения он начал играть Чайковского.
Он играл технично, с русским размахом, но неимоверно скучно - с артистизмом у Славина всегда было плохо. Немцы его не понимали.
Замечу, что всё время, пока я сидела в зале, публика косилась на меня и перенимала мою реакцию. Здесь я была - закон.
На второй пьесе Чайковского я начала зевать, к середине я вообще облокотилась на руку и закрыла глаза. На кульминации я резко "проснулась", изобразив на лице испуганно-возмущённую гримасу. После этого я снова подпёрла голову рукой и попробовала изобразить интерес, время от времени показательно зевая.
В середине третьей пьесы я встала, постояла какое-то время (чтобы меня заметили) и покинула зал.

По нашей с Андри договорённости, он должен был досидеть до конца концерта, как ни в чём не бывало поболтать со Славиным и всеми правдами-неправдами достать видео с этого концерта.

Придя домой и не зная, чем себя занять, я села за рояль. Кроме личного удовольствия мне надо было восстановить форму и подумать над программой. Этим я и занялась.
В начале двенадцатого вернулся Андри. Он открыл дверь своим ключом, поэтому я его не услышала и увидела, только когда он зашёл в рабочий зал.
Закончив играть фразу, я села на диван и скрестила на груди руки.
*- Я тебя слушаю, - начала я.
*- Мои лично впечатления - играет он очень даже прилично, я бы даже сказал...
*- Твоё лично мнение меня интересует меньше всего, - грубо перебила я.
*- Я тебя не узнаю. Ты плохо себя чувствуешь? - обеспокоился Андри.
*- Я чувствую себя великолепно и не нуждаюсь в твоей заботе. И закончим эти пререкания. Что ответил Славин на мои вопросы?
*- Хочешь знать, что он ответил, - немного обиделся он. - Так иди и сама задай ему свои вопросы!
*- Насколько я помню, ты сам изъявил желание мне помочь, - сухо начала я. - Ты взял на себя определённые обязательства. А теперь сам же отказываешься от своих слов. Что ж, это твоё право, твой выбор, только имей в виду, что после этого я не желаю иметь с тобой ничего общего и уж тем более - видеть в своё доме. Говоря доступно: пошёл вон! - гаркнула я.
Андри молча сел возле меня и смотрел мне в глаза.
*- Я непонятно говорю? - я медленно повернула к нему своё лицо. - Или ты хочешь довести меня до истерики?
*- Хочу. Говорят, когда Косицына злилась, то становилась прекраснее в несколько раз. Хочу проверить.
*- Во-первых, Косицына мертва; а во-вторых, ты не интересовался, что было с теми, на кого она злилась?
*- Зачем? Когда я сам могу это узнать? - он провёл рукой по моему лицу. Я резко встала.
*- Я не люблю повторять, - твёрдо сказала я.
*- А мне терять нечего. Я не уйду, - ответил Моррези и откинулся на спинку.
*- Ты не боишься потерять моё расположение? - удивилась я.
*- Разве можно потерять то, чего никогда не было?
*- Ты прав. Ну, что ж. Коль ты не хочешь уходить добровольно, у меня два выхода: уйти самой или вызвать полицию. Что тебе больше по душе?
*- Определённо полицию! Правда, не верю, что ты это можешь сделать, - усмехнулся Моррези.
*- Ну, почему же?! Это мой дом, с документами у меня проблем нет. А ты здесь - лицо постороннее, находишься здесь без моего желания, кроме того, ты иностранец, - ответила я с высоко поднятой головой.
*- Да, я итальянец, - Андрелло встал и подошёл ко мне. - И не забываю этого. А ты, кто ты? Александра Бах, Эстергази, Граф? А может Росса? Или всё же Анна Мария Косицына? Ты хочешь сказать, что ты немка? Или итальянка? Нет! Ты русская! Ты была её и на всю жизнь ею останешься. Ты можешь прятаться под любыми масками, за любыми замками, но ты навсегда останешься русской. Потому что это - твоя кровь - она течёт в твоих венах и омывает твоё сердце! Потому что это - твоя душа, и её изменить не в силах никто, как бы тебе этого не хотелось! А что насчёт полиции - вызывай. Я ведь тоже знаю много интересного о тебе.
*- Да кто тебе поверит?! Тебя упихнут в психушку! - возразила я.
*- Это смотря что я скажу и как. Насколько мне известно, история Бах покрыта мраком, а в таких случаях верят всему, особенно негативному.
*- Зачем тебе это надо?
*- Мне это не надо, - засмеялся он. - Ты сама вынуждаешь меня это говорить. Ну почему ты так меня ненавидишь? Что я тебе сделал?
*- Что?! И ты ещё спрашиваешь? Ты сломал мне жизнь! Убил моего ребёнка! - крикнула я.
Моррези отвернулся и закрыл лицо руками.
*- Прости, - он поспешно вышел.
"А и в самом деле, чего я на него срываюсь? - спросила у себя я, оставшись одна. - А на кого ещё! Под руку всё время попадается - вот и всё, больше ведь никого здесь нет".
Какое-то время я думала про Моррези, вспоминала наше прошлое, как он вёл себя со мной, сколько для меня сделал.
"Почему я его обвиняю? Ведь это не правда! Ведь он обьективно спас меня от Матаделли. Он помогал мне тогда и продолжает это делать сейчас. Более преданного человека в моей жизни не было – и он никогда ничего от меня не просил взамен. Мы знакомы более десяти лет и за всё это время мы ни разу не были близки. Почему? Потому что он благородный, робкий, несмелый. Однажды он лишь признался - но смог сдержаться, не позволив себе причинить мне боль... А что ему мешает сейчас? Неужели его останавливает мой английский муж? О чём я вообще спрашиваю! Да как я с ним себя веду?! Разве можно так расположить к себе кого-то. Я постоянно им понукаю, отталкиваю от себя - тут ни у кого желания бы не нашлось! А почему я так делаю? Даже не знаю... Неужели я этого не хочу?! Что за глупости! Конечно, хочу! И даже не потому что мы знакомы с ним более десяти лет, не потому, что он знает все мои тайны и скелеты в шкафу, не потому, что он итальянец, не потому, что он - частичка моего прошлого, единственный, кому я могу довериться и не потому, что у меня здесь никого нет. А почему же? Да какая разница! Я просто хочу его, разве этого мало?! По-моему, весьма достаточно и убедительно. Значит вперёд! Думаю, вернуть его расположение мне не составит труда - что-что, а это у меня хорошо получается".
И я направилась в комнату Моррези. Застала я его уже в дверях с чемоданом в руке.
 *- Нет, нет, нет! - крикнула я, отвернувшись и сжав голову руками. - Скажи, что этого нет, что мне показалось! Не делай этого - ты хочешь меня убить?
*- По-моему, всё наоборот, - устало проговорил Андрелло, - это ты хочешь меня убить. Ты истязаешь меня, смеёшься над моими чувствами, ты плюёшь мне в душу! У меня разбивается сердце. Я не могу уехать, но и остаться я не могу - ты гонишь меня. А после всего ты снова начинаешь кого-то играть. Я устал, я не могу так больше жить. Ты меня убиваешь, - он взял чемодан и готов был выйти.
Я резко развернулась.
*- Я играю? - я схватила его за грудки, от неожиданности он выпустил чемодан. - Да, ты прав, я играю. Но ведь и я - всего лишь марионетка в руках жизни, - я заталкивала его в комнату. - И не думай, что та роль, которая досталась мне, самая приятная. Я с удовольствием поменялась бы ролями с тем же Матаделли. Пожил мало, зато в удовольствие. Но нет, мы должны жить так, как нам предписано. И все коррективы с нашей стороны караются ужасными наказаниями. Но никто и никогда не хотел понять, что я такая, потому что это моя роль, и именно я должна её сыграть. Я всё пытаюсь измениться - напрасно, жизнь карает меня сплошным непониманием и ненавистью дорогих мне людей. Я меняю лица, имена, прячусь и маскируюсь, но моя кара настигает меня - я не могу спрятаться! Но я не буду с этим мириться, я не хочу жить, как кем-то запланировано. И поэтому я никогда не буду счастлива. Ведь никто меня не поймёт.
*- Но ты, Андрелло, ты ведь меня понимаешь, ты ведь знаешь, какой ценой мне всё в этой жизни даётся. Так неужели ты меня бросишь? Тем более сейчас, когда я совсем одна. Здесь, в этой всегда чужой для меня Германии. Ты ведь знаешь, какие у меня в одиночестве депрессии, я сойду с ума! И тогда мне уже ничего не надо будет - я просто выпрыгну из окна, я сама не справлюсь. Не допусти, чтобы я дошла до этого. Если я хоть что-то для тебя значу - останься! - я выжидающе смотрела в его глаза.
Честно говоря, я так уже завралась в этой жизни, что сама не понимала, что из того, что я сказала, шло от сердца, а что - просто красивая реплика...
Он молчал. Я знала, что он меня понял даже лучше, чем я того хотела. И я была уверена, что он останется - я давила на его больные места.
Простояв так ещё какое-то время, он взял мою голову и отвёл на расстояние. Посмотрев пристально мне в глаза, он приблизил своё лицо и поцеловал меня.
Поцелуй начался с губ, затем перешёл на всё лицо, мочки ушей, шею, плечи. Андри нежно обнял меня, не отрывая губ. Мы медленно подошли к кровати. Аккуратно положив меня, он продолжил целовать моё тело. Опустив верх платья и обнажив этим мою грудь, он начал жадно её целовать, как вдруг, очень неожиданно и резко оторвался и уставился на меня с удивлением, вопросом и скрытой агрессией. Я его не поняла.
*- Когда он это сделал? - тихо спросил итальянец.
*- Кто он и что сделал? - действительно не поняла я.
*- Марчелло. Я знаю их фамильное клеймо. Не знал, что на своих женщинах он его тоже ставил, - разочарованно проговорил Андрелло и отстранился.
*- Нет, Андри! Ты же ничего не знаешь! - расстроилась я. В двух словах я рассказала ему, при каких обстоятельствах это произошло, и закончила:
*- Я тогда чуть не умерла…
*- Прости, я действительно ничего не знал. Уже за это его стоило убить, - и он с новой страстью начал меня целовать.
... Это была чудесная ночь!

Сколько же он этого ждал! Ведь уже тогда, в Питере, я поняла, всю серьёзность его отношения ко мне. Он не был безумен, как его друг - им двигали другие чувства, более глубокие. Именно поэтому он не причинил мне боли ни тогда, ни когда-либо в будущем. Он был, наверное, единственным, кто не причинил мне никакой боли - ни физической, ни душевной. Он держал всё в себе, окружал меня всем, что мне было нужно, но не позволил своей мужской животной силе выйти наружу. Некоторые попытки он не без труда сдерживал и подавлял. Это человек, который пожертвовал для меня всем: и жизнью, и всем, что у него было. Он был верен себе и мне от первого взгляда до нашей последней встречи...

продолжение:http://proza.ru/2021/12/18/1716