Внучка Пушкина Анна Дубельт

                ВНУЧКА  ПУШКИНА  АННА  ДУБЕЛЬТ      
 В родословной росписи «А. С. Пушкин и его потомки», составленной В. М. Русаковым, где поименно перечислены потомки великого поэта с указанием дат жизни, невольно обращает внимание отсутствие точной даты рождения внучки Пушкина Анны Михайловны Дубельт - младшей дочери Натальи Александровны, урожденной Пушкиной, и Михаила Леонтьевича Дубельт. Указан лишь год ее появления на свет - 1861, а число и месяц рождения отсутствуют. Занимаясь исследованием биографии Михаила Леонтьевича Дубельта, я имел возможность уточнить дату рождения его младшей дочери, которую в семье называли Нина - 6 сентября 1861 г.. Эта дата указана в его послужном списке
(РГВИА. Ф. 400. Оп..17. д. 9460.Л. 53).
 Выдавая замуж младшую дочь, Наталия Николаевна Пушкина-Ланская тревожилась за ее судьбу. Опасения оправдались. Дочь, поклявшись перед алтарем хранить верность супругу, видимо, не считала должным ни выполнять данное обещание, ни считаться с мнением матери, ни признавать авторитет мужа.
 Три года спустя после начала семейной жизни Наталия Александровна Дубельт познакомилась с немецким принцем Николаем Вильгельмом Нассауским, приехавшим в Россию на коронацию Александра II. Она очаровала представителя королевского дома, который был на десять лет моложе ее мужа и всего на четыре года старше ее.   

23 апреля 1861 г. Дубельт получает чин генерал-майора и назначается в свиту императора. С июня вновь возглавляет штаб Сводного кавалерийского корпуса. Год спустя Александр II предлагает ему должность Тверского губернатора. Дубельт с благодарностью соглашается. Однако этим планам не суждено было сбыться.
 Причиной краха карьеры Михаила Леонтьевича Дубельта стало последствие его женитьбы на Наталии Александровне Пушкиной. Это был один из самых ярких и вместе с тем самый трагический эпизод в его жизни.
 Согласно семейной легенде, в жилах Дубельта текла испанская кровь. Видимо, эта кровь (если верить легенде) мужа была не менее горячей, чем абиссинская его жены, и делала супругов в равной степени вспыльчивыми, что выливалось в неминуемые ссоры, а затем привела к полнейшему разрыву.
 В письме, написанном 19 июля 1862 г., Дубельт предлагал жене три варианта дальнейшей жизни.   
«1. Простить меня совершенно... Честное слово, я совершенно изменюсь. Я буду таким, каким бы должен быть всегда. - Будь великодушна, прости меня, испытай еще раз, последний раз. Даю тебе честное слово, что при первом твоем требовании, я возвращу тебе полную и желанную свободу.
2. Будем жить врознь... Ты меня никогда не увидишь, но будь уверена, что самая пламенная молитва моя к Богу та, чтобы ты со временем меня простила, чтобы ты возвратилась ко мне, хотя бы через 20 лет, хотя бы к смертному моему одру.
3. Развод, но с одним формальным условием, что я всю вину беру на себя и чтоб ты осталась невинною. - Это совершенно справедливо, так как вина вся на моей стороне, и довел тебя до настоящего положения я. - Думаю, что в день твоей свадьбы я умру, но не будь великодушной и если хочешь принять развод, то прими его...
Что касается до меня, то когда моя судьба решится, и  если она такова, как я опасаюсь, я оставлю службу и на всю жизнь уединюсь в Каменное.
Что бы ни случилось, остаюсь твоим другом. М. Дубельт
19 июня [1862].
Одесса.
Не огорчай меня предположением какой-либо задней мысли в этом письме. Клянусь тебе душою покойного отца моего, что с первого до последнего слова все искренно и все будет в точности исполнено».   
(ЦГИА СПб, Архив Санкт-Петербургской духовной консистории, 1862 г., Д.117. Оп. 1. Л. 102 и об.)
 Помимо этого письма, носившего сугубо личный характер, Михаил Леонтьевич пишет другое, официальное:
«Я, нижеподписавшийся, сим удостоверяю, что законная жена моя, Наталья Александровна Дубельт, рожденная Пушкина, имеет полное право просить о совершенном расторжении нашего брака… С своей стороны, я отнимаю у себя всякое право на время жизни Натальи Александровны вступить в новые узы брака, но с тем чтобы она имела законную свободу выйти замуж по своему усмотрению».
(ЦГИА СПб, Архив Санкт-Петербургской духовной консистории, 1862 г., Д.117. Оп. 1. Л. 107.)
Однако эти письма не удовлетворили самолюбивую дочь Пушкина. Она решает добиться расторжения брака самостоятельно.
«Быть может, я достигну той же цели и без твоего содействия, но сохраняя право тебя ненавидеть» - пишет она мужу.

 12 июля 1862 г., согласно прошению дочери Пушкина на высочайшее имя, начинается дело о бракоразводном процессе, хотя Наталия Александровна понимала, что процесс помешает назначению мужа. Однако она резонно считала, что быть супругой принца престижнее, чем женой губернатора. Желая избежать объяснений с мужем, она прислала медицинское свидетельство о невозможности приехать в Россию, поскольку страдает заболеванием, выраженным «в хронической и упорной охриплости», т.е. болезнью горла, вследствие чего она должна проводить время в теплом климате; о следах избиения мужем в заключении не упоминается.   
( ЦГИА СПб, Архив Санкт-Петербургской духовной консистории, 1862 г., Д.117. Оп. 1. Л. 6 (перевод) 21 Августа 1862 года.

 Между тем до сих пор в литературе упоминается, что Дубельт избивал жену и «спьяну в ярости топтал ее ногами», в результате чего у нее на теле остались следы его шпор. Такой весомый аргумент, как медицинский документ, зафиксировавший следы избиения, Наталия Александровна, добивавшаяся развода с мужем, разумеется, прислала бы в Консисторию. Вместо этого она представила уже известные нам письма мужа, выставив на общее обозрение его чувства, о которых он писал ей. Ее поверенный нашел четырех свидетелей, якобы видевших Михаила Леонтьевича Дубельта «в действии прелюбодеяния в апреле или мае 1862 года в гостинице «Демут» в С. Петербурге». Кроме того, она сама в обращении в Консисторию указывала на своего брата Григория Александровича Пушкина как свидетеля.
 Однако Дубельт доказал, что указанные поверенным свидетели подкуплены. Григорий Пушкин отказался участвовать в бракоразводном процессе, пояснив, что ничего не знает об отношениях сестры с мужем.
 В феврале 1864 г. Петербургская духовная консистория отказала Н.А. Дубельт в разводе с мужем. Но дочь Пушкина, пользуясь покровительством видных сановников - петербургского обер-полицмейстера И.В. Анненкова, генерал-губернатора светлейшего князя А.А. Суворова и главного начальника Третьего отделения князя В.А. Долгорукова решила в виде исключения добиться получить разрешение на отдельное проживание от мужа. Хотя в докладе, составленном для императора, признавалось, что «по закону настоящее ходатайство г-жи Дубельт не подлежит удовлетворению», Александр II начертал: «Согласен».
 По решению императора Наталия Александровна получила в виде исключения «Вид на отдельное от мужа жительство», в котором говорилось: «...дозволяется г-же Дубельт с детьми ее - сыном Леонтием, родившемся 5 октября 1855 года, и дочерью Натальею, родившеюся 23 августа 1854 года, проживать во всех городах Российской Империи отдельно от мужа <…> Мая 29 дня 1864 года»
 О младшей дочери Анне в документе не упоминается - она оставалась с отцом. Да и судьба двух старших детей видимо, не очень беспокоила Наталью Александровну. Она не намеревалась воспользоваться разрешением «проживать с детьми во всех городах Российской Империи отдельно от мужа». Ей нужен был развод - она собиралась вступить в новый брак. Дочь Пушкина уезжает за границу, оставив детей в России на попечение отчима П. П. Ланского.
 Два года спустя, стремясь  досадить мужу ,Наталия Александровна решает отнять у него младшую дочь Анну (в семье ее называли Нина).
 В фонде Третьего отделения ГАРФ имеется письмо М. Л. Дубельта шефу жандармов П. А. Шувалову:
 «Милостивый государь граф Петр Андреевич.
Убедительно прошу ваше сиятельство неотлагательно обратить милостивое и законное внимание на следующее несчастие, вновь меня постигшее.
Жена моя, Наталья Александровна, узнав, что я на некоторое время лишен свободы действий, приехала из Висбадена в Париж, забрала меньшую дочь мою и увезла ее с собою. Для подобного насилия она не имела ни повода, ни права, ибо на основании Высочайшего повеления, состоявшегося в мае 1864 года, мои двое старших детей оставлены при ней с отнятием у меня моих прав на них. Меньшая же дочь моя Анна оставлена при мне<…> Не имея более средств содержать ее, я передал ее княгине Елизавете Ивановне Суворовой, которая из расположения ко мне и при склонности к добру брала ее на свое попечение<…> Наконец, во время моего тягостного положения в Париже и до отъезда моей девочки я поместил ее вместе с ее няней, в русском весьма почтенном семействе <…>
Прибыв в Париж, Наталья Александровна обратилась за содействием к нашему послу, который конечно отказал ей в этом, объяснив, что отнимать у меня дочь она права не имеет. Подкупив или уговорив няню, Наталья Александровна влетела в дом, где жила Нина (таково домашнее имя Анны - А. К.), и во время отсутствия хозяйки, предъявив горничным какую-то бумагу с печатью, по-русски написанную, объявила им, что это разрешение посла волей или неволей отнять дочь. После значительного шума она увезла ее с собой.
Узнав о случившемся, я тотчас же обратился к префекту полиции, с просьбою разыскать моего ребенка и возвратить его мне. Если же жена моя из Парижа уже уехала, то телеграфировать, дабы на границе задержали ее. На другой день префект уведомил меня словесно, что Наталья Александровна с дочерью уехала в Висбаден, имея на то разрешение русского посла.
Так как накануне я в письме к барону Будбергу изложил все обстоятельства этого дела, и главное смысл Высочайшего повеления, то я просил посольство объяснить мне, на каком основании оно оказало такое положительное содействие Наталье Александровне и дало ей возможность увезти мою дочь и няню из Франции, тогда как пашпорты их находятся у меня. Оказывается, что до похищения Нины жена моя действительно была у посланника, но он, отказавшись содействовать ей в чем бы то ни было по этому делу, объяснил ей, что по смыслу Высочайшего повеления она предъявляет требования совершенно неосновательные. После этого прежде какое же письменное разрешение посла Наталья Александровна показывала сперва горничным, и что важнее, чиновникам префекта для прикрытия своих преступных действий.   
Ваше сиятельство, по непредвиденному стечению несчастных обстоятельств меня последовательно лишили  жены, семейства, службы и состояния. У меня в утешение всего осталась маленькая дочь Анна, которую я люблю искренно и которую Бог благословил меня пристроить благополучнейшим образом у Елизаветы Ивановны. Неужели преступный, самоуправный и насильственный поступок Натальи Александровны останется делом совершившимся. Преследовать или наказывать ее, за противузаконные ее действия, я конечно не желаю. Но Бога ради, исходатайствуйте неотлагательное повеление, дабы у жены моей взяли обратно похищенную ею дочь мою Анну и возвратили ее мне, Я же немедленно передам ее моей благодетельнице княгине Елизавете Ивановне[…]».
 
Покорнейший слуга Ваш
М. Дубельт
8/20 июня 1866 г.
Париж

ГАРФ.  Ф. 109. 2 эксп. Оп. 1864. Д. 310. Лл 11-13
 
 
 Третье отделение не пожелало вникать в подробности отношений между супругами Дубельт и ограничилось формальной отпиской за подписью управляющего отделением Н.В. Мезенцева от 17 июня: «со стороны его сиятельства графа Петра Андреевича не предоставляется воспрепятствие входить в какие-либо распоряжения к удовлетворению настоящего ходатайства и возвращению Вам упомянутой Вашей дочери».
 Однако Наталию Александровну, видимо, не очень интересовала судьба младшей дочери. Из последующей переписки мы узнаем, что девочка вернулась к отцу (два года спустя он будет ходатайствовать о принятии ее в Институт благородных девиц).
 О дальнейшей судьбе дочери Пушкина мы узнаем из книги В.М. Русакова «Рассказы о потомках А.С. Пушкина» и приведенной в ней родословной росписи, 25 лет спустя внучка Пушкина Анна Михайловна Дубельт вышла замуж (видимо, в 1890 г.) за Александра Павловича Кондырева, окончившего Александровский лицей и служившего по министерству внутренних дел. Видимо, вскоре после этого они посетили в Висбадене Наталию Александровну Меренберг, которая подарила дочери письмо Пушкина, написанное 29 октября 1830 г. - одно из хранившихся у нее писем, написанных поэтом невесте во время болдинской осени., единственное из них на русском языке. (В скором времени это письмо будет безвозмездно передано в Пушкинский музей Александровского лицея, откуда позднее перейдет в отдел рукописей Пушкинского Дома). А. П. Кондырев по поручению дочери Пушкина вел переговоры с известным антикваром П. П. Шибановым о продаже хранившихся у нее писем «за хорошую цену», закончившиеся безрезультатно. В книге В.М. Русакова « Рассказы о потомках А. С. Пушкина» говорится: «В 1892 году Н.М. Меренберг через своего зятя А. П. Кондырева еще раз пыталась продать хранившиеся у нее письма Пушкина за «хорошую цену антиквару Шибанову, и снова безуспешно».
 В 1900 году А.П. Кондырев умер, оставив Анну Михайловну с тремя детьми.