Глава 8. На сборе оливок

 
      Раннее утро начинается с привычного  урчания въезжающего в поселок  автомобиля «Манн».
  Сверкая чистейшими оранжевыми боками, машина степенно  поднимается к площади за накопившимся мусором.
Ожидая водителя, который повезёт их в горы, Ариадна подготовила к транспортировке горячий завтрак и пластиковые бутылки с водой.
Подъехал маленький грузовичок, наверху – алюминиевые двухметровые трубки и большой двигатель, напоминающий лодочный мотор, только на колёсах.
Джордж помог загрузить машину новыми мешками под оливки, положил нейлоновые сети с семимиллиметровой ячеёй… (К чему бы это?)
Мимо, обходя машину, шагают деревенские, погрузившие свою технику и весь груз на ишаков. Настал погожий день для сбора основной ценности острова – оливок.
   Машина  несколько раз забиралась в гору, съезжала, подъехала к одному из горных ярусов-террас, засаженных раскидистыми, большими деревьями, покрытыми плотной зелёной с сединой листвой. Форма листьев, да и расположение оливок на ветках очень напоминает нашу облепиху; правда всё значительно крупнее и  ягоды абсолютно твёрдые.   
Водитель открыл боковой бортик, попросил помочь ему снять и поставить на террасу, укрепленную каменным забором, привезённую тяжёлую технику.
Надрываясь, Джордж, Валентина и Ариадна осторожно, чтобы не уронить, напрягая все силы, сумели вынуть из кузова машины движок и сразу забросить его на наклонную, покрытую камнями площадку, закрепив.
Чтобы попасть на территорию плантации, надо, выйдя из машины, вначале взобраться на полутораметровую высоту укрепляющего террасу каменного забора.
Ступенек никаких. Джордж перекинул с борта машины доску на каменный забор и показал женщинам, как попасть на ярус. Занялись акробатикой. Хозяин долго смеялся, изображая неумелые движения россиянок. Валентина не стала сдерживаться,  и, ворча, сказала:
– Поздно из меня горную козу делать.
В первый день их знакомили с технологией сбора урожая. Вся площадка возле и под оливковыми деревьями застилается нейлоновыми сетями размером 10х20метров. Тут же приготовленные камни укладывают сверху, чтобы сети не сдуло. Наклонный, как крутая крыша, участок постепенно начинает сверкать застланными нейлонами, уложенными в такой же последовательности, как толь на наших крышах, т.е: верхняя полоса находит сверху на нижнюю сантиметров на тридцать. Затем стволы деревьев оборачиваются мешками, для того, чтобы ни одна ягода не скатилась на каменистую почву. Мотор подтаскивается к первому дереву, заводится, как лодочный мотор, к нему подсоединяются два резиновых шланга, а уже к ним – двухметровые алюминиевые трубки, сверху которых укреплена поперечная  трубка с десяти сантиметровыми пластмассовыми «зубьями», которая быстро вращается и позволяет «счесывать», сбивать с веток намертво прикреплённые  зеленые (или фиолетовые) оливки. Дерево очень тщательно, с двух сторон сразу, обрабатывается двумя работниками одновременно. Нельзя допустить, чтобы  оливки остались на ветках. 
Постепенно перекатывая тяжеленную технику, люди сбивают урожай с деревьев, а если закончился бензин, в руки берутся пластмассовые большие вилки, по величине напоминающие наши выбивалки для ковров, только на конце с тремя «нептуновскими» зубьями. 
Забравшись на ветки дерева, уже вручную сбиваются не желающие отрываться оливки.
Затем работники, убрав камни, начинают тянуть нейлоны, принявшие оливки вместе с листьями и мелкими веточками, чтобы переместить урожай с верхних полотнищ на нижние. 
Люди, тянущие тяжеленные нейлоны,  со стороны похожи на тралящих землю  сетями рыбаков. С последнего нейлона урожай с большим трудом перетягивается на сортировочную площадку.
Сама сортировка – это алюминиевый «стол» с наклонными металлическими сетками, закреплёнными вместо столешницы. С торцов на металлические рукава надеваются горловины мешков. Ёмкостью, величиной с наш стиральный бак в тридцать литров, оливки подаются в сортировку, которую один из  работников начинает раскачивать, как люльку. Ветки и листья задерживаются, а чистые ягоды попадают в мешки. Мешок должен быть заполнен до самого верха и плотно увязан, вес его обязательно должен быть равным семидесяти килограммам или больше. Заполненные мешки перетаскиваются ближе к дороге и остаются без всякого надзора. Вывозом урожая занимается специальная бригада.
Первый день на природе был проведён с интересом. Несколько пугали непосильные тяжести: те же заполненные оливками нейлоны. Вес перетаскиваемых ягод в них доходил до ста – ста пятидесяти килограммов. Подъем заполненных баков, весом не менее двадцати килограммов. Неподъемные для одной женщины мешки.Тина с Ариадной категорически отказались их носить, заставили Джорджа помогать им.
  Уставшие, почувствовали одобрение в разговоре хозяина и Джорджа. Хозяин во время работы дремал в кабинке, а инструктировал и контролировал их работу водитель. Джордж добился, чтобы хозяин каждые три дня производил полный расчёт с работающими индусами (его родственниками) и пожилыми «бабаи». Джордж восьмой год прилетает на сбор урожая. В Индии у него свой компьютерный зал, но, так как он единственный сын в семье, а отец умер, то, несмотря на свой возраст (он самый младший ребёнок в семье), он обязан обеспечить достойную старость матери и приличное приданое ещё трем незамужним старшим сестрам. Старшая его сестра, четвёртая, – замужем и живёт хорошо.
В Индии заработанные «евро» – это большие деньги.
Начался ежедневный, тяжёлый физический труд. По прошествии первых трёх дней на руках Ариадны образовались кровавые мозоли. Выдать перчатки для работы хозяин забыл. Работа без полноценного сна, перенесённые стрессы  отозвались у Ариадны ещё не забытыми болями, открывшейся язвой. Джордж, наблюдая за ней, предупреждающе показал, как поступают с ослабшими и больными, не имеющими визы людьми. Подведя к обрыву, изобразил падающего человека. Рассказал о том, что три года назад, убегая от полиции, в горах поломал ногу. Прятался, не имея возможности обратиться к хирургу. В результате неправильно сложенные кости срослись и он теперь прихрамывает.
В ход пошли привезенные с собой лекарства. О диетическом питании речи нет.  Кстати оказался пакет с овсяными хлопьями. Острая пища, употребляемая греками, Ариадне не подходила.
Видя  полное отсутствие аппетита у Ариади, Манолис, регулярно принимающий за обедом сто пятьдесят граммов критского красного виноградного вина:  для  «крови»,  милостиво указал ей на налитую рюмку  вина. Ариадна засмеялась, всем своим видом показав, что это не для неё, предложив Тине попробовать критское: «лекарство для крови».
Вторые блюда греческой кухни, всё равно из чего приготовленные, поливались соком свежих лимонов (трёх-четырёх), с пояснениями: «холестерини», т.е. не будет холестериновых  бляшек в сосудах. 
Манолису очень нравился вечерний массаж его больной руки и ноги. Ариадна  старалась не выдать своего нездоровья, выполняя весь круг своих обязанностей.  Её беспокоило, что время идёт быстро, а денег ещё мало. 
Менялись места уборки, хозяин передавал работниц в помощь своей невестке, для сбора урожая с её деревьев. Перестав бояться индусов, теперь  Тина смело, по решению Манолиса, могла уехать с ними без сопровождения Ариади.
Оставаясь без бдительного присмотра хозяйских глаз, Ариадна раскрепощалась. Был момент, когда прекрасная погода и слаженная работа индусов напомнили Ариадне старый индийский фильм: «Бродяга». Она запела: «Бродяга я, никто нигде не ждет меня, не ждет меня… а,а,а…» 
Ребята прекратили работать, с удивлением обступили её. Она пояснила, что песню пел Радж Капур, все заговорили разом. Джордж, лучше всех умеющий общаться с русскими  (и, по всему, вот-вот сам заговорит по-русски), попросил Ариади спеть ещё что-нибудь. Она запела песню из того же фильма: «Муль, муль тык Нади муль-мульки…».
Парни захлопали. Джордж уговорил её ещё спеть русскую песню. Тогда она запела «Катюшу» и предложила им подпевать. Они прекрасно знали нашу песню. Самодеятельность прервалась Тиной. Она трагическим голосом произнесла:
– Как ты можешь ещё петь?
Полезла под крону дерева, чтобы обернуть ствол мешковиной.
Прошло совсем немного времени, как раздался крик боли. Валентина, ругаясь на чём свет стоит, выкрикивала:
–Дура старая! Приехала! Денег захотелось! Получай по рогам! Проклятые сучья всю башку расколотили! Хороши же и деточки, плевать им на бедную мать!
Ариади и индусы увидели выползающую на четвереньках крупную Тину, в надетых поверх юбки песочного цвета натовских брюках, обутую в натовские ботинки. На голове её была повязана косынка, поверх которой надета сбитая набекрень соломенная шляпа. А на лице – очки с зеркальными тёмными стеклами. По щекам ручьями текли слёзы.   
Выдержать такую картинку, несмотря на большое сочувствие, не было никаких сил. Парнишки, не стесняясь, попадали от смеха.
Однажды Ариадна заметила, что Тина очень уж долго «метелит» одну и ту же ветвь.
Подошла к ней – удивилась. Суметь же надо! Стоя, держа в руках механический сбиватель и прислонив к дергающейся алюминиевой трубе голову, прикрывшись шляпой –  она спала…
 Не на шутку испугавшись, Ариадна растолкала её.Тина же в ответ:
–Что ты стараешься? На кого пуп рвёшь? Ведь это же проклятый капиталист! На капиталиста работаешь!?
– А как ты собираешься улететь отсюда? Капиталист  платит за качественно выполненную работу…
После этого случая  Ариади приходилось присматривать и за своей подругой.
Хозяин сопровождал их не всегда. 
Однажды, приехав с плантации, Манолис пригласил Ариади и Тину зайти к нему в спальню. Очень уставшая Ариади, измотанная болью, первой вошла в комнату. Подняв глаза, сразу не смогла понять, где она, и с ней ли это. Перед ней стояла… копия её  родной мамы. Несколько моложе, но те же внимательные добрые серые глаза, слегка наклоненная к левому плечу голова, косички уложены  будто мамиными руками, рост полностью совпадал с ростом её мамы, фартушек,  и поверх  него на животе сложены натруженные, узловатые руки…
Казалось, сознание сейчас её оставит. Сделав шаг вперед, Ариади крепко обняла и стала целовать доброе, сочувствующее лицо милой старенькой женщины.  Только ради этого стоило вытерпеть все недоразумения, произошедшие с ними. Не сдерживая слёзы, благодарила подарок судьбы, которая позволила воочию ещё раз встретиться с обликом самого дорогого человека. Быстро принесла и насыпала ей в фартук привезённые рижские шоколадные конфеты. Женщину звали так же, как и невестку Манолиса – Марией. 
Ариадна плача поясняла, что её маму звали Екатериной. Манолис сказал, что перед ними сестра его, умершей шесть лет назад, жены (генеки).  Мария, заметив руки Ариади в кровавых мозолях, накинулась на Манолиса, упрекая его в бессердечности. (На следующее утро  были выданы перчатки).
Манолис при Марии стал говорить, что утром Ариади с Тиной попадают в распоряжение невестки. Старенькая защитница толкнула Манолиса, показывая ему, что Ариадниным рукам нужна передышка, и что она вместо Ариадны пойдет  на работу.…   
Неожиданная поддержка женщины и её и душевная щедрость сразу покорили  россиянок.
Надежды Ариади получить отдых оказались напрасными. Манолис не остался  на плантации, а быстро с Джорджем вернулся назад и жестом пригласил Ариади сесть в кабинку рядом с ним. Машина поехала вверх через всю Перволакию, свернула на проложенную в горах дорогу, и… начался объезд всех принадлежащих Манолису плантаций. Ариадна восприняла всё это, как знакомство с будущей работой. Манолис осматривал из кабины свои владения, отмечал количество сгруженных в полиэтиленовых, пятидесяти килограммовых мешках,  удобрений. Машина много раз поднималась и опускалась и, наконец, выбралась на один из перевалов и остановилась.
Выйдя  на площадку, оглядевшись, Ариадна узнала  раскинувшийся перед нею пейзаж. Совсем не удивляясь, признала поднимающуюся переднюю скалу с плохо высеченными ступеньками, склон,  по которому молодые уставшие  люди уносили тело Михаила к лодке, чтобы переправить на остров.
Далеко внизу заливчик и синее море, в заливе… возвышается  остров. Ариадна взволнованно обратилась к индусу с просьбой объяснить, что это за остров ? Джордж понял её и сказал: «булгаро некрополь»… Так выходит, Михаил происходил из племени презираемых греками болгар, и захоронение произвели там же, где хоронили его соплеменников… Только так теперь понимались видения, не дававшие ей покоя перед первой операцией. Оглянувшись, она испуганно сжалась, в нескольких метрах от них, в скале чернел вход в… знакомую ей пещеру. Необъяснимый страх овладел ею. Казалось, если она заставит себя войти в неё, то … навсегда исчезнет. Ещё раз окинув прощальным взглядом скалы, море, остров, она села в кабину машины. С чувством  выполненного перед самой собой долга, она покидала перевал. 
Мысли унесли её в далекое детство.
Начиная с 11 лет ей постоянно, один, два раза в год обязательно снился один и тот же сон: она босиком бежит по мощёной камнями дороге возле очень высокой стены, выложенной из крупных каменных блоков. С левой стороны дороги бьются морские волны. Её вот- вот кто-то настигнет. Смертельный страх заставляет её ускорять бег, но силы покидают и она прислоняется к тёплой стене, раскидывает в ширину руки, как бы желая раствориться в тёплых камнях, и тут всегда ужас надвигающейся смерти заставляет вспомнить, что, слава богу, это сон и надо скорее проснуться….
Манолис продолжал показывать свои плантации с апельсинами, лимонами, теплицу с турецкими крючковатыми, тонкошкурыми, очень нежными и вкусными огурцами.
Поездка совсем утомила Ариади. Объём предстоящей работы удручал.
Поставленная задача – вовремя уехать из страны, могла сорваться. Наниматель не знал, что им не нужна его работа, а нужны средства для покупки билета в обратный путь.
Манолис всё больше привязывался к Ариади. Не проходило и пяти минут, чтобы не звучало её имя.
Даже ненадолго засыпая, в её ушах бесконечно звучал голос хозяина:
– Ариади! Ариади.. .Ариади
 Чем весь день находиться рядом с хозяином, лучше работать в бригаде.   
В один из вечеров Манолис, будучи хорошо настроен, стал объяснять Ариади, что будь он помоложе, никогда бы не упустил её, показывал на безымянный палец правой руки и на церковь, может объясняя про свою свадьбу, может намекая Ариадне на его желание приобрести её в бесплатное пользование. Ведь, став женой грека, женщина не имеет права ни на что, кроме собственного заработка на стороне. Тебе купят машину, но на бензин денег не дадут, сам бензин доставят и зальют. Сама себе бельё не купишь, тебе его купят….  Перед Ариадной стоял проблематичный вопрос:
– Что предпринять, чтобы удалось уехать из деревни спокойно, без погони?
Как построить отношения с Джорджем,чтобы он помог им добраться до Ираклиона?
Загадка – невестка хозяина. Мария изучающе смотрела на них, присматривалась и оценивала отношение к труду одной и второй работницы.
  Как-то, в коротенький обеденный  перерыв, невестка хозяина Мария  захотела потешить себя и мальчишек индусов, задав Ариадне вопрос:
– Маноли секс?
Ариадна моментально поняла, что следует сказать. Неожиданно представился прекрасный случай настроить родственников  хозяина против долгого пребывания себя и Тины в Греции.
Парни перестали жевать батон с мартаделлой (колбасой), с недоумением уставились на Ариадну.
Она, в ответ на наглый вопрос, не смущаясь, выставив большой палец левой руки, сказала:
– Во секс! Что надо! Отлично! Хорошо!
– Да ты что! Сдурела? –  воскликнула Тина.
– Замолчи, поддерживай меня – тихо сказала Ариади.
Шестеро парней защебетали по-своему, смущенно заулыбались. Их смутил и дикий вопрос, и неожиданный ответ. (Какой может быть секс между парализованным человеком и женщиной – бабушкой по возрасту?)
Только на этом Ариадна не остановилась. Она стала выдумывать дальше, поясняя, что они с Маноли пойдут в церковь, обвенчаются, и он наденет ей кольцо на руку.
Тут  беспечность Марии как рукой сняло.  Открывшийся  рот издал звук:
– О-о-о-о!
Она, забыв про всё на свете, торопясь, стала дёргать Ариадну, объясняя ей, что плантация, которую они сейчас убирают, принадлежит не Маноли, а его сыну Паули. Значит, и ей. Что у Маноли ещё четверо: «пэдья».
Надо понимать:  четыре женатых сына. (Двое из которых уже  знакомились с Тиной и Ариади)
Ариади, смеясь, погладила Марию по плечу:
– Ничего, не волнуйся, где четверо, там и пятый «ёс» – сын – не станет лишним, а ты будешь любимая «кори» (дочка). Валентина  утвердительно замахала головой, приговаривая:
–А я буду «яя» – ваша  бабушка.
Надо же было в это время подъехать машине с хозяином. Он  засигналил.  Мария  вспорхнула, понеслась вниз, приказывая Ариади следовать за ней.
Проклиная всё на свете, Ариадна стала спускаться с кручи. Надо же было ему появиться так не вовремя? Раз соврать и то не удалось. Не добежав до машины, не умея сдержать себя, Мария во весь голос закричала:
– Маноли?! Генека Ариади!?
  и ещё многое чего…
 Из её крика Ариадна поняла только слово: «генека». Значит, она спрашивала, правда ли, что Манолис хочет жениться? С замиранием сердца Ариадна ждала, что ответит хозяин. Мария быстро приближалась к машине, Ариадна несколько отстала и мечтала провалиться от стыда.
Но заставила себя посмотреть на реакцию Маноли. Он очень внятно ответил невестке и при этом утвердительно закивал головой. Мария в том же темпе, с которым  бежала с горы, понеслась на свои «вертикали», при этом громко воя : – Ай,а….!
– Господи, ты есть, ты спас меня от позора – шептала замученная Ариадна.
Манолис позвал её в кабину машины, погладил по плечу, с некоторым укором показывая на невестку, зачем мол, было: «бла, бла, бла Марии?»
Погрузив отсортированные фиолетовые крупные оливки в мешки, стали собирать технику и грузиться  в кузов. Неожиданно для всех Манолис приказал Марии выйти из кабинки и уступить место Ариади. Как потом рассказала Тина, Мария заняла очень опасное место у заднего бортика и ни за что не пожелала передвинуться в более безопасное место. Так на виду всей деревни с ветерком и приехали домой.