Глава 10. Возвращение

 
     Утром, совсем не по правилам, в дверях выстроилась  вся мужская команда.
  Тихо зашли в кухню. Пояснили, что Джордж с цыганом (из Индии к ним приехал подработать), загружают техникой грузовичок.
Ариадна предложила им по бутерброду с фетой (брынзой, замоченной с ночи) и кофе. Ребята, не присаживаясь, перекусили. Тина заволновалась, может в действительности, что-то другое? Обеспокоено сказала:
– Давай-ка  по одной никуда не выходить, ухватят тебя по приказу хозяина, и поминай, как звали.
В кармане куртки у Ариадны была горсть рассыпанных янтарных бусинок от браслетика.
Она решила дать по штучке на память коллегам. Парни безразлично стали разглядывать янтаринки.  Странно, никакой реакции. Также вела себя и Мария, рассматривая янтарное обрамление иконки. Ариади догадалась, что они понятия не имеют о том, что держат в руке. Вспомнив  уроки физики в седьмом классе, она произнесла:
– Электрон!
– О!О! электрон, электрон.. загомонили ребята, стали просить добавить ещё по одной.
Разделив между ними всё, что было, Ариадна, услышав звук подъезжающей машины, велела погрузить ящики с продуктами.
Умытый, ею побритый и подстриженный Маноли в последний раз попытался  уговорить Ариади остаться с ним.
Только сейчас она поняла, что в прошлый раз, когда он делал осмотр своих владений, то старался поразить её своим богатством.
Однако, если бы они заранее не спрятали заграничные паспорта, то сейчас он  бы так с ней  не разговаривал.
Ариади подарила Манолису иконку Иисуса Христа, украшенную янтарём.  Одела ему на голову красивую темно-синюю, привезённую велюровую шляпу,  на руки надела новые чёрненькие тёплые перчатки.
Имея в запасе лишнюю пару очков, подарила и их «бедному» расчетливому миллионеру. (Только бы не помешал уехать).
Её очками он часто пользовался, когда каждые три дня садился за стол с ручкой и бумагой. Клал перед собой электронную счётную машинку, левой рукой производил свои расчеты, составлял перечень необходимых дел, закупок, снятия с книжки денег для расчета с рабочими. В доме у него никогда не было наличных денег.   
За последние три дня Тине и Ариади он решил не платить  (вот вам и «любовь»!) объясняя тем, что надо ехать в банк. Тина закричала:
– Что ж ты делаешь? За первые девять дней не рассчитался, и ещё три дня захапал!?
Дверь открывается и заходит старшая Мария. Она поняла, что Манолис не дает расчёт, стала ему что-то быстро с гневом говорить. Незаметно в кухню зашёл Джордж. Долго слушая перепалку хозяина, вытащил из кармана свои деньги и отсчитал положенные женщинам деньги за три последних дня. Ариадна вытащила две новые кепочки с козырьками и протянула Джорджу. На работе очень пригодятся. Он с радостью их взял и, показывая на деньги, предупредил хозяина, что, если не вернёт, то он с бригадой уйдёт к Василиусу.
Манолис показал на выход, предлагая женщинам грузиться. Забравшись наверх, стали ждать последних указаний для водителя. Манолис окликнул:
– Ариади! И показал на кабинку. Она отрицательно покачала головой, он настоял. Перебираясь в кабину, Ариади подумала:
– Неужто, действительно, в кабинке и без хозяина?
Глянула на водителя, а он стал на глазах зеленеть. (Имея коричневый цвет лица, бледнел он зелёным цветом). Оглянувшись, и она напугалась. Хромая, держась за поручни, хозяин торопливо спускался со ступенек дома, желая забраться в кабину.
Ариадна пулей вылетела, делая вид, что решила помочь влезть Маноли. Он же, толкая её назад, требовал, чтобы она была рядом с водителем, а уж у двери сядет сам. И тут жди, чего угодно…. Сопротивляясь, она сумела забраться наверх к Тине. 
Машина медленно вывозила их из  Кало Перволакия. Посмотрев на громадные горы, она увидела вдалеке, как две небольшие тучки пикировались молниями. Действительно, любят порезвиться дети «Меркурия».
Машина поднималась на очередной перевал, Ариадна сказала:
–Надо, чтобы нас везли не в порт Ситию, а в Лефорто, и там оставили.
Тина:
– Что делать будем, если в порт увезут?
– В порту быстро кидаем на дорогу сумки и сами бежим к полицейским, прося их защитить нас от действий хозяина. А лучше всего давай останавливать сейчас машину, пока не покатились вниз, уговорим Джорджа везти нас в Лефорто. Мы знаем, когда до Иерапетру будут автобусы, а оттуда на Ираклион.
Застучали по кабине. Машина остановилась. Стоя на ступеньке, индус вопросительно смотрел, ожидая пояснений.
Достав  из Валентининой сумки картинку с изображением плывущего парусника, оформленную сверкающим на солнце янтарём, протянули её Джорджу и попросили:
– Не надо Ситию. Лефорто!
Джордж закачал головой, показывая на хозяина. Они настаивали, тогда он  махнул рукой, соглашаясь. Ссовсем быстро они оказались у знакомого кафе.
Джордж ещё не затормозил, как они выкинули сумки на дорогу, быстро, почти на ходу выпрыгнули, откуда и прыть взялась. Не оглядываясь, вбежали по ступенькам кафе. Машина поехала куда-то дальше. Попросившись у хозяйки кафе в туалет, расшили спрятанные в брюках паспорта; купили 300 граммовую  бутылочку воды за 1,4 евро и вышли на улицу.
Обнялись, не веря своему счастью.
Подняв глаза, Ариадна обмерла – напротив входа стояла знакомая машина. Открыв дверцу, Манолис подозвал её. Ариадна отрицательно покачала головой. Он показывал на сидение и предлагал уехать с ним.
Джордж осторожно давал знать, что подходить к машине не следует. Поняв, что это ещё не конец, Тина с Ариадной ушли в кафе. Хозяйка вышла, посмотрела, зашла назад и, называя хозяина: "Маноли", плюясь, всем видом показала, как им не повезло. Дождавшись, когда хозяин уехал, поинтересовалась: «Куда они едут»? Ариадна, раскрыв  записную книжку, показала расписание движения автобусов. По нему выходило, что ждать автобус придётся ещё часа четыре.
Глянув на часы, женщина предложила забирать вещи и идти за ней.
Встав у дороги, она стала смотреть на проходящие машины. Из-за поворота появился пустой автобус. Она подняла руку, о чём-то поговорила с водителем, он не соглашался, но она сумела убедить. Добрая гречанка помогла  женщинам, подав их сумки в автобус. Сели на переднее сидение. К ним подошёл контролёр.
Что бы доехать до Иерапетру, они заплатили по 5,05 евро. 
По сторонам дороги на склонах громадных гор мелькали, все в зелени, небольшие поселения. Скоро автобус въехал на маленькую площадь Иерапетру.  Высадив женщин, автобус в ту же секунду умчался по своему маршруту.
Зашли в знакомое кафе, в кассе попросили два билета до Ираклиона.
Стоимость 7,4 евро за каждый билет оплачена – во дворе собирается отъезжать неполный автобус с вывеской на стекле: «IERАPЕТRА- IRАКLION».
Напряжение не отпускает их, все думы о дальнейшем: пройти проверку документов в Айос-Ноколаосе, разыскать Милу, дозвониться до Нины.
Остановка в Айос-Ноколаосе была совсем недолгой, проверки не было.
В пятнадцать часов тридцать минут подъехали к последнему пункту – остановке у самого входа в здание порта Ираклион. Перенесли сумки на лавочку, выпили воды. Валентина не захотела пойти и позвонить из автомата своей свахе:
–Ты уж сама позвони, заодно и Миле.
Ариадна взяла телефонную карточку, нашла телефон-автомат. Первым набрала  номер Нины. Из трубки прозвучал очень странный голос – то ли больной, то ли пьяной Валиной свахи. 
Сказала ей, что они в Ираклионе и просят помочь Валентине деньгами, чтобы купить обратный билет. Из трубки понеслось всякое непотребство… Прекратив разговаривать с ней, Ариадна позвонила на мобильный телефон Милы.  Какая же это противоположность несуразной Нины! Мила искренне обрадовалась, что они сами сумели выбраться из далёкого селения, объяснила, как найти её дом. Попросила подождать, но не у дверей дома, а напротив, под деревьями. Через десять минут они были у указанного дома. Зашли в тень дерева. Стали рассматривать новое место. Позади за деревьями невысокое здание полиции,  напротив – новый, белый, красивый трехэтажный дом. Валентина проговорила:
– Интересно, где живет Мила?
– Как где? Вот видишь длинное узкое подвальное окно, там её комната.
– Слушай, я в этой Греции что-нибудь  хорошее услышу от тебя?
Подошла Мила, обнялись. Провела в светлое фойе и по ступенькам спустилась в полуэтаж. Окно в комнате, которую она занимала, выходило на улицу и было тем самым, на которое указала Ариадна.
Окончательно расслабившись, Ариадна свалилась с ног. Попросив разрешения обмыться с дороги, зашла в туалетную комнату с душем. Едва включив тёплую воду, потеряла сознание. На полу пролежала недолго, придя в себя, осторожно, медленно ополоснулась, и, войдя в комнату, свалилась на разобранную Валей постель. Милы уже не было. У неё следующая работа в ночь – дежурство у девяностопятилетней бабушки.
  Сутки заканчивались, Ариадна спала, не подавая признаков жизни. Несколько раз Валентине казалось, что она не дышит. Из продуктов Милы Валентина сварила первое, на второе – макароны, чай. Стала будить Ариадну, которая в ответ неразборчиво что-то шептала. Наконец, придя в себя, она спросила:
– Что случилось? Какой сегодня день? Почему нет Милы?
Валентина сообщила, что сейчас – вечер пятнадцатого декабря, что давно надо поесть, что Мила вот- вот подойдёт.
Еле переставляя ноги, Ариадна пошла умыться. 
Ожившая, заинтересовалась содержимым снимаемой Милой квартиры. В комнате имелся большой, до потолка, встроенный шкаф, стоял небольшой холодильник, сверху которого располагалась электроплита. (Тепло и холод – странное сочетание). Диванчик-кровать, две раскладушки, три пластмассовые серые табуретки, обеденный маленький стол.
В туалетной комнате, снизу доверху покрытой плиткой, на уровне плеча по всему периметру в стене проходит, по нашему – полка, а на самом деле – служащий  полкой выступ, заполненный всякой дребеденью: порошками, полотенцами, мылом, мочалками, зубными порошками, щётками.
Увидев  переполненные мусорные мешки, Ариадна взяла их и понесла  в мусорку, которую заметила ещё вчера. Перешла через  дорогу, по которой нескончаемым потоком мчались машины и ловко обгонявшие их мотороллеры.
Выбросив мусор, стояла, ждала, когда можно будет выбрать момент и перейти на свою сторону. Пересекая дорогу, заметила, как на большом белом мотороллере за ней поехал седой, мощный мужчина. Он что-то кричал ей вслед. Ничего не желая понимать, она бросилась к дому, нажав кнопку домофона,  закричала:
– Скорее открывай, за мной гонятся!
Не оглядываясь, бросилась в открывшиеся двери. Валентина ворчливо сказала:
– Куда ни пойдёшь, всегда какое-то ЧП. Между прочим, Мила не велела никуда выходить. Бельё я постирала, где развесить, не знаю. Из комнаты выходить нельзя, чтобы хозяин дома не заметил посторонних.
Мила появилась в шестнадцатом часу. Мокрое бельё развешивали на плоской крыше. Если в России бельевые площадки находятся, как правило, перед домом, то у греков – на плоских крышах.
Оглядевшись вокруг, Ариадна залюбовалась увиденным. Совсем недалеко  раскинулось море, дома ступеньками спускались к нему. Налетающий с моря ветер надувал пододеяльники, простыни, заставляя их биться, как паруса на паруснике; казалось, порыв посильнее, и дом легко сдвинется с места.
Покушав, они отправились в авиакассы, выяснять стоимость билетов.  Поднимались по узким улочкам старого города мимо множества магазинчиков с траурной одеждой. Ариадна спросила:
– Что, здесь так много умирают?
Мила даже остановилась:
– Почему?
  – В магазинчиках сплошные ритуальные туалеты.
Мила посмеялась, это же любимый цвет греков. Сами темноволосые, и одежда  тёмная.
Зашли в три агентства по продаже авиабилетов, сравнили предложенные цены.
Своих денег явно не набиралось. Мила в данный момент сама была в затруднительном положении. Придя домой, она стала обзванивать своих знакомых, объясняя сложившуюся ситуацию. Нашлись две Иры, которые захотели передать на родину деньги родителям. Все они были из того же городка, что и Валентина с Ариадной.
Утром следующего дня нужная сумма была у них в руках. Сразу же пошли и купили билеты  на семнадцатое число. Самолет летел из аэропорта г. Ираклиона до Афин, из Афин на Польском рейсе до Варшавы и из Варшавы в  Прибалтику.
Стоимость билетов  значительно возрастает, если билет берётся в одну сторону.
Шестнадцатое декабря был у Милы выходным. Имея вид на жительство, она держалась свободно. Повела их осматривать город.
Зашли в первый встретившийся маркетинг. Рассматривая ломящиеся от обилия  вещей полки, они проходили по залу с винами. Народу в магазине мало,  поэтому неряшливая всклокоченная женщина, согнувшаяся над дешёвым вином, невольно останавливала взгляд.
Приглядевшись  к грязной, с распухшим от пьянки лицом и подбитым правым глазом женщине, они дружно, медленно, чтобы не привлечь внимание пьянчужки, отступили к выходу из маркетинга.Только выйдя на улицу,  заговорили. Надо же было зайти именно в тот магазин, где сваха Валентины,  Нина – «отоваривалась». 
Мила сказала:
– Вот из-за таких греки и презирают русских, относятся к ним хуже, чем к неграм.
Мила, долго живя в Ираклионе, полюбила город. Стала показывать им, где что находится. Город готовился к встречи Рождества.
Эвкалиптовые деревья, пальмы, были опутаны гирляндами электрических разноцветных лампочек.
На площади стоял огромный, разряженный в ярко-красные одежды Санта- Клаус.
Мила  вела их к морю по небольшому склону. Они прошли сквозь громадные открытые деревянные, тёмные от древности ворота с полукруглым верхом, оказались на причале. Вдали виднелись белоснежные морские лайнеры, яхты, рыбачьи лодки. Само море яркое, прозрачными голубо-изумрудными волнами билось о берег. Мила предложила сфотографироваться на фоне изумительного моря. Ариадна, протягивая руку к фотоаппарату, попросила всех повернуться, чтобы она смогла запечатлеть их на фоне города, поднимающегося вверх к вершине горы. Наводя объектив на обьект сьёмки, застыла. В объективе главное место заняла стена, сквозь которую они прошли, за разговорами не заметив её вовсе. Ариадна, оглушенная увиденным, будто онемела.
Она просто не смогла подругам ничего объяснить.
    Мила по-своему поняла её, принялась рассказывать о том, что в семисотых годах турки захватывали греческие острова. Островитяне построили высоченную стену для защиты от них, поливали турок горячим оливковым маслом, и, кроме того, по верху стены шёл водовод.
    Так вот где, из её, с ежегодной регулярностью повторяющегося сна, находится булыжниковая дорога, пролегающая возле высоченной пятнадцатиметровой стены из тёсаных блоков и цветом тёплого топлёного молока! В своём сне она, оказывается, бежала не к воротам, а как раз наоборот! Находясь снаружи от города, спасаясь, она бежала от турок к запасным, единственно ещё пока открытым воротам, так как главные ворота уже были закрыты...
    Совсем вечером встретились с землячками, которые рассказали о себе, о трудностях. Дали отправляющимся адреса своих российских родственников.
   Самолет улетал семнадцатого декабря  вечером, а после двенадцати часов к ним подъехал знакомый Милы – Анатолий. Пришёл не с пустыми руками. Каждой он подарил недорогие критские сувениры. Мила попросила его отвезти подруг в аэропорт. Анатолий был столь любезен, что нашёл время показать пустынные в это время года пляжи Ираклиона, промчал их по восьми полосной автостраде, где штрафуют за скорость ниже ста километров в час. К аэропорту подъехали уже вечером. Само здание аэропорта поражало  величиной, обилием свободного пространства в залах, свежестью воздуха и мрамором...
Дорожные сумки сдали сразу же при регистрации. Мила предупредила, что при переходе из одного самолета в другой, В Афинах и в Варшаве их вещи будут перемещаться работниками аэропорта.
Расстались очень тепло. В самолёт попали сразу из здания аэропорта. Летели минут сорок. В аэропорту Афин они два часа ждали посадки на самолет Польской авиакомпании. Таможенники очень внимательно рассматривали паспорта, и, не найдя к чему придраться, одобрительно указали на дату, что, мол, успели выехать вовремя.
Стюардесса показала, как надо обращаться со средствами техники безопасности.
В самолете их покормили. В аэропорту Варшавы надо было ждать своего рейса до девяти утра.
Если в Берлине, Афинах, Ираклионе работники таможенной службы не бросались в глаза, то в Варшаве они, как напыщенные петухи, важно ходили, выставляя себя напоказ.
Наконец сели в самолёт. Он набрал высоту, пролетел по прямой минут пятнадцать и сразу пошёл на снижение: под крылом замелькали родные места, покрытые снегом.
Они на своём лётном поле! Но их ведут не в здание аэропорта, а требуют пройти на противоположную сторону... там ...международный "авиасарай" – одноэтажное здание, где идёт досмотр прилетевших. Тут Ариадна не смогла больше сдерживать себя. Рыдания били всё её тело.
Загораживая свет небольшого окна, на неё двинулся кто-то громадный. Ничего не видя перед собой, она столкнулась с этой мощью. Перед ней оказался сын её подруги, в этот день дежуривший на таможне. Первое, что он сказал, обнимая её:
– Тётя Адочка, когда мама сообщила о том, что вы летите в Грецию, я  был категорически против, но  опоздал, не успел вам  ничего рассказать – вы уже улетели. Никак не думал, что в ваши  шестьдесят два года сумеете вернуться.
Наступал Новый, 2003 год.