Мама

Снова попала мама в больницу, тромбоэмболия. Пока она была дома между больницами, я пыталась до неё донести, что нужно священника позвать, без неё приходил батюшка пособоровать отца и других родственников. Надеялась, что и до исповеди с Причастием дозреют родители. Но нет.

Мысленно объясняю Господу (или себе?), что это война и голодное детство виноваты. Отец остался в оккупации вместе с мамой и бабушкой, бабушка у него была по его словам "сильно верующая", "знахарка", ни один из её сыновей не погиб на войне, и того, что в  самом начале войны попал в плен, она вымолила, вернулся домой.

А мама попала со своей матерью, сёстрами и братьями в эвакуацию в деревню Чунаки Пензенской области. Вернулись они, когда пять лет ей было, но она запомнила, как ели в эвакуации жмых от подсолнечника после отжатия масла, а бабушку свою уже не застала после возвращения и не помнит, та осталась и погибла в оккупации.

Вот ещё из маминых рассказов о детстве: она родилась 13 января, на старый новый год, и её день рождения, в отличие от братьев-сестёр, их всего восемь было,  всегда праздновали, наряжали ёлку и ходили колядовать. У нас до сих пор ходят в этот день дети по квартирам соседей, колядуют.

Про корову. Своей после войны не было, только у их родной тётки, и они, дети, плавали за Днепр на луг летом заготавливать сено для этой коровы, чтобы заработать себе молочка.  У отца с матерью-бабкой была своя корова, но толку от неё было мало, почти всё молоко загребали уполномоченные. Так что у обоих самое ценное детское лакомство было молоко.

Когда старшая мамина сестра вышла замуж и стала жить отдельно, к ней в гости, а также к бездетному дядьке-военному их, детей, безплатно возила на поезде подкормиться сестра "бацьки", проводница. "Бацька" их хоть и кинул, ушёл к молодице, но тётка жалела племянников и прятала от проверяющих.

В десятом классе маму выгнали из школы, до нового года терпели, а потом исключили, не было у бабушки денег заплатить за обучение. Про это узнал двоюродный брат, которого в 18 забрала к себе на фронт их общая тётка, бабушка Наташа, он дошёл до Берлина и дослужился до полковника, после войны богато жил и заплатил за своего родного брата, а также за маму с её братом, они все вместе, в одном классе, учились.

Мама закончила десятилетку и Минский финансовый техникум, уже работала, когда к ней прибежали и сказали, что прямо в кассе плохо стало бабушке, её маме, потеряла сознание и упала. "Бацька" их не просто бросил, бабушку беременную восьмым ребёнком, а с невывезенным лесом, безплатно выделенным на строительство дома вместо разрушенного в войну.

Сами женщины, две сестры с детьми, вывезти лес не смогли, его забрала себе третья, замужняя, сестра, та, что с коровой, а бабушке дали ссуду на дом,  по которой она долго потом платила, и вот, не успела внести очередной взнос, то есть, ей казалось, что внесла, но кассир утверждала, что нет. Спёр кто-то прямо из окошка кассы.

Мама прибежала, бабушка пришла в себя, ничего они не доказали, пришлось второй раз платить. Свой дом дети и две женщины сами отстроили, и мама тогда ещё спину надорвала, всю жизнь маялась. Он у них не из бревён был, а "насыпной", засыпали между двумя тонкими щитовыми стенками шлак, таскали тяжёлые вёдра.

И вот, когда мама вышла замуж, обзавелась наша семья квартирой-дачей-машиной-гаражом, вся мамина энергия ушла на хозяйство. Готовит она великолепно, забиты лоджии и яма в гараже урожаем/заготовками, пока хорошо видели глаза - вязала-шила-вышивала, вся дача в цветах.

Словом, идеальная хозяйка. Когда я развелась, и у бывшего мужа во втором браке родился сын, а у нас Серёжа погиб и не было у неё ни сына, ни внука, только я и внучка, однажды мама огорошила меня. Только я собралась продать по объявлению коньки, из которых выросла дочка, как мама попросила их. Отдам, - говорит, - их этому мальчику, ему как раз нужно.

Этот случай открыл мне глаза на вред скрытности. Жили мы с дочкой уже отдельно,  бывший муж платил по суду алименты и только, я старалась пускать родителям пыль в глаза, чтобы не безпокоились за нас, и вот допускалась. Вообще-то деньги за коньки мне были очень нужны, купила бы лишний кусок послаще. Но прямо я не сказала, а молча обиделась и перестала ходить к родителям в гости. Прошло какое-то время, мама позвонила и извинилась.

- Прости, - говорит, - я не подумала.

Мама любит хозяйственных женщин, как она сама, а не про книжки, как я. Так и не смогла приучить её книжки читать, а она меня поставить хозяйство на первое место. Хорошо, что мою дочку мы с ней на пару воспитывали и получили среднее арифметическое.

Всё это Ты, Господи, и Сам знаешь, а я объясняю, чтобы напомнить: меня она не слышит, пошли ей человека или ангела, не дай без Причастия умереть.

Прошу у всех, кто дочитал, молитв о рабе Божией Татьяне.