Я

 

    Жизнь подвешена на чувствах, и нет другого способа в ней убедиться. Можно поверить её мыслью, но что есть  размышления, как ни тени чувств, дым от огня? Мысль кажется надёжнее, однако чувство - тот кирпичик из которого строятся все наши грёзы. Какими бы сложными не были чертежи, они состоят из линий чувств, ум - архитектор, а тело - строитель, временный очаг в кузне сознания. В огне чувств мы раскаляем наше бытие и молотом сознания куём представления.

    Сознание опутано слоями иллюзий. Ближайшая реальность - наиболее плотный слой, постепенно сменяемый другим. Нам кажется, что мы действуем, но сознание - только ось самодвижущейся карусели. Воля - лишь поток внимания по руслу с расходящимися ветвями выборов во многосюжетной вечности. Наша избирательность и есть творческий процесс. Творец тот, кто не сводит своего внимания от развёртывания той или иной иллюзии. Скульптор видит будущее в неотёсанном камне.

  Откуда и зачем появилась привязка чувств к сознанию, пребывающему в чистом состоянии, из-за которых оно осознало себя, как Я? Может сознание никогда не теряет своей исходной позиции, как круг своего центра, и чувства это вечно движущееся наполнение круга, проходящее сквозь луч внимания, направленный от центра к периферии? Возможно сам луч и его движение, создаются столкновением сознания, с круговым потоком событий, изгибающих его в спираль вечных иллюзий.

  Мы - лучи сознания, мириады рукавов его внимания, закрученные в спираль жизни, мы вновь и вновь рождаемся на поворотах калейдоскопа миров. Вселенная не так велика, как велики её варианты. Живя на одной планете, сколько миллиардов представлений о ней? Но, как бы не была тверда планета, закрепившаяся в нас иллюзия действительности - всего лишь дырявая лодка в реке времени. Мы плывём, не зная куда и зачем, посреди несущей нас бескрайней лавины чувств.

  Кто этот Я, прикрывающий Себя мной и другими? Наверное без нас Он никто, только нами и жив. Он и узнал-то о Себе через нас, сны оживили Сновидца от Его пустого бесформенного нахождения в Себе. Вопрос о Я, говорит о том, что Сновидец проснулся во сне, а ведь только так и возможно Ему пробудиться, иначе, совсем лишившись снов, Он вернётся к абсолютной неопределённости, равной пустоте. Теперь у Сновидца есть выбор: спать или нет в героях своих снов, отождествляться с их иллюзиями или выстраивать свои, подчиняться общей канве сна или начать с того, чтобы стать хозяином временному герою, а потом и его миру.

  Возможно посредством пробуждённого сознания Сновидец решил стать Богом доныне неуправляемого мира сновидений. Наверняка, в других Своих триллионнолетних снах Он справился с этой задачей. Теперь Он знает, что лавина чувств, несущая героев Его сна, это Он Сам, а раз так, они и есть нити к Нему. У общего сна, называемого его героями объективным миром, есть логика неосознанной предопределённости, он механически развёртывает своё качество в количество. Разве Сновидец не в силах помочь изменить качество восприятия и отношение героя к своей жизни? Так, через каждого, Он может изменить и параметры общей иллюзии.

  Глупость спрашивать себя, кого во мне больше: героя или Сновидца? Сознание не принадлежит нам, наоборот, мы - ему. Наши множественные я - господа на час, они, как лебедь, рак и щука, никуда не ведут. Лишь сознание может покатить воз голых королей - наше эго на скрипучих колёсах. Да, разотождесталение болезненно, но приносит облегчение, как вырывание гнилых зубов, и когда герой сна осознанием отставляет свою роль, он понимает, что его единственный долг - быть счастливым. А счастье пребывания в неохватном сознании Сновидца всегда рядом, надо только повернуться лицом к самому Себе, к единственному подлинному Я.

  Надо помнить, что ты не Иванов и Петров, а так же не Наполеон и не Грозный. Зачем оставаться фигурой на доске, рваться из пешки стать ферзём или, будучи королём, вкушать экклесиастово разочарование, когда, на самом деле, ты - гроссмейстер? Ты можешь наблюдать игру, участвовать в ней или вовсе отходить от доски попить чаю. Ты можешь жить, играючись, гроссмейстеру незачем бояться смерти, ибо на доске мира нет ничего, кроме временного и условного.

  Подлинное безмолвное Я никогда не покидает нас, научая своим присутствием высшей истине. Оно молча говорит: «Даже, когда придёт смерть и все ложные я рассеются, как дым, Я лягу мостом к твоему новому рождению». В отличие от временных я, Оно не лицемерно, ибо не имеет лица и тем самым даёт знать, что замирье - пустота. Сновидца нет без мира снов. Бог не прячется за сознанием, у Него нет зазеркалья, Он - само это сознание. Мы - ожерелье, связанное единой замкнутой на себя нитью Сновидца.
Он и мы - одно.

  Вечность не замещаема временем, она - как ни странно - и ось, и колесо. Иллюзия времени возникает от движения колеса. В круговороте карусели судеб и событий сознание вечности оживает, и ей кажется, что она всё время бегает между образами, пересаживаясь с одного на другой. Если бы карусель могла остановиться, то стало бы видно, что лошадки и прочие образы прибиты к полу, а события висят неизменными на своих местах по кругу. Она бы узнала, что среди мумий, покрытых краской, и свисающей паутины огней сознание - единственный шарик свободы и жизни, перекатывающийся куда угодно и оживляющий всё в себе и вокруг, встречая холодное  круговое движение.