Эльбрусиада

Эльбрусиада

        Прочитал сочный рассказ Татьяны Герасимовой и не удержался...
        Это было первое послевоенное массовое восхождение на Эльбрус, если вообще не первое послевоенное. Эльбрус согласно альпинистской квалификации "двойка А" и альпинисты на Эльбрус – ни ногой – "ишачки много, а проку – ноль".
        Повод для восхождения – самый замечательный: 400 лет со дня добровольного вхождения Кабардино-Балкарии в состав государства Российского.
Данные из Интернета
         «В 1557г. к царю Ивану Грозному прибыло посольство от кабардинского князя Темрюка Идарова с просьбой о покровительстве. В 1561г. этот союз был скреплен браком Ивана Грозного с младшей дочерью Темрюка Марией».
         «Впервые присоединение Кабарды к России официально праздновалось в 1957г. в связи с 400 – летием этой даты. Тогда же был установлен памятник на площади, получившей название «Площадь 400 – летия добровольного вхождения Кабарды в состав России»».

        А лично я, участвовал в массовом восхождении на Эльбрус как раз по поводу этого замечательного события. Наверху хотели, чтобы 400 человек штурмовали Эльбрус, но люди разумные срезали до 200.
        Власти мобилизовали 150 горных туристов (для них маршрут с Эльбрусом – "хорошая четверка"), сопровождение и ответственность за восхождение возложили на альплагерь «Баксан».
        Все это должно было произойти в первых числах августа, в пересменку. Как только разрядники услышали о предстоящем историческом событии - тут же испарились. Нас в лагере осталось немного: группа новоиспеченных значкистов, приехавшая из Челябинска в начале июля на 2 смены, и альпинисты из Нальчика, студенты Кабардино-Балкарии, которым было не открутиться.
         «Но тут позвольте отступленье», я просто не могу не описать, что тогда из себя представляло Баксанское ущелье, которое после войны было просто закрыто для всех и было открыто только после речи Хрущева 1956 года "О культе личности Сталина". Я просто не имею права не рассказать Вам о том, что ещё помню о том времени, ставшем в каком-то смысле легендарным.
        Тогда в горах еще цвели эдельвейсы, встречались целые полянки эдельвейсов. Все альплагеря были построены еще немцами, знаменитые альпийские ассы Гитлера оттачивали свое мастерство в Баксанском ущелье. До войны Советская Россия дружила с Германией, как потом дружила с Китаем, однако в 1957 году все альпинистское обмундирование уже было американским: веревки, ледорубы, карабины, палатки – до нас там готовили офицеров славной нашей армии для несения службы в трудных горных условиях и нам по инерции ещё достался их рацион: каждый день масло, красная икра – питание как в хорошем ресторане – это при стоимости путевки, порядка стипендии. Всего лагерей было немного, запомнились «Шхельда», «Спартак», «Джантуган» – самый высокий из всех 1950 над уровнем моря. Его физики оккупировали – поставят пластинку задом наперёд и по всем динамикам транслируют. Нарзан там свой – сильно пахнущий сероводородом.
        На горных перевалах находили и скелеты и оружие. При въезде в альплагерь Баксан располагалось кладбище – это как скобка в математическом выражении.
        Восхождение началось рано утром, с рассвета. Выкладка полная – сухой паек на 4 дня. За 50 минут достигли подножья Эльбруса. Там был небольшой альплагерь, который так и назывался «Эльбрус». Тропа ровная, наклон градусов 45. Через 2 часа с небольшим достигли ледника, через который надо было перевести туристов. Это уровень порядка 3000 метров. Ледник очень опасный, славится своими подгорными трещинами. Это трещины, которые расширяются вниз. Если в нее влетишь, то падать будешь до самого дна, а толщина льда здесь достигает 500 метров.
        Тропа к приюту 11 была уже намечена. Нас связали по двое в связки, чтобы мы могли перемещаться не по тропе, если кому-то понадобится помощь. Только начальник исторического восхождения чуть не пострадал. Он отошел от тропы в сторону, чтобы сделать фотоснимок, и провалился, успев однако зацепиться за самый край ледорубом. Мы видели, как он исчез, но тут же двое подбежали и его вытащили.
К середине дня мы уже были на приюте 11. Он был похож на огромный дирижабль и блестел на Солнце.
        Два дня акклиматизации. Что мы там делали? В основном мусорную свалку чистили. Во время войны там стояли горные егеря Вермахта и от них осталась огромная свалка, в которой можно было найти все, что угодно. Наша задача – выбирать и сжигать всё, что может гореть. Удивление вызывали тефлоновые конденсаторы, которые отказывались гореть в огне.
        Мне, как металлургу, пришлось заниматься печью и процессом приготовления пищи. На 4000 метров дрова горят плоховато, а картошка вообще отказывается вариться. Чтобы ее обхитрить, я очень сильно солил воду, соль лежала на дне, и в ней вместе с картошкой варил тушенку прямо в банке. Часа через полтора картошку перекладывали в несоленую кипящую воду, вскрывали банки и добавляли тушенку – получалась неплохая еда.
        Штурм начался в час ночи. Темень жуткая. Мороз градусов 20, сильный ветер, но постепенно входишь в ритм, разреженный воздух не так сильно охлаждает. Взошла Луна. Вид удивительный – она за склоном внизу, кажется плюнь на неё – она зашипит и погаснет. Работа плотная, пота нет, а вода выделяется, сливаешь ее прямо на ходу. А женщинам приходится терпеть!
        Часа через два достигли Приюта Пастухова. «Мальчики - налево! Девочки – направо!» - звучит неубедительно. Прикрываясь друг другом, добавляем льда в Эльбрусский ледник. Первый раз вижу заболевших горной болезнью. Человек теряет сознание и его как ватную куклу тащат вниз.
Ещё через час – начинает светать. Наконец мы достигаем Седла Эльбруса. Небольшая передышка и тут я совершаю ошибку. Увидел хороший камень и подбежал к нему. Расстояние небольшое, но стала болеть голова. Это мигрень, это у меня наследственное – отец из дома не выходил без цитрамона. Обычно, в этом случае я беседую с головой: «Ну чего ты болишь? Это ведь ты болишь, это твоя проблема, ну и решай её сама!» Только теперь это не помогало – пришлось терпеть весь день, до самого конца.
        Дальше мы пошли направо. На вершине стояли не долго – очень холодно.
        Дальше вниз, как всегда бегом, бегом – через 4 часа были на берегу Баксана. Обедали уже в Лагере. Стал подводить итоги: восхождение на Эльбрус, из альпинистов редко кто там бывал; впечатления, есть что вспомнить. А что не так? Голова всё ещё болит, горло болит – ангина, подошвы ног поморозил – копеечные ожоги на подошвах от триконей, но в целом – хорошо отделался!