Домашний мальчик

Десятого июня 1984-го я проплакал в вожатской и следующий день тоже. А еще через день скулил в квартире технички Марии Степановны.  Пятый и шестой день с начала смены ревел в кабинете библиотекарши, отвлекаясь на рассматривание картинок в книжках, седьмой - в мастерской Николая Михалыча, руководителя кружка по выжиганию. На восьмой вернулся в вожатскую, а вечер после ужина и до отбоя провел на пищеблоке. Ровно в полночь заболела голова, лег в изолятор.  Меня убаюкивала лагерный врач Карпова. Не смогла убаюкать, и ушла.
  Утром выйдя из изолятора, я направился к старшей пионервожатой Гале.  Следующие два дня ровно в девять помогал Гале строить лагерь на линейку. Остальное время увивался за поварихой тетей Клавой.
           И вот, обойдя все подчиненные руки, приклеился к директору лагеря Роберту Сергеевичу. Близость к начальству немного успокоила. Все эти дни администрация пыталась дозвониться до родителей. Но мама и отчим Виктор, как меня отправили, уехали в Тульскую область. И до бабы Тамары тоже дозвониться не могли.
    Я высиживал в кабинете Роберта Сергеевича. Директор поручал мне всякую мелочь, типа переложить бумажки слева к бумажкам справа. И ночевал я у Роберта Сергеевича в его пионер-лагерной квартире. Привык к уюту и больше не стонал.
   Развлекал Роберта Сергеевича рассказами о том, что такое диалектика и кто такой Лопушок, где находится Лукоморье.
- Моя любимая актриса Раневская, среди  ученых люблю  Эйнштейна.   
     Однажды откопал драную шляпку среди реквизита театральной студии, нацепил, вошел в образ. «Красота – это страшная сила… Если она сама с собой разговаривает, то с кем я разговариваю… Можно взять идиота?»
    Вечером я приходил в директорскую квартиру. Посмотрев телевизор, мы ложились спать. Утром вставали, шли завтракать. После завтрака в кабинете вместе принимали сотрудников по разным, в том числе и личным вопросам.
Я наставлял: Вам конечно решать, давать ли ей отпуск. Но на Вашем месте был бы требовательнее. Дисциплину нужно держать.  А что, если все сразу отпуск попросят?!
     Как-то в один из дней, возвращаясь из пищеблока к Роберту Сергеевичу, я увидел в дверном проеме административного корпуса силуэт мамы. Я стремглав помчался. «Мамочка!»
- Ой! – Только и сказала мама, лишь только увидела меня.
- Привет! - сказал отчим Виктор.
- Заберите меня домой! Мне здесь плохо!  Я хочу домой!
 В разговоре с мамой директор восхищался: Умный у вас сынок! Не по возрасту говорит о вещах, о которых рассуждают в институтах. Но ребенок домашний, зачем вы его отправили в лагерь?
    Так я и уехал из лагеря «Русские узоры».
- Что я тебе, вечная нянька! – Злилась мама в электричке. – Одно из двух, либо ты ненормальный, либо бессовестный.  Все нормальные дети ездят в лагерь. Вот теперь путевка пропала.
- А что мы сегодня будем ужинать? – Отрезал я.
- Курицу сделаю. - Сказала мама. 
Я обнял маму и радостно сказал: Ты у меня самая красивая, в тыщу миллионов раз красивее Элизабет Тэйлор!
Мама гордилась своей похожестью на голливудскую диву и часто повторяла:  «Мне с института говорят, я похожа на Элизабет Тэйлор».
    И вот я дома. Вдохнул его аромат. Этот запах гари с шоссе вперемешку с запахом кухни. Все родное. И ненавистная виолончель, и чешский диван, и незакрытое пианино с нотами на пюпитре; продырявленная репродукция Моны Лизы над сервантом. Сам полированный типовой сервант с одним стеклом. Когда тебя лишают дома, а потом ты в него возвращаешься, это ли не есть самое настоящее счастье!

Иллюстрация Вари Наткиной