Два огонька

Он снова пришел в парк. Пустынный и угрюмый, тот никогда не привлекал по вечерам к себе лишних глаз. Что есть сил вдохнув в себя свежий осенний воздух, парень выдохнул и оторвался от поверхности земли. Осталась внизу асфальтовая плита парка. Подстриженные в неволе деревья лишь вздохнули от отчаянной зависти к такой первобытной свободе. Еще считанные мгновения - и позади угрюмые бетонные стены, железные крыши и пластмассовые вывески. Его обняла пустота. Казалось, еще чуть-чуть - и звезды захрустят под его ногами. Лопнет хрусталь небосвода. Но нет... Даже умея летать, человеку не пробраться дальше своей, достижимой высоты.
Его взору открылось то, чего с земли никогда не увидишь. Вместо каменной действительности - разноцветье волшебных огней, вместо оков повседневности - единение красоты и свободы. Внизу остались рев моторов, завывания сирен, плач детей и ругань соседей. Здесь только отдаленный гомон той жизни и пьянящая тишина.
Он любовался огнями. То, что вблизи обыденно и даже, порой, безобразно, с высоты кажется красивым и манящим. Он любил думать о том, что каждый из этих огней - это какая-то история. Вон там, наверное, читает сказку перед сном какой-нибудь малыш, а вон там огонек куда-то очень спешит. Наверное, врачи "скорой помощи" стремятся спасти очередную жизнь. А вон тот огонек движется уверенно, но все же не так быстро, видимо, кто-то спешит попасть домой после работы. Видимо, его ждут прекрасная жена и любимая дочка. А, может быть, он едет к маме, которую не видел уже несколько лет и теперь старается поскорее обрадовать её...
Иногда некоторые огоньки настолько завлекали его, что он не в силах удержаться, спускался вниз и узнавал историю огонька. Много веселых и печальных, глупых и поучительных историй успел повидать за время своих полетов. Жаль, но с ним самим мало что интересного происходило в повседневности. У него никогда не было даже своего огонька. Живя в снимаемой комнате у хозяйки, добирался на работу и не-домой общественным транспортом. А не-дома никто не ждал... А так хотелось, чтобы после полетов его ждал вечером хотя бы огонек настольной лампы в комнате... но хозяйка запретила понапрасну жечь свет.
И он упивался единственным, что было у него, самого. Упивался своей свободой. Поднимаясь вверх, насколько позволял его вес, камнем пускался вниз, в свободный полет, останавливаясь уже над самыми крышами. Дух захватывало и кровь играла в жилах свой бешеный танец. Это никогда не приедалось, и каждый раз вызывало восторг. Иногда он отлетал подальше в сторону, заслышав вдали гул летящего самолета, и зачарованно смотрел, как мимо проносится шумящая груда такого умного, но все же холодного металла... И снова больше всего его пленяли огни. Но, словно метеор, красиво движущийся к своему неминуемому концу, в небытие так уходил каждый вечер.
Вот, и в этот раз - он, как волшебник из сказки, спрыгнул вновь с неба на землю и пошел не-домой, в свою пустую кровать. Очередное ленивое, и оттого мучительное утро, как всегда, встретило его выпуском новостей по интернет-радио на кухне хозяйки. В этот раз обычно шаблонные и однообразные фразы диктора заинтересовали его.
«Чрезвычайное происшествие случилось сегодня ночью в небе над городом. Вопреки государственному запрету, кто-то воспользовался воздушным пространством. Как известно, из-за террористической угрозы уже десять лет никто, кроме государственной авиакомпании, не имеет права пользоваться воздухом для перемещения в пространстве. Все нарушители немедленно сбиваются силами воздушной обороны. Однако сегодня ночью одному из локаторов удалось засечь в воздухе не опознанный летающий объект. По сведениям экспертов, это был не самолет или зонд, но это и не могла быть крупная птица. Мы будем следить за развитием событий, не поддавайтесь панике и оставайтесь с нами».
Украдкой усмехнувшись оханьям хозяйки, он удивился: «Как эта новость попала на радио? Видимо, какой-то умелый журналист выудил явно не общедоступные сведения. Как бы то ни было, теперь летать придется осторожнее. Но никто и ни за что не отнимет у меня небо. Даже если в меня будут целиться ракетами, свою свободу я не отдам».
И в этот вечер произошло то же, что и всегда. Оставив в прошедшем дне все неприятности, надел противолокаторный костюм и взмыл в воздух. Наверху перемигивались федеральные спутники - шпионы. Подмигнув им, рассмеялся: им не увидеть его, благодаря темноте и костюму. Отчаянно хохоча этой простой радости и собственной прихоти, он подлетел поближе к одной из локаторных башен, чтобы лучше разглядеть ее огни. Веселясь оттого, что видит башню, а она его - нет, он стал кружиться вокруг. Как вдруг снизу послышалось угрожающее шипение. Ему никогда не приходило в голову сравнить ракету со змеей, но это сравнение оказалось верным. Отпрыгнув в сторону он приготовился, было, к смерти. Но «змея» взмыла высоко вверх и там, обессилев, взорвалась, осознав свою бесполезность.
- Глупое железо, - выдохнул он с дрожью, - значит, вы научились кое-как находить меня... Но попасть ваши ракеты все равно не могут. Что ж, посмотрим, кто кого. Так летать даже интереснее.
А в это время в центре управления пусковой шахтой, залитая пунцом, стояла главная по системе наведения — Анна. Молодая девушка только начала карьеру офицера, и вчера заступила на эту новую и ответственную должность. Экраны мониторов дразнили видом разлетающихся останков ракеты и крошечной точкой вдалеке, которая исчезла через миг ускользнувшей целью. Коллеги взглядами старались хоть как-то ее утешить, но чей-то ехидный смешок из толпы свел все старания на нет.
Придя домой, она, не снимая формы, бросилась на свою кровать и начала откровенно и долго оплакивать свой неудавшийся первый боевой пуск. Благо, никто не видел ее слез. Она жила одна на съемной квартире. Благо... и в то же время не с кем было поделиться горечью своего поражения. Одиночество давно стало для нее и счастьем, и проклятьем одновременно.
Следующий день был выходным. Она ни за что не захотела проводить их в тюрьме-квартире, предпочитая  весь день потратить на бесцельные скитания по городу. Там больше воздуха.
Анна очень любила дорогу. Куда ехать? Зачем? Не важно. Главное, ощущение быстрого движения и шум мотора. А лучше — перестук железных колес под ногами, как в детстве... К сожалению, все поезда уже перевели на магнитный монорельс. Зато, они теперь несутся с гораздо большей скоростью, что Анну очень устраивало.
Она зашла в первый попавшийся вагон и позволила ему нести ее, куда только он сам захочет. Нет необходимости делать выбор, куда ехать, покупая билет: у нее проездной. И вот, за окном пролетали сначала городские небоскребы, а потом пригородные деревеньки. Там жгли осенний мусор. Так захотелось отворить окно электрички, чтобы вкусить этот аромат осени... Но это было строго запрещено. Вздохнув, Анна смирилась и стала просто любоваться осенним пейзажем.
На одной из остановок к ней подошел молодой человек. Так получилось, что рядом со стоящей на ногах Анной было всего одно свободное кресло. Юноша жестом предложил ей сесть. Анна отказалась:
- Извините, мне так лучше.
- Но в таком случае Вы ставите меня в неловкое положение. Как я буду сидеть, если рядом со мной стоит такая красивая девушка?
Смутившись от непривычного обращения, она ответила:
- Многие молодые люди едут сидя рядом со стоящими девушками. Поверьте, в наше время в этом нет ничего такого.
- Для них — может быть. Но не для меня.
- Я Вас понимаю. Но, поймите, и Вы меня. Ездить я предпочитаю стоя.
- Так больше свободы.
- Именно так. Кресло — это одна из тех вещей, что сковывают. Я с большим удовольствием устроилась бы где-нибудь на пеньке или на камне. Но ни того, ни другого здесь нет.
- А мы чем-то похожи с Вами. Я тоже предпочитаю свободу. В напичканном запретами и обязанностями мире так хорошо делать то, что ты хочешь, хотя бы в мелочах. Хочу — здесь стою, а хочу — там. А не там, где для меня поставлено кресло.
- Да. А лучше — ходить. Но пешком не добиться такой головокружительной скорости... Поэтому я и люблю поезда.
Они проговорили до самой конечной станции. Так бывает, что люди случайному попутчику открывают куда больше себя, чем своим близким. Они ехали и говорили обо всем на свете. А потом оказалось, что оба едут из одного города и что им просто нечего делать. Так уж получилось, что назад ехали вместе. И за окнами было уже темно...
Выходя из вагона, он ей неожиданно предложил:
- Знаешь, наша с тобой встреча — это еще одна история. Еще один огонек... Тот, который светил из окна вагона, где мы с тобой ехали.
- О чем это ты?
- Если хочешь узнать мой секрет, пошли со мной. Это не займет больше пары часов, но тебе точно понравится. Такой свободы ты еще не видела...
- Свободы, говоришь... Знаешь, я тебе не рассказала, но вчера на работе я потерпела фиаско. И теперь мне хочется как-то утешить себя. Я очень люблю свободу. Так что, давай, показывай мне свой секрет.
- Заинтриговала. Ну, и кем же ты работаешь, и что  случилось?
- Давай так. Сначала твой секрет. Ты первый пообещал показать мне его.
- Хорошо. Но только тебе придется доехать со мной до десятого городского парка, а по пути заехать ко мне домой, минут на десять.
- Эдакий быстрый! При первой же встрече девушек домой к себе зовет, да еще и на десять минут.
- Ну, если хочешь, в парке меня дождешься, минут десять. Я там рядом живу. Я обещаю, что ты не пожалеешь.
- А о чем мне жалеть? Чтоб ты знал, я умею постоять за себя и в случае чего ближайшие дня три ты точно проведешь в городской больнице.
- Я тебе верю. И обманывать тебя не собираюсь.
- Ну, так, поехали в этот твой парк.
Анне действительно пришлось дожидаться его десять минут в безлюдном парке. Домой к нему заходить она отказалась наотрез. Другая девушка испугалась бы от позднего пребывания в таком угрюмом месте, но только не  Анна. Ей было скучно ждать, но любопытство не давало уйти домой. Константин подошел неожиданно. Он был облачен в какой-то странный плащ и в руках нес еще один такой же.
- Надень это, пожалуйста, - предложил он, - это безобидно.
- Не припомню из криминальных хроник, чтобы какое-нибудь преступление начиналось с надевания на девушку плаща. Так уж и быть.
- А теперь, держись за меня что есть сил и дай мне тебя обнять. Это не желание близости, а необходимость, честно.
Анна так крепко сжала его в своих руках, что парень окончательно убедился, что она из физически подготовленных. Может, тренер, может, спортсменка. У неё была железная хватка. И тут Анна завизжала, как маленькая девчушка. Ошарашенная тем, что случилось, она теперь молча таращилась на уплывающие из-под ног макушки деревьев. А потом безликие лужи света он уличных фонарей, оконных проемов и фар машин превратились в необыкновенный узор разноцветных огней вдали. Нереальность витала высоко над городом, играя порывами осеннего ветра.
- Тебе не холодно? - Вдруг спросил он.
- Нет.
- Как тебе все это?
- Честно? Сто раз это видела на экранах мониторов.
- А еще честнее?
- Вживую, да еще и без самолета это необыкновенно. Но ты удивительный глупец...
- Почему?
- Вчера... дурак... зачем залез в зону действия башенной оптики?
- Было темно, я держался в тени. Не знал, что оптика и в такой темени может видеть.
- Теперь может. Только еще не очень хорошо...
- Кажется, это «не очень» спасло мне жизнь. Твой секрет...
- Ты и был моим обидчиком.
- Простила меня?
- Кажется, да.
Темнота надежно укрыла их от посторонних глаз. В этот вечер, подобно скорлупе, хрустнули два одиночества, вместе с двумя маленькими тайнами. А свобода улыбалась, глядя на это алмазами звезд.