Упыри

Был поздний вечерок. Брёл Вася с гулянки домой. Неверные ноги его шатались, не желая нести тело. Курсируя поперек проселочной дороги из стороны в сторону, он шел, постоянно падая в грязь. Как назло, только что прошел дождь. Дорога была сплошь покрыта ручьями  и лужами. Время было после заката. Ленивое пасмурное солнышко уже закатилось за горизонт и спрятало там свои лучи. Небо стремительно угасало. Тучи все больше сливались с серостью в один большой ком. Тени все чернее проступали среди деревьев, которые из зеленых ближе к ночи стали превращаться в серых истуканов. Вася, весь грязный, пропахший самыми безобразными запахами, в порванной одежде, бранил ненавистную погоду и собственную жизнь:
- У, дрянь! Льет и льет! Посидеть не дал. Что за жизнь? С друзьями посидеть охота – жена, дура, не пускает. А что мне ее, слушать? И каждый день! Брешет и брешет. Детей кормить нечем. А чем мне их кормить? Ты мать, ты и корми. Дура!
Последнюю фразу он так злобно выпалил, будто жена сейчас находилась рядом. Даже замахнулся на ее воображаемый образ, но не удержался на ногах и снова впечатался в очередную лужу.
Дико матерясь и проклиная все вокруг себя, пытаясь встать, он вдруг увидел на дороге чуть дальше силуэт человека. Тот уже был еле виден среди густых сумерек и высокой травы. Двигался, тоже, очень нетвердо, то падая, то поднимаясь снова. Вася, почувствовав родственную душу, поковылял в направлении этого силуэта. Еле догнал. Приближаясь, стал окрикивать:
- Браточек! Выпить есть? Погоди ты! Куда? Тоже в село? – В ответ странный незнакомец не произнес ни звука. Но пьянчуга не отставал:
- Чего молчишь? Вместе пойдем. Веселее, а?
Он попытался положить свою руку на плечо нового друга, ища в нем опору. Но тот не удержался и рухнул на землю, как мешок с навозом. Выглядел тот «браточек» совсем скверно. Весь покрыт рвотой, грязью и еще не понятно какими нечистотами. Одежда свисала лохмотьями, обуви не было. Запах исходил такой, что сморщился даже Вася:
- Ну-у-у, обувь где посеял? Ничего! Стащим щас, с забора, у бабки Клавы, старой клуши. – Еле выговорил он заплетающимся языком. - А, ты, совсем никакой. Но я тебя доволоку.
Он заложил жутко смердящую руку незнакомца себе на плечи и стал старательно тащить его в сторону деревни, спотыкаясь и падая на каждом шагу. Во время очередной передышки по-приятельски стал трепать его за обросшее и опухшее лицо. Вдруг заорал от дикой боли - из обрубка мизинца обильно текла кровь, а «новый друг» лениво пережевывал отгрызанную только что фалангу. От ужаса Вася упал на землю. Людоед набросился на него, пытаясь укусить в шею. Пользуясь тем, что двигался нападавший довольно неповоротливо и нелепо, пьяница вырвался из его опасных объятий. Отбегая от страшного существа подальше, он нащупал и на силу вытащил трясущейся покалеченной рукой нож. Потом, набравшись храбрости, подбежал к твари, что есть сил, ударил ножом по шее, раскроив ее поперек горла, и отскочил в сторону. Но это существо даже не покачнулось от удара. Из ужасной раны не выступило ни капли крови. Чудовище, продолжая пошатываться, словно пьяный человек, продолжило неспешно двигаться, пытаясь снова напасть.
- Упырь! – Догадался Вася, еще дальше отбегая от цепких лап своего несостоявшегося приятеля, и схватил лежавшую на дороге палку.
- Получай, гад! – Крикнул он, собравшись с духом, и, что есть сил, замахнулся и треснул упыря палкой по голове.
Палка, захрустев, переломилась пополам. Голова нежити, удивительно легко оторвавшись от тела, отлетела и упала в грязь. При этом она еще продолжала хватать ртом воздух и хищно сверкать глазами. Обезглавленное тело свалилось в грязь рядом с головой, шаря вокруг себя мертвыми руками и ногами, пытаясь нащупать точку опоры.
Вася, взглянув на все это еще раз, резко развернулся и побежал прочь в направлении деревни, переваливаясь по всей ширине дороги и извергая перегар.
- Вот, и рассказывай такое людям! – Пояснял он сам себе, поминутно оглядываясь на поверженного врага: - Скажут - допился до белой горячки, алкаш. А что с них взять? Правы.
Потом поглядел на свой изувеченный палец и добавил:
- Укусил! Неужели и я теперь такой же тварью буду?