Рождественский спор

Бежал по лесу зайчишка - так быстро, как только мог. Снег кружился сверху белый-белый. Сам зайчишка был еще белее этого снега. Из-под лапок заячьи пригоршни снега вылетали, поэтому он был отчетливо виден волку, что гнался за ним. И тут понял, что не убежать ему от судьбы - сел под пенек, глазки лапками прикрыл и приготовился, было, к смерти. Волк подбежал к нему, да вместо того, чтобы растерзать, просить стал:
- Косой, не желаю я тебе зла. Не трону я ни тебя, ни зайчиху твою, ни выводок твой. Ты горю моему помоги, а потом, глядишь, сочтемся.
- Ого-го, - удивился заяц, - диво-то какое! Сам волк, серый, страшный, с большими когтями, с большими зубами да с острыми ушами помощи моей хочет! И чего это от зайца тебе, волк, надобно?
- Горе со мной случилось! Век я в лесу живу - зла большого никому не делаю. Да все считают, что я злодей эдакий. Поди-докажи, что это не так! А тут совсем народ лесной с ума сошел. Волчицу я полюбил с краев северных белую-белую, белей твоей зайчихи будет. Так они ее в сундук посадили - чужая, мол. Да ко всему, цвета рождественского снега.
- Врешь ты, волк.
- Ну вот, опять мне не верят! - Огорчился тот.
- Нет белее моей зайчихи. А в остальном верю, уж больно правдоподобно рассказываешь. И, правда, мне ничего ты худого не сделал. Это я россказней ото всех наслушался, что съесть ты меня хочешь, от того и боялся.
- А я потому и гонялся за тобой, что поговорить хотел. Так вот. Значит, полюбил я волчицу ту белую, а народ лесной поймал и в сундуке у Лешего её держит. Просил я отпустить, да тот ни в какую. И знает, что я не сделал никому ничего худого, а все равно не отпускает - тешится надо мною да над волчицею. А народ лесной пугает, какой я страшный. Да я ведь ночами с тоски вою. Был бы злой - на клочки бы всех порвал. Помочь-заступиться некому: медведь-то в разъездах. Да вот ведь добрый я, заяц. Тронуть никого не могу. Тебя вроде все в лесу знают, может, тебе поверят? Поговорил бы ты с народом лесным, вдруг это поможет?
- Так и быть. Я тебе помогу. А ты уж потом, будь добр, от всякого зла меня да зайчиху мою, да зайчаток моих, защищай.
- Договорились. И не только тебя. А вообще весь наш лес от всякого лиха пуще медведя стану стеречь.
На том они и порешили. Пришли туда, где народ лесной собрался думать, что с волчицей делать. Леший сидел на сундуке посреди поляны, вокруг него зверье всякое. Всякому слово давал - мнение свое высказывать. И начался сыр-бор:
- Говори, лось, что с волчицей сделать!
- Забодать ее надо! Волк-то меня, несчастного, прошлой зимой на водопой не пускал! Проталина там есть на реке, где воды зимой можно попить. Так он, окаянный, к ней не пускал. Сидит, как истукан, на берегу да зубами щелкает! Забодать!
Вой раздался из сундука, зверье все от страха задрожало. Леший снова орет:
- Говори, белка!
- Голодом ее уморить! Я этой зимой хотела орешков найти, что летом запасла. Так он, зараза, из дупла меня не выпустил! Холодно было так, что зуб к зубу примерзал. А бельчата поесть захотели - в дупле ни единого орешка не оказалось. Высунулась я. А под деревом он сидит. Зубами щелкает. На меня голодным взглядом смотрит! Уморить!
Пуще прежнего завыла в сундуке волчица, пуще прежнего затряслись звери от страха. А Леший, ухмыляясь, снова за свое:
- Говори, заяц, что с волчицей делать. Молодец, что волка привел. Не испугался. Вот сейчас все вместе ему и отомстим за злодеяния.
- Отпустить волчицу, - пискнул заяц.
- Что? - Не поверил своим ушам лесной народ.
- Отпустить волчицу надо! Никому ничего худого волк не сделал!
- Ошалел, косой? - Разозлился лось. - А видел ли ты, как он надо мной прошлой зимой издевался?
- Видел я, как он прошлой зимой жизнь тебе спас. Там, на реке, вода плескалась на берег. Намерзала. А берег крутой и вода глубокая. Подойди ты ближе - в той реке враз бы и сгинул!
- Видел ли ты, косой, как волк надо мной этой зимой измывался? - Запричитала белка.
- Видел я, белка, как волк и твою жизнь спас. Холодно тогда было так, что выйди ты на поиски орехов - так бы и околела вдали от дупла. Знаешь ведь, не минутное это дело - орехи найти. Даже, если ты сама их спрятала - долго бы тебе искать их пришлось под снегом. И бельчата твои сиротами остались бы.
Взревел народ лесной от такой новости - не злодеем волк оказался! А Леший давай всех вновь убеждать, что злодеем волк родился, злодеем и останется. Но тут каждый зверь начал свою историю вспоминать, как волк жизнь ему спас. Дошло до зверей, что дурил их Леший. Да с криками и прогнали его в болото. А из сундука волчицу выпустили, она была такая белоснежная, что все зверье залюбовалось ею. И зайцу пришлось свои слова про зайчиху взять назад. Подошел волк к любимой. Мордочку ей облизал, да так нежно, что удивились все звери такому чуду.
Никто с тех пор волков в том лесу не боялся и не обижал, на всех увеселеньях они вместе с остальными на равных правах гуляли и веселились. Зато в худой час все лесные жители бежали теперь не к медведю, а к волку. И никто не оставался в обиде.