1963 год, Крым. Студенческий отряд на уборке урожа

        1963 год КРЫМ. СТУДЕНЧЕСКИЙ ОТРЯД НА УБОРКЕ УРОЖАЯ.

    Через несколько дней,после установочных занятий, нас (все третьи и четвертые курсы автомобильного факультета) по тревоге отправили специальным поездом в Крым на уборку винограда. Наша группа была размещена в опытном хозяйстве «Магарач», в трех километрах от Джанкоя. В то время этим хозяйством управлял и занимался селекцией новых сортов винограда, кандидат биологических наук, Павел Яковлевич Голодрига. С этим человеком у нас сложились самые теплые, доверительные  отношения.
     Всю группу разместили в частном секторе, а питались в совхозной столовой. Была установлена продолжительность рабочего дня на съем винограда, и, уже на следующий день после прибытия, мы оказались в   виноградном царстве. Мы никогда в жизни не видели такого изобилия и разнообразия увесистых гроздьев. Каждая гроздь манила, ласкала воображение и вызывала желание немедленно отправить сочные ягодки в  рот. Съем винограда начался с неудержимым, жадным поглощением его плодов. Работники совхоза видели наши аппетиты и, проходя мимо, давали советы:
     - Ребята, не увлекайтесь! Может наступить расстройство желудка!
     Но разве можно было внять этим советам, когда перед глазами висят гроздья - такие привлекательные, такие  вкусные и в таком количестве?! Мы обжирались! Бригадир, проходя мимо, только улыбалась. Через какой-то час, полтора, наши животы, как безжалостные командиры, заставляли отрываться от работы и гнали нас в посадку. Первый день работы на винограднике не принес хозяйству успеха, мы треть дня просидели в посадке, не выполнили,  установленную норму. Следующий рабочий день оказался еще  более продуктивным по результатам работы наших желудков в посадке, но  очень низким по  съему винограда. Ко всему прочему, от непривычки, большую часть дня находиться на корточках у виноградных лоз,  начали сильно болеть ноги и поясница.
     Видя нашу неприспособленность по сбору винограда, Павел Яковлевич начал искать нам другие виды работ. Он вызвал меня в  контору и вот о чем состоялся разговор:
     - Владимир Яковлевич! Что-то твоя команда не справляется с дневными нормами по уборке винограда?
     - Да, Павел Яковлевич, согласен, не справляемся с нормами. Вроде не сачкуем, но нормы выполнить не можем. К вечеру поясница и ноги болят так, что, кажется, их насквозь прострелили, да тут еще расстройство, льет из живота, как из ведра. Я в общежитие прихожу полным инвалидом, а из-за поноса всем приходиться часто бегать в посадку.
     - А мы же вас предупреждали!
     - Предупреждали! Да, разве удержишься от такого соблазна.
     - Староста, а если я попрошу тебя скомплектовать команду из десяти человек и помочь нам вырубить сухую лесопосадку посадку акации, которая тянет влагу, и от неё теперь никакой пользы: ни защиты от ветра, ни тени в жаркую погоду. Справитесь?
     - Надо посмотреть, подумать, Павел Яковлевич, что за работа, - ответил я.
     - Посмотри!.. Посмотри, подумай, староста!.. Мы будем вам очень благодарны!
     Он тут же вызвал в кабинет колхозного инженера, дал ему соответствующие инструкции, и мы отправились с ним посмотреть на предстоящий объем работ.
     Прибыв на место, и увидев длину этой посадки, я был в шоке. «Да,  эту работу мы не выполним и за два месяца!» – подумал я.
     Инженер назвал условия труда и оплату за выполненную работу. «Предложение  заманчивое, но объем работ?!..» - подумал я.
     Договорились о встрече на следующий день.
     В назначенное время 10 человек добровольцев со мной  были на месте. Инженер привез 10 топоров, провел инструктаж, обговорили условия и закрепили их в договоре.
     - Задачка!.. С ней мы не справимся и до конца всех работ! – кто-то вслух высказал сомнение.
     - Почему не справимся?!.. Справимся, только надо топоры наточить, они тупые, как валенки! – высказал уверенность студент, Рангел Костов Попов – Болгарин по национальности, - человек старше каждого из нас лет на 10, крупный и физически крепкий мужчина.
     Пока ребята осматривали посадку, я с Рангелом сходили в мастерскую и заточили топоры.
     - Да, ими теперь можно бриться! – пошутил Гена Демьяненко.
     Рангел показал, как за несколько ударов повалить дерево, работа закипела. Это была не однообразная работа на корточках, это были интенсивные движения рук, ног и всего тела, они бодрили сознание и вызывали спортивный азарт. После обеденного перерыва появился инженер. Он прошел по нашему участку, дал кое-какие указания и, предоставив нам  свободу,  скрылся по своим делам.
     Ударными темпами мы валили сухие деревья. Рангел Костов, как лев набрасывался на дерево, топор мелькал в его руках, и дерево под корень валилось на землю. Быстро летело время, а вместе с ним, через четыре дня начал виднеться конец этой посадки.
     - Рангел! – кричали «лесорубы». – Мы думали, что эту посадку не вырубим и за месяц.
     - Не страшен черт, как его малюют! – отвечал Болгарин, усвоивший много русских поговорок и шуток.
     Через неделю мы справились с заданием и ждали появления инженера, чтобы закрыть наряды, утвердить их у начальства и сдать в расчетный отдел. И вот наш организатор работ появился на участке. Он был очень удивлен результатом – это не входило в его планы, и тут произошел между нами конфликт.
     - Ребята, я ошибся: занизил норму и завысил оплату! – взмолился инженер. – Давайте пересмотрим договор и перепишем наряд.
     - Как это перепишем наряд и пересмотрим договор?! – дружно закричали все «лесорубы».
     - Да, меня за это председатель совхоза убьет!
     - Не убьет, будешь жить! Ты ещё за скорость должен нас премировать! –  возразил Важа.
     Конфликт разрешил Павел Яковлевич. Он был очень доволен нашей работой, понимая, что съём винограда, это не наше призвание. А после похвал, сказал:
   
     - Владимир Яковлевич! В вашей группе есть армейцы?
     - Есть, Павел Яковлевич, - ответил я. – А в чем дело?
     - Понимаешь, я хочу предложить вам сторожовку виноградников. Наши местные сторожа сами воруют виноград и позволяют воровать жителям села, а то еще и залетным ребятам. Выручи! За ночную сторожовку мы платим по 100 рублей в месяц, а за дневную 80. Подбери надежных ребят.
     Я тут же нашел желающих на сторожовку, ну  и себя вписал в этот список. Ребят распределили по картам виноградника (карта – это участок, засаженный определенным сортом винограда, обнесенный вокруг, распаханной широкой полосой, и табличкой, с полной характеристикой данного сорта.), мне же досталось в ночную смену охранять фруктовый сад и  бахчу. Юре Бондаренко досталась охрана двух карт по соседству с моим участком. Мы объединились и вдвоем охраняли два участка. На моем участке находилась  сторожка – домик с невысоким потолком, печкой и двумя топчанами. Это строение служило укрытием от дождя  сторожам и работникам фруктового сада и бахчи. Ночным сторожам выдавались фонарики, одноствольные ружья 16 калибра, патроны, порох и дробь. Днем мы готовились к ночному дежурству, заполняли правые карманы холостыми патронами, левые патронами с солью, а нагрудные карманы, - патронами, набитыми дробью. Холостые патроны служили нам шумовым и отпугивающим средством, их мы не жалели и,  без удержу, сотрясали ночную тишину окрестности выстрелами.
     Юра Бондаренко, во время обхода охраняемого участка, или, выбегая из сторожки пописать, производил выстрел, сопровождал его отборной бранью: «Стой! … твою мать!». А вернувшись в сторожку говорил: "Пускай воришки знают, что сторожа не спят!" - Это было анекдотично, но очень впечатлительно.
     Во второй половине сентября ночи стали очень холодные. Ночные заморозки покрывали инеем пригорки, а холодный сырой воздух проникал в каждую щель наших одежек и безжалостно жалил клетки тела. Из этой ситуации мы нашли выход. Попробовали в сторожке протопить печку, эксперимент нам удался. Печка теплом наполняла пространство, и мы после очередных обходов сада, бахчи, и виноградников, приносили по охапке хвороста, топили печку,  блаженствовали в тепле, а иногда, позволяли себе на какое-то время вздремнуть.
     Об этой сторожке узнали наши коллеги из соседних участков, и когда им в шалашах было невмоготу, они прибегали к нам, грелись, лакомились арбузами и разбегались по своим местам. 
     Однажды с нами  в этой сторожке произошел курьезный случай:
     Глубокой холодной ночью в сторожку набилось несколько сторожей из соседних участков.
     - Володя, топи печку, замерзли, дрожим от холода, как цуцики! – кричали мои друзья.
     - Ребята, хворосту нет, дров нет, а то, что было, мы с Юриком все использовали, - ответил я. – Если хотите, сгоняйте в посадку и принесите хворост, а мы с Юрой поставим на печку кастрюльку, нагреем воду и заварим чай.
     Мое предложение взбодрило ребят, они дружно сбегали в посадку, насобирали хворосту и по охапке принесли в сторожку. Хворост весело запылал в печи, потрескивали от огня веточки, сторожка наполнилась теплом, закипела вода в кастрюльке. Пол-литровые банки заменяли нам кружки, аромат от душистого чая заполнил пространство.
     - Юрик! Поддай жару, подбрось хворосту в печь! – кричали друзья, разомлевшие, от тепла и чая.
     Чугунная плита на печи покраснела, в сторожке стало жарковато. Вдруг, запах гари, и дым стал заполнять пространство.
     - Что такое?! Что такое?! – стали кричать мои друзья.
     Я посмотрел на потолок и увидел, как сквозь щели в деревянных перекрытиях потолка  пробивался дым, и поблескивали огоньки от тлеющих досок.
     - Горим!!! - крикнул я, выскочил из сторожки и пулей запрыгнул на крышу.               
     Горели потолочные доски.
     - Ребята, воду!
     - А чем? – послышался неуместный вопрос.
     - Банками, черпайте воду из бочки и подавайте мне! – скомандовал я.
     Работа закипела. Я лил в огонь воду и не давал возможности расползаться ему по всей крыше. Юра Бондаренко проявил находчивость, разрезал арбуз пополам, руками выгреб из его половинок сердцевину и этими посудинками подавал мне воду. Огонь был потушен, в сторожке мы навели порядок и постарались замести следы нашей оплошности.