Придёт серенький волчок

               
           Не знаю, как вы, а я никогда не слышала, чтобы страх способствовал спокойному засыпанию. Наоборот, считаю, что перед сном нежелательно смотреть вечерний выпуск «Новостей», остросюжетные фильмы, слушать музыку громкой тональности. Отход ко сну должен быть тихим, умиротворяющим, тогда и сны снятся добрые, интересные, весёлые. А добрый сон даёт хороший отдых и повышает настроение. К чему это я? Сейчас расскажу.
          Сами знаете, какая слышимость в современных квартирах. Так вот я весь вечер слышала как бабушка-соседка напевала, укладывая внуков спать: «Придёт серенький волчок и ухватит за бочок, а потом придёт медведь и отхватит ножки треть",,, Двухлетние близнецы ревели до икоты, бабушка, чтоб они и сквозь плач слышали её и прониклись, наддавала тональности, причём медведь превратился у неё в "ведмедя", что ещё добавляло страху, – в общем, вечер удался.
          Мне вспомнилось моё детство. Меня тоже укладывала спать бабушка, но она никогда не пела  мне ни про какие ужасы, хотя была замечательной певуньей. Звучали напевные русские народные песни, которые мы с ней обе любили. А вообще, не обязательно петь именно колыбельную, главное, петь правильно.
          Но чаще всего бабушка рассказывала сказку. Причём, каждый вечер одну и ту же – про Красную шапочку и Серого волка. И мне она никогда не надоедала, может быть, из-за того, что рассказывала её бабушка каждый раз по другому, переставляя эпизоды, что-то уточняя и добавляя новое. Более того, мы с ней как бы вели диалог, потому что я всё время спрашивала то про бабушку -  какое на ней было платье, то про внучку – сколько её было лет и как её звали  на самом деле, ведь Красная шапочка было прозвище. Очень меня интересовал волк – сколько у него зубов, какого цвета глаза, длинный ли хвост...                Это добавляло живости рассказу, так как бабушка тут же, на ходу, придумывала ответы. Возможно, оттого, что на стене висела картина какого-то доморощенного художника. Стены комнатки были чисто выбелены чуть подсиненной известью, удивительно гладкие, и картина в раме на одной из них  казалась окном. Впечатление было странное – в это «окно» был виден лес, серый волк и девочка в красной шапочке.Хотя я точно знала, что нет во дворе никакого леса!
             Рассказывая, бабушка кивала на картину, а мне казалось, что, прислушавшись, можно уловить дыхание ветерка, шелест листьев и даже запах лесных цветов и трав. Сквозь смеженные ресницы я рассматривала картину и среди листвы, стволов находила разные фигурки, которые рисовало моё воображение. Листья были нарисованы с таким мастерством, что хотелось каждый из них потрогать рукой, чтобы ощутить его гладкость или шершавость.
            А волк был добрый. Казалось, что он не скалит зубы (и вправду, большие и острые), а улыбается, и совсем не худой, пушистый. Картина была летняя, и я помнила, что волки летом, обычно, на людей не нападают. Девочка в красном чепчике, аккуратном передничке с корзиночкой с пирогами стояла к волку очень близко и совсем не была напуганной.
         Бабушкин негромкий голос, рассматривание картины и мои детские наивные размышления действовали так умиротворяющее, что меня начинало клонить ко сну. Но засыпала я  не от бабушкиного тёплого, тихого голоса, а совсем от других звуков. На железной кровати, выкрашенной в синий цвет, на которой я спала, вместо сетки под матрасом лежали доски. Укладывая меня спать, бабушка легонько потряхивала кровать, доски издавали звуки, которых и серый волчок мог испугаться: они не просто скрипели, а скрежетали. Но я под эти звуки засыпала и спала до утра спокойным сном под охраной Красной шапочки и Серого волка, который добродушно улыбался с картины.