В поисках причала НК

      В дороге почему-то, особенно если не бриться, растут борода и усы. На бороду сил хватает, а вот на усы… Маме не понравится. Но что поделать если лень?! Да с усами вроде совсем другой человек. Мне не мешают.   
      Ещё не доехать до Москвы, а уже томишься и скучаешь. По жене и по детям.
      А в самой Москве, в окружении многоэтажного великолепия и многотоптущей мостовые снующих, бегущих, несущихся людей, чувствуешь себя щепкой в бурном потоке воды. Хочется прижаться, притулиться, прилипнуть к стене дома, спрятаться, раствориться и исчезнуть прочь. Но защиты нет. Потеряшка в центре страны. Поток подхватывает и бежишь, бежишь, бежишь. Мчишься потоком в поисках своей двери, за которую тебе надо, в надежде укрыться и найти своё пристанище. Даже в магазине, укутавшись в восторг обилия красок товаров, пытаешься найти тепло оставленного дома. В поисках, пока ненужных вещей, возвращаешься в свой оставленный очаг-пещеру. Поисками озаряешь любовь. Мыслями надежду. Хочется купить отрез материала. Для жены. На пальто демисезонное или зимнее. Хорошего или очень хорошего материала. Чтобы укутать любимую. Согреть сейчас и в будущем. Но и люди, и продавцы говорят, что в Москве этого так просто достать невозможно. Очень много детских колясок. А в Курске купили уже. Смотришь на московское великолепие и жалеешь, что поторопились покупать теперь уже барахлянную коляску.  Её теперь, наверное, и не продать без убытка. Нужно продать. Тут их завалено, пусть немного подороже, но зато намного лучше и оригинальнее.
      Не смотря на всякие нашёптывания, беседы и запреты, в Москве всё-таки зашёл на квартиру к Славин-Боровским. Дома застал только его старенькую мать. Борис и Юля находятся по-прежнему в Таллине. А у него действительно были большие неприятности и его исключили из партии и демобилизовали, не смотря на все боевые заслуги перед Родиной. В Таллине у него была хорошая квартира - две комнаты и кухня, поэтому он и остался в Таллине, поступив работать на завод каким-то машинистом. Юля работает главным инженером одного из заводов, но в связи со случившимся с Борисом её даже понизили в должности. У них оказывается двое сынов. Младшему год и месяц, а старшему уже пять. Они держат работницу. Мама Бориса вынудила меня у неё отобедать и очень просила заезжать к ней всей семьёй, как домой. Видимо, после неприятностей к ним никто не приходит. Боятся чего-то. А ведь Борис с Юлей Родину-то не продавали. Они за неё немало здоровья положили. Борис так он герой без прикрас. Он с двадцати лет служил. А в сорок девятом, за Корею, даже медалью «За боевые заслуги» награждён. Медаль есть, а за что государство ею отметила и не расскажешь. А тут вон как. А человек не может в одночасье перевернуться. Тем более Борис. Он настоящий. И друг, и боевой товарищ…
      А тепло у них тут дома, уютно.
      Может когда-то у меня также будет.
      А пока надо бежать. Надо нырять в свою неизвестность.
      Как-то незаметно и благополучно добрался до Калининграда.
      Очень удачно взял билет до Мамоново. Всего за полчаса до отхода.  Поэтому никуда не выходил, а сразу до мамы, в Мамоново.
     Тут теплее, чем в Курске и куда уж до Совгавани. Там же уже лёд начинает становиться, а тут идёшь по улице, аккуратно выложенной маленькими чёрными блестящими квадратиками, а каштаны, которые наверно старше меня, лет на пятьдесят, сомкнули свои ветви над дорогой и кидаются коричневыми мячиками, пытаясь больно попасть в голову. Хорошо, хоть фуражка спасает.
      Но третий день идут дожди, а калоши остались в Курске.
      А город – одни руины. Остались целыми частные районы одноэтажных аккуратных домиков, да побольше. Но немного. А так, немецкие дороги. Из мелкого камня, булыжников, железобетонных плит. И тропинки среди развалин. Говорят, где-то рядом есть огромный аэродром. Самолёты гудят. Очень много патрулей. Пока дошёл до адреса проверили раз пять.
     Сегодня же, уже отдал оформить свой документ на прописку. Готов он будет завтра в семнадцать часов, поэтому все дела можно будет начинать только завтра, ввиду того, что без документов здесь ни ездить, ни ходить нельзя, и несмотря на форму можно оказаться в милиции или комендатуре.    
      Значит завтра в Калининград.
      На разведку.
      Потралить, что да как…
      Ну, и где…