Жизнь за ангела 5-6 главы, о ВОВ

(основано на реальных событиях)
Начало романа
http://proza.ru/2021/12/17/1751

Глава 5
  Познань, где жили бабушка и дедушка, был небольшим польским городком, но и не таким уж маленьким! В центре была довольно большая площадь, мощеные узкие улочки и даже многоэтажные здания до трех, четырех этажей. Также в центре был большой рынок, ярмарки, где можно было купить все что угодно, и церковь, костел с высокими остроконечными шпилями упиравшимися в голубое, бездонное небо. Впрочем, по архитектуре Польша не очень сильно отличалась от Германии, как любой европейских город.

 Большую часть 19-го века город был столицей Великого княжества Познаньского, которое входило в состав Пруссии (Германии). В 1919 году, в январе, Познань вернулась в состав Польши из-за чего численность немцев резко начала сокращаться. Издавна в Познани жили бок о бок поляки и немцы. Поляки говорили преимущественно на польском языке, но и немецкий язык многие знали, были двуязычными. Немало было и смешанных браков между поляками и немцами, чаще немцы женились на польках. С моими родителями был как раз тот самый случай, хотя отношения между немцами и поляками были весьма напряженные. Поскольку Вильгельм сам был полукровкой, немецко-польских кровей, то к Марии относился лояльно. Вероятно, что у Вильгельма также были норвежские корни, о чем говорит фамилия Локке. Поскольку Польша не раз терпела передел, то все было весьма запутанно и сплетено в один тугой узел. Каких только кровей во мне намешано не было: немецкие, норвежские, польские и конечно же русские!
 
  В 1922 году был основан СССР и наконец наступил долгожданный мир, гражданская война в России тоже закончилась. Россия могла бы быть среди победителей, но ее там не оказалось. Германия же так или иначе явилась проигравшей стороной подписав позорный «Версальский договор», лишилась части своих территорий, вынуждена была выплачивать огромные репарации, а также ей запрещалось иметь свою армию. Население некогда сытой и благополучной страны стремительно нищало, выросла безработица, многих людей одолевала депрессия. Так продолжалось вплоть до 30-х годов.
 
  Но вернемся к основной истории, ее главным героям… Меня оставили у бабушки с дедушкой, и они занялись моим воспитанием. Дед мой потихоньку занимался торговлей, ездил за товаром в Краков, Варшаву, продавал товары на местном рынке. Когда дед уезжал, я ждал его с нетерпением, предвкушая с огромным любопытством, какие гостинцы он мне привезет. Едва завидев деда, я бежал на встречу и кидался ему на шею.
- Дидку приехал! Деда!
- А-а-а-а! Иванко! Ах ты неслушный! Как себя вел? Хорошо? Сейчас я бабушку спрошу. Анна, как себя вел Иванко? Не проказничал?
- Нет!
- Слушался меня. – отвечала бабушка.
- Тогда бери сладости! – говорил дед. - Да ты не все сразу! А то зубы испортишь! Много сладостей нельзя!
  К обеду, помощница наша, Францишка накрывала на стол, и мы садились все вместе.
- Ян, как съездил в Варшаву? «Что привез?» — спросила бабушка Анна.
- Обувь привез, одежду, продуктов. Потом разберем все, посмотрим. Завтра в магазине весь товар разложим.
- Иван, ты почему суп не ешь? – бабушка Анна обратилась ко мне.
- Не хочу. – ковырял я ложкой в тарелке – Картошку хочу!
- Надо суп есть! – бабушка пыталась настоять на своем.
- Не буду! Там лук! Б-я-я-я… - я состроил гримасу 
В конце концов мне положили картошки с мясом. В еде я был привередливым, и, если что-то не хотел, заставить меня съесть было невозможно.      
- Разбаловали мы его! – сокрушалась бабка.
- Пусть ест, что ему хочется. Он мой внук единственный пока, и буду его баловать! – дед потрепал меня по голове.
- Скоро еще один внук у нас появится. Мария вот, вот родит. Сказала потом заберет Иванко к себе, но не скоро, а пока у нас будет. У нас еще в Союзе есть внук. Как я хотела бы его увидеть! Как там Татьяна? Много писем ей писала, а от нее ни одного письма!
- Не говори мне о ней ничего! Осталась там вместе со своим голодранцем, пусть живет! Достали меня эти большевики…
- Ян, она твоя дочь!
- Знать о ней ничего не хочу! Пусть живет со своим большевиком, коммунистом!
- Дидку, а кто такие большевики? Почему ты их ругаешь? Они плохие?
- Ешь Иванко! Все тебе надо знать! Потом расскажу. Хуже бандитов, все отняли, ограбили! Из-за них из Одессы уехали, из России.
Наевшись, я выпил чай, схватил кусок пирога и выбежал на улицу во двор.
 
  Большевиков дед конечно же не любил и был к ним настроен весьма враждебно по вполне понятным причинам. Ту же неприязнь к большевикам он внушал и мне. Не ко всем немцам дед был настроен дружественно, из-за их пренебрежительного отношения к полякам, как к людям второго сорта, но коммунистов считал даже большим злом. Бабушка часто вспоминала свою старшую дочь Татьяну, которая осталась в России и очень переживала, что не было ответа на ее письма, хотя какое-то время она их получала. Какое-то время с нами жил и мой дядя, Анатолий, но вскоре женился и стал жить отдельно.
 
  Укладывая меня спать, бабушка также как и мама рассказывала сказки, читала книги, пела мне песни, гладила по голове. Если польский язык бабушка еще освоила, то немецкий знала плохо, больше владела французским, поэтому с бабушкой и дедом я общался исключительно на польском и русском языке. В доме было очень много книг, русской классики, поэтому Пушкина я особенно любил и в 7 лет уже сам читал книги на русском и польском. Поскольку ребенком я был активным и непоседливым, чтобы хоть как-то привить мне дисциплину, дед купил мне аккордеон и нанял преподавателя по музыке. На удивление, занимался я с удовольствием. В школу я также пошел в Польше, в 7 лет и закончил там первый класс. В Познани у меня также были друзья, с которыми я общался, играл и бегал по улице до позднего вечера.

Глава 6
  С бабушкой и дедом мне конечно было хорошо, но по маме я очень скучал, и она по мне тоже. Как только сестренка немного подросла, мама решила меня забрать. По началу увидев свою маленькую сестренку я ревновал, поскольку ей доставалось больше внимания.
- Мама, ты меня не любишь, ты любишь Хельгу!
- Сынок, - мама вытирала мне слезы, - не плач! Я тебя тоже очень люблю!
Я крепко обнял маму, и она меня обняла.
- Просто Хельга еще маленькая, поэтому ей нужно больше внимания.  Скоро сестренка подрастет, и ты будешь с ней играть, вместе вам будет весело. – она улыбнулась.
  И правда, когда Хельга подросла, начала хорошо говорить мне стало с ней интересно. Сестренка то и дело бегала за мной как хвостик не отставая ни на шаг, иногда я укладывал ее спать. В дальнейшем с сестрой у меня сложились дружеские отношения. Каждое лето каникулы я проводил у бабушки иногда вместе с ней. 
 
  В Германии меня отдали в немецкую народную школу, но учился я в начале с трудом, хорошо понимал немецкую речь, говорил на немецком, но грамматику я не знал и читать хорошо не умел. Отчим, видимо не понимая этого лупил меня за плохие отметки.
  Однажды, когда я вернулся из школы он как обычно подозвал меня к себе и потребовал показать дневник.
- Рихард, дай мальчику поесть! – возразила мама.
- Я сказал покажи дневник! Быстро! - потребовал он властным и требовательным тоном.
Я принес дневник и показал его отчиму. Увидев в дневнике оценку «5», он мгновенно разозлился.
— Это что? Почему по немецкому «5»? Ты еще и врешь?
- Я исправлю! Честное слово!
- Ты что? Немецкий уже забыл? – он снял со штанов ремень и сильно меня отлупил.
- Рихард, не надо! Рихард! Не трогай ребенка! – мама пыталась меня защитить, но тот оттолкнул ее.
- Не лезь! Ты все время отправляешь его в Польшу, разговариваешь с ним на русском, он уже и по-немецки разговаривать разучился!
- Ненавижу! Ты не мой отец! Ты не мой отец! - выпалил я что есть силы, охрипшим голосом, а на глаза накатились слезы.

  Отчим еще пытался со мной договориться, найти ко мне подход, расположить к себе.
- Если хочешь жить здесь, ты должен меня слушаться и делать все как я скажу. И не вздумай мне пакостить! Ты понял?  Ты должен называть меня отцом, если хочешь, чтобы я хорошо к тебе относился.
  Я хотел этому верить, и в первое время действительно было все хорошо. Он прекрасно ко мне относился, занимался со мной, дарил мне подарки, но все это ненадолго.
  Высшей оценкой в немецкой школе была «1», а «5» считалась низшей оценкой. В дальнейшем, конечно, немецкий я подтянул и закончил школу с высшими баллами. У меня была отличная память и учеба давалась мне относительно легко.
 
  Теперь еще немного истории. К 30-м годам Германия стала вновь подниматься, слегка оживилась экономика, стране разрешили иметь свою армию, а на репарации смотрели сквозь пальцы. В целом, в стране был традиционный уклад семьи. Работали в основном мужчины, а женщины сидели дома, вели хозяйство и занимались детьми. Для женщин, как говорили немцы, существовало правило трех «К»: Kirche, Kinder, K;che (церковь, дети, кухня). Каждая добропорядочная немка должна быть отличной домохозяйкой. Разводы были не приняты среди немцев и как правило не одобрялись. Лупить детей ремнем и наказывать даже в школах не считалось зазорным. И раньше было такое, что ко всем другим нациям немцы относились несколько предвзято, считали ниже себя. С некоторой неприязнью немцы относились и к полякам, считали их нечистоплотными, неряшливыми, ленивыми, не совсем образованными, но живя в Польше я прекрасно видел, что это не так! Очень многие поляки знали немецкий язык, особенно в приграничных районах или смежных территориях, где жили бок о бок. Что касается определенных правил и норм поведения, оформления документов, то здесь немцы были весьма педантичны - и это правда! Если что-то немцы делали, строили – то все же это было на совесть. Можно отметить и пунктуальность, опаздывать куда-либо считалось дурным тоном. Даже небольшие немецкие деревеньки были достаточно чистыми и ухоженными.
 
  В 33-м году, казалось бы, в результате законных выборов, к власти в Германии пришел Гитлер, устроив провокацию с поджогом Рейхстага и уничтожив всю оппозицию, я тогда был еще ребенком и не сильно в это вникал, мне было всего тринадцать. Постепенно в школе нам начали насаждать националистические идеи, говорили, что немцы особая нация и выдавали все это за патриотизм. Организация «Гитлерюгенд», образовалась еще в 26-м году, по началу вступление в нее было исключительно добровольным, ее даже пытались запретить, считая незаконной и экстремистской, лишь с 39-го года вступление в эту молодежную организацию стало обязательным. Поскольку я был старше и окончил школу раньше, то в «Гитлерюгенде» я конечно не состоял.

Предыдущие главы...
http://proza.ru/2021/12/18/925

продолжение...
http://proza.ru/2021/12/20/655