Эрни. Конечная стадия

   Мир Онтемпо в любое время весьма красив, но особенно он хорош в сумерках, которые к осени становятся весьма продолжительными: закат начинается сразу после полудня и длится практически до полуночи, словно солнце застревает у края горизонта и никак не может сдвинуться с места. Мир в эти часы неимоверно красочен и великолепен, а уж осенью да за городом – и подавно.
    Эрни Лански всегда восхищался окружающей реальностью и был счастлив если ему удавалось достигнуть родного дома до наступления темноты – ведь он жил в недалёком пригороде и имел даже небольшой сад, поэтому в сумеречные осенние вечера мог посидеть на тихой, оплетённой ветвями дикого винограда террасе. Он неторопливо заваривал чай и едва успевал налить себе первую чашку, как к нему присоединялась Инга, которая к этому времени уже укладывала маленького Янека спать и могла провести остаток вечера в обществе мужа.
     Так было. И Эрни, обыкновенный темпанский обыватель, естественно хотел, чтобы так было всегда, но… Волею безумной судьбы в его жизни всё изменилось. А потом изменилось опять.
      В один прекрасный день он перестал быть собой, приняв за данность тот факт, что его вовсе никогда не было, потому что Хозяин Треугольника создал его исключительно в качестве физического носителя личности Лима Лане - отмороженного подонка, но при этом гениальнейшего энергета, окончательной смерти которого не смог допустить сам Творец Мироздания. Винсент Табу открыл для Эрни целую Вселенную и темпанец в неё просто поверил – потому что не мог понять. А поверив подчинил свою личность внутреннему голосу гения Лане – и тоже стал гением.
     Это был удивительнейший союз живого и мёртвого, тела и разума! Потомственный пекарь, разбирающийся в способах приготовления теста лучше, чем в простейшей бытовой технике, разработал и сконструировал настоящий Экран Миров, совершеннейшую кристаллоконструкцию во Вселенной. Этот Экран, подключенный к энергоцентру Миэрскерта, мог не только балансировать мир, в котором он находился, но и отслеживать энергетические процессы всего Мироздания, и открывать переходные порталы по координатам практически в любой точке. Удобный в обращении, логичный, с сенсорным управлением, Экран Миров был настоящим прорывом в области кристаллоконструкций!
     Когда об этом узнал Латис, изобретатель самого первого Экрана, он был откровенно восхищён: свежий взгляд на привычные вещи открывал для него совершенно новые пути развития. А уж в каком восторге были Хафра сотоварищи - этого и описать невозможно! Все просто нарадоваться не могли на новоиспечённого Четвёртого Клэйтэра Миэрскерта: надо же, такой честный, без вредных привычек, без вполне обычного для опытного энергета тёмного прошлого – и при этом такой способный! И только Винсент, восхищаясь успехами Эрни, не расслаблялся ни на секунду. Результат его безумного эксперимента, хотя и был вроде бы налицо, оставался на деле неподтверждённым, ибо Творец знал, что полное совмещение личностей Лане и Эрни невозможно и постоянно ждал подвоха. Если бы Винса спросили, чего конкретно он опасался, он бы даже не смог ответить - однако, увы: его опасения оказались не напрасными.
     Спустя примерно три месяца поздним утром к нему в мансарду вбежал испуганный, невменяемый Хафра и с порога начал нести какую-то ахинею: мол Эрни сошёл с ума на почве мании величия и с помощью своего Экрана захватил власть над всеми энергетическими процессами Миэрскерта – то есть фактически вытеснил всех остальных Клэйтэров из их общего Ликьюска! К счастью для Хафры, Винс на тот момент оказался трезв и тут же, без лишних слов, шагнул через миры прямо в экранную Эрни.
    Понял ли Творец, что произошло с его творением, или просто почувствовал это – но он даже почти не удивился, увидев за Экраном вовсе не Эрни, а самого настоящего Лане. Черты лица этого существа не смогли обмануть Винса, ибо он был знаком с Лимом отнюдь не понаслышке, и для него не составило труда понять, кто перед ним сейчас. Впрочем, Лим и не рассчитывал, что Винс примет его за Эрни. Когда за спиной гениального экранщика внезапно появился рассерженный Творец Мироздания, Лане вздрогнул - однако ничуть не растерялся. Он явно ждал, что за ним придут, а потому спокойно встал навстречу Винсу, радушно ему улыбнулся, фамильярно хлопнул по плечу и искренне глядя прямо в глаза принялся объяснять, почему нельзя доверять баланс мироздания таким безнадёжным профанам, как Хафра и его самозваные Клэйтэры.
      Опытный мошенник и хороший психолог Лане тоже неплохо знал Винса и был уверен, что он непременно спасует перед откровенной наглостью, подкрепленной логичными аргументами. И Лим оказался прав: не выдержав мощного информационного напора, Хозяин Треугольника вмиг растерял всю свою решимость и начал внимательно слушать Лима, честно пытаясь его понять. А тот времени зря не терял: говорил, что Эрни оказалась не по силам его ноша, что он сам поручил Лане свою работу и только для этого предоставил своё тело в его полное распоряжение… Убедительно в общем говорил и весьма искренне. И наверно в итоге Винс действительно поверил бы Лиму, если бы вдруг, повнимательнее всмотревшись в его глаза, не заметил бы нечто такое, чего без соответствующего опыта и заметить-то было невозможно: непьющий, порядочный темпанец в данный момент был под наркотиками! То есть сознание носителя личности просто отсутствовало и тело Эрни было всего лишь марионеткой в руках мощнейшего ментального дублёра!
     Сначала Винс просто опешил, а спустя секунду пришёл в такую ярость, какой он, наверное, доселе не испытывал. Ему наконец-то стало понятно, каким подлым образом Лим одержал победу над человеком, в чьём теле и разуме он был заточён. Подобному поступку не могло быть никаких оправданий! Хозяин Треугольника схватил распоясавшегося гения за грудки, прижал к стенке и обложил таким страшным малинтокодом, что мир в прямом смысле слова содрогнулся. Лим было рванулся, чтобы оттолкнуть Винса, и в принципе это не составило бы большого труда – но на деле он даже пальцем пошевелить не успел, как оказался в каком-то незнакомом сумеречном, пустом пространстве.
     Он, Лим Лане, молнитец, стоял рядом с Эрни Лански, темпанцем, и они снова были разными людьми. А Винс… Он здесь конечно тоже присутствовал – но уже в совершенно другом качестве. Вместо невзрачного худенького человечка с пожизненно утраченной координацией в окружающей тёмно-синей бесконечности парили четыре переплетённых, светящихся тусклым багровым светом разомкнутых треугольника. И этот свет был единственным светом во тьме, которая казалась физически плотной как бархат.
    Лане попытался спросить, что происходит, но не смог издать ни единого звука, словно у него внезапно отключили динамик. Однако ответ на его беззвучный вопрос последовал незамедлительно, причём голос исходил прямо из центра страшной живой геометрической фигуры.
- Я, Мифологический Творец Абсолюта, находясь во внутренней Мастерской Мироздания, в соответствии с моим долгом перед своими творениями, привожу в действие следующий кармический приговор: Лимирэйс Ланейриа, исси Сейми Маллюсинди, кисэйзи Малинтериум, внэйзи исэт мирэ! Отныне ты больше не будешь иметь возможности говорить и мыслить от лица Эрнаймери Лански, исси Фируату Онтемпо. Ты преступил грань посмертного договора между Маллюсинди Миррой, Хозяином Чёрного Треугольника, Латисом Вирту Скерити и самим собой. Ты использовал чужую материальность в преступных целях. Ты причинил этой материальности вред. Если у тебя есть, что сказать в своё оправдание, я слушаю. В последний раз.
      Тут Лим почувствовал, что снова обрёл голос, и решил, что пора овладеть ситуацией, пока не поздно.
- Я знаю, что мне оправданий нет и быть не может. Но ведь и ты ничего не можешь со мной сделать! – с вызовом сказал он. – Меня нельзя убить, потому что я и так мёртв. Если ты вернёшь меня в мой Центр Распределения, я снова получу воплощение, и не простое, а достойное моего гения. А если ты меня запрёшь в Беловременье, я рано или поздно выберусь и сам найду себе тело.
- Твои слова бессмысленны, - четыре треугольника слегка шевельнулись, словно бог пожал плечами. – Разве ты до сих пор не знаешь, что уже не являешься энерговолной?
- И кто же я? – обескуражено прошептал Лане.
- Ты – ментальный остаток личности.
- Так не бывает! Волна неделима! – отчаянно выкрикнул Лим.
    Он был до такой степени потрясён, что в одну секунду из самоуверенного негодяя превратился в растерянного мальчишку, которому вместо красивой игрушки подсунули горстку бесполезного мусора.
- Ещё как бывает. Волна ведь носит на себе отпечаток прежнего носителя, так? Значит её сущность в любом случае двойственна. А всё двойственное – делимо.
- Нет… Это неправда, нет… - бывший молнитский Клэйтэр обессилено опустился на несуществующий пол.
- А ты что же думал, что я ухитрился совместить две волны в одном теле? Как интересно ты представлял себе своё существование в сознании Эрни?
- Да, конечно, я знал, что две волны в одном теле существовать не могут… Но ведь ты-то можешь ВСЁ! Я просто поверил в это – как в исключение из правил… Я верил в тебя! Пусть я подонок, пусть я эгоманьяк - но ведь я же верил в тебя! 
     Лим, наверное, впервые в жизни умолял кого-то, стоя на коленях - и для своей последней просьбы он использовал самый что ни на есть веский аргумент: в отчаянной надежде на то, что даже в виде этих четырёх жутких треугольников Винсент Табу продолжал оставаться собой, Лим заговорил о вере.
     И, как ни странно, он опять угадал! Страшный судья задумался и надолго замолчал, только багровое пламя мерцало, играя оттенками окружающей темноты.
- Эрни… - произнёс он спустя, казалось, целую вечность - и темпанец, всё это время молчавший, поднял на него испуганный взгляд.
- Я обещаю, что этот человек больше не причинит тебе зла. Он не будет высовываться наружу и пытаться овладеть твоим разумом. Но он останется частью тебя, чтобы ты по-прежнему мог быть Клэйтэром.
     Эрни молча кивнул, но взгляд его при этом стал ещё более затравленным чем раньше, а стоящий на коленях Лане наоборот приободрился и бросил на темпанца беглый взгляд.
     К счастью для Эрни, этот взгляд не остался незамеченным.
- Если ты думаешь, что сможешь ещё раз как-нибудь вмешаться в его жизнь, то ты глубоко заблуждаешься, - сказал Винс таким тоном, что Лима аж передёрнуло, словно от резкого порыва ледяного ветра. – Теперь ты будешь находиться под непрерывным наблюдением. И наблюдать за тобой буду не я, не надейся. Существо, которому я это поручу не испытывает жалости, не употребляет алкоголь и наркотики, и мало того – оно вообще никогда не спит. Это – мой личный Цербер. И если ты отныне скажешь хотя бы одно словечко своему носителю – ты будешь немедленно уничтожен. Моё решение окончательно. Прощай.
    
***
    С этим напутствием Эрни одновременно стал целым и провалился в абсолютную черноту, а затем он внезапно осознал, что для того чтобы стало светлее, нужно просто открыть глаза – и открыл.
     К собственному удивлению и ужасу он из места абсолютно тёмного попал в абсолютно светлое – и это было совершенно не то место, где он помнил себя в последний раз перед… Перед чем? Этого он тоже не помнил. Да и не до воспоминаний ему было, ибо чувствовал он себя настолько ужасно, что даже ни с чем в своей прошлой жизни не мог это сравнить! Всё тело его было словно парализовано, и со всех сторон к нему тянулись какие-то провода, вызывая ассоциации с паутиной. От невозможности выбраться из этого состояния Эрни судорожно вдохнул странного, незнакомого воздуха и заорал.
     Точнее ему показалось, что он заорал: на самом же деле его реальные уши сквозь шум в голове и душное ощущение натянутого на голову ватного одеяла услышали только что-то вроде сдавленного мышиного писка. Поэтому Эрни был даже удивлён, когда от абсолютной белизны пространства вдруг отделился силуэт какой-то смутно знакомой фигуры и сбивчивой скороговоркой произнёс:
- Ну наконец-то, Эрни! А то я уж начал бояться, что ты так и останешься овощем! Я бы себе этого никогда не простил! Надо Марика позвать, пусть вкатит тебе чего-нибудь стимулирующего! Я сейчас! Мигом! – и он снова растворился в белой пустоте.
      Эрни опять остался один – но теперь он начал кое о чём догадываться. Упоминание о Марике навело его на мысль о больнице: той самой, куда Айэн сотоварищи периодически отправляли допившегося до полусмерти Винсента. Молнитская медицина была безусловно лучшей во Вселенной, когда речь заходила о различных детоксикаторах, однако Эрни совершенно не понимал, как он сам мог попасть в подобное место; он, человек без каких бы то ни было вредных привычек!
      Его размышления прервал вернувшийся человеческий силуэт – а с ним и ещё один, который, бодро поздоровавшись, проверив у Эрни пульс и зачем-то заглянув в зрачки сказал первому: «Ты прав, пора». Повозившись буквально пару секунд, он чем-то перетянул руку Эрни чуть выше локтя и сделал ему укол в вену.
      Темпанец вскрикнул и почему-то выругался по-молнитски, но даже удивиться самому себе не успел, как бесформенный белый мир начал принимать естественные очертания и цвета: стены больничной палаты оказались обитыми небесно-голубой, похожей на шёлк тканью с изысканным традиционным симпаллийским орнаментом, а потолок – золотым, матово светящимся куполом. Из открытого окна лился тёплый, немного зеленоватый свет дневного солнца Симпаллы, в лучах которого Эрни наконец-то рассмотрел тех людей, силуэты которых видел сквозь белую пелену.
      Это оказались доктор Марик и Винсент Табу, причём лица у обоих были такие встревоженные, что Эрни не на шутку испугался.
- Как ты себя чувствуешь? – хриплым от волнения полушёпотом спросил Винс.
      Он был до неузнаваемости трезв, аккуратно подстрижен и одет в новенькую молнитскую одежду, которая хоть и висела на нём как на вешалке, но всё равно выглядела чрезвычайно прилично. Эрни не знал, может ли он говорить, однако всё же попытался ответить:
- Уже лучше, спасибо… - и вдруг понял, что и говорит, и слышит сам себя почти нормально.
       Примерно в этот же момент метаморфоза пространственного восприятия завершилась и к нему вернулась способность двигаться. Предельно осторожно, чтобы не оборвать загадочных проводов, темпанец предпринял попытку сесть, и Винс заботливо подложил ему под спину подушку, а Марик с сочувствием произнёс:
- Ты, наверное, совсем ничего не помнишь.
- Ничегошеньки, - подтвердил Эрни. – Что со мной такое случилось?
- Лане подсадил тебя на скертенский аналог молнитской артуны, - хмуро ответил Винс.
- Что-что он сделал? – переспросил Эрни, который и половину сказанного не понял.
- Ну, на иглу посадил, знаешь ли.
- На какую ещё иглу? - удивился Эрни - и тут до него наконец-то дошло.
     Он в ужасе уставился на Винса и растерянно спросил:
- Так я теперь что, наркоман?
- Ну это конечно сильно сказано, – попытался по-своему успокоить его Марик. – Лично я считаю наркоманами только тех, кто эту участь выбирает добровольно и потом без кайфа не может. А ты, насколько я понимаю, вовсе никакого кайфа не словил. Лим и тут с тобой не поделился. И потом - ты молодой, здоровый, раньше ничего не употреблял… В общем не волнуйся: через неделю будешь как новенький! Главная твоя проблема вовсе не в этом.
- А в чём?
- Ты что, до сих пор не догадываешься? – изумился Марик. – Вот же хреново-то тебе будет, когда все блоки в твоей памяти начнут сниматься!
- Какие блоки?!
- Ну сейчас, насколько я понимаю, ты ещё не совсем отошёл от некоторых последствий вытеснения твоей личности нашим общим знакомым по имени Лане. А в процессе лечения, когда твой мозг мало-помалу начнёт очищаться, ты постепенно начнёшь вспоминать, что вытворяло твоё обдолбанное тело под дудку своего ментального дублёра. Чёрт, да тебя же придётся в войлочную палату переводить!
- Не придётся! – поспешно вмешался Винс, заметив, что ужас на лице Эрни даже безо всяких воспоминаний начинает переходить в настоящую панику. – Я рядом буду если что.
- Да ты… - начал было Марик - и осёкся, наткнувшись на ледяной взгляд Хозяина Треугольника.
      Самоубийца и наркоман со стажем, алкоголик, в белой горячке неоднократно попадавший в ту самую «войлочную палату», смотрел на своего личного врача так красноречиво, что Марик решил более не развивать эту тему.      
- Хорошо, Винс, - примирительным тоном сказал он. – Тогда я назначаю тебя сиделкой при твоём друге. Его лечение продлится как минимум неделю, и я очень рассчитываю на то, что всё это время ты будешь так же трезв, как сейчас.
     Хозяин Треугольника спокойно кивнул - и Эрни неожиданно для самого себя тоже успокоился, словно к нему приставили опытного телохранителя, а вовсе не Винса, которого темпанец и трезвым-то видел впервые. Впрочем, может быть именно внезапное превращение чокнутого бродяжки в суперадекватного опекуна произвело на Эрни такое впечатление? Он недоумённо всмотрелся в лицо этого незнакомого Винса и совсем было уже собрался задать самый важный вопрос, но тут в кармане у Марика что-то пронзительно запищало. Нахмурившись доктор вытащил на свет божий весьма странное устройство, сложенное из очень маленьких энергокристалликов, посмотрел на него, повертел особым образом и сказал:
- Извините, парни, мне надо идти – наше отделение в Сэту требует моего присутствия на открытии. Вы тут немного пообщайтесь, но только не больше часа, ибо ровно через час придёт медсестра с очередной капельницей. А завтра утром я вернусь из Сэту и сразу же сюда забегу, проведаю вас. В общем ведите себя хорошо! – Марик ободряюще подмигнул приятелям, махнул рукой и вышел.
- Что такое Сэту? - поинтересовался Эрни.
- Это городок такой, неподалёку отсюда. Родина Лане, кстати.
Давно пора было там мариковскую клинику открыть…
    И тут Эрни вспомнил, какой вопрос он хотел задать Винсу.
- Кстати, о Лане… Что с ним произошло? Он ещё вернётся?
- Нет. Его больше никогда не будет в твоей жизни. Можешь даже считать, что его совсем не было. И чем быстрее ты забудешь о нём, тем быстрее придёшь в себя.
- Я его очень боюсь, Винсент, - прошептал Эрни.
- Не надо его бояться! Повторяю, Лане не существует!
- Ты уничтожил его?
- Нет конечно. Тебе ведь по-прежнему нужны его знания и способности…
- Значит, он по-прежнему часть меня, так?
- Да.
- Но почему тогда ты уверен, что он больше не будет вмешиваться в мою жизнь?
- Ну у меня, знаешь ли, есть поводы для подобной уверенности, - невесело улыбнулся Винс. – Я ведь приставил к нему недремлющего Цербера, одну из моих личных теней Необитаемого, кошмарное создание, порождённое моими галлюцинациями в те далёкие времена, когда я имел привычку ежедневно колоть себе в вены всё, что ни попадя…
- Ты?! – Эрни опять в ужасе вытаращился на Винса.
- О боже! Ещё скажи, что ты этого не знал, - тот даже несколько растерялся, ибо вовсе не хотел шокировать и без того напуганного темпанца.
- Нет конечно. Откуда мне было знать?! Это же кошмар! Творец Мироздания - торчок!
- Как будто быть алкоголиком лучше, - пожал плечами Винсент.
- Не лучше, но… Почему?!
- Ну... Существуют разные виды анестезии... - уклончиво ответил Творец.
      Эрни по привычке укоризненно покачал головой - и вдруг подумал, что нет ничего глупее, чем применять по отношению к Винсу свою привычную обывательскую мораль лёжа на больничной койке в наркологической клинике. Творец Мироздания, каким бы он ни был, спас ему жизнь - а Эрни продолжал его осуждать! Ему вдруг стало невыносимо стыдно; более того, он сам себе стал противен до чёртиков.
- Извини... - краснея, пробормотал он. - Это не моё дело... Я ведь теперь и сам ничуть не лучше тебя...
- Не говори ерунды, Эрни, - болезненно поморщился Винс. - Ты лучше. Намного лучше. Ты – всего лишь жертва. И я надеюсь, что ты последняя жертва Лане.
- Я тоже очень хотел бы на это надеяться, потому что мне по-прежнему страшно.
- Неудивительно. То, что он сделал с тобой просто не поддаётся описанию! И кроме того тебе ведь теперь придётся привыкать к тому, что он больше не ведёт тебя за руку – а это значит, что тебе придётся самостоятельно выцеплять из памяти крупинки необходимой информации.
- Я вообще не должен был ему настолько всецело доверять, - с досадой пробормотал Эрни. – Я изначально должен был сосредоточиться на его знаниях, а не на его личности…
- Естественно. Но теперь уже поздно об этом говорить, ведь его нет, а ты есть. Единственное, что я хотел бы узнать - так это как Лим заставил тебя принять наркотик? Ведь не настолько же ты был в его власти, чтобы он мог силой заставить тебя это сделать?      
- Да нет, конечно, Лане не принуждал меня… Всё было гораздо проще, - хмуро признался темпанец. – Однажды мне пришлось двое суток дежурить у Экрана, потому что Хафра вернулся из Треугольника пьяный в хламину и не смог подменить меня. Ну и немудрено, что в какой-то момент я начал засыпать. Сидел, клевал носом - и одновременно понимал, что мне ни в коем случае нельзя сейчас спать. И вот тогда-то Лане и предложил мне своего рода «выход». Я спустился в город, зашёл в ночную аптеку и купил какие-то два препарата, о которых никогда прежде не слышал. А затем я их смешал, подогрел, словно всю жизнь этим занимался, и сам себе сделал инъекцию. Представляешь? Да я бы в жизни никогда не смог самому себе в вену попасть! Да я вообще вену от артерии не отличил бы!
- Вот блин! И из-за такой ерунды весь сыр-бор?! Какой же я идиот! Ведь знал же, что Лане способен на любую подлость! И не смог этого предвидеть! – Винсент расстроено схватился за голову и принялся раскачиваться на стуле, что с его координацией движений было довольно рискованно.
- Да ладно, не можешь же ты всё на свете предусмотреть, - попытался успокоить его Эрни.
- Всё - нет, но нечто подобное просто обязан был! Ну почему, почему я всегда слишком хорошо думаю о тех, кто этого не заслуживает?
- Я, наверное, тоже этого не заслуживаю... – пробормотал Эрни.
    Он сделал это очень тихо - однако на Винса его слова произвели эффект ведра ледяной воды: он мгновенно перестал раскачиваться и в упор уставился на темпанца.
- Ты что, сдурел? – у него был такой обиженный вид, что Эрни опять стало неловко. – Если кто-то этого и заслуживает, то это в первую очередь ты. И я за тебя головой отвечаю, понятно? Я обязан вытащить тебя из той задницы, в которой ты оказался! А для этого ты прежде всего должен быть уверен в себе. Поэтому - чтоб я больше не слышал ничего подобного!
- Хорошо, - поспешил согласиться Эрни.
    Он прекрасно понимал, что до уверенности в себе ему было ещё далеко – но увы, совершенно не понимал насколько.
    

***
    Эрни изо всех сил старался не думать о Лане, о себе и о том, кто из них чего стоит - но время шло и не думать становилось всё сложнее и сложнее.
Больничная обстановка, капельницы и общество различных представителей симпаллийского «дна» сводили темпанца с ума ничуть не меньше его возвращающихся воспоминаний. Ему было просто невыносимо находиться среди всех этих молнитцев, которые если и не знали бывшего Главу Кэрду и Пятого Клэйтэра лично, всё равно считали его легендой и были почти на сто процентов уверены, что Лане вовсе не умер, а просто очень хорошо замёл следы. Мёртвый, энергетически несуществующий, он продолжал жить в сознании целого социального слоя, и неизбежная реальность этого маргинального эпоса настолько угнетала психику Эрни, что ему порой начинало казаться, будто Лим постоянно подглядывает за ним и ехидно улыбается. 
     К счастью Винсент Табу прекрасно понимал, что живая сила легенды представляет собой вполне реальную опасность, и по окончании первой же недели лечения пришёл к Марику и попросил его выпустить Эрни из больницы. Врач конечно считал, что ещё рано – однако после того как Винс доходчиво объяснил ему, чем чревато для Эрни общение с симпаллийцами, взвесив все «за» и «против» всё-таки выписал рискового пациента.
     После этого Эрни вернулся к своей работе – но увы: вопреки всем ожиданиям Винса это тоже не помогло Четвёртому Клэйтэру обрести уверенность в себе. Даже наоборот: едва сев за экран Эрни сразу столкнулся с такой серьёзной проблемой, что незримое присутствие Лане мгновенно показалось ему несущественной ерундой. Дело в том, что Эрни внезапно перестал понимать сам принцип работы созданного им (то есть ими) устройства, и оно стало для него совершенно чужим. Даже несмотря на то, что руки на уровне рефлексов помнили все основные последовательности, Эрни всё равно сомневался по поводу каждого привычного действия - а уж если ему нужно было сделать что-то новое, он впадал в ступор, а чаще и просто в панику.
      Узнав об этом, Винс попросил Латиса, как единственного в своём роде специалиста, помочь Эрни разобраться с технической стороной дела - однако из этого тоже не вышло ничего хорошего. Обучение сложнейшим вещам, как говорится, с нуля отнимало массу сил и времени, а в результате только утомляло обоих: Латиса – потому что у него не хватало терпения подробно объяснять то, что ему самому казалось таким же естественным, как дышать, а Эрни – потому что он действительно многого не понимал и всё более чувствовал себя профнепригодным. Ко всему прочему Винсент не учёл того что Латис когда-то тоже был другом и коллегой Лане, бывшим наркоманом и - чего греха таить! - большим любителем выпить. Когда он увидел, что Эрни всё больше и больше впадает в отчаяние, то не придумал ничего лучше, чем предложить ему симпэйна. И тогда, с горя, а может быть просто с непривычки темпанец впервые в жизни надрался так, что вообще перестал что бы то ни было помнить. А поскольку он в последнее время только того и хотел, то на следующий же день совершил то, чего от него совсем уж никто не ожидал: через проводящий портал своего экрана Эрни тайком ото всех сбежал в Треугольник, где получить любую выпивку в обмен на собственную энергию не составляло никакого труда.
    С этого дня в жизни Четвёртого Клэйтэра наступил следующий, совсем уже неприглядный период. Когда его через трое суток всё-таки отыскал Винс, даже он был, можно сказать, в шоке от того, что стало с когда-то непьющим и до занудности порядочным темпанцем. Удивительно, но сам Хозяин Треугольника на тот момент всё ещё был трезв, ибо для него ответственность за жизнь своего творения в кои то веки оказалась сильнее жажды забытья. Он привёл Эрни к себе домой, уложил спать, а потом целую ночь обсуждал его судьбу с Миррой, чтобы всё-таки принять то единственно правильное решение, которое могло ещё хоть что-то спасти.
    Утром, когда Эрни мало-мальски проспался и уже мог воспринимать доносимую до него информацию, Винсент принёс ему холодного чая и сказал:
-  Выслушай меня пожалуйста. Я знаю каково тебе – но всё равно постарайся понять, о чём я сейчас говорю. Может быть мои слова покажутся тебе безумными, может быть ты сочтёшь, что я сам себе противоречу, но клянусь тебе, всё это - абсолютная правда, и совершенно не исключает того, что я говорил раньше.
- Ты что, решил совсем меня запутать? – мрачно осведомился Эрни.
      Он сидел на разобранном диване в винсовской мансарде и по многим причинам чувствовал себя отвратительно, причём состояние физическое, каким бы гадким оно ни было, просто меркло в сравнении с его моральным состоянием! Он предпочёл бы сдохнуть, чем смотреть сейчас на Винса; он испытывал дикое желание нахамить Винсу и послать его ко всем чертям; он вспоминал, как строил из себя убеждённого трезвенника и ждал, что Винс в глаза назовёт его лицемером; он думал, что Винс будет взывать к его совести Клэйтэра, кричать о невыполненной миссии – но тот не сделал ничего подобного.
     Спокойным, немного даже извиняющимся тоном он ответил: 
- У меня и в мыслях не было тебя запутывать – куда уж дальше... Просто я сейчас намерен кое-что тебе объяснить – и если уж это не вернёт тебе утраченный смысл жизни, то, наверное, ничто уже не вернёт.
    Он прошёлся по комнате, устало уселся на подоконник и достал из кармана пачку папирос. Если бы Эрни знал его чуть лучше, то сразу догадался бы, что внешне бесстрастный Творец на самом деле ужасно нервничает.
- Откуда ты вообще знаешь про смысл моей жизни? Я тебе что, вчера спьяну нажаловался? – хмуро осведомился Эрни.
- Ну… По-моему, это и так ясно как день, - пожал плечами Винс.
    На краткий миг его лицо осветила вспышка самопальной зажигалки, и в сознании темпанца всплыл багровый оттиск четырёх переплетённых треугольников. Эрни вздрогнул, потряс головой и проворчал:
- Ну конечно, ты же мой создатель. Для тебя всё во мне ясно как день. Потому что я на самом деле всего-навсего пустышка, оболочка-носитель для Лане…
- Прекрати, Эрни! – раздражённо оборвал его Винсент. – Я конечно виноват перед тобой – но вовсе не в том, каким тебя создал! Я просто слишком поздно понял, чем ты себя считаешь.
- А что, я не то, чем себя считаю? Разве не ты говорил, что ты создал меня ради Лане и Олхи? Да даже Инга знает, что это именно так!
- Инга всего лишь повторяет мои слова – и слова Олхи конечно. На самом же деле всё не совсем так, как вы все думаете.
- Ты что, соврал мне?
- Нет. Просто ты сам немного неправильно истолковал фразу «посмертный создатель».
- Погоди-ка… Я думал, что ты имел в виду Лане… А ты… - тут Эрни внезапно начал понимать, в чём собственно суть, и это оказалось сродни настоящему озарению.
- Да. Я имел в виду тебя. Ты тоже умер – но только гораздо раньше Лима.
- Тогда кто же я?! – темпанец был настолько потрясён, что даже забыл про своё похмелье.
- Я думаю, что ты – брат-близнец Олхи.
- Брат, о котором Инга ничего не знает?
- Хм… Это ты лучше у неё спроси... Возможно, он умер ещё в далёком детстве, а Инга и Олха познакомились немного позже.
     Эрни испытующе уставился на Винса и не на шутку задумался, пытаясь найти брешь в логике его рассказа.
- Не веришь значит, – Хозяин Треугольника покачал головой, нахмурился, рассеянно посмотрел на дым и бросил в бой последний аргумент:
- Эрни, скажи мне, насколько по-твоему реально создать человека из ничего? Не имея в своём распоряжении его энерговолны и не являясь Центром Распределения?               
- Ну… Я не слишком-то в этом разбираюсь, но… Наверно это действительно совсем не реально, - нахмурился темпанец.
- Вот видишь, ты и сам так считаешь!
- А как насчёт того, что ты можешь всё?
- Чёрт возьми! Могу всё возможное ещё не значит могу всё! - Винсент едва не вышел из себя, снова столкнувшись с этим всеобщим заблуждением. – Ты конечно не помнишь о чём мы говорили с Лане в Мастерской Мироздания, но на самом деле он сказал мне ту же самую глупость. Я мол могу всё! В жизни не слышал подобной чепухи!
- Извини, Винс, - примирительно произнёс Эрни. – Я действительно чушь спорол… Так значит ты меня просто воскресил?
- Совсем даже не просто воскресил. Я сделал тебя другим, взрослым, никогда не умиравшим человеком с неразрывной памятью и профессиональными навыками - то есть тем, кем должен был бы стать настоящий ты, живой человек из мира Онтемпо.
- И этот человек был тот я, которым я был в детстве?
- Конечно. Энерговолна которую я воплотил несомненно была твоей. Иначе бы получился не ты.
- Значит мои детские фотографии – не фальшивка и не фотографии Олхи?
- Разумеется нет, - улыбнулся Хозяин Треугольника. – Я просто отобрал те из них, где ты один.
- Но зачем? – изумился Эрни. – Почему у меня не могло быть сестры, которая умерла так же, как я когда-то?
- Потому что она ведь не умирала, Эрни, - развёл руками Винс. – Я не убивал её, я просто изъял её существование из всего Мироздания от начала и до конца. То есть, я сделал её богиней Белого Треугольника - а всё остальное произошло само собой. Ведь богинями не становятся, богини - они сразу есть, от начала и до конца.
      У Эрни стало такое лицо, словно на его глазах всё Мироздание внезапно встало с ног на голову, а потом точно так же перевернулось обратно.
- Олха – богиня?! – потрясённо прошептал он.
- Материальность Белого Треугольника предполагает это.
- Вот я дурак-то…
       Эрни ощутил, как внутри него всё сдвигается, а затем упорядочивается, занимая свои необходимые места, словно кто-то повернул невидимый калейдоскоп и разрозненные стекляшки наконец-то сложились в правильную картинку. Вместо потерянного человека-пустышки, безродного неудачника, не справившегося с миссией Клэйтэра, он снова почувствовал себя самим собой, Эрни Лански, гражданином Онтемпо… И буквально в ту же секунду его накрыло девятым валом осознание того, сколько времени он не был в родном мире, где осталась его семья и вся его настоящая жизнь.
- Винс, я должен немедленно вернуться домой! – Эрни взволнованно вскочил, но сильнейший приступ головокружения тут же усадил его обратно.
- Ты бы опохмелился сначала, - сочувственно покачал головой Хозяин Треугольника, изо всех сил стараясь скрыть неуместную в такой ситуации улыбку.
- Да ты что, Винс! – искренне возмутился Эрни. – Разве я могу в пьяном виде показаться на глаза Инге?!
- Ну она-то, я думаю, простит…
- Зато я не прощу! Себе! – темпанец был настроен так решительно, что Винс не стал настаивать и тут же предложил другое решение проблемы:
- Тогда – сначала к молнитцам, к Доэйли – пусть он тебя своим чаем отпаивает, пока не почувствуешь себя в норме. А потом Латис через Экран перебросит тебя на Онтемпо. Отдохни, побудь с семьёй… Считай, что у тебя отпуск. Через две недели я навещу тебя. Ты ведь не против?
- Конечно нет! Приходи, когда нужно! Но…
- Ты хочешь узнать зачем? – Винс решил сразу расставить все точки и пояснил:
- Я приду ещё раз спросить тебя, хочешь ли ты, а вернее, должен ли ты быть Клэйтэром Миэрскерта.
- А разве у меня есть выбор?! – этого Эрни явно не ожидал.
- Конечно есть. Он у тебя всегда был, - пожал плечами Хозяин Треугольника. 
      Эрни ещё раз мысленно обругал себя идиотом, но вслух ничего не сказал. Он просто сделал всё, что рекомендовал Винс – потому что Винс был Творцом Мироздания и точно знал, что нужно делать.
      Спустя сутки господин Лански вернулся домой, и даже Инга не смогла отличить его от прежнего, близкого и понятного Эрни – настолько он был нормален и адекватен. На вопрос почему он вернулся темпанец совершенно честно ответил, что хотел повидаться с семьёй и выпросил у Творца Мироздания двухнедельный отпуск. Ингу этот ответ вполне устроил, потому что он на сто процентов соответствовал её представлениям о собственном муже. И даже странная новость, что Эрни - вовсе никакой не Лане, а просто близнец Олхи, не слишком-то шокировала любящую женщину. Ей ведь по сути нужен был только её нынешний муж - а кем он там когда-то в прошлой жизни являлся было для неё не так уж и важно.
     И она даже не подозревала, насколько хорошо этот новый Эрни умел скрывать свои настоящие чувства – иначе она бы непременно заметила, какой нечеловеческий ужас он постоянно носил в себе. Внешне оставаясь среднестатистическим обывателем, внутри себя Эрни жил словно накануне Судного Дня - а никто этого не замечал. Да и день этот наступать не спешил – проще говоря Лане, как оно и было обещано, не проявлялся.
   
***
    Так, среди привычного окружения, работы и домашних дел отмеренные две недели как-то незаметно прошли. И однажды в прекрасных темпанских сумерках Эрни пришёл домой, привычно открыл калитку своего небольшого, но очень живописного садика и вдруг неожиданно вспомнил, что его «отпуск» сегодня кончается. Он должен был снова принимать решение, такое же серьёзное как тогда, когда он впервые узнал о существовании Лане - а он был к этому совершенно не готов! Мало того – не хотел даже думать о том, что скажет явившемуся за ним Винсу!
    Настроение Эрни резко испортилось, и окружающая идиллическая картина показалась настолько неуместной, что он едва не взвыл на золотисто-оранжевую луну, величаво выплывающую из-за не менее золотистых деревьев. И впервые за все эти дни у него возникло такое сильное желание выпить, что аж горло перехватило.
    Он зашёл в дом, тихонько, чтобы не потревожить родных, пробрался на кухню, достал из шкафа припрятанную для гостей нераспечатанную бутылку альменца, вскрыл, плеснул в бокал немного тёмно-рубиновой жидкости и выпил залпом, не чувствуя вкуса, словно лекарство. После этого Эрни сел на деревянный табурет и погрузился в глубокую мрачную задумчивость.
     Ему казалось, что он мог бы просидеть так всю ночь - однако не прошло и десяти минут, как из-за входной двери послышался некий посторонний звук, словно собака скреблась. Сердце Эрни сжалось от неприятного предчувствия: он не питал никаких иллюзий о том, что Творец Мироздания может просто забыть о нём, поэтому версия о собаке была сразу же отброшена, как совершенно бредовая. Темпанец встал и обречённо поплёлся к двери.
     Сначала ему показалось, что за дверью никого нет, однако переведя взгляд чуть ниже (примерно на уровень воображаемой собаки) он всё-таки обнаружил сидящего на крыльце человека.
- Здравствуй, Винсент. Я ждал тебя.
- Привет, Эрни… Извини, Эрни… - невнятно, запинаясь произнёс тот, и темпанец мгновенно понял, что Винс совершенно пьян.
     Мало того, он был пьян настолько, что просто не мог встать со ступенек! Эрни шёпотом выругался, подхватил его под мышки, поставил на ноги и втащил в дом, а затем – в гостиную, ибо на кухне не было дивана.
     На свету Винс выглядел ещё более жалко, чем в сумерках. От того запредельного бога, который спас Эрни, выхаживал его в больнице, спасал от депрессии в Треугольнике, а потом отправил в отпуск, не осталось решительно ничего: перед темпанцем сидел прежний неопрятный бродяжка, от которого за километр несло молнитским спиртом.
- Какого чёрта ты так нажрался, Винс? – спросил шокированный Эрни. – Я-то думал, ты о деле говорить придёшь, а ты…
- Я… О деле, Эрни… - пролепетал Винс, делая героическую попытку сфокусировать взгляд на собеседнике.
- Да о каком деле можно с тобой говорить?! – возмутился Эрни. – Ты же лыка не вяжешь! Как ты вообще здесь оказался? Ведь в таком состоянии ты уже явно не можешь перешагивать через миры! Тебя что, Латис провёл, да?
- Да… Прости меня, пожалуйста…
- Да я вовсе не сержусь, - отмахнулся темпанец и устало сел рядом. - Просто я не понимаю, зачем ты пришёл.
- Я? - Винсент так растерялся, что Эрни мгновенно пожалел о своих словах.
- Нет-нет, конечно я не против! – торопливо проговорил он. – И я не собираюсь выгонять тебя на улицу в таком виде! Да и вообще я тебе стольким обязан, что сам должен перед тобой извиняться. Но если уж ты собирался говорить о моей судьбе, то ты хотя бы должен быть способен говорить!
- Эрни, я правда не мог прийти трезвым! - в голосе Винса зазвучало настоящее отчаянье: он не умел врать и ему всегда приходилось во всём признаваться. – Я же как только тебя домой отправил, так сразу и запил… Я все эти две недели почти не помню… Помоги мне, Эрни…
- Каким образом? – опешил темпанец. – Я же не доктор Марик!
- Да не нужен мне доктор… Просто налей мне стаканчик симпэйна… А утром поговорим, ладно?
- Ладно, - вздохнул Эрни понимая, что Винс прав и до утра уже ничего не изменится. – Только у меня нет этого вашего симпэйна, один альменц… Но уж тебе-то я думаю всё равно.
      Он сходил на кухню, принёс початую бутылку и два стакана – ибо теперь, когда стало не нужно принимать никаких ответственных решений, вполне можно было позволить и себе немного расслабиться. В полной тишине, молча, они с Винсом выпили по первой, и тут в гостиную вошла Инга. Это было вполне ожидаемо, но Эрни всё равно почувствовал себя немного неловко.
- Вот ничего себе! – воскликнула она. – Что это у вас тут происходит? Винс, ты что, мужа моего спаиваешь?
      Хозяин Треугольника, не привыкший к тому, чтобы подобные вопросы задавались шутливым тоном, испуганно вздрогнул.
- И вовсе он меня не спаивает, - заступился за него Эрни, и вдруг неожиданно для самого себя продолжил:
- Просто у меня отпуск закончился. Сегодня последний день был, а завтра мне пора уходить.
     Винс и Инга вытаращились на него, как на психа – правда совершенно по разным поводам.
- Ах да – две недели… – опомнилась наконец Инга. – Вот блин… Ты бы хоть словечком обмолвился, хоть бы как-то намекнул, что они закончились!
- Так ты... Ты что, уже принял решение? – удивлённо и несколько даже обиженно произнёс Винс. – А чего ж молчал-то? Чушь какую-то про судьбу нёс, что мол от меня всё зависит… Я уж подумал, что ты здесь остаёшься, а ты возвращаешься? Тогда... Зачем тебе для этого я?
- То есть как это – зачем? А портал открывать?
- Какой ещё портал? Ты что, не знаешь, как попасть в свой собственный мир?
- Он вообще-то и так в своём мире, - нахмурилась Инга. – Ты похоже допился до того, что сам не знаешь где находишься.
- Нет, дорогая, он очень даже знает где находится! – улыбнулся ей Эрни, да так светло, что она даже растерялась. - Просто я действительно нахожусь немного не там! Я - Четвёртый Клэйтэр Миэрскерта!
    Он сказал это - и внезапно совершенно отчётливо понял, для чего Винс сегодня пришёл к нему: ведь должен же был кто-то напомнить сбежавшему Клэйтэру о самом себе! И он напомнил, не упрекая, не упрашивая, ничего не доказывая; напомнил одной-единственной, словно бы ничего не значащей фразой – но это была самая нужная фраза, которая никому другому просто в голову не пришла бы.
- И что, ты правда знаешь, как туда попасть без помощи Винса?
- Знаю и даже могу, - уверенно ответил Эрни.
     И только тогда Инга наконец-то увидела того человека – нет, бога! – которым стал её любимый. Сказать, что она испугалась – значит ничего не сказать! Она просто утратила ощущение земли под ногами, как будто весь Онтемпо внезапно провалился в небытие. Всего секунду назад перед ней был её родной, обыкновенный Эрни - и вдруг в одно мгновение он словно взял, да и вырос до небес, став недосягаемым и загадочным.
    Потрясённо, молча, не отводя взгляда, Инга так долго и пристально смотрела на мужа, что в конце концов он не выдержал и сказал:
- Ну что такое в самом деле? Ты ведь и раньше знала, что я Клэйтэр!
- Знала конечно – но чтоб через миры, самому… Это же другая материальность нужна! – в отчаянии она вдруг заговорила такими словами, значение которых было для неё довольно-таки расплывчато.
     И тут внезапно вклинился Винс.
- Правильно… М-материальность определяется п-предназначением… - еле выговорил он - и супруги, обернувшись к нему, синхронно ужаснулись.
     Оказывается, за то короткое время, что они на него не смотрели, Винс стащил со стола бутылку с альменцем и накачался до совершеннейшего безобразия.
- Ну ты смотри! Он ещё и разговаривает! - воскликнула Инга. - А ну-ка, дай сюда!
     Она бесцеремонно отобрала у Винса бутылку, состроила ему страшную рожу - и он так резко отшатнулся, что свалился с дивана.
- Эх ты, Творец... - вздохнула Инга с каким-то безнадёжным состраданием.
- Да оставь ты его в покое, - сказал Эрни, помогая Винсу снова забраться на диван. – Он больше не будет пить, просто ляжет и поспит до утра. Правда, Винс?
    Но тот не ответил, просто свернулся калачиком и закрыл глаза, что вполне можно было расценивать как полное согласие. Эрни снял с Винса ботинки и уложил его поудобнее, а Инга принесла ему подушку и одеяло, после чего супруги понимающе переглянулись и тихонько вышли в сад, где можно было спокойно поговорить.
- Как это произошло, Эрни? – спросила Инга. – Как случилось, что мы стали существами разной материальности?
     В голосе любящей женщины не было ни упрёка, ни претензии – только какая-то потерянность и непонимание.
- Ну, как сказал Винс, «материальность определяется предназначением», - пожал плечами Эрни. - Это должно было произойти.
- Но почему тогда ты мне об этом не сказал сразу, как только решился на это своё «испытание»? Или ты думал, что я не отпущу тебя?
- Да причём здесь это? - удивился Эрни. - Просто я сам тогда не понимал, что стану существом другой материальности. Даже когда я уже был Клэйтэром, я не понимал, что это нечто большее, чем работа или даже призвание, и что свой энергетический потенциал я должен реализовывать сам, а не при помощи Лима. Я вообще чуть не погиб из-за этого; ладно хоть Хафра вовремя спохватился, и Винс меня спас.
- Спас он! - возмутилась Инга. - А может надо было просто по-человечески всё объяснить, чтобы потом не приходилось тебя спасать? 
- По-человечески! - воскликнул Эрни. - Вот именно, Инга! Винсент - не человек и его бессмысленно обвинять в том, что он не объясняет по-человечески. Его образ мыслей сильно отличается от моего или твоего; для него многие вещи, кажущиеся нам сложными абсолютно просты, можно сказать естественны, и он не может даже вообразить, что это нужно объяснять. То, что для тебя и меня – теория, для него – практика, и даже не просто практика, а сама жизнь. Это как дышать другим воздухом, или вообще не дышать. Ты вот, например, знаешь, что во Вселенной есть существа, которым вовсе не нужно дышать?
- Нет. А что, это тоже определяется их материальностью?
- Разумеется.
- И ты теперь что-то вроде них?
      Этот вопрос на мгновение привёл Эрни в замешательство, однако он не собирался сдаваться.
- Слушай, Инга, ты две недели жила со мной так, как будто между нами всё как прежде. Я что, похож на что-то не дышащее? 
- Нет. Прости. Я не это имела в виду. Мне просто хотелось бы знать, что ещё такого предусматривает твоя новая материальность – кроме прыжков через миры и божественности.
- В физическом смысле – ничего. У меня не вырастет хвост, не выпадут волосы и не изменится цвет глаз.
- Не придуривайся! Ты знаешь о чём я говорю! – вспылила Инга.
- Не знаю, - честно признался Эрни.
- Чёрт возьми, ты можешь ходить сквозь стены! Что ты можешь ещё?
- Я не могу ходить сквозь стены. Стены этого мира не имеют никакого отношения к перемещению сквозь миры.
     Тут настал черёд Инги оказываться в логическом тупике. Некоторое время она пристально рассматривала честное лицо мужа, а потом нерешительно произнесла:
- Ну раз так, тогда… Извини, Эрни. Я, наверное, совсем ничегошеньки не понимаю в вашей работе.
- Это нормально, - усмехнулся он. - Никто кроме самих Клэйтэров ничего в их работе не понимает. Да и они зачастую тоже не понимают, просто делают то, что должны, инстинктивно.
     Инга задумчиво посмотрела на него и снова поймала себя на мысли, что он сильно изменился.
- А когда ты делаешь свою работу, ты всё равно остаёшься собой?
- Конечно! А что?
- Просто ты сейчас говорил точно как Винс…
     Эрни резко остановился и повернулся, пытаясь сквозь сгустившиеся сумерки получше вглядеться в глаза жены. Инга знала его лучше всех, даже лучше, чем он знал сам себя – ведь он же никогда не видел себя со стороны! И то, что она сейчас сказала, многое открыло ему.
- Знаешь… А я ведь действительно стал другим, да. Раньше я бы не счёл сравнение с Винсом комплиментом, - усмехнулся темпанец.
- Хм… Вообще-то это был не комплимент…
- В том-то и дело!
- Я не понимаю…
- Хорошо. Я расскажу тебе сейчас всё. Всё, что было со мной, всё, что не убило меня - и сделало меня сильнее. Только обещай, что своё суждение обо мне ты выскажешь завтра, когда хорошенько всё обдумаешь.
- Это что, так страшно? – осторожно осведомилась Инга.
- Да. Таким ты меня никогда не видела – и я считаю, что тебе сильно повезло.
     Она нахмурилась, но думала недолго.
- Говори, Эрни. Только всё, ладно? Я буду молчать до утра.
- Хорошо. Утром я уйду. И если ты решишь, что я должен уйти навсегда – так тому и быть.
 
***
P.S.:
      
      Естественно, Эрни не ушёл навсегда. Инга простила его – всем своим любящим сердцем. А может она просто не смогла поверить в безумный рассказ мужа? Но так или иначе они оба освободились ото всех недомолвок, и отношения их остались прежними.
      Вернувшись к своей работе Четвёртый Клэйтэр Миэрскерта внезапно снова стал гением: и в обращении с Экраном, и в знании энергетических закономерностей, и даже в том, что по идее мог знать о своём мире только его демиург. Хафра поначалу был удивлён и весьма напуган; он решил было, что это снова Лане управляет действиями Эрни, и конечно же бросился за помощью к Винсу.
      Хозяин Треугольника по-прежнему сильно пил, но ради такого случая поспешил привести себя в некоторую видимость порядка и так же как в первый раз, без предупреждения явился в Энергоцентр Миэрскерта. Разумеется, он застал там Эрни – а вовсе никакого не Лане. Тогда Винс с улыбкой поприветствовал друга и честно рассказал о сомнениях Хафры относительно его истинной личности - на что Клэйтэр только искренне рассмеялся и сказал:
- Ну это он зря! Хотя я вполне его понимаю. Если бы Лане действительно вернулся, он бы не совершил такой ошибки, как в прошлый раз – и ему бы наверняка удалось достигнуть своей цели.
- А ты действительно больше не боишься его возвращения? – спросил Винс.      
- Нет. Я не нашёл времени рассказать тебе - но я всё-таки выполнил твою задачу.
- Какую задачу? – опешил Хозяин Треугольника.
- Ты что, не помнишь? – ничуть не меньше удивился Эрни.
- Нет… Ты же знаешь, я - алкаш и наркоман… Я часто вообще ничего не помню…
- По-моему, ты меня просто разыгрываешь, - покачал головой темпанец. – Ты задал мне задачку под стать Творцу Мироздания – и забыл?
- Забыл, - развёл руками Винс.
- В общем, суть заключалась в том, чтобы я смог убить в себе Лане.
- Ух ты! И у тебя что, получилось?! - Винсент так правдоподобно удивился, что Четвёртый Клэйтэр почти поверил в его амнезию.
- Получилось. Только не спрашивай меня, как. Просто я в какой-то момент это понял – и тут же обрёл все его способности. Знаешь, в первую секунду я едва с ума не сошёл!
- Не мудрено! Такая масса информации!
- Вот-вот! Хорошо хоть, что вся эта информация уже когда-то была моей – до известной степени конечно… И это меня реально спасло: просидев пару часов неподвижно пялясь в стенку я распределил всю память Лане по полочкам и понял, что этот всезнающий гений - всё ещё я.
- Да ты действительно гений!
     Хозяин Треугольника смотрел на Эрни так, как ещё никогда не смотрел.
Он очень хотел верить в силу Четвёртого Клэйтэра – и не мог поверить, потому что слишком хорошо знал Лима Лане. Добровольно вызвать на ментальную дуэль эту легенду среди легенд - и победить? Это было чистой воды безумием. И он, Винс, находясь в здравом уме никогда не посоветовал бы Эрни сделать нечто подобное - однако его здравый ум похоже был в долгосрочном отпуске во время последнего разговора с темпанцем. При одной мысли об этом Винса пробирала дрожь, ведь в случае иного исхода этого сражения вина за гибель Эрни полностью была бы на его совести... Но к счастью, творение оказалось достойным своего творца, и каким-то невероятным образом простой темпанский обыватель оказался сильнее прирождённого молнитского энергета.
    А Винс в итоге просто принял это как должное – потому что к настоящему чуду нельзя относиться иначе.

                Мирра & Винсент Табу, сентябрь – октябрь 2010г.