Книга коммунальная квартира города n, глава 5

На поверхности воды при порыве ветра проступала рябь. День был пасмурный, а ветер холодный, и берег выглядел совсем одиноко. Ни одной живой души не было тут. Стоя здесь, создавалось впечатление, будто в мире вообще нет людей, будто наступили какие-то доисторические времена, когда вокруг жили только камни. Холодная земля изредка покрывалась несколькими сантиметрами воды, а потом отступала вновь. При новом порыве ветра прямо над водой шелестели листья ивы, которая склонилась ветвями над озером, будто своим соучастием оберегая его от холода ветра.
Лена подошла к краю берега, и долго не двигалась с места. Зачем-то она пришла сюда, поглядеть на эту воду, укрыться под сенью ивы и побыть в одиночестве. По прибытии домой её ждали уроки, потрепанные учебники и тетради, с записями по математике, истории, литературе. Хотя последнее время Лена совсем не могла учиться. Когда она принималась за учебник, её донимали посторонние мысли, и текст перед глазами превращался просто в набор черных букв. Только литература отвлекала её, и она часами могла читать произведения русских писателей, находя в этом способ забыться.
И только этот безлюдный берег был спасительной ниточкой, чтобы оставаться на плаву. Она снова и снова приходила сюда, надеясь что-то увидеть, придумать, или просто для воспоминаний. Именно здесь они с Владом часто бывали до того, когда его призвали на войну. Тогда было все легко и просто, без забот и серьезности, свободно и непринужденно. Они разговаривали на самые разнообразные темы, обсуждали друзей и подруг, родителей и родственников – её и Влада. Погода была теплой, но солнце не слепило глаза, а скрывалось за большой тучей, которая грозно нависала над влюбленными, словно предвещая беду. Солнце пыталось вырваться из этой серой тучи, временами проступая своими лучами и пытаясь осветить землю, но туча не давала ему выхода. А потом пошёл дождь, и Влад с Леной побежали домой, накрывая головы легкими куртками, боясь промокнуть.
А потом Влад ушел. И неизвестно, вернется ли. Лена стала навещать его родителей, с которыми виделась до отъезда Влада всего пару-тройку раз, но теперь приходила к ним регулярно. Каждый раз, когда она шла к их дому, где-то рядом с сердцем, в солнечном сплетении, тяготел огромный камень, и он становился тяжелее с каждым шагом, по мере приближения. Ей и хотелось, и не хотелось туда идти. Когда она приходила и стучала в дверь их комнаты, открывала мать, и было очень тяжело смотреть на эту женщину – худую, постаревшую, нервную. Но она была рада Лене – она встречала её без улыбки, но с нежностью, и приглашала садиться за стол. Пока Лена сидела, мать заваривала чай, и всё валилось у той из рук. Она должна была быть счастливее, когда приходила девушка её сына, но всё счастье будто ушло уже давно, и Лена чувствовала со стороны женщины только грусть и обеспокоенность. Отец Влада был занят работой, и почти никогда не выходил из соседней комнаты. Так девушка с матерью и сидели вдвоем, пили горячий чай, и почти не ели сухари и баранки, лежащие в конфетнице, потому что не было аппетита. Заводила разговор Лена, а мать коротко отвечала, и в основном они сидели молча, но иногда мать давала волю своим переживаниям, и они разговаривали о Владе.
Потом Лена уходила из той квартиры, и шла домой. Дома её ждал отец, спокойный мужчина средних лет, который знал о том, что молодой человек его дочери на фронте. Они с Владом не были знакомы, и отец знал об этом парне не так много. Он знал, что Влад учился с Леной в одной школе, что они познакомились задолго до войны. Хоть он и знал, что Лена встречалась с этим парнем уже долгое время, отец нередко убеждал её не зацикливаться слишком сильно на этом ожидании.
«Тебе же замуж надо выйти», - говорил он ей, «Леночка, ты знай, что он может и не вернуться, ты подумай о себе, тебе семья потом будет нужна».
В эти моменты девушка мысленно злилась, но не показывала этого отцу. Конечно, он уважал её ожидание, но искренне хотел, чтобы дочь была счастлива. Поэтому и говорил ей, что в мире ещё много парней, помимо Влада. Хотя это и противоречило истинным, чистым намерениям, но это было так. Но Лена отца не слушала. Она была уверена, что любит Влада, и обязательно его дождётся.
По вечерам Лена садилась за уроки, а затем ложилась спать. На следующий день она снова шла на тот берег. Спустя время она поняла, что её исцеляет не само это место, а природа, содержащаяся в нем. Несмотря на то, что лето прошло, и наступали холода, Лене нравилась та ива, которая своим шелестом отражала Ленино беспокойство, и вода, которая будто смывала с берега всю печаль. Тогда, когда они сидели на берегу вдвоём, Влад говорил с ней искренне, признаваясь в своих чувствах, и Лена приняла эти чувства, обещая себе, что никогда от них не откажется.
Когда началась война, всё изменилось, и вместо детства начались ответственные взрослые решения. Влад стал сражаться, защищая родину. Это было необходимо, и выбирать было не из чего. Влад поступал по-мужски, в мыслях став серьёзным, а Лена, дав обещание сохранить их связь, вела себя по-женски. И важно было не допустить ошибки, чтобы всё сложилось хорошо, как и должно было сложиться в любом деле.
Влад присылал с фронта письма, хотя они и приходили редко. Но каждое письмо было ценно, и бумага с написанными карандашом словами напоминала о тяжёлых днях солдат, когда выдавалось свободное время прислать весточку в далекий спокойный мир. Бумага была жесткая, пожелтевшая, и на ней карандашом, чуть разборчивым текстом выведены были рассказы о том, где солдат находится сейчас, куда направляется их отряд, пожелания и планы, что вот-вот он вернется домой, и все плохое отступит. Закончится война, победа будет на их стороне, и снова жизнь пойдет тихо и мирно.
Жизнь в городке не была беспокойной, но война напоминала о себе не только в сводках новостей. В некоторых местах селений, у самой границы, срубленными деревьями жители закрывали проход к центру города. Рабочие отправляли на поля сражений военную технику и боеприпасы. Из города на фронт уезжали люди, оставляя пустыми свои дома. Уезжали юноши, девушки, учителя, инженеры. Некоторые школы и университеты остались стоять закрытыми, сократилось время обучения. Некоторые предприятия переехали в другие места. Почти каждая семья чего-то лишилась. Уехали сыновья, а дочери остались одни. Семьи поддерживали друг друга, по-соседски помогали словом и делом тем, кому было особенно тяжело. Таким образом, люди стали сплочёнными, и легче переживали тяготы и невзгоды. Ходили друг к другу в гости соседи, родители воспитывали детей, боясь за их будущее. Город держался изо всех сил.
Так проходили дни, разные и длинные. Но берег не менялся, и однажды выдался солнечный день. Лена пришла туда, и ива продолжала шелестеть, но уже под лучами солнца. В воде отражались блики, и небольшие волны сверкали в воздухе. День выдался очень хороший, воздух был наполнен свежестью, и дул тёплый ветер. По мере того, как Лена приближалась к воде, у берега было видно фигуру человека. Он стоял лицом к озеру, и достаточно долго не поворачивался. Видимо, он слышал, что кто-то нарушил его уединение. Потом он повернулся к Лене. Это был красивый молодой человек, лет двадцати пяти, с правильными чертами лица, со светлым взглядом голубых глаз. Когда он увидел Лену, в его взгляде что-то прояснилось. Так они и стояли долгое время друг напротив друга, и молчали. Наконец парень начал разговор первым:
- Здравствуйте, - произнес юноша приятным, ровным голосом, - а я думал я один, сначала не заметил, что вы подошли.
Лена должна была признать, что молодой человек ей сразу понравился, и определённо ей было бы интересно с ним поговорить. Теперь это место со своей природой заиграло новыми красками, и уже не нагоняло такую печаль. Красивый юноша, устремив свой взгляд прямо на неё, стоял на фоне этого красивого озера, и так хотелось остаться там с ним. Но она быстро произнесла:
- Извините, я уже ухожу, - и направилась в противоположную от берега сторону.
Юноша спохватился, и сказал уходящей девушке:
- Нет, только не уходите.. хотите я сам уйду?
Лена не ответила. Она уже отдалялась от берега, и не слышала, что дальше говорил юноша. Ей пришлось покинуть то волшебное место и снова окунуться в свои старые переживания. Она отдалялась всё дальше, шла куда глаза глядят, и скоро обстановка вокруг сменилась городской суетой. Лена прошла мимо парка, мимо лавочек, на которых сидели люди самого разного возраста. Там были молодые девушки, беседовавшие друг с другом, маленькие дети со своими родителями, и старик, кормящий хлебными крошками слетевшихся к лавке голубей и воробьев. Погода была хорошая, и многие гуляли по парку. Лена присела на свободную лавку, и некоторое время наблюдала за голубями, которые между собой боролись с воробьями за хлебные крошки. Старик продолжал крошить хлеб, и некоторые кусочки ел сам. 
Вокруг было спокойно и тихо, и Лена осталась наедине с собой. Никто не говорил ей, что надо делать, и никто не разделял её растерянность. Она в этот момент была совершенно одна. Посидев немного, Лена решила в очередной раз пойти к родителям Влада. Вскоре она была перед тяжелой дверью коммунальной квартиры, и застала дома мать Влада.
- Проходи, Леночка, - женщина пропустила Лену в комнату. Окна были открыты, и ставни периодически постукивали по стенке. Комната проветривалась, и по ней гулял сквозняк – было немного холодно. Мать заварила чай, и молча поставила перед Леной чашку. Потом, немного помедлив, произнесла:
- Отец наш уехал. В командировку, далеко, на север. Вот я одна, иногда соседи заходят. А ты как поживаешь, Леночка? Что нового у тебя?
Лена вдруг сообразила, что ей нечего рассказать. Ничего нового не происходило. Вовсю шла война, поступала сводка по радио о новых местах сражений, о новых захватываемых городах, о наступлении советских войск на вражеские районы. Но жизнь проходила мимо. Не было желания встречаться с подругами, дома был один лишь отец, с которым она мало общалась. Но и у матери Влада ничего особенно нового не происходило.
Лене не хотелось сюда больше приходить. Когда она сидела в этой комнате, где когда-то, очень давно жил Влад, она уже не помнила его. Хотя в комнате были его вещи, и мать часто выкладывала их, стелила на стоявшую в углу кровать, на которой тот когда-то спал, несмотря на всё это - Влад уже давно исчез из этого места. Вся комната опустела, только лишь в ней осталась нервная мать, вечно обеспокоенная и печальная. Сама атмосфера в этой комнате давила и изматывала.
Так прошло несколько месяцев. Наступила зима. Лена почти никуда не выходила из дома. Между тем, приближался Новый год. Отец принес домой елку, и они с дочерью сделали бумажную звезду из газеты со сводками о новостях фронта. На ветви ёлки Лена повесила бумажную аппликацию с номером приходящего года. В доме появилось шампанское, шоколадные конфеты. Страна праздновала, несмотря на бесчисленные потери в Красной армии, но были и хорошие новости о новых захватываемых советскими войсками территориях, креп энтузиазм бойцов и тех, кто в тылу, и в народе многие надеялись на победу и возвращение домой своих бойцов.
Отец с дочерью уселись за стол вдвоем. Тихо звучали новогодние песни по радио, в окнах чужих квартир светились огоньки. По телевизору показывали балет. Миниатюрная девушка-балерина плавно ступала на пуантах, а иногда стояла лишь на одной вытянутой ноге, и когда возникало впечатление, что она вот-вот может упасть, к ней плавно подходил партнер и поддерживал, держа за плечи. Они оба были в белоснежных нарядах, и танцевали очень размеренно, с нежностью и вместе с тем с некоторой железной силой.
Лена с отцом некоторое время молча смотрели телевизор, а потом отец повернулся к дочери.
- Лена, ты никуда не выходишь из дома. Ты же ни с кем совсем не видишься, а у тебя раньше было много подруг. Сегодня праздник все-таки. Я-то старый уже по гостям ходить, ну а тебе не нужно всегда дома сидеть. Тебя приглашал кто-нибудь из школы к себе на празднование?
Лена вспомнила, что на днях её звала подруга Настя отпраздновать у неё новый год. Она позвала много гостей среди местных юношей и девушек, и собиралось много народу. Лена сказала об этом отцу.
- Ну, Настя, помню такую твою подругу, хорошая девчонка, наша соседка. Иди, раз она тебя позвала. Только приходи не поздно, а я тебя буду ждать дома.
Лена позвонила подруге, поздравила с наступающим праздником и спросила, можно ли всё ещё к ней прийти на празднование. Та ответила очень дружелюбно, и сказала, что они с друзьями будут очень рады, если она придёт.
Тогда девушка пошла к соседнему дому, в котором жила Настя. Она прошла по заметённой снегом тёмной улице, мимо весёлых прохожих, дошла до нужного многоэтажного дома и зашла в тёплый подъезд. Дверь в квартиру была не заперта. Стол во всю комнату был обильно накрыт. Все гости принесли с собой понемногу того, что было дома из еды, и таким образом на столе было много всего, как и народа в квартире – было не протолкнуться. Среди Настиных друзей Лена многих узнавала – они учились в одной школе. Гости были примерно одного возраста, но были среди них и те, кто старше. Лена села за стол, и почувствовала на себе чей то взгляд, прямо напротив. На неё открытым взглядом смотрел какой-то незнакомый парень. Лена тут же опустила взгляд.
- А я вас помню, - сказал ей юноша, и его голос показался ей знакомым, - вы тогда от меня сбежали, помните?
Это был тот юноша с берега, в тот солнечный день. Лена подняла взгляд и еще раз посмотрела на юношу. Да, это был он. Его лицо было очень запоминающимся. Между молодыми людьми завязался диалог.
- А вы подруга Насти?, - спросил юноша.
- Учимся вместе, - сухо ответила Лена.
На минуту молодой человек замолчал. Он видимо раздумывал, стоит ли продолжать беседу, а потом сказал:
- А я друг её старшего брата. Мы с ним учимся в одном институте, - уверенно и доброжелательно сказал юноша.
Беседа полилась, и Лена не заметила как спустя несколько минут рассказывала этому парню про себя, про общих друзей, но ни слова не сказала ему про Влада. Для неё это была запретная тема, и знали о нём только его родители и Ленин отец. Лена никогда не стала бы рассказывать об этом посторонним людям. И поэтому наверняка этот парень подумал, что у неё никого нет.
Они продолжили общаться, и впервые за долгое время девушке было радостно. Парень этот учился в инженерном институте на последнем курсе. Юноша не вошел в ряд добровольцев, вступивших в ряды Красной армии, а спустя некоторое время после этого воинскую обязанность среди студентов отменили. Он рассказывал про свою учебу, разнообразные истории про учителей и студентов. В запасе у него было много смешных историй, и он рассказывал так, будто они с Леной были давно знакомы. Она слушала, но сама почти ничего не рассказывала. 
- Ты представляешь! Он рассчитал расположение билетов на парте, поспрашивал у одногруппников – ну, кому какой попался, и за пять минут всё выучил. Ему попался нужный билет, правильно всё рассчитал.. - весело рассказывал юноша.
Все остальные гости Насти сидели за столом, на котором стояла неоткрытая бутылка шампанского. Её хозяйка попросила открыть в полночь. Время летело незаметно. Иногда Лена смотрела на остальных гостей, и снова погружалась в свои мысли, но юноша периодически разговаривал с ней, и эта беседа вытаскивала Лену из депрессии.
Наступил Новый год. Вокруг шли разговоры о войне, о том, как солдаты сейчас проводят этот праздник. Отец Лены был прав – отвлечься от своих печальных будней ей было необходимо. Шампанское было открыто, и один из гостей, молодой парень, стал разливать его по бокалам всем присутствующим. Впервые за долгое время сделав пару глотков шампанского, Лена расслабилась, и ей стало весело и непринуждённо.
Молодежь отпраздновала Новый год на славу. Было выпито всё шампанское, съедены все мандарины. В углу красовалась ель, а под ней лежали коробки со скромными подарками. Многие напились пьяными. Один из парней включил музыку, и начал звать остальных танцевать. По квартире везде на столах были расставлены недопитые бокалы с шампанским, приглушили основной свет и зажгли лампы. Было уже почти утро. Спустя некоторое время Лене пора было идти домой. Юноша попросил её проводить до дома. Она согласилась.
Пока они шли, юноша рассказывал новые смешные истории, и Лене было очень хорошо. Но затем что-то произошло. Вся эта сказочная атмосфера вокруг стала казаться фальшивой. Все эти разговоры в квартире Насти о том, что солдаты наверняка сейчас тоже как-то празднуют новый год, вдруг вылились у Лены в ощущение стыда. Как бы ей ни было тяжело взять себя в руки, она вовремя спохватилась. Она была благодарна судьбе за этот момент тогда. Её парень воюет на фронте. Что будет, если она начнёт отношения с другим? В мыслях отражался внутренний голос. Он ведал о чести, о достоинстве, о долге. Как бы тяжело ей ни было, нужно было остановиться сейчас.
Лене очень хотелось послушать отца, который советовал ей думать о себе. Ей не хотелось из чувства долга снова и снова заходить в ту комнату, к матери Влада. Ей хотелось радоваться, хотелось счастья. Но она не смогла бы вступить в новые отношения. Этот поступок был забаррикадирован. Здесь был барьер.
Парень продолжал рассказывать, но Лена остановила его.
- Мне надо тебе кое-что сказать, - произнесла она.
Юноша замолчал и внимательно смотрел на девушку. Он ждал, что она скажет. Вокруг гуляли празднующие, они зажигали бенгальские огни, пили шампанское. Лена долго не могла собраться с силами, но потом всё же набралась смелости и сказала:
- У меня есть молодой человек. Он воюет на фронте сейчас.
Парень замолк. Он посмотрел в сторону, немного помедлил, а затем вновь посмотрел Лене в глаза. Потом сказал, что всё понимает. Он был расстроен, но они договорились остаться друзьями. Юноша сказал, что уважает Ленин поступок, и после этого она стала ему нравиться ещё больше. Но Лена промолчала, дав понять, что между ними ничего не будет.
Проводив её до дома, юноша не спросил ничего более, и ушёл. А Лена в новогоднюю ночь осталась совсем одна. Когда она зашла домой, отец уже спал. На столе было не убрано, на нём стояли два пустых бокала и тарелки с недоеденным салатом. Наступила пустота. С улицы слышались громкие голоса празднующих, вдалеке гремел салют. За окном светало, там были видны огоньки и люди, а подоконник был покрыт толстым слоем белоснежного снега.
Лена легла спать. Наступил следующий день. А за ним – следующий. Вскоре пришло письмо от Влада. Почтальон передал его отцу Лены. В письме Влад говорил, что ранен, но вскоре обязательно вернется домой.
Это письмо было спасительным для Лены, и в то же время волнительным из-за вести о ранении. Она перечитывала его вновь и вновь. В нём говорилось следующее:
«Здравствуй, дорогая моя Лена, здравствуйте, дорогие мои Мама и Папа.
Пишу Вам я, Владислав, из страшного места. Мы потеряли много бойцов, моих товарищей. За время сражений уже успели сдружиться, но точно уж не стоит дружить на войне. Вспоминаю о тебе, дорогая моя Леночка. Соскучился по дому, по родителям. Заходишь ли ты их проведать? Я помню, ты мне это обещала. А я уж буду очень рад получить от вас ответ, как вы поживаете, как у мамы здоровье, не нервничает ли сильно за меня.
В прошедшем сражении я был ранен в правую ногу. Испугался, что не смогу больше ходить, такая дурная мысль была, но врач меня быстро поправил, и теперь все получше, хотя иногда хромаю. Чего не скажешь о некоторых бойцах – кто инвалидом теперь стал, а кто и вовсе погиб в сражении. Каждый день молюсь, чтобы не произошло дурного со мной, чтобы снова увидеть всех вас, дорогие мои и любимые.
Ранение я получил, когда наш авиадесант высадился в тылу врага. Сначала мы сдерживали действия, а затем перешли в наступление. Это было страшно, оказаться окружёнными одними врагами, но мы выстояли, и вот пишу я вам, раненый, но победивший, и прошу вас, не падайте духом. Всё закончится, вот увидите, и я снова приеду к вам, ваш любящий сын.
До победы недалеко.
Скоро приеду домой.
Леночка, жди меня, родители, ждите, и я вернусь.
Ваш Влад.»
Лена с мучительной нетерпеливостью дочитала письмо до конца, и не могла сдержать слез. Каждое такое письмо было для неё волнительно, и она держала в руках конверт, который побывал в самой пучине войны, но в то же время она помнила, что некоторое время назад Влад держал этот конверт в своих руках. Но что с юношей сейчас, может рассказать только следующее письмо.
Страданиям и мучительному ожиданию пришёл конец. Влад скоро должен был быть дома. Осталось подождать совсем немного.