По ту сторону любви. 20 глава

     Взглянув на смотрящего, Валерка увидел нож, который он выбил у одного из сидельцев. Смотрящий ещё не успел очухаться от ударов кулака и ноги Валерки, как парень, подскочив, схватил с пола нож и вытянул руку.
     - Ну? Кому жить надоело? Подходи! - крикнул Валерка.
     Смог бы он убить человека, пусть даже осуждённого... наверное нет, просто так убить человека нелегко. Драка - одно, а убийство... но Валерка защищался, или он их, или они его.
     - Седой, да он псих! Им то что, сказали же, только припугнуть, оставь его! Срок добавить могут, - сказал тот, что был постарше молодого.
     Смотрящий, которого тот назвал Седым, тяжело дыша, обернулся на него.
     - А ты что, очко заиграло? Нам что было сказано, а, Кулак? А так... и завалить можно... - с сомнением ответил Седой.
     - Думаю, с него хватит, оставь его. Ментам-то что, а нам лишний срок. Я пас, - сказал Кулак, которого видимо и прозвали так за огромные кулачищи.
     - Он, гад, меня в пах ногой... больно, бля... - заныл самый младший из них.
     - А ты усохни, МалОй, боюсь, ты теперь и с девками не управишься... - хихикнул Кулак, глядя, как МалОй держится за пах.
     - Ты это... нож убери, парень! По-мокрому загреметь хочешь? Брось и сядь, покалякаем, - сказал Седой, тяжело опускаясь на свои нары.
     Валерка не совсем понял, о чём его просят, но всё же нож отбросил в сторону, правда, садиться не решался.
     - Ну всё, сядь! Не бойся, вижу, ты правильный пацан... только непонятно, чем ты ментам насолил? - спросил Седой.
     - Отца своего наконец нашёл, - всё же осторожно присев, ответил Валерка.
     - Ну и... отца нашёл и что? За это тебя захомутали? Неее... что-то ты темнишь, парень, выкладывай, - сказал Седой.
     Кулак помог МалОму подняться с пола и вместе с ним сел напротив Седого и Валерки.
     - Я и сам не знаю, дочери отца меня подставили, - ответил Валерка, хмуро глядя в пол.
     - И из-за этих баб такой сыр-бор? Мне малява пришла, велели тебя "перевоспитать", чтобы ты бумагу подписал. А ты молодец, не сдрейфил, против троих выстоял! Один Кулак троих стоит, а ты и его... ха-ха-ха... - громко засмеялся Седой, глядя на Кулака, у которого был разбит нос и расплывался синяк под глазом.
     - И меня... в пах... так больно, бля... до сих пор болит! - с обидой в голосе высказался МалОй.
     - Ну прости, вас трое было, что мне оставалось делать? Ты бы в сторонке выждал, целее был бы, - ответил Валерка, с сожалением глядя на парня.
     - Думаешь, теперь я это... не смогу, того... с девкой... ты его это... что делать-то теперь? - спросил МалОй с таким видом, посмотрев вниз живота, что скупой на улыбку Валерка и тот улыбнулся.
     Седой и Кулак засмеялись от души, правда, Кулак тут же замолчал и от боли приложил руку к лицу.
     - Знал, что ментов нельзя слушать, гады! Так что тебе шьют? - спросил он, с сожалением посмотрев на Валерку.
     - В смысле, шьют? А! Покушение на убийство. Нож мне подбросили, мой нож, в моей квартире, на нём мои пальцы, так они всё подстроили, - ответил Валерка.
     - А папаша твой кто, если такие страсти из-за тебя? Был бы простым человеком, его бабы не стали бы такую кашу заваривать, - сказал Седой.
     - Я точно не знаю, знаю только, что у него высокая должность, но он сейчас в больнице лежит, у него инфаркт случился, - ответил Валерка.
     Он и правда не знал, кем работает его отец, ему бы и в голову не пришло, что его дочери способны из-за наследства на такую подлость.
     - Его дома нет, Пулат, моего сына нужно найти! Слышишь? Я чувствую, с ним случилось неладное. Запиши, Чернышов Валерий Николаевич, тысяча девятьсот семидесятого года рождения. Дай ориентировку, где он может быть? - в панике спрашивал Закир Искандарович, обернувшись к Пулату.
     - Вы не волнуйтесь так, я сейчас же этим займусь. Я запомнил... Чернышов Валерий Николаевич, тысяча девятьсот семидесятого года рождения. Поехали, Закир Искандарович, Вам надо вернуться в больницу. А я, как узнаю что-нибудь о Вашем сыне, тут же Вам сообщу. Поехали, - сказал Пулат, возвращаясь к своей машине и садясь за руль.
     - Больницы, морги... не дай Бог... но ты всё же все варианты проверь. И ещё... дай запросы по РОВД города или тебе сведения приходят? В общем, надеюсь на тебя, Пулат. Нельзя медлить, боюсь думать, что с ним случилось неладное, - проведя ладонью по лицу, произнёс Закир Искандарович.
     - Вам нельзя волноваться, отец, теперь, когда Вы нашли своего сына, Вам нужно быть здоровым и сильным. Я оставлю Вас в больнице и займусь поисками, не переживайте, - ответил Пулат, выезжая на проезжую часть дороги.
     Оставив тестя в больнице, он поехал на работу и вызвав подчинённых, дал распоряжение искать Чернышова Валерия Николаевича по больницам, моргам и попросил принести сводку с мест происшествий.
     - Всё, что случилось за последние два дня, мне на стол! - приказал Пулат своему помощнику.
     Но что странно, данных о том, что Валерку вчера арестовали, не было, скорее всего, Мунира знала, что если отец начнёт искать сына, он попросит её мужа заняться поисками и Пулату первому придут все сводки. Поэтому женщина запретила вообще упоминать о Валерке не только в сводках, но и вообще, никому о нём не говорить. Пулату принесли сводки и в них ничего о Валерке сказано не было. Морги и больницы тоже дали отрицательный ответ.
     - О данном субъекте нет никакой информации, товарищ генерал! - отрапортовал майор Садыков.
     - Не мог же он просто раствориться, товарищ майор! Ищите тщательнее! - приказал Пулат.
     - Вы же знаете, Ваши приказы исполняются с точностью и незамедлительно, товарищ генерал. Но Чернышов Валерий Николаевич не прошёл ни в одной сводке происшествий за последние два дня. Может он просто уехал из города? Мы проверили и вокзал, и аэропорт, видимо, парень мог уехать на попутке, рейсовые автобусы до городов Узбекистана тоже его не зарегистрировали, - ответил майор Садыков.
     Пулат отпустил майора, ему нужно было подумать. Но мужчине и в голову не пришло, что в том, что произошло с Валеркой, неким образом замешана его жена, дочь Закира Искандаровича, ведь парень - её родной брат по отцу. Пулат всё же позвонил жене. Узнав, что она дома, он сказал, что сейчас подъедет. Он тут же вышел из своего кабинета и выйдя из здания ГУИН сел в машину и поехал домой.
     - Мунира, как дети? Послушай, я задам тебе только один вопрос и хочу получить на него ответ, один ответ, но честный, поняла? - начал разговор Пулат, как только зашёл домой и не дожидаясь ответа жены о детях.
     Мунира напряглась, хотя готовилась к такому разговору. Зная должность своего мужа, его дотошность и то, что отец непременно начнёт искать своего сына, Мунира готовилась к этому разговору.
     - Хорошо, Пулат акя, по-моему, у Вас нет причин сомневаться во мне, - внешне совершенно спокойно ответила Мунира.
     Но внутри у неё было неспокойно и внимательный Пулат заметил её внутреннее волнение.
     - Твой брат пропал, сын твоего отца. Сводки по происшествиям ничего не дали, может ты знаешь, где он и что с ним случилось? - спросил он, сверля жену взглядом, отчего у неё мурашки поползли по телу.
     - А какое мне дело до какого-то мальчишки? Я понятия не имею, где он может быть. Может у своей девушки, мало ли... дело молодое, - ответил Мунира, сидя на кожаном диване.
     - Этот мальчишка, как ты говоришь, сын твоего отца, как бы ты этого не хотела, он твой брат. Я очень хорошо знаю твою сестру, знаю, на что она способна и ещё я знаю твою мать и если ты сейчас мне говоришь неправду... - сказал Пулат, не отрывая взгляда от жены.
     - Вы не смеете так говорить о моей матери и сестре, Пулат акя. Я ведь не трогаю Вашего брата и родителей, - ответила Мунира.
     - О да! Ты вообще их не трогаешь! Хотя и являешься моей женой и невесткой моих родителей. Но к сожалению, роль невестки тебя не прельщает, верно? За год, ты сколько раз их навещала, а? - спросил Пулат.
     Он никогда не говорил на эту тему с женой, его родители жили с его братом и та невестка была много проще и ухаживала за свёкром и свекровью. Мунира за год могла лишь три-четыре раза навестить их, хотя у узбеков, это было неправильным. Но Пулат заходил к родителям день-через день, привозил и продукты, и лекарства, и даже сделал капитальный ремонт, обновив отчий дом. Родители никогда не жаловались сыну на свою невестку, старикам и без неё было неплохо, а детей Пулат сам возил к дедушке и бабушке. Сейчас его, видимо, прорвало, обида на жену, что назревала годами, всплыла. Правда, Мунира и вовсе не придавала таким "мелочам" значения и очень удивилась, когда муж начал этот разговор.
     - А при чём тут это? Не понимаю... - ответила Мунира, кажется и правда не понимая смысла этого разговора.
     Ведь для неё было в порядке вещей, что она не ездит в дом мужа и не навещает его родителей.
     - У тебя тоже сын растёт, Мунира. Интересно, что ты скажешь, когда он женится и его жена не будет приходить в наш дом? Но разговор не об этом. Может Мархамат говорила тебе о брате? Мунира, скажи сейчас, если что-то знаешь, я ведь всё равно докапаюсь до истины, ты меня знаешь. И если я узнаю, что ты неким образом замешана в исчезновении брата, я никогда не прощу тебе этого. Ладно я... отец тебя не простит, а это будет пострашнее, - сказал Пулат, выходя на кухню, чтобы напиться.
     Мунира волновалась, она и правда знала, как относится к своей работе Пулат и то, что он непременно докапается до истины, она тоже знала. Но рассказать ему обо всём, она не посмела.
     - Ну так что? Скажешь мне что-нибудь? - вернувшись в комнату, спросил Пулат.
     - Что я могу сказать... я ничего не знаю. Жаль... отец совсем потерял голову из-за этого мальчишки, думала, он любит нас, но ему кроме него никто не нужен, как я поняла, - ответила Мунира.
     - Ты хоть сама себя слышишь? Этот, как ты говоришь, мальчишка - сын твоего отца! Ты это можешь понять? Он его сын! Как мне мой сын дорог, так и этот парень дорог твоему отцу и неважно, как он родился и от кого. Ладно, мне ехать пора, сегодня буду поздно, к ужину меня не жди, - сказал Пулат, выходя из комнаты и пройдя холл, выходя во двор.
     Муниру подмывало догнать мужа и всё ему рассказать, но Мархамат обещала ей, если это дело всё же всплывёт, она всю вину возьмёт на себя, а Мунира и вовсе будет ни при чём.
     - А если этот гадёныш расскажет обо мне? - спросила Мунира Мархамат.
     - Ну, во-первых, этот гадёныш никогда не выйдет из подвала РОВД, а во-вторых, если так случится, что твой муж всё же найдёт его и вытащит оттуда, он не расскажет, я знаю таких парней, он будет молчать, словно партизан. Ты ничего не бойся, сестра, я всю вину возьму на тебя, - ответила сестре Мархамат.
     И она успокоилась, зная свою сестру.
     Когда Пулат приехал на работу, к нему зашёл майор и сообщил, что с проходной к нему просится мужчина, хочет срочно его видеть. Пулат был удивлён, не понимая, кто это может быть. В другое время, он просто не принял бы его, не зная личности человека, так как тот отказался говорить о себе, лишь твердил, что это личное и он должен видеть генерала. Но сейчас обстоятельства были другие. Правда, тому пришлось ждать несколько часов. Но видимо, было очень нужно и мужчина не уходил, несмотря на жару, стоя напротив ГУИН, в тени под ветвистым деревом.
     - Уверен, твой отец будет тебя искать, парень, но бабы очень коварный народ, могут состряпать так, что и следа твоего не найдут. Я на волю маляву дам, ты скажи, кому можно её отнести? Кто там влиятельный, кроме твоего отца? Если у него инфаркт, ему и вовсе волноваться нельзя. Может у него кто-то в ментовской работает? - спросил Седой.
     - Я слышал... но это навряд ли... муж старшей дочери отца, вроде, начальник ГУИНа, фамилию не знаю, - ответил Валерка.
     - Ни х--я се! Может за нас словечко замолвишь, когда соскочишь с этих нар? Ладно... у меня на воле кореш есть, он и отнесёт маляву этому начу, - ответил Седой.
     - Да кто же твоего кореша в ГУИН, к самому начальнику пропустит? Дохлый номер! - ответил Валерка.
     - Обижаешь, сынок! Ты моего кореша не знаешь. Он чист перед законом, своё отсидел, от звонка до звонка. Он пока маляву не передаст, с места не сдвинется. Ты воровских законов не знаешь, пацан! - с некой гордостью, словно говорил о чём-то возвышенном, сказал Седой.
     - Седой, может зря ты подставляешься из-за этого борзого? Думаю, они сами разберутся, не лез бы ты, куда тебя не просят, - сказал Кулак, недовольно взглянув на Валерку.
     - А тебе слово никто не давал, Кулак. Заткнись и молчи в тряпочку. Вон... жрачку готовь, пузо подвело, может я впервые в своей жизни доброе дело делаю, хи-хи-хи... - хихикнув, ответил Седой, намочив слюной конец карандаша.
     Нагнувшись над столом, он мелким почерком начал писать на маленьком клочке бумаги.
     Казалось, Седой и правда вошёл в раж и это доставляло ему некое удовольствие. Кулак вытащил из-под нар нычку с едой и положил на стол. Хлеб, колбаса, тушёнка, которую он тут же открыл ножом, поглядывая на Седого.
     - Представляю харю этого нача из ГУИНа, когда он прочтёт маляву, - скручивая в тонкую трубочку записочку, довольно сказал Седой.
     Потом он полез под ножку нар и достал деньги. Подойдя к двери, Седой постучал. Тут же открылось окошко.
     - Тебе чего, Седой? Чё хочешь? - спросил дежурный, который стоял за дверью.
     - На Мальдивы хочу! Бабу хочу! Много чего ещё хочу. На вот, пока это держи, сам знаешь, куда и кому передать, - тихо говорил Седой, сунув записку и деньги в руку парню.
     Дежурный зажал деньги и записку в руке и тут же закрыл окошечко в двери.
     - Ну что, теперь можно и похавать, давай, садись. Столько энергии мы потратили, ха-ха-ха... а ты молоток! За себя постоять можешь! Уважуха! - громко смеясь, сказал Седой.
     Пулат принял кореша Седого поздним вечером, но не в своём кабинете, а сам вышел к нему, кажется поняв, что просто так этот человек к нему проситься не будет. Пулат вышел за ворота ГУИН и огляделся по сторонам. Мужчина тут же вышел из-за дерева и медленно, озираясь вокруг, пошёл навстречу Пулату, сразу догадавшись, что именно к нему он и должен подойти. Но Пулат поднял руку, заставив мужчину остановиться и снова отойти к дереву. Пулат сам к нему подошёл, мужчина сунул ему записку и тут же молча ушёл. Он знал, таким людям не стоит задавать вопросов, зажав в руке записку, Пулат вернулся назад и поднялся в свой кабинет. Сев за стол, он осторожно развернул записку и прочитав её, побледнел. Потом, нажав на кнопку аппарата на своем столе, вызвал майора к себе.
     - Вызывали, товарищ генерал? - соблюдая субординацию, отчеканил майор.
     - Да, поезжай в РОВД Куйбышевского района, наш герой находится там. Начальника и следователя, что вёл дело Чернышова, ко мне! Я погоны с них сниму, за самоуправство! - кричал Пулат, с яростью стукнув кулаком по столу.
     - Слушаюсь, товарищ генерал! - ответил майор, не смея уйти, не смея остаться, растерянно стоя перед генералом, которого давно не видел таким.
     - Так чего ты стоишь, майор? Выполняй! - ещё громче крикнул Пулат.
     Он был вне себя и не из-за того, что Валерку держали в подвале и не сообщили о нём в сводке, в записке ясно было написано, что в этом участвовали две сестры парня, а значит, Мунира его обманула. А ведь он просил её признаться ему.