Часть 2. Знакомство и первая вахта

Часть первая по ссылке: http://proza.ru/2021/05/22/561

    Теплоход плавно подрулил к пирсу. На вахте стоял мой будущий сосед по каюте Саша. А меня встречал боцман и по совмещению третий помощник капитана Миша. Теплоход швартоваться не стал, а просто прижался бортом к пирсу. Саша открыл дверцу борта и принял у меня рюкзак. Палуба пришлась почти вровень с пирсом, и я без труда запрыгнул в открытый борт на палубу. Саша закрыл дверцу, теплоход быстро отошёл от стенки, развернулся почти на месте и взял курс на выход из бухты порта. Меня от этого манёвра повело и прижало к борту. Толи с непривычки, толи сказывались вчерашние ещё не совсем выветрившиеся дрожжи, толи качка от короткой волны в заливе порта. Я быстро совладал с собой и пошёл за Мишей к капитану в каюту.

    Владимир Васильевич начал шутливо:
    - Где ты пропадал? Мы тебя заждались! Вот, уже целый месяц ждём. Нам не хватает матроса-моториста. Мы специально зашли в порт за тобой – и подмигнул.

    Навигация началась в апреле, а мы приехали только в мае по договору с институтом. Из-за учебного процесса мы не могли приехать раньше.

    - Когда началась навигация, я принял решение не брать временно человека до твоего прибытия и справляться с обязанностями матроса-моториста своими силами. Ну, теперь-то мы с тобой горы свернём – продолжал шутить капитан.

    Он  вкратце рассказал о теплоходе, о составе барж, которые толкал теплоход характере и специфике работы, объяснил мои обязанности, сделал инструктаж по технике безопасности и я расписался в журнале.
    - Уясни главную вещь – сказал капитан – наша основная задача доставлять грузы в кратчайшие сроки. И, кстати, твоя зарплата будет зависеть от того, сколько ходок мы сделаем.

    Потом он показал расписание вахт. На вахте стояли по трое – рулевой и два матроса-моториста. Объяснил, что меня он взял в свою вахту, в которой был и Миша. Наша вахта по времени была с 0 часов до 4-х часов ночью и с 12 часов до 16 часов днём. И они с Мишей пообещали сделать из меня настоящего моряка. Потом он дал команду Мише выдать мне спецодежду и поселить меня в каюту к уже знакомому мне Саше.
    - Ну, иди, готовься к вахте – закончил капитан.

    Начало было хорошее. Приняли меня хорошо и я, до сих пор испытывающий некоторую тревогу, успокоился. Поселился, переоделся в спортивный костюм и вышел на палубу поболтать с Сашей.

    Пока я разговаривал с капитаном и селился, теплоход уже подцепил две оставленные на рейде баржи и держал курс вверх по Волге. Меня захватило чувство восторга – я стал речником. Я стоял на палубе теплохода, меня обдувал тёплый ветерок и я его с жадностью вдыхал, по борту мерно двигались волны, светило Солнце, а вокруг был изумительный пейзаж воды и начинающих зеленеть Жигулёвских гор. Погода стояла отличная.

    Нельзя сказать, что путешествие на теплоходе, по реке для меня было в новинку, я не раз путешествовал с родителями на туристических теплоходах. К тому же я был, хоть и с маленьким опытом, но яхтсмен. Кроме занятий в яхт-клубе на швертботах и небольших крейсерских яхтах я успел совершить маленькое путешествие на самой большой тогда в Союзе институтской яхте «Антарктика».  Но те все путешествия были как бы несерьёзными, что ли, развлекательными. Здесь же, всё было по другому, по настоящему. Это была работа, реально приносящая пользу. И именно это захватывало дух.

    С баржи на теплоход перешёл Саша. Он рассказал, что нас на судне 11 человек – 9 человек несущих сменную вахту, плюс кок, плюс электрик. Матросы-мотористы все ребята молодые, учатся в Самарском речном техникуме и здесь ежегодно проходят практику. Сейчас на вахте теплоходом рулил старпом Серёжа. Саша матрос-моторист и сейчас «командует» палубой, а в машинном отделении «хозяйничает» второй матрос-моторист Вова. На следующую вахту они с Вовой поменяются местами, и Вова станет на «палубе», он пойдёт в «машину», а Серёжа так же будет за капитана, штурмана и рулевого.  Аналогично было во всех тройках вахт. Следом шла наша «капитанская» вахта. Нас сменяли второй помощник капитана Андрей с матросами-мотористами Ромой и ещё одним Сашей. Так мы меняли друг друга в течении суток два раза. На следующие сутки процедура смены вахт повторялась.

    Саша отвёл меня в машинное отделение к Вове, а сам побежал по своим вахтенным делам. Вова показал машинное отделение, рассказал, что в основном требуется делать в «машине» на вахте. В «машине» было шумно, и говорить приходилось почти криком и мы с ним поднялись наверх, на воздух.

    От Вовы я узнал, что нашего электрика звали Сергей. На судне самая козырная оказалась работа электрика. Ребята даже в шутку называли Серёжу пассажиром на круизном лайнере. Теплоход был в хорошем состоянии и неполадки с электрикой вообще случались редко. Иногда требовалось что-то подключить не штатно, провести дополнительное освещение. Да, были очень редкие случаи серьёзных поломок, но Серёжа знал своё дело туго - всё чинил и за всем следил.

    Коком оказалась жена Миши Нина. В её хозяйство входил камбуз и кают-компания. Расписание завтрака, обеда и ужина проходили на стыке вахт, для того чтобы не размазывать эту процедуру по времени, разбивая приём пищи на смены, и чтобы все входили в кают-компанию в чистой одежде. Процесс приёма пищи получался непрерывным в течение часа.

    Время катилось к обеду и к моей вахте.
    - Ну всё, иди обедай, переодевайся и приходи сменять нас с Сашкой – сказал Вова и нырнул в машину.

    В кают-компании было довольно просторно, чисто и аккуратно. Миша уже сидел за столом. Нина суетилась, накрывала на столы, курсируя между столами, из кают-компании на камбуз и обратно.

    Стол нашей вахты уже был накрыт, Миша меня позвал и я сел рядом с ним. Пока мы с Мишей уплетали вкусный, ароматный суп пришёл Владимир Васильевич и присоединился к нам. Всё было очень вкусно и надо отдать должное Нине – готовила она отлично. Когда мы допивали компот, в кают-компанию подтянулись все свободные от вахты. Не спеша, застучали ложками, вполголоса обсуждая разные новости и события.

    - Переодевайся и выходи на бак (носовая часть судна), будем принимать вахту – сказал мне Миша.

    Я быстро переоделся, вышел на бак, и пока не было Миши, перекурил. Появился Саша подошёл ко мне, и я ему сказал, что он может идти обедать. Но Саша сказал, что должен дождаться Мишу.
   - Мы конечно не в армии, где всё делается по команде и в строгом порядке передаются вахты и дежурства, но какой никакой порядок и субординацию надо соблюдать – объяснил Саша.

    Вскоре подошёл и Миша.
    - Саша иди обедать – сказал Миша и повёл меня на баржи.

    И действительно мы не ходили с Мишей по судну не проверяли состояние и работоспособность механизмов, не проверяли порядок и чистоту, не придирались к каждой мелочи, как это обычно делают в армии. Здесь это было не принято. Здесь каждая команда вахты следила за состоянием судна, поддерживала его в рабочем состоянии и сама устраняла неполадки, и поломки, если они возникали во время вахты. А если за время вахты не удавалось устранить поломку, то команда оставалась авралить. И если ей не удавалось своими силами справиться, то аврал объявлялся по всему судну.

    Перейдя на кормовую баржу, мы пошли к носу по правому борту. Пока шли, Миша мне рассказывал, о том, что и как надо делать во время вахты, о том, что не надо делать, куда лезть не следует. Меня удивили узкие проходы по бортам баржи. И, собственно, борт был только у возвышающегося над палубой трюма, и он называется комингс трюма. Снаружи никакого ограждения не было и можно было легко соскользнуть за борт.

    Тут Миша споткнулся  о лежащий вдоль борта трос, пнул его и выругался:
    - Ё…шкин кот! Сказал же Сашке перетащить этот трос на левый борт. Скоро швартоваться правым бортом, а тут эта «змеюка».

    Я обратил внимание на трос, и действительно, он был до того скручен, что походил на длинную извивающуюся змеёй пружину.

    - Ну-ка давай, хватай – бросил мне Михаил, и мы поволокли трос на левый борт.
    - И вообще, надо бы его наверно списать, уж больно его скрутило – добавил Миша.

    Мы отволокли трос на левый борт, а с левого на правый перетащили нормальный, совершив при этом турне вокруг трюма баржи расстоянием в 200 метров. Других вариантов на барже нет. Открытый трюм занимает почти всё палубное пространство баржи.

    Потом Миша объяснил, что сейчас «палубная» вахта моя, а его «машинная», а ночью мы поменяемся. Но это во время переходов. Во время погрузки, разгрузки барж, прохождения шлюзов и вообще сложных швартовных работ мы оба должны быть на палубе.

    Так мы обошли весь состав барж. Вернулись на теплоход и спустились в машинное отделение. Там Миша объяснил, за чем нужно следить, показал, что нужно делать, как действовать в экстренных ситуациях. Затем мы поднялись в рубку к капитану.

    В рубке на высоком стуле штурмана в сторонке сидел электрик Серёжа, и они с капитаном, что-то бурно обсуждали. Капитан стоял у пульта и держал руку на джойстике рулевого управления теплоходом, время, от времени корректируя курс.

    Теплоход это не автомобиль, а река это не автодорога тут имеется множество своих нюансов, хотя управление и тем и другим транспортом во многом схоже. Например, напряжённого внимания за движением не требуется, но больше требуется просчёт возникающей ситуации, просчёт поведения судна. На воде всё как бы растягивается по времени. И чем крупнее, тяжелее и неповоротливей судно, тем это время больше и его необходимо учитывать. Судно хуже и дольше реагирует на команды управления в отличие от автомобиля, хотя и на судах возникают ситуации, требующие мгновенной реакции рулевого.

    - Ну, как там обстановка? – спросил капитан, поворачиваясь к Мише.
    - Всё нормально, Владимир Васильевич – ответил Миша – Трос один надо бы списать. Совсем плохой стал.
    - Хорошо, свяжусь с базой, закажу новый, пусть приготовят. При оказии зайдём в порт поменяем – сказал капитан и повернулся ко мне.
   - Как служба матрос? Как тебе наш «корабль»? – шутил капитан, прекрасно понимая, что корабль это военное судно, а наш транспорт был гражданским.
   - Отлично! – отвечаю, подыгрывая капитану – «Корабль», «что надо» и в хорошем состоянии. Я оценил.
   - А хочешь сделать его ещё лучше, красивее? – продолжал капитан.
   - Ну, как бы, да… - замялся я, не понимая, к чему он клонит.
   - Тогда смотри – сказал капитан, подошёл к кормовым окнам рубки, увлекая и меня за собой.
   - Видишь, труба теплохода? - капитан протянул руку в сторону трубы.
   - Вижу – говорю – большая белая труба с красной полосой вверху.
   - Ошибаешься – возразил капитан – она чёрная, а когда-то была белая.

    Я посмотрел на трубу и точно – труба была не то чтоб чёрная, но действительно сильно грязная от копоти.

   - Твоя задача вернуть ей первоначальный цвет и вид – продолжал капитан. - Впрочем, это не только твоя задача, а всех матросов несущих дневную вахту. Ну, естественно в свободное от неотложных вахтенных дел время. Миша, приготовь ребятам скребки, пусть занимаются.

   Мы с Мишей пошли на бак теплохода и спустились в форпик (носовое подпалубное помещение). В форпике была мастерская. Мастерская была не плохо укомплектована. Там кроме сверлильного был даже маленький токарный станочек. Внутри было довольно просторно.

    На большом верстаке лежал иллюминатор с уже матовой поверхностью. Мне как телескопостроителю этот иллюминатор сразу бросился в глаза. В то время было очень сложно достать толстое стекло для зеркала телескопа. Самыми доступными были судовые иллюминаторы, но и их ещё надо было постараться достать. А тут такое богатство лежало на верстаке.

   - Миша, а это что…, это зачем…? - сбиваясь, начал я.
   - А, иллюминатор? Это мы на нём пытаемся притирать клапана двигателя генератора. А что? – ответил Миша.

   Я объяснил Мише причину моего интереса. Миша понимающе кивнул и ответил:
   - Ну, это тебе к Владимиру Васильевичу. Если он не против, забирай.

   Позже я, конечно, спросил капитана, и он совершенно был не против отдать мне иллюминатор и даже больше он предложил мне другой, такой же, но совершенно целый иллюминатор. И я из него сделал телескоп, правда, по прошествии многих лет, но это уже совершенно другая история.

   Миша достал из ящика четыре скребка представляющих собой трубу с приваренным на конце и заточенным поперёк не большим куском плоского напильника. Включил заточной станочек, заточил один и протянул мне.
   - На. Иди, работай – сказал мне Миша и продолжил заточку остальных скребков.

   Я поднялся на вторую палубу, забрался на фонари (верхние вентиляционные люки машинного отделения). Между фонарями, которые располагались с левого и правого борта, торчала не высокая, но широкая фальштруба теплохода именуемая в просторечии просто трубой. Собственно сами выхлопные трубы теплохода не большие в сечении и располагались внутри фальштрубы. А сама фальштруба имела декоративный характер, и по функциональности имела опознавательную функцию.

    Ещё на трубе, на красной полосе красовался «серп и молот» как символ государства. Он был отдельной деталью из латуни, прикрученный к трубе винтами и деталь эта присутствовала на обоих бортах трубы. Латунь уже потускнела и вся эта красота вместе с трубой имела неприглядный вид.

    Я зашёл на левый борт (наверно потому что слева светило солнышко и было теплее) и приступил к обдирке краски.

    Фальштруба, как впрочем, и вся надстройка теплохода, была из алюминиевого сплава. Краска обдиралась легко и я за небольшой промежуток времени, очистил до металла довольно значительный участок обшивки.

    Вскоре подошёл Миша, принёс заточенные скребки, и мы с ним стали снимать латунный «серп и молот» с левого борта. Винты находились в труднодоступных местах и к тому же ещё и закисли. С трудом нам удалось их извлечь и мы, наконец, сняли символ страны. Возились целый час. Миша взял «серп и молот» под мышку и поволок чистить его и полировать. Я продолжил работу.

    Напрасно я понадеялся зачистить краску с трубы до конца вахты. Участок, который я ободрал, оказался со сравнительно свежим, тонким слоем краски, поэтому и краска удалялась легко. Дальше всё больше стали попадаться участки с более толстыми слоями, видимо в предыдущие разы не содранными, и работа сильно замедлилась. В итоге к концу вахты я не ободрал и половину левой стороны трубы. Но спешить было некуда. Я наслаждался путешествием и медленно проплывающими по бортам видами и потихоньку драл теплоход.

    Вахта подходила к концу. Нас должны были сменить: Роман меня на «палубе», и второй Саша Мишу в «машине». У Саши были дела в машинном отделении – «машину» так же надо было приводить в порядок где-то обдирать, где-то отмывать. Поэтому наверх ко мне поднялись Миша с Ромой. Миша со своей боцманской должности показал Роме объём работ и Рома нехотя полез на фонари.
    - Переодевайся и отдыхай, – сказал мне Миша – а мне ещё надо кое-что сделать.

    Миша был человек работящий и хозяйственный. Свои должности он совмещал блестяще. Он всё вахтенное и свободное время отдавал «пароходу». Он всё время что-то мастерил, что-то улучшал. Собственно «пароход» был его дом и образ жизни.

    У Миши с Ниной в Тольятти была квартира, впрочем, как и у всех речников. Когда реки замерзали, и закрывалась навигация, они жили в квартире, работали на судоремонтном заводе. Когда открывалась навигация, они переселялись на теплоход.

    Навигация открывалась сразу, как сходил лёд на реке, а закрывалась, как начинала замерзать река. Вот и получалось, что половину своей жизни они отдавали теплоходу.

    Надо сказать, что весеннее, как только начиналась навигация, и осеннее, перед закрытием навигации время для речников было самым тяжёлым и опасным. Вода ещё не замерзла, и теплоход мог двигаться, а вот обледенение палубы и снастей доставляло проблемы – троса выскальзывали из рук, можно было легко соскользнуть за борт в ледяную воду, можно было просто поскользнуться и неудачно упасть. В напряжении работали все и те, кто на палубе и те, кто в рубке. Меня это время миновало, но ребята очень красочно описывали свои приключения.

    Я спустился в каюту. Саша спал. Я взял чистую одежду и пошёл в душ. Душевая была шикарна. Не в том смысле, что была сделана из дорогих материалов, а в том, что в ней было чисто и аккуратно и всё работало как надо. На полу лежали деревянные свеженькие настилы, и приятно пахло деревом. Была даже судовая банька, и можно было, при желании, попариться. Париться я не собирался, мне достаточно было просто принять душ и помыться.

    Моясь, я отчётливо ощущал, как постепенно грязь вместе с усталостью стекала с меня, и наблюдал, как сквозь настил по полу душевой из красивой плитки пропадала где-то за сеточкой сливного отверстия. Чистый и воспрявший духом я оделся и пошёл знакомиться с остальными членами команды.

    Я спустился в «машину». Саша №2 оттирал от грязи электрошкафы. Он-то мне и раскрыл великую тайну, что капитан планирует большую чистку машинного отделения с мойкой, с обдиранием и нанесением новой краски почти на все поверхности. С Сашей общались не долго, всё таки шумная обстановка в «машине» не располагает к общению. Я поднялся наверх.

    Роман сидел на фонаре и скучал. Видно было, что ободранное пятно на трубе сильно не увеличилось. Рома явно не торопился. Увидел меня и обрадовался, что появился кто-то с кем можно почесать язык. Мы с ним немного поболтали, потом Рома сказал:
   - Пошли, я тебя с Андрюхой познакомлю. Вот такой чувак! – и Роман поднял вверх большой палец.

    Мы поднялись в рубку. На штурманском кресле восседал Андрей (второй помощник капитана), рулил и внимательно всматривался вдаль по ходу теплохода.

    - Привет – поздоровался я. Андрей был не на много старше нас с Ромой, поэтому такое обращение воспринял вполне нормально. И дружественно ответил:
    - А, привет! Ты новенький, знаю. Ну, рассказывай, как докатился до жизни такой?

    Я только открыл рот, чтоб углубиться в повествование моей истории как вклинился Роман:
   - Андрюха, дай порулить.
   - А ты сегодня молился Всевышнему? – отвечал Андрей – А то тут за джойстиками, понимаешь, без протекции свыше делать нечего. Вдруг на тебе грех, какой? Так всех нас под монастырь подведёшь.
   - Я атеист, - ответствовал Роман – и мне партия запрещает Богу молиться.
   - Ладно, давай держи курс вооон на тот бакен.

    И Андрей протянул руку в сторону еле заметного бакена у правого берега Волги. Со стула не встал, а отодвинулся в сторону, уступив рулевое место Роману, так чтобы контролировать курс нашего состава и Романа заодно. Роман с радостью подскочил и схватился за ручки джойстика.

    Пока я рассказывал о себе мы подошли к бакену, к которому вёл нас Роман. Дальше был поворот реки, и надо было делать манёвр.

    - Ну ладно хорош на сегодня. Иди трубу дери, а то нечего будет Владимиру Васильевичу докладывать – сказал Андрей и вытеснил Романа от стойки.

    Я не стал отвлекать Андрея и спустился в каюту. Саша уже проснулся и просто валялся на койке. Я ему предложил сфотографироваться. Саша согласился, и мы с ним сделали несколько кадров в каюте.

    - А ты, говоришь, в Набережных Челнах жил? – спросил Саша.
    - Да.
    - Земляки мы с тобой получается. Я тоже из Челнов. Сейчас вот в техникуме речном учусь.
    - Та ты шо? – удивляюсь я.
    - А в какой  школе учился? Я в двенадцатой на ГЭСе – говорит Саша.
    - А я в двадцатой, через дорогу.
    - Ну, ёлы-палы, надо же! И в правду говорят – мир тесен – воскликнул Саша, сел на койку, отложил фотоаппарат, призадумался и продолжил:
    - А ты, в каком году закончил школу?
    - В 1983-м.
    - А я  в 84-м. Слушай, у вас девочка одна красивая училась, Галя зовут, в доме 9/5 жила. Не знаешь?
    - Знаю – говорю – одноклассница моя. А что?
    - Да, ничего…, ну так просто спросил…. А где она сейчас? – замялся Саша.
    - Не знаю – отвечаю – я ж уже пять лет как в Челнах не живу.
    - Понятно – вздохнул Саша и глянул на часы.
    - О! Уже время ужина. Пошёл я поближе к камбузу. Нина уже наверно нам накрыла. Поем и побегу менять Сашку в машине – сказал Саша, и уже выходя, добавил:
    – Советую, после ужина ложись спать. Твоя вахта среди ночи сон коверканный получается. Сначала не будешь высыпаться, потом привыкнешь. В 23-30 приду тебя будить. Переоденешься и сменишь меня в машине.
    - Хорошо –  ответил я.

    Поужинав, я вышел на корму. - Какая благодать - отметил про себя я. Уже стемнело и берегов стало не видно только вода вокруг. Возникло полное ощущение, что мы в море. Только редкие огоньки слева и справа говорили о том, что там есть берег. Сергей (старпом) уже включил ходовые огни и дежурные фонари освещения. Я сел на кнехт и закурил. Появился вахтенный Вовчик, тоже пришёл покурить.

    - На кнехте сидеть нельзя – говорит.
    - Эт почему это? – спрашиваю.
    - Не принято на флоте, считается дурным тоном. Увидит старпом, уши оторвёт – сказал серьёзно Вова.

    Я встал с кнехта. Вовка тут же на него сел и заулыбался.
    - Ничё се – говорю – а как же старпом?
    - А он в рубке, рулит, занят и не видит – засмеялся Вовка.
    Я тоже засмеялся и сел рядом на вторую тумбу кнехта.

   На часах уже было около девяти вечера, и я по совету Саши пошёл спать. И только пытаясь заснуть, я чётко ощутил, что каюта у нас очень шумная. За переборкой было машинное отделение, и какая хорошая ни была шумоизоляция в каюте, звук работающих двигателей слышно было довольно хорошо. В других каютах такого шума не было, потому что они не граничили с машиной. Делать было нечего, надо было как-то засыпать. И я, впрочем, очень скоро заснул. Да заснул так, что Сашке ещё пришлось меня расталкивать, когда пришёл будить. Сказалась, видимо, усталость, которая вроде бы и не чувствовалась днём. Много событий произошло за этот день.

Часть третья по ссылке: http://proza.ru/2021/12/20/729