Веркины истории. Детство. Ёлка

Как-то раз перед самым Новым годом Верка зашла к соседке Наташке поиграть в дочки-матери.
Жили они на одном этаже, одногодки, родители были плотно знакомы и препятствий для общения не было никаких.
Игрушек у той, в отличие от Верки, была просто уйма:  посудка из настоящего тонкостенного фарфора, плюшевые собачки, заяц, медвежонок, и целая куча всяких наборов для юных докторов, парикмахеров и швей.
Но особенно впечатляла Веркину нежную душу коллекция кукол:
Не пупсы  копеечные из дешевого пластика с нарисоваными бровями и  ртами гладкие, как яйцо, а германские, с настоящими ресницами, длинными светлыми локонами, в туфельках и носочках, глаза закрываются, а еще, если вести это чудо под белые рученьки, она головой вертит и ма-ма говорит.
Одна так вообще была кудрявой темно-шоколадного цвета негритоской.
Вобщем ожившая мечта.
Отец Наташки был инженером на большом заводе, часто ездил в командировки по дальним странам, но про дочку никогда не забывал– подарки привозил регулярно. Ее комната  была уже похожа на игушечный магазин, а то и покруче.
Натаха драла нос вполне обоснованно и  лишний разок похвастаться перед восхищенной публикой в лице Верки позволяла себе регулярно.
Кстати, на удивление, их дружбе это обстоятельство никогда особо  не мешало, Верка завистливой не была, умела радоваться чужому счастью, в предводители не рвалась,  ее вполне устраивало место фрейлины при королеве.
Но в этот раз все пошло не так.
Когда Верка накатаным маршрутом зарулила в детскую, Наташка как раз собиралась наряжать елку.
Фанерный посылочный ящик с игрушками, заботливо проложенными ватой, стоял посреди комнаты, маня и переливаясь стеклянно-праздничным блеском шаров, бус и сосулек.
Ёлка же стояла в углу настолько огромная, зеленая и пахучая, что у Верки аж захватило дух. Нежная макушка доставала до самого  потолка, смолистые лапы растопырились на пол-детской, которая внезапно уменьшилась в размерах точно раза в два и стала похожа на заповедную избушку бабы яги.
Вообще-то, если честно, такую елку Верка видела только на рисунках в детских книжках. Папка обычно приносил с елочного базара небольшую сосенку, зачастую лысеватую и корявую, говорил, так дешевле.
Ну и что?
Укутанная в разноцветную мишуру и блестящий дождь, она становилась  очень даже ничего себе.
Но Наташкина елка была совсем, совсем другой:  словно из сказки, из таинственно-волшебного леса. Ёлка была чудом– Верка почувствовала это всем своим существом.
Тогда она несмело подошла к дереву, здороваясь, робко погладила пахучую лапу и наклонившись, лизнула капельку смолы, чтоб убедиться взаправдашности момента.  Во рту сразу стало горько, а в груди одновременно весело и страшно.
Верке вдруг захотелось плакать от такой красоты и торжественности.
Наташка все это время горделиво– руки в боки–любовалась своей красавицей.
Потом молчать ей надоело и она пропела, показав язык:" Видала? А у тебя такой нетууу." И припечатала:
"И не будет!"
"Эт почему?"– озадаченно спросила Верка.
"Потому. Потому что вы го-ло-дран-цы."–
по слогам  припечатала Наташка.
"Так мама говорит".
Верка от нежданной обиды просто опешила. Она вполне спокойно переносила отсутствие импортных игрушек и красивых вещичек, в которые наряжали подружку, но елка была чем-то совсем иным, невообразимо прекрасным кусочком сказки, чуда. А разве сказка не для всех? Да разве  будь у нее такая елка, она бы пожадничала  для Наташки? Нет!!!
Она бы открыла двери, чтоб все соседи могли любоваться такой красотой!
Эх...
"Да у меня, в тыщу, нет, в миллион раз лучше елка будет! Вот увидишь!"– запальчиво крикнула Верка, роняя слезы и, еле сдерживая рыдания, перехватившие горло, рванула на выход. Хотя конечно понимала и знала, ее крики всего лишь глупые слова, пустые похвальбушки, и от нелепой беспомощности было еще больнее.
Наташка, победно смеясь, говорила что обязательно придет посмотреть на Веркино лысое и кривое убожество.
Ревущую Верку перехватил в подъезде папка, возвращавшийся с работы.
Она долгое время даже объяснить толком не могла, что случилось–
пришлось целый час умывать и отпаивать сладким чаем. А когда папка понял в чем, собственно, дело, он как-то построжел лицом и, гладя зареванную, опухшую Верку по голове, сказал:" Будет тебе волшебная елка. Обещаю."
Она и верила и не верила. Спрятала свою боль глубоко, и стала просто ждать, сама не зная чего.
Тридцать первого декабря мама увезла Верку к бабушке, сказала до вечера– дел много. Никакой елки в квартире не наблюдалось, а папка уже несколько вечеров что-то сосредоточенно паял и стругал,  на вопросы не отвечал или досадливо отмахивался.
Верка, высунув язык, рисуя на бабушкиных окнах зубной пастой морозные узоры, думала, что теперь пожалуй, Наташка, в добавок к голодранке,  будет обзывать её еще и врушкой.
Поздно вечером за Веркой примчалась нарядная мама. Затормошила, смеясь, закружила, расцеловала и они, спешно попрощавшись  с бабушкой, поехали домой.
Верка всю дорогу не находила себе места– потерянно толклась на остановке, потом в трамвае чуть не потерялась, когда толпа оттеснила ее от теплой маминой руки, и, рыся вприпрыжку к дому, все время судорожно думала– есть  елка или нет, а главное, какая она?
Голове стало горячо под шапкой, ладошки вспотели, когда первой влетела в тихую квартиру– мама, замешкавшись, остановилась у почтовых ящиков, вынимая газету.
Ночник тускло горел  в прихожей, дальше было темно. Верка прямо в мокрых от снега валенках протопала до середины зала и остановилась ничего не видя, сжимая кулачки и прикусив губу. Сердце бухало, в глазах щипало...
И вдруг...
Раздался резкий щелчок, Верка вздрогнула от неожиданности, и в единый миг в теплой темноте  дома возникло  видение.
Это была она– елка из сказки.
Королева елок! Лампочки невидимых гирлянд опоясывали ее огненными кружевами, сбегающимися к центру, наверх, где сияла рубином пятиконечная звезда. Шары, хлопушки, цепи переплетались, переливались, искрились на ветвях. Нити дождя серебристыми дорожками свисали вниз.
В первый момент, сквозь промокшие ресницы, Верке показалось, что елка танцует.
Не дыша, присмотревшись, поняла–она и правда медленно-плавно кружится,  от волны огней  по стенам летели разноцветные всполохи. Это было настолько красиво, что стало даже чуточку больно дышать.
Зажегся верхний свет, мама с папой стояли рядом, улыбаясь что- то говорили, но Верка не слышала их.
Танцующая елка плыла в ее глазах.
Много позже она поняла что за странную подставку с моторчиком мастерил вечерами папка и зачем соединял паяльником маленькие, покрашенные мамой разноцветные лампочки в длинные подобия бус на проводах.
Все это было неважно.   Самым главным и важным стало одно– он смог не только подарить Верке чудо, но и сумел убедить, что она этого чуда достойна.
Достойна, ни смотря ни на кого, и что...