Детство не помнит пасмурных дней. ч3

Прости, отец! Сегодня я
С тобою спорила, что силы...
Покупку сделать для меня
во сне настойчиво просила.

Пусть в нашем споре я  спала.
Ты - возражал. Сердито вздорил.
Но в диалоге - жизнь была!
Жизнь без потерь, печали, боли...

Ты миражом во сне возник.
Вернулся из глубин сознанья.
Но пробужденья быстрый миг,
меня до слёз, до всхлипов ранил.

ОТЕЦ
Санаров Фёдор Прокопьевич.
Сибиряк, родился в с. Санарово, Алтайского края. Практически, ровесник века. Родился в далёком 1908 году.
Моя многочисленная родня по отцовой линии и сейчас населяет Барнаул и его окрестности.
Даже на сайте Проза.ру я встретила почти полную тёзку:
Галину СанОрову.И она тоже родом из тех мест.

    На Камчатку  отец попал по вербовке, ещё до войны. Да так и остался. Создал семью с моей мамой и стал отцом троих детей. Брак был второй. Поэтому я появилась на 43году его жизни. И потом ещё брат Сашенька и сестра Танечка.

С его образом в моей памяти всегда возникают какие-то железки, которые он предусмотрительно прибирал в своё хозяйство. А хозяйство у него было!

 Как сейчас я понимаю, это практически слесарная мастерская.
Тут и верстак с двумя разноразмерными  тисками, и рельса — «правИло», и всякие напильники, ножницы по металлу, киянки и железные молотки и молоточки, отвёртки, зубчатые передачи, подшипники, какие-то неведомого назначения детальки… Да много-много всего!

Человек он был мастеровой. Мог отремонтировать швейную машинку и всякую всячину, чего касался руками и на что хватало инструмента и инженерной мысли .
    Выправлял «восьмёрки»  на велосипедах окрестной детворе. Ему несли в починку всякую утварь. Непонятно зачем подобранная «железяка», потом находила применение в хозяйстве.
Небогатое житьё того времени заставляло давать вторую жизнь вещам.  Он припаивал носики к чайникам. Лудил медную посуду. Дарил вторую жизнь прохудившимся кастрюлькам.

Два носатых медных паяльника лежали на малиновых углях в открытой печке.Затаив дыхание мы, дети, сидим не шевелясь рядом.
 Как восхитительно пахнет нагретая канифоль! Осторожно окунается пёрышко в кислоту и протравливается место, где живой шарик олова должен соединить края…
Движения ловкие, точные. Паяльники сменяют друг друга как- то незаметно. И вот уже все «причиндалы», как говорит папа, убраны в железную коробочку из-под зубного порошка. Вынесены в кладовку. Завтра хозяева заберут свои вещи. А потом всё повторится снова для других.


Если папа не паяет, значит, он гремит листовой жестью. Заказы он принимал с радостью. Работал с азартом.
Во-первых, многочисленное семейство требовало расходов.
А во-вторых, он очень любил мастерить. Не знаю, кто ещё в селе занимался жестяными работами?

Батя мастерил духовки для печек, обивал железом сами корпуса печек. Была такая мода — вероятно железо оберегало кирпичи и было практично в обиходе. Кроме того, он крыл железом крыши во всём селе.

Летом мастерил на улице. А зимой — в нашем маленьком домике лист железа раскраивался как у заправского портного! Какие красивые и аккуратные швы выходили под ударами киянки!

   Наблюдая за отцом и я научилась работать с жестью. Помню, на уроке труда, вместе с мальчишками,смастерила маленький совочек на «отлично». У девочек не было преподавателя по домоводству, и остальные тупо стачивали железную заготовку рашпилем.
   И вовсе мне было не трудно! Сколько таких совочков для выемки золы изготовлено руками отца под моим внимательным взглядом!

Когда вспоминаю отца, удивляюсь, как много он умел!
Он был и кузнецом, и жестянщиком.
Рботал пекарем и мог сложить печь.
Сам построил наш второй дом.
Мог подшить нам валенки.
Да всего не перечислить! А какие пельмени он лепил! Сам придумал и выточил выемку задолго до того, как их стали выпускать ширпотребно.

Жаль, что мой братик Саша рано ушёл, многому бы он научился от отца. Старший мой брат Володя Сорока много умений от отца перенял и в жизни это его сильно выручало...

Перед 1 сентября в нашем дворе теснились знакомые мальчишки. Папа, ловко орудуя машинкой, выстригал младшим чубчики, а старшим — «полубокс» Он не боялся стричь даже женщин. Непритязательную причёску «каре» оформлял мне, маме, соседкам. Да много чего умел!

     Всегда с сожалением приговаривал:
«Образования у меня — четыре класса церковно-приходской школы. Вот бы если я выучился, из меня инженер бы получился хороший».
  Но я до сих пор удивляюсь его смекалке, находчивости и трудолюбию.

  А ещё он был великий балагур. Всё время с шутками и прибаутками. И по большей части их сочинял на ходу. Я думаю что его гены разбудили во мне способности к сочинительству.

ДЕТСТВА ОСТРОВОК

Мне запах скошенной травы и сена
напоминает детства островок,
где был покос за речкой по колена.
И комары звенели, как звонок.

Там две косы их звон перебивают,
как будто тонко дёргают струну.
Размашисто валки травы сгребают
отец и брат в зелёную стерню.

И разнотравье разливает сладость...
Так ясен день! И солнышко печёт.
А для меня неслыханная радость:
я княжьей ягодою набиваю рот.

Потом бреду по узенькой канавке,
поросшей тоненьким березняком.
И радуюсь, что для меня по травке
грибы построились рядком.

Волнушки, подберёзовик, маслята...
Наперебой навстречу мне спешат.
Такие крепкие нарядные ребята!
Кто с этим даром встретиться не рад?

Потом обед. Горячая картошка.
Остывшее в ручье парное молоко.
Варёное яйцо. И огурцов немножко.
А солнышко над лесом высоко...

"Когда пора домой?"— я спрашиваю папу.
Я, кажется, устала "помогать".
Гоняет оводов лошадка с храпом.
А мне - на сене хочется поспать.

На дне телеги рыхлый ворох сена.
Стучат по гальке громко обода.
Дорогу знает лошадь неизменно.
На ужин ждёт нас мама, как всегда..

МАМА
  Как жаль, что уже некому вспомнить её в Мильково….

Маленькая хлопотунья. Добрая и ласковая. Грамотная для того времени. Она закончила 7 классов. Очень правильная речь. Умела составить любое заявление. Соседи иногда приходили с просьбами помочь. Мама когда-то работала в сельсовете секретарем, прежде не успела доучиться в педагогическом училище. Финансовая сторона.Раннее сиротство.
  А потом рождение детей практически каждые два года, и это обстоятельство оставило ее без выбора. Долго она была домохозяйкой. Просто мамочкой.


Она всегда была мамочкой для нас, всегда воспитывала нас в рамках «приличий». Именно она объясняла нам, детям, что делать «прилично», а что нет.
Мамой её называли дети старшего брата Василия Кирсановича Петрова, осиротевшие давно Толя, Коля, Зина, Женя.
По-матерински нежно и трогательно она любила всех своих племянников:
Петровых — Люду, Юру и Лесечку,
Машихиных — Бориса, Сергея, Галю и Свету.

Я всегда помню её в хлопотах. То надо еду приготовить, то подоить корову, то с огородом разобраться, то постирать, а стирали на доске вручную, то сшить что-то для детей.
     На каждый свой День рождения, Новый год и на 1 Мая, рядом с кроватью на стульчике меня ждало новое платьице. Фасон всегда был один и тот же. Но зато оно было новое!


Наверное, как Золушка — она больше всего хотела выспаться…
Мама, читая нам книжки, порой по ходу засыпала. Но продолжала говорить что-то невпопад… Я сердилась и поправляла её.

— «Гасенька, зачем тебе читать? Ты же всё знаешь наизусть?» — порой уговаривала меня мама.
А я была требовательна и безжалостна.
— Читай!

Я всегда помню рядом с собой книжки. Самая любимая — «Сказки Пушкина». Для меня, маленькой провинциальной девочки, было два мира. Один рядом. А другой — где-то далеко, «на материке». И всё самое главное происходит, конечно, в Москве! В свои пять лет я была абсолютно убеждена, что А.С. Пушкин тоже живёт в Москве. Но всё же решила уточнить. Мама мне простодушно ответила, что он «давно умер». Это была трагедия. Это была моя первая горькая потеря! Как я рыдала, помню и сейчас. Безутешно. Навзрыд! Перепугала мамочку. Она запоздало начала мне что-то объяснять, потом, утешая, уверяла что ошиблась… Но я поняла всё!
(Эта история описана в публикации"Мой Пушкин" на сайте Проза.ру)


Почти всё время мама проработала в школе техничкой. Это позволяло оставлять день для семьи и хозяйства. А вечерами убирать классы. Я всегда помогала ей.
 
     Сделав уроки, шла в школу,одноэтажную восьмилетку, выпускницей которой и  была. Парты тяжёлые, как бегемоты. Их надо было перевернуть набок. Вымести песок. Ибо никто не носил сменной обуви. А потом вымыть пол. В классах левого крыла и спортзале. Из колодца наносить в котёл воды. Наполнить чернильницы…

Через день мама была "дежурной": надо было — подавать звонки,
седить за печками, закрыть трубу. В такие дни она заботливо ощупывала ребячьи варежки на вешалке. И укладывала сохнуть возле печки те, что были сырыми.  К ней всегда уважительно относились учителя, награждали грамотами от имени руководства и ценными подарками — была такая форма поощрения. А ребятишки просто любили тётю Лену.

Уже в наш век интернета на меня выходили бывшие ребята, жившие при школьном интернате. И убедившись, что я дочка "той самой" тёти Лены, уже сами бабушки или дедушки, они предавали слова нежной благодарности за ее доброту и по- матерински теплую заботу к ним, ребятишкам, вынужденным целую неделю ждать встречу с домом.


Родители мои были простодушны и очень гостеприимны.  Сколько себя помню — в нашем маленьком домике находили приют порой совершенно незнакомые люди.
Отец работал на аэродроме. Местная авиация — маленькие самолёты АН-2, Ли-2 — очень зависели от погоды. Когда прогноз ухудшался и внезапно через перевал Ганалы закрывались полеты, пролётным пассажирам  совсем некуда было деться.

Гостиница в аэропорту была для лётного состава. Папа приводил людей к нам. Для такого случая в доме хранился огромный полосатый мешок из матрасной ткани. Он набивался свежим сеном, которое обворожительно пахло летом…
 Мешок следовало обмять нашими детскими тельцами. И вот уже на полу, застеленное свежим бельем, готово спальное место!
 Это было для нас радостное событие! А маме — дополнительные хлопоты.
 Невольные гости  жили столько, сколько надо. Мылись в нашей бане.  И ели вместе с нами всё, что приготовит мама.

Так в нашу семью попала молодая учительница начальных классов Тамара Сергеевна Щанкина.  Прилетела она с маленькой дочкой Светланой. Спросила папу про РОНО. Видя её растерянность, отец их привёл домой, к маме. Мол, раз в школу — Лена всё расскажет.

   У крошки Светы на беду был сильный понос, диспепсия — молодая мама была в отчаянии. Моя мамочка тут же рубит голову курице. Ребёнку нужен бульон! Затем извлекается стенка куриного желудка, тщательно отмывается, высушивается и в толчёном виде добавляется в Светкину кашу. Народное средство спасает! Надо ли добавлять, что жить до поры она осталась в нашем доме? Нас было 9 человек в одной комнате.

Меня Тамара Сергеевна брала меня с собой несколько раз летом в отпуск. Так я впервые очутилась в городе, после окончания первого класса.

 . Сколько новых впечатлений он подарил…
Меня прокатили на карусели.
Накормили мороженым в хрустящем вафельном стаканчике.
Я оказалась в настоящем кинотеатре.
Самое потрясающее впечатление — соус «майонез»!
Сколько раз я встречала упоминание о нём в «Книге о вкусной и здоровой пище» у тёти Зины! Пускай я всего лишь держала в руках баночку! Он есть, я  видела!
Наши семьи дружили долго. Щанкины приезжали в Крым. Мама до последних возможностей также поддерживала связь с мильковскими родственниками, со своими подругами. Писем приносили много и часто. Я даже не представляю, когда она находила время на переписку, ухаживая в течение 11 лет за моей парализованной младшей сестрой Танечкой.


Я никогда не услышала от мамы упрёка в адрес отца, что он добавил ей лишнюю работу.  А почта иногда приносила письма и посылки от тех, кто умел оценить их бескорыстную доброту.

МАМЕ
Я в зеркало гляжу бесстрастное...
В стеклянно - ртутной глубине,
вдруг мамино лицо прекрасное
сквозь годы улыбнулось мне.

Как мелом, волосы припудрены.
И взгляд зелёных глаз усталый
ласкает вековечной мудростью,
что год за годом собирала.

Так много горя маме выпало –
испытана судьбой - сполна!
Ей жизнь безбедною не выдалась:
несчастья были и война...

И в детстве было мало радости:
сиротство, бедность и лишения.
И снова испытанья в старости –
вдовство и дочка без движения.

Страшнее, чем детей утрата –
для матерей потери нет!
Четыре раза бил набатом
ей колокол! И меркнул свет...

Но доброты большой, сердечной –
ей не случалось занимать.
И в памяти она навечно –
жива, как Бабушка и Мать.

О дочке без движения есть на сайте Проза.ру публикация "Вкус жизни". Очень достойный пример взаимного служения жизни.
/2021

Продолжение дальше.
http://proza.ru/2021/12/21/1455