Великая Лавра

     (Отрывок из романа-хроники "С Богом!")


 1.
И вот она знаменитая озарённая солнцем Святая гора Афон  венчающая глубоко вдающийся в Эгейское море узкий полуостров, на котором в двадцати монастырях разместилась единственная в мире православная монашеская республика .
Завершая путешествие по монастырям Афона, владыка Ангел и его русские гости – владыка Серафим и архимандрит Трифон повторно, после осмотра русской Свято-Пантелеймоновой обители, где покоится глава святого великомученика Пантелеймона и часть мощей пророка Иоанна Предтечи, посетили самый древний православный монастырь, основанный в 963 году, преподобным Афанасием Афонским. Монастырь был воздвигнут на небольшом плато, возвышающемся над берегом моря, на юго-восточном окончании полуострова, на месте разрушенного завоевателями античного городка Акрофи.
Выходец из Каппадокии  Афанасий Афонский привнёс в дотоле пещерное и отшельническое монашество систему монашеского общежития – киновию, ставшую основным монашеским образом жизни, как на Афоне, так и в иных монастырях по всему православному миру, а основанный им монастырь и есть Великая Лавра. Сооружалась она на немалые пожертвования византийских императоров Никифора Фоки и Иоанна Цимисхия .
– Здесь, на этом берегу между Великой Лаврой и Иверским монастырём, где мы побывали вчера, согласно древнему местному преданию, передаваемому из уст в уста первыми на Афоне монахами-отшельниками, в 49 году от рождества Христова пристал корабль из Палестины. На этом корабле плыла по Эгейскому морю мать Иисуса Христа вместе с апостолом Иоанном Богословом, и было это весной.
Корабль попал в бурю, и его прибило к берегу полуострова, над которым возвышалась гора Афон с ещё не растаявшей снежной вершиной. Богородица была так поражена красотой этих цветущих мест, что попросила у Бога это прекрасное место себе в удел. На что получила ответ:
«Да будет место сие уделом твоим и садом твоим и раем и гаванью спасения для желающих спастись». 
С тех пор Святую гору Афон и весь полуостров называют  уделом и садом Святой Богородицы, – пересказал русским гостям своими словами древнее монашеское предание владыка Ангел.
– И в самом деле, здесь очень красиво! – согласился с Ангелом восхищённый владыка Серафим, любуясь окрестностями Великой Лавры, над которой в безоблачном небе возвышалась озарённая солнцем Святая гора, сверкающая остатками ещё не растаявших на вершине снегов. Перевёл взгляд с вершины горы на свежую, умытую весенними дождями зелень горных склонов, любуясь цветущими деревьями и кустарниками, а ниже раскинулось красивейшее Эгейское море.
– Воистину прекрасный сад Богородицы в синем морском и небесном голубом ожерелье! – воскликнул владыка.
– Согласен с тобой! Поистине райское место – истинный цветущий сал Богородицы! – любуясь окрестностями Великой Лавры, подтвердил архимандрит Трифон. – Нигде ещё не приходилось видеть таких красот!
– Если подняться на одну из смотровых площадок поближе к вершине Афона, то в ясную погоду, такую как в этот день, можно увидеть наш большой остров Лемнос.  Неподалёку от него уже турецкий остров Имроз. Дальше на востоке виден берег утерянный Византией, ныне берег турецкий, на котором ваш русский купец раскопал остатки легендарной Трои, погибшей в междоусобной войне из-за женщины. Об этих событиях записано в тексте «Илиады»  со слов великого Гомера. Так ли это было на самом деле, мы никогда не узнаем, но посещать афонские монастыри женщинам запрещено, – напомнил владыка Ангел.
– Спиридон, помнишь тот день конца лета, когда измученные зноем, истоптав все ноги, мы поднялись почти до вершины Афона, – обратился владыка Ангел к сопровождавшему их иеромонаху, которого пригласил для общения, поскольку тот хорошо владел русским языком. Спиридон был родом из Македонии, однако большую часть своей жизни прожил в монастыре и полагал себя уже почти греком. – Помнишь, как  увидели мы тогда берег турецкий, где когда-то стояла прекрасная Троя?
– Помню, владыка. Давно это было. Старый я стал, теперь мне туда уже не подняться, – посетовал начитанный книжник иеромонах Спиридон, помнивший о своих славянских корнях и хорошо говоривший по-русски, регулярно общаясь с русскими монахами Свято-Пантелеймонова монастыря.
В Великой Лавре большая, собираемая веками библиотека, в которой хранятся редкие старинные книги, ради которых, соблюдая строгие монастырские правила, сюда приезжают учёные историки со всего христианского мира. Многие часы, свободные от служб и молитв проводил в библиотеке иеромонах Спиридон за чтением редких книг, слывя среди монастырской братии первейшими книгочеем и знатоком истории Православия.
– Нам туда не подняться, ни по возрасту, ни по ногам, – вздохнул владыка Серафим, вспомнив свои молодые годы, когда занимался спортом, был о двух собственных крепких ногах и мог подняться не только на сравнительно невысокий Афон, но и на Эльбрус, да только не пришлось. Задумался, – «а хорошо бы увидеть собственными глазами то место, где когда-то стояла легендарная Троя…» – Только теперь там берег турецкий, а ехать в Турцию не хотелось.
Владыка вспомнил своего друга Николая Ивановича Кулешова – большого знатока древней истории, полагавшего предков греков, которые прежде называли себя эллинами, ближайшими родичами вендов, а значит славян. Вспомнил рассказы Кулешова о Чёрном море, на берегах которого он прежде любил отдыхать и к которому вернулся. Оставил шумную и хмурую Москву, и теперь строит дом в окрестностях Сочи неподалёку от побережья, к которому в незапамятные времена приставали корабли аргонавтов .
Вот и Спиридон, прочитавший множество книг, старинных и новых, пополнявших библиотеку Великой Лавры, и влюблённый в Россию – главную защитницу православного мира, не уступит ему в своих исторических знаниях. Разговорился иеромонах на хорошем русском языке, обнаружив свои глубокие познания древнейшей истории этих сакральных мест.
– Троя – наследница древнейшего Дарданова царства , порушенного сильнейшим землетрясением, когда сквозь провалы, позже ставшие черноморскими проливами, в огромное почти пресное озеро хлынули солёные воды Эгейского моря, затопив большую часть прибрежных городов, которые теперь открывают подводные археологи.
Древнеримский историк Плиний  писал: «венеты от троянского народа происходят», а просвещённый римский император Юлий Цезарь помышлял о восстановлении Трои, разрушенной в войне из-за жены царя Спарты прекрасной Елены, похищенной сыном царя Трои Парисом, и переносе в неё столицы империи. Да не сложилось, был убит в результате подлого заговора сенаторов. Спустя годы место, где находилась Троя – один из уцелевших после потопа городов Дарданова царства, было забыто, только один из черноморских проливов сохранил имя царя – пролив Дарданеллы.
Вернуть православному миру Константинополь-Царьград вместе с черноморскими проливами, а значит и с останками легендарной Трои, открытой миру обрусевшим немцем и русским купцом Генрихом Шлиманом, помышляли многие российские императоры.
В царствование императора Александра Второго Россия вела войны с турками за освобождение балканских славян. Разгромив турок, войска генерала Скобелева были всего в одном переходе от Константинополя, на защиту которого подошёл мощный британский флот. Из Петербурга пришёл приказ об отмене штурма Константинополя. Жаль, не готова была Россия воевать с англичанами…
Ближе всех к тому был последний российский император Николай Александрович, надеявшийся после разгрома в Первой мировой войне союзной Германии Турции получить Константинополь и черноморские проливы, да только грянули одна за другой две революции и Россия вышла из мировой войны, погрязнув в разразившейся гражданской войне и отдав плоды победы над Германией и её союзниками – Франции и Британии. Французы и англичане поделили между собой бывший турецкий Ближний Восток , а Советская Россия победивших в гражданской войне безбожников-большевиков даже утратила Карскую область , сорок лет входившую в состав Российской империи, где были основаны казачьи станицы, – искренне сожалел славянин-македонец Спиридон, любивший Россию не меньше, чем родную Македонию.
– Был бы Афон вдвое выше, могли бы с вершины увидеть Константинополь. Язык не поворачивается назвать столицу православного мира Стамбулом!  – И Святую Софию могли бы увидеть, – размечтался о невозможном иеромонах, полагавший, что великий полководец Александр Македонский, как и он – славянин, но с греками этого не оспаривал. – «Пусть будет грек. Славяне и греки – православные братья…»
– Святая София теперь не музей, теперь в ней опять мечеть . Эх! – с болью в сердце переживал иеромонах Спиридон.
– Сейчас Вселенский Патриарх Варфоломей , Грек отуреченный, служил офицером в турецкой армии . Лоялен не только к турецким властям, но и к Америке, даже к Риму, что невозможно для православного патриарха, – тяжко вздохнул владыка Ангел. – Не лучшие для Православия времена…
– Полно тебе, Ангел. Всякие бывают времена, – владыка Серафим по-дружески обнял за плечи своего загрустившего греческого друга-соратника Митрополита Авлонского и Беотийского. – Ничто не в силах погасить божественный свет Православия! Взгляни на Афон, озарённый полуденным солнцем! Вот он, Свет Истинного Православия! С Богом!