Прокачусь ка на велосипеде

                Прокачусь ка на велосипеде.
          Хорошая штука- велосипед! Наверное смышленый человек его придумал. Особенно незаменим он для тех, у кого «сидячая» работа. Для учителя, или шофера, например, или просто тому, кто проводит много времени за рулем автомобиля. Машина тоже вещь хорошая, сокращает расстояния, уплотняет время- с ней успеваешь много сделать.
 Однако, езда в машине- это только видимость движения . Для организма это застой. Мышцы дряхлеют, организм от недостатка кислорода быстрее устает, а значит и стареет.
Вот если хочешь познать реальное движение – пересядь на велосипед! Как говорили в иные годы : «Не машина лисапед-…… едет, ноги- нет». (По этическим соображениям не будем называть, что едет, и так понятно). Главное, ноги, а это половина массы человеческого тела, в постоянном движении.
 А если учесть, что в пути ты окружен чистейшим воздухом, настоенным на осенних запахах проселочных дорог, отдыхающих в вечерней предоктябрьской прохладе полей, увядающих в бархате золотистых одежд лесополос- такой «моцион», просто подарок судьбы!
 Но если еще не полениться и проехать вдоль берега пруда, а это около трех километров пути,… а впрочем, что гадать, если уже крутишь педали. И ведь не пешком-  за один оборот звездочки тебе пришлось бы шагнуть уже пяток раз, и не за стеклом, а можешь рукой дотянуться до огненных гроздей пышных рябин, или остановиться на секунду и потрогать отражение вечерней зари в зеркале пруда, пахнущего воспоминаниями о лете. И не о только что прошедшем. Здесь каждая пядь за многие лета тобой настолько исхожена- истоптана, что они, эти берега давно стали родными.
И сейчас к сырому запаху остывающей воды липнет непроходящий из памяти запах возвращающегося домой коровьего стада. Словно наяву слышишь, как чиркают уставшие разлапистые копыта по пыльной дороге, шлепают хвосты по бокам, отгоняя надоедливых комаров, проползают ветки берез, щекоча  влажные спины сытых кормилиц.
А вот здесь, утопая по колена в вязком иле, коровы клонили тяжелые рогатые головы и толстыми, иссохшимися губами жадно цедили нагретую за день, прудовую воду Насытившись, «Красавки», «Малинки», «Ночки» отрывались от воды и тонкие струйки стекали с их морд , будоража мелкими кругами  гладь пруда.
 И все это- и прудовая вода и вечернее небо и молоденькие, тогда еще, березки пахли парным молоком…
А вон за тем поворотом виден уходящий в противоположный берег, залив. Там всегда было пристанище цапель. Их силуэты хорошо видны на отражающемся небе. Стоят без движения, словно чего- то ждут. И вдруг, поочередно делают взмах огромными крыльями, тощие тела с длинными ногами и зигзагообразной шеей повисают в воздухе . И вот уже, словно живые планеры, посвистывая маховыми перьями, плавно проплывают над головой.
И все это было много раз, повторялось и не надоедало. Конечно, иногда было очень трудно- когда пастушить приходится не один день в невыносимую жару, или когда с неба нескончаемым потоком  льет нудный холодный дождь и весь день на ногах, а с тобой уставший сынишка или еще меньшая дочь.
 Но все это уже так далеко, за туманной пеленой времени, словно в вечернем воздухе полоска железнодорожной насыпи у светящегося горизонта. Хотя- то до нее можно доехать на вот этом стареньком аппарате, который в то время был еще обновкой, а за эти полтора- два десятка лет и подносился и подржавел. А вот к тому времени можно дотянуться только воспоминаниями…
Топчишь резинки педалей, шуршат колеса по укатанным колеям, где не раз и не два протопали тогда ноги твои и твоих учеников, радуясь одному из теплых дней летних каникул. Когда горбились усталые спины от набитых походным скарбом рюкзаков и сумок и ждали заветной стоянки в двухстах метрах от той насыпи.
Двое- трое суток самостоятельной жизни, полная свобода от домашних опек и куча новых, невиданных доселе обязанностей. Что называется «кровь из носа», а обеспечь себя и друзей и жилищем, и водой, и питанием. Сумей соорудить удобный, просторный шалашик, доставить через ту же высоченную насыпь, не расплескав, воду, или даже натаскать из пруда на утренней зорьке два десятка карасей под завтрак, на все это уже нужен какой- ни какой опыт.
Конечно, на то в лагере и старший, всегда подскажет, но выполнять то самим. И ни куда не девались, выполняли. Собирали по округе сушняк, пилили, рубили, чистили картошку, уже при свете пламени костра пересаливали- недосаливали и уплетали собственное варево; кипятили и с наслаждением опустошали по два ведра чая, заваренного чобором. Долго за разговорами ворошили истлевающие угольки костра, а потом чуть не до утра «ходили на головах», а на завтра просыпались далеко за полдень.
 Можно ли сказать, что было это давно? Ведь почти все осталось прежним. Тот же пруд, те же лесополосы, та же насыпь, по которой не спеша ползет товарняк. И даже небо было похожим- розовеюще- чистым, чуть прикрытым к горизонту легким козырьком облаков. Но нет, все изменилось.
Подтянулись, окрепли березы, а вон ту ложбинку сплошь защетинил синевою ягод кустистый терн- его тут и в помине не было, и полянки стали тесны и сумеречны.
А сами туристы? Все разбежались по жизни, по разным тропкам, а кого то уже просто нет…
Осенний вечер подступает быстро. Небо заметно мрачнет, спрятанное за еще плотным покровом макушек берез. Колеи, уже заросшие травой, теряются, превращаясь в еле заметную тропинку. Все. Тут надо метров с полсотни протащить свой аппарат через чащу- кусты, завалы.
 Хрустит под ногами сушняк, мягко мнется пустая береста из под сгнивших березовых стволов. Откуда то сбоку, сверху метнулась тень крупной птицы. Сова, наверное, или ястреб. Видимо мышки тут водятся- поле рядом.  Даже на лесополосу не похоже, и грибники то видно здесь не ходят, да и сыростью, грибами совсем не пахнет. Маловато дождей прошло. Но это еще все впереди.
Наконец кусты и березы расступаются, обнажая берег пруда, можно дальше крутить педали. Осталось проехать до калиновых кустов у железнодорожных посадок, заглянуть на полянки в «соснах»- молодой лесок , где уже с подростком- сыном готовили сенцо, да поторапливаться домой. Успеть бы до темноты.
Мелькают угрюмые силуэты деревьев, издалека, с плотины доносится гул тяжелых дальнобойщиков- они «крутят педали» по своему маршруту. И  на душе сладковато- грустно, словно не вдоль пруда по тропинке прокатился, а в прежние года своей жизни на велосипеде съездил.