Рассказ про войну

                Рассказ «про войну».
Рабочий день подходил к концу. Это была одна из последних пятниц осени- серых, промозглых. Но прекрасному настроению «сварного» Витька- «доцента» кажется ничего не могло помешать- пятница , она и в Африке пятница. Хотя весь день пришлось работать вне цеха, и от того замерз, «как суслик», но он с утра уже не выпускал из головы план на вечер- сегодня у него банный день. Пусть у кого- то там баня в субботу, это их дело, но Витек, сколько ему не доказывали мужики из его бригады «неправильность» его расписания, раз и навсегда подчинялся заведенному им распорядку. Тем более, накануне нашелся у Витька и единомышленник- варил он частный заказ, гаражные ворота Николаю Егоровичу, старикану с другой улицы, для его «окушки» и тот во всех банных вопросах его поддержал. Правда, к окончанию работ, спросил:
-Витюша, а ты ведь мне чтой то ни разу и не предложил в твоей попариться , в молодости то я дюжа эту канитель любил…
Разговорились, Николай Егорович оказался интересным собеседником, а Витек- так уж случилось, как следует и не знал его. А ведь он грешным делом, любитель поговорить про старину с людьми такого возраста,  за что и прозвали его «доцентом». Ну, потому и не подумал отказать старику в его желании. А дед , видно знает о- го- го сколько, и крепенько держится- за восемьдесят, а память замечательная! Потому и не терпелось Витьку закончить работу.
Сырой ветер срывал последние сиротские листья с оголенных тополей, тех, что беспокойно шумели вдоль забора, загонял их за воротник сварной робы , подсовывал под щиток- Витек только молча отмахивался от них – в мыслях он сидел уже в предбанничке, попивал крепкий чаек и слушал деда. «А и в самом деле- как он этого то старикана упустил? Только потому, что он не фронтовик, тогда кто? По возрасту, кажись близок к ним».
За примерно такими рассуждениями и застал Витька окрик начальника цеха- заканчивать работу.
-Все,  все, собираю- отозвался он и закончив шов, поднял голову. Только теперь и почувствовал как продрог. « Ну, ни чего- передернул он плечами- через часок- другой все исправим».
Пятнадцать минут от цеха до дома по грязной щебенке, пара минут объяснений с супругой и накинув залатанную фуфайку, бегом к сарайчику с дровами- эх, красотища, когда есть любимое занятие!
Витек закладывал березовые пахучие поленницы в закопченную печь, растапливал ее, любуясь, как лижут яркие оранжевые языки сияющую бересту,  заливал в котел колодезную воду,  выбирал ароматный веник, а думал все об Николае Егоровиче: «Странно, в школу деда тоже ни когда не приглашали на праздники- может он из каких то секретных? Бывают же такие. Правда, в нашем селе я о таких не слышал»-ни как не мог перекинуть мысли Витек.
Банька уже стояла под парами , когда в темноте двора разорвал воздух грохот цепи и звонкий лай пса. «Чуть рановато- подумал Витек, и крикнул в темноту двора- Рэкс, на место»! У ворот стояла сутулая фигура в длинном грубом плаще с сумкой в одной руке и круглым тазом в другой.
-Николай Егорыч, шайку то зачем притащил? У меня тут своего добра хватает- вместо приветствия заговорил Витек.
-Шайка и веник в бане у кажного свои, не обессудь- перебил его гость- а я, понимаешь, хотел было совсем не итить- старая галду нагнала-что, мол людям надоедать но я чтой то успомнил молодость, да и ты дюжа старательно приглашал, думаю, нет, пойду, к тому ж чую, ты антиресный малый.
-Ну пошли , что ж мы у порога стали- пригласил Витек, провожая Николая Егоровича мимо мечущегося на цепи пса- я тут маленько не уложился, сейчас загасим, парку нагоним и порядок!
Он заботливо вынес из предбанника старую фуфайку, постелил на стоящую под навесом широкую лавку и предложил:
-Посиди, дед,  я быстро.
-Молодец, как все у тебя тут ловко- похвалил, усаживаясь Николай Егорович.
Витек скорехонько загасил и почистил печь, проветрил, растворив дверь, набрал в таз кипяточку, вошел в тесную парную. Сюда он заходил словно в алтарь- пропитанные березовым паром полки, низкий потолок и дубовые стены, источая волшебный дух, завораживали, манили к себе и торопили начать священнодействие ублажения тела и духа.
 Обычно процедуры в парилке он проделывал не спеша, закладывал в кипяток травы, давал им настояться, каждый раз составляя разный «букет». Он словно наслаждался самим процессом, в ожидании предстоящего. Но сейчас было не до этого- за стеной ждал человек, хотелось поскорее того, ради чего пригласил он старика- дед все сегодня расскроет, парок поможет! И Витек торопился. Слегка потемневший, отдающий паром кипяток настоя зачерпнул ковшом и зацепившись за ручку , чуть не вылил содержимое себе на ноги. Ругнулся тихонько:
-Эх, е мое, что я суечусь, то- и уже аккуратнее растворил чуркой огненно-горячую дверцу каменки,откуда дохнуло жаром доменной печи, и плавно размахнувшись, швырнул содержимое ковша на раскаленные малиновые голыши. И одновременно с хлопком, похожим на маленький взрыв, вылетевшей из каменки струи обжигающего пара, Витек юркнул в дверь моечной:
-А- ха- ха! Хороший будет парок- улыбаясь во весь рот выскочил он на улицу, на бегу объясняя гостю- я мигом, за чайком- и опять радуясь- пар- то что надо…
-Ды куды там- подзадоривал старик, хлопая руками по коленкам- ажник тут сеном в нос двинуло. Не пар- огонь.
Через минуту Витек несся уже обратно с большим термосом в руках на ходу растворяя дверь предбанника и приглашая :
-Все Николай Егорыч, климат состоялся, пора начинать.
-У,  как ты тут все устряпал – войдя, старик стаскивал с себя надоевшие одежды и уже откровенно удивляясь, подхваливал, оглядываясь на то,  с какой   любовью и мастерством обустроена внутренность баньки молодым хозяином- сам что ли все городил, аль нанимал?- и не дожидаясь ответа от смущенного хозяина, продолжал- а у нас, апосля войны если у кого то и были бани, то черные, слыхал про такие? Тама не до красот, абы вшей сбить. Как успомнишь…
Витек, уже открывая дверь в парилку и пропуская вперед пригнувшегося Николая Егоровича и  одновременно радуясь начатой теме разговора, попытался сочувственно поддержать его:
-Тяжело было?- но услышал неожиданное:
-Не, ты что? Я, брат,пожил тогда, да ишшо молодой был- у- у- х- и он смеясь, локтем поддел в бок Витка- ну ка подкинь, парень парку- хор- рошо! Тебе друг, усе рассказать- обзавидуисси!
Витек удивленно посмотрел на старика, пожал плечами, но зачерпнув новую порцию настоя из шайки, попросил:
-Пригнись- ка, Николай Егорыч.
Дед ловко натянул на разгоряченную лысину принесенную драную ушанку, присел на корточки, по молодецки крякнул:
-Опа, давай…
Снова фуганула к потолку струя обжигающего пара, а старик, выждав еще какое то время, не под стать возрасту, ловко взобрался на верхнюю полку:
-Ну, Вихтор, порадовал старика- дед в неимоверном блаженстве развалился на полке- ох и дух- я чуть лик опять не молодой- ну ка, секани венчиком- и тут же спросил- а чой то тебя «докцентом» прозывають?
Витек, не спеша потрепывая пахучим, размякшим березовым веником по старческому, но далеко не дряблому телу, заулыбался:
-Да любопытный я, люблю слушать всякие истории, особенно про войну.
-О, их я тебе накажу, я хоть и не из фронта, а из нутря ее видал, ить мне ж у сорок третьем то как -ни как осьмнадцать стукнуло…усе помню…
-А у тебя , дед, наверное бронь была- успел вставить Витек, но старик перебил его:
-Э, брат, какая, к чертям бронь, тут надо усе по порядку- ты шибчей, шибчей, как кота гладишь, ну дык вот, у мине мамака была разумница, возьми ды скинь в сельсовете мине пару годков…
 Витек от такого неожиданного откровения открыл рот:
-… и что?
-Что, что- с шашнадцати- то на фронт не забирали, ох, и почудил я …ты чаво остановилси, трепи покрепше.
У Витька вдруг пересохло во рту:
-Ну дед, ты даешь…
-А как жа, ить тады, как и нонча, кажний приспособлялси. А у мине работенка была, веришь? Как сыр у масле. Смышленый я был- ловко обучилси шоферскому ремеслу и мамака пристроила мине на иливатор началиства возить. А эт тебе не шутка. А бывало , надоть воды навозить, кинуть у кузов бочку, дык я туды с водой, а отудова с зерном- благодать! Мине ж ни кто не остановит, сам Иван Савелич приказал- мамака с им подыгрывала, краси- и- выя была, покойница. А мине какое дело? Ить другие с голодухи пухли , а я на иливатори девок шшупал гы- гы- гы- старик затрясся от смеха .
-Ник…-Витек осекся- слушай, дед, и тебе сейчас не совестно- он уже машинально шлепал веником- пытался сосредоточиться, а у него это ни как не получалось: старик словно мясистый розовый поросенок вяло нежился под ласковыми шлепками его шелковистого веника и недовольно похрюкивал:
-Ты случаем, не уснул там? Дык- вот, совестно говоришь? Из моих одногодков то мало кто оттель пришел, а я вот он, перед тобой.
-…передо мной явился ты…- Витек стиснул зубы.
-А?- переспросил старик.
Витек бросил на нижний полок веник и резко схватив с пола шайку с остатками заваренного травами кипятка со всего маху плеснул их на камни:
-На!
С невероятной скоростью розовое тело старика, сопровождаемое диким воплем, метнулось вниз:
-Малай, ты охренел, ты ж мине сварил-ой,ой,ой…
-Это я, дед, от зависти!
-Какой зависти? - не понял старик. Витек смотрел на него из подлобья.- а, пошел ты- Николай Егорович с обидой хлопнул дверью парилки- пригласил попариться, называется…- стал торопливо одеваться.
Уже хлопнула наружняя дверь бани, прошагали к воротам двора и скрылись за ними старческие шаги , отрабатывал свой хлеб звонким , надрывным лаем Рэкс…А Витек  еще долго сидел, неудобно пристроившись на нижнем полке, покачивая головой. Вспоминались рассказы о войне деда, он правда, их смутно помнил- он тогда еще в школу не ходил, зато запомнилась дедова впалая рана- от спины, до груди. И запомнились дедовы похороны.
Он нехотя посмотрел на пустой таз, на подтрепанный веник. Поморщился. Париться больше не хотелось.