Дембельское очко

 После Тюмени, мы остановились в Екатеринбурге, где несколько часов провели на вокзале, пока эшелон, движущийся на запад, не пополнился уральцами. В Москву, на "Казанский", прибыли поздно вечером. На улице, вдоль обочины, стояли вереницей, армейские «УРАЛы» и «ЗИЛы», добавляя чад отработаного топлива в
мириады знакомых и незнакомых запахов, плывших в тёплом, майском воздухе.
 Столица безаппеляционно влюбляла в себя всяк в неё входящего, каждого Иова,  угодившего в чрево кита-мегаполиса, любой элемент, кипящий в многомиллионном тигеле. Трансовая неоновая реклама, раздражала фоторецепторы сетчатки, а мягкая подсветка зданий, выгодно подчёркивала узнаваемые силуэты зданий имперской архитектуры.
А утром, выйдя на улицу после бани, я был потрясён высотой и кристальной чистотой, голубого купола московского неба...
 КМБ (курс молодого бойца), это — предварительная, учебная рота. Некий буфер, между «гражданкой» и полноценной службой. На КМБ, молодое пополнение знакомится с уставом, обязанностями военнослужащего и обучается простым, каждодневным вещам — мотать портянки, подшиваться, заправлять кровать, чистить оружие и остальному. В первый день, попав в учебную роту, я попал в какой-то суетливый, полный толкотни, улей с хаотичным, на первый взгляд, броуновским движением. Ребята, попавшие сюда раньше на несколько дней, казались заматерелыми старожилами. Запомнился первый поход в столовую: в отделение для вторых блюд алюминевого котелка, на раздаче, плюхнули нечто уже переваренное, мерзкого вида и запаха. Как позже выяснилось, это был бигус: варёная картошка с капустой. Иногда в нём попадались волокна тушёнки, чаще — ложка консервированной сайры и самая жесть — варёная селёдка, а вернее, коричневая жижа из-под неё, полная костей и внутренностей рыбы. В первый раз, я даже не стал это есть, зато боец, сидевший напротив, был рад неожиданно подвернувшейся дополнительной порции. Здесь же на КМБ, в первый день, зайдя в сортир,
обнаружил, что все кабинки — кроме одной, заняты. В свободную я и направился, как неожиданно получил затрещину от сержанта.
- Ты чё, п...р, о...л что-ли?
Я не понял, может в армии вообще не принято ссать, а терпеть до самого дембеля...Несколькими ударами, товарищ младший командир, оттеснил меня к двери и пробив «фанеру» (грудь), вышел. Это - «дембельское очко», объяснил кто-то из свидетелей инцидента. Пользоваться им могли дембеля и товарищи офицеры.
Так что, даже этот сержант, отслуживший лишь полгода, не имел права на такую привелегию. Став дедом, а после — дембелем, с каким чувством собственного превосходства, сидел я на этом мериле армейской иерархии! А пока дембель - далёк, но — неизбежен, на первом КМБ, вечером, учились быстро и слаженно
отбиваться... 
После команды «отбой», надо взять табурет, поставить его на «взлётке», (центральном проходе), снять сапоги, портянками обернуть голенище, сняв камуфляж, аккуратно сложить его, добежать до койки и успеть укрыться одеялом. И всё это за 45 секунд. Так, одеваясь и раздеваясь несколько раз, с топотом, скрипом, толкаясь, ругаясь и смеясь, не заметили зашедшего в подразделение, дежурного по полку, старлея Цирюльникова. Дневальный замешкался, ведь после отбоя,
команда «смирно!» не подаётся. А если отбой учебный? С опозданием прозвучала команда «дежурный по роте на выход!» Цирюльников, высокий, красивый, с чуть длинноватым носом, который его впрочем совсем не портил, недовольно поморщился:
- Только не надо так бздеть!
Старший лейтенант, прошёл через всю казарму и по запасной лестнице поднялся во вторую роту.