Друг Данька
40 лет спустя...
Глава первая
Владимир Петрович торопливо шёл по ноябрьскому проспекту, не разбирая дороги. Уныло светили фонари, темные силуэты машин проносились мимо. Смесь из воды и грязи чавкала под ногами. Брызги ложились крупными каплями на кожу ботинок, не предназначенных для прогулок в такую погоду. Немолодой уже, седоватый мужчина ничего этого не замечал. Он был вне себя от возмущения…
Крупный бизнесмен, Владимир Петрович приехал в город своей юности по делам. Здесь проживала его дочь с восьмилетним внуком Данькой, которого дедушка видел из-за своей вечной занятости только по большим праздникам. Да ещё во время редких приездов дочери к родителям. И всегда это были мимолётные встречи, когда Владимир Петрович, на минуту забежав домой, чтобы переодеться для важной встречи или совещания, видел тоненькую фигурку внука в комнате, маленького, одинокого, неприкаянно бродящего по пустым комнатам огромного дома. Конечно, бабушка Надя, жена Владимира Петровича, любила внука, занималась им, готовила для него вкусные блюда, но вся жизнь ребенка как-то проходило мимо деда, не затрагивая его сердца. Каждый раз Владимир Петрович давал себе слово пообщаться с мальчонкой, сводить его куда-нибудь и каждый раз это желание откладывалось, потому что дочь уезжала и увозила с собой Даньку.
А в этот раз дочь, которая тоже постоянно пропадала на работе (она окончила архитектурный институт, много стажировалась за границей, была ведущим специалистом и постоянно участвовала в самых разных проектах), - в этот раз дочь попросила отца сходить на родительское собрание к внуку, так как она никак, ну никак не успевает…
Дело в том, что Владимир Петрович приехал в город не один, а со всей своей командой, на нескольких машинах, и выкроить лишних два часа было непросто, но он сделал это, пожертвовав на вечер водителем и машиной. Однако злило его сейчас не это. На собрании учительница разговаривала с ним как с человеком, который обязан сразу решить все проблемы, накопившиеся за год с лишним учёбы внука.
- Понимаете, он ни с кем не дружит! Почти ни с кем, - говорила ему учительница, вытянув вперёд белое широкое лицо. Сквозь стекла очков на Владимира Петровича смотрели узкие светлые глаза.
«На Надежду похожа», - совсем некстати подумал Владимир Петрович.
- Я что только не делала! И привлекала, и разговаривала, и на экскурсии брала, а он всё один и один. На перемене ручки в пенале перекладывает, а чаще в окно смотрит и молчит, - продолжала учительница.
- А с учёбой как? – глухо произнес Владимир Петрович.
- Да тоже не ахти. В первом классе оценки не ставят, а второй только начался. Но читает он у вас неплохо и пересказать может, почерк, конечно, не очень, но это ничего. Главное, что он, вы уж извините, как будто никому не нужен. Я маму видела только в прошлом году. На линейке 1 сентября…
Вот и шел Владимир Петрович по осеннему ненастью, раздосадованный совершенно неожиданной и непонятно как решаемой проблемой. «А ты что же, вообще сыном не занимаешься? Кому нужна твоя работа? Денег не хватает?» - мысленно обратился мужчина к дочери и тут же осёкся. А сам-то он много ли времени уделял ей, когда она росла? Всё жена Надежда взяла на себя: и дом, и работу. Эх…
Владимир Петрович не привык откладывать дело в долгий ящик, поэтому в первую очередь решил съездить к дочери и поговорить с ней. Поднявшись на седьмой этаж и позвонив в дверь, которую ему никто не открыл, он тут же набрал номер дочери и узнал, что она полчаса как уехала в командировку, Даньку оставила подруге и волноваться не стоит. Тем не менее адрес подруги и телефон Владимир Петрович старательно записал. Так, на всякий случай…
Следующие дни было много работы, и Владимир Петрович практически забыл и круглолицую учительницу, и Даньку: настолько важным для фирмы было то, что они делали. На третий день ночью в гостинице раздался звонок с незнакомого номера – звонила подруга дочери. Она сообщила, что, похоже, заболела и боится заразить ребенка…
Утром Владимир Петрович завез Даньку в школу, наказав шоферу забрать ребенка после уроков и отвезти домой. А вечером они наконец-то встретились. Данька, услышав звук открывающегося замка, вышел в коридор. Несколько секунд оба ожидающе смотрели друг на друга, потом Данька опустил глаза.
- Не спишь, Даня? – спросил Владимир Петрович.
- Неа, - чуть слышно прошептал мальчик.
- Понятно. Есть хочешь?
- Да…
Ужин Владимир Петрович сварганил на скорую руку: яичница, чай, сосиски, какое-то печенье и пряники. Данька долго пил чай, старательно дуя на ложку, умял два пряника, сосиску и явно повеселел. Даже лоб вспотел.
А Владимир Петрович вдруг опять почувствовал непонятное раздражение и в который раз мысленно упрекнул дочь, так не вовремя изменившую его привычный образ жизни. «А когда что-то было вовремя?» - тут же раздался в голове внутренний голос, и Владимир Петрович обернулся. Данька смотрел на него. Глаза его были раскрыты широко-широко. Серые удивленные глаза под пшеничными полосками бровей.
«Скучает по матери, наверно», - подумал Владимир Петрович. И вдруг пожалел малыша Даньку.
- Ерунда, - сказал он хмуро. – Перебьемся как-нибудь. А мы… а у нас еще дело есть. Ты поможешь?
Данька изумленно приоткрыл рот, потом заулыбался и кивнул.
Глава вторая
- Деда Во-лодя…
Владимир Петрович услышал Даньку и вдруг почувствовал, что где-то уже слышал, как произносят его имя, оттягивая первый слог. Словно оно было слишком трудным. А может быть, так получалось от нерешительности.
– Деда Во-лодя… А какое у нас дело?
Натяжной потолок над Владимиром Петровичем странно надулся. Владимир Петрович поморгал – и потолок встал на место.
- Даня, всему свое время. Договорились? А сейчас завтракать! Живо!..
Ну не мог же он сказать ребенку, что дела никакого нет, но что дед обязательно что-нибудь придумает…
Вся оставшаяся неделя выдалась такой же суматошной. Круглые столы, встречи, совещания. В субботу решили всем коллективом выехать на рыбалку, а в воскресенье отбыть домой.
Данька к новости о том, что в субботу они поедут с дедом Володей на рыбалку, отнесся внешне спокойно. Но это только внешне. То, что Данька всем своим мальчишечьим сердцем загорелся этим делом, Владимир Петрович понял, когда увидел в углу комнаты «склад». Там лежали два спальника, старый фонарик, скрученный моток веревки и много других вещей, которые Данька заботливо притащил в свою «нору». Не было там только рыбацкой снасти, потому что Данька никогда не ловил с матерью рыбу. И на рыбалке тоже не был ни разу в жизни.
…Выехали на место затемно. Долго добирались до какой-то туристической базы, многие дремали. Устроились в домиках, очень уютных и теплых. Погода была самая подходящая для рыбалки: безветренная и пасмурная.
Владимир Петрович испытывал какой-то внутренний подъем, словно в предвкушении чего-то хорошего, радостного. Совсем как в детстве, когда предстоящий день кажется длинным-длинным, а жизнь бесконечной и счастливой.
Даньке его настроение тоже передалось. Он часто улыбался просто так и неотступно следовал за дедом.
Все собравшиеся также оживились, надеясь на хороший клёв и на встречу с «трофеем». Среди членов их команды существовало негласное соревнование, тем более ноябрь всегда считался золотым временем для спиннингистов.
- Ну что, Даня, надеемся встретить жор рыбы! Пошли.
Нашли мелководное место с травой, достали снасти, которые подвезли Владимиру Петровичу рано утром. Это были его собственные снасти, которые он с любовью и знанием дела собирал не один год. У Даньки загорелись глаза при виде воблеров всех размеров. Особенно приглянулся ему воблер окуневой раскраски. Он робко взял его в руки и стал рассматривать со всех сторон.
- Тебе с таким не справиться, Даня. Я для начала дам тебе поменьше спиннинг и воблер поменьше.
Но Данька был не в силах расстаться с «окуньком», однако, вздохнув, положил его на место в ячейку.
- Деда Во-лодя, а это на что похоже? – спросил Данька, показав воблер кислотных цветов, не похожий ни на одну из существующих рыб.
- Даня, рыба ловится и в мутной воде. А такие ядреные расцветки видно хорошо.
Внук слушал открыв рот. А Владимир Петрович с удивлением обнаруживал, что ему очень нравится передавать мальчонке рыбацкую науку.
Первую небольшую щучку, давшую свечку, поймали на небольшой лёгкий джиг, семь граммов приманки и трехдюймовый виброхвост фиолетового цвета. Все это Владимир Петрович объяснял Даньке, показывая и давая испытать в действии самому. С удивлением и даже уважением отметил он, как ловко мальчик овладел старым дедовским способом с помощью зажигалки чинить «пораненную» резину на «хвосте», быстро привязывать поводок, продевая в ушко плетеную леску… И с этой минуты внук стал незаменимым помощником, потому что с девяти часов рыба расклевалась по-настоящему, а поклёвки следовали одна за другой. Данька носился по берегу, выполняя поручения деда одно за другим. Однако рыба попадалась мелкая, в основном подростки, и ее тут же выпускали на волю со словами: «Мы тебя отпускаем с условием, что позовешь хотя бы маму…» Даньке особенно нравилось зайти в воду и, освободив рыбку, наскоро потом ополоснуть руки в воде с видом заправского рыбака. Ну совсем как деда Володя…
Владимир Петрович начинал нервничать: возвращаться на базу без улова было для него непривычно. С воблерами не заладилось с самого начала, джиг тоже не дал должного результата. Дед с внуком несколько раз меняли место на берегу, вымучивая и уговаривая рыбу, но все было тщетно.
- Ну что, парень, пора возвращаться, - Владимир Петрович только сейчас заметил, какой Данька чумазый и… уставший.
- Деда Во-лодя! Давай на воблеров попробуем. На «окунька»…
Владимир Петрович хотел было резко возразить, но вдруг увидел глаза Даньки и согласился. Побледневшее лицо мальчика просияло.
Через полчаса поймали двух хороших полуторакилограммовых щук. Поймали на один воблер – «окунька».
«Зачетные…» - с уважением сказали на базе, оглядев их пятнистых красавиц.
А потом была уха, и костер, и искры в темном лесном небе. А Данька уснул. Намаялся за день. Владимир Петрович не сразу заметил, что внук спит. Просто тот все время сидел под бочком у деда и тихо-тихо стал заваливаться вперед. Мужчина взял мальчика на руки и вдруг почувствовал, какой он тоненький и хрупкий в своем теплом комбинезоне и какой беззащитный…
Раздевая Даньку уже дома, Владимир Петрович увидел на полу одну вещь, которая выпала из его штанишек. Он поднял ее и рассмотрел. Это был чиненый-перечиненый фиолетовый виброхвост, который Владимир Петрович приказал выбросить как никуда не годный. А Данька не выкинул. Оставил себе…
Сердце Владимира Петровича предательски сжалось.
- Это и есть твоя тайна, Данька?- мысленно обратился он к мальчику.
Ощущение дежавю снова накрыло Владимира Петровича. «Костер как живой, он похож на жар-птицу…» - вдруг всплыли у него в голове строчки из стихов. И неожиданно все вспомнилось. И Кашка, и его Альпинист, и поездка к нему домой… «Бог мой, завтра я уеду. А как же Данька?..» - с каким-то отчаянием подумал Владимир Петрович. «Но завтра и мать его возвращается», - тут же раздался в голове совсем другой голос, бесстрастный и привычный.
Глава третья
Он проснулся строго по будильнику. Стараясь не шуметь, собрался и хотел уже было идти: Данька крепко спал. Не будить же… И вдруг в проеме двери увидел мальчика. Тот стоял и смотрел.
Владимир Петрович молча подошел и взял Даньку за плечи.
- Ну вот… - негромко сказал он. – Пора прощаться. Счастливо тебе, Данька.
- Ага… Счастливо, — ответил Данька шепотом и стал смотреть на свои босые ноги.
Владимиру Петровичу до смерти захотелось, чтобы все было как раньше. Чтобы было озеро, был костер и они были вместе, а Данька улыбался бы своей чуть виноватой улыбкой. Но что же мог Владимир Петрович сделать? Ведь не мог он вернуть умершую год назад любимую жену Надежду, не мог привезти в свое холостяцкое жилье маленького ребенка, не мог и остаться…
Данька опустил голову так низко, что Владимир Петрович не видел его лица. Видел только светлый затылок и тонкую Данькину шею с ложбинкой.
- Ты ведь можешь позвонить или приехать, - сказал Владимир Петрович.
- Ага… — шепотом откликнулся Данька. - А ты?.. - он медленно поднял лицо.
- И я. Как смогу, приеду. Ты ведь мне веришь?
- …
- Веришь?
Данька кивнул. Владимир Петрович подхватил вещи и вышел из квартиры.
- До свидания! - запоздало крикнул Данька. И заплакал. Горько и безнадежно.
Но Владимир Петрович уже спускался, а затем шел к машине. Водитель распахнул перед ним дверь.
- Сейчас, - сказал Владимир Петрович. Заглянул в салон и протянул кому-то кейс. Поднял повыше, чтобы не зацепить чью-нибудь голову. Кейс с документами был тяжелый, вытянутая рука слегка дрожала.
Уже работал мотор, и люди терпеливо ждали решения шефа. Кейс тихо качался над головами.
- Сейчас, — зачем-то снова сказал Владимир Петрович.
Он почему-то вспомнил свою поездку к Кашке и то, как счастливы были родители Кашки и сам Кашка. А потом был Афганистан, где Кашка погиб. И хотя они после лагеря долго переписывались друг с другом, ощущение вины никогда не покидало Владимира Петровича…
Пауза затянулась.
- Слушай! - сказал он помощнику громко и отчетливо, чтобы ни одной секунды потом не тратить на повторение. - Возьмешь это, - он протянул кейс, - отдашь кому следует. Сроки знаешь.
- Все сделаем, Владимир Петрович. Как всегда.
Но он уже почти бежал, и брызги ложились на кожу ботинок, не предназначенных для прогулок в такую погоду. Подъезд. Лестница. Первый этаж, второй. В районе четвертого этажа Владимир Петрович не столько увидел, сколько почувствовал, как на него летит фигурка в пижаме. Толчок, и вот уже Данька повис на задыхающемся деде.
- Как ты узнал, что я возвращаюсь? Окна же выходят на другую сторону, - говорил счастливый Владимир Петрович, прижимая к себе мальчика.
- Я из подъезда смотрел.
- Из подъезда… А плакал зачем?
- Я думал, ты не слышишь.
- Как же не слышал! Ты же на всю улицу рыдал!
И тут впервые Данька улыбнулся.
- Деда, а ты… навсегда вернулся?
- Навсегда, Данька. Для тебя навсегда. Будешь со мной.
Данька еще крепче прижался к Владимиру Петровичу, потом зачем-то откинул голову назад и посмотрел ему прямо в глаза. И вдруг засмеялся. Засмеялся и Владимир Петрович. А потом вдруг спохватился, что мальчишка-то у него в легкой пижаме, а на дворе совсем не май месяц…
Свидетельство о публикации №221122101799