Пушкинские музы

                ПУШКИНСКИЕ  МУЗЫ

    Красивые и загадочные,  гордые и порой непредсказуемые…
Если бы эти женщины - такие яркие и очаровательные – не встретились бы на пути поэта, не появились бы на свет многие лирические стихи. Почти каждый поэтический сюжет навеян женщиной. То счастье, или то страдание, которое Пушкин испытывал от общения с этими женщинами, и было тем вдохновением, от которого «рука тянется к перу, перо к бумаге» и …рождаются  шедевры его поэзии.

     Пожалуй, впервые чувство восхищения женщиной возникло у юного поэта ещё в годы учёбы в Лицее. Лицей, как известно, находился в Царском Селе. И хотя Царское Село было местом пребывания императорской семьи, для большинства людей оно связано с именем Александра  Сергеевича  Пушкина. Об этом через 100 лет вспоминала Анна Ахматова:
Смуглый отрок бродил по аллеям,
У озёрных грустил берегов,
И столетие мы лелеем
Еле слышный шелест шагов.
       В Царском Селе служила и Екатерина Бакунина. Она была фрейлиной её императорского величества. Вот в неё-то и влюбился юный Пушкин. И появляется запись в дневнике: «Ах! Как она мила! Как идёт к ней это чёрное платье. Но я не видел её целых 17 часов. Ах! Какая это мука!»
Екатерина Бакунина была несколько старше лицеистов и возможно она и не заметила бы этого курчавого юнца. А чем он мог привлечь её внимание? Конечно, стихами. И он выплёскивает на бумагу свои нежные чувства: около 20 стихов юный поэт написал в ореоле этой робкой любви.
     Одно из них, под названием  «Певец», П.И.Чайковский включил в свою оперу  «Евгений Онегин».
Слыхали ль вы певца любви,
Певца своей печали?
Вздохнули ль вы, встречая
Взор его потухших глаз?
     Несмотря на все горести безответной любви, поэт восклицает:
Итак, я счастлив был,
Итак, я наслаждался,
Отрадой тихою, восторгом упивался.
        Но, в этом же стихотворении дальше мы читаем:
И где веселья быстрый день?   
Промчался лётом сновиденья,
Увяла прелесть наслажденья,
И снова вкруг меня угрюмой скуки тень!
       Итак, любови приходили и уходили, а стихи рождались и оставались, и теперь уже они, в свою очередь, вдохновляли композиторов на создание романсов.

     Как известно, Александр Сергеевич писал не только лирические стихи, он дерзко писал и хлёсткие эпиграммы, обличающие вельмож и сановников. А уж когда он сочинил эпиграмму на самого Александра  Первого, император с гневом воскликнул:  «Пушкин наводнил всю Россию возмутительными стихами»,  за что и был выслан из Петербурга. Хорошо ещё на юг, а ведь ему грозила Сибирь. И только благодаря заступничеству его старших друзей – Жуковского и Карамзина – Пушкин  избежал Сибири.
И вот он на юге: Бессарабия, Одесса, Кавказ … «Где музы нежные мне тайно улыбались…»
Одна современница Пушкина отмечала: Пушкин был «изысканно и очаровательно некрасив». Другая современница говорила:  «…некрасивым он был, но голубые глаза поэта были подлинно прекрасны».
      Молодой поэт, любивший подурачиться, покутить, поухаживать. Это был ещё свеж душой Пушкин, не тот, каким он станет  впоследствии в Петербурге, где ему пришлось надеть камер-юнкерский мундир, и где свободные часы вдохновения омрачала пошлая  клевета. Это будет потом, ещё не скоро. А пока море, солнце… И он влюбляется, волочится, ухаживает…Одна из таких любовей  -  Амалия Ризнич.               

    Они познакомились в Одессе, куда Пушкина определили на службу – в канцелярию наместника Южного края генерала М.Воронцова. 20-летняя итальянка Амалия Ризнич была хороша собой: высокая, статная, с длинной, почти до пят, косой.  Была она экстравагантна и легкомысленна. Носила мужскую шляпу с большими полями, одевалась во всё чёрное, даже в жару.
    Поклонники ходили за ней по пятам, часто несли шлейф её длинного платья, вызывая страшные муки ревности  друг у друга. Не оставался в стороне и наш поэт:
Простишь ли мне ревнивые мечты,
Моей любви безумное волненье?
Ты мне верна: зачем же любишь ты
Всегда пугать моё воображенье?
Окружена поклонников толпой,
Зачем для всех казаться хочешь милой,   
И всех дарит надеждою пустой
Твой чудный взор, то нежный, то унылый?
Мной овладев, мне разум омрачив,
Уверена в любви моей несчастной.
Мой милый друг, не мучь меня, молю:
Не знаешь ты, как сильно я люблю,
Не знаешь ты, как тяжко я страдаю.

    Амалии Ризнич поэт посвятил немало стихов, и практически все они были разобраны композиторами на романсы.
                / Слушаем один из них – романс Антона Рубинштейна «Ночь»/

    Её же поэт вспоминал, когда сочинял свой роман  «Евгений Онегин»:
«Негоциантка молодая,
Самолюбива и томна,
Толпой рабов окружена…»
    Кстати, если вчитываться в роман, то можно увидеть много строф, посвящённых некогда любимым женщинам: он не отказывался ни от одной из них. Так случилось, что у красавицы Амалии врачи обнаружили чахотку скоротечную и назначили ей лечение целебным воздухом Италии.
«Для берегов отчизны дальней
Ты покидала край чужой»
     Она была вынуждена вернуться на родину и надеялась в Италии увидеться с поэтом:
Ты говорила -  в день свиданья
Под небом вечно голубым,
В тени олив, любви лобзанья
Мы вновь, мой друг, соединим

Но соединить лобзанья не удалось: во-первых, Пушкин был не выездной,  а во-вторых, прогноз врачей на выздоровление не оправдался, и год спустя Амалия скончалась.
И там, увы, где неба своды
Сияют в блеске голубом,
Где тень олив легла на воды,
Заснула ты последним сном.
Твоя краса, твои страданья
Исчезли в урне гробовой –
Но сладкий поцелуй свиданья…
Его я жду; он за тобой…

              /Слушаем романс Александра Бородина  «Для берегов отчизны дальней…/
 

     В своей влюбчивости, пылкости, способности увлечься поэт не раз признавался и сам. «Более или менее я был влюблён во всех хорошеньких женщин, которых знал. Все они кокетничали со мной. Все! За одним единственным исключением». Этим удивительным исключением была красавица полячка  Каролина Собаньская, одна из прекрасных дам высшего светского общества Одессы. Она была на шесть лет старше Пушкина. Замужем. Один из друзей Пушкина предупреждал его о коварном нраве Каролины, о её жестоком, холодном кокетстве, о её бесчувственности к тем, кто ей поклонялся. Об этой ситуации Пушкин пишет в стихотворении «Дева»:
Я говорил тебе: страшися девы милой!
Я знал: она сердца влечёт невольной силой.
        Но поэт не прислушался к совету. В его любви к этой женщине был какой-то рок, а Собаньская была женщина-вамп, её злой дух просто околдовал поэта и бросил его к её ногам.

     Она происходила из знатной польской семьи, получила блестящее образование. Высокого роста, с прекрасной фигурой, пышными плечами, с  головой богини Дианы на божественной шее. Её необыкновенные огненные глаза тревожили покой многих современников. В эти глаза был безумно влюблён Адам Мицкевич. А для Пушкина это была опьяняющая любовь, и самая мучительная. Но это страстное увлечение поэта так и осталось без взаимности. Их знакомство длилось почти десять лет. Десять лет пламя Пушкина не могло растопить лёд гордой полячки Каролины Собаньской. Именно в этой привязанности поэт познал все содрогания и муки безответной любви, что позволило ему сделать горестный вывод:
Чем меньше женщину мы любим,
Тем легче нравимся мы ей.
     К Пушкину она осталась равнодушной не только как к мужчине, но даже, как к гениальному поэту:
Что в имени тебе моём?
Оно умрёт, как шум печальный
Волны плеснувшей в берег дальний,
Как звук ночной в лесу глухом.
Что в нём?  Забытое давно
В волненьях новых и мятежных,
Твоей душе не даст оно
Воспоминаний чистых, нежных.
Но в день печали, в тишине,
Произнеси его, тоскуя;
Скажи: есть память обо мне,
Есть в мире сердце, где живу я …

     Не сумев растопить её холодность, ничего не добившись, Пушкин отступил, смирившись с неуспехом.  Правда, ему помогло перенести неудачу другое возникшее увлечение, этим увлечением была графиня Воронцова, но пока он любит Собаньскую, хоть и называет её «демоном».
      Позже, расставшись с ней,  он, как бы вспоминая перед женитьбой свои прошедшие увлечения, посылает Каролине стихотворение:
Я вас любил! Любовь ещё, быть может,
В моей душе угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит,
Я не хочу печалить вас ничем.
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим,
Я вас любил так искренне, так нежно,
Как, дай вам Бог, любимой быть другим.

      Это стихотворение не оставило равнодушным композитора Н.А.Римского-Корсакова.
          /Слушаем этот романс «Я Вас любил»/

     Прежде чем говорить о следующей музе – Марии Раневской  – послушаем романс
                С.Рахманинова  «На холмах Грузии»

       Генерал Раевский, участник Отечественной войны 1812 года, милостиво испросил разрешение у генерал-губернатора графа Воронцова и предложил Пушкину поездить с его семьёй по югу. Александр Пушкин с  Раевским осмотрел весь Крым и Кавказ. В этом путешествии он полюбил младшую дочь генерала Раевского – Марию. К моменту их встречи Марии пятнадцать лет. Её дед был грек, и у Марии было много южного, греческого. Она была неотразима. И вот это неотразимое создание Пушкин полюбил чистой, светлой любовью. «Боже! как она была грациозна и привлекательна, мила и хороша»!

Я помню море пред грозою.
Как я завидовал волнам,
Бегущим бурной чередою
С любовью лечь к её ногам!
Как я желал тогда с волнами
Коснуться милых ног устами!
Нет, никогда порыв страстей
Так не терзал души моей!

   Мария не придавала серьёзного внимания ухаживаниям поэта и до самой смерти не подозревала, что внушила ему любовь на долгие годы. Когда такая любовь овладевала Пушкиным, он становился робок и застенчив. Так было и с Марией. На протяжении многих лет прорывается в  стихах поэта то приятное, то грустное воспоминание об этой любви.  В стихотворении  «Таврида» мы читаем:
За нею по наклону гор
Я шёл дорогой неизвестной,
И примечал мой робкий взор
Следы ноги её прелестной.
Зачем не смел её следов
Коснуться жаркими устами?

     Строчки, обращенные к ней, встречаются и в поэме  «Бахчисарайский фонтан» -
Все думы сердца к ней летят,
Об ней в изгнании тоскую…
Безумец!  Полно! Перестань,
Не оживляй тоски напрасной …

     /Слушаем романс Александра Власова  «Фонтану Бахчисарайского дворца»

     В 19 лет отец Раевский выдал Марию замуж за богатого и знатного князя Сергея Волконского. Он оказался  государственный преступник – он возглавлял одно из тайных обществ, работа которого была направлена против царя, и Сергей был осуждён на каторгу в Сибирь. Несмотря на то, что  Мария его не любила, она последовала за ним. Она полагала, что должна быть рядом с мужем. В день ареста Сергея у Марии родился мальчик, сын. Шесть тысяч вёрст Мария должна была преодолеть, но это не пугало её, как не испугал целый ряд чудовищных по жестокости условий. Она пошла на всё!
- Она не имела права брать с собой сына. Через 2 года мальчик скончался, и Александр Пушкин в память нежной любви к его матери сочинил надгробную эпитафию младенцу:
С улыбкой он глядит в изгнание земное,
Благославляет мать и молит за отца.
- она лишалась права возвратиться раньше смерти мужа,
- с неё были сняты все дворянские привилегии, теперь она должна была именоваться женой ссыльного  каторжника. 
     А ей только 20 лет, и она должна это всё пережить.
     Последний раз Пушкин её видел в Москве, в доме родственницы Марии - «Царицы муз и красоты» - Зинаиды Волконской. Он растрогано жал Марии руки, восторгаясь её подвигом. И позже, когда Александр Сергеевич писал поэму «Полтава», он снова вспоминает её. Как известно, в поэме идёт целенаправленное повествование, но в прологе он пишет посвящение ей! Ей, - добровольной сибирской узнице, по-прежнему не смея назвать её по имени. Хотя героиню он называет именем Мария.
Тебе… Но голос  музы тёмной
Коснётся ль уха твоего?
Поймёшь ли ты душою скромной
Стремленье сердца моего?
Иль посвящение поэта,
Как некогда его любовь,
Перед тобою без ответа
Пройдёт, непризнанное вновь?
Узнай, по крайней мере, звуки
Бывало милые тебе, -
И думай, что во дни разлуки,
В моей изменчивой судьбе
Сибири хладная пустыня,
Последний звук твоих речей –
Одно сокровище, святыня,
Одна любовь души моей.

            /Звучит романс Сергея Рахманинова  «Не пой, красавица, при мне»,
                где Пушкин вспоминает  «черты далёкой бедной девы»

        «Итак, я  жил тогда в Одессе пыльной…» 
Там же в Одессе Пушкин был увлечён графиней  Елизаветой Воронцовой. Она была женой генерал-губернатора Новороссийского края графа  Воронцова, а Пушкин был у него в подчинении, ведь он числился на службе. Пушкин был выпущен из Лицея с самым низким чином коллежского секретаря и оставался им   до конца своих дней. Светская карьера ему не светила, да он и не хотел этого: он был поэт.
      Граф Воронцов не видел в Пушкине поэта России, он принимал его только за мелкого чиновника. Другого мнения была его жена, Елизавета Ксаверьевна. Эта умная, тонкая и обольстительная женщина. Как свидетельствует современник – красавицей она никогда не была, но никакая красавица не могла с ней сравниться. Другой современник вторил: «не было слов, которыми можно было бы описать прелесть её, ум и очаровательную приятность в отношениях». И Пушкин страстно ею увлёкся. И эта страсть нашла своё отражение в стихотворении «В крови горит огонь желанья», а когда этих поэтических строк коснулся музыкальный гений Михаила Глинки, получился романс, который уже почти 200 лет не оставляет равнодушными слушателей.

                /Слушаем романс «В крови горит огонь желанья»

Когда любовию  и негой упоенный,
Безмолвно пред тобой коленопреклонённый,
Я на тебя глядел и думал: ты – моя,
Ты знаешь, милая, желал ли славы я,
Могли ль меня молвы тревожить приговоры,
Когда, склонив ко мне томительные взоры
И руку на главу мне нежно положив,
Шептала ты: скажи, ты любишь?
                ты счастлив?
Другую, как меня, скажи, любить не будешь?
Ты никогда, мой друг, меня не позабудешь?
А нынче новым я желанием томим:
Желаю славы я, чтоб именем моим
Твой слух был поражён всечасно,
Чтоб мною ты окружена была,
Чтоб громкою молвою
Всё, всё вокруг тебя звучало обо мне,
Чтоб гласу верному внимая в тишине,
Ты помнила мои последние моленья
В саду, во тьме ночной, в минуту разлученья.

      В минуту разлученья…  Поэт не ошибся: им действительно вскоре пришлось разлучиться. Граф Воронцов довольно долго искал повод отдалить от себя вольнодумного, неудобного ему поэта. К тому же у Пушкина было обострённое чувство самолюбия, из-за которого он никогда, никому не давал спуска, будь это хоть сам губернатор Воронцов. И когда граф командировал мелкого чиновника Александра Пушкина на борьбу с саранчой, дело кончилось не так хорошо, дело кончилось даже плохо. «Обстоятельный» отчёт оскорблённого таким поручением Пушкина был коротким: 
Саранча летела, летела и села.
Сидела, сидела, всё съела и вновь улетела.
     Воронцов был взбешён, к тому же он припомнил всё: и вольнодумство поэта, и его легкомысленное отношение к религии, и симпатии собственной  жены, словом, предлог был найден, и  Пушкина под домашний надзор отправили в село Михайловское.
     С Елизаветой Ксаверьевной они больше не виделись.
     Расставаясь с любимым человеком, Елизавета Воронцова подарила ему перстень-талисман, которым поэт очень дорожил и никогда с ним не расставался.
Храни меня, мой талисман,
Храни меня во дни гоненья,
Во дни раскаянья, волненья,
Ты в день разлуки был мне дан.
Пускай же  век сердечных ран
Не растравит воспоминанья,    
Прощай, надежда;  спи, желанье;
Храни меня, мой талисман.
      А любовь к графине Воронцовой ещё долго жила в душе поэта, и, находясь далеко от своей сердечной привязанности, он как бы посылает туда, к ней флюиды своей любви.
Далёко, там, луна в сиянии восходит,
Там воздух напоён вечерней теплотой,
Там море движется роскошной пеленой
                под голубыми небесами…               
Вот время: по горе теперь идёт она,
По берегам, потопленным шумящими волнами,
Там под заветными скалами,
Теперь она сидит, печальна и одна.
Одна…
     никто пред ней не плачет, не тоскует,
     никто её колен в забвеньи не целует,
Одна…
     ни чьим устам она не предаёт
     ни плеч, ни влажных уст,
     ни персей белоснежных…
     Никто её любви небесной не достоин,
Не правда ль, ты одна? Ты плачешь?
Я спокоен…

     Осенью 1830 года перед женитьбой поэт вспоминает всех своих прежних возлюбленных.  Воронцовой он посвящает такие строки:
В последний раз твой образ милый
Дерзаю мысленно ласкать,
Будить мечту сердечной силой
И с негой робкой и унылой
Твою любовь воспоминать.
       А в 1834 г. в коротком деловом письме Пушкина к графине  звучит незабытое и через 10 лет такое же нежное чувство: «Получив  Ваше письмо, осмелюсь ли, графиня, сказать Вам о том мгновении счастья, которое испытал я от  того, что Вы не совсем забыли самого преданного из Ваших рабов».
     Не совсем забыли…
     Она вообще ничего не забыла, она помнила Пушкина с любовью до конца своих дней,  а дожила она почти до 90 лет, и заставляла своих домочадцев читать ей стихи Пушкина почти каждый день, и с болью вспоминала, что сама просила Пушкина сжечь все её нежные письма любви к поэту.
Прощай, письмо любви! 
         прощай, - она велела.
Как долго медлил я!
          как долго не хотела рука
Предать огню все радости мои!
Но полно, час настал.
         Гори, письмо любви!
Готов я, ничему душа моя не внемлет.
Уж пламя жадное листы твои приемлет…
 Минуту…! Вспыхнули!  Пылают!
Лёгкий дым виясь теряется
                с молением моим.


Анна Керн

    Закончив лицей, молодой поэт Александр Пушкин мчался со своими стихами в дом Олениных. Хозяин дома, Оленин Алексей Николаевич, человек просвещённый чтил науки и все жанры искусства.  В его доме были и Жуковский, и Вяземский, и Крылов и др. И туда же летел Пушкин. Здесь любили его стихи. Эти стихи любили и чтили и читатели, и критики, и издатели. Все признавали его поэтический дар.
     Ещё в лицейские годы  в стихотворении «К другу стихотворцу»  Пушкин  писал:
Когда на что решусь, уж я не отступаю,
И знай, мой жребий пал, я лиру избираю.
     С ранней юности и до конца дней своих Пушкин занимался поэзией.
     Избрав для себя  эту стезю, Пушкин не стремился к карьере чиновника. А поэту всегда нужны музы, ведь быть влюблённым ежедневно – обязательное условие поэта.

     Именно в доме Олениных произошла первая встреча молодого Пушкина с Анной Керн. Она доводилась  племянницей  хозяйке дома, и  когда  могла,  посещала дом тёти в Петербурге.
      Анну в 17 лет отец выдал замуж за генерала Ермолая Керна 52 лет и был очень доволен, что его дочь теперь – генеральша.
    После этой краткой встречи Пушкин с Анной  не виделись шесть долгих лет. У каждого была своя жизнь, но воспоминания об этой встречи оба хранили долго.            
    Как известно, Пушкин писал не только лирические стихи, за что и очутился на юге. С юга, с Одессы он был направлен под домашний надзор в село Михайловское. Здесь Пушкину не хватало светских развлечений.  А рядом находилось село Тригорское, где жила другая тётя Анны Керн. Её и посетила племянница Анна и снова встретилась с Пушкиным. Как он был рад появлению  Анны Керн  в глуши, во мраке заточенья.
     Что для каждого из них значила та встреча в Петербурге с тем, что они испытали здесь, в селе Михайловском. С приездом Анны пушкинская тихая пристань превратилась в бурное море. Невыносимая радость будоражила его африканскую кровь, и он сочинил стихи. Но Анна была здесь проездом. Она сказала,  что её ждёт в Риге муж, муж получил новое назначение, и она едет к нему.  Горькая правда лучше, чем радостный обман.
    Перед отъездом, на прощание  Александр Пушкин вручил Анне те, сочинённые им, бессмертные стихи: «Я помню чудное мгновение…»
    Много позже, когда дочь Анны  - Екатерина Керн - выросла и стала блистать в обществе,  в неё влюбился молодой Мишель Глинка. Он выпросил у Анны те стихи и в честь Екатерины написал к ним музыку. Получился нетленный романс. Слушаем его:
             
              /Звучит романс «Я помню чудное мгновение…»/
 
    К этому времени Пушкина уже не было в живых. Анна разъехалась с Керном. Ей был 41 год, когда  муж умер, и она через год вновь вышла замуж за своего троюродного брата. Если первый муж –Ермолай Керн – был старше Анны на 35 лет, то второй - Александр Васильевич Марков-Виноградский – почти на 18 лет моложе.  Ещё будучи воспитанником кадетского училища (17-18 лет), он влюбился в свою кузину. Ей хотя 36-37, но она дивно хороша. После учёбы Александр прослужил только 2 года и вышел в отставку, чтобы жениться на Анне. Военная карьера, материальная обеспеченность, благорасположение родных – всё было принесено в жертву этой любви. Но и Анна Петровна отказалась от звания «её превосходительство», от солидной пенсии за мужа-генерала. Она не побоялась неустроенности, необеспеченности. На такой шаг ради любви решилась бы не каждая женщина её круга. Вот какая женщина вдохновила поэта, стала музой и источником высочайшего вдохновения.
      Своим стихотворением  «Я помню чудное мгновение…» Пушкин обессмертил это имя.  Без него мы бы и не знали об Анне Керн.

                Екатерина Вельяшева

       Рядом с  Михайловским находилось село Тригорское. У помещицы этого села – Осиповой Прасковьи Александровны – от первого брака был сын Алексей. С ним Пушкин тоже подружился. Они поверяли друг другу сердечные тайны, вместе проводили время верхом на лошадях, и вместе заезжали в местечко Ижоры, где жила двоюродная сестра Алексея – молоденькая Екатерина Вельяшева. Пушкин успел поволочиться и там, и, как водится, отставил свой поэтический след в знак нежной дружбы с Катенькой Вельяшевой. Благодаря этой встрече мы узнали очаровательный в своей простоте романс Григория  Свиридова  «Подъезжая под Ижоры».               
Подъезжая под Ижоры,
Я взглянул на небеса,
И воспомнил ваши взоры,
Ваши синие глаза…
                /Слушаем романс Г.Свиридова  «Подъезжая под Ижоры»./

                Арина Родионовна

       Анна Керн не раз говорила,  что то великое множество женщин, которое
- возомнила о себе, что Пушкин их действительно любит,
- что Пушкин считает их своей музой, потому
- что именно в их честь он оставил любовные стихи,
никого из них  он глубоко не любил. Он просто с ними общался. А любил он, по настоящему, одну свою няню – Арину Родионовну.  Её Пушкин, действительно,  считал своей музой. Её образ среди всех женщин преобладает. Она же и «дева тайная», строгая, послушная, нежная, беспощадная и помощница и владычица.
      Пушкин не был в семье любимым ребёнком; ни матери, ни отцу было не до него. И поэт  не посвятил им ни одного стихотворения, а няне и о няне писал очень много. Арина Родионовна служила в этой семье  и  в 1799 году должна была получить вольную. Но родился Сашка, и она осталась. Осталась и «сделала» Пушкина таким, каким мы его знаем. Это она вдохнула в его душу и сказки, и русскую народную песню. Она его любила не за поэзию, а просто любила. И Пушкин всегда это помнил и ценил.
     И в ссылке на юге, где у него было много увлечений, он вспоминает няню:
Наперсница волшебной старины,
Друг вымыслов игривых и печальных,
Тебя я знал во дни моей весны,
Во дни утех и снов первоначальных.
Я ждал тебя; в вечерней тишине
Являлась ты весёлою старушкой
И надо мной сидела в шушуне,
В больших очках и  резвою гремушкой.
Ты, детскую качая колыбель,
Мой юный слух напевами пленила
И меж пелён оставила свирель,
Которую сама заворожила…

     С юга Пушкина насильно отправили в село Михайловское. Там его встречала дворня и няня.  Это было приятно. По его словам «это щекотало сердце больше, чем слава».
В Михайловском он постоянно жил с няней. Оттуда он писал своему брату Льву: «Вечером слушаю сказки и вознаграждаю тем недостатки проклятого своего воспитания. Что за прелесть эти сказки!»
     Как мы знаем, у Пушкина огромное изобилие литературных жанров: это и роман, и исторические трагедии, и повести, и множество стихов, но его хватало ещё и на сказки.   
Живя в Михайловском, он посещал и народные гуляния,  слушал пение нищих у Святогорского монастыря. Он разговаривал с крестьянами, - шутки, песни, предания. Таким образом, он по совету няни изучал быт, характер и культуру родного народа. Пушкин удивлялся, как няня почти в 70 лет наизусть выучила новую для неё молитву. Эта молитва, по мнению Пушкина, была сочинена ещё при царе Иване.
      Пушкин часто вспоминал её в разных образах: и в образе няни Татьяны – Филипповны, и в образе Пахомовны в стихотворении «Сват Иван, как пить мы станем». У него есть стихотворение «Муза», где он опять говорит о няне:
В младенчестве моём она меня любила
И семиствольную цевницу мне вручила.
             и далее –
С утра до вечера в немой тени дубов
Прилежно я внимал урокам девы тайной.

      У Пушкина среди друзей был и его коллега, поэт Николай Михайлович Языков. Он видел, как его друг А.С.Пушкин трепетно относится к своей няне, и сам также нежно относился к ней. Он даже написал стихотворение «На смерть няни А.С.Пушкина». Вот отрывок из этого стиха:
Я отыщу тот крест смиренный,
Под коим, меж чужих гробов,
Твой прах улёгся, изнуренный
Трудом и бременем годов.
Ты в нашем детстве шаловлива,
Ты в нашей младости  вольна,
А в полнолетии умна,
И, как вино, красноречива.
Со мной беседовала ты,
Влекла моё воображенье…
И вот тебе поминовенье,
На гроб твой свежие цветы!

     Арина Родионовна, в замужестве Матвеева, скончалась в возрасте 70 лет в 1828 году
Похоронена  в Санкт-Петербурге на Смоленском кладбище (могила не сохранилась)

                /Слушаем романс Г. Свиридова  «Няне» - Подруга дней моих суровых…
                Поёт И Масленников/


                К   О   Н   Е   Ц