Вильям Грейвс и трон Золотой Земли

ГЛАВА ПЕРВАЯ

СПАСИТЕЛЬНЫЙ ШТОРМ

Ни для кого не секрет, что люди боятся чего-то нового. Их тревожит многое. Одни боятся страшного ураганного ветра, способного уничтожить дома, повалить деревья на людей и животных, или ужасного пожара, который может прийти невесть откуда и стереть с лица земли маленькие деревни и села и большие могучие леса. Другие же бояться страшного наводнения, способного оставить без жилья тысячи людей, или землетрясения, после которого выжить практически невозможно. Это все способна сделать матушка природа. Вот и живет человек в постоянном страхе перед неизвестностью и завтрашнем днем.

А чего стоит человеческая жестокость и алчность… мы просто отвратительно относимся к природе, нещадно истощаем ее. А ведь она живая, даже живее людей. Люди умирают, а природа вечно живет и никогда не погибнет. А если у человека возникает возможность получить власть или заработать много-много денег — он и вовсе не перед чем не остановится. Если надо будет кого-то убрать — уберет; если надо кого-то убить — убьет. И ничто не дрогнет в его душе, даже если речь идет о родном человеке.

Это было просто прекрасное место. Замечательная природа, умопомрачительный вид и невероятное великолепие. Возле того самого места простиралось чудесное и бескрайнее море, которое называлось Штормовым, но не потому, что здесь часто бывали бури, а потому, что однажды по нему проходил корабль с географом и картографом и попал в шторм. Вот море и получило такое название. И вот что удивительно: после того случая штормы и правда стали случаться гораздо чаще. Его вода была невероятно чистой, и в ней водилось очень много самой разнообразной живности. Берега были крутыми и обрывистыми, да еще и камни на дне лежали. Дальше располагалась небольшая степь, за ней — густой лес, в котором росли самые разные деревья, и жили самые разные звери. А за ним начинали вырисовываться маленькие одноэтажные домики. Это было поселение Вритское. Там жили люди, старавшиеся существовать обособленно, но не у всех это получалось, поэтому многие являлись очень бедными. Они брали все, что давала природа: питались плодами деревьев, одежду шили из хлопка и льна, росших неподалеку, а дома, которые держались только чудом, строили почти из любого подручного материала.

И вот в одной семье того поселения родился маленький мальчик. У него были красивые карие глаза, аккуратные брови и очень странный взгляд с самого рождения. Он стремился куда-то в далекое неизведанное. Ребенок появился на свет в семье бедного фермера и кухарки. Отец малыша являлся болезненным худощавым человеком, с высохшей кожей на лице и руках, поскольку тот не мог себе позволить даже нормально поесть. Его одежда свисала с него лохмотьями и казалась старше их дома, который, к слову сказать, держался лишь на честном слове. Но взгляд этого человека всегда казался веселым и вселял надежду, что все рано или поздно закончится, и жизнь станет намного лучше. Он имел небольшое хозяйство, где было только десять кур две козы да старый скакун. Мама мальчика выглядела не лучше. Ее фигура мало чем отличалась от мужа, волосы превратились в ужасно сильно запутавшийся клубок, а глаза давно уже не излучали никакой жизни. Она работала в замке очень богатого герцога Грейвса и его супруги Эммы, куда добиралась на том старом коне своего мужа. Младенца было решено утопить море, поскольку родителям было не на что растить своего сына. Его отец подготовил мешок и к ночи мальчик должен был умереть. Поздно вечером, когда в их небольшом селении все ушли на покой, мать сунула свое дитя в рваный потрепанный мешок из-под рыбы и со слезами на глазах бросила его на повозку, дно которой было устелено небольшим слоем соломы и каких-то старых тряпок, а сама она села рядом с мужем. Всю дорогу до моря, которое было в милях шести от их дома глаза женщины были мокрыми от ее слез. Она понимала, что это последние часы жизни ее дорогого ребенка.

Погода играла на руку родителям мальчика. В ту ночь поднялся сильный ветер, небо заволокло густыми грозовыми тучами, не было видно ни звезд, ни луны, и лишь свет факела освещал им тот страшный путь. До моря оставалось еще четыре мили, и слезы из глаз матери полились ручьем.

— Послушай меня, дорогая Элен, не надо так убиваться. Нам не суждено иметь ребенка. У нас нет ничего даже на нашу жизнь. Так что перестань рыдать и возьми поводья, а то у меня уже руки болят.

Элен взяла в руки концы, которые были холодные и промокшие насквозь из-за густого тумана, опустившегося несколько часов назад. Она не могла перестать плакать.

— Ты не понимаешь моих чувств, Кристиан, я люблю этого ребенка, он мой, я его вынашивала и не могу смириться с тем, что он скоро умрет. Я не верю в это, мне кажется, что это какой-то страшный сон. Кристиан, разбуди меня, скажи, что это не правда!

Кристиан сохранил суровое молчание.

Они заехали в лесную чащу. По обе стороны от дороги была стена из густых крон старых деревьев, которые очень зловеще покачивались. Издали доносился вой голодных волков и уханье сов, проснувшихся и выбравшихся на ночную охоту. Путь был ухабистым, и повозку очень сильно трясло.

Погода продолжала меняться в худшую сторону. Ветер становился сильнее, он устрашающе гудел и свистел, проходя через полые трухлявые брёвна, валяющиеся по обе стороны от дороги, и расшатывая деревья. С неба начал накрапывать дождь, который очень больно бил по лицу, от чего становилось очень неприятно и противно. Стали проблёскивать вспышки молний, и вдали были слышны слабые раскаты грома. Ветряной вихрь поднимал с земли прошлогоднюю листву и закручивал ее в немыслимые узоры. Это было похоже на настоящую природную магию. Дождь продолжал усиливаться, и Элен сказала мужу:

— Послушай, дорогой, нам надо где-то укрыться. Сейчас разразиться гроза, вон какой ураган, и гром уже слышно, и молнии…

— Нет! Останавливаться я не намерен. Я хочу быстрее избавиться от этого — Кристиан указал на мешок с ребенком и забыть все, как страшный сон. Гроза возле моря, может быть стороной пройдет и до нас не доберется.

Ехать оставалось немного. Уже было слышно, как огромные волны ударяются о скалы и омывают их со всех сторон. Около берега было очень сыро и дорогу быстро размыло от дождя. Лошади стали вязнуть в грязи, и Крис решил дальше идти пешком. Он отдал факел Элен, а сам взял ребенка, и вместе они пошли в сторону крутого обрыва, на дне которого было очень много острых камней.

Начался настоящий ливень. Капли нещадно колотили по головам, ветер просто напросто сдувал с ног, молнии начали ослеплять, а от грома можно было оглохнуть. Казалось, что сама природа была против этого преступления и делала все возможное, чтобы задуманное Крисом не свершилось. Они подошли к самому краю крутого обрыва. Вода накатывалась на большие валуны, омывала их и с оглушительным ревом возвращалась в море. Крис размахнулся и выкинул мешок прямо на волны.

Но ребенку не суждено было погибнуть в ту страшную ночь. Минутой ранее с пристани сорвало небольшую лодочку с сеном, мешок с ребенком упал прямо туда, и вода понесла его вдоль берега.

Родители малыша развернулись и двинулись в обратный путь. Элен готова была растерзать Криса, но тот был невозмутим и вел себя так, будто ничего не произошло. Они спокойно сели в повозку и поехали домой. Было уже немного за полночь. Стихия уходила дальше в море и на суше уже стало проясняться небо. Был виден лик полумесяца и самые яркие звезды. В лесу очень приятно пахло мокрыми листьями и дождем. Было очень тихо. Казалось, что можно услышать, как пробежит мышь, или проползет змея. Элен заснула. Даже во сне она продолжала плакать. Это было видно, слезы проступали даже сквозь закрытые веки. Кристиан продолжал ехать. Вскоре они добрались до дома. С ужасом обнаружилось, что ветер разрушил сарай с курами, и те разбежались по всему поселению. Крис уложил Элен спать, сам остался на кухне в раздумьях. Его начинало мучить чувство вины. Так он просидел почти до самого рассвета.

Гроза на море только набирала силу. Молнии очень ярко сверкали и могли ослепить. Гром оглушал, и казалось, что сразу тысячи барабанщиков одновременно ударяют своими деревянными палочками. Ветер превращал волны в страшных монстров. Они накатывались на хлипкую маленькую лодочку, топили ее, но та все время выныривала и в конце концов ее выбросило на берег возле красивого и огромного замка. Это было владение герцога Грейвса.

Уже начинало светать и из-за горизонта показались первые лучики солнца. Гроза наконец утихла.



* * *

На следующее утро герцогиня Эмма Грейвс как обычно вышла на берег подышать свежем морским бризом, который считала очень полезным для ее здоровья. Оно стояла на последней ступени огромной лестницы возле самой воды, находив это очень полезным занятием. Герцогиня наслаждалась видом, запахами и звуками природы, перенесшей такую сильную бурю. Вдруг девственную тишину нарушил пронзительный плач ребенка. Эмму Грейвс это насторожило, и та, окинув взглядом небольшой берег увидела в щепках, которые когда-то были маленькой лодочкой, малыша. Она подошла поближе и ужаснулась. Там лежал маленький мальчик, в чьих глазах был виден испуг. Он очень громко плакал и хотел есть. Эмма в ужасе вбежала в комнату мужа, герцога Корнелиуса Грейвса, и отвела его к мальчику. Он был в шоке. Помолчав несколько секунд, он молвил:

— Мы должны взять его себе. Коли нам не суждено иметь своих детей, будим иметь такого. Ведь это не может быть случайностью!

— Я с тобой полностью согласна, дорогой! — сказала Эмма Грейвс, и они вдвоем взяли мальчика и отнесли его к себе домой. Герцогиня накормила ребенка молоком и тот сразу же уснул.

— Спит мой дорогой… Вильям. Я назову его Вильям! — сказала герцогиня супругу.

Корнелиус согласился.

Действительно, Эмма Грейвс не могла иметь детей. Ее это очень сильно расстраивало, и та молилась, чтобы у нее появился хотя бы один ребенок. И ее молитвы были услышаны.

Герцогиня была женщиной властной, немного вредной и очень строгой. Со своей кухаркой она никогда не церемонилась. Часто могла бросить еду ей в лицо, если она была невкусной. Эмма была высокого роста и худая, как тростинка. Она очень рьяно следила за своей фигурой и всегда старалась держать себя в форме. У нее были очень длинные и роскошные пышные волосы, которые она заплетала каждый раз по-разному. Казалось, что не было ни дня с одинаковой прической. Она являлась очень образованной: знала несколько языков немецкий, французский и итальянский, очень сильно увлекалась астрономией и любила играть на фортепьяно. Все это Эмма делала для того, чтобы забыться и не думать о своей проблеме отсутствия детей. Герцог Грейвс был полноватым мужчиной сорока пяти лет. Он являл собой успешного состоявшегося человека, у которого есть все для полноценной жизни. Ему принадлежали большие плантации винограда, из которого он готовил изумительное вино. Герцог был ниже своей жены на целую голову, но его это никак не беспокоило. Эмма каждый день около трех часов тратила на уход за собой. Но она совсем не умела готовить, поэтому наняла себе кухарку Элен. Они жили в огромном замке на самом берегу Штормового моря, которое постоянно дарило Грейвсам свежий воздух, приятный шум воды и невероятной красоты закаты. Конечно, случались и бури, и штормы, но вода никогда не доходила до замка, ведь он находился очень высоко, а к морю вела лишь одна очень высокая винтовая лестница. Замок стоял на высоком берегу. Он был огромен: его стены были выложены из больших и прочных булыжников, которые снизу начали покрываться мхом. Внутри он поражал своей роскошью: на первых этажах было очень много дорогих фресок и картин, а своды потолка находились так высоко, что их можно было и не заметить. Парадный зал не уступал по красоте: сверху свешивались шикарные люстры с десятками свечей, а на окнах были витражи. Спальни являлись очень уютными. Там стояли огромные кровати с балдахинами, а в углу были камины, которые согревали хозяев и гостей холодными ночами. В замке трудились более пяти десятков слуг. Они следили за порядком. Во дворе у герцога находилась прекрасная баня, а за ней начиналась великолепная живописная аллея из берез и розовых кустов, которая вела к небольшому прудику и фонтанам. Там очень любила проводить время после обеда Эмма Грейвс, лежа в гамаке и наслаждаясь прекрасным пением птиц и журчанием воды.

Так ребенок, которого хотели убить его собственные родители, обрел настоящую любящую семью.

На следующий день к герцогине приехала кухарка Элен. Она как обычно приготовила завтрак на своей маленькой кухне и подала его хозяевам дома. Еда всем очень понравилась и всю ее съели. После этого Эмма позвала Элен к себе в комнату, где спал маленький Вильям и начала говорить:

— Ты не представляешь, что со мной произошло вчера. Я как ни в чем не бывало вышла подышать свежим воздухом и вдруг услышала плач. Это был маленький ребенок. Кто-то очень жестокий избавился от него так безжалостно…

Элен побледнела. Она тут же вспомнила о том, что они вместе с мужем совершили минувшей ночью.

— Подойди, посмотри на это чудо!

Герцогиня приоткрыла балдахин и показала малыша. Увидев его, у Элен затряслись руки, подкосились ноги, и та упала в обморок.

Эмма очень испугалась за нее, и попыталась ее спасти. Она успела бросить на пол мягкую подушку из кроватки Вильяма, и Элен не ударилась головой о жесткий каменный пол.

— Что это с ней? — подумала герцогиня.

Через некоторое время кухарка пришла в себя.

— Что с вами? Может вызвать лекаря?

— Нет-нет. Не надо лекаря. Просто душновато у вас, вот и поплохело мне. Можно мне домой?

— Да, конечно, без проблем. — молвила герцогиня. — Езжайте с Богом. Ой, — опомнилась она — А может вас проводить.

— Нет. Спасибо! Не стоит. Оставайтесь с ребенком. А я как-нибудь сама.

И Элен, пошатываясь, направилась к выходу. Покинув дом, она помчалась что есть сил прочь. Женщина не знала, что ей делать. Ей хотелось забрать ребенка себе, отмотать назад и не допустить того, что сделал Крис. Ее глаза вновь наполнились слезами. Ей было и стыдно, и противно. Она больше не могла сдерживать себя. Доехав до моря, она оставила коня, и направилась к обрыву. Простояв у края немного времени, она, с криком: «прости меня…!», сбросилась прямо в море, и волны унесли ее тело далеко за горизонт.

ГЛАВА ВТОРАЯ

НОВАЯ СЕМЬЯ

Шли годы. В семье Грейвс все было хорошо. Эмма была счастлива в роли матери, Корнелиусу же нравилась новая супруга: открытая, добрая и любящая всех. После смерти Элен кухаркой в замке стала работать миссис Томпсон — очень аккуратная и спокойная женщина лет пятидесяти. Готовила не плохо, но и не прекрасно. А Эмма больше не кидалась посудой и не ругалась по любому поводу.

Вильям подрос. У него появились красивые прямые волосы, глаза стали еще лучше и загадочней. В свои пять лет он был уже очень умным. Конечно, во многом это заслуги его матери, но, все же, это так. Мальчик уже умел хорошо читать и считать. Также Эмма обучала его играть на своем любимом инструменте — фортепиано, а Корнелиусу нравилось водить мальчугана в свои виноградники и рассказывать ему множество интересных историй. Он мог поведать ему про сложную жизнь, про свои детство и юность, когда у него не было ничего, про то, как он повстречал Эмму и про многое другое. По вечерам вся семья собиралась у камина в большом зале, пила зеленый чай, а после выходила провожать день и любоваться шикарным закатом, который было видно со ступеней к морю. Ну а если погода не задалась: небо затянули серые тучи, поднялся ветер и пошел дождь, то семья собиралась в библиотеке, и герцогиня устраивала читальный вечер. Бывало, что она брала книгу-детектив, Бывало роман, а в особые дни, когда ей становилось грустно, повести про замечательных людей.

Так и жилось хорошо. Дни сменяли дни, недели сменяли недели, а года сменяли года. Но с Вильямом не все было хорошо. Почему-то он не любил гулять и играть с другими детьми, а те, в свою очередь, не хотели водиться с ним. Что-то их отталкивало. Но что, было не понятно. Отца и мать это беспокоило, но ничего сделать с этим они не могли. Ведь нельзя заставить дружить детей насильно.

Вильям начал замыкаться в себе. Он много времени проводил в саду, наедине с природой, и, казалось, что лишь она понимает его. Он наслаждался пением птиц, шумом деревьев и журчанием воды. Только это успокаивало его. Он чувствовал в себе что-то непонятное. В голове крутились мысли: кто я? Что должен сделать в этом мире? С этими мыслями сам Вильям справиться не мог. Он решил поделиться ими со своей матерью. Придя домой поздним вечером, мальчик увидел Эмму сидящей и дремлющей возле камина.

— Мам, эй. — тихо прошептал он.

Мама открыла глаза и спросила, что ему нужно.

— Знаешь, я как-то не нахожу себе места. Меня терзают мысли в голове. Кто я такой? Что я должен сделать в жизни? Почему я одинок? Почему мои сверстники не хотят водиться со мной?

Эмму очень насторожили эти вопросы. Она не знала что ответить и решила позвать Корнелиуса. Тот лежал на диване в спальне. Они вместе вернулись в гостиную к камину и Эмма начала говорить:

— Послушай, мой хороший. На самом деле ты не родной нам сын. Тебя мы нашли на берегу моря в обломках маленькой лодочки.

— Как?.. — и глаза Вильяма наполнились слезами.

— Я не могла иметь детей, и поэтому мы с мужем взяли и усыновили тебя.

— Но почему вы мне ничего не сказали раньше?

— Мы не хотели причинять тебе боль. — сказал Корнелиус. — Но мы любили тебя как родного сына и не прекратим! Ты наш родной сын, и ни что это не изменит!

— Но я чувствую, что со мной что-то не так. Мне кажется, я не такой как все.

Эмма очень сильно испугалась и, с дрожью в голосе сказала:

— Послушай меня, Вильям. Недавно мне на глаза попалась очень старая книга с ужасно ветхим переплетом. Она была небольшая, но внимание мое к себе привлекла. Там говорилось о том, что в этом мире все подчиняется четырем самым могущественным природным духам: ветра, огня, воды и земли. Эти стихии способны регулировать все, что происходит в мире и с нами. А еще там рассказывалось, что далеко, на самом краю земли жили, а, может и живут люди, которые могли или все еще могут подчинять себе этих духов и управлять ими. Этих людей все боялись, потому что не знали, чего от них можно было ожидать. Я опасаюсь, что ты можешь быть именно таким. Но я лишь предполагаю, и тебе нечего бояться. Твои родные отец и мать избавились от тебя, и ты — наш ребенок. А в нашей семье нет места никакой магии.

Вильям в полном недоумении отправился спать. Всю ночь ему снился его родной поваленный дом, его родители, но он не знал, что это все правда. Ему не давала покоя одна мысль: если я действительно тот, кто обладает какой-то неизвестной силой, не смогу ли я навредить своим родным и близким? Так он и спал, во сне думая о себе и о том, кто он такой на самом деле. Вильяму снилось невероятной красоты место, с небольшими хлипкими домиками, двое непонятных ему людей — Крис и Элен. Он не знал, что это именно его настоящие родители. Они не смотрели в его сторону. Потом его взору открылось море, бушующее огромными волнами и пеной и сильная гроза, заставляющая бежать куда-то со всех ног.

Ну а после наступило утро, Эмма Грейвс разбудила сына, и они все вместе пошли завтракать. За столом были все: и отец Корнелиус, и мать Эмма, и сам Вильям. Миссис Томпсон приготовила очень вкусные блинчики и овсяную кашу, которую очень любил глава семейства.

Был обычный воскресный день, и после завтрака Корнелиус пошел в свои виноградники посмотреть, все ли там в порядке. Вильям решил пойти с отцом, чтобы отвлечься от мыслей о своем прошлом. Было очень жарко. Солнце нещадно палило всех своими лучами. Не дул даже самый слабый ветерок. Корнелиус решил рассказать сыну еще одну интересную историю, которых у него было несчетное количество.

— Знаешь, сын, — начал он. — Когда мне было столько лет, сколько тебе сейчас, я отправился погулять в лес. Мне очень нравилось это, ведь только там можно отдохнуть от городской суеты и житейских проблем. Наступали прекрасные послеобеденные часы, и в сильной тени от густых крон вековых дубов было гораздо приятнее, чем ночью в уютной постели, когда тебе под ухо тихо насвистывает соловей. Я наслаждался прохладой, свежим дыханьем леса, криками диких животных, которые, видимо находились далеко от меня и не решались выйти мне навстречу. Поднимался слабый ветерок, и деревья мило шелестели своими густыми кронами. Мне было очень спокойно. Казалось, что ничего не сможет произойти, способного испортить такой дивный момент. Я присел возле среднего дерева, ветки которого свисали до самой земли и касались небольшого озера, на берегу которого оно и росло. Эти ветки создавали прекрасную завесу, отделявшую меня от остального мира. С собой я взял небольшой перекус, состоящий из очень вкусных бутербродов с шоколадной пастой, пару сваренных в крутую яиц, недоеденной во время обеда котлеты и бутылки прелестного освежающего лимонада. Значит, расстилаю покрывало, сажусь и начинаю кушать. Спустя пол часа моя еда закончилась, я решил почитать свою любимую книгу про пиратов и сам не заметил, как уснул. Не знаю, сколько я спал, но проснулся от ужасно страшного треска и противного запаха дыма. Все вокруг было алым, а самого огня видно не было. Я со всех ног бросился вон из лесной чащи. Бежал я, падая с ног и снова поднимаясь, но пламя было быстрее меня. Впереди уже начинали гореть сухие кусты и ветки деревьев. Мне было очень страшно. Огонь подступал все ближе и ближе, и казалось, что мне не суждено выбраться от туда живым. Я опустился на колени и, закрыв лицо руками стал ожидать самого страшного, что может быть — смерти. Вдруг мне послышался голос — «беги!» А потом еще четче — «скорее! Чего ты ждешь, олух?» Открыв свои глаза, я увидел старика, стоявшего в шагах пятидесяти от меня. Поразительно, но пламя будто слушалось его. Он стоял почти не шевелясь и своим взглядом точно заклинал огонь. Пламя его обступило, но не причиняло ему никакого вреда. Я, не раздумывая, бросился прочь. Что было потом, помню смутно. Я оказался дома и ничего никому не рассказал. Лишь намного позже я понял, что этот человек подчинил себе природную стихию огня. Самую страшную стихию, способную убить любого, кто не уважает и не боится ее. Я так испугался того, что простому человеку под силу утихомирить разъяренное пламя. И я подумал: «Если он починил себе огонь, что тогда он сделает со мной?». Я помчался что есть мочи из этого леса. Бежал я спотыкаясь, падая, потом снова вставая и снова падая, пока не очутился дома.

— А что стало со спасшим тебя человеком? — чуть слышно спросил Вильям.

— Я не знаю, сын, и знать не хочу! Просто стараюсь забыть это, как самый страшный кошмар!

— Но ведь он же спас тебя! — не понимая, сказал Вильям. — Как он мог тебе навредить?

— Да может быть он и спас меня, чтобы потом что-нибудь сделать! — оправдался герцог.

Закончив свой рассказ, Корнелиус вместе с Вильямом отправился домой.



***



День близился к концу. Было около пяти часов вечера, и вся семья вновь собиралась вместе. Миссис Томпсон подавала ужин, который состоял из очень вкусных блюд: мяса по-французски, заливного и прекрасного десерта. Было очень тепло, уютно и спокойно. Эмма читала интересный роман, а Корнелиус — газету. На первой полосе находился заголовок: «Штормовое предупреждение. В течение трех дней, местами по области пройдут сильные дожди с градом и сильным шквалистым ветром. Будьте осторожны и не подвергайте свою жизнь опасности!

— Ну вот, опять! — буркнул Корнелиус. — Снова эта стихия оставит меня в убытках!

— Почему дорогой? — с удивлением спросила Эмма.

— Ты будто вчера родилась! — возмутился герцог Грейвс. — Виноград только завязался! Град побьет большую его часть. Черт возьми! Опять природа все за нас решает!

Лицо Корнелиуса немного порозовело.

— Но ведь это не так уж и ужасно! Ведь природа ничего не делает для того, чтобы навредить людям. Она лишь пытается нам помочь! — с дрожью в голосе сказал Вильям. Он и сам не понял, почему из его уст вырвались именно эти слова, но уже их произнес. Это будто говорил не он, а его душа.

— Как бы не так! Уже со злостью в голосе выкрикнул Корнелиус. — только все начинает налаживаться, как вмешиваются природные силы, и все идет наперекосяк. Вот вспомни, как в прошлом году из-за сильно холодной зимы, у меня пол сотни виноградных кустов замерзли! Вот же напасть была! Я чуть не разорился.

Глаза герцога стали красными и злобными. Он вскочил со своего кресла и стал нервно расхаживать по комнате. Его даже немного потряхивало.

— Принеси мне пол бокала виски. — попросил он Эмму.

Хоть герцог и производил вино, но сам он предпочитал именно виски.

После того как Корнелиус выпил, он заметно успокоился и снова уселся в кресло. Дальше он читал газету без каких-либо эмоций. Эмма не двигалась и не отводя взгляда смотрела на Вильяма, чьи глаза были вот-вот готовы выпускать слезы.

— Что с тобой? — нервно спросила она?

— Не знаю, мам. — тихо ответил мальчик. — Я почему-то чувствую, что на природу злиться нельзя. У меня внутри будто что-то пытается вырваться наружу…

— Не говори ерунды! — перебил его отец.

Вильям замолчал и больше не хотел ни с кем разговаривать. Он вышел на улицу и пошел в конец сада, в то милое место у фонтана, где любила отдыхать после обеда герцогиня Грейвс. Вечер стоял прелестный. На небе не было ни облачка, и Вильям прекрасно видел миллионы звезд, рассыпавшихся по всему небосводу и луну, наблюдавшую за всем, что происходит на земле. По воздуху летал приятный дух прохлады, заставлявший взбодриться. Мальчик сел на скамейку и уставился на звезды. Он нашел созвездие Большой Медведицы — ее большой и заметный ковш, состоявший из самых ярких звезд. Потом Малой, затем созвездие Лебедя, и сам не заметил, как его глаза закрылись и Вильям погрузился в сон.

На часах в гостиной показывало уже пол одиннадцатого вечера. Герцогиня вдруг заговорила с мужем:

— Знаешь, дорогой. — с беспокойством сказала она. — Что если наш сын именно тот, про которых говорят « из Вритского»? Ведь я точно не знаю откуда он взялся, и кто он такой. Что если он тоже обладает природной магией и способен повиливать какой-нибудь стихией? В глазах Эммы проглядывался очень сильный страх. — Я не знаю, чего можно ожидать от таких людей.

— Чего-чего? — буркнул Корнелиус. — Они могут погубить нас. Магия внушает им, что они лучше других и что нас можно уничтожить. Сама подумай, что им стоит наслать ураган или пожар, а еще хуже — землетрясение? Мы же погибнем, а им хоть бы хны! И если Вильям один из них, то от него нужно побыстрей избавиться!

— Нет! Ты не сделаешь этого! — прокричала Эмма. — Он был дарован нам самой судьбой, и мы не можем избавиться от него, будто от какой-то ненужной вещи.

Корнелиус недовольно хмыкнул и отправился спать. Спустя минут пятнадцать туда же отправилась и Эмма. Ночь была тихой, безветренной и спокойной. Казалось, что можно услышать, как пробежит мышь. Но Вильям был в саду и дремал на скамейке. Ему снился странный сон: он будто стоял в стороне и видел, как двое незнакомых людей куда-то везут какого-то малыша, а потом выбрасывают его в море. Он не знал, что это он в раннем детстве, и что эти двое странных людей — его настоящие родители. Вильям очень испугался, проснулся и отправился домой. Заглянув к родителям, он увидел их спящими, не стал их будить, и отправился в свою комнату.

На следующее утро в доме Корнелиуса Грейвса кипела жизнь. И не спроста: ведь через два дня у его жены должен быть день рождения, и ей исполниться тридцать пять. Она ждала этот день с сильным нетерпением. Миссис Томпсон показывала графине предложения по блюдам, которые очень нравились Эмме. Корнелиус бегал по комнатам и проверял: все ли было готово к приему гостей. К счастью, какие-либо проблемы отсутствовали.

— Да. да. да… все идеально! — не переставая повторял он.

Вильям готовил для матери подарок: он собирался подарить ей не очень большую, зато красивую и изящную музыкальную шкатулку. Он старался не думать о том, что ему снилось, но тщетно и от этого сильно нервничал. Ему казалось, что он знает и тех двух людей, и того младенца. Но его беспокойства никто не замечал. Все были заняты подготовкой к торжеству.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ДЕНЬ РОЖДЕНЬЯ ГЕРЦОГИНИ

И вот наступило двадцать первое июня. День, которого все так ждали. Кто-то с нетерпением и волнением, а кто-то — со страхом и беспокойством. Ведь графиня ждала очень большое количество гостей. А для миссис Томпсон это означало большой труд. Не успело еще солнце взойти и осветить своими лучами все вокруг, она уже хлопотала на кухне, готовясь к праздничному банкету. Герцогиня тоже проснулась очень рано и прихорашивалась у своего любимого зеркала. Именно любимого, ведь в доме их насчитывалось около десятка. И все они были как-то по-своему уникальны. Какие-то были в золотой оправе, другие причудливой формы.

Часы пробили десять утра, и Эмма спустилась на кухню проверить, как там идут дела. На плитах у миссис Томпсон все кипело, шипело, и булькало. Герцогиня оказалась довольна происходящим, и отправилась в гостиную комнату. Там было великолепно: белоснежные шторы очень красиво вились по окнам, в камине приятно горел огонь, а люстра освещала все вокруг своими маленькими двадцати семи огоньками. На большом столе уже стояли тарелки и бокалы, готовые к тому, чтобы их заняли вкусные блюда миссис Томпсон и прекрасные напитки. Убедившись, что все в доме идет своим чередом, Эмма отправилась в спальню наряжаться и делать красивую прическу.

Стоял чудный летний день. По морю шла небольшая рябь, из-за слабого ветерка, который был почти не заметен. Солнце ярко светило и отражалось на маленьких гребнях так, что казалось, будто море само выпускает из себя тысячи маленьких солнечных зайчиков. Приближался полдень. На небе по-прежнему не было ни облачка, и солнце начало немного припекать. К счастью, в доме Грейвс было прохладно даже в самый жаркий день, коих летом было большое множество.

Эмма, глядя в окно, с которого открывался потрясающий воображение вид, подумала: «какая прелестная погода! Сегодня будет лучший день рождения за последнее время!» А ведь правда: с тех пор, как она переехала жить к своему мужу, у нее не было нормальных дней рождения. Например, в прошлом году двадцать первого июня разразился ужасный шторм, который оставил без транспорта тех, кто прибыл к герцогине по воде. А в позапрошлом ее дом чуть не сгорел, так как кто-то забыл потушить камин. Благо, в ту ночь у Элен была бессонница, и она вовремя смогла потушить пламя, уже перекинувшееся на занавески и стол. Но сегодня все должно было быть хорошо.

Ближе к четырем дня у замка Грейвс стал собираться народ. Со стороны моря начали подходить корабли с гигантскими парусами. В них прибывали на праздник богатые и известные особы. Тех встречала сама хозяйка праздника. К тому времени она уже была очень красива: на ее голове была шикарная прическа, а одета она была в прекрасного вида белое платье, низ которого элегантно продолжался на полу. Всех этих особ графиня встречала очень тепло, она старалась каждому пожать руку, а они, в свою очередь, поздравляли ее. С улицы тоже подходили люди. Они были менее почетными гостями, и их встречали Корнелиус и Вильям. Все собирались в большом зале на первом этаже. Многие курили дорогие сигары и разговаривали на самые разные темы.

— А что, сэр? — послышалось из толпы. — Как там ваши дела? У вас все также прибавляются деньги?

— Конечно, прибавляются! А куда им еще деваться, голубчик? Все больше и больше денег. Чудно, одним словом!

Гостей становилось все больше. Эмма привела в дом тех самых богатых и знаменитых. Они тоже оживленно включались в беседу. Но не говорили, а, в основном, слушали, ведь им казалось, что о деньгах говорят лишь те, кому больше говорить не о чем.

Вдруг все притихли, и обратили свое внимание на вошедшую в комнату женщину. Для Вильяма это была обычная дама лет сорока, одетая в средней цены платье и туфли но глядя на гостей, он понял, что она не так уж и проста.

— О, Боже! — послышался голос из толпы. — Это же сама Мэри Джейн!

— Не может быть! — перебил другой голос. — Неужели сама Мэри Джейн! Та самая?…

Голоса из толпы отвлекли Эмму, которая в то время общалась со своим двоюродным братом Чарльзом и тоже повернула голову. Заметив Мэри Джейн, она, недолго думая, бросилась к ней.

— Что ты здесь делаешь? — с удивлением спросила герцогиня, чьи глаза искрили недоумением и злостью. — Как ты посмела явиться сюда и портить мне праздник?!

— Что, прости? — с еще большим удивлением спросила Мэри Джейн. — Я просто пришла навестить тебя и… ну… это… поздравить с Днем Рождения! — и глаза ее причудливо сщурились.

— Не притворяйся, дорогуша. После того, что ты хотела сделать с моим мужем, у тебя еще хватило смелости явиться сюда. — Лицо Эммы покраснело, как помидор. Она смотрела на наглое лицо Джейн.

Через некоторое время подошел Корнелиус.

— О! — воскликнул он. — Какие люди к нам пожаловали!

Мэри Джейн недовольно глянула на него.

— А ты вообще молчи! Не с тобой разговаривают. — груба перебила она герцога Грейвса.

Корнелиус опешил. Он явно не ожидал такой наглости.

— Да ты, ты… после того, как ты чуть не разорила меня, я чуть не стал нищим.. и у тебя еще хватило смелости явиться сюда! Убирайся прочь! И не смей появляться здесь больше!

Мэри Джейн, окинув взглядом толпу людей, недовольно удалилась.

— Ты в порядке, дорогая? — осторожно спросил Корнелиус.

— Да, да. Все хорошо! Спасибо тебе! — спокойно ответила Эмма и отправилась к гостям.

Надо признать, что Мэри Джейн была женщиной необычной. Она являлась очень известной личностью. Действительно ей исполнилось уже сорок лет. Это была взрослая дама, но одевалась она, прямо скажем, как двадцатилетние свободные девушки, при том, что у нее имелся муж. Известность ей принесла охота за сокровищами. Она объездила полмира в поисках чего-то стоящего. И те, кто стоял на пути Мэри Джейн, дорого поплатились за это. Например герцог Болдский остался с пустыми карманами, из-за того, что мешал ей найти клад пиратов, закопанный, согласно карте, имевшейся у нее, в его землях. Правда, сокровища Мэри так и не нашла, зато оставила без ничего бедного герцога. А Грейвс чуть не остался без своего большого состояния из-за сопротивления при поиске «сокровищ короля Эдуарда». Еще ходили сведения, что она разорила поселение Вритское. Хотя непонятно, зачем она туда явилась. Ведь те кто там жил не могли похвастаться большими деньгами. Но кто знает?… Если Мэри туда явилась, значит это все неспроста. В общем, плохая личность была эта Мэри, и неудивительно, что герцогиня так расстроилась.

Вечер продолжался. Вся элита общества уже собралась в доме Грейвс, и Эмма с радостью принимала поздравления. Все были аккуратно одеты в красивые вечерние костюмы и платья. Распивая дорогие напитки, они беседовали на разные темы. Корнелиус был в окружении двух не менее богатых людей и обсуждал последние события, а герцогиня беседовала на свои личные женские темы с пятью дамами средних лет. Все было спокойно.

Вильям сидел в своей комнате и читал книгу. Шкатулку он уже подарил, а оставаться со взрослыми людьми было бессмысленно. Вдруг в окне он заметил женскую фигуру. Это была Мэри Джейн. Она пристально вглядывалась в дом, а когда заметила Вильяма помахала рукой, чтобы тот вышел к ней. Ее взгляд был встревоженным, ведь она знала, что в доме Грейвс ей были не рады. Вильям незаметно для всех вышел на улицу, и направился к Мэри. Она неподвижно стояла на берегу у самой воды и пристально вглядывалась куда-то вдаль. Вильям подошел к ней и тронул за плечо. Мэри не обернулась и даже не пошевелилась, а так и осталась стоять.

— Простите, — осторожно спросил он. — Что вам нужно?

Джейн осталась в прежнем положении и ехидно хихикнула.

— Да-а-а, — протянула она, — это ты, именно ты. Тот, кого я искала вот уже два года.

— Зачем вы искали меня? — с удивлением спросил Вильям. — Мне сказали, что вы не очень хороший человек.

— Хм… Что есть, то есть. Это правда. Но тебе нечего бояться меня. Тетя племянника не обидит.

— Тетя?! Серьезно? Мне никто не говорил, что у меня есть тетя!

Глаза Вильяма стали испускать радость и надежду, что он, наконец, нашел хоть какого-то родного человека. Конечно, Грейвс любили и заботились о нем, но родной человек всегда лучше.

— А почему вы раньше не нашли меня? Ведь мне скоро двенадцать, а я только сейчас узнаю, что у меня есть родственники.

— Ну знаешь… — стыдливо и опустив голову сказала Мэри Джейн. — До этого я не знала о твоем существовании.

— А как узнали? Спросил Вильям. И его взгляд стал излучать непонятливость и беспокойство.

— Ты действительно хочешь, чтобы я открыла тебе эту тайну?

— Да, да, очень хочу! — воскликнул Вильям, и глаза его заблестели.

Мэри развернулась и присела на средних размеров булыжник, и начала рассказ. Ее взгляд был холоден и встревожен.

— Скажи мне, — начала она, обращаясь к Вильяму, — ты ведь знаешь о Вритском поселении и о тех, кто там живет?

— Да, — робко ответил Вильям. — Отец рассказывал мне о том, что его в юности спас человек, родом оттуда, но он жутко испугался той силы, которой обладал этот человек. Ведь он смог совладать с огнем.

— Хм… правильно сделал, что испугался… — сказала Мэри в пол голоса. — И это все, что ты знаешь об этом месте?

— Ну да… — сказал Вильям. — Больше мне никто ничего не говорил.

— Тогда я тебе расскажу чуть больше: во Вритском поселении живут люди, умеющие общаться с природой и быть с ней одним целым. Я тоже там родилась, а еще моя сестра — Элен. Мы жили очень дружно и спокойно, любя и помогая друг другу. Моя мама смогла подчинить себе природную стихию воды, а отец — стихию огня. Это твои родные бабушка и дедушка. Они умерли год назад. Сначала отец, а потом мать. Говорят, что твой дедушка был в лесу неподалеку от одного прекрасного места — Золотой Земли — в то время, когда там разразился страшный пожар и спас человека.

У Вильяма тут же появилось очень много вопросов к Мэри:

— Где? Неподалеку от Золотой Земли? Что это?

— Это небольшая прекрасная страна, скрытая во одном из фьордов на другой стороне Штормового моря.

— И что же там делал мой дедушка?

— Ну он был не совсем там. Он посещал соседнее королевство — Стонвелл. Люди там совершенно забыли о том, что все живое нужно сохранять и беречь. Они стали строить фабрики заводы, вырубать леса, убивать животных и птиц. Вот туда-то мой отец и направлялся. Он хотел убедить народ, чтобы он бережнее относился к природе. Вот только его словам никто не верил. Все считали его сумасшедшем человеком и изгнали из королевства. Вот на обратном пути он и встретился с герцогом Грейвсом в лесу.

— А как он оказался в лесу в Золотой Земле?

— Мой отец очень любил ту первозданную красоту, которая была присуща тому лесу. Ведь люди совершенно не портили его. А когда там разразился пожар, он всеми силами пытался спасти лес. А потом, заметив человека, он усмирил огонь и приказал герцогу бежать прочь. Вот так Грейвс и выбрался из огненной ловушки. Но я не знала всего этого до того, как приехала во Вритское на его похороны. Только там я и узнала и о смерти своей сестры, о тебе и о том, где тебя можно найти.

— Как? — Вильям побледнел. — Неужели моя мама умерла? Да, так и есть. Она умерла из-за своего мужа. Из-за этого ужасного человека. — глаза Мэри наполнились слезами, — Ух если бы я его там увидела, убила бы его сразу!

— Но почему, — удивился Вильям, — почему вы бы убили моего родного отца?

— Почему?! — крикнула Мэри. — Почему?! Да он довел твою мать до смерти, и тебя чуть не убил! Но, к счастью, природа распорядилась иначе. Ты остался жив.

— Знаешь, однажды я спала у себя в кровати и мне снился сон. Ко мне пришла сестра и сказала, что я должна сделать. Она объяснила мне, что ее нет в живых, что в этом виноват ее муж, и что я должна тебя разыскать, чтобы сказать тебе кто ты такой на самом деле.

— Так кто же я? — спросил Вильям, в чьем голосе прослеживалось ужасное нетерпение.

— Ты человек природы, который должен ее защищать, любить и уважать. К сожалению не все люди это понимают, и по этой причине страдают. Страдают от сильных наводнений, ветров и землетрясений, пожаров. А все из-за неуважительного отношения к природе. Они вырубают деревья, осушают реки, да еще много чего делают. А нас ненавидят. Ведь люди думают, что это мы на них насылаем такие страдания. Они боятся нас и считают другими. И твои, так сказать, «отец» и «мать» не исключение!

— Послушайте, — возмутился Вильям, — мне кажется, что вы не правы, ведь родители меня любят.

— Ну посмотрим! — с ухмылкой сказала Мэри. — Время покажет…

К пристани подошел небольшой корабль. Мэри, увидев его, встала и пошла к нему. Обернувшись назад она крикнула: «прощай, но может еще увидимся», и в этом «но может» Джейн сделала сильный голосовой акцент. Вильям был растерян и не понимал, что делать дальше. Ему хотелось все рассказать Грейвсам, но он подумал, что они с ним сделают, узнав правду, и, глядя на удалявшийся от берега корабль, решил ничего не рассказывать. Вильям молча вернулся в свою комнату, стараясь не попасться на глаза никому из гостей.

Вечер продолжался. Графы и графини мило беседовали с именинницей на разные темы, причем казалось, что они и сами не рады этим разговорам, но продолжали, а Эмма их терпеливо слушала. Корнелиус стоял в стороне и смотрел на все, что происходит. Приближалась полночь, но по тому, что происходило в доме, этого никак нельзя было утверждать: в гостиной было очень светло от горящих свечей на люстре и на столе, а еще добавлял уюта большой камин, который веял очень приятным теплом. Гости курили сигары и комната наполнялась густым дымом. Когда начали подавать еду, многие сели за стол. Сколько всего было там! И утка, фаршированная яблоками, и заливное, и жаркое, много салатов, еще черная и красная икра, а украшал все это огромный именинный торт, испеченный миссис Томпсон по случаю торжества. Все было очень вкусно. Гости очень смело нахваливали мастерство повара, приготовившего все это великолепие. За столом было много разговоров о ситуации в мире и о каких-то «других» людях, которых нужно остерегаться. Герцогиня сидела в самом начале этого стола, как хозяйка праздника и внимательно слушала. И тут до нее донесся уже знакомый голос из толпы:

— А вы знаете о людях из Вритского поселения? — это спрашивал, обращаясь к Эмме, полный зрелый мужчина с небольшой, но очень густой бородой.

Герцогиня удивилась и немного выпучила глаза.

— Ах, ваше сиятельство! Добрейшего вам вечера! Очень приятно видеть таких людей на своем торжестве! Очень, очень приятно. — Герцогиня тепло улыбнулась графу Боронскому.

— Так знаете или нет?

— Ну… — поморщилась она, — не то, чтобы знаю, но читала о них в одной книге и знаю, что они не такие как мы.

— Хм… вот это да… — многозначительно произнес другой голос. Это был худой молодой человек без бороды, но очень образованный, что было видно по его умным глазам. — Вы просто читали о них?! — с удивлением спрашивал он. — Да как же так можно?

— Тихо, сын. — граф Боронский дал понять, что беседу будет вести он, и, действительно, этот человек не любил, когда вместе с ним говорил кто-либо другой.

— А что в этом такого? — герцогиня не понимала, почему к ней пристали эти два человека. — Я не могу знать все, и имею право, чего-то не знать. Так чем же они так знамениты?

— О-о… — многозначительно произнес граф Боронский. — Чем знамениты? — он нахмурился, и глаза его стали излучать какую-то загадочность. — Они способны уничтожить нас.

— Почему? — в полном недоумении спросила Эмма. — С чего вы это взяли? В той книге говорилось, что они совершенно не способны навредить кому-то.

— Не способны навредить?! — глаза графа выпучились и стали похожи на два средних размеров яблока, а брови поднялись так высоко, что достали до его седых волос. — Вы разве не знаете про историю, которая ранее произошла с герцогом Болдским?

— Нет, ничего такого я не слышала. — Эмме стало немного стыдно и обидно.

— Так вот. В его землях недавно появилась Мэри Джейн. Она искала там сокровища. Вы ведь знаете ее?

— Да. Ее-то я знаю. Она моего мужа чуть нищим не сделала.

— Но вашего-то не сделала — повезло ему. А вот герцогу Болдскому повезло меньше. Она требовала, чтобы тот не вмешивался в ее дела и не мешал ей искать, что нужно. Но он не выполнил требований Джейн и запретил ей проводить любые действия. И что вы думаете? Эта Мэри уничтожила все, что принадлежало Болдскому. Она наслала туда страшное землетрясение, уничтожившее дома, дороги и людей. Она — монстр.

— А вы уверены, что это была именно она. Ведь землетрясения — явление природное. — спросила Герцогиня.

— Уверен ли я? Да я сам видел все своими глазами. Она стояла на скале и руками повелевала землей. И таких людей много. Кто-то так и остался жить во Вритском, а кто-то живет в других местах, и никто не знает, чего ждать от них.

— Надеюсь, что нам они никогда не встретятся! — Герцогиня явно была взволнована.

— Возможно, но они повсюду.

И герцог Боронский вышел из-за стола.

Вечер становился скучнее. Разговоров было уже не так много, а с Днем Рождения герцогиню поздравили уже все. Часы пробили одиннадцать вечера. Некоторые гости стали собираться домой, ведь многие жили недалеко, а те, чей дом находился за морем, оставались на ночь в замке. Герцогиня решила немного развлечь заскучавших гостей, которые сидели за столом почти в полной тишине.

— А нет ли у кого желания сыграть, ну, скажем в шарады? — Герцогиня сильно не любила, когда гости ее дома скучали.

Все те, кто оставался за столом, нашли это предложение невероятно полезным и, не раздумывая, согласились. Ведь что еще нужно двум десятков богатых господ. Иногда сыграть в детскую игру очень хочется. Они написали на бумажках несколько сотен слов и сложили их в корзину, предоставленную хозяйкой. Корнелиус принимать участия в игре не хотел и отправился в свою комнату спать. Игроки разделились на две команды таким образом, что в одной были мужчины, а в другой — женщины.

И вот началась игра. Первым вышел граф Присский. Это был мужчина лет тридцати пяти с длинноватыми волосами и худым телосложением. Ему досталось слово «огонь». Он начал махать руками, имитируя то, как колышется пламя в камине, но больше это было похоже на ветер, или накатывающие на берег волны. И как он не пытался донести написанное на том маленьком клочке бумаги, ему это никак не удавалось. Команда мужчин не получила очков. Потом настала очередь команды женщин, и от них пошла Эмма. Ей досталось слово «пианино». Она очень обрадовалась, ведь для нее это показать не составило никакого труда. Она сразу же стала в воздухе имитировать прикосновение к клавишам инструмента, но к ее удивлению, никто ничего не понял, и лишь на последних секундах одна дама выкрикнула то самое «пианино!», и очки ушли к женской команде. Игра продлилась около часа. Команды боролись сильно и напряженно, но в конце концов, кавалеры уступили дамам.

Часы пробили час ночи и Герцогиня пошла показывать каждому комнату, в которой можно заночевать. Когда все разместились, герцогиня пошла к себе. У нее в комнате было тепло и уютно. Свечи на прикроватном столике приятно освещали пространство с довольно высоким потолком. Корнелиус уже во всю спал. Из окна было видно луну, которая, казалось, наблюдает за всем, что происходит. Герцогиня легла на кровать и стала пытаться заснуть. Но у нее это не получалось. Сначала, она полежала на спине, потом на правом боку, но уснуть так и не получилось. Эмма решила взять книгу и немного почитать ее. Но спать ей так и не хотелось, и она захотела выйти на балкон подышать свежим воздухом. От туда открывался потрясающий вид, и было такое ощущение, что стоящий на нем человек парит над бескрайней водной гладью. Герцогиня стояла, почти не двигаясь и смотрела куда-то вдаль. Она думала об истории, услышанной от графа Боронского, и о том, не сможет ли она встретиться с такими людьми как Мэри Джейн, которые способны навредить ей, или ее мужу. Эмма стояла, держась за перила балкона. Ветер приятно обдувал ей лицо и трепал волосы, пряди которых изящно развивались. Пробыв там немного, герцогиня поняла, что ей хочется спать и пошла в кровать. Когда она легла, ей не понадобилось много времени, чтобы уснуть. И уже ничего ей не мешало.

Вильям тоже спал. Ему снились какие-то люди, которые едут на старой повозке и держат в руках какой-то мешок. Но он не мог думать о том, что это его родители, которые избавились от него. Мальчик этого не понимал. А еще он предполагал, что Мэри Джейн могла все это придумать, чтобы поиздеваться над ним, ведь все говорили, что она любила причинять людям зло.



***

Наступило утро. Прекрасное время. Часы показывали семь. Первым проснулся Вильям. Естественно, ведь он не сидел вместе с гостями до ночи, а лег спать вечером. Мальчик вышел из своей комнаты и отправился в сад, посидеть возле фонтана. Идеальное место, чтобы взбодриться и освежиться. Проходя мимо кухни, он увидел, как миссис Томпсон готовит что-то очень вкусное.

— Как вкусно пахнет! — воскликнул Вильям, подойдя к кухарке. — Что это?

— А это, ваше высочество, ваши любимые сырники с корицей. — Ответила миссис Томпсон.

— Неужели с корицей! Тогда я буду ждать завтрака с огромным нетерпением!

И Вильям пошел дальше к выходу.

На улице было чудесно: птицы приятно пели, шум моря прекрасно успокаивал, а на волнах мило покачивались корабли тех гостей, которые остались в замке. Вероятно, они собирались отправиться домой после обеда. Все вокруг дышало спокойствием и умиротворяло. Вильям держал путь в самый конец сада, в то самое любимое место герцогини у фонтана. Ему тоже доставляло удовольствие находиться там. Прекрасный шум воды и шелест листьев заставляли успокоиться и забыть о житейских проблемах хотя бы на время. Но нельзя убежать от жизни. Можно только не надолго расслабиться и не думать ни о чем. Так Вильям и делал, потому что ему не давал покоя вопрос, кто он такой с тех самых пор, когда Эмма рассказала ему о том, что приходиться ему приемной матерью. И с каждым днем это его беспокоило все больше и больше. А от мысли, что Вильям какой-то другой, и ему подвластны какие-то природные силы, его бросало в холодный пот, и он очень сильно этого боялся.

Солнце ярко освещало своими лучами все вокруг. Деревья отбрасывали тени, а их листья создавали прекрасный навес, под которым было очень приятно посидеть с утра. Да и как не приятно: сел на скамейку, любуешься фонтаном и наслаждаешься тем, что может сделать природа.

Гости замка герцога Грейвса тоже начинали просыпаться. Сам хозяин уже давно выехал в город по своим важным делам, и попросил миссис Томпсон, чтобы та сказала герцогине о том, что Корнелиуса не будет до вечера. А Эмма очень расстроилась, когда узнала об этом, ведь тогда ей приходилось провожать всех гостей одной, а она этого очень не любила.

Миссис Томпсон три раза прозвонила в колокол, давая понять, что завтрак готов, и Вильям, торопясь, пошел обратно. Ему очень сильно хотелось поскорей отведать тех самых лучших сырников с корицей. Он не шел, а, скорее, неспешно бежал к столу, хотя попасть туда первым, но опоздал: там уже присутствовали некоторые гости, включая графа Боронского, и герцогиня Эмма. Они с удовольствием ели приготовленную миссис Томпсон еду.

Вильям сел возле матери, чье место было напротив окна, из которого было видно, как солнце освещает собой земли герцога. Эмма сидела неподвижно и смотрела в одну точку. Вильям это заметил и решил поинтересоваться, почему мама так странно себя ведет.

— Что с тобой, мама? — спросил он. — Почему ты такая странная сегодня? Что-то случилось?

— А-а, что? — герцогиня вздрогнула. Казалось что она не замечала ни кого из присутствующих и ни чего, что происходит вокруг нее. — Ничего не случилось… Просто задумалась… — она явно лукавила. Никогда еще Эмма Грейвс не вела себя так странно, и Вильям это заметил. Именно поэтому он не давал ей покоя.

— Нет, мам. Ты меня обманываешь! — возмутился Вильям. — Скажи правду, что случилось. Тебя кто-то обидел?

— Нет-нет! Не волнуйся! Все хорошо. — стала оправдываться герцогиня, но было видно, что она очень взволнована.

— Я не верю тебе! — продолжал настаивать Вильям. — Скажи честно!

Гости сидели за столом и не замечали оживленной беседы матери с сыном. Да и некогда им было. Они ели очень вкусные сырники с корицей, которые приготовила миссис Томпсон.

— Ну, как тебе сказать… — начала Эмма. — Я очень сильно беспокоюсь из-за вчерашнего появления этой Мэри Джейн. Ты ведь знаешь, как мы к ней относимся.

— Ну да, действительно зна… — и тут Вильям вспомнил об их вчерашнем разговоре. — А почему вы с отцом считаете, что она такая плохая? Может быть такое ваше отношение к ней несправедливо?

— А почему ты ее защищаешь? — настороженно спросила герцогиня.

— Нет-нет, — поспешил оправдаться Вильям, — просто мне не нравиться, что вы незаслуженно считаете человека плохим.

Конечно Вильям знал, что Мэри Джейн полностью заслуживает такого отношения к себе, но узнав о том, что это родной ему человек, он не хотел, чтобы к ней так относились.

— Считаем незаслуженно?! — возмутилась Эмма. — Ты так считаешь?! Вспомни, что она сделала с герцогом Болдским! Он остался ни с чем, и чуть не погиб сам! И после этого ты думаешь, что наше к ней отношение несправедливо?

— Да, но ведь все могло быть не так, как тебе рассказали эти господа. — Вильям показал на графа Боронского и его сына.

— Нет! — отрезала Эмма. — Я им верю безоговорочно! А если тебя терзают какие-то сомнения, не смей мне о них говорить! Понял?

— Да, мама. Я все понял. — грустно сказал Вильям и опустил взгляд в тарелку, где лежали сырники с корицей.

Конечно, ему хотелось рассказать матери о том, что он узнал от Мэри Джейн. Но Вильям знал, что родители, скорее всего не поверят его словам, и поэтому молчал.

Ближе к обеду гости стали собираться в путь. Корабельная команда матросов уже была готова отплывать. Они мило ждали команды «поднять паруса» от капитана и готовились к пути через Штормовое море. Погода в тот день была прекрасной. Дул слабый ветерок, а солнце, которому не смели мешать облака, ярко светило. Герцогиня мило провожала своих гостей, а Вильям стоял в стороне и наблюдал за всем происходящим. Он находился на балконе своей спальни, откуда открывался потрясающий вид на водную гладь. Мальчик смотрел на корабли, пока последний из них не скрылся за горизонтом. Ну а после Вильям пошел на берег, где долгое время наслаждался покоем и уединением.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

УЖАСНОЕ ИЗВЕСТИЕ

В землях герцога Грейвса наступила осень. Деревья оделись в желто-красные одежды, а потом сбросили их и полностью подготовились к зиме. Урожай винограда был собран, а вино приготовлено. Корнелиус сделал все дела как запланировал и был рад, что ему не придется что-то доделывать, когда пойдет первый снег. Аллея во дворе замка перестала быть великолепной — теперь она была лишь красивой. А фонтаны уже не смотрелись так изящно и красиво без зеленых деревьев и пения птиц. Все ждали наступления зимы. Это было любимое время для Корнелиуса, Эммы и Вильяма. Им нравилось вечерами сидеть в большом зале у камина и не задумываться ни о чем, что происходит.

Это был обычный осенний вечер. Семья Грейвс как обычно отдыхала дома: герцог изучал вечернюю газету, а Эмма тихо играла на пианино. Вильям сидел возле нее и читал какую-то потрепанную книгу. Пламя в камине спокойно колыхалось от небольшого ветра, который был на улице. За окном уже начинало темнеть. Небо порозовело, а потом и вовсе сделалось алым. Солнце спряталось за горизонт. Стало мрачно и скучно. Ото всюду веяло тоской.

Вильям, дочитав последнюю страницу книги, встал со своего места и подошел к окну. Вдалеке он увидел какую-то невзрачную светящуюся точку. «Хм, что это может быть?» подумал Вильям и отошел обратно. Герцогиня не прекращала играть и ничего не замечала, а Корнелиус был так увлечен газетой, что вообще ни на что не обращал своего внимания. Вильям прохаживался по комнате от одной стене к другой. Его беспокоило то, что он узнал от Мэри Джейн. Все лето он пытался заговорить с матерью об этом, но она, услышав имя Мэри, тут же срывалась с разговора. А Корнелиуса вовсе не беспокоили проблемы сына. Он был ослеплен ненавистью к этой женщине и хотел ей отомстить за герцога Болдского. Ведь тот был его лучшим другом.

Вильям вновь подошел к окну, из которого было видно необъятное море. Теперь та невзрачная светящаяся точка стала напоминать расплывчатый силуэт корабля. И он направлялся в сторону замка.

— Кажется, к нам гости. — протянул Вильям. — Интересно, кого это к нам принесло на этот раз?…

— Гости?! Серьезно?! — пальцы герцогини соскочили с клавиш, а сама она встала и подошла к окну. — Да, действительно к нам гости. Корнелиус, взгляни, дорогой!

Но герцог был очень увлечен газетой и не обратил на Эмму с сыном никакого внимания.

Корабль продолжал приближаться. Он действительно держал курс на замок герцога Грейвса. Теперь его было отчетливо видно: больших размеров судно, с огромным количеством парусов и мачт. Он не был похож на те корабли, которые заходили в бухту на День Рождения Эммы. Судно являлось больше тех раза в три, и на нем развивались флаги, с изображением золотой короны, украшенной гигантскими кровавыми рубинами. Герцогиня опять подошла к окну. Увидев изображение на одном из флагов, она очень сильно удивилась.

— Что?! Не может быть! — чуть слышно пробормотала герцогиня. — Неужели это корабль из Золотой Земли. Эмма сказала это тихо, но Корнелиус услышал ее, тут же выпрыгнул с кресла и подскочил к окну.

— Да. Это именно оттуда. Только у этого королевства такой флаг. — сказал герцог. — Но что они здесь делают?

И Корнелиус очень сильно заволновался.

— Не надо беспокоиться, дорогой. — стала успокаивать его Эмма. — Может они просто сбились с курса?

— Хм… маловероятно, что корабль Золотой Земли сбился с курса. — Недовольно буркнул он.

Все отошли от окна и пошли на прежние места: герцогиня уселась за пианино, а Корнелиус утроился в кресле у камина и снова уткнулся в свою газету. И лишь Вильям продолжал расхаживать из стороны в сторону.

Корабль зашел в бухту и еле-еле там поместился. Все находящиеся в зале замерли. Герцог подозвал себе одного из своих слуг и попросил, чтобы тот встретил прибывших на судне людей и проводил их к нему. Слуга нехотя поплелся к двери. Он встретил одного человека, который сошел с корабля и пригласил его в замок. Тот согласился, и пошел вслед за слугой. Когда они шли по коридору, человек не поднимал голову и сказал встретившему его слуге, чтобы он представил его как посла Золотой Земли. Также он назвал ему свое имя: Кристофер Прутс.

Спустя несколько минут слуга вернулся в зал.

— Ваше высочество, к вам из Золотой Земли посол Кристофер Прутс! — торжественно произнес он и удалился.

— Что привело вас сюда, сэр? — дрожащим голосом спросил герцог, будто чуя сердцем что-то недоброе.

На после не было лица: он стоял на одном месте и взглядом уткнулся в пол.

— Что с вами? Прошу вас, присаживайтесь! — герцог указал рукой на кресло, стоявшее рядом с ним и камином.

Посол поднял голову. Он подошел к креслу и с удовольствием уселся в него. Кристофер был одет в свободный длинный кафтан с золотыми пряжками. На ногах красовались чистые и ухоженные черные осенние туфли.

— Так какова же цель вашего визита к нам? — с большим нетерпением спросил его герцог.

Посол грустно посмотрел на Корнелиуса. Эмма, увидев это, перестал играть, а Вильям подошел к отцу и гостю.

Прутс очень тяжело вздохнул.

— В Золотой Земле наступили тяжелые времена… — начал он.

— Что-что? Как? — перебила его Эмма.

Посол не обратил на выкрик герцогини никакого внимания и продолжил:

— Ваше высочество! Ваш дядя, король Эдуард, находиться при смерти. Он очень слаб. Врачи не знают, сколько еще ему осталось жить, и меня отправили к вам.

— А при чем тут мы? — с большим недоумением спросил Корнелиус. — У него же есть сын, который должен перенять правление страной.

— Он погиб! — скорбным голосом протянул посол.

— Простите, я не знал этого. — сказал Корнелиус, и зал погрузился в абсолютную тишину.

Так продолжалось минуты три, но посол снова заговорил:

— Видите ли, ваше высочество, вы единственный наследник, который остался у его величества. И вам придется перенять борозды правления Золотой Земли.

Глаза Корнелиуса рьяно загорелись. Надо признать, что герцог очень мечтал стать королем, и совсем не скрывал своего желания.

— Ну так что? Завтра в путь? — спросил он у посла.

— Да, ваше высочество. — ответил тот.

— Уже завтра?! — с большим удивлением и нетерпением воскликнула Эмма. –Я же не успею как следует собраться!

— Ну ты очень сильно постарайся! — громко сказал ей Корнелиус, и герцогиня побежала наверх за чемоданами и сумками, которых было огромное количество, и стала собирать вещи. Делала она это в нервной спешке и все время повторяла: «Ой как мало времени! Только бы успеть! Только бы успеть!»

Корнелиус тоже отправился в свою комнату. Конечно, у него не было столько вещей, сколько их насчитывалось у Эммы, и все же герцог тоже очень спешил. И лишь Вильям был собран и сдержан. Он аккуратно укладывал в чемодан сначала одежду, а потом свои любимые книги. Ему не хотелось брать с собой много вещей, которые были не нужны ему по большому счету, как не нужны они были Корнелиусу с Эммой. Вдруг, в спальню к Вильяму постучали. Это был посол Кристофер Прутс.

— Советую вам, ваше высочество, взять с собой много теплой одежды. Там, куда мы отправляемся очень холодно, и она вам понадобиться. Ах, да! Вот еще что. Вы не могли бы донести эту информацию до ваших матери и отца. Я не хочу их тревожить, ведь они так заняты.

И посол торопливо ушел прочь.

Уже наступила ночь. Но этого, по-видимому, никто не замечал. Корнелиус и Эмма все также суетились в своих комнатах, упаковывая одну сумку за другой. А Вильям отправился на улицу, чтобы попрощаться со всем тем, что он оставлял навсегда. Ему стало очень грустно. Он не хотел покидать этот огромный замок, не было у него желания расставаться с той прекрасной живописной аллеей, в которой он так любил летом проводить спокойные послеобеденные часы. А родной берег и милая маленькая бухта вовсе заставили его прослезиться. Он стоял на лестнице, ведущей из замка к берегу, и не переставал глядеть на все, что находилось в поле его зрения.

В замке было очень светло. Свечи, которые висели под потолком и на стенах создавали ощущение, что сейчас день, хотя часы уже очень давно пробили полночь. Все суетились: и слуги, и герцог со своей женой. Но Вильям не хотел принимать в этом никакого участия и поэтому отправился спать. Он долго ворочался в своей постели, пока, наконец, не уснул.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Путь через Штормовое море.



Над горизонтом снова засветило солнце. Его лучи, которые сквозь окно пробивались в спальню, разбудили Вильяма, и тот пошел вниз в столовую, чтобы позавтракать. В замке продолжалась суета: герцогиня будто летала, перенося в своих руках всякие вещи. Корнелиус недовольно ворчал на нее. Его чемоданы и сумки были уже погружены на корабль, как, собственно, и вещи Вильяма, которые, к слову сказать, он отнес в свою каюту еще вчера ночью. Но Эмма и не думала останавливаться. Она даже не ложилась спать, а все носилась по замку и в суматохе и нервах собиралась. Герцогиня паковала свои шляпки и платья, для книг она взяла десять сумок, но, конечно, этого количества не хватило для всей литературы, и ей пришлось брать еще. Слуги только и успевали относить очередную охапку вещей на борт корабля. У Эммы не нашлось минутки, чтобы попросту позавтракать, и она ограничивалась лишь случайными перекусами. И только ко второй половине дня герцогиня, наконец, все собрала: картины, одежду, книги и много чего другого. Она дала последние наставления слугам, которых решили оставить, и вся семья пошла к кораблю.

Вблизи он казался Вильяму еще огромнее, чем из окна большого зала. Его паруса были собраны, якорь опущен на массивной прочнойжелезнойцепи. С корабля под средним углом был спущен мост, по которому можно было подняться на судно. На его корме красовалось начищенное до блеска золотое клеймо: «Король Эдуард XIII». Грейвс вместе с Вильямом торжественно поднялись на борт. Вслед за ними на палубе появился посол. Он был очень взволнован и встревожен.

— Только бы без нас нечего в Золотой Земле не случилось! — не уставал с беспокойством повторять тот.

Когда Вильям вместе с Эммой и Корнелиусом поднялся на борт корабля, их всех торжественно встретил капитан со своим первым помощником со словами:

— Ваше высочество! Добро пожаловать на борт «Короля Эдуарда XIII». Мне и мистеру Смитту, — капитан показал рукой на первого помощника, — приятно видеть и приветствовать вас!

Капитан был очень стар. Его седые волосы мило колыхались на ветру, а борода почти полностью закрывала лицо, оставляя на нем ярко черные глаза. А первый помощник являл собой мужчину лет сорока абсолютно лысого и с маленькой-маленькой щетиной которая росла чуть ниже нижней губы.

Корабль мило поскрипывал, качаясь на волнах Штормового моря и создавал приятную для ушей мелодию. Спустя несколько минут капитан отдал приказ: «поднять паруса!», и судно начало плавно скользить по поверхности воды. Солнце было еще высоко, но оно почти не грело, из-за чего корабельная команда оделась в теплые кафтаны, в которых им было жутко неудобно. Вильяма и герцога с супругой проводили в их каюты. Они были прекрасны: в них располагались удобные дубовые резные кровати, а на окнах висели алые занавески. Возле одной из стен стоял средних размеров шкаф, в который герцогиня положила некоторые из своих книг. У Корнелиуса начиналась морская болезнь. У него закружилась голова, и он лег в постель, а Эмма решила остаться в его каюте и облегчить его страдания. И лишь Вильям остался на палубе и не переставал смотреть на удаляющийся от него берег, на котором остался его дом. Когда земля герцога Грейвса скрылась за горизонтом уже начало темнеть. На небе зажглись первые звезды, а со стороны востока стала подниматься половинка луны. Море тихо шумело, будто ему не нравилось, что по его толщи воды идет этот корабль. На верхней палубе остался лишь капитан. Он стоял и всматривался туда, куда держало курс его судно. Первый помощник мистер Смитт отправился к себе. Спустя полчаса Вильям тоже пошел в свою каюту. Он улегся на кровать, но мысли в его голове не давали ему успокоиться. Заснуть Вильям не мог. Его переполняло желание вернуться назад, остаться дома и ничего не менять в своей жизни. Но уже поздно. Корабль полным ходом держит курс на Золотую Землю. Он идет, разрезая ночную мглу.

В каюте герцога находилась его жена. Она пыталась хоть как-то облегчить страдания и муки, которые испытывал Корнелиус из-за своей морской болезни. Ему стало хуже, чем раньше. Голова у него кружилась сильнее, лицо немного позеленело. Эмма пыталась ему помочь. Она клала на голову мужа прохладные влажные тряпочки и подавала ему один за другим стаканы воды. Но от этого герцогу легче не становилось. Так всю ночь она не сомкнула глаз и не отошла от него.

Следующим утром все было также. Герцог по-прежнему лежал у себя, а Эмма в полулежащем состоянии дремала у его кровати. Вильям проснулся около восьми утра. Его разбудило яркое солнце и чайка, которая очень громко стучала клювом в окно каюты. Мальчик не прогнал ее, а вышел на палубу и дал ей поклевать немного сухариков, оставшихся со вчерашнего вечера. После того, как птица поела, она довольно чирикнула и улетела в направление запада.

«Король Эдуард XIII» держал курс на север. Некоторые паруса были убраны, и корабль шел спокойным ходом. Вильям заметил капитана рядом с помощником на верхней палубе возле штурвала. Он решил подойти к нему и спросить, сколько продлиться эта дорога.

— Простите, сэр, — начал он, — а сколько мы вот так будем бороздить море?

— Сколько-сколько! — недовольно заворчал капитан. Он всегда был чем-то недоволен. — Сколько надо, столько и будем.

— Извините, ваше высочество! — перебил недовольного капитана мистер Смитт. — Ну, если ветер будет попутным, через два дня доберемся. — И он вместе с капитаном в надежде вздохнули.

Морской ветер аккуратно трепал седые пряди волос на голове капитана. Они элегантно развивались. Корабельная команда лениво гуляла по палубе судна и делала вид, что чем-то занята, хотя ни чем занята не была. Ну а что им было делать? Судно спокойно шло по водной глади, а больше от них ничего не требовалось.

После хорошего обеда, приготовленного корабельным поваром, Вильям отправился к себе в каюту, чтобы часок другой вздремнуть. Хотя он сильно и не уставал, спать ему хотелось все время из-за морской качки. А Корнелиусу наоборот не спалось, и он мучился от сильного головокружения и адской боли в голове.

Капитан и первый помощник по-прежнему находились у штурвала на верхней палубе. Только теперь в руках мистера Смитта имелась средняя чашка ароматного кофе, без которого тот не мог прожить и дня. Корабль не менял своего курса. Он двигался точно на север в Золотую Землю. Неожиданно капитан заметил у самого горизонта какое-то потемнение голубого неба. Спустя еще некоторое время он понял, что это небывалой силы шторм.

— Не нравиться мне это, мистер Смитт. Боюсь наше судно не выдержит такой сильный удар стихии.

— Ну что вы, мистер Джонс, « Король Эдуард XIII» большой и прочный корабль. Думаю, что какой-то шторм ему не помеха.

— Какой-то шторм?! — возмутился капитан. — Какой-то Шторм?! Да посмотрите вы туда. Это буря огромной силы. Она проглотит нашу посудину и даже не поморщится! Ступайте за мистером Прутсом.

Первый помощник спустился с рулевой палубы и направился в каюту посла. Капитан остался один. Он взял в руку свою подзорную трубу и глянул вдаль. То, что увидел мистер Джонс повергло его в ужас. Капитан увидел страшные вспышки молний и несколько страшных смерчей, которые закручивались в одном направлении. Правда, они быстро исчезли, и это немного успокоило его.

Мистер Смитт спустился в каюту мистера Прутса. Он вошел и обратился к послу:

— Сэр, вас хочет видеть капитан Джонс.

— Что ему нужно от меня? — со злостью спросил посол.

— Не знаю, сэр, но возможно это касается дальнейшего пути. Видите ли, погода портиться.

— И что? Пусть портиться! Нам-то какое дело? — и посол отвернулся к окну, давая понять, что больше разговаривать не хочет.

— И все же прошу вас, сэр пройти со мной к капитану! — продолжал настаивать мистер Смитт.

— Но с какой целью было тревожить меня? — возмущался мистер Прутс. — Решите сами проблему.

— Капитан требует, чтобы вы поднялись к нему! — не отступал мистер Смитт.

— Ладно, идем! — крикнул посол и, выйдя из каюты, сильно хлопнул дверью, да так, что она чуть не слетела с петель.

Мистер Смитт и мистер Прутс пошли к капитану Джонсу. Посол всю дорогу возмущался, что его потревожили. В этом не было вины ни капитана, ни помощника, просто мистер Прутс на море становился очень нервным и раздражительным. Они поднялись на рулевую палубу к капитану.

— Сэр, взгляните на это. — Сказал мистер Джонс и протянул послу подзорную трубу. — Я за всю свою жизнь еще такого не видел. Может нам следует немного скорректировать курс и обойти шторм по западу?

Посол всматривался в темно серые тучи на горизонте.

— Я думаю, что этот шторм нам не помеха. — сказал он. — Мы не будем менять курс. Тем более Его Величество строго настрого приказал мне, чтобы я вернулся как можно скорее.

— Хорошо, сэр. — спокойно ответил капитан, и посол, опять что-то ворча себе под нос, отправился в свою каюту.

— Знаете, — обратился капитан к мистеру Смитту, — меня все же беспокоит этот шторм. Боюсь, что корабль его не выдержит.

Тем временем ветер стал усиливаться: сначала слабо, а потом все сильнее и сильнее. Солнце спряталось за тучи, и стало очень холодно. Мистер Смитт стал ощущать всем своим телом сырость от приближающегося ливня.

— Знаете, капитан, Мне что-то не по себе. Возможно, следовало немного сменить курс?

— Теперь уже поздно, — грустно сказал мистер Джонс, — нам остается надеяться на милость природы и на прочность корабля.

— Да. — согласился с ним мистер Смитт.

Корнелиус лежал на кровати в своей каюты. Он испытывал дикую головную боль, и ему хотелось поскорей сойти с корабля, и очутиться дома, но желание наконец стать королем отбивало другие мысли. Он уже представлял, как наденет корону, возьмет в руки скипетр и державу, и как все будут обращаться к нему: «Ваше Величество!». Герцог делился своими мыслями с Эммой, но та не разделяла его надежд и мечтаний.

— Послушай, дорогой, — говорила она, — ведь ты не знаешь, что с королем. Может он не так болен, как сказал нам посол. Возможно, Эдуард XIII проживет еще много времени.

— Ну уж нет! — злобным голосом огрызался герцог Грейвс. — Я столько мучаюсь, испытывая на себе все «прелести» морского путешествия, что должен сразу, как только мы прибудем в Золотую Землю, получить корону! И я не перед чем не остановлюсь!

Эмма со страхом посмотрела на Корнелиуса. Теперь это был не тот милый герцог, которого она так любила. Он стал злым, жаждущем власти человеком.

А корабль уже начинало легонько покачивать на волнах. Когда мистер Смитт проходил по палубе, о чем-то разговаривая с экипажем, ему казалось, что он идет по пудингу. Небо сильно потемнело. Ветер стал подниматься и капитан отдал приказ убрать паруса. Матросы быстро выполнили указание капитана Джонса. Мистер Смитт проводил инструктаж с командой, как вести себя, в случае сильного морского шторма. Все внимательно слушали первого помощника. А капитан стоял один на рулевой палубе, держался за штурвал и с беспокойством смотрел вдаль. Время от времени он тяжко вздыхал.

Погода продолжала ухудшаться. Теперь ветер дул сильнее, волны начинали подниматься выше и судно стало бросать из стороны в сторону. С неба посыпались мелкие капли дождя. Многие бросились с палубы, чтобы укрыться. Лишь капитан и мистер Смитт сохраняли собранность и самообладание, хотя в душе боялись не меньше. Мистер Джонс подошел к правому борту корабля.

— Началось! — четко проговорил он.

На судно налетел сильный порыв ветра. Его качнуло так, что капитан не удержался и упал. Мистер Смитт обхватил штурвал.

— Держись! — кричал ему капитан. — Только не отпускай!

Небо стало вспыхивать ярким белым светом. А потом стали видны огромные молнии.

— Что мне делать, сэр?! — в полной растерянности вскрикнул мистер Смитт.

— Держись! Только не отпускай штурвал!

Капитан с трудом приподнялся. Опираясь на борт и держась за левую ногу, которую он, по-видимому, сильно ушиб, мистер Джонс пошел к помощнику.

— Сэр, куда вы? Куда? — кричал мистер Смитт. Останьтесь там! Я справлюсь.

Но капитан его не слышал и уже с трудом поднимался по лестнице на рулевую палубу. Он сильно хромал на левую ногу.

— Подвинься! — приказал он мистеру Смитту. — Вместе постараемся удержать это судно на плаву.

Капитан схватил штурвал с правой стороны и стал удерживать его вместе с первым помощником.

Волны стали огромными: они возвышались над кораблем, будто вершины гор. Но судно скользило сквозь них. Прямо по курсу вырос большой водный гребень.

— Право руля! — Дал команду капитан.

Корабль лениво стал поворачивать и пропустил волну вдоль борта. Снова выросла волна. Она была гораздо выше предыдущей.

— Лево руля!

И корабль вновь повернул, но на сей раз не успел полностью уклониться, и капитана с мистером Смиттом с ног до головы окатило холодной морской водой.

Дождь превратился в ливень. Гигантские тяжелые капли молотили по доскам палубы, создавая впечатление того, что поблизости скачет целый табун лошадей. Гром гремел так сильно, что оглушал находящихся на рулевой палубе капитана и мистера Смитта. Волны стали больше. Они накрывали корабль, разбивались о его борта. Капитан, обессилевший и испуганный просил прощения у мистера Смитта, что он не изменил курса, и что корабль попал в такую страшную бурю. Когда мистер Джонс в последний раз поворачивал штурвал, чтобы « Король Эдуард XIII» смог пройти сквозь очередную волну, он не выдержал и без чувств упал на мокрую палубу.

— Сэр, что с вами? — в ужасе прокричал мистер Смитт, но его крик заглушали волны, поднимающиеся все выше и выше, и стук капель по палубе. Он взял свой плащ и накрыл старого капитана, чтобы его не мочил дождь.

Теперь судном уже никто не мог управлять. Мистер Смитт пытался держать курс, поворачивать, но безуспешно. Посудина не слушалась и просто двигалась неизвестно куда. Корабль бросало из стороны в сторону. Волны накатывались и накрывали его, но корабль все еще держался на плаву. Волны поднимали его, а потом с ревом бросали вниз. Мистеру Смитту казалось, что уже все кончено, но он не оставлял надежда выбраться из шторма.

Послу не было дела до того, что происходит. Он лежал на кровати в своей каюте и громко храпел, так как выпил много виски. Корнелиус и Эмма тоже не знали, что твориться за бортом. Они мирно спали.

А за бортом все было ужасно страшно: волны захлестывали корабль, разбивались о него. Судно бросало из стороны в сторону, как спичечный коробок. Волны поднимали его, сбрасывали вниз, наклоняли то вправо, то влево. Вода накатывалась на открытые палубы и стекала обратно. Когда корабль падал с огромной волны, его нос уходил глубоко под воду, но затем выныривал, и с него водопадом стекала вода. Мистер Смитт не мог смотреть на это. Он закрыл глаза и ждал самого худшего.

В очередной раз судно так накренилось на волне, что Вильям упал с кровати в своей каюте. Он подбежал к окну и то, что он там увидел, повергло его в ужас. Волны страшно высокими горами ударялись о борт корабля. Его бросало в разные стороны и Вильям упал на пол. Он быстро накинул непромокаемый плащ и выбежал на открытую палубу. Его взору открылась ужасная картина: капитан Джонс лежал без движения возле штурвала, а мистер Смитт одной рукой держался за борт, а другой закрывал глаза.

— Сэр, что происходит? — закричал Вильям, обращаясь к мистеру Смитту, но его никто не слышал, так как именно в этот момент раздался оглушительный раскат грома.

— Сэр, что здесь твориться? — снова крикнул он.

На сей раз мистер Смитт его услышал. Он открыл глаза и увидел Вильяма.

— Ваше высочество! Что вы здесь делаете? Бегите, бегите к себе в каюту!

О борт оглушительно разбилась очередная волна и залила рулевую палубу.

— Бегите, чего же вы медлите? — кричал помощник капитана.

Поразительно, но на палубе, кроме мистера Смитта, Вильяма и капитана, не было никого. Вся корабельная команда спряталась от шторма. Нос корабля вновь погрузился под воду на несколько секунд.

Шторм лишь усиливался. Теперь сверкание молний и громкие раскаты грома почти не прекращались. Волны выросли еще больше, и теперь корабль не мог сопротивляться им. Он хаотично поднимался на них, а затем со страшным ревом обрушивался вниз. Мистер Смитт пытался спасти ситуацию. Он старался выворачивать штурвал так, чтобы корабль проходил мимо волн, но ему ничего не удавалось. Его ослепляли вспышки молний, оглушали раскаты грома, захлестывало водой, но помощник капитана не отпускал штурвала. Он понимал, что если он сдастся, то Золотая Земля будет обречена. А еще мистер Смитт не хотел бездействовать, когда только от него одного зависит судьба двухсот человек, находящихся на корабле, в чье число входили посол, герцог Грейвс с женой и Вильям.

Вильям не обращал никакого внимания на крики мистера Смитта и стоял на палубе, как зачарованный. Поразительно, но вода не трогала его. Дождь не капал на то место, где стоял он, а волны вообще перестали биться о тот борт. Только вот вода перешла на другой. Корабль накренился и чуть не перевернулся, но мистер Смитт резко повернул штурвал, и корабль вновь оказался в ровном положении. Судно опять подбросило вверх, потом вниз, и нос снова оказался под водой.

— Ваше высочество! Скорее спасайтесь! Уходите, уходите от сюда! — продолжал кричать с рулевой палубы мистер Смитт.

Но Вильям не реагировал. Он стоял без движения, и было непонятно, что с ним происходит. Мальчик игнорировал просьбы мистера Смитта и не на что не обращал внимания.

Вдруг Вильямом будто бы что-тот овладело: когда судно оказалось на вершине гребня очередной волны, он бросился на нос корабля. Мистер Смитт был в ужасе. Ведь сейчас нос должен был в очередной раз уйти под воду. А, значит, Вильям тоже окажется там. Помощник капитана оцепенел от страха и не смог вымолвить ни одного слова. Но боялся он напрасно. Вильям встал на самом краю носа и… его руки объяло какое-то непонятное голубое свечение. Ладони покрыла вода, закружившаяся в вихрь и корабль со страшным грохотом ухнул вниз. Поразительно, но волны вдруг расступились и образовали широкий коридор, по которому с легкостью мог пройти даже такой большой корабль, как «Король Эдуард XIII». Увидев все это мистер Смитт не смог сдержать своих эмоций и закричал так, как только ему хватало сил. Но Вильям этого не слышал. Ему было сложно держать разбушевавшуюся водную стихию далеко от корабля, и своим слабым голосом он смог произнести лишь одно: «Скорее, выбирайтесь отсюда!» Мистер Смитт схватил штурвал, повернул, и корабль быстро начал двигаться вперед. Вильям продолжал стоять на носу, пока судно полностью не вышло из шторма. Когда, наконец, это произошло, он был так обессилен, что не мог стоять на ногах и упал на палубу.

Теперь все было позади. Страшная буря удалялась и вскоре совсем скрылась за линией горизонта. Небо усыпали миллионы великолепных звезд. Мистер Смитт приказал команде поднять паруса, и «Король Эдуард XIII» спокойно заскользил по водной глади.

На рулевой палубе очнулся капитан Джонс. Он не понимал, что вокруг происходит. Почему все так спокойно. Он озирался по сторонам, точно младенец, только что появившийся на свет.

— Мистер Смитт! — обратился капитан к своему первому помощнику. — Скажите мне, что произошло? Последнее, что я помню, это удар волны и страшную боль в колене.

— Вы упали в обморок, сэр. — спокойно ответил мистер Смитт. — Видно, вы очень сильно обессилили и переволновались!

— Что ж! Вполне возможно. А как мы выбрались из этого шторма?

— О, сэр! Это было так странно… знаете, ничего подобного в своей жизни я не видел!

— Так что же все таки случилось?

Мистер Смитт глубоко вздохнул, а потом поведал капитану обо всем, что ему довелось видеть. Мистер Джонс слушал помощника очень внимательно, а после того, ка мистер Смитт закончил свой рассказ резко встал на ноги и сказал.

— Не смей никому больше говорить об этом. Ели это правда, то мальчишке будет очень плохо. Люди бояться чего-то необъяснимого, и потому нам не стоит рассказывать об этом никому, даже родителям.

— Почему родителям-то нельзя сказать?

— Потому, что они не будут в восторге от того, что с их ребенком что-то не так! Поверь, я знаю о чем говорю. Мне довелось встретиться со странной женщиной. Кажется, ее звали, или зовут до сих пор, Мэри Джейн. Как мне известно ее ненавидят многие люди. А почему? Она не такая, как все. Поэтому, не калечь судьбу мальчику и никому об этом не рассказывай!

— Но я слышал, сэр, — перебил капитана мистер Смитт — что ее ненавидят из-за пакостей, которая она делает людям.

— Конечно поэтому. — ответил капитан. — Однако, есть и еще одна причина.

— Какая же?

Капитан улыбнулся сквозь свою густую седую бороду и промолчал. Мистер Смитт прекрасно знал это выражение лица. Это значило, что мистер Джонс не хочет говорить о каком-то важном секрете, и первый помощник не стал больше расспрашивать его.

Капитан подошел к Вильяму, который все это время стоял на носу, не понимая, что происходит.

— Послушайте, ваше высочество! О вашем даре никто не должен знать. Даже отец с матерью!

— Почему? — с большим недоумением спросил Вильям.

— Понимаете ли, обычные люди не могут нормально относиться к таким как вы. Они бояться вас. Поэтому не пугайте их и не рассказывайте никому о том, что произошло.

Вильям грустно кивнул головой и медленно поплелся на корму. Ему хотелось побыть одному. Он стоял и смотрел на воду, в которой отражались небесные звезды.

Никто, кроме мистера Смитта не видел того, что произошло. Корнелиус и Эмма находились в каюте, а посол крепко спал пьяным сном. Вильяму хотелось поделиться с кем-то своими проблемами и переживаниями. Он спустился в каюту герцога Грейвса, но увидев его тяжелое состояние, не стал ничего говорить и просто поинтересовался самочувствием, на что получил короткий ответ:

— Все плохо! Неужели сам не видишь?

Море было спокойное и умиротворенное. Вода совсем не колыхалась, ветер дул спокойно и тихо. Все утихло, и на палубе вновь остался лишь капитан. Он страдал бессонницей, и поэтому ночью частенько отправлял мистера Смитта отдохнуть, а сам вставал у руля. Свежей морской бриз успокаивал его и избавлял от проблем, которые беспокоили капитана Джонса.

Вильям увидел, что капитан не спит и подошел к нему.

— Сэр, а сколько еще мы будем плыть? Моему отцу нездоровиться.

— Совсем немного, ваше высочество. Завтра уже будем на месте. Отправляйтесь к себе и поспите.

— А как же вы?

Капитан добро улыбнулся.

— Я почти не сплю ночью! Бессонница. Поэтому за вашу безопасность отвечаю лично! Можете не беспокоиться.

Вильям улыбнулся в ответ и отправился к себе. Когда он лег на кровать, его глаза закрылись сами собой и мальчик уснул. Завтра всем предстоял тяжелый день.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ЗОЛОТАЯ ЗЕМЛЯ

Над Штормовым морем поднялось солнце. « Король Эдуард XIII» продолжал двигаться вперед. Герцогу в каюте стало лучше. Голова больше не болела и не кружилась и Эмма была очень рада этому. Корнелиус даже решил выйти на верх и подышать свежим воздухом. О, как прекрасно стоять на палубе и наслаждаться дуновением морского ветра и шумом воды, разбивающейся о корабль! Только на палубе было очень холодно и промозгло. Корнелиус и Эмма всем телом ощущали холодный северный ветер. Он пробирал их до костей. И даже теплые одежды не спасали их.

Вильям тоже проснулся и отправился на палубу. Его так же, как и родителей, с непривычки пробрало холодным северным ветром. Хоть солнце и светило, но оно ни капельки не согревало. Казалось, что толку от его света нет вовсе, но это совсем не так. Капитан и мистер Смитт стояли на рулевой палубе. По выражению их лиц было понятно, что им уже надоела дорога, и они хотят оказаться дома. Мистеру Джонсу и первому помощнику было холодно. Посол опять был не в настроении. Снова он ворчал и был чем-то недоволен.

Вильяма подозвал к себе мистер Смитт. Он хотел сказать ему нечто очень важное.

— Ваше высочество! У меня для вас приятное известие.

— Какое же? — нетерпеливо спросил Вильям.

— К обеду мы будем на месте. Поспешите сообщить об этом вашим матери и отцу. А сейчас пройдите и хорошо позавтракайте!

Первым делом Вильям побежал в каюту герцога и с радостью сообщил ему и Эмме, что они скоро прибудут в Золотую Землю. Корнелиус очень обрадовался. Потом они все вместе пошли есть. Надо признать, что корабельный повар готовил не хуже миссис Томпсон, и Эмма была всем довольна.

После завтрака Вильям вместе с герцогом и Эммой пошли наверх. Солнце уже было высоко, но по-прежнему совсем не грело. Казалось, что стало гораздо холодней, чем утром.

Вдали показались невероятной красоты скалы. Они были очень высокими и крутыми.

— Добрались, сэр! — с радостью сказал капитану мистер Смитт.

— Точно!

— Как было трудно нам в этом пути!

— Да, но мы все преодолели!

— Так и есть, сэр.

И мистер Смитт стал готовиться к прибытию.

Золотая Земля была прекрасным местом для жизни. Она располагалась в живописном фьорде, с моря отгороженным большими скалами, между которыми находился узкий тоннель. Страна была скрыта от основного мира, и поэтому в ней всем жилось очень спокойно и умиротворенно.

Пройдя через тоннель, корабль оказался на кристально чистом озере, вода в котором была настолько прозрачна, что на дне виднелись мелкие камни и ракушки. Поразительно! У всех захватывало дух от этой красоты. Вдали виднелись горы, вершины которых были запорошены белым снегом. А вокруг вырисовывались зеленые или желтые холмики со стоящими на них домиками. В конце озера находилась огромная пристань. Там стояло очень много больших и маленьких кораблей, но одно место было пустым. Туда должен причалить « Король Эдуард XIII». Паруса убрали и судно спокойно подходило к пристани.

Ну а дальше вырастал роскошный дворец, построенный из золотых кирпичей. Окна в нем были хрустальными, а на некоторых были изображены странные картины, которые никогда не видели ни Эмма с герцогом Грейвсом, ни сам Вильям. Он даже не понимал, что именно там изображено.

К пристани уже подходили королевские слуги и простой народ, желавший посмотреть на корабль и на гостей, прибывших на нем. Судно причалило. С него был спущен деревянный мост с удобными перилами, и посол спустился. Он встал по правую сторону и пригласил всех спуститься вслед за ним. Первой это сделала герцогиня. Посол слегка поклонился и подал ей руку. Корнелиуса это немного задело, но он не показывал негативных эмоций и спустился за Эммой. А потом с судна сошел и Вильям. К пирсу подошел худенький человек в элегантных круглых очках и торопливо произнес:

— Добро пожаловать в Золотую Землю, ваше высочество! Я церемониймейстер Его Величества. Мое имя Бэйливик. Я послан сюда, чтобы помочь вам по прибытии. Так, вы! — он показал на пятерых слуг. — Поднимитесь на борт и возьмите все вещи их высочества.

Они побежали на судно и стали выносить чемоданы и сумки герцога и Эммы. Наверное, количество вещей немного повергло их в шок, но они молча выполняли свою работу. Спустя полчаса вещи наконец были выгружены.

— Так, — снова очень торопливо сказал Бэйливик, — прошу за мной!

И он повел всех по пирсу огороженного серебряными цепями в сторону дворца короля Эдуарда. Его туфли постукивали по доскам пирса, создавая приятную мелодию. Он очень торопился, и Вильям еле-еле поспевал за ним. Да и Корнелиус с Эммой не были в восторге от такого темпа, но не возражали. Ведь они только приехали, и им надо было произвести хорошее впечатление на всех.

Перед Корнелиусом Эммой и Вильямом вырос невероятной высоты дворец с массивными позолоченными дверями. Двое членов королевской стражи распахнули двери и все оказались внутри. Это был лишь коридор, ведущий в тронный зал, но и он был настолько роскошен, что у Вильяма пропал дар речи. Это не их обычный герцогский замок! Стены были украшены помпезными фресками, а с потолка на серебряных цепях свисали хрустальные люстры, заливающие светом все пространство вокруг. Коридор был длинным и невероятно красивым. Бэйливик подошел к следующим дверям. Они вели в сам тронный зал и были уже полностью золотыми, а ручки украшали два огненно красных рубина. От роскоши и дороговизны герцог и герцогиня чуть не упали в обморок.

— Послушайте, Бэйливик, — спросила герцогтня Грейвс, — Почему у вас все так дорого и помпезно? Вам что, совершенно некуда девать деньги?

— О, ваше высочество… — многозначительно обратился к герцогу Бэйливик. — Скоро вы все узнаете…

Он очень широко улыбнулся, а потом посмотрел на маленькие карманные часики и торопливо произнес:

— Прошу за мной, господа! Мне велено показать вам ваши комнаты! Скорее, скорее идемте!

И вновь он сильно заторопился, а за ним и Вильям вместе с герцогом и Эммой.

Из тронного зала наверх вели две широких лестницы. Они были сделаны из золотых кирпичей, поверх которых постелили бархатный алый ковер. Перила тоже были оббиты бархатом. Всем оказалось очень приятно подниматься по этой лестнице. Второй этаж дворца был менее роскошен, чем первый, но и он не сравнился бы с замком герцога Грейвса. По стенам в золоченных подсвечниках находились свечи, которые освещали коридор в темное время суток, а днем зажигать их необходимости не было, так как сквозь огромные хрустальные окна проходило достаточно света. На некоторых из них располагались замечательные витражи, выполненные лучшими мастерами Золотой Земли. Они заливали коридор разноцветными переливами.

Бэйливик подошел к одной из массивных дубовых дверей и открыл ее.

— Это ваша комната, ваше высочество, — обратился он к герцогу Грейвсу и его жене, — располагайтесь и чувствуйте себя как дома.

Эмма кивнула головой в знак согласия и благодарности.

Бэйливик повел Вильяма к следующей двери. Она была такой же массивной, как у комнаты его родителей. Церемониймейстер дернул серебряную ручку, и тяжелая дверь, лениво поскрипывая открылась. Какая прекрасная комната открылась взору Вильяма. Это не было похоже на ту маленькую комнатушку в замке герцога. Она раз в пять больше той, где жил мальчик все свои двенадцать лет. Ее потолки были очень высокими, а стены находились так широко, как в зале у герцогского замка.

— Заходите! Это ваша спальня. — Торопливо произнес Бэйливик. Потом он посмотрел на свои карманные часики и снова сказал: — Так, с размещением закончено. Позвольте мне показать вам весь дом короля Эдуарда! Пойдемте возьмем с собой ваших отца и мать.

Вильям послушно кивнул, и, бросив на полку свою маленькую ручную сумку, в которой лежала одна единственная книга, пошел вслед за Бэйливиком.

— Ваше высочество! — обратился он к Корнелиусу и Эмме. — Позвольте мне провести для вас экскурсию по нашему дворцу, с целью лучшего с ним знакомства. А то, знаете ли, он достаточно огромен, и имеет очень много запутанных коридоров, в которых очень легко заблудиться!

Говоря это, Бэйливик немного покраснел, ведь он знал, что дворец не «достаточно огромен», а просто гигантских размеров. Для короля Эдуарда построили поистине большой дом.

Все четверо двинулись осматривать дворец. Они шли по широким коридорам, ведущим в большие просторные залы для приема гостей и королей с королевами соседних государств. Хоть Золотая Земля и была скрыта от остального мира, она имела отношения, и неплохие, с соседними странами и государствами. По соседству располагалось множество карликовых и несколько средних королевств.

Вильям с любопытством рассматривал шикарные картины и фрески, написанные на стенах коридоров, и на прекрасные хрустальные окна, через которые солнечный свет элегантно преломлялся и наполнял все вокруг.

— Скажите, Бэйливик, — робко спросил Вильям, — с какой целью вы построили такой дорогой дворец? А окна из хрусталя и вовсе бессмысленная затея, ведь этот материал невероятно хрупок.

Церемониймейстер улыбнулся, глядя на Вильяма, как на глупого человека.

— Взгляните вон туда! — Бэйливик показал рукой в окно, из которого было видно очень много домов простых людей. Как вы думаете, из чего построены вон те дома?

Эти здания были ярко желтого цвета с красивыми переливающимися окошками и резными ставнями.

— Как из чего? — потупился Вильям. — Из кирпича или камня, а на худой конец — из дерева.

Бэйливик опять улыбнулся и немного задергался, пытаясь удержать свой смех внутри себя. Но ему это не удалось и церемониймейстер засмеялся вслух.

— А что такого смешного сказал мой сын? — спросила герцогиня, явно недовольная, что над ее ребенком смеется человек, которого они не знают больше двух часов.

— Простите, ваше высочество! — Опомнившись молвил Бэйливик. — Просто это так странно: дома выстроенные из дерева, камня и кирпича, а окна, дайте ка я угадаю, — церемониймейстер вновь улыбнулся, чего остальные не могли не заметить, — из стекла?

— Ну да, из стекла. А из чего же еще? У нас все именно так! — ничего не понимая сказал Вильям.

— Да-а-а… — многозначительно протянул Бэйливик. — Вы же ничего не знаете! Золотая Земля — страна неслыханно богатая. А все потому, что в ее недрах очень много золота! Его просто некуда девать. Вот мы и строим из него дома, дороги. А хрусталь — побочный продукт выплавки того самого золота. Наши алхимики сами рецепт придумали. Хрусталя у нас тоже очень огромное количество. Вот и получаются из этого материала неплохие окна. Неплохо а? И кстати, дома-то те — тоже из золотых кирпичей выстроены.

Глаза герцога жадно заблестели. Еще бы! Ведь он должен был стать королем Золотой Земли. Страны неимоверно богатой. Его алчность дала о себе знать. Корнелиус знал, что его дядя король. Ему было известно и о невероятном богатстве Золотой Земли. Но факт того, что у Эдуарда XIII был прямой наследник — его сын Артур, не давал герцогу покоя. Как же он мечтал стать королем. А в его душе присутствовало желание, чтобы с наследниками что-то случилось. И вот мечта Корнелиуса должна была осуществиться в очень скором времени.

— Дорогие гости, — как всегда торопливо произнес Бэйливик, — пройдемте в тронный зал!

— С какой целью нам туда проходить? — недоуменно спросила герцогиня.

— На мой взгляд, это важно! — строго сказал церемонимейстер.

— Ну если важно, значит идем! — Грустно ответила герцогиня. По всей видимости, Эмма очень устала. Она хотела лечь на своей кровати, и заснуть на час другой с тяжелой дороги.

Бэйливик заметил усталость герцогини и дал понять, что не против, если она пойдет отдохнуть. Но Эмма очень любила экскурсии и не хотела ничего пропускать. Ведь ей предстояло жить в этом роскошном дворце вместе с мужем и сыном.

Все четверо пошли на первый этаж по красивой золотой лестнице, покрытой алым бархатным ковром. Потолки были настолько высоки, что удары маленьких каблуков герцогини (большие шпильки она тереть не могла), казалось, отзывались повсюду. Глаза резал яркий солнечный свет, проходящий сквозь хрустальные окна.

И вот наконец спустились к тронному залу. Его отделяли от коридора двери из дорогого красного дерева с серебряными ручками. Они блестели, как блестит только что купленный хрустальный бокал. Зайдя внутрь, все вновь ахнули: уж больно зал был роскошен.

Бэйливик подошел к одному из многих хрустальных окон и подозвал к себе всех находящихся в тронном зале.

— Вот, посмотрите вблизи на эти наши обычные дома! — сказал он с гордостью и поправил у себя на носу крошечные круглые очки. — Такого вы нигде не увидите!

— И правда нигде… — протянули Герцог и Эмма.

Лишь Вильям стоял в стороне, и хоть смотрел туда же, куда и остальные, в его голове вспомнилось то, что произошло той страшной ночью, когда корабль, на котором он находился, чуть не потерпел крушение из-за сильнейшего шторма, и лишь чудом остался на плаву. Все это случилось, благодаря мальчику. Но он вспомнил слова капитана Джонса, который строго настрого запретил кому-либо рассказывать об этом. И Вильям это помнил. «Что будет если о произошедшем с ним узнают? Как люди отреагируют на это? Как они себя поведут?» — думал он. А потом ему снова вспомнилась Мэри Джейн, рассказавшая, кто он такой на самом деле. Вильям до последнего не верил в то, что услышал. Он просто обычный мальчик, сын своих родителей, которые безумно сильно его любят. Но произошедшее в Штормовом море заставило Вильяма поверить и в слова Мэри Джейн, и в то, что он не такой как все. Он чем-то отличается от остальных людей. И от этих мыслей ему становилось по-настоящему страшно. Ведь и у себя дома мальчик был одинок, а здесь… вообще другая страна, другие люди, и непонятно, что у них в голове. «Вдруг они вообще убьют меня, или изгонят из их страны?» Эти мысли терзали его без остановки. И это было видно на лице Вильяма.

Эмма заметила, что ее сын стоит в стороне и о чем-то беспокоится. Это было ясно.

— Что случилось, сын? — спросила она.

— Что же ей ответить? — подумал Вильям. — Моя мать абсолютно простой человек, который не обладает никаким даром. И что может быть, если она все узнает? Может расстроится? А может разгневается? Не знаю!

Мальчик немного потупился, а затем уверенно произнес.

— Ничего особенного! Просто немного волнуюсь. Да и как тут не волноваться? Мы приехали в абсолютно незнакомое королевство, где никого не знаем. Как здесь сохранить спокойствие?

— Верно, сын. — согласилась с ним Эмма. — Я тоже не всегда могу скрыть своего беспокойства, но через день или два, все пойдет своим чередом. Поверь мне.

— Надеюсь… я очень на это надеюсь. — тихо сказал Вильям.

Эмма взяла его за руку и подвела к Бэйливику и герцогу, которые в этот момент что-то обсуждали.

— Так как же вам удалось обнаружить такие несметные богатства прям у вас, так сказать, под ногами? — с огромным удивлением спросила герцогиня Эмма у церемониймейстера.

— О, должен признать, история захватывающая! Несколько сотен лет назад на наше королевство обрушилась страшная природная сила: сначала летом мы не могли избавиться от ужасных лесных пожаров, потом осенью на нас обрушивались огромной силы ураганы, зимой были такие сильные морозы, что многие хотели бежать из королевства. Конечно выпало и большое количество снега, который весной очень быстро таял и появились сильные потопы, смывающие верхние слои земли. А когда все высохло мы обомлели! Прямо на том месте, где вчера еще был толстый земляной слой, обнажилось одно сплошное золото. Нашим страданиям пришел конец, и мы получили за это вот что! — Бэйливик показал вокруг. — Вы не представляете наше счастье! Оно неописуемо!

— Представляю! — жадно выдавил из себя Герцог. Глаза его загорелись, а его лицо немного покраснело. Вновь дала о себе знать его огромная алчность.

Бэйливик снова посмотрел в свои карманные часы и, кажется, впервые не был удивлен тем, что они показывали. Церемониймейстер сохранил спокойствие и самообладание.

— Не желаете ли вы, дорогие господа, пообедать? — вежливо спросил он.

Корнелиус и Эмма переглянулись и сразу же согласились.

— Тогда пройдем те в нашу столовую!

Все вместе вышли из тронного зала и двинулись по коридору в обеденную комнату. Мимо проплывали фрески и картины, иллюстрирующие разные эпохи королевства. Бэйливик открыл дубовые двери и Вильям вместе с герцогом и Эммой оказались в столовой. По центру комнаты стоял огромный дубовый стол с резными ножками, вокруг которого стояло двадцать таких же дубовых стульев, обитых бархатом, с высокими спинками. Все расселись по разные стороны от стола. Эмма вместе с Корнелиусом разместились по правую сторону, а Вильям в одиночестве сел слева. Бэйливик решил составить ему компанию, чтобы мальчик не чувствовал себя одиноким. Церемониймейстер подозвал к себе одного из десяти слуг, стоявших возле стола и приказал им, чтобы они принесли все самое вкусное и сытное, потому что гости очень устали и проголодались. А Эмма попросила, чтобы ей ни в коем случае не подавали мясо, потому что терпеть его не могла. Она предпочла рыбу. Слуги метнулись на кухню и принесли все, чего пожелали гости. Хоть это был и простой обед, он все равно был куда лучше, чем то, что подавали в замке герцога Грейвса, даже в День Рождения его любимой жены или, к примеру, на самый главный праздник — рождество. Стол был поистине богат всем. Но на лице Вильяма читалась тревога. Он не мог перестать думать о том, что с ним произошло. Эти мысли терзали его без конца. И все заметили, что с мальчиком что-то не так.

— Что с вами, ваше высочество? — заметив тревогу, спросил Бэйливик, — Вам что-то не понравилось? Ох, не зря мне показалось, что это мясо чуть-чуть сыровато! Давайте я попрошу придворного повара, чтобы он приготовил получше!

— Нет, сэр. — спокойным голосом ответил Вильям. — Все в порядке! И обед очень вкусный. Не волнуйтесь!

Бэйливик немного растерялся.

— Ой, ну не переживайте вы так, Бэйливик! — вмешалась Герцогиня. — Просто мой сын немного нервничает из-за переезда. А вы бы могли сохранить спокойствие в подобной ситуации?

— Скорее всего нет.

— Вот-вот! Просто оставьте моего сына в покое! Хорошо?

— Да, ваше высочество!

Церемониймейстер замолчал и больше не проронил ни слова до конца обеда. Вильям тоже молчал и не хотел ни с кем разговаривать.

Висевшие над камином часы пробили три часа дня. После обеда все расслабились и отправились по своим комнатам вздремнуть. Бэйливик любезно проводил гостей и пожелал приятного отдыха.

В свою комнату зашел герцог Грейвс вместе с Эммой. Они легли на огромную дубовую кровать с мягкой периной и пышными подушками. Корнелиус сразу же уснул. Уж больно он был утомлен. Герцогиня решила немного почитать свою любимую книгу, но и она вскоре закрыла глаза.

Вильям тоже пошел в свою спальню. Но и сейчас его не покидало чувство беспокойства и тревоги. Он попытался заснуть, но сделать это ему не удалось. Мальчик пролежал в постели минут тридцать и так и не уснул. «Что же мне делать? Как мне дальше жить? А что если мои способности будут чаще давать о себе знать? И не смогу ли я навредить своим родным да и другим людям. Как держать это в себе?» — снова начали его терзать мысли подобного рода. Спать ему так и не хотелось, и Вильям решил выйти поговорить с Бэйливиком, который в это время гулял по коридору третьего этажа. Стоит отметить, что церемониймейстер не мог ни минуты усидеть на месте, и даже если все дела уже были сделаны, он продолжал ходить по коридорам дворца и просто наблюдать за тем, что происходит вокруг. Вильям вышел из своей спальни. В другом конце коридора он различил худую фигуру Бэйливика, который в то время отчитывал одну из фрейлин за плохо убранную пыль на хрустальной люстре и не заменила в ней одну свечу. Она пыталась что-то сказать в свое оправдание, но суровый церемониймейстер ничего не хотел слышать. Перепалка в конце коридора быстро закончилась и фрейлина признала свою вину. Бэйливик думал, что он прав, и всегда на этом настаивал.

Вильям подошел к церемониймейстеру и начал разговор. В тот момент Бэйливик еще не отошел от перепалки с фрейлиной.

— Простите, сэр. — начал Вильям издалека. Почему вы так сурово отчитывали эту фрейлину? Мне показалось это так странно.

— Да вот, ваше высочество, видите ли, плохо справляется со своими обязанностями. А что касается этого, я очень строг.

— Ну ясно. — неуверенно сказал Вильям.

— И это все, что вы хотели мне сказать? — ничего не понимая, спросил Бэйливик.

— Ну… да. — чуть слышно ответил Вильям.

И тут он вспомнил про Мэри Джейн.

— А что, если спросить у Бэйливика про нее? — подумал мальчик. — Ведь она достаточно известна по всему миру. А вдруг о ней знают и в этом королевстве? Может, я смогу узнать у Бэйливика о том, как он относятся к таким, как она, ну и я, собственно?

Немного помедлив, Вильям все же остановил церемониймейстера.

— Простите, сэр. Можно у вас кое-что спросить?

— Да-да, ваше высочество, какой вопрос интересует вас?

Вильям немного потупился

— Я хотел спросить… — мальчик замялся, и Бэйливик это заметил.

— Ну так что же, ваше высочество? — спросил он и чуть-чуть улыбнулся.

— Это возможно покажется вам странным, сэр, но не могли бы вы мне сказать одну вещь?

— Какую же?

— Не знаете ли вы чего-нибудь о Мэри Джейн?

— Мэри Джейн?! — Бэйливик сильно удивился и даже оторопел. — Откуда тебе известно это имя?

— Да так, где-то читал, вот и решил спросить. — соврал Вильям.

— Не знаю, что именно вы читали. Возможно, новостные ленты из газет, но знайте, это ужасная женщина! Просто отвратительная!

— Почему же? — с большим непониманием спросил Вильям. Может быть не все так просто, как кажется?

Вильям не понимал, почему к единственному родному для него человеку такое скверное отношение везде.

— А с какой целью вы интересуетесь? — настороженно спросил церемониймейстер.

— Да просто так. — снова соврал Вильям. — Решил поинтересоваться и без всяких целей.

— Тогда ладно!

— Что же мне делать? Скорее всего Бэйливик боится мою тетю из-за ее сил. Ведь он простой человек, как и все в этом королевстве. Что они могут со мной сделать? А вдруг… вдруг они решат что-то сделать со мной? Что у этих людей на уме? Никому неизвестно. Пожалуй, и вправду не стоит никому рассказывать о ночном происшествии на корабле. Так всем будет спокойнее.- Именно такие мысли крутились в голове Вильяма в тот момент, после разговора с Бэйливиком.

— Послушайте, а как вы относитесь к астрономии? — неожиданно крикнул вслед удаляющемуся вглубь коридора Вильяму Бэйливик.

Вильям резко обернулся.

— Как отношусь?! Вы это серьезно?! — все негативные мысли тотчас отпрянули от мальчика. — Я не могу жить без нее!

— В самом деле? — не поверил своим ушам церемониймейстер.

— Да!

— Тогда позвольте проводить и показать вам нашу Астрономическую башню. Кстати, самую высокую башню дворца!

— С превеликим удовольствием проследую за вами к астрономической башне. — сказал Вильям.

— Тогда идемте!

И Бэйливик гордо зашагал вперед, а за им и Вильям.

Они подошли к какой-то невзрачной двери. Она была совершенно обычной: не большая, как та, ведущая в тронный зал, и не массивная. Самая обычная дверь. Бэйливик дернул за деревянную ручку и она со страшным зловещем скрипом открылась. За дверью располагалась очень крутая винтовая лестница. Тоже совершенно простая. Не из золота, а из мрамора. Вильям посмотрел наверх. Редкие свечи, расположенные на стенах очень плохо освещали пространство, и мальчик не мог увидеть конца лестницы.

— Скажите, сэр, а Астрономическая башня высоко?

— О, да! — отозвался Бэйливик — Ну что, вперед?

— Конечно!

Бэйливик и Вильям двинулись наверх. Винтовая лестница сильно закручивалась и сверху, и снизу. Стены немного поросли мхом, и очень сильно пахли сыростью.

— А почему в таком роскошном дворце такой некрасивый, и даже, можно сказать, ужасный коридор? Я думал, что все у вас сделано из золота..

— Видите ли, ваше высочество, когда в ту самую страшную весну, королевство стало затапливать, вода не добралась лишь до этой части дворца. Астрономическая башня осталась невредима, и ее решили не перестраивать. Только вот лестницу мрамором выложили, а то старая уж совсем разваливаться стала. Гранит в крошку превращался.

Бэйливик вместе с Вильямом немного поежились их стало пробирать сильным холодом. Церемонимейстер достал два пледа, которые он изахватил по пути следования в башню из своей комнаты, и один протянул мальчику.

— Вот, ваше высочество, накиньте его сверху. Там наверху очень холодно.

Вильям послушно натянул плед. Он был теплый и приятный на ощупь.

Бэйливик подошел к такой же невзрачной дверце, которая вела к лестнице. С другой стороны доносился устрашающий рев ветра.

— Да-а-а… Дует там сильно! — Сказал церемониймейстер.

Он открыл дверь, и Вильям вместе с Бэйливиком оказались на просторной площадке, огороженной средней высоты металлической изгородью. Потолок был круглый, на котором изображенные звезды, как настоящие сверкали. Вместо хрусталя или стекла на окнах не было ничего. К слову сказать, и окон-то не было. Там просто находились проемы, из которых высовывались разного размера телескопы. Большие, маленькие и средние. На полу стояли разные астрономические приборы.

Было очень холодно. Ветер продувал насквозь, но, похоже Бэйливика, это никак не беспокоило. Он с гордостью демонстрировал Вильяму содержимое астрономической башни. Показывал ему астролябии, модели земли, астрономические карты. Демонстрируя очередной свиток пожелтевшей бумаги, на котором была изображена карта звездного неба, Бэйливик гордо произнес:

— Это первая в мире карта звездного неба! Ее автор — первый король Золотой Земли Альварос! Да именно он.

Вильям понятия не имел кто такой этот король Альварос, поскольку до этой минуты ни одного слова о нем не слышал.

Бэйливик открыл пыльный сундук. В нем лежало большое количество пожелтевших свертков. Церемониймейстер стал доставать и разворачивать их один за другим. Он явно хотел найти какой-то важный.

— Нет, нет, и опять не он! — без остановки бормотал себе под нос Бэйливик. — Да где же он? Где? Ведь должен быть здесь!

— Простите, сэр, а что именно вы ищете?

— Хотел вам продемонстрировать кое-что.

— И что же?

— Покажу когда найду!

Бэйливик вытряхнул наружу почти все содержимое сундука.

— Неужели не в этом? Тьфу ты, конечно же не в этом! И зачем я на этот старый сундук время потратил? Глупец!

Церемониймейстер подошел к другому сундуку, который стоял в противоположной стороне астрономической башни. Он открыл его и тут же воскликнул:

— Вот она! Наконец-то нашел!

— Простите, что вы нашли? — недоуменно спросил Вильям.

— Подойдите, ваше высочество, и взгляните!

Вильям подошел к церемониймейстеру и увидел на расправленном куске старого сморщенного пергамента карту звездного неба.

— Эту карту сделал Его Величество король Эдуард! — С гордым голосом сказал Бэйливик. Взгляните, ничего ли вам не кажется странным?

— А что мне должно казаться?

— А вы присмотритесь внимательно. Вот видите эти звезды? — Бэйливик показал рукой в правый верхний угол.

— Вижу, и что вы хотите сказать.

— Да то, эти звезды видны лишь в той части света, где находиться поселение Вритское. А знаете откуда эта Мэри Джейн? Именно оттуда! А значит наш король был знаком с ней!

— И что из этого? — спокойно спросил Вильям. — Он вовсе не хотел, чтобы Бэйливик узнал о том, что Мэри его тетя. Ведь ее все ненавидят.

— Ну она же странная! И все люди, родом из тех мест, тоже! Мы их боимся и не подпускаем к себе близко! А король Эдуард, видимо, был близко знаком с ней, а значит и бывал в тех местах. Иначе, как бы он создал эту карту?

— Да. — согласился с церемониймейстером Вильям.

— Надеюсь, причина болезни Его Величества не связана с ними.

— Конечно же нет! — громко сказал Вильям.

Бэйливик недовольно взглянул на мальчика и засунул звездную карту обратно в сундук и закрыл тяжелую скрипучую крышку.

— Очень хочется в это верить, ваше высочество.

Становилась все холоднее. Солнце уже клонилось к закату и на башню астрономии уже опустилась тень от соседней часовой. Стало настолько холодно, что даже пледы уже не спасали. Бэйливик позвал Вильяма и они вдвоем вышли из астрономической башни и пошли вниз по лестнице. Ветер также зловеще завывал в узком коридоре. Они вдвоем спустились и закрыли за собой тяжелую скрипучую дверь. Стало тихо. Ветер больше не гудел, и во дворце было гораздо теплее, чем в Астрономической башне.

Вильям и Бэйливик пошли по коридору, ведущему к спальне. Мальчик уже очень устал и решил перед ужином немного вздремнуть. Он лег в свою постель и глаза его сами собой закрылись.

В то время герцог Грейвс вместе с Эммой уже готовились к ужину. Герцогиня сидела возле большого зеркала и прихорашивалась. Она пыталась исправить ту, по ее словам, катастрофу, творящуюся у нее на голове. Действительно, после двух часов обеденного сна волосы на голове Эммы немного взъерошились и это было не критично. Но герцогиня считала иначе. Она постоянно бормотала себе под нос, ругая тех, кто создал такие ужасные постели, на которых так плохо спать. В конце концов она надоела своим ворчаньем даже Корнелиусу, и тот вышел из комнаты чтобы пройтись по коридорам дворца и немного нагулять аппетит.

Эмма очень долго наводила красоту у большого настенного зеркала, и спустя около часа, наконец, осталась довольна собой: она надела прелестное вечернее платье, длинной почти до самой земли, на голове сделала аккуратный сдержанный волосяной пучок, обвязанный алыми лентами, а на ноги нацепила свои любимые туфли-лодочки на трех сантиметровых каблуках. Корнелиус все же решил не изменять традициям и оделся простенько, но со вкусом, подобающем приличному господину из светского общества. Черные лакированные туфли смотрелись очень гармонично с такими же по цвету брюками и пиджачком, который был ему немного великоват из-за того, что после такой ужасной дороги, он немного похудел. Но образ Эммы затмевал какие-то ошибки в наряде герцога. Вильям же оделся так, как подобает мальчику его возраста: сдержанные по цвету тоненькие брючки, чуть ли не обтягивающие ноги, и, как только что сшитую белую рубашечку, застегнутую на верхнюю пуговичку.

Все вместе, герцог Эмма и Вильям пошли в столовую. На первом этаже их нагнал Бэйливик. Он тоже был одет сдержанно, и притом очень элегантно.

Они расселись также, как и в обед, вот только теперь Вильям был чуточку веселее, чем тогда. Солнце уже спряталось за горизонтом, но в столовой было очень-очень светло, благодаря хрустальным люстрам, заливающим светом то огромное пространство. Из окон просматривались маленькие домишки простых людей, живущих около дворца. Место короля Эдуарда во главе стола по-прежнему оставалось пустым.

— Мы думали, что на ужине Его Величество все же появиться. — с угасающей надеждой сказала герцогиня.

— Нет, он не появиться! — сурово и грустно отрезал Бэйливик. — При всем уважении к вам, он не в том состоянии, чтобы присутствовать на ужине!

— Жаль! — отозвался Вильям.

И в воздухе на несколько секунд поселилась почти полная тишина. Ее нарушал лишь огонь, мило потрескивавший в камине.

— А все таки, что произошло с Его Величеством? — Корнелиус явно был недоволен тем, что им до сих пор ничего толком не объяснили. — Нам посол сказал, что король умирает, и мы немедленно должны отправиться к вам! А если вы нам ничего не говорите, как мы можем узнать о его состоянии? Что с ним? Я немедленно требую ответа!

Лицо герцога немного налилось краской. Эмма пыталась утихомирить своего мужа, но бес толку. Он не унимался.

— Я знаю, почему вы молчите! — Корнелиус начинал кричать на церемониймейстера. — Он, что, уже умер, да?

А в герцогских глазах не виднелось никакого сострадания или горя. Ведь если король умер, значит на трон взойдет он. А Корнелиус так этого хотел и с большим нетерпением ждал.

— Нет, сэр. — невозмутимо ответил Бэйливик. — Можете быть уверенны, король еще не умер. Вы разве не знаете, что мистер Прутс ужасно все преувеличивает. Действительно, король Эдуард болен, но он еще не собирается умирать. Наши лекари делают все возможное, чтобы продлить его жизнь. Да, он слаб, но от этого не перестал быть королем. Уж поверьте мне!

Герцог заметно расстроился и стал молча есть только что принесенную утиную грудку с картофельным пюре. Ему было обидно, что они проделали такой тяжелый путь, по его мнению, впустую. Герцог Грейвс рассчитывал, что станет королем очень скоро, а по факту — не известно, сколько должно пройти времени, до того, как Крнелиус получит трон Золотой Земли. Подобные мысли терзали герцога на протяжении всего ужина.

Вечером разговоров за столом было гораздо меньше. Эмма вместе с Корнелиусом молчали вовсе, а Бэйливик с Вильямом изредка перекидывались случайными фразами об Астрономической башне и о том, как ее можно использовать.

Честно говоря, за ужином было скучно. Обстановку напрягало пустующее место короля Эдуарда во главе стола, суровое выражение лица герцога тоже не благотворно сказывалось на комнатной атмосфере. Лишь Бэйливик пытался разрядить обстановку, рассказывая о том, как однажды в юности пытался успокоить сильно разбушевавшуюся лошадь.

Неожиданно Эмма Грейвс решила снова заговорить о короле. Она обратилась к церемониймейстеру:

— И все же, вы можете сказать, что случилось с Его Величеством?

— Вам правда не терпеться узнать?

— Да! Очень не терпеться! — подхватил герцог.

— Ну поймите же, сэр, он слаб. Очень слаб. Я не уверен, что лекари разрешат его посетить.

— Ну это же не точно! — с оптимизмом сказала герцогиня. — Может лекари позволят недолгое посещение?

— Ну… — протянул Бэйливик, — Может и позволят.

— Вот и отлично! — глаза герцогини довольно блеснули.

— Эй, вы там! — церемониймейстер обратился к одной из фрейлин, стоявших возле камина, пламя в котором еще приятно потрескивало. — Приведите сюда главного лекаря Его Величества!

Фрейлина удалилась и минут через пятнадцать вернулась. Вместе с ней присутствовал седовласый мужчина среднего роста. В руках у него имелось небольшое портмоне с чем-то, на его взгляд, очень важным. Бэйливик обратился к нему:

— Скажите, сэр, каково, на ваш взгляд сегодняшнее состояние короля Эдуарда?

Лекарь немного потупился. Тогда Бэйливик снова заговорил, но уже более строго.

— Ну так как вы оцениваете самочувствие Его Величества?

— В целом, удовлетворительно. — уверенно сказал лекарь.

— Тогда дайте свое авторитетное мнение, можно ли завтра его посетят родственники? — Бэйливик указал на сидящих за столом герцога, Эмму и Вильяма. — Не повредит ли ему это, так сказать, мероприятие?

— Нет, сэр, думаю что нет.

— Вот и славно! Ну, ваше высочество, — обратился церемониймейстер к гостям — завтра вы увидите короля Эдуарда! Мистер Моул, — Бэйливик повернул голову к лекарю — можете идти.

— Был рад со всеми увидеться! — мистер Моул почтительно поклонился и удалился. По всей видимости, он очень спешил домой.

Ужин закончился. Фрейлины быстро убрали со стола всю посуду и столовые приборы, и все отправились спать. Гости были очень уставшими и совсем не хотели, чтобы Бэйливик снова повел их невесть куда.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

КОРОЛЬ ЭДУАРД XIII

Следующим утром все: Вильям, Герцог Грейвс и Эмма проснулись очень рано. Их разбудило яркое солнце, которое нещадно светило в хрустальные окна. Герцог был очень недоволен данным фактом. По его словам, королевские слуги могли бы и догадаться повесить плотные шторы на окна восточной стороны. Эмма открыла двери, ведущие на балкон, но тут же их закрыла, поскольку ее до костей пробрало холодным северным ветром. Северное расположение королевства явно не радовало герцогиню. Она привыкла к теплой погоде, с достаточным количеством солнечных дней. А здесь всего этого так не доставало. Лишь Вильям не удивился холодному утру. Честно говоря, он так замерз вчера на башне астрономии, что находиться в прохладной комнате ему было даже в радость.

Герцог Грейвс и Эмма вышли в коридор. Спустя некоторое время из своей спальни вышел и Вильям. Герцогиню удивил тот факт, что, на ее взгляд, сыну не было холодно. Все вместе они пошли позавтракать. В столовой их встретили две фрейлины и очень быстро подали вкусную овсянку с медом. Герцог Грейвс терпеть не мог овсянку, но даже он по достоинству оценил мастерство придворного повара и признал, что теперь очень любит такую кашу.

Когда завтрак кончился, в комнату зашел Бэйливик. Он был очень встревожен и в своей манере куда-то спешил.

— Вы уже здесь, ваше высочество? — спросил он торопливо. — Очень, очень хорошо. Нам разрешили навестить Его Величество. Скорее идемте!

Корнелиус, Эмма и Вильям уже поели и поэтому пошли за ним. Они поднялись на самый верхний этаж дворца и двинулись по коридору, который вел в королевские покои. Бэйливик как обычно очень спешил, а остальные пытались за ним поспевать. Что поделать, такие вот церемониймейстеры: нервные и торопливые. Коридор, по которому шли Вильям и его родители не походил ни на один из тех, которые они уже видели. Окна были завешены полупрозрачными занавесами так, что свет притуплялся и сильно пространство не заливал. На окнах не красовались витражи, а на стенах не висело ни одной картины. Лишь в самом конце коридора перед огромной дверью располагались штук тридцать похожих друг на друга портретов. Пятнадцать на одной стороне и столько же на другой.

— Это изображения всех правителей королевства! — гордо сказал Бэйливик. — А тот, — он указал на портрет, который висел самым последним в правом ряду, — действующий король — Его Величество, король Эдуард XIII.

Кстати, на раме было написано то же самое.

Бэйливик подошел к роскошной резной двери из красного дерева с золотыми ручками. Около нее стояли два стражника в аккуратных выглаженных желто-зеленых мундирах. Эти двое без движения находились на одном месте. Кажется, они даже не моргали.

— Мы к Его Величеству, королю Эдуарду! — строго сказал церемониймейстер. — Прошу немедленно нас пропустить!

Один из них кивнул головой и показал, что можно зайти. Перед Бэйливиком распахнули дверь и Вильям, герцог и Эмма оказались внутри королевской спальни. Против огромного хрустального окна, которое было собрано из маленьких частей (единственное подобного рода окно во дворце) стояла большая дубовая кровать с темно-красным балдахином. По обеим сторонам от нее располагались две таких же дубовых тумбочки. На одной в гордом одиночестве стояла корона короля, сделанная из золота и украшенная огромными кроваво-красными рубинами. Вильям подумал, что такую корону, должно быть, очень тяжело носить. А на второй тумбочке стояло множество различных пузырьков разных размеров, содержащих в себе какие-то непонятные жидкости самых разных цветов. Вокруг королевской постели столпилось человек пять. Все они были одеты в одинаковые длинные белые халаты, а на лице красовалась маска с длинным клювом альбатроса и круглыми очками.

— Это лекари, ваше высочество. — объяснил Вильяму и его родителям Бэйливик. — Они пытаются понять, что произошло.

— Но, к сожалению, пока безрезультатно! — вмешался один из тех лекарей в масках.

— Мы можем лишь поддерживать силы Его Величества с помощью наших зелий. — сказал другой.

— Это плохо! — Бэйливик резко изменил выражение своего лица со строгого на грустное и сочувствовавшее лекарям. Ведь они и день и ночь выполняют свой долг перед королем Эдуардом.

— Можно нам подойти к нему? — спросила Эмма.

— Да, это было бы неплохо! — поддержал супругу герцог.

— Что вы думаете, мистер Моул, можно им подойти к королю и поговорить с ним? — обратился церемониймейстер к самой высокой фигуре.

— Думаю можно! — ответил уже знакомый герцогу Эмме и Вильяму голос. — Попрошу вас всех выйти! — сказал мистер Моул остальным лекарям. — Ни к чему слушать их разговор.

Посторонние удалились из комнаты. Остались лишь Вильям, Эмма и герцог Грейвс.

В постели лежал Эдуард XIII. Кожа на его лице была высохшей и походила на сморщенную старую картошку. Глаза, по-видимому, уже давно не излучали никакой жизненной энергии. Пальцы на руках были скрючены и, казалось, что кожи на них вовсе не осталось. На голове оставались седые и редкие волосы. Король мирно лежал, немного прикрыв глаза. Корнелиус подошел к Эдуарду XIII.

— Дядюшка Эдуард, что с вами.

Ответа не последовало. Король лишь слегка пошевелился.

— Дядюшка, это я, ваш племянник, Корнелиус. Хм, возможно, вы меня даже не помните, ведь вы давно не видели меня.

Сухие бесцветные губы зашевелились. Глаза приоткрылись и король посмотрел на герцога.

— Ты, ты думаешь я не помню тебя, мой мальчик. — король говорил настолько тихо, что плохо слышал даже герцог, находящийся на очень близком расстоянии от него. — Не думал я, что ты такого обо мне мнения! Я помню всех своих родных и близких. Да! К сожалению, моя жена и сын погибли. Я не хочу говорить об этом, но ты должен знать, что больше взойти на трон некому. Ты согласен на это, мой мальчик.

Герцог просиял. Да, он очень хотел стать королем, но единственной проблемой был живой монарх — Эдуард XIII.

— Да, я согласен!

— Славно, очень славно! — продолжал король Эдуард. — Вероятно ты хочешь знать, почему я в таком состоянии? Это так?

— Да, дядя.

— После смерти моей семьи, я не мог спокойно жить. Меня терзали страшные кошмары, постоянные приступы грусти. И единственным моим утешением стали звезды. Я решил отправиться куда мне хотелось, и быть там. Я переправился через Штормовое море и оказался возле Вритского поселения. Признаться, меня несколько удивил уклад жизни людей, проживавших там но все же, я наблюдал за звездами и стал понемногу составлять карту звездного неба. Она по сей день храниться в одном из сундуков Астрономической башни. Самый свежий листок пергамента. Когда я закончил свою работу, я вдруг понял, что жизнь продолжается, и надо не смотря ни на что двигаться вперед. Я сел на корабль и двинул обратно. Но по пути мне стало очень плохо. Непонятно почему. Какая-то неведомая болезнь сломила меня. Я еле-еле добрался до дома и с тех пор уже пять лет мучаюсь от этого странного недуга. Мои лекари делают все, чтобы продлить мне жизнь. И я им благодарен. Но вечно это продолжаться не может. Поэтому я и отправил к вам посла, чтобы он привез вас сюда.

— Спасибо, дядюшка. Не смею больше присутствовать здесь.

И Корнелиус вместе с Эммой и Вильямом покинули королевскую спальню. Туда снова вошли пять лекарей. Они дали королю какую-то микстуру и тот уснул.

Вильям вышел в коридор. Он по-прежнему был мрачен. Свет сильно притуплялся из-за плотных штор, а стража все так же стояла с угрюмыми лицами.

— Ваше высочество, не хотите ли прогуляться по близлежащим окрестностям? — Спросил Бэйливик.

— Конечно хочу, сэр. — с радостью согласился Вильям. — Как я ждал того момента, когда можно будет вдоволь насладиться красотами вашего королевства!

— В таком случае, ваше высочество, вам стоит поторопиться. Ведь уже со дня на день может выпасть снег. Да, у нас это происходит очень рано. Конечно, и зимой очень много всего прекрасного, но осенние пейзажи гораздо красивее. Уж поверьте мне!

— Тогда скорее идемте! — прикрикнул Вильям.

И он вместе с Бэйливиком покинул дворец и вышел на прекрасного вида дворцовую площадь. Она была вымощена из дорого кирпича, поверхность которого сильно сверкала на солнце. В противоположной стороне от королевского дворца стояло несколько старушек, которые что-то продавали. Вильям подошел к ним поближе. Одна из них предлагала теплые вязаные носки, у другой на прилавке лежала разная зелень, а третья торговала свежим коровьим молоком. Потом мальчик заметил, что подальше от этих милых старушек один мужик предлагает покупателям взять у него огромного размера тыквы, которые чуть-чуть не вываливались из его хлипкой телеги.

— В наших краях вырастить такую тыкву пара пустяков! — заметил Бэйливик.

— Надо же, я ни разу не видел ничего подобного!

— Ну, видите ли, земля у нас прогревается мало, винограда как ваш отец, в нашем королевстве мы вырастить не можем, слишком холодно, а вот эти тыквы нормально прижились. А знаете, какие они вкусные? Ммм… вот на Хэллоуин как испечешь тыквенный пирог — так пальчики оближешь! А светильники из них смотрятся гораздо лучше, чем свечи и люстры!

— Так ведь Хэлоуин-то уже через десять дней! — заметил Вильям.

— Вот он это тыквы-то и продает. Ни хотите ли прикупить себе парочку?

— Ну что вы! У нас такими вещами не занимаются! Светильники я ни разу в жизни не вырезал! А мама готовить совсем не умеет. За нее всю работу по кухне выполняла миссис Томпсон — наша кухарка.

— Ой, я вас умоляю! Приготовят тыквенный пирог наши лучшие придворные повара, а вырезать тыкву, так в этом нет ничего сложного! Я вас научу!

— Правда?

— Конечно! Ведь это очень просто. Даже маленькие дети умеют вырезать тыквы!

Вильям почувствовал себя очень неловко.

Они двинулись дальше по улицам, ведущим от дворцовой площади. По обеим сторонам выстраивались одинаковые домики, с красивыми узорами на оконных ставнях и входных дверях. Крыши, как на подбор, все были ярко голубые, а из труб выходил чуть заметный серый дымок. На порогах этих домов у кого-то висела сушеная рыба, у кого-то свешивались грибы и ягоды, а на некоторых дверях были видны странные надписи. Вильям не понимал, что они означают и поэтому обратился к Бэйливику:

— Скажите, сэр, что означают эти странные буквы на дверях?

— О, это, ваше высочество, означает, что в доме живет член королевской армии.

Бэйливик и Вильям пошли дальше. Домики становились все скромней и скромней, по крайней мере, так считал церемониймейстер, чье лицо выражало небольшое отвращение. Но на Вильяма даже эти «скромные домишки» производили сильнейшее впечатление. По словам Бэйливика, в этих домах жили простые люди, работающие в самых обычных торговых лавках, или зажигающие уличные фонари на королевской площади.

С часовой башни дворца послышались двенадцать ровных громких ударов.

— Полдень. — произнес Бэйливик. — Не хотите ли вернуться во дворец? Придворный повар скорее всего начал готовить обед.

— Возможно, но только если после обеда мы продолжим нашу прогулку по королевству!

— Разумеется, продолжим! — утверждал церемониймейстер.

И Вильям с Бэйливиком двинулись в обратный путь ко дворцу. Проходя по Дворцовой площади, Вильям заметил, что прилавки, за которыми утром стояли старушки уже опустели, а у мужика, продававшего тыквы, в телеге остались лишь пара штук. Бэйливик решил купить их для Вильяма на предстоящий праздник Хэллоуина.

В столовой Вильяма ждали Корнелиус и Эмма. Герцог уже начал есть вкусно приготовленное каре молодого ягненка, а его супруга ждала Вильяма. Он сел за стол и теперь все были вовлечены в процесс обеда. Бэйливик отправился к королевской спальне узнать у лекаря Моула, как самочувствие у короля Эдуарда. На удивление церемониймейстера, с королем все было в порядке и, что самое главное, впервые за долгое время ему стало лучше. Он даже попросил немного поесть, что очень сильно обрадовало лекарей, которые думали, что в скором времени король Эдуард умрет. А теперь были надежды, что он даже выздороветь сможет.

Когда закончилось обеденное время, Бэйливик вернулся в столовую за Вильямом, чтобы, как и обещал, продолжить прогулку. Они вышли из дворца и двинулись в другую сторону, нежели в ту, в какую шли утром. На улице стало заметно холодней. Солнце уже было низко, и все окрасилось в золотисто-оранжевый цвет. Холод подбирался все ближе и ближе, пока Вильям не стал немного дрожать. Теплая одежда не спасала его от холодного северного ветра. Заметив, как от холода трясется Вильям, Бэйливик резко сказал:

— Нет, ваше высочество, так дело не пойдет. Конечно, прогулку мы отменять не будем.

— Что же делать? — спросил Вильям.

— Хм… А вы не против, если мы прокатимся по близлежащим окрестностям?

— Прокатимся? — удивился Вильям.

— Да! А чего тут такого странного? Сейчас, подождите меня пару минут!

Бэйливик быстро пошел обратно ко дворцу, а Вильям остался один на дворцовой площади. Сейчас она была пуста, и ни что не мешало холодному северному ветру спокойно разгуливать по ней. Вильям от холода затрясся еще сильней. И тут откуда-то издалека послышался топот копыт, а несколькими секундами позже показалась двойка лошадей с каретой. Экипаж подъехал к Вильяму. Дверь кареты открылась, и мальчик увидел в ней довольное лицо Бэйливика, а также улыбающихся ему родителей.

— Добро пожаловать, — сказал он, — располагайтесь. Такая прогулка и потеплее будет и увидим мы куда больше!

— А как же он? — спросил Вильям, показывая на кучера.

— О-о-о! Я вас умоляю! Да он одет теплее, чем мы вдвоем вместе взятые!

Бэйливик немного подумал, а потом спросил:

— Что вы думаете о том чтобы отправиться к Зеркальному озеру. Там невероятные пейзажи и это идеальное место, чтобы провести последний день с хорошей погодой.

— Я согласен! — не раздумывая согласился с церемониймейстером герцог Грейвс.

— Я тоже полностью поддерживаю данное предложение. — сказала герцогиня.

— А вы что думаете? — обратился Бэйливик к Вильяму.

— Я тоже согласен. — ответил Вильям.

Бэйливик приказал кучеру, чтобы тот ехал к Зеркальному озеру. Он дернул поводья и карета резво двинулась с места.

Вскоре дворцовая площадь скрылась из вида. За ней позади остались и домики простолюдинов. Теперь впереди простиралась бесконечная ухабистая дорога, ведущая прямо к Зеркальному озеру. Карета немного тряслась, когда подпрыгивала на очередных кочках и заезжая в небольшие ямки. Герцогу Грейвсу это очень не нравилось и он все время ворчал что-то себе под нос. Даже Вильям не мог разобрать, что именно вылетало из уст отца, хотя он сидел возле него. А Бэйливик с Эммой, наверное, и вовсе ничего не слышали.

И вот вдали стало что-то проблескивать. Сначала это заметил лишь кучер, потом, глядя в окно, и Вильям. Бэйливик тоже начал что-то разглядывать.

— Добрались! — произнес он. — Эй, вы там, съезжайте к берегу по обычному пути! — обратился церемониймейстер к кучеру. Тот дал понять, что все понял и карета спустилась по слегка отвесному склону к самой глади воды Зеркального озера.

Все вышли из кареты и подошли к краю берега, который был очень густо усеян мелкими серыми камушками и спиралевидными ракушками. У Вильяма перехватило дух от того, что он увидел: высокие горы, стоящие на противоположной стороне, бросали величественные тени на водную гладь, а их вершины были покрыты белым снегом, который полностью не мог растаять даже летом. Лишь маленькие ручейки стекали со склонов и образовали Зеркальное озеро из талой воды. Действительно, в озере можно было рассмотреть свое отражение в мельчайших деталях. Вода почти не волновалась из-за того, что горы защищали всю местность от малейшего дуновения ветра. Вокруг стояла полнейшая тишина. Несколько минут ей все наслаждались, но потом Бэйливик предложил Вильяму, герцогу и Эмме пройти в белоснежную беседку, находящуюся немного в стороне. По его словам, Его Величество просто обожал находиться там, когда еще был здоров и никакие проблемы его не беспокоили.

Все тотчас согласились. Из беседки открывался не менее потрясающий вид. Она стояла на маленьком возвышении и создавалось впечатление, что присутствовавшие в ней парят над спокойной водной гладью.

— Обидно, что сейчас осень, — сожалел Бэйливик, — ведь весной и летом здесь слышаться потрясающие соловьиные трели!

— Ой, ну что вы! — поспешила успокоить его Эмма. — Поверьте, в наших краях тоже можно было насладиться прекрасными соловьиными трелями. И не только ими!

— В таком случае, вы понимаете мое разочарование. К сожалению, в северных широтах не так уж и много времени, когда поют соловьи. Всего чуть более месяца, а потом они улетают. В то время король не упускал ни дня. А сейчас Его Величество очень грустит из-за этого.

— Неужели он не может выйти на улицу, чтобы его отвезли сюда? — спросила Эмма.

— Нет! — резко отрезал церемониймейстер. — Его лекари строго настрого запрещают ему покидать пределы дворца.

— Очень жаль! Ведь на свежем воздухе ему стало бы намного лучше. Поверьте, я это знаю.

— Это так, но лекарей не переубедишь. Они считают, что лучше лежать в постели и день и ночь принимать их непонятные микстуры.

В то время Вильям ни с кем не разговаривал, и его взгляд был прикован к очень ровному булыжнику, сужающимся кверху. Он стоял неподвижно и его верхушку покрывал зеленый мох. Вильям подумал, что таких ровных булыжников не бывает, и ему это кажется. И через некоторое время, когда мальчик посмотрел в сторону, а потом вновь на то место, где находился булыжник, он странным образом обнаружил, что того камня больше нет.

— Чертовщина какая-то! — подумал Вильям. — Ведь не бывает камней, которые могут двигаться. Но он же здесь был! Какая-то чепуха! По-другому и не скажешь.

Он обернулся и заметил тот же самый булыжник совершенно с другой стороны. Вильям оторопел.

— Да что же здесь происходит? Неужели я схожу с ума? — крутились в голове подобные мысли.

Но тут камень закачался и быстро покатился куда-то в сторону. Родители Вильяма были увлечены беседой с Бэйливиком и смотрели на закат, и мальчик решил проследить за этим самым камнем, просто для того, чтобы понять, не сходит ли он с ума. Булыжник катился вдоль берега, создавая небольшую борозду, которую, возможно, никто и не заметил. Скорее, ее смыло бы первой волной, но ихв Зеркальном озере не бывало. Камень повернул и закатился в пещеру, вход в которую был настолько низким, что Вильяму пришлось встать на четвереньки, чтобы пройти внутрь. Оказавшись там, он увидел полторы сотни похожих камней с мхом на верхушках и стоящих таким образом, что создавались большие круги. Тот камень, который только что прикатился, встал на свободное место круга, который располагался почти у самого входа в эту пещеру. Вдруг все булыжники закачались, закружились, а через миг они обратились в странного вида существ, только отдаленно напоминающих человека. Ростом были немного выше колена Вильяма, все немного пухленькие, голова непропорциональна телу и, кажется, вовсе отделена от него. Длинные остроконечные уши так и норовили похлопать по их серо-зеленому лицу с огромными ярко-красными глазами, которые так и норовили выскочить из орбит. Все уставились на Вильяма и о чем-то, не переставая, перешептывались. Мальчик оторопело стоял на одном месте, как вкопанный, и совсем не понимал, что происходит. Огромное количество глаз уставилось на него и, не прекращая, таращилось. Спустя несколько минут к Вильяму вернулась способность говорить и он тут же спросил дрожащим от страха голосом:

— Кто вы?

Ото всюду послышалось слабое хихиканье:

— Вы это слышали? Он не знает, кто мы?

— Так я вас впервые вижу! Откуда мне знать, с кем я имею дело?

Вильям уже начинал злиться, а страх стал понемногу отступать, когда мальчик понял, что эти непонятные существа ничего плохого с ним не сделают.

— Может быть вы все же представитесь?

Со всех сторон снова послышалось хихиканье, но на сей раз оно стало громче и стало раздражать.

— Мы тролли! — писклявым голоском сказал один из этих хихикающих существ.

— Кто-кто?! — удивился Вильям.

— Неужели вы ничего о нас не слышали?! — с не меньшим удивлением спросил другой тролль, который казался немного моложе всех остальных. — Ваши родители не рассказали вам о нас?

— Нет! У меня нет родителей! Меня воспитывают люди, которые нашли меня и спасли.

В тот момент хихиканье прекратилось и тролли грустно опустили головы.

— Простите, Вильям, — всхлипывая произнес один из троллей, — мы этого не знали. Мы думали, что вас послали сюда звезды.

— Что? Какие еще звезды? — подумал про себя Вильям. — Я приехал сюда вместе с герцогом и Эммой к королю Эдуарду, потому что он… — И тут мальчика осенило:

— А откуда вы знаете, как меня зовут?

Тролли вновь еле заметно захихикали.

— О-о-о, — протянул один из них, — Мы знаем каждого из вас.

— Да каких таких нас? — ничего не понимая, спросил Вильям.

Тут откуда-то из глубины пещеры немного развалистой походкой вышел тролль. Перед ним все остальные расступились, давая ему пройти совершенно без препятствий. Он был намного старше всех остальных, его уши, в отличие от других, беспомощно опустились вниз, а волосы, походившие на старую прошлогоднюю траву не стояли торчком, как всех троллей, а стремились вниз, покрывая его грубую немного горбатую спину. Он был в маленькой мантии, низ которой порос плотным слоем зеленого мха.

— Позвольте я начну с самого начала, раз уж вы ничего не знаете. — сказал он. — Ваше появление было предсказано звездами и планетами, и мы сразу же заметили все это. Вам, наверно, известно, каким силам подчиняется все живое на земле?

— Да вы бы хоть сказали, как вас зовут! — возмутился Вильям.

— Ах, да, простите! Мое имя Лабби. И я вроде главного среди всех этих троллей. Так вы позволите мне продолжить?

— Да!

Вильяму уже не терпелось узнать, что хочет поведать ему этот тролль.

— Так вот. Все подчиняется четырем самым сильным существам: духам ветра, огня, воды и земли. Они контролируют все происходящее на земле.

Вильям поспешил перебить Лабби:

— А я это уже знаю! Мама рассказала мне, о том, что прочитала в какой-то старинной книге.

Тут из глубины пещеры послышался писклявый голосок:

— Это я ей подкинул эту книгу! А еще наложил на нее манящие чары, чтобы твоя мама обязательно взяла ее и прочитала!

— Рокка, — спокойным голосом отозвался Лабби, — прошу не перебивай нас.

И даже тихие перешептывания среди остальных троллей прекратились.

— Но эти духи очень могущественны. — продолжил тролль. — Они обладают чудовищной силой, способной уничтожить людей. А такие как вы, способны их контролировать и не допускать сильных разрушений. Да, Вильям! Ты стихийный маг. И ты способен контролировать самые могущественные силы природы.

Вильям не поверил в то, что услышал. Точнее, он не хотел в это верить. Мальчик ужасно боялся всего подобного. Конечно, он помнил о том, что ему рассказала Мэри Джейн, но думал, что она его просто с кем-то перепутала, а произошедшее на корабле, когда он плыл через Штормовое море казалось ему не более, чем страшным сном. Но теперь противиться правде не было смысла. И Вильям действительно являлся человеком, который способен контролировать огромную силу природы.

— И что же мне делать? Как мне жить дальше? — обратился Вильям к Лабби.

— Поверьте, простым смертным об этом знать совершенно ненужно, ибо их реакция совершенно непредсказуема. Мы знаем, что двести лет назад таких людей, как вы, массово истребляли, потому что смертельно их боялись. Им пришлось перебраться так далеко, насколько это возможно, чтобы их не нашли. И вот теперь, звезды говорят, что скоро все должно измениться! Вы посланы сюда чтобы поменять сложившиеся устои в обществе и примирить духов стихий и людей.

— Но я не знаю ничего, что могло бы чем-то мне помочь! — растерянно сказал мальчик, и в его глазах прочитались тени сомнения. — Может быть вы что-то перепутали. Ведь я обычный мальчик! Не чем не выдаюсь и не хочу, чтобы меня боялись!

Лабби немного помолчал.

— Именно вы способны все изменить!

— Но почему я?

— Так решила природа.

В пещере воцарилось полная тишина. Казалось даже, что никто не дышал.

— Уже поздно! — молвил кто-то из троллей. — Позвольте мне проводить вас до дома.

— До дома не надо! Отведи меня к беседке, где находятся мама с отцом.

— Хорошо!

И один из троллей вмиг обернулся булыжником, с поросшей мхом верхушкой, и покатился к выходу. Вильям еле-еле поспевал за ним, чтобы не отстать и не заблудиться. Через пять минут быстрого шага ко взору Вильяма вынырнула та самая белая беседка, с мамой и папой. Мальчик услышал разговор церемониймейстера и герцога и не поверил своим ушам: между ними шла та же беседа, что и в то время, когда он ушел за троллем в пещеру. Булыжник остановился недалеко от беседки и Вильям обратился к троллю:

— А почему их беседа на том же моменте?

— Ой, ничего удивительного! Когда я забрал тебя отсюда я наложил чары для растяжения времени! Для этих людей, — тролль показал на находящихся в беседке, — прошло не больше секунды!

— А, понятно! — Все произошедшее в голове Вильяма еще отказывалось успокоиться и встать на свои места.

А тролль, чуть слышно хихикнув, вновь обернулся камнем и покатился прочь.

Когда солнце зашло за вершины гор, и озеро погрузилось в зловещую темную тень, Бэйливик предложил всем вернуться во дворец. Никто не возражал и через минуту Вильям вместе с остальными уже трясся в карете, ехавшей по ухабистой дороге.

Во дворце приехавших встречал главный лекарь короля мистер Моул. На его лице сияла широкая улыбка. Глаза блестели и сверкали. Подождав, когда все дойдут до столовой и усядутся поудобней, он с гордостью произнес:

— Ваше высочество! С огромным удовольствием могу сказать, что Его Величеству стало лучше, благодаря лекарству, которое изобрел. Мистер Девис. — Моул указал на стоявшего рядом с ним человека. — После длительного приема, король может совсем поправиться!

Все, кроме герцога Грейвса обрадовались, а он наоборот: опустил голову вниз и что-то под нос прошипел. Никто не разобрал что именно, да никто и не заметил. Лишь Эмма решила спросить, что с мужем, но тот ничего не ответил. Все время за ужином он хранил суровое молчание, а на лице не было никаких эмоций. Даже, когда Бэйливик сказал, что теперь король будет много времени проводить с родственниками, физиономия герцога ни капли не изменилась. Быстро поев, он встал из-за стола и направился в свою спальню. Все немного удивились, что Корнелиус Грейвс закончил ужинать раньше всех. Что дома у себя, что здесь, он всегда оставался последним. А сегодня он будто пулей выскочил. Эмма решила выяснить, в чем дело, и пошла за ним.

Герцог вернулся в свою спальню. Он был сильно зол и раздражен.

— В чем дело, дорогой? — спросила Эмма Грейвс, зайдя вслед за мужем.

— В чем дело?! В чем дело?! — начал возмущаться Корнелиус. — Да я уже сплю и вижу, как на меня наденут корону, и я стану королем! Понимаешь? А теперь мне дают понять, что никаким королем я не стану! Ведь только ради этого я подорвался сюда! Посол утверждал, что мой дядя Эдуард при смерти, а на деле оказывается обратное! Его состояние улучшается, и возможность получить корону от меня уходит с каждым днем все дальше и дальше!

— Но ведь хорошо, что король теперь не умрет! — пыталась успокоить Корнелиуса жена.

— Угу! Как бы не так! — усмехнулся Герцог. — Поверь, я все сделаю, чтобы получить эту проклятую корону, и меня ничто не остановит!

Эмма испуганно взглянула на Корнелиуса, а тот отвел от нее свой взгляд и уставился в окно, где уже почти ничего не было видно.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ЯД ВМЕСТО ЛЕКАРСТВА

Прошло два года. В королевстве «Золотая земля» все стало налаживаться. Король Эдуард совсем поправился и смог сам управлять королевством: он решал государственные дела и в посторонней помощи совсем не нуждался. Лекари были очень довольны своей работой. Мистер Моул, к примеру, постоянно ходил по улицам, высоко подняв голову, давая понять, что заслуга в том, что король выздоровел полностью лежит на его плечах. Но и остальные лекари, принимавшие участие в процессе выздоровления короля гордились не меньше мистера Моула. Все они получили государственные награды. Вильям совсем вырос и походил на взрослого юношу. Но внутренне все было наоборот. Он боялся, как бы его способности не навредили окружавшим его людям, а главное, семье. Именно по этой причине он большую часть времени проводил наедине с собой, в раздумьях над целью своей жизни. Он совершенно не хотел, чтобы кто-то узнал о духах стихий и о том, что он может управлять каким-то из них. Корнелиус ходил сам не свой и просто не находил себе места. Он постоянно злился, ругался, ворчал что-то себе под нос, проклинал тот день, когда лекари смогли найти лекарство от болезни короля. Герцог вообще забыл о каких-либо родственных связях с Эдуардом XIII. Корнелиус клялся, что, если король не умрет сам, он скоро сам прикончит его. Эмма жутко боялась, что муж совершит этот ужасный поступок, и всячески пыталась его успокоить. Но ее действия не имели успеха, и герцог Грейвс постоянно вынашивал план убийства короля. А еще он хотел сделать так, чтобы никто не догадался, что это именно убийство: смерть должна была выглядеть максимально естественной. И вскоре такая возможность представилась.

Это произошло в обычное морозное утро, каких в королевстве зимой бывает огромное множество. При каждом вдохе холод пробирался внутрь, а при выдохе изо рта вырывался густой пар. Герцог Грейвс решил прокатиться по окрестностям королевства и немного отвлечься от терзавших его проблем. Он подозвал к себе кучера и попросил его прокатить себя по отдаленным местам Золотой Земли. Герцог сел внутрь кареты, и она понеслась вдаль. Так ехал Корнелиус несколько часов. За окном мелькали то деревья, то небольшие замерзшие озера, которые не шли ни в какое сравнение с Зеркальным.. И тут взору герцога открылось небольшое поселение с маленькими деревянными домиками, среди которых, словно гора, возвышался огромный двухэтажный особняк из мрамора и гранита. Корнелиус приказал кучеру остановиться, и тот безоговорочно выполнил просьбу герцога. Грейвс вышел из кареты и потопал по замерзшей мостовой. Холод немного кусал щеки и нос, но Корнелиусу это даже немного нравилось. Вдруг до него донеслась чья-то речь, доносившаяся из-за высокого каменного забора:

— Как они смели так обойтись со мной? Я для короля сделал не меньше, чем остальные лекари, а награда обошла только меня!

Герцог Грейвс подошел к нему и счел нужным заглянул сквозь узенькую щелочку. Он всегда был очень любопытным и ничего не мог с этим поделать. Там герцог увидел высокого статного мужчину, который стоял на веранде своего особняка и курил дорогой табак, запах которого немного одурманил голову Корнелиуса. Он решил постучаться в заднюю калиточку и спросить:

— Простите, сэр, что это вас так разозлило. Ваше возмущение на улице слышно!

— А, что-что вы сказали?! На улице слышно? — усмехнулся возмутившийся человек. — Да если бы вы знали, что произошло со мной, вы бы не стали так говорить.

— Так какова же причина вашего недовольства?

— Вы хотите узнать это? Я вас умоляю! Мы знакомы две минуты, и вы хотите, чтобы я открыл вам чуть ли не самую сокровенную тайну?

Герцог Грейвс как-то сердцем чувствовал, что этот человек способен помочь ему, осуществить чудовищный план по убийству короля, и, конечно же, не отступил.

— Мое имя Корнелиус Грейвс. Я имею статус Герцога.

Суровый мужчина презрительно хмыкнул.

— И что теперь? Я вам вот так на блюдечке всю душу выложу? Не многого ли вы хотите, сэр.

Неожиданно герцог Грейвс понял, как можно попробовать надавить на этого человека.

— А ведь у меня тоже есть повод так злиться! Я же приехал сюда, с целью стать правителем этого королевства! Однажды ко мне вечером прибыл посол и сообщил мне, что Эдуард тринадцатый при смерти, и я должен перенять борозды правления.

— Постойте-постойте! Вы сказали Эдуард XIII? — Перебил герцога мужчина и сильно затрясся от злобы, которая, очевидно, его переполняла.

— Да-да. Он самый. Я так надеялся, что стану королем, а на деле оказалось, что болезнь не так уж и тяжела, и мне не получить корону.

— Я мистер Баренс. — неожиданно представился человек. — Эдвард Баренс

— Очень приятно! — отозвался Корнелиус.

— Знаете, а ведь болезнь короля и была смертельной! Он гас прямо на глазах.

— Вы что, были знакомы с ним?

— Я был одним из тех, кто лечил Эдуарда XIII.

— А я вас ни разу во дворце не видел.

— Не удивительно! Я давно уже не появлялся там.

— И какова же причина?

— Вы хотите знать истинную историю, сэр.

— Мне было бы очень интересно послушать. — нетерпеливо настаивал герцог.

— Пять лет назад я был вызван мистером Моулом из соседнего королевства, чтобы помочь в лечении короля Эдуарда. — начал Эдвард Баренс. — Видите ли, в Золотой Земле медицина недостаточно развита, и мне пришлось прибыть сюда. Я не сразу понял, в чем причина болезни. Мне для этого потребовалось около месяца. Я поднял всю медицинскую литературу, и в конце концов выявил недуг. Не буду забивать вам голову названием, сэр. Вряд ли оно вам что-нибудь скажет.

— И правильно, сэр. Все равно я в этом ничего не понимаю.

— Позволите, я все же продолжу. — недовольно сказал мистер Баренс.

— Да-да, разумеется, простите меня.

— Так вот, спустя еще полгода мне удалось создать лекарство. Оно состояло на основе можжевельника, крапивы и клюквы. Благо, всего этого полно у болота на западной границе. Я пошел к главному лекарю, тому самому мистеру Моулу, и представил свое средство. Он его очень подробно и внимательно изучил, а затем дал свое одобрение. Но потом он мне сказал, что обо мне король Эдуард не должен узнать, так как королевство, из которого я родом, давно является главным врагом для него. Мне это не нравилось, но до внутренних интриг мне не было дела. Для меня главной целью было спасти жизнь человеку. Мистер Моул пообещал, что награда все же не обойдет меня стороной, но его слово не было сдержано! Обо мне все забыли! Я думал, что неудачник, что все конечно, что мне не зачем больше жить… А потом я случайно узнал от мистера Бэйливика, его вы, наверное, хорошо знаете, церемониймейстером во дворце у короля служит, что королю стало лучше. Поначалу, я сильно удивился и не поверил сказанному мистером Бэйливиком. Но потом о чудесном выздоровлении короля стало говорить все королевство. Я был так рад, что мое лекарство работает, но факт того, что истинный герой осталс в тени меня сильно раздражал.

— Постойте, но Моул говорил, что лекарство изобрел мистер Дэвис.

— Он это сделал, чтобы отвести от себя подозрения. Ведь все знают, что хоть он и главный лекарь, но знает мало. В общем, не знаю, зачем он это сделал. Может быть славы хотел, а может еще чего-то. Непонятно! Но я поклялся, во что бы то ни стало отомстить мистеру Моулу, и пролить свет на «чудесное» выздоровление Его Величества. Все должны знать, кто на самом деле помог ему. Ради этого, я даже не вернулся домой, а остался здесь.

— И как вы хотите отомстить мистеру Моулу?

— Ой, точно не знаю. Возможно найму какого-нибудь бедняка и за среднюю плату он нападет вечером на этого подлеца, а может…

— Нет-нет, постойте, сэр. Так сразу могут вас найти. Ведь ничто не мешает этому человеку все рассказать в пьяном угаре.

— И что же тогда делать?

— Ну разве не ясно? Вы же можете создать какую-нибудь отраву, а я подмешаю ее мистеру Моулу, когда тот будет обедать вместе с нами. И никто на вас не смеет подумать.

— Постойте, а зачем вам в это впутываться? Вы горите каким-то странным желанием.

— Ничего в моем желании странного нет. Я просто терпеть не могу несправедливость. Награда должна доставаться тому, кто ее получил.

Конечно, герцог Грейвс врал. Ведь главной его целью было отнюдь не восстановить справедливость, а убить короля. Только так он смог бы сделаться правителем.

— Но мне потребуется некоторое время, чтобы создать такую отраву, которую нельзя будет почувствовать. — сказал мистер Баренс.

— Ну тогда я не буду вам мешать, сэр. Как только закончите, дайте мне знать. — Глаза герцога явно горели от нетерпения.

На том и порешили. Корнелиус пошел во дворец, а Эдвард Баренс приступил к разработке яда.

Герцог Грейвс всячески старался не показывать своей радости от скорой кончины короля. Весь оставшийся день он ходил с каменным лицом и ни на кого не поднимал своих глаз. Но поведение герцога все же начало его выдавать: он был очень нетерпелив и постоянно куда-то убегал или срывался с разговора. Когда Эмма спросила, почему его так долго не было во дворце, он не нашел ничего лучше, как сказать, что был в виноградниках. Хотя в Золотой Земле их отродясь не было, и быть не могло. Да и какие виноградники могут быть зимой? Эмма смутилась, но не выдала своего смущения и сделала вид, что ей послышалось про виноградники.

С Вильямом никто не хотел разговаривать. Действительно очень странно: когда он хотел о чем-то побеседовать с матерью, она была сильно занята: читала свой любимый роман, или играла на пианино. С отцом все было еще хуже: из-за того, что герцог был одержим только лишь одним желаньем — убить короля, ни о чем другом с ним завести разговор просто не представлялось возможным. Мальчик часто запирался у себя в комнате и думал о том, что узнал от троллей. Все это время его продолжали терзать мысли об этом.

И способности начали проявляться с большей силой. Примерно год назад, в королевстве разразилась страшная гроза. Молнии нещадно сверкали, громко гремел гром, а улицы затопило водой. Потоки неслись с немыслимой скоростью, сметая все на своем пути. Вильям глядел на все происходящее с балкона дворца. И тут до него донеслись самые страшные слова, которые только можно слышать:

— Доченька! Нет! Нет! Хватайся за что-нибудь! Вон дерево, держись за него! Только не отпускай!

Это кричала молодая женщина. Ее голос был настолько пропитан страхом и ужасом, что по коже Вильяма пробежали мурашки. Его бросило в холодный пот, и он весь немного затрясся. Мальчик уже был готов вернуться в свою уютную комнату, сесть в кресло возле камина и спокойно переждать непогоду, но вдруг его слух уловил не крик взрослой женщины, а слабый плачь ребенка. Вильям обернулся и увидел, как мощный водяной поток уносит тоненькую, как тростиночку, девочку. Она визжала, захлебываясь от воды.

— Что же мне делать? — подумал Вильям. — Если я применю магию, то это увидит мама этой девочки. И что тогда будет? Вдруг она расскажет кому-нибудь, и меня казнят? Ведь всякого рода магов по всему миру казнят? Но ведь нельзя просто смотреть на это. И будь что будет!

Руки Вильяма объяло уже знакомое голубое свечение, и вода расступилась, давая возможность матери подбежать и схватить девочку. Она жутко перепугалась и не могла пошевелиться. Но страх за жизнь дочери пересилил: она схватила девочку и быстро забралась на средней высоты холмик. Как только она это сделала, вода тут же с оглушительным грохотом снова потекла. Волны подбирались все ближе и ближе, пока ноги женщины не оказались по колено в воде.

— Они же могут утонуть! — пронеслось в голове Вильяма — Надо действовать! Но что я могу сделать?

В отчаянии, он топнул ногой и… чудо! Холмик задрожал и поднялся над водой футов на двадцать. Мать и дочь не верили своим глазам: теперь они не могли утонуть. Они стояли, держась за руки и смотрели на небо, которое стало понемногу проясняться. Мама с дочерью были спасены. Их спас Вильям, который, в тот момент, лежал на балконе абсолютно обессиливший.

— Я что, только что заставил вырасти холм? — крутилось в голове Вильяма. — Но ведь тролли сказали, что мне подчинится лишь одна стихия. А теперь я еще и землей управляю. Бред какой-то!

Естественно, мальчик ничего не рассказал родителям, а люди, которых он спас, и вовсе забыли о том дне. Со страху, конечно.

А еще один случай произошел с Вильямом в один из праздников Хэлоуина. Церемониймейстер решил подшутить над ним, и когда мальчик вышел из своей комнаты незаметно над самой дверью повесил три огромных тыквы — «Светильника Джека». И когда Вильям поздно вечером, подойдя к своей комнате открыл дверь, его встретили три устрашающе ухмылявшиеся светящиеся рожи. Он так перепугался, что от страха в его голове что-то щелкнуло, и свечи внутри тыкв моментально погасли. А огонь в камине, который до появления Вильяма не горел, вспыхнул, как маленькая спичка. Казалось, что огонь из тыкв перешел в камин. Это очень сильно напугало Вильяма, и он решил, что никому не нужно знать его секрета. Поэтому мальчик много времени проводил один и ни с кем не хотел иметь дела. Его любимым местом в королевстве стала самая северная башня дворца, которая называлась Астрономической. Именно там Вильям и проводил почти все свое время. Бескрайние просторы вселенной нагоняли на него чувство спокойствия и умиротворения.

***

С того момента, как герцог придумал план по убийству короля, прошла неделя. Тем вечером Вильям, как обычно, отправился на Астрономическую башню. По его подсчетам именно сегодня должно было быть видно сильный звездопад, и он задался целью его увидеть. Вильям специально оделся как можно по-теплее, потому что не знал, сколько времени ему придется находиться на крепком январском морозе. Он зашел в знакомую дверь, поднялся по узкой винтовой лестнице, и оказался наверху. Поначалу было холодно, но Вильям вскоре свыкся и дрожать перестал. Он настроил свой телескоп и принялся рассматривать ночное небо. Скучно: все темное, луны не видать, лишь звезды слабо мерцают на ночном небе. Вильям снова начал дрожать. Ему хотелось поскорей увидеть звездопад и пойти в свою спальню. Именно там было тепло и уютно. Но не меньше хотелось понаблюдать за звездами, и он остался.

По большому счету ничего стоящего не происходило: все также звезды мерцали холодным белым светом, а холод забирался все глубже и глубже. Чтобы немного согреться, Вильям взял с собой наверх немного горячего чая с облепихой. Самое оно, когда боишься, что заболеешь. Из чаши валил еле заметный пар, так как чай уже поостыл. Но и в таком состоянии он согревал Вильяма, и тому на душе становилось отлично.

Выпив небольшое количество чая, Вильям вновь прилип к телескопу, и спустя всего пару минут он увидел, как что-то ярко белое стремительно пронеслось мимо его глаза. Потом еще одно, и еще.

— Наконец началось! — обрадовался Вильям.

И да, действительно началось. Метеоры стремительно проносились и тут же исчезали. Поток явно усиливался, небо окрасилось в ослепительно белый оттенок, как вдруг… послышался четкий хлопок дверью да такой сильный, что его услышал Вильям, который находился гораздо выше. А может это произошло лишь потому, что ночью все слышится гораздо лучше. Ведь никакие посторонние звуки не смеют отвлекать. Это хлопнула дверь от северного выхода дворца. Ей редко кто пользовался, ведь она не была парадной, и из нее неудобно выходить в город. Нужно было обойти дворец и все равно оказаться у парадного входа. Даже сам король Эдуард не мог толком объяснить, зачем она была нужна. И вот все же для кого-то понадобилась. Вильям сильно насторожился и прислушался, но к его огорчению до него донеслись лишь чьи-то шаги.

— Как странно… — подумал Вильям. — Кому это понадобилось среди ночи пользоваться этим выходом? Возможно тому, кто не хочет быть замеченным.

Шаги резко прекратились.

— Значит этот кто-то остановился недалеко. — предположил мальчик.

Он оторвался от телескопа и, слегка перевесившись за перила башни всмотрелся в ночную мглу. При тусклом свете звезд он различил фигуру мужчины в длинном теплом пальто и тяжелых сапогах, так как следы на снегу остались довольно глубокими. Тот мужчина явно кого-то ждал. Он стоял перетаптываясь с ноги на ногу и пытался хоть немного согреться. Тут издалека к нему стала приближаться еще одна фигура. Судя по походке, это тоже был мужчина, но гораздо моложе и стройнее того первого, что ожидал в нескольких шагах у входа.

— А-а-а… — протянул человек, подошедший к стоящему. — Вы получили мое послание, сэр?

— Давайте скорее, я до нитки промерз тут стоять, ожидая вас. — Дрожа всем телом ответил первый человек. Вильям сразу узнал его: это был отец — Корнелиус Грейвс.

— Что мой папа тут делает? — в полном непонимании у самого себя спросил Вильям.

Подошедший человек снова заговорил, и через мгновение его слова донеслись до Вильяма:

— У меня для вас приятные новости! — хрипло сказал человек.

— О, Эдвард, Чем же вы меня порадуете? — спросил герцог Грейвс.

— А вы сами не можете догадаться?

— Некогда мне с вами тут загадки разгадывать! — вскричал Корнелиус. — Вы по делу или просто поболтать?

— Тише, тише! — прошипел Эдвард Баренс. — Еще кто услышит, заподозрят чего.

— Уверяю вас, мистер Баренс, здесь нас никто не может слышать.

Но герцог сильно ошибался: его слышал Вильям.

— Значит-с так, сэр. — начал мистер Баренс, обращаясь к герцогу Грейвсу. — После долгих и тщательных экспериментов, мне удалось получить идеальную отраву. Она не имеет ни цвета, ни запаха, ни, тем более, вкуса. Ее можно незаметно подмешать в еду или чай мистеру Моулу, и он не сможет этого заметить.

— Простите, — перебил мистера Баренса герцог, — А как именно яд подействует на коро… то есть мистера Моула?

Герцог чуть не сказал про того, кого на самом деле хотел отравить, но вовремя успел придержать язык. И все таки Эдвард Баренс немного смутился, но вида не показал.

— О-о-о… — протянул он, — вы знаете, эта отрава сначала обездвижит все тело, затем мышцы начнет одолевать нестерпимая боль, с которой никак нельзя будет справиться, а потом, мистер Моул в страшных судорогах перестанет дышать и умрет. В общем, как по мне, достойная смерть для такого человека, как этот.

— Да-да, сэр, конечно! — согласился герцог. Но, естественно, до мистера Моула ему не было никакого дела.

Эдвард Баренс протянул герцогу небольшой мешочек с флакончиком отравы и пошел прочь. Корнелиус, удостоверившись в том, что поблизости никого, отправился во дворец. Но герцог снова ошибался. Вильям все еще стоял наверху в Астрономической башне и тихо за всем наблюдал. И, конечно, он сначала не верил тому, что происходит вокруг. Но потом, в сотый раз удостоверившись в правоте, он решил проследить за своим отцом. Спустившись с башни астрономии, Вильям пошел вслед за герцогом Грейвсом. В коридорах дворца было как-то по-зловещему неуютно и даже немного страшно. Редкие свечи, которые засветлялись каждый вечер фрейлинами короля Эдуарда, дарили очень слабый тусклый свет, и Вильяму приходилось передвигаться буквально на ощупь. Но впереди шел герцог, неся перед собой ярко светивший фонарь, и это помогало мальчику идти точно вслед за ним. Вильям старался ступать бесшумно, и это у него получалось прекрасно. Герцогу и в голову не могло прийти, что за ним по пятам следует его сын, который в чем-то его заподозрил.

Вильям поднялся на этаж, где находилась королевская спальня. А герцог, тем временем, настолько ускорил шаг, что мальчику пришлось перейти на легкий бег. Герцог Грейвс дошел до спальни короля, но его вдруг окрикнул молодой стражник, вышедшей из-за угла:

— Ваше высочество, что вам здесь надобно?

Герцог от неожиданности вздрогнул так сильно, что маленький пузырек чуть не выпал из его руки, а Вильям моментально спрятался за первые попавшиеся бархатные занавески у окна.

— Мне… мне… надо к Его Величеству! — хотел твердо сказать Корнелиус, но вместо этого чуть слышно промямлил.

— А не слишком ли позднее время вы выбрали для визита, ваше высочество. — стал интересоваться стражник.

— Мне так не кажется! — настаивал Грейвс.

— В таком случае, сэр, я сейчас позову главного лекаря. Уж он то вас точно туда не впустит.

Тут герцог понял, что сейчас не самое время подмешать отраву, ибо его заметил стражник, и если король умрет, все сразу же подумают на него.

— Потом как-нибудь подмешаю. — прошептал себе под нос Корнелиус, и восвояси отправился к себе в спальню с переполняющим чувством злости и ненависти к королю Эдуарду.

***

На утро все собрались за завтраком в столовой. У герцогини было прекрасное настроение из-за того, что Бэйливик сказал ей о скором балу, по случаю юбилея короля Эдуарда. Все в замке уже начинали интенсивно готовиться к этому знаменательному событию, хотя до него и оставалось более полугода. Церемониймейстер искал лучших музыкантов, а королевский повар придумывал очень изысканное меню. Вильям тоже был счастлив, так как бал помог бы ему отвлечься от своих мыслей о силе, которой наделила его сама матушка природа. И только герцог Грейвс всюду ходил с каменным лицом и злился на весь мир. Он был одержим лишь одной единственной целью: убить короля Эдуарда и возглавить Золотую Землю. Часы в Большом зале пробили полдень, и мистер Моул попросил Его Величество, чтобы тот, как обычно пошел и выпил лекарство, разработанное мистером Баренсом. Король возражать не стал, потому что знал о том, что может произойти если не выпить его. Ведь болезнь никуда не исчезла, как ранее все думали. А лекарство лишь облегчало страдания Его Величества. Вот и в эту самую минуту король Эдуард пошел в сопровождении мистера Моула и одного из стражников в свою спальню, для принятия одного глотка чудодейственной микстуры. Мистер Моул взял маленькую серебряную ложечку, капнул на нее немного лекарства и дал королю Эдуарду. Тот молниеносно выпил ее, немного поморщился (очевидно жидкость была немного противной) и вдруг… он зашатался, его глаза закатились кверху, все лицо сделалось белым, и король навзничь упал на холодный каменный пол.

— Ваше Величество, — пролепетал мистер Моул, — что… что с вами?

Король Эдуард ничего не ответил, а лишь чуть слышно прохрипел. Мистер Моул быстро подбежал к прикроватному столику, на котором стояли десятки уже запыленных от времени пузырьков и флакончиков. Он в отчаянии пытался найти то, что могло как-то исправить сложившееся положение. Мистер Моул перебирал один пузырек за другим, но ничего не могло спасти короля от неизбежно нагонявшей его смерти.

— Быстро! — закричал лекарь, обращаясь к стражнику, стоявшему у дверей в королевскую спальню. — Скорее, зови всех моих коллег! Ну, какого черта ты стоишь? Давай!

И стражник пулей метнулся из комнаты.

Король продолжал лежать на полу. Он уже не так сильно дергался, руки и ноги казались обездвиженными, и лишь сухие потресканные губы непонятно двигались, стараясь что-то сказать.

Спустя несколько минут в комнату с лежащим на полу королем вбежали все остальные лекари королевского двора. Мистер Моул смотрел на них полным растерянности взглядом.

— Что здесь случилось? — в полнейшем недоумении спросил, обращаясь к мистеру Моулу, один из лекарей.

— Я…я не знаю… все было как обычно: я подал Его Величеству лекарство, он его выпил и, спустя миг, упал.

— Может быть в микстуру что-то подмешали? — предположил другой лекарь — Вы случайно не почуяли никакого странного запаха, исходящего из флакона?

— Никак нет. Я же вчера немного замерз на улице, и сегодня у меня совершенно заложен нос.

— Очень жаль, мистер Моул. Возможно, это можно было предотвратить.

Тот лекарь поднял с поля пузырек с лекарством и поднес его к своему носу. Он долго пытался уловить посторонние нотки запаха, и спустя некоторое время у него это получилось.

— Да, так и есть, мистер Моул. — грустно сказал он. — слабо отдает белодонной. Этой самой ядовитой ягодой, которая только может расти в наших краях.

У всех присутствовавших в комнате из глаз стали капать слезы. А король уже не подавал никаких признаков жизни. Его дыханье остановилось, и Его Величество теперь на всегда покинул этот мир.

— Нужно положить его на кровать. — сквозь слезы сказал мистер Моул.

— Да, сэр, я полностью согласен с вами. — отозвался кто-то из лекарей.

Они с мистером Моулом аккуратно взяли короля, подняли его и осторожно уложили в постель.

— Что здесь случилось? — диким воплем закричал герцог, когда вместе с Эммой и Вильямом ворвался в королевскую спальню. Мистер Моул поднял на него полные скорби и слез глаза.

— Печальная новость, ваше высочество, — тихо говорил он, — Его Величества больше нет с нами.

— Как! Не может этого быть! — прошептала герцогиня и, прижав ладонь к своим задрожавшим губам, медленно опрокинулась на стену.

— Что случилось, сэр? Спросил Вильям, пытаясь побороть идущие из глаз слезы, но тщетно.

— Кто-то подмешал яд в лекарство короля Эдуарда. А я… это моя вина, ваше высочество! Я должен быть проверить его, почувствовать какой-то посторонний запах, но я не мог этого сделать, в виду своего противного насморка! Эх, горе мне, ваше высочество! Если можете, простите меня! — распинался мистер Моул.

— Нет! — твердо, без какой-либо скорби и грусти отозвался герцог Грейвс. — Вам не будет никакого прощения! По вашей милости умер король, и я сделаю все, чтобы вы ответили передо мной по всей строгости!

— Но я…я… я же не мог ничего сделать, поверьте мне! — всхлипнул мистер Моул и высморкнулся в свой серый клетчатый носовой платок.

— Не будет вам никакого прощенья! Вы виновны в смерти короля! Стража, уведите его и бросьте в темницу! — приказал герцог Грейвс двум стражникам, стоявшим возле дверей.

— Нет, нет… прошу вас, ваше высочество, я не виноват в этом!

Но на герцога вопли мистера Моула не производили никакого внимания. Он стоял с каменным лицом и с каким-то странным блеском в своих злобных темных глазах.

— Наконец-то… я до сих пор не могу поверить в это! Я стал королем! Не может быть! Я просто счастлив! — злобно шептал себе под нос герцог Грейвс.

— Но… отец, разве тебе не жаль дядюшку? — спросил Вильям, явно не понимая такой радости в душе герцога.

— Разве что совсем немного! — ответил сыну Грейвс. — Я так долго этого ждал, и вот, теперь король — я.

И герцог Грейвс зловеще улыбнулся.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ТАЙНА МИСТЕРА МОУЛА

Золотая Земля лишилась своего правителя. Невозможно передать той душевной боли, которую переживал каждый человек. Ведь практически все, кто проживал в королевстве, пришли попрощаться со своим любимым королем, который давал нормально жить своим подданным. В тот день, когда происходили похороны Эдуарда XIII, на улице было на удивление тихо и спокойно. Ветер совершенно не дул, снег, казалось, просто застыл на одном месте, и не одна снежинка не двигалась. Когда гроб с Его Величеством вынесли на дворцовую площадь, она погрузилась в отчаянные рыдания людей, находившихся там. Впереди всего похоронного шествия следовал священник, из собора, находящегося недалеко от королевского дворца, и распевал молитвы на старинной латыни. Все двигались к кладбищу, находившемуся на окраине королевства, где покоились остальные члены королевской четы. Люди шли, сняв свои теплые головные уборы несмотря на ужасный январский холод.

К полудню шествие наконец привело короля Эдуарда к месту его последнего пристанища. Могилу уже выкопали и установили каменный памятник со словами: «Здесь покоиться Его Величество король Эдуард XIII. Вечная память лучшему правителю Золотой Земли!» К слову сказать, последняя фраза была высечена на каждом памятнике.

Оставалось лишь опустить гроб вниз. Но желавших проститься с Его Величеством оказалось так много, что придворные смогли закончить погребение только к вечеру, когда уже совсем стемнело, и на небе начали одна за другой загораться звезды и поднялась круглолицая луна. Небо было ясное и спокойное.

Конечно, больше всех скорбели по кончине короля Эдуарда герцогиня и Вильям. Корнелиус Грейвс тоже пытался делать страдающее выражение лица, но у него получалось изобразить лишь непонятную злобную радость. Эмма, заметив это, решила, что муж просто пытается держать себя в руках. Позади них стоял церемониймейстер Бэйливик. Он тоже склонил голову и чуть слышно всхлипывал.

Гроб короля Эдуарда опустили вниз на мощных железных цепях, закидали сверху мерзлой землей. Священник прочел последние заупокойные молитвы, и все стали возвращаться во дворец. Когда на улице стемнело, стало настолько холодно, что даже в карете, в которой ехали Вильям, герцог Грейвс, Эмма и Бэйливик, невозможно было сидеть спокойно, не дрожа. Холод все же пробирался сквозь толстые стены кареты, и Вильям думал, насколько сейчас ужасно чувствует себя кучер, который сидит снаружи и управляет этими лошадьми. Благо до дворца доехали очень быстро, и все, недолго думая, бросились в теплый зал, где придворные с самого утра не тушили уютный камин, дававший приятное тепло, которое так необходимо в холодный январский вечер.

Все устроились в удобных бархатных креслах, стоявших у камина, играющего разноцветными цветами пламени, укрыли ноги теплыми пледами, и Бэйливик начал грустную траурную речь:

— Вот мы и остались без нашего короля. Я не могу передать словами ту боль, которую мы сейчас испытываем с вами, ваше высочество. Но не мало важным остается вопрос о том, кто станет новым правителем королевства. Я думаю, ваше высочество, — обратился церемониймейстер лично к герцогу Грейвсу, — вы, именно вы должны занять трон Золотой Земли.

Глаза Корнелиуса рьяно заблестели. Тем временем Бэйливик продолжал:

— Как новый претендент на трон, вы должны пройти церемонию коронации. Я должен тщательно спланировать это грандиозное событие, так что королем вы сможете стать по-настоящему только месяца через два. Вы согласны столько ждать?

— Безусловно! — ответил герцог Грейвс.

— Так, — продолжал церемониймейстер, — не менее важным остается вопрос о наказании главного лекаря. Как вы считаете, какого наказания он заслуживает, ваше высочество?

— Я думаю, что самого строгого! — твердо сказал герцог Грейвс.

— Неужели… той… самой… смертной казни, дорогой? — пролепетала Эмма.

— Именно! Но я думаю, что и этого мало для него! — сказал Корнелиус.

— Как ты жесток, отец! — отозвался Вильям.

— Это я-то жесток?! — возмутился герцог. — Да этот мерзавец виновен в смерти короля. Если бы он лучше выполнял свою работу, то мой дядюшка был жив!

И снова Корнелиус попытался изобразить скорбное выражение лица, и вновь у него не вышло ничего, кроме странной злобной радости.

— Значит, Бэйливик, сейчас мистер Моул находится…

— В тюрьме, ваше высочество. — отозвался церемониймейстер. — Под строгим надзором королевской стражи! Их там десять человек стоит. Сбежать не получится!

— Очень хорошо! — довольно сказал герцог Грейвс. — Так следить за ним просто необходимо! Я уверен, что те лекари, уверенные в его невиновности, будут пытаться освободить его. А где во дворце тюрьма, Бэйливик?

— В глубоком подземелье, ваше высочество. Туда-то и попасть не так просто. Вход там же, где находится Астрономическая башня, вот только вместо того, чтобы подниматься наверх, нужно спускаться вниз.

— Но он оттуда не выберется? — спросил герцог Грейвс со страхом в голосе.

— Исключено, ваше высочество. — Уверенно сказал церемониймейстер.

— Это очень хорошо! — отозвался герцог Грейвс. — Я доволен вашей уверенностью. А теперь я бы хотел рассказать вам одну из своих интереснейших историй. Так вот…

— Дорогой, — перебила мужа Эмма, — глянь на часы!

Большой золоченный циферблат показывал без пяти минут полночь.

— Ой, и вправду! — спохватился герцог Грейвс. — Всем спать! Сегодня был очень тяжелый день, и мы все очень устали. Давайте ка расходиться по спальням.

Все присутствовавшие в зале согласились с предложением герцога, а Бэйливик уже и вовсе тихо похрапывал в кресле. Вскоре все вышли из зала и пошли по своим спальням.

Неделю спустя, Вильям ходил весь светясь, не взирая на траур который установили в связи с кончиной короля Эдуарда. Он с нетерпением ждал знаменательного события: со дня на день должна была пролетать волшебной красоты комета, и Вильям надеялся ее рассмотреть. Мальчик каждый вечер поднимался в Астрономическую башню, ожидая увидеть редкое космическое явление. Но подниматься к месту наблюдения стало тяжело: поскольку вход в подземелье, где находилась тюрьма, располагался за винтовой лестницей, стражники постоянно проверяли, что нес с собой Вильям. Он был этим недоволен, но против ничего не говорил, так как сам начинал верить в виновность мистера Моула.

И вот в ночь с тридцатого на тридцать первое января Вильям наконец понял, что комета будет пролетать мимо королевства и ее можно будет увидеть первого февраля. Он очень сильно обрадовался и отправился спать. Ведь больше ему нечего было делать на морозе в Астрономической башне. Вильям лег в уютную теплую постель и сразу уснул.

Удивительно, но в эту ночь мальчику приснился странного содержания сон. Он стоял на каком-то крутом утесе возле бурлящего моря, которое вздымалось огромными высоченными волнами, разбивающимися о его самый верх. Вильям ощущал брызги на своем лице, как ветер треплет его волосы. Вдруг сзади к нему подошла женщина, которую он ранее еще ни разу не видел. Она подошла тихо и легонько дернула Вильяма за плечо. Мальчик обернулся. Женщина не представилась, но почему-то Вильям почувствовал, что он знает ее очень долгое время.

— Ты ведь знаешь, что главный лекарь не виновен… — неожиданно начала женщина.

— Откуда вы знаете? — испуганно спросил Вильям. — Я же ни разу вас не видел в королевстве.

— Но ты знаешь, что он не виновен! — настаивала женщина.

— Почему мне так считать? — продолжал, ничего не понимая, Вильям. — И вообще, почему ваше лицо кажется мне таким знакомым?

— Присмотрись ко мне внимательно! — попросила женщина.

Мальчик пристально вгляделся в ее лицо. В нем проглядывались знакомые черты, которые были присущи Мэри Джейн. Но это была не она. Та женщина была несколько ниже, одета поскромнее, и немного худовата.

— Ма… Мама?… — пролепетал Вильям. — Это ты? Неужели правда? Я вижу тебя…

— Да сын! Это я! — сказала женщина. — Так ты должен спасти невинного человека!

— Но с чего, мама ты взяла, что мистер Моул невиновен? — спросил Вильям.

— А ты хорошенько подумай… — сказала мама Вильяма.

— Ах, ну конечно же! — вдруг осенило мальчика. — Я же видел той ночью герцога и какого-то незнакомца, который отдал моему отцу какой-то мешочек с ядом. А герцог в свою очередь хотел, чтобы отрава попала к королю Эдуарду. По крайней мере я так расслышал тогда. Но как же мне доказать невиновность мистера Моула.

— Поговори с ним! — сказала женщина и стала отдаляться от Вильяма, как вдруг… — А, вот еще что, — крикнула она, — отныне ты будешь повелевать огнем!

— Что?.. — не успел спросить Вильям. — Постой мама! Я хочу еще об одном узнать. Почему… Но закончить свой вопрос он уже не успел. Вильям проснулся от яркого северного сияния, пробивающегося через окно.

Мальчик сидел в своей постели и обдумывал, что ему только что приснилось. Для него все, наконец, встало на свои места. Вильям понял, что закравшиеся в его голову сомнения, относительно виновности мистера Моула не беспочвенны. Он понял, что яд, который изготовил какой-то мистер Баренс, на самом деле попал к королю Эдуарду, тот его выпил и умер. Но кто мог подмешать отраву королю, Вильям не понимал, или не хотел верить, что виновен герцог Грейвс. Надо сказать, что в последнее время отношения мальчика с родителями стало весьма напряженными. Его приемная мать стала очень злой и раздражительной по отношению к Вильяму, а герцог Грейвс и вовсе стал его игнорировать. В общем, мальчик хотел просто разобраться в этом деле и открыть людям королевства всю правду. И даже, если эта правда будет горькой и тяжелой.

Вильям решил дождаться следующей ночи. Ведь именно тогда должна была пролетать комета, о которой уже знало все королевство, и появление мальчика в Астрономической башне не вызвало бы никакого подозрения у стражников, охраняющих тюрьму. А пока он ходил и внимательно следил за работой королевской стражи. Мальчик заметил, что солдаты никогда не менялись рядом с самой тюрьмой. Ибо в том месте было очень тесно и неудобно. Они выходили в коридор, и именно там менялась их смена. А то время, что стражники находились вне башни, туда можно было спокойно пролезть и остаться полностью незамеченным. Только для этого надо было уже быть в Астрономической башне. Но это вообще не доставляло проблем, потому что появление Вильяма в данном месте никого не удивляло.

И вот вечером первого февраля Вильям оправился в башню для наблюдения за кометой. Конечно стражники ничего не заподозрили и после не особо тщательного досмотра пропустили наверх. Мальчик, конечно, сначала хотел посмотреть на прекрасную и элегантную комету с ярко пылающим хвостом, и он это сделал. Не успел Вильям подняться и настроить свой телескоп, как уже показалась эта прелестная красавица. Мальчик ее увидел и пошел вниз ждать, когда будет смена караула, и он сможет проникнуть в саму тюрьму. Стражники стояли возле самой двери, и их было отчетливо видно. Вильяму оставалось лишь дождаться долгожданной смены. И вот наконец двое стражников медленно открыли дверь и вышли в коридор. Медлить было нельзя и Вильям пулей бросился в подземелье. Он резко отдернул старую дверцу и очутился перед темной лестницей. Факелов там было немного да и то не все они горели. Оттого мальчик едва мог видеть ступени.

— Постой-ка, приятель, — послышался снаружи грубый голос, — мне кажется, что здесь хлопнула дверь!

— О, нет, брат, — отозвался второй, — Это, наверное, его высочество там наверху за звездами наблюдает.

— А! Ну тогда ничего!

— Фух! — выдохнул Вильям. — Они не поняли, что я здесь. Но как же мне пройти по этой лестнице? Я же совсем ничего не вижу! — подумал он. — Постой-ка! — сказал мальчик сам себе. — Ведь что-то мне сегодня снилось… ах! Конечно! Как я мог забыть!

Он окинул темное пространство своей рукой, и каждый факел, располагавшийся над лестницей вспыхнул ярко красным пламенем. Сначала Вильям немного испугался, но потом понял, что в этом ничего странного нет. Ведь теперь он точно знал, что повелевать стихиями, пусть и несколькими сразу, это, наверное, вполне нормально для таких как он.

Вниз вела такая же винтовая лестница, какая и в Астрономическую башню, но только эта была больше поросшей мхом, а некоторые камни, из которых она состояла, от времени начали крошиться, и Вильяму приходилось ступать на них очень осторожно, чтобы не упасть. К тому же лестница была очень скользкой из-за льда, покрывавшего ступени. Вильям взял один из факелов, прикрепленных к стенам и огляделся. Конца спуску видно не было. Ступени спиралью уходили вниз. Делать все равно было нечего, и мальчик начал спускаться. Чем ниже он находился, тем холоднее становилось. Даже крепкий январский мороз казался для него оттепелью. «Бедный мистер Моул…» — подумал Вильям. Спустившись еще немного, мальчик услышал слабые стоны человека. Это был никто иной, как тот самый мистер Моул. Больше некому было издавать человеческие звуки в этом подземелье. Кстати, на стенах факелов больше не было, и путь освещался только тем, что держал в руках Вильям.

Наконец, ступени кончились, и мальчик оказался возле длинного узкого и темного коридора, по обеим сторонам которого располагались ржавые решетки. Тут до Вильяма снова донесся стон мистера Моула. Но на сей раз он был гораздо громче, и мальчик, осветив пространство своим факелом обнаружил главного лекаря в самой первой камере, располагавшейся возле самой лестницы. От неожиданного яркого света мистер Моул зажмурился. Он не видел его уже очень долгое время. Главного лекаря назвать теперь человеком, в полном понимании, было нельзя. Он лежал на куче старых лохмотьев, волосы спутались в страшные узлы, кожа сделалась бледной и покрылась страшного вида синяками. Голос осип и не напоминал былого баса мистера Моула, когда тот мог громко напомнить королю о принятии лекарства. Он лежал в полной беспомощности и взглядом полном невиновности. Завидев Вильяма, мистер Моул приблизился к решетки и даже попытался ее отогнуть, но этого у него конечно же не вышло.

— За… за… зачем вы пришли ко мне, ваше высочество? — чуть слышно спросил мистер Моул и безнадежно склонил голову вниз.

— Я знаю что вы невиновны в смерти короля! — твердо ответил Вильям.

— Откуда вы знаете? — встрепенулся мистер Моул.

— Ну-у… придчуствие у меня такое. — соврал Вильям. Он вовсе не хотел рассказывать о своем сне, в котором увидел свою настоящую родную маму, которая и открыла правду.

— Что ж, оно вас не обманывает. Я действительно не виновен. Но боюсь, нам этого никогда не доказать. Ведь все указывает на меня. — голосом, полным безнадежности, сказал главный лекарь.

— Нельзя сдаваться, сэр! — вскричал Вильям. — Правда должна быть раскрыта!

— Вы и правда так думаете ваше высочество?

— Уверен! — сказал мальчик.

— И какие же у вас, ваше высочество, имеются подозрения на этот счет? — Спросил мистер Моул.

— Знаете, сэр, — начал Вильям, — еще за неделю до смерти короля Эдуарда, я стоял на Астрономической башне и наблюдал за небывалой красоты звездопадом. Вдруг мое внимание привлек мужской голос. Его обладатель подошел к нашему входу во дворец, которым, кстати, никто не пользуется, и стал ждать моего отца. Он правда вышел немного времени спустя и забрал у незнакомца какой-то мешочек.

Услышав про незнакомца мистер Моул явно встрепенулся.

— Можете описать мне его, ваше высочество? — попросил лекарь.

— Ну… — замялся Вильям. — Он был высоковатый немного худощавый и сутоловатый. А еще он говорил почти как вы, когда рассказывал моему отцу про яд, который принес в том мешочке. А еще… что-то там было еще… точно! — Вдруг вскрикнул Вильям, — он хотел, чтобы эта отрава досталась вам. Да! Точно! Вам! Он явно хотел вашей смерти, но почему-то яд достался королю…

Услышав это, мистер Моул побледнел так сильно, что даже свежий снег теперь показался бы темнее.

— Ты сказал, что он хотел адресовать яд мне. И передал его через твоего отца? — Переспросил лекарь.

— Да. — ответил Вильям.

Мистер Моул сполз по решеткам и присел на промерзший каменный пол.

— Я понял, о ком вы говорите, ваше высочество. Это мистер Баренс. Эдвард Баренс. Он очень хороший лекарь, по-настоящему хороший. Эдвард был моим лучшим другом. Но жил он в соседнем королевстве. А с ним наш король не хотел иметь ничего общего.

— Но почему же, сэр? — Недоумевал Вильям.

— А вы разве не знаете, ваше высочество?

— Нет.

— Там погибли все наследники нашего престола. Во время страшного землетрясения. Говорили, что в этом виновна какая-то женщина, но король не поверил. Он обвинил правителя того королевства в смерти своей семьи и порвал с ним все отношения. И строго настрого запретил нам общаться с людьми, родом оттуда. Но потом король Эдуард заболел. Сильно заболел. Мне больно это говорить, но медицина в Золотой Земли не на высоте. И это мягко сказано. Мы пытались понять, что именно медленно убивает нашего монарха. Я пригласил лучших лекарей нашего королевства, но никто не мог понять причину недуга. А королю тем временем становилось все хуже и хуже. Он уже начинал забывать, что с ним, кто он. Часто лежал, смотря в потолок и бредил. Бредил страшно. Ничего не понимая, не осознавая. Тогда-то я и вспомнил про моего друга Эдварда. Когда Его Величество лег спать рано вечером, я оставил у него своего заместителя и поехал в соседнее королевство.

— А как оно называется, сэр? — Спросил Вильям.

— Мы не можем произносить это название.

— Я вас прошу, сэр. Король умер и больше запрета нет.

— Ну… я право не знаю… — замялся мистер Моул. — Ну хорошо! Уговорили! Название ей — Стонвелл.

— Стонвелл? — нахмурился Вильям. — Никогда не слышал подобного названия.

— Да. Это хорошее место. Там просто неимоверное количество фабрик, заводов, а железные дороги постоянно переплетаются в узлы. По ним быстро бегают и пыхтят паровозы. Там рождаются хорошие специалисты в разных областях. Вот таким и был мистер Баренс. Так вот, ваше высочество. Я приехал в Стонвелл уже за полночь, и сразу же отправился к нему домой. Эдвард был рад меня видеть. Он пригласил меня к себе, я тут же поведал ему проблему, с которой прибыл к нему. Услышав обо всем, Эдвард, не раздумывая, согласился. Но я не сказал о том, что нам запрещено иметь никаких отношений со стонвлянами. Я соврал, что Стонвелльское происхождение будет утаено от Его Величества, чтобы не уволили меня. И Эдвард согласился. Мы приехали в Золотую Землю под утро, как раз за два дня до вашего прибытия сюда. Он сразу понял что за недуг убивает короля и в чем его причина. Мистер Баренс тут же взялся за разработку лекарства. Через неделю после вашего приезда он представил микстуру мне и я ее одобрил. Я не могу передать то мое чувство, когда король пошел на поправку. Я был счастлив, и не было предела моей благодарности Эдварду. Спустя еще немного времени, король совсем поправился и стал заниматься государственными делами. А прием ежедневно лекарства, чтобы состояние не ухудшилось казался сущим пустяком. Вот король Эдуард и решил наградить всех лекарей. Только мой друг оказался недоволен той наградой, которую получил. Он считал, что достоин чего-то большего, потому что улучшение здоровья короля было достигнуто лишь благодаря нему. Я обещал ему поговорить с Его Величеством, чтобы тот наградил его лучше, чем остальных. Но Эдвард не хотел ждать. Он грозился мне, что расскажет королю о себе всю правду. Я же предупредил его, что, узнав обо всем, король будет в ярости. Тогда Эдвард обиделся на меня и поклялся мне отомстить. Он сказал мне, что моя смерть будет неожиданной и очень мучительной.

— Ну что ж… Это объясняет, почему яд оказался у герцога. Видимо, ваш друг хотел, чтобы тот мужчина подсунул его вам. Но непонятно, кто это был, и почему яд попал к королю Эдуарду. Ведь у Его Величества не было врагов, я полагаю.

— Ох! — вздохнул мистер Моул. — Не знаю я, были ли у него враги или нет. Все, что я знал, я тебе рассказал. Теперь, думаю, тебе лучше пойти к Эдварду и все у него узнать. Он живет в первом доме Паучьего переулка. Ты сразу увидишь тот большой роскошный дом. Я считаю, что он будет рад поговорить с тобой обо мне. Вот только не говори, что это я тебя послал к нему. А то он может и разозлиться.

— А вы не думаете…

— Что виноват в том, что случилось? — перебил Вильяма мистер Моул.

— Да!

— Нет! — твердо сказал мистер Моул. — Может быть я и присвоил его заслугу в том, что нашему королю стало лучше, но в этом он виновен сам.

— Ладно! — Ответил Вильям. — А когда у вас состоится казнь? — Вдруг неожиданно спросил мальчик. Мы должны успеть выпустить вас.

— Когда… — грустно молвил мистер Моул, — когда кончиться эта еда.

И лекарь указал на сверток валявшийся в углу, в котором имелось несколько хлебов.

— Вот закончатся они, и я умру от голода.

— Но ведь это бесчеловечно! — Вскрикнул Вильям.

— Да, ваше высочество, — ответил мистер Моул, — в Золотой Земле очень жестокие казни.

— Обещаю, сэр, я освобожу вас и восстановлю справедливость! — сказал Вильям.

— Спасибо, ваше высочество. Большое спасибо! — ответил мистер Моул.

Вильям последний раз кинул взгляд на мистера Моула и двинулся в сторону лестницы. Ему очень сильно не терпелось разобраться во всем произошедшем. Он поднялся к той же двери, в которую и зашел, и прислонил ухо, чтобы понять, нет ли там стражников. К его счастью они как раз снова вышли на замену. Вильям тихонько поднялся на несколько ступеней вверх, а когда стражники встали на свои места, спустился так, будто бы только что вышел с Астрономической башни. Стража ничего не заподозрила и даже поприветствовала его. А мальчик, в свою очередь, поприветствовал их в ответ. Идя в свою комнату, он заметил, как красивая бело-серая луна заглядывает во все окна коридора и заливает пространство таинственным светом. В голове Вильяма вертелось все услышанное от мистера Моула.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

В ПАУЧЬЕМ ПЕРЕУЛКЕ

Следующим утром Вильям проснулся ни свет ни заря и помчался к выходу из дворца, чтобы ненароком не наткнуться ни на кого из придворных. Но мальчик не учел, что церемониймейстер Бэйливик тоже просыпается очень рано и начинает в своей манере наводить порядок по всюду. Вильям заметил его возле кухни, когда он за что-то строго отчитывал повариху. Мальчик попытался незаметно проскользнуть мимо него, но Бэйливик это заметил и окликнул:

— Ваше высочество, вы куда это собрались в такую рань?

— Я…я… — замялся Вильям, — прогуляться перед завтраком.

— А не рановато ли для прогулки, ваше высочество? Еще совсем темно! Не хотите ли, чтобы я составил вам компанию?

— Нет! — сначала твердо ответил Вильям, но потом понял, что церемониймейстер тоже не против узнать правду о смерти короля. Мальчик решил начать из далека: — А у вас не закрадывается сомнений в том, что мистер Моул может быть не виновен в том, в чем его обвиняют? Ведь я не помню, чтобы вы яро поддержали моего, так называемого отца.

Было видно, что вопрос Вильяма поставил Бэйливика в неудобное положение. Он несколько секунд промолчал, будто искал в голове как можно правильнее ответить, а потом сказал:

— Вам честно ответить, ваше высочество?

— Ну хотелось бы, конечно! — улыбнулся Вильям.

— Сомнения закрались в меня, когда ваш отец так яро и моментально обвинил мистера Моула. Видите ли, мы с ним лучшие друзья и он мне ничего не говорил про убийство, да и в глазах его ничего не было видно. Я тоже не верю, что он мог убить короля Эдуарда! — уверенно произнес церемониймейстер.

— В таком случае, вы не будете сильно ругаться на меня, когда узнаете, что я этой ночью пробрался в тюрьму и поговорил с ним.

— Что?! — громко крикнул Бэйливик, будто забыл, что все обитатели дворца еще спят, но быстро опомнился, и закрыл рот своей ладонью. Но вот эхо отразилось ото всех стен дворца и создало неразборчивый гул, а хрустальные люстры, свисавшие с потолка легонько зазвенели. — Вы в своем уме? А если вас кто-нибудь там видел? Они ведь тут же доложат обо всем герцогу! — теперь Бэйливик шептал.

— Не волнуйтесь вы так! — успокоил Вильям церемониймейстера. — Никто меня там не заметил! Я же постоянно бывал в Астрономической башне. А когда стражники менялись, я тихо проскочил в подземелье.

— Но зачем… Зачем вы так рисковали, ваше высочество? Что толкнуло вас на это? — спрашивал Бэйливик.

— Я… я не знаю. Правда! — ответил Вильям. — Что-то внутри меня не давало мне покоя. Когда мистера Моула обвинили в убийстве короля Эдуарда, я сразу в это не поверил!

— Но как вы могли усомниться в словах вашего отца? — удивлялся церемониймейстер.

— Ну во-первых он мне никогда не был отцом, а во-вторых я не хочу, чтобы эта история оставалась мрачной страницей в жизни ваших людей.

— Но ведь они вместе с герцогиней растили вас!

— Да. Это так! Но они никогда не поддерживали меня ни в чем. Когда я хотел поделиться с ними своими переживаниями и мыслями, они сразу же отмахивались от меня. И у меня есть все сомнения полагать, что в смерти короля Эдуарда они играют не последнюю роль. Нет! Я ни в коем случае не обвиняю их, но все же пусть восторжествует справедливость!

— Я тоже солидарен с вами по этому вопросу, ваше высочество!

— Ну хватит, Бэйливик, этого официального обращения ко мне! Просто Вильям!

— Я так не могу! — возмутился церемониймейстер.

— А я все же настаиваю!

— Ну ладно! Так уж и быть! — согласился Бэйливик, явно понимая, что их спор ни к чему хорошему не приведет. — Ну так куда мы собираемся? — спросил церемониймейстер.

— Так я же вроде бы уже говорил?

— Хм… нет. Я думаю, что нет.

— Нам надо будет отправиться в Паучий переулок. Там мы и узнаем нечто новое. По крайней мере, мне так кажется сказал Вильям.

— В Паучий переулок?! Серьезно? — удивился Бэйливик.

— Ну да, а что в этом такого? — спросил Вильям.

— Так это в тридцати милях от сюда! В поселке Энтфернтштадте. Долго же нам до туда добираться. Вот что мы сделаем! Вы, ваше… Вильям, идите чего-нибудь поешьте, а я тем временем пойду приведу к нам повозку.

— А вы разве есть не будете? — побеспокоился Вильям.

— Нет, дорогой! Спасибо вам! Я возьму чего-нибудь перекусить с собой. И да, вот еще что, предупредите ваших родителей, чтобы те не беспокоились!

— Я думаю не стоит им об этом говорить. Мало ли что они смогут сделать.

— Ну ладно, сэр, вам видней. — ответил церемониймейстер.

И Бэйливик отправился за лакеем и повозкой для визита их двоих в паучий переулок.

— А, собственно, к кому мы направляемся-то? — опомнился церемониймейстер.

Вильям махнул ему, чтобы тот подошел ближе.

— Мне рассказал мистер Моул о своем старом друге, который живет в Паучьем переулке и сможет пролить нам хоть какой-то свет на эту тайну.

— А кто он? — полюбопытствовал Бэйливик.

— Да так, знаете ли… его старый знакомый. — соврал Вильям. Он явно не хотел, чтобы церемониймейстер узнал всю правду об Эдварде Баренсе, потому что знал, как в Золотой Земле относятся к сторвлянам.

За окном все еще было темно. Черное мрачное небо, казалось, давило на все, что находилось на улице. Но на Востоке уже немного прояснилось. До восхода оставалось около двух часов. И Вильям радовался, что им с Бэйливиком не придется в потемках стучаться в дверь к абсолютно незнакомому им человеку. И вот уже донеслось знакомое стучание лошадиных подков по дворцовой площади.

— Ну наконец-то! — подумал Вильям про себя.

Он вышел на крыльцо, возле которого остановилась теплая и уютная карета. Внутри нее уже сидел Бэйливик. Вильям накинул на себя пушистую меховую накидку, так как ветер на улице был очень сильным и ужасно холодным. Мальчик быстро сел внутрь, но и открытой на несколько секунд двери хватило, чтобы холод пробрался в карету, и Бэйливик немного поежился из-за этого и спрятал руки в свою меховую муфту.

— В Паучий переулок, дорогой! Ну же! Трогай по-скорее! — скомандовал церемониймейстер кучеру. — Ехать нам долго и не хочется мерзнуть!

Тот резко дернул поводья, и карета резво покатила в направлении, противоположном от Золотого дворца. Несколько минут церемониймейстер и Вильям ехали в абсолютной тишине. Было слышно лишь только постукивание железных лошадиных подков. Но вскоре им обоим стало скучно, и Бэйливик решил разузнать об Эдварде Баренсе по больше.

— Скажите, пожалуйста, а кто этот загадочный друг мистера Моула? — Поинтересовался церемониймейстер. — Откуда он, собственно говоря, родом? И почему я его не знаю?

— Я скажу вам, сэр, только если пообещаете, что это останется между нами!

Бэйливик в знак согласия кивнул головой.

— Ну хорошо. Во-первых он из… вы точно никому не расскажите.

— Да нет же!

— Он из Стонвелла…

— Откуда?! Это правда?! — закричал церемониймейстер. — Вам что не известно о нашем самом главном законе?!

— Ну разумеется известно. — спокойно ответил Вильям. — Мистер Моул мне столько рассказывал про него. И о том, что вам даже думать нельзя о Стонвелле и его жителях. Но все же, если бы не мистер Баренс, то король Эдуард умер бы намного раньше.

— Ах вот оно что! Значит мистер Моул в тайне от меня да и от самого короля притащил от туда какого-то неизвестного типа!

— Во-первых, сэр, не притащил, а любезно пригласил, а во-вторых более подробный рассказ мы выслушаем от Эдварда Баренса.

Спустя некоторое время в пути, Вильям и церемониймейстер стали любоваться прекрасным зимним рассветом. Солнце осветило верхушки Тенистых гор и стало подниматься все выше и выше, пока не оказалось выше всего, что находилось на земле и не окинула своими прекрасными желтыми лучами. Карета, не сбавляя хода, двигалась в Паучий переулок. Церемониймейстер не очень переносил дальние поездки, так как его все время укачивало, но по долгу своей службы ему редко получалось их избегать. От того Бэйливик немного помрачнел, но Вильям разговаривал с ним о своем прошлом, и церемониймейстер снова пришел в себя.

Спустя четыре часа Бэйливик и Вильям наконец оказались в небольшом поселке со средненькими деревянными домиками и с кроваво-красными черепичными крышами. Дорога была несильно ровной, и карету немного потряхивало на ухабах, а лошади стали недовольны и громко возмущаться. Вильям сразу увидел огромный двухэтажный особняк из мрамора и гранита, возвышающийся над остальными домами.

— Нам надо будет подъехать туда. — сказал Вильям.

— Понял вас! — ответил Бэйливик, и карета резко завернула за угол и оказалась у величественных кованных ворот с позолоченными ручками. А по обеим сторонам стояли две статуи каменных гаргулий. Их вид немного напугал Бэйливика, но тот не подал никакого вида.

Вильям, прилагая небольшие усилия, постучал в ворота и по ту сторону стали громко гавкать два сторожевых пса. Их лай, казалось, оглушил всех, кто находился поблизости. Собаки заливались минут пять, пока кто-то не успокоил их и не выглянул за ворота:

— Кто там? — спросил грубый мужской голос по ту сторону.

— Нам нужен мистер Баренс, сэр! — смело отозвался Вильям.

— А за чем вам мой господин понадобился?

— У нас к нему очень серьезный разговор! — вмешался Бэйливик. — Может быть вы уже впустите нас, а то мы уже ног не чувствуем!

— Эй, Барри, кто это там пришел к нам в столь ранний час? — Послышался голос, который доносился откуда-то из далека.

— Да говорят по какому-то вопросу к вам явились, господин! — ответил голос, находившийся у ворот.

— Ну тогда пусть заходят! Не на морозе нам разговаривать! Пускай их, Барри!

Кованные ворота со скрипом отворились, и церемониймейстера с мальчиком встретил старенький человек с немного горбатой спиной и коротенькой редкой бородкой. На нем была меховая накидка и очки с очень толстыми линзами.

— Проходите, господа, мой господин ждет вас у себя дома.

Вильям с Бэйливиком проследовали в дом. Внутри их встретил высокий худой мужчина, на вид которому было чуть больше сорока лет. Но угрюмое лицо делало его старше своих лет.

— Эдвард Баренс, господа! — представил хозяина слуга Барри.

— Спасибо, дорогой, а теперь скройся из виду! — отозвался мистер Баренс.

И старый человек послушно удалился из комнаты.

— Ну что же, дорогие гости. Чем я могу служить? — спросил Баренс, глядя на церемониймейстера. — В чем заключается ваша проблема?

— Проблема?! Какая проблема? — хором переспросили Вильям и Бэйливик.

— Ну, на что жалуетесь? Где чувствуются боли, какого рода и все такое? — Спросил мистер Баренс и достал из ящика своего стола немного пожелтевший от времени блокнот и открыл его на почти последней странице, так как все остальные были исписаны черными чернилами. Эдвард включил настольную лампу и приготовился записывать.

— Вы что это задумали? — удивился Бэйливик. — Зачем это вам?

— А как я поставлю вам диагноз, если ничего не узнаю о вашей проблеме? Наугад, что ли?

— Так вы что, лекарь? Еще больше удивился Церемониймейстер.

— Ну да, а вы что подумали?

Тут Вильям решил взять диалог в свои руки:

— Позвольте мне поговорить с мистером Баренсом. — попросил он церемониймейстера, и тот согласился.

— Вы, вероятно, знаете, какое горе постигло королевство? — начал мальчик.

— Если вы имеете ввиду смерть короля, то я не считаю это горем.

— Да как вы смеете так говорить?! — возмутился Бэйливик.

— А что вы думаете, я буду как все убиваться по «любимому правителю»?

— Успокойтесь, сэр! — Попросил Вильям церемониймейстера, глядя как тот покраснел от гнева. Надо признать, что его таким еще не видел никто.

— Простите Бэйливика. Он не хотел вас ни в чем обвинять. — извинился Вильям.

— Так за чем вы ко мне пожаловали? — спросил Эдвард Баренс, уже собираясь закончить беседу.

— Нет-нет, подождите, это очень важно. — спохватился Вильям. — Ведь мы бы не проделали такой путь за просто так. У нас есть подозрения, что смерть короля не была случайной. Ведь он совершенно поправился, благодаря вашему лекарству

— Моему? — просиял Баренс. — Откуда вы знаете?

— Его лекарству? — удивился Бэйливик.

— Мне рассказал о вас и вашем лекарстве ваш друг мистер Моул.

— Он мне перестал быть другом.

— Но все же, сэр, он в беде. Его заключили в темницу, пока там он не умрет от голода.

Сердце Эдварда дрогнула, а сам он немного побледнел.

— Как… За что с ним так обошлись? — дрожащим голосом спросил Баренс.

— Мой отец считает, что он виновен в смерти короля. Герцог думает, что он подмешал отраву вместо вашего лекарства королю.

Эдвард немного засмеялся.

— Что?! Они думают, что он способен создать яд да еще и подмешать его в микстуры. Да он в них разбирается не больше, чем я в живописи, то есть даже малейшего представления не имеет.

— Но тогда как яд оказался во флакончике из-под микстуры? — спросил церемониймейстер.

— Вы говорите яд?

— Да! — снова хором ответили Бэйливик и Вильям.

— Незадолго до смерти короля, ко мне подходил подозрительный тип. Он интересовался причиной моего плохого настроения, и я рассказал ему о том, как меня обидел Моул и что я хочу с ним сделать. Сейчас я уже жалею о том, что хотел отравить его. Мы разговорились с тем человеком. Он сказал мне, что живет во дворце и готов помочь мне осуществить замысел.

— Но почему вы хотели отравить мистера Моула? — спросил церемониймейстер.

— Да он присвоил все заслуги мистера Баренса себе! — воскликнул Вильям.

— Вы правы, ваше высочество. Но я так и не понял, почему он это сделал.

— Я скажу почему! — Вмешался Бэйливик. — Пока был жив король, нам категорически нельзя было иметь отношения со стонвлянами. Даже родственники не имели права общаться!

— Ах! Да! Как я мог забыть! Он же мне говорил, что раскрыть меня ему будет нельзя! А я думал, что он захотел славы.

— Это все не суть важно! Теперь этот закон не действителен. — сказал церемониймейстер. — Нам надо понять, как яд попал к королю!

— Вы можете описать человека, которому отдали яд, чтобы отравить мистера Моула? — спросил Вильям.

— Ну… он был примерно моего возраста и немного ниже ростом. Голос был груб, и он очень нервничал, когда разговаривал со мной. Мне показалось, что то, о чем он говорил — справедливость, возмездие — было для него не суть важно. Он хотел чего-то большего.

— А как он выглядел? Во что был одет? — спросил Вильям.

— Ну… я так сразу не смогу припомнить… сколько времени уже прошло с того момента… — засомневался мистер Баренс. — Дайте-ка мне немного подумать…

В комнате повисла гробовая тишина, которую нарушали звуки, исходившие от больших напольных часов. Вдруг раздалось два громких удара, что означало два часа дня. И в тот же миг Эдвард Баренс вскочил со своего бархатного кресла и немного вскрикнул:

— Кажется, вспомнил! Да точно! Он был точно ниже меня ростом и немного худого телосложения. На нем была длинная серая мантия, и это дало мне понять, что он относится к королевскому двору. У этого человека был хриповатый голос и очень суровый взгляд.

Вильям и Бэйливик побледнели.

— А вам не кажется… — обратился мальчик к церемониймейстеру.

— Что описание похоже на герцога Грейвса? — закончил тот.

— Да.

— Очень даже и кажется, ваше высочество. Но я все равно не могу понять, зачем ему это было надо.

— А вы уверены, что именно ему вы передали яд? — спросил мистера Баренса Вильям.

— Да, точно. Я в этом уверен. — отрезал Эдвард. — Я передал ему флакон в одну февральскую ночь.

— Это не было, случаем, двадцать девятое февраля? — спросил Вильям.

— Да! Я еще подумал, что неспроста мне удастся отомстить Моулу в день, который наступает раз в четыре года.

— Теперь все ясно! — прошептал Вильям.

— Что вам ясно? — спросил церемониймейстер.

— Это своего отца я видел той ночью, когда находился в Астрономической башне. Но я до последнего не хотел в это верить.

— Но я не хотел, чтобы Его Величество умер. — зарыдал Эдвард Баренс. Конечно, я считал, что меня незаслуженно оставили в тени, но чтобы убить короля… я бы на это никогда не пошел. Яд предназначался для Моула. О Боже! Какой я был дурак. Какое ничтожество!

— Я вас не виню, сэр. — отозвался церемониймейстер. — Вы же не знали, что на самом деле герцог Грейвс отравит не мистера Моула, а короля Эдуарда. Ваша вина лишь в том, что вы изготовили отраву.

— Нет! Это я во всем виноват! — пуще прежнего закричал мистер Баренс и стал метаться по комнате.

— Успокойтесь же вы, сэр! — крикнул Вильям. — Никто вас не винит.

И Эдвард Баренс немного успокоился и снова опустился в свое бархатное кресло.

— Ну что ж, нам уже пора во дворец. — в своей обычной манере произнес церемониймейстер. — Спасибо, что вы уделили нам время.

— Но постойте! Вы же ничего не ели! — остановил Вильяма и Бэйливика мистер Баренс. — И дорога была долгая. Останьтесь, господа.

— Ну хорошо! Все равно нас никто не будет искать.

— Как же не будут? — спросил Вильям. — Мать, наверное, вся изнервничается.

— Я им записку оставил на столе. Они ее заметят и волноваться не будут! — Ответил Церемониймейстер.

— Ну вот и славно! — обрадовался мистер Баренс. — Эй, Барри! — позвал он своего слугу. — Скажи миссис Гиллс, чтобы подавала обед на троих.

— Хорошо! Отозвался хриповатый голос из соседней комнаты.

Через полчаса церемониймейстер, Вильям и Эдвард расселись в уютной столовой. Низенькая пухленькая женщина средних лет принесла вкусный куриный суп с потрашками и поставила три тарелки возле гостей и хозяина. Бэйливик с Вильямом очень быстро съели первое, и кухарка не успела подать второе. Гостям немного пришлось подождать. Вскоре на столе появилось вкуснейшее жаркое, которое наполняло своим ароматом всю столовую комнату.

А тем временем за окном разыгралась настоящая вьюга. Снег кружился и завивался ужасно-страшными вихрями. По дороге неслась поземка. Лошадиные крики стали слышны из окна дома мистера Баренса.

— Как же поедем обратно? — спросил Вильям церемониймейстера.

— Не волнуйтесь, ничего страшного. Просто медленнее поедем, вот и все. — ответил Бэйливик.

— Неужели вы не хотите остаться и переждать непогоду у меня? — обиженно спросил мистер Баренс.

— Нет, сэр, простите, но нам пора во дворец. — ответил церемониймейстер.

— Ну ладно! — сказал Эдвард Баренс.

— Ну что, пойдемте к карете? — обратился Бэйливик. — Нам и правда уже пора домой.

Вильям кивнул. Они попрощались с хозяином дома, и Барри проводил гостей за калитку Баренского имения. Бэйливик и Вильям сели в карету, и та живо тронулась и поехала во дворец. Метель все усиливалась. Снег повалил очень большими и плотными хлопьями, которые облепили все стекла кареты. Лошади были недовольны дорогой и громко ржали. В поворотах кучера почти останавливали карету, чтобы ее не занесло. Холод все так же пробирался сквозь стены и церемониймейстер снова засунул руки в свою теплую муфту, а Вильям укрыл ноги пледом.

— Что же мы будем делать с моим, так называемым отцом и матерью? — спросил мальчик у Бэйливика.

— Для начала, мы его арестуем. Причем незамедлительно и вышлем обратно в его бедненькое имение. — ответил церемониймейстер, а герцогиню, если мы докажем ее причастность к убийству, будет ждать та же самая участь.

— А я? — спросил Вильям. — Что будет со мной?

— А вы, ваше высочество, скорее всего, получите трон.

— Я?! — взвизгнул Вильям. — Вы это серьезно?

— Да, ваше высочество. Я на полном серьезе говорю это вам. — ответил Бэйливик. — Вы имеете хоть отдаленное, но все же отношение к королевской чете, и поэтому королем должны стать именно вы. И вот еще что: вы ведь вообще не виноваты в том, что произошло.

— Это да, сэр. — немного неуверенно ответил Вильям.

— Ну вот. Мы уже скоро и во дворец приедем, ваше высочество. — сказал Бэйливик. — Поскорее хочется вернуться домой: уж больно я замерз.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Арест герцога и герцогини Грейвс.



И вот, наконец, глубоким вечером, Вильям и церемониймейстер вернулись во дворец. Там было очень тихо и спокойно. Кухарки убирали стол после ужина герцога и герцогини, а горничные протирали пыль с картин. Бэйливик проследовал на кухню и попросил, чтобы им с Вильямом поесть что-нибудь приготовили. Никто из присутствовавших там не стал возражать, и через несколько минут на столе в темной столовой появились две тарелки аппетитной овсянки. Вильям очень любил эту кашу, и поэтому был несказанно рад. Церемониймейстер тоже не отличался равнодушием к этому блюду. За столом сидели молча, пока тарелки не сделались пустыми. Затем церемониймейстер обратился к Вильяму:

— Что, ваше высочество, нам делать? Не пойти ли сейчас нам в спальню герцога и герцогини и не арестовать ли их прямо там?

— Обязательно, сэр, — сказал Вильям, — но только первым делом нам надо выпустить мистера Моула из тюрьмы.

— Ну конечно же! Скорее идемте! — крикнул церемониймейстер и, как ужаленный, вскочил из-за стола. — Ну, чего вы ждете? Идемте скорее! Или мне одному его вызволять оттуда? — обратился он к Вильяму.

Мальчик тоже выскочил из-за стола, и они вместе с Бэйливиком отправились в темницу, где прибывал в заточении мистер Моул.

Ах да, вот еще что, — обратился Бэйливик к одной из кухарок, — оставьте на столе еще одну порцию овсянки! И не вздумайте спросить, зачем!

Та безукоризненно согласилась.

— Чего вы здесь забыли в столь поздний час? — спросил один из стражников, когда Вильям и церемониймейстер подошли к двери, которая вела в темницу.

— Это приказ его высочества, господа, — твердо сказал Бэйливик, — так что не задавайте больше никаких вопросов и впустите нас. Да, чуть не забыл! Дайте нам ключи от темницы!

Стражники не стали перечить и без всякого сопротивления впустили их в темницу и отдали ключ от камеры с мистером Моулом.

— Пойдемте вниз, — сказал Вильям, — он там совсем один, без воды и еды.

— Да, да, конечно, ваше высочество! — согласился Бэйливик.

— Вот возьмите факел. Он вам понадобиться. — скомандовал Вильям. — Будете освещать себе дорогу там, внизу. И будьте как можно больше осторожнее. Некоторые ступени очень скользкие. Можно упасть!

— Хорошо, ваше высочество.

Они быстро но, как сказал Вильям, осторожно спустились вниз и осветили темное пространство темницы. Жуткое зрелище предстало перед ними: мистер Моул лежал в первой камере возле самой решетки и не двигался. Бэйливик тронул его отощавшую руку. Голова мистера Моула немного поднялась и он глянул на церемониймейстера.

— Зачем вы здесь? — чуть слышно пробормотал он. — Что вам от меня еще нужно. Итак недолго мне осталось,

— Успокойтесь, сэр! Я здесь, чтобы освободить вас!

— Правда?! Как вы узнали о…

— Нет-нет-нет, сэр, молчите! — сказал Вильям. — Поберегите силы! Ну откройте же вы уже эту дверь! — Обратился мальчик к церемониймейстеру.

— Да-да, сейчас.

Бэйливик повернул ржавый ключ в замочной скважине. Дверь открылась. Мистер Моул, наконец, был свободен. Его счастью не было предела. Он даже хотел закричать от радости, да только сил у него совсем уже не осталось.

— Вы сможете подняться? — спросил церемониймейстер.

— Да, конечно смогу. — ответил мистер Моул.

— В таком случае, давайте, опирайтесь на нас, мы вам поможем! — сказал Вильям.

Они вскинули руки мистера Моула к себе на плечи и аккуратно вывели его из темницы. Два раза на лестнице он поскальзывался, но Вильям вовремя удержал его и тот не упал. Удивлению стражников не было предела, когда они увидели в дверях бледного и тощего мистера Моула:

— Как… что это такое… что же скажет герцог…

— Ничего он не смеет сказать! — твердо произнес церемониймейстер. — Вы, двое, за мной! Живо!

Вильям и Бэйливик аккуратно довели мистера Моула до стола и усадили за него.

— Вот, сэр, приятного аппетита вам! — произнес Вильям. — Поешьте немного овсяночки, вам это как нельзя кстати.

— Спа… спасибо, ваше высочество! — ответил мистер Моул и накинулся на тарелку с овсяной кашей.

— Ешьте на здоровье, дорогой! Приятного Аппетита! — сказал Бэйливик. — А теперь нам стоит подумать о герцоге и герцогине. Что же нам с ними делать? Просто так их арестовать мы не можем. Ведь сейчас они — верховная власть в королевстве.

— Я предлагаю, — отозвался мистер Моул с набитым овсянкой ртом, — создать в королевстве какой-нибудь судебный орган. Еще мой друг Эдвард говорил мне, что политическая система в Золотой Земле отнюдь не идеальна.

— Я с вами полностью солидарен! — ответил церемониймейстер. — Но для этого нам понадобится слово герцога Грейвса.

— А он ни за что не согласится, узнав зачем нам это надо! — перебил Вильям.

— Постойте-ка, постойте, господа! — произнес мистер Моул. — Но ведь герцогу совершенно не обязательно знать истинную цель создания суда.

— Конечно! — вмешался Бэйливик. — Мы скажем, что суд хотел создать еще король Эдуард, но не успел, в связи с кончиной.

— А если догадается? — испуганно спросил мистер Моул.

— Нет, сэр! Об этом вы точно можете не волноваться! — сказал Вильям. — Герцог уж точно не силен в догадках.

— Точно? — испуганно переспросил церемониймейстер.

— Да! Точнее не бывает! — отозвался мальчик.

— Тогда это все замечательно! Завтра поздно вечером мы тайно соберем всех наших министров и раскроим им всю правду! Вы с мистером Моулом всех оповестите, а я пока подумаю, как лучше нам подобраться с этим вопросом к герцогу.

— Позвольте, — вмешался Вильям, — мне поговорить с герцогом. Возможно, у меня лучше получится его убедить.

— Я думаю, — предположил мистер Моул, — что это весьма не плохая идея.

— Согласен! — поддержал церемониймейстер.

Он вышел за дверь и приказал стражникам, чтобы те оповестили всех министров о тайной встрече. И они без вопросов согласились. Бэйливик снова вернулся в гостиную и, с ужасом взглянув на большие часы, попросил всех отправиться спать. Все-таки, церемониймейстер никогда не переставал им быть. Даже в тяжелые времена.

Вильям вернулся в свою комнату и стал готовиться ко сну. Он почистил зубы, умылся и лег в теплую и уютную постель. Луны в ту ночь не было вовсе, а маленькие звезды были укрыты от людских глаз плотной пеленой облаков. Свет издавали лишь фонари, который располагались по обе стороны от аллеи, ведущей к парадному входу дворца.

На следующий день с самого утра стражники начали оповещать всех министров Золотой Земли. Некоторые интересовались, почему собрание происходит тайно, но ответа от молчаливой стражи не получали. Но тем не менее, все соглашались. А герцог Грейвс вместе с Эммой начали вести себя настороженно: они косились на церемониймейстера и Вильяма, которые очень нервничали в течение всего дня, но ничего не могли от них узнать. Случилось даже так, что герцог подловил своего сына в коридоре после обеда и приказал дать ему ответ, почему все так сильно суетятся. Но Вильям не растерялся и сказал, что сегодня ночью должно происходить редчайшее астрономическое явление, и все его с нетерпением ждут. Корнелиус не стал вдаваться ни в какие подробности, так как в астрономии он ничего не понимал и отстал от Вильяма. Остаток дня прошел в относительном спокойствии для герцога и герцогини, и в ужасном напряжении для Вильяма, церемониймейстера и участвующих в собрании министров.

После легкого ужина герцог Грейвс и Эмма отправились в комнату, а мальчик и Бэйливик, под предлогом поговорить на совершенно свободные темы, остались за столом. Часы пробили одиннадцать вечера. Церемониймейстер отправился до спальни герцога и, убедившись, что ничего не угрожает собранию, оповестил об этом Вильяма, и они оба отправились встречать министров, которые уже начинали собираться у входа. Спустя полчаса все собрались в главном зале, где находился огромный круглый стол из темного дуба с такими же стульями, обитыми драгоценным бархатом. Туда же сели Вильям, Бэйливик и мистер Моул. Когда все уютно устроились на своих местах свою речь начал церемониймейстер:

— Итак, господа! Для начала я хочу разъяснить вам цель нашего собрания и то, почему оно проходит так тайно. Нам стало известно, что мистер Моул совершенно никакого отношения не имеет к убийству Его Величества.

— Как? Это же уму непостижимо! — послышалось перешептывания министров.

— Тем не менее, это так! — вмешался мистер Моул.

— Позвольте, господа, я продолжу! — попросил церемониймейстер. — Мистер Моул был несправедливо обвинен герцогом Грейвсом и заключен в нашу темницу. Все мы тоже подумали, что он — виновник смерти короля Эдуарада. Но это оказалось нашим самым страшным заблуждением. Признаюсь, я вообще не имею отношения к тому, что пролился свет на всю эту историю. Мне глаза открыл наш дорогой и, хочу подчеркнуть, единственный наследник. Да, господа, именно наш Вильям смог во всем разобраться. Он проник в темницу, поговорил с главным лекарем короля Эдуарда. Потом отправился к одному человеку. Тот, как мы потом выяснили, изготовил лекарство, в последствие убившее короля. Но вы не думайте, что тот человек виновен. Нет-нет. Все не так просто! Яд, как полагал человек, предназначался мистеру Моулу.

— Что? Вы это серьезно? — вмешался главный лекарь. — Ведь я был лучшим другом Эдварда Баренса. И он хотел меня отравить?

— Да. Хотел. Но это не суть важно в данный момент. — продолжил церемониймейстер. — Мне и Вильяму стало известно, что мистер Баренс отдал лекарство герцогу Грейвсу. И это он подмешал яд королю. Теперь, я надеюсь, мы выяснили, кто все же виноват в смерти Его Величества. Я понимаю, что мы должны подвергнуть его аресту! Но мы не можем этого сделать! Сейчас герцог и герцогиня Грейвс — единственные представители власти в королевстве. И подвергать аресту могут только они. А самих себя, как вы знаете, никто не будет арестовывать. Поэтому мы решили создать какой-нибудь судебный орган, как в Стонвелле, чтобы на него возлагалась часть обязанностей правителя королевства. Я думаю, что некоторые из вас просто обязаны войти в него! Ну что, кто из вас готов предложить свою кандидатуру?

— Ну… я готов, к примеру. — послышался тихий грубый голос.

— Хорошо, сэр! — оптимистично произнес церемониймейстер. — Ну… кто еще желает?

Спустя некоторое время, свое согласие дали еще несколько министров, и этого количества было достаточно, чтобы сделать суд. Но вот только один вопрос оставался открытым: как же герцогу предложить эту идею, чтобы он согласился, а не отверг ее. И тут в голову Вильяма пришла гениальнейшая мысль:

— А давайте скажем, что люди требуют суда над мистером Моулом! Я думаю, что это ему понравится и он согласится, не раздумывая!

— А, что, ваше высочество! Это отличная мысль! — радостно крикнул Бэйливик. — И я предложу ему кандидатов в суд! Вы просто гений, ваше высочество!

Вильям немного засмущался, но согласился.

— Ну, что же, господа! — решил закончить церемониймейстер. — Наше собрание завершено. Спасибо за ваше участие в нем. Можете аккуратно расходиться по домам. Только никому не говорите о нем!

И министры стали расходиться.

На следующее утро Вильям спустился в главный зал и встретил там герцога и герцогиню, которые очень бурно обсуждали предстоящую коронацию. Корнелиус Грейвс прямо весь светился изнутри, показывая, как он счастлив. Эмма была очень рада за своего мужа и всячески, как только могла, его поддерживала. Вот только для Вильяма эта сцена стала противной. Но он пересилил себя и подошел к герцогу.

— Здравствуй, отец, — выдавил из себя Вильям, — как твои дела в последнее время?

— О-о-о… — протянул герцог. — С чего это тебя так заинтересовали мои дела?

— Да так… просто. — соврал мальчик.

— Ну если так просто, то у меня все замечательно!

— «Еще бы у тебя все было плохо! Дядю убил, скоро королем станешь!» — подумал Вильям, а потом сказал: — А знаешь ли ты, что люди очень хотят подвергнуть мистера Моула суду! Мне это по секрету церемониймейстер сказал несколько дней назад.

— А почему он сам к нам не подошел? — спросила Эмма Грейвс.

— Ему было некогда! — ответил Вильям.

— Ну хорошо! — успокоилась герцогиня. — А как же мы будем судить этого Моула?

— Может быть, нам создать суд? — предложил Вильям.

— А кто в него будет входить? — спросил герцог Грейвс.

— Я думаю, милый, что в него должны войти несколько министров. — предположила Эмма Грейвс.

— Согласен с тобой. — ответил Корнелиус. — Все! Я решил! Сегодня же собираем министров и создаем Высший Королевский Суд! Его полномочиями станут не только вынесение справедливого приговора, но и решения об арестах людей. Ведь этим тоже кто-то должен заниматься, а у меня времени нет совершенно! Ты со мной согласен? — обратился герцог Грейвс к Вильяму.

— Конечно согласен! — вскричал мальчик. Его счастью не было предела.

— Ну вот и чудесно! — закончила беседу герцогиня. — А теперь иди отсюда! У нас с Корнелиусом еще очень много дел!

Вильям не стал возражать и удалился из главного зала. Когда мальчик шел по коридору, он встретился с церемониймейстером. Узнав о том, что герцог очень тепло принял идею о создании суда, Бэйливик был несказанно рад. Оставалось только дождаться, когда суду официально передадутся полномочия, о которых говорил герцог Грейвс и все: его вместе с Эммой арестуют и справедливость восторжествует. Но, как известно, нет ничего сложнее ожидания, и следующие три дня Вильяму показались самыми длинными в жизни. Но вечности существовать не может, и скоро в королевстве было официально провозглашено образование Высшего Королевского Суда.

Этот момент Вильям, пожалуй, не забыл бы никогда. Герцог Грейвс появился на парадном балконе, выходившем на дворцовую площадь, где собрались почти что все жители Золотой Земли, и торжественным голосом произнес: «Именем Его Королевского Величества, отныне и навсегда, в этом королевстве появляется суд, который в праве выносить справедливые приговоры в отношении преступников!» Затем его речь была воспринята сильнейшими аплодисментами. Радовались абсолютно все: и простые люди, которые желали справедливого приговора в отношении мистера Моула, и церемониймейстер с Вильямом, и все министры королевства, которые знали настоящего виновника. Ну а больше всех был счастлив, конечно же, мистер Моул, который спасся от ужасной мучительной смерти.

Спустя некоторое время, когда все жители королевства успели обменяться впечатлениями от произошедшего события, дворцовая площадь опустела. Герцог Грейвс вместе с Эммой важно зашли во дворец и появились в тронном зале. Сесть на место короля и королевы они еще не могли, так как еще официально никто из них не прошел торжественную коронацию. Но герцог все больше и больше возбуждался от того, что уже скоро он станет королем Золотой Земли.

Вечером вся семья собралась за ужином. Корнелиус радостно высказывался о том, что доволен появлением в королевстве суда. Эмма бурно его поддерживала и во всем соглашалась с ним. А Вильям тем временем сидел тихо и незаметно ухмылялся. И вдруг в столовую, где ужинал герцог с герцогиней вломился главный министр Золотой Земли в сопровождении двух представителей королевской стражи и твердо сказал:

— Судебной силой Золотой Земли вы и герцогиня Грейвс обвиняетесь в убийстве Его Величества короля Эдуарда и подвергаетесь аресту!

Корнелиус и Эмма побледнели.

— Чт-то-о… — пролепетал герцог. — вы никакого права не имеете!

— Как раз-таки, ваше высочество, имеем! — ухмыльнулся министр. — Прошу вас проследовать за мной!

— Куда? — испугалась Эмма Грейвс.

— В тюрьму! — ответил министр.

— Подождите, подождите… — лепетала герцогиня. — а при чем тут я?

— Вы помогали своему мужу. — сказал министр. — Вас той ночью видели в коридорах дворца. Вы следили, чтобы никто не помешал герцогу Грейвсу совершить задуманное.

— Но кто меня мог видеть?

— Как кто, — удивился министр. — Вильям и видел, когда в Астрономическую башню ходил.

— Да как вы смеете?! — возмутился герцог Грейвс. — Я наследник короля Эдуарда! Как я мог убить своего родного Дядюшку? Вы хоть сами в это верите?

— Возмущаться и оправдываться бесполезно! У нас полно свидетелей! — ответил министр. — Опять-таки, ваш сын видел, как вы и никто иной получили яд для, якобы, убийства мистера Моула, а на самом деле — короля Эдуарда! А мистер Баренс опознал вас, когда мы показали ему вашу фотографию и сказал, что он отдал вам отраву. Но вот только он думал, что вы убьете мистера Моула, с которым тот был в ссоре, а вы уничтожили короля Эдуарда!

— Ах ты мерзкая тварь! — вдруг накинулся на Вильяма герцог Грейвс. — Как ты посмел выдать меня?! Я же вместе с Эммой… мы же растили тебя с детства, кормили с нашего стола, любили, как родного!

— Любили?! — возмущенно воскликнул Вильям. — Да вы никогда не относились ко мне, как к сыну. Только делали вид! Когда я хотел поговорить с вами о чем-то, у вас сразу же появлялись какие-то «важные» и «неотложные» дела! Ни разу на день рождения я не получал от вас подарков. Как ты старался, когда у моей «матери» были именины! У нас в замке было столько гостей, которые уделили столько внимания ей! А для меня вы ограничивались холодным «С Днем Рождения!». Я просто не видел от вас любви!

— Да как ты смеешь, проклятый выродок недостойной женщины! — вскрикнула герцогиня! — Если бы я могла иметь детей, я бы задушила тебя на месте! Знала бы я, что ты так с нами поступишь, я бы взяла другого ребенка!

Вильям почувствовал, как его сердце от досады обливается кровью.

— Ваше высочество, — обратился к мальчику церемониймейстер, который все время находился в коридоре, а теперь зашел внутрь столовой. — что вы прикажете делать с этими изменниками.

— Пусть уходят из королевства навсегда! Я не могу больше их видеть!

— Вы очень благородны, ваше высочество, — ответил церемониймейстер. — они не достойны такого обращения!

— Пока мы не объявим народу о том, кто настоящий виновник гибели короля Эдуарда, пусть посидят в темнице, как мистер Моул!

— Да, ваше высочество! — ответил министр, и двое представителей королевской стражи повели арестованных герцога и герцогиню в темницу.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ПОБЕГ ИЗМЕННИКОВ

Корнелиус и Эмма были дико возмущены фактом их ареста, но доказательства, представленные Вильямом и еще Эдвардом Баренсом были неоспоримы. Так же, как и мистера Моула их заперли в сырой и темной тюрьме, где отвратительно пахло плесенью и землей. А из-за внезапно начавшейся оттепели в королевстве в тюрьме стало еще ужасней и противней.

— Ну зачем тебе пришло в голову убить этого короля? — не понимала Эмма Грейвс. — Теперь нас подвергнут казни. Ты этого хотел?

— Ты прекрасно знаешь, что нет! — злобно отвечал герцог. — Я хотел сам править королевством! Ты думаешь, что мне нравилось быть никчемным герцогом? Мне нравилось сидеть в нашем старом замке и управлять небольшим поселением и таким же количеством людей?

— Но ведь ты никогда не жаловался на это! — твердила Эмма.

— Да я просто не надеялся, что стану королем! Моего отца король Эдуард изгнал из королевства, якобы, за государственную измену.

— А на самом деле, за что?

— Не за что, а почему! — поправил герцог Грейвс. — Он хотел править королевством самостоятельно! А мой отец, который приходился братом королю, этому бы мешал! Потом у Эдуарда появилась прекрасная жена, а спустя еще некоторое время, двое прекрасных детей. Вот тогда-то я и понял, что мне никогда уже не стать королем. Я смирился и старался больше не думать об этом. Потом я повстречал тебя и почти совсем забыл о своей давней мечте. Но вот только постоянные сны про королевство, отца не давали мне никакого покоя. А когда я узнал, что дядя Эдуард при смерти да еще и наследников вовсе не осталось, меня как будто б что-то стукнуло изнутри: вот, наконец, я стану королем! А потом ты и сама знаешь! Кто-то разработал хорошее лекарство и королю стало лучше! Вот я и не смог больше терпеть и отравил его! И ни капельки об этом не жалею и ни в чем не раскаиваюсь!

— С каким страшным человеком я жила все это время… как раньше не замечала этого? Наверное, просто любила тебя! — шептала Эмма Грейвс сквозь слезы, которые так и лились из ее глас с самого начала рассказа герцога.

— Вот, что, милая! — тихо сказал герцог Грейвс, обращаясь к жене. — Я все детство провел в Золотой Земле!

— И что из этого? — грустно спросила Эмма.

— Да я каждый уголок этого дворца знаю! — радостно ответил герцог Грейвс. — Из этой камеры ведет потайной ход прямо к Зеркальному озеру! Когда Золотая Земля воевала со Стонвеллом, отсюда можно было быстро добраться до туда и тихо сбежать. Мой дедушка, как мне отец рассказывал, очень часто им пользовался. А почему бы и нам не попробовать?

— Думаешь, эту тайную дорогу еще не засыпало?

— Да там все на века сделано! Поверь, уж я-то знаю! Вот только надо заветный кирпичик найти!

— И как же нам его обнаружить? Их здесь сотни, если не тысячи!

— Во-первых, нам не всю камеру обшаривать, а только стенку, которая располагается прямо напротив железной решетки. Надо искать кирпич, который больше и массивнее остальных. К тому же, он должен быть абсолютно сухим! Давай искать, у нас мало времени!

И теперь герцог и герцогиня в отчаянии шарили по всей стене, пытаясь найти тот самый заветный булыжник.

— Кажется, я его нашла! — воскликнула Эмма.

— Нашла? Серьезно? — переспросил герцог Грейвс.

— Да! Это точно он! — подтвердила герцогиня.

— Тогда отойди от туда! Мне нужно как следует ударить по нему! Только когда он выпадет в ту сторону, стена приподнимется!

Герцог ударил сначала локтем: камень не поддался. Затем еще и еще, потом ногой, и камень, наконец, выпал со своего места.

— Давно, однако, этим ходом никто не пользовался. Кирпич почти что врос в стену! — запыхавшись сказал Корнелиус. — Держу пари, про эту дорогу уже никто не помнит!

Стена немного стала трястись и медленно подниматься, с нее посыпались мелкие камешки и пыль.

— И кому пришло в голову делать потайной ход в тюрьме? — недоумевающе спросила Эмма. — Ведь так же, как мы, мог поступить абсолютно любой заключенный этой камеры!

— Так ведь когда этот ход строили, тюрьмы-то и вовсе еще не было! — усмехнулся герцог Грейвс. Это уже после войны здесь тюрьму сделали. А раньше здесь от стонвлян защищались!

— Понятно. — ответила герцогиня.

Перед Корнелиусом и Эммой открылся темный и бесконечный коридор, ведущий, как думала Эмма, неизвестно куда.

— Ну, что ты встала на месте? — нервно спросил герцог Грейвс.

— Так ведь темно же! Ничего невозможно увидеть! — объяснила Эмма.

— Ах! Точно! Ну-ка отойди от туда. Дай-ка я вперед пройду. Там должны факелы лежать.

Герцог прошел немного в кромешную тьму и наткнулся на металлическую полку.

— Так… — пробормотал он. — факелы нашлись. Вот только чем же нам их разжечь?

— Постой, дорогой. Кажется, я нашла зажигающие камешки. Точнее, нащупала.

— О! Это просто замечательно! — обрадовался герцог Грейвс. — Дай-ка мне их сюда.

Он ударил их друг о друга — ничего не произошло.

— Видно сильно отсырели. — предположила герцогиня.

— Ничего страшного! — успокоил ее герцог. — Сейчас я все равно зажгу этот чертов факел!

Он ударил камешками еще раз, а потом и еще, и, наконец, на десятой попытке из них появились несколько искр, которых оказалось достаточно, чтобы зажечь огонь на факеле.

— Ну вот! Видишь! Детство зря не прошло! — радостно восклицал Корнелиус. — Уж сколько раз я огонь тогда разжигал! И не вспомнить! А теперь — обратился герцог к Эмме — дай мне свой. Я и его тоже зажгу.

Герцогиня протянула ему свой факел, и он тоже засветился через некоторое время.

— Теперь мы хоть видим, куда идем! — оптимистично сказала Эмма.

— Не просто видим, а еще и знаем! — поправил ее герцог. — Я знаю!

— Хорошо!

И они вдвоем двинулись по темному сырому коридору, где ужасно пахло плесенью и изредка срывались мелкие камни и пыль летела прямо в лицо. От сильного холода, сырости герцогиня не переставала жаловаться на то, как ужасно складывается ее жизнь в данный момент, а герцог, в свою очередь, всеми силами пытался подбодрить свою супругу и всячески ее успокаивал. Корнелиус и Эмма продолжали идти вперед, не взирая на трудности, которые начали вставать перед ними: узкие туфельки герцогини Грейвс на небольшом каблучке вязли в грязи. Передвигать ноги ей становилось все сложней и сложней. Она спотыкалась и два раза чуть не упала. Герцог Грейвс начал чихать от стоявшего в туннеле плесневелого запаха и сыпавшейся с потолка пыли. Несколько раз он чуть не затушил свой факел, но успел вовремя отвернуться в другую сторону. У Эммы началась паника, потому что она стала понимать, как далеко им с герцогом еще идти по этому ужасному туннелю.

— Лучше бы мы в камере остались! — грустно говорила она.

— Ты что, хотела бы остаться в тюрьме и лишиться жизни? — спросил герцог Грейвс. — Нам не долго уже осталось!

— Ты уверен? — опасаясь непонятно чего спросила Эмма.

— Да!

Честно говоря, герцог Грейвс просто успокаивал Эмму. Он и сам точно не знал, сколько еще им идти по этой страшной дороге. Но пути назад у них уже не было. А дорога становилась все сложнее и тяжелее с каждым проделанным шагом. Каменные стены уже закончились и теперь туннель был полностью земляным, где через каждые несколько метров стояли старые и подгнившие деревянные подпорки. Нельзя было ни опереться, ни присесть и немного отдохнуть. Грязь, налипшая на обуви беглецов мешала прохождению и тянула ноги вниз. Герцогиня понимала, что она больше так идти не сможет, и сказала об этом Корнелиусу. Но тот только отмахнулся от нее и не захотел ее слушать. Эмма уже хотела вовсе остановиться и остаться умирать здесь, но вот только очень неожиданно герцог Грейвс споткнулся и упал.

— Черт подери! — ругнулся он. — Что здесь за бугры!

Герцог поднял факел повыше и осветил темное пространство туннеля.

— Не может быть! — прокричал Корнелиус. — Неужели мы дошли!

— Куда дошли? — устало и сквозь слезы проговорила Эмма.

— На волю, дорогая, на волю! — радовался герцог. — Это же ступени. Значит нам осталось только подняться и все — мы на свободе!

— Правда? — не веря своим ушам, спросила Эмма.

— Теперь уже правда! — радостно воскликнул герцог Грейвс.

Счастья им обоим не было предела. Герцог Грейвс и Эмма осторожно поднялись по полуразрушенным скользким каменным ступеням и оказались на средних размеров площадке, в конце которой виднелась старая и тоже слегка подгнившая от времени деревянная дверь. Герцог потянул ее и она не без труда, конечно же, и со скрипом старинных петель открылась.

— Вот она, свобода! Я так долго этого ждал! Не могу в это поверить до сих пор! — радовался герцог.

— И я тоже не могу описать свои чувства! — поддерживала Эмма супруга.

— Ну что же, двигаемся дальше, дорогая!

— А куда ж мы все же пойдем? Как нам быть дальше? — спохватилась герцогиня. — Мы поедем домой? Тогда нам придется идти на пристань. А она возле дворца находится. Если мы там появимся, нас сразу же заметят.

— Подожди-подожди! — остановил герцог супругу. Кто тебе сказал, что мы вернемся домой?

— Я сама так подумала.

— Неправильно ты подумала! — усмехнулся герцог. — Мы не поедем домой! Мы отправимся в Стонвелл. Спрячемся там и соберем армию для завоевания королевства.

— А как мы туда попадем?

— За Зеркальным озером очень удобно расположились Тенистые горы. Между ними есть никому не известный проход, через который мы и попадем в Стонвелл.

— Зачем? — испугалась Эмма.

— А ты что, думаешь я поборол свое желание! Я все равно стану королем! Только теперь силой и кровью. Ты поняла меня?

Эмма вздрогнула. «С каким монстром мне жить теперь придется…», подумала она.

— Зачем тебе это нужно! Оставь ты эту никчемную Золотую Землю!

— Оставить?! — возмутился герцог Грейвс. — Оставить ее? Да в ее недрах сокрыто столько богатства, что я даже считать не берусь! Я рано или поздно завоюю трон.

Эмма вновь вздрогнула от страха и отвращения. Впервые за долгую жизнь она увидела истинное нутро герцога.

Они немного отдохнули, набрались сил и поднялись на поверхность. Солнце уже осветило вершины гор, которые казались острыми шпилями. Зеркальное озеро, на берегу которого они оказались, уже поблескивало. Эмма с ужасом обнаружила, что ее платье и туфли безнадежно испорчены, а на голове у нее не пойми что. Герцогу было не до нее. Он думал, как им быстрее всего перебраться к Тенистым горам: по озеру или вокруг него. Второй вариант был гораздо дольше, но переходить озеро было опасно, так как лед был достаточно тонким. Вдруг герцог вспомнил, что возле беседки, где они осенью отдыхали, есть лодка, на которой можно было бы переплыть озеро. А лед он решил проламывать с помощью небольшой дубинки, которую нашел в деревьях и отдал Эмме. Они вдвоем подтащили лодку к самой воде, герцогиня ударила палкой по льду, и он без всякого сопротивления покололся. Лодку спустили на воду и герцог с герцогиней уселись в нее. Корнелиус стал грести, а Эмма ломала палкой тонкий прозрачный лед.

Спустя час, изменники наконец перебрались на другую сторону Зеркального озера. Они были уставшими и подавленными. Но герцог Грейвс не собирался останавливаться и отдыхать. Он рвался вперед к Тенистым горам, до которых еще оставалось около полутора миль. Герцогиня очень сильно устала и, буквально, молила супруга остановиться и хоть пару минут дать ей передохнуть. Но Корнелиус не слушал ее и продолжал идти вперед. Солнце, тем временем, уже поднялось высоко в ясное голубое небо и прекрасно стало освещать всю дорогу. От тепла дорога стала подтаивать и снег, который лежал сугробами, начал прилипать к ногам герцога и герцогини. Но и это не останавливало Корнелиуса. Он продолжал двигаться вперед.

Наконец, перед ним и Эммой выросли огромнейшие горы, вершины которых были скрыты от глаз густым туманом.

— Добрались! — задыхаясь проговорил герцог Грейвс.

— Может быть теперь немного отдохнем? — попросила герцогиня супруга.

Она уже готова была упасть в обморок от изнеможения.

— Нет! — твердо сказал Корнелиус. — Отдыхать будем в Стонвелле. Только там мы будем в безопасности. Не волнуйся, совсем немного осталось.

Герцогиня была сильно уставшей, но все равно согласилась с мужем.

Герцог быстро отыскал проход между горами, который был скрыт голой лозой от какого-то плетистого растения. По всей видимости, в теплое время года оно скрывало проход полностью, но сейчас его было прекрасно видно. Эмма и Корнелиус зашли туда и сразу ощутили странный запах горящих сосновых дров, а потом и какого-то мяса. Им тотчас захотелось съесть хоть что-нибудь, ибо они не держали ничего во рту со вчерашнего вечера.

— Пойдем скорее! — скомандовал герцог Грейвс — Еще несколько шагов — и мы в безопасности.

Они сделали последний рывок и долгожданный Стонвелл открылся перед взором их глаз. «Какое прекрасное место этот Стонвелл!» — подумал герцог Грейвс. Возможно, что нечто похожее появилось и в голове у Эммы. Они стояли на крутом обрыве, с которого вела тропинка, расположившаяся чуть в стороне. По правую сторону от герцога и Эммы было широкое место, где лежало поваленное дерево. На нем сидели двое красавцев мужчин, а у их ног горел средних размеров костер. На нем готовилась небольшая тушка какого-то животного.

— Давай подойдем к ним, дорогой. — предложила герцогиня.

— Хорошо! — согласился Корнелиус. Он и сам хотел предложить это, но Эмма опередила его. — Простите нас, господа. Не разрешите ли вы нам немного посидеть и погреться вместе с вами?

Люди глянули на них и, заприметив их страшный усталый вид, сразу же согласились. Корнелиус и Эмма устроились рядом с мужичками и выставили руки к самому пламени, чтобы отогреть их.

— Вы откуда это к нам пожаловали? — поинтересовался один из них. Он был плотненького телосложения и невысокого роста. Другой же был наоборот: худой и высокий. Казалось, что просто кожу на скелет натянули.

— Мы так, просто, тут мимо проходили… — соврала герцогиня. Она вовсе не хотела рассказывать незнакомцам подлинную историю да и герцог особо тоже не горел желанием поделиться ей. А мужчины, в свою очередь, не стали больше засыпать их вопросами.

— Может быть, вы кролика жареного отведать желаете? — предложил худой человек. — Мой фирменный рецепт!

Герцог Грейвс и Эмма дружно кивнули головой в знак своего согласия. Им отрезали по два кусочка зажаристого кролика, и они его быстро съели.

— Скажите пожалуйста, дорогие люди, а по этой тропе — Корнелиус указал на дорожку, ведущую с обрыва — безопасно будет спуститься вниз? — поинтересовался герцог.

— Конечно, господин! — смело ответил полненький мужчина. Мы по ней часто ходим. От супруг своих здесь на склоне отдыхаем! Почти каждые выходные.

Эмма Грейвс презрительно хмыкнула. Она явно была недовольна услышанным.

— Ну, что ж, — проговорила она. — я думаю, нам уже пора.

Корнелиус согласился с ней, и они двинулись к тропе. Сначала она показалась им крутой и очень узкой. Но такой она была только в самом начале, а дальше она расширялась и становилась более пологой. Эмма и Корнелиус аккуратно спустились и оказались возле железной дороги, по ту сторону которой располагались небольшие домики из дерева. Но среди них явно выделялся один: он был из камня, с мраморными колонными и яркой черепичной крышей.

— Кажется, я знаю, кому принадлежит этот дом! — обрадовался герцог Грейвс.

— И кому же, дорогой? — поинтересовалась герцогиня.

— Эдварду Баренсу. Тому типу, который не постеснялся свидетельствовать против меня! Поживем ка мы пока у него!

Они подошли к дому и хотели уже было зайти в него, как вдруг его встретила какая-то женщина.

— Вы к нам в гости? — поинтересовалась она.

— Да! — вежливо ответила герцогиня.

— А вы, собственно, жена мистера Баренса? — спросил Корнелиус.

— Да! Вы от него? — спросила миссис Баренс. — Как он там?

— Совершенно верно. — подтвердила Эмма. — Мы от вашего мужа. С ним все в порядке. К сожалению, король Эдуард умер.

— По делом ему! — обрадовалась жена Эдварда. — теперь никто не будет портить нам жизнь своими запретами.

— Да! Это точно! — сказал герцог Грейвс. — Мы с моей супругой решили посетить эту замечательную страну, и Эдвард любезно разрешил нам остановиться у вас. Сам он приедет чуть позже! — лукавил Корнелиус.

— Заходите тогда! — пригласила их миссис Баренс. — Кстати, меня зовут Элеонора.

Двор возле дома был прекрасен. Прекрасная аллея из элегантных ив с тонкими стволами и клонящимися к земле ветвями. Между деревьями журчали прозрачные фонтаны, а в прудиках плескались маленькие рыбки. Вода была теплой и от нее валил небольшой парок. Герцог и Эмма зашли в дом. Там было мило и уютно. Занавески теплого пастельного оттенка прекрасно защищали комнаты от солнца и наполняли пространство приятным и успокаивающим светом. Миссис Баренс посадила гостей за стол и принялась готовить обед. Кухня в Стонвелле была несколько непривычной для герцога и герцогини, которые привыкли по большей части питаться растительной пищей и крайнем случае есть рыбу. А Элеонора приготовила запеченного гуся, фаршированного яблоками и грушами, наваристый куриный суп и вкусный ягодный компот. Она поставила на стол приборов и тарелок для четверых персон.

— Сейчас с прогулки вернется моя дочь. — сказала она. — Верховой ездой занимается.

И только Элеонора замолчала, как дверь открылась и в комнату вошла прекрасная девушка лет шестнадцати. Стройная, с пышными белыми волосами и таинственно-голубыми глазами, которые сразу сразили герцога и герцогиню, потому что напомнили им Вильяма.

— Ой, здравствуйте! — смутилась она. — Я Аврора.

— Это друзья твоего отца, дорогая. — объяснила миссис Баренс. — Корнелиус Грейвс и его супруга Эмма.

— Очень приятно! — ответила Аврора.

Мама с дочерью присели и стали обедать.

— А чем же вы, милая, еще занимаетесь, помимо верховой езды?

— Еще фехтованием и осваиваю скрипку. — ответила девушка.

— И как же вы все успеваете? — спросил герцог Грейвс.

— Да не знаю. Привыкла уже. Ведь так с детства.

После этого в комнате повисла тишина, которая стала напрягать всех присутствующих. И герцог решил открыть всю «правду» людям, которые приютили их.

— Знаете, а ведь мы не просто в гости к вам приехали. На самом деле, мы являемся герцогами и должны были стать правителями Золотой Земли, но по стечению обстоятельств теперь вынуждены скрыться здесь. Нас хотел убить наш приемный сын, когда узнал, что в смерти короля мы, якобы виновны. Теперь он сам хочет стать королем, и мы здесь, чтобы собрать армию и отвоевать трон у стервеца!

Хозяйка и дочь немного помолчали, а потом Элеонора сказала.

— Я думаю, что если вы с этой просьбой обратитесь к королю Георгу, то он вас с радостью поддержит. Ведь Его Величество уже давно хочет поквитаться с Золотой Землей за беспочвенные обвинения в том, что…

— Землетрясение, унесшее жизнь его семьи произошло по его вине? — перебила герцогиня.

— Да!

— Отлично! — радостно воскликнул герцог Грейвс. — Тогда я завтра же пойду к нему на прием и озвучу свою просьбу.

— Герцогиня полностью поддержала Корнелиуса.

— А теперь предлагаю вам пойти отдохнуть. — предложила Элеонора, и герцог с Эммой согласились, так как все события их очень утомили.

После обеда они отправились посмотреть на красоты Стонвелла, и они их поразили. Пусть там не было ни красивых озер с чистой прозрачной водой, ни высоченных гор с заснеженными вершинами, но мощь страны их поражала. По железной дороге, вдоль которой они шли то и дело проносились, пыхтя и свистя, паровозы с гремящими вагонами, перевозившими невесть что. Все деревья и кустарники были аккуратно и ровно выстрижены и выглядели какими-то невообразимыми. Это была полная противоположность Золотой Земли: там все было естественно, а здесь все красоты создал человек, и они ни чем не уступали тем, что были в соседнем королевстве. Но заката, которым так любила любоваться герцогиня видно не было из-за густого дыма, извергаемого из труб многочисленных фабрик и заводов.

Эмма и Корнелиус вернулись в дом мистера и миссис Баренс, плотно поужинали и легли спать.



***



Тем временем, в Золотой Земле, утром Вильям в сопровождении двух стражников пошел навестить герцога с герцогиней. Как и тогда, когда он шел к мистеру Моулу, мальчик взял факел и отправился вниз по винтовой скользкой лестнице и спустился до самого ее подножия. Какого же было его удивление, когда он обнаружил, что камера, в которой должны были прибывать изменники, оказалась засыпана камнями и пылью, которая еще не успела осесть. Сначала, Вильям подумал, что герцога и герцогиню засыпало обрушившемся потолком, но потом, подняв голову вверх, он понял, что потолок на месте, а завал появился на месте стены. Мальчик позвал церемониймейстера, и когда тот увидел все это, на его лице замер испуг.

— Только не это!… я должен был знать!… простите меня!… — вопил он.

— Что случилось, сэр? Я требую объяснений! — спокойным голосом приказал Вильям.

— Я совершенно забыл о нем…

— О чем вы забыли, сэр?

— О секретном подземном ходе, ваше высочество! Его построили во времена правления короля Генриха, отца короля Эдуарда, во время войны со стонвлянами. Через него можно было быстро сбежать, если они нападать на дворец начинали. Но им не пользовались уже больше пятидесяти лет! Я и не думал, что он мог сохраниться!

— Куда он ведет? — спросил Вильям. — Мы можем догнать герцога и герцогиню?

Бэйливик отрицательно покачал головой да так, что с него чуть не слетел монокль.

— Их уже не найти! — грустно произнес он. — По-видимому, они уже давно сбежали, и догнать их нам не удастся. Этот туннель простирается вплоть до Зеркального озера, а оттуда они могли отправиться куда угодно.

— Мы должны все же попытаться! — уверенно произнес Вильям. — Стража! Быстро седлайте коней и в погоню за этими негодяями!

Стражники без сопротивления стали выполнять приказ наследника королевского престола. Они выехали по всем направлениям из дворца, но, как и сказал Бэйливик, к концу дня их поиски ни к чему не привели, и им пришлось возвратиться восвояси во дворец. Вильям и церемониймейстер в особенности были в ярости, но не показывали этого своим подданным.



На следующее утро, в Стонвелле, герцог Грейвс проснулся раньше утренней зари и двинулся в сторону замка короля Георга. Уже в процессе его следования туда, встало солнце и осветило своими лучами дороги и рельсы, по которым вскоре стали резво проноситься паровозы с прицепленными к ним старенькими деревянными вагончиками. Иногда проходили чистые локомотивы с красивыми темно-фиолетовыми вагонами, и было видно, что они пассажирские.

Герцог Грейвс дошел до станции Бросс-Хилл и стал ждать поезда, который должен был следовать до столицы Стонвелла — города Вайтолд-Хилл. К вокзалу прибыл огромный тяжелый паровоз, закрыв все вокруг плотной завесой пара, и проводники вагонов объявили о посадке. Герцог важно зашел в самый дорогой купейный вагон, так как его деньги, которые всегда каким-то немыслимым образом находились при нем, позволяли ему путешествие по самому высокому разряду. Когда поезд тронулся со станции, издав громкий паровозный свисток и застучав поршнями, герцог Грейвс понял, что Стонвелл гораздо больше и могущественнее Золотой Земли. Во-первых, само наличие железной дороги и транспорта говорило о значительном превосходстве королевства по площади, в сравнении с Золотой Землей. А когда поезд набрал свою обычную скорость и уже резво побежал по рельсам, герцог еще больше в этом убедился. За окном стали мелькать желтые поля с пшеницей и черные с рожью. Благо, климат Стонвелла позолял выращивать такие культуры. Весь холодный воздух задерживался на границе Тенистых гор. А так, как обычно ветра дули со стороны Золотой Земли, то весь холодный воздух задерживался там и в Стонвелле было значительно теплее. На зеленых лугах паслись коровы, овцы и лошади, среди которых едва можно было различить силуэты пастухов. Потом поезд проезжал мимо какой-то реки, вода которой не была такой чистой и прозрачной как в Зеркальном озере, зато по ней курсировали пароходы, перевозя грузы и пассажиров. Спустя полчаса за окном стали мелькать фабрики и заводы, из труб которых, не переставая, валил густой черный дым, задерживающийся в воздухе и долго не растворяющийся в нем.

Поезд прибыл на станцию Вайтолд-Хилл. Это не было похоже на маленькую пристань для парусных судов из Золотой Земли. Перед герцогом открылся прекрасный вид на величественный вокзал Вайтолд-Хилла, на самом верху которого красовались огромные часы. Повсюду пыхтели и стучали своими поршнями, не переставая выпускать клубы пара, паровозы. Но когда Корнелиус вышел с перрона, ему показались уже знакомые конные экипажи, которых в Золотой Земли было бесчисленное множество. Он подошел к одному из извозчиков. Тот спросил, куда господин герцог держит путь, а Грейвс ответил, что ему нужно во дворец на встречу с королем Георгом. Корнелиус сел, а кучер натянул поводья и лошади галопом понеслись по каменным мостовым улицам к королевскому дворцу.

Спустя полчаса, экипаж остановился на средних размеров площади, где располагался дворец короля Георга. Дом Его Величества уступал и по масштабам, и по размерам дворцу из Золотой Земли. В нем не было хрустальных окон, построен он был из обычного гранитного камня, высокие башни были не больше, чем одна из многих комнат короля Эдуарда. Было видно, что Стонвелл намного беднее Золотой Земли. Однако технический прогресс шагнул далеко вперед по сравнению с соседним королевством. Это были два разных мира. Герцог Грейвс подошел к дверям, возле которых стояли два робких и скромно одетых стражника.

— Куда, сэр, вы держите путь? — хором спросили они.

— Мне надо на встречу с Его Величеством! — ответил Корнелиус.

— Что ж, проходите господин! — ответили стражники. — король как раз сегодня делает приемы гостей, может быть и на вас время уделит.

— Благодарю вас.

И Корнелиус зашел внутрь замка. Ничего не напомнило ему былой роскоши. Пол был каменный, бархатных ковров на нем не было, а свет должны были издавать керосиновые лампы, болтающиеся под потолком. Единственным более менее роскошным местом мог быть тронный зал. Лишь на его окнах красовались витражи, бархатный ковер устилал жесткий каменный пол. А на троне восседал король Георг. Это был зрелый монарх, с небольшой, но густой бородой и суровым от времени и проблем королевства лицом.

— Кто вы? — спросил король Георг. — Зачем пожаловали ко мне?

— Я герцог Грейвс! — представился Корнелиус.

— Ах, это вы? Мне доложили о вашем визите.

— Очень хорошо, Ваше Величество! У меня к вам есть небольшой разговор, который лучше провести в неформальной обстановке. Скажем, за обедом…

— Ну, что ж. Я не прочь пообедать! А то, знаете ли, все дела государственные решаю. Уже сил никаких нет! Прошу вас, — пригласил король Георг — за мной пройти!

Герцог Грейвс послушно пошел вслед за королем и вскоре попал в средненькую столовую, которая опять-таки не смогла сравниться с дворцовой столовой из Золотой Земли.

Им поднесли зажаренного поросенка, и разнообразные овощи с фруктами, которые отдавали всеми оттенками радуги. Герцог даже удивился такому обилию цветов, ибо в его представлении механическое королевство не должно было иметь никакого вкуса. Но он ошибался, и Стонвелл мог еще порадовать какими-то изысками.

— Так что же вы хотели обсудить со мной? — полюбопытствовал король Георг.

— Видите ли, Ваше Величество… — замялся герцог Грейвс. — я и моя супруга оказались здесь не просто так. Мы в бегах…

Лицо короля Георга приобрело строгий и надменный оттенок.

— Не расскажите ли мне вы об этом по-подробнее?

— Если пообещаете, что все я скажу за этим столом окажется в этой комнате.

— Конечно, дорогой. Можете не сомневаться! — сказал король Георг.

— Так вот, Ваше Величество, — начал Корнелиус. — я и моя супруга — Эмма — сбежали из тюрьмы. Нас обвиняют в убийстве короля Эдуарда.

Лицо Его Величества приобрело одновременно и боязливое, и радостное значение.

— Это правда? — спросил он.

В голове герцога Грейвса за одну секунду пронеслось столько мыслей: и не арестуют ли их с Эммой в Стонвелле. И не выдадут ли обратно, и не станут ли обвинять, и еще множество самых разнообразных мыслей.

— Увы, Ваше Величество, это так. — помолчав несколько секунд, ответил Корнелиус.

— Наконец-то этот мерзкий Эдуард кончил свой век! — злостно прошипел король Георг, но герцог Грейвс это услышал.

— Так вы тоже рады его смерти? — удивился Корнелиус.

— Еще бы мне не радоваться! Мы вели с ним тесные отношения… были лучшими друзьями. Наши королевства находились в отличных отношениях! Я развивал разную технику: машины и паровозы, а он старался оставить все в первозданном виде. В принципе, ему этого и не надо было делать. Ведь золото у них, буквально, под ногами разбросано. А я развивал промышленность Стонвелла. Мои рабочие шахты рыли и мосты строили. И все бы было ничего да вот только случилось страшное землетрясение. А в это время и его жена с сыном, как на зло, у нас в гостях остановились. Они остановились у меня во дворце, и я им выделил самую лучшую спальню, после моей. Земля так сильно тряслась, что мой дворец разрушился. Я очень надеялся, что семья короля Эдуарда смогла выбраться вовремя, но… — Георг тяжко и грустно вздохнул — это не так. Узнав об их смерти, Король Эдуард подумал, что я виновен в этом. По его мнению, из-за интенсивного строительства шахт, «земля взбунтовалась и ответила страшной силой». Он обвинил меня в их смерти и прекратил со мной всяческие отношения.

— Да-да. Я тоже слышал эту историю от церемониймейстера, вот только его версия сразу же мне показалась лживой. — поддержал короля Георга герцог Грейвс. — уж больно там все было ровно и гладко.

— Так о чем же вы хотели поговорить со мной в неформальной обстановке? — опомнился король Георг.

— Так вот, Ваше Величество. — продолжил Корнелиус. — Теперь, после моего ареста, власть перешла моему «ненаглядному» отпрыску. — сказав это, герцог стал злиться и покраснел. — А я не могу этого допустить! Вот если вы поможете мне организовать войну против моего, хм, сына, то я бы точно не забыл бы о вашей услуге, и наша Золотая Земля и ваш Стонвелл снова смогут жить в мире, дружбе и согласии.

— Что ж, я с удовольствием помогу вам! — радостно сказал король Георг. — Можете остаться у меня.

— А как же моя супруга? — спросил Корнелиус.

— За Эммой можете послать одного из моих придворных.

Герцог Грейвс так и сделал. Поздним вечером Эмма и герцог Грейвс уже лежали в одной постели во дворце короля Георга.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

КОРОНАЦИЯ

В Золотой Земле наступила весна. Зеркальное озеро больше не сковывал красивый лед и вновь была видна кристально чистая вода, играющая солнечными бликами. С тенистых гор стали стекать ручейки, которые обновляли все живое. На деревьях стали набухать и распускаться почки. Начали прилетать северные птицы и вить гнезда для своих маленьких птенчиков. Поначалу, дороги в королевстве были грязные и мокрые, в них застревали многие конные экипажи, но потом, под воздействием северного солнца, они подсохли и стали обычными, где мог проехать даже самый неопытный кучер и провести самую старую и больную кобылу. Возле дворца придворные стали подстригать кустарники в форме сказочных фениксов, готовясь к предстоящей коронации Вильяма. Ведь через месяц ему уже исполнялось шестнадцать, и по закону королевства, теперь он мог вступить на престол Золотой Земли. Все усердно готовились к этому знаменательному событию. Церемониймейстер не расставался со своей записной книжечкой, где постоянно отмечал, что нужно сделать, а что уже сделано. И как только он видел список не сделанных дел то начинал хвататься за голову и паниковать, что ничего не успеет и что позорно ему называться церемониймейстером королевского двора, но в последние недели на него уже никто не обращал никакого внимания, и Бэйливик, казалось, разговаривал сам с собой. А Вильям не мог забыть о своей силе. Точнее, она сама напоминала о себе: он так разнервничался, когда арестовали его, пусть не настоящих, но родителей, что когда он вернулся в свою комнату, от сильнейших переживаний его сила вырвалась наружу. Он чуть не поджег спальню, в которой находился. Вильям сел возле камина и спустя мгновенье комната полыхала от вырвавшегося магическим образом огня. А потом руками он повелел пламени затухнуть. И теперь его волновало только одно: как бы люди не узнали о его силе и не стали охотиться на него. Ведь он вспомнил о давних разговорах с отцом, как тот боялся людей, отличавшихся от остальных и как хотел бы от них избавиться. А потом и о людях из Вритского, про которых ему поведала Мэри Джейн. Но он гнал от себя все тяжелые мысли и воспоминания из уже, как ему казалось, давнего детства. Его начинали беспокоить другие мысли: о том, как он станет королем Золотой Земли, как станет править народом, как этот народ его воспримет и будет к нему относиться.

Таким образом, незаметно для всех, пронесся апрель и наступил последний весенний месяц — май. Коронация была назначена на первое июня, и последний месяц давался весьма тяжко для всех без исключения. Церемониймейстер, казалось, совершенно забыл про сон и без перерыва следил за работой всех придворных. Оттого у него появились огромные темные синяки под его глазами, а из-за монокля, один из них казался в два, а то и в три, раза больше. По всем соседним королевствам рассылались приглашения на коронацию. Кто-то отвечал сразу, кто-то держал интригу. Были и те, кто отказался прибывать на торжество. Таким являлся король Георг из Стонвелла. Он ответил однозначным отказом.

Газоны и кустарники возле дворца и на площади поддерживались в форме, за чем очень рьяно следил Бэйливик, постоянно замечая плохо подстриженные веточки и, буквально, тыкая носом садовников, которые, по его мнению, должны были следить за их внешним видом особенно тщательно. Иногда садовники хотели спорить с Бэйливиком и иногда даже начинали ругаться с ним, но церемониймейстер вовремя давал понять, кто здесь главный.

Вечером последнего весеннего дня Вильям, церемониймейстер и несколько особо приближенных министров собрались в столовой на последний ужин с наследником престола. Завтра он уже должен был стать королем Золотой Земли. Всех охватывало небывалое волнение. Кто-то был искренне рад скорым знаменательным событием, кого-то одолевало беспокойство. Но с уверенностью можно сказать, что равнодушных за столом не было.

— Ваше высочество, — обратился церемониймейстер к Вильяму, пытаясь немного разрядить напряженную обстановку. — сегодня вы в последний раз засыпаете в роли принца, завтра вы уже будете королем! Должно быть, вы счастливы?

— А… что… вы это мне говорите? — спохватился Вильям. — Да, конечно, я очень счастлив!…

На самом деле, Вильям не был счастлив. Его все еще продолжало одолевать беспокойство о его силе. Он боялся навредить кому-нибудь ей и вообще хотел, чтобы это осталось тайной.

— Мы тоже за вас очень рады! — ответил первый министр, который недавно помог арестовать герцога Грейвса и Эмму. — Наконец, у Золотой Земли появится достойный правитель!

Вильям нервно покачал головой в знак своего согласия. Министры переглянулись, и их лица украсила спокойная улыбка, которая появилась также и на лице церемониймейстера.

В тот вечер часы будто остановились. Никто не хотел расходиться и напоследок посидеть с принцем, который завтра станет властвовать над всем, что есть в королевстве. Но, как известно, время никогда не останавливается, и скоро послышался стук, который означал конец заседанию и велел всем расходиться спать. Никто спорить не стал, и Бэйливик с Вльямом пошли спать. Завтра для всех был волнующий мысли и сознание день.

Утро наступило так же быстро, как налетает и пропадает неожиданный порыв ветра. Солнце только успело осветить своими лучами и обласкать теплом Дворцовую площадь, как туда уже начинал подходить и собираться народ. Все были одеты в традиционные для Золотой Земли одежды: мужчины были в блестящих наглаженных гольфах, на ногах находились начищенные и играющие бликами на солнце туфли с серебряными пряжками, а сверху был одет красивый светло-голубой пиджак с традиционными пуговками, которые были сделаны каждая из ограненного алмаза; их дамы надели на головы свои лучшие шляпки с красивыми букетами из тюльпанов на полях, платья были пышные, длинные на столько, что задняя часть их волочилась по земле, но Дворцовую площадь еще накануне вычистили до блеска каждого камешка, и пыль никак не могла повредить этим, без преувеличения сказать, шелковым произведениям искусства. Туфельки на ножках дам были тоненькие и на высокой шпильке, на которой стоять некоторым было не очень удобно и девушки перетаптывались с ноги на ногу. Кавалеры же усердно держали своих спутниц под локоть, чтобы те, не дай Бог, не упали.

— Ой… дорогая… я так волнуюсь! Так волнуюсь! Ты просто представить не можешь как… — слышалось в толпе женское перешептывание.

Ближе к десяти утра в гавани Золотой Земли стали появляться суда с богатыми приглашенными господами. Их лично встречал церемониймейстер и направлял на Дворцовую площадь, где простой народ расступался перед ними и давал им пройти во дворец. Там гостей ждали богато украшенные столы со всякими разнообразными кушаньями, которые должны были отвлечь рано прибывших гостей. А в гавани кораблей становилось все больше и больше. Вскоре некоторым из них, отличавшихся просто огромными размерами, пришлось ютиться во фьорде.

Церемония была назначена на полдень. Возле церкви, где должна была пройти официальная часть, расстелили шикарный бархатный ковер с золотой каймой. По бокам поставили красные ограждения, чтобы восторженные люди не помешали шествию Его Величества.

В своих покоях Вильям готовился к коронации. Он репетировал клятву, которую должны были давать каждые монархи, вступавшие на престол королевства. Когда слова были более менее выучены, слуги стали помогать Вильяму надевать коронационные одежды. Под самый низ на коронующегося надели Карамазинное сюрко, обшитое снизу золотой оправой. Поверх него была имперская палла, полностью пошитая из прочного щелка и по краям украшенная бриллиантами, которые очень ярко сияли на солнце. На шее стали располагаться армилла, изготовленные из дорогого атласа и украшенные драгоценными камнями. Вся эта одежда весила очень много, и Вильям был немного не доволен, но его успокаивала мысль, что это продлиться всего один день. Потом позвали фрейлин, которые должны были нести мантию за будущем королем. Эта мера являлась необходимой, так как та самая мантия была очень длинной. По обеим сторонам встали пять фрейлин.

Наконец, Вильям вышел из своих покоев. По коридорам торжественно выстроились все представители королевского двора. На дворцовой площади будущего правителя провожали представители светского общества. Казалось, что в тот день все было на стороне Вильяма: на небе облака не смели закрывать солнце своими телами, позволяя ему одаривать своим теплом и светом абсолютно все. Драгоценные камни так ярко стали сверкать, что некоторым, находившимся у самой дороги, по которой шел будущий король, ослепили глаза.

Торжественное шествие следовало по вычищенной дороге в сторону к церкви. Внутри уже успели собраться герцоги и герцогини, графы и графини из соседних королевств. Каким-то чудом, Вильям хотел увидеть хотя бы мать, даже понимая, что этого быть не может.

Коронация должна была проходить в соборе Святого Георгия. Такого величественного строения Вильям не видел еще никогда в своей жизни. Огромное каменное строение возвышалось на холме. Ступени, ведущие внутрь собора были мраморными, а по бокам выстраивались перила, украшенные зелеными изумрудами. Внутри собора Святого Георгия находились огромные величественные мраморные своды с красивыми фресками на библейские темы. Вся знать из близлежащих королевств и герцогств собралась на лаковых скамейках из темного дуба и ждала самого важного.

Вильям в сопровождении слуг, поддерживающих мантию, и представителей королевской стражи проследовал к алтарю. Все время, пока Вильям проходил зал собора, хор не переставая выдавал прекрасные протяжные песнопения на латынском языке. Будущего короля у алтаря встречал священник в традиционных одеяниях. Вильям подошел к его преосвященству и стало происходить самое интересное: хор запел еще протяжнее, а священнику поднесли огромную золотую корону, щедро украшенною бриллиантами и кроваво-красными рубинами. Вильям склонил голову и на него возложили корону. Потом священнику поднесли бархатную подушечку со скипетром и державой, которые были полностью сделаны из золота. Хор протянул финальный аккорд и замолчал. Вильям взял их, вся знать, как один, встала со своих мест, и священник торжественно объявил Вильяма королем. После этого собор наполнили горячие и торжественные аплодисменты, а церемониймейстер Бэйливик снял свой монокль и стал вытирать глаза, из которых чуть-чуть не вытекали слезы.

Потом все расступились, и король Вильям все в том же сопровождении покинул собор и направился во дворец. Все двери были распахнуты и придворные ожидали своего короля. Народ на Дворцовой площади расступился, и Вильям торжественно прошествовал во дворец, где его ожидала вся знать. Облачение короля так сияло на солнце, что ослепляло всех людей, которые смотрели на него. Во дворце все люстры и все стены были начищены и отполированы, и теперь солнечные лучи преломлялись в хрустале окон и заливали все залы теплым светом. Вильям проследовал к тронному залу. Все время его не переставали сопровождать придворные, которые послушно несли за ним длинную мантию. Церемониймейстер торжественно объявил появление короля в тронном зале да так, что его эхо разнеслось по всему пространству:

— Встречайте Его Величество, Вильям, король Золотой Земли! — протянул он самым низким баритоном, каким только он мог произнести эти слова.

Господа склонились в обычном поклоне, а их дамы отвесили глубокие реверансы.

Теперь Вильям смотрел на все с гордостью, но до конца все еще не мог понять, что теперь все это принадлежит ему.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ПРОБУЖДЕНИЕ СИЛЫ

Наступил первый официальный торжественный вечер по случаю коронации Вильяма Грейвса. Дамы и господа веселились, как полагается представителям высших сословий. Танцевали вальсы, разговаривали на скучные темы о жизни, проблемах и их решениях.

— Позвольте представить, Ваше Величество, — обратился церемониймейстер к королю. — принц Скалистых островов — Франц.

Вильяму поклонился статный человек, на груди которого позвякивали и поблескивали два ордена «За выдающиеся заслуги перед королевством». Сам принц был очень высок (примерно на две головы выше Вильяма) и немного худощав, с короткими волосами, аккуратно уложенными назад, и такими же бакенбардами.

— Позвольте, Ваше Величество, обговорить с вами некоторые вещи, относительно взаимоотношений наших королевств? — спросил принц Скалистых островов.

— Что ж, я не буду возражать. — по-королевски ответил Вильям.

И они удалились немного в сторону и встали напротив одного из хрустальных окон, где их двоих никто не мог бы побеспокоить.

— Не хотите ли, Ваше Величество, — коварно начал принц. — мы заключим с вами торговые отношения? У нас в королевстве есть то, о чем вы только можете мечтать — прочный гранит. Из него ваши будущие строения станут гораздо прочнее, чем из мрамора. А в отместку вы будете продавать нам золото несколько дешевле, чем оно стоит.

— Что-что? — переспросил король Вильям. — я не понимаю вас… вы хотите, чтобы я продавал вам золото дешевле, чем оно стоит?

— Ну в обмен мы вам гранит предлагаем! — возмутился принц Франц.

— Интересное, вы, господин, предложение мне делаете. За какой-то камень вам золото почти за даром отдавать. Я не соглашусь на это! Люди Золотой Земли никогда и никому не продавали золота так дешево. Так что прошу вас покинуть мое общество.

Принц Скалистых островов послушно удалился и больше не смел тревожить короля Вильяма.

А Вильям, тем временем, почувствовал в себе что-то непреодолимое. Его руки задрожали и вот-вот его сила должна была вырваться наружу. Но король вовремя успокоился и снова к нему вернулось его прежнее чувство гордости за себя и умиротворения.

Вечер продолжался, зал наполняли запахи от блюд, доносившееся из столовой, где было столько различной еды, что можно было накормить целую армию. Оркестр заливал все пространство приятными, спокойными, но, в то же время, торжественными мелодиями, по случаю коронации. Скрипки и флейты буквально разрывались от тех звуков, которые извлекали из них музыканты. Солнце уже скрылось за горизонтом, и взошла яркая белая луна, которая залила всю Дворцовую площадь своим белым светом. Народ не спешил расходиться и ждал, пока король Вильям не выйдет и не поприветствует их. По людям, которые там находились, было понятно, что температура окружающего воздуха понизилась. Некоторые из них сложили руки и всячески старались согреться. Церемониймейстер заметил этот вопиющий факт и обратился к королю Вильяму, который в то время беседовал с одной дамой, представленную первым министром.

— Ваше Величество, — робко сказал Бэйливик. — не желаете ли вы выйти поприветствовать народ, собравшийся на площади. А то они скоро окоченеют от холода.

Вильям кивнул головой, дав понять, что согласен, и направился на балкон, который выходил на Дворцовую площадь. Увидев короля, люди вытащили свои руки и начали энергично хлопать в ладоши в знак уважения и почтения к новому королю, и стали слышаться постоянные отклики из толпы: «Да здравствует король Вильям! Да сохранит его жизнь Бог!».

Постояв немного и подождав, пока народ успокоится, Вильям удалился во дворец к знатным гостям, а народ, как только за королем закрыли хрустальные двери, стал расходиться по своим домам. В то время, во дворце танцевали вальс. Господа уверенно владели своими партнершами и все двигались очень плавно и синхронно. Король Вильям встал перед троном и со своего Королевского Величия смотрел на это представление. Через пару минут танец окончился и почти все гости решили выпить немного шампанского. Во дворце было тепло от царившей внутри него атмосферы праздника и разожженных во всех комнатах каминов. И это тепло согревало душу всех гостей.

Вскоре к королю Вильяму снова подошел церемониймейстер:

— Позвольте представить, Вше Величество, — сказал он. — графиня Керинская.

Графиня отвесила глубокий реверанс в знак почтения и уважения.

Король Вильям, в свою очередь, легко кивнул головой.

— Ваше Величество, — обратилась графиня Керенская к королю. — позвольте мне передать поздравления от моего тяжело больного мужа. Из-за своего недуга он не смог присутствовать на вашей церемонии.

Вильям одарил графиню Керенскую сочувствием.

— А что с ним случилось? — неравнодушно спросил король.

— Ох… — протянула графиня. — никто точно не знает, что именно убивает моего мужа. Одни лекари лечат от одной болезни, другие — от другой. А ему все хуже и хуже.

Графиня опять тяжко вздохнула и с ее нежно-голубых глаз упало несколько прозрачных слезинок. Сама графиня Керенская представляла собой болезненно-худощавую женщину пятидесяти шести лет. У ее мужа во владении находилось огромное имение, но как только ее супруг заболел, все тяготы управления имением легли на нее.

— Послушайте, — великодушно обратился король Вильям к графине. — у меня есть предложение к вам!

— Какое же? — нетерпеливо спросила графиня Керенская.

— У нас в королевстве есть просто замечательный лекарь, который смог вылечить короля Эдуарда. И если бы не герцог Грейвс, то король Эдуард и сейчас был бы жив.

— Вы правда предлагаете мне помощь этого самого лекаря. — едва сдерживая слезы, спросила графиня Керенская.

— Да. — твердо ответил король Вильям. — Бэйливик, — обратился он к церемониймейстеру. — найдите, пожалуйста, мне среди гостей Эдварда Баренса. Он должен быть здесь. Я получил от него подписанное его рукой приглашение.

— Хорошо, — покорно отозвался Бэйливик и пошел искать среди прочей знати Эдварда Баренса.

В тот вечер все лекари были приглашены на торжество и держались все вместе, обсуждая свои, только им понятные темы. Они сидели за одним большим столом, легко распивали бренди и искренне радовались за нового короля Золотой Земли. Во главе стола сидел Эдвард Баренс, а против него — мистер Моул. Обнаружив знакомые фигуры лекарей, Бэйливик подошел к ним.

— Простите, что я прерываю вас, господа, — обратился он к сидевшим за столом. — но Его Величество желает видеть мистера Баренса.

— Что ж, — не возражая, сказал Эдвард. — если Его Величество желает то как я могу ему отказать? Ведь правда? Идемте, сэр.

Эдвард Баренс встал из-за стола и вместе с церемониймейстером пошел к королю Эдуарду.

— Вот, Ваше Величество, Эдвард Баренс. — доложил церемониймейстер.

— Очень хорошо! — ответил король Вильям и жестом подозвал к себе графиню Керенскую, которая в то время стояла одна и ни с кем не хотела заводить беседу.

Графиня Керенская заметила этот жест и подошла к королю.

— Да, Ваше Величество. — сказала она.

— Вот, графиня, — сказал король Вильям. — тот самый Эдвард Баренс.

Лекарь протянул руку графине в знак своего приветствия.

— Так вы правда сможете вылечить моего любимого супруга? — с небывалой надеждой в голосе спросила графиня.

— Возможно и смогу. — ответил мистер Баренс. — можете быть уверены, я брошу все свои силы и знания!

— Значит, — вмешался король Вильям. — вы отправляетесь завтра с графиней Керенской?

— Совершенно верно, Ваше Величество! — твердо ответил Эдвард Баренс.

И все разошлись в свои стороны: Эдвард Баренс вернулся в компанию лекарей, графиня Керенская пошла в круг знатных дам, а король Вильям продолжил беседовать с какими-то важными гостями.

Вечер продолжался. На часах стрелки показывали половину двенадцатого. Но никто и не думал разъезжаться по домам. Да и нужды в этом особой не было. Во дворце было достаточно комнат, чтобы разместить всех многочисленных гостей. На небе взошла огромная полная луна, и на улице стало светло, как днем. Многие герцоги и графы вышли на балконы покурить сигары и полюбоваться этим невероятным чудом природы. Ведь такой красивой луны в их владениях невозможно было увидеть. Гости очень бурно обсуждали одно: им было удивительно, что Золотая Земля не идет в ногу со временем, но зато она не растеряла той замечательной природной красоты, которая так завораживала герцогов и графов в Золотой Земле. В их землях было не так много фабрик и заводов, как в Стонвелле, но все же они испортили те богатства, которыми наградила их природа. А в этом королевстве люди смогли ужиться с ней и совершенно ее не портят. Это и поражало гостей Золотой Земли.

Спустя некоторое время, когда король Вильям вырвался на некоторое время передохнуть от неуемных разговоров, к нему подошел принц Скалистых Островов — Франц.

— Ваше Величество, — вежливо обратился он. — не передумали ли вы относительно моего предложения?

— Что?! — возмутился король. — Это опять вы? Ведь я вам уже все сказал! Как вы смеете снова приходить ко мне и разговаривать об этом?

— Но я считаю, — настаивал принц Франц, — что эта сделка будет удовлетворительной для нас обоих.

— А я так не думаю. — возмущался король Вильям.

— Вы точно в этом уверены, Ваше Величество? — продолжал настаивать принц Франц.

— Да, и еще раз да! — твердо отвечал король Вильям. — Ваш гранит нам и даром не нужен, а вы мне еще и за золото предлагаете продавать! Как вам еще ума хватило, ко мне с этой просьбой еще раз подходить?

И тут из толпы послышался до боле знакомый голос, который Вильям слышал каждый раз, когда его мать праздновала свой День Рождения. Это был граф Боронский, который тоже явился на коронацию Вильяма. Но только граф был совсем не рад новому королю Золотой Земли.

— А как вы, Ваше Величество, — и в этом Ваше Величество он сделал какой-то странный и противный акцент. — можете пререкаться с принцем Скалистых Островов?

Король Вильям оторопел от такой дерзости графа Боронского. А тот продолжал высказывать свои возмущения:

— Вы не смеете даже слова поперек воли принца сказать! Как можете вы, не являясь представителем королевской семьи, отказывать его высочеству? Ваш отец вел бы себя совершенно по-другому. Уж поверьте мне!

Король Вильям не мог и слова вымолвить в ответ на эти унижения и оскорбления, посыпавшиеся на него со стороны графа Боронского. В то же время, на конфликт между королем и графом обратила внимание вся знать, которая находилась в зале. Некоторые не понимали, что происходит, и просто смотрели хоть на какое-то оживление обстановки, которая к тому моменту уже казалась мертвой; некоторые же откровенно удивлялись, как графу хватило смелости дерзить королю Вильяму. Но равнодушных, которые бы просто стояли в стороне и разговаривали о своем совершенно не было. Даже дворцовый оркестр притих, играя до этого ободряющую мелодию, видимо, чтобы гости не заснули от скуки. К осмелевшему графу подошел принц Франц:

— А почему вы так говорите про короля? — спросил он, обращаясь к Боронскому. — - Вы что-то знаете о нем такого, что можете вот так вот дерзить ему?

— Знаю ли я? — рассмеялся граф. — Да он, собственно, никто здесь! Он не является родственником ни герцогу Грейвсу, ни, тем более, королю Эдуарду!

— Как… что он такое говорит… как он смеет… — послышалось в зале.

— Да вот так смею! — крикнул граф Боронский. — Его нашла на пороге своего замка герцогиня Эмма! Воспитала его, как родного! Герцог Грейвс тоже помогал! А теперь он посмел избавиться от них и вступить на престол! Да он ничтожество!

— Послушайте, — обратился король к графу. — они этого заслужили! Убийство короля — страшнейшее преступление, на которое только можно пойти! И нет никакого прощения изменнику, который осмелился на такое преступление.

— Да вы… вы… вы не достойны этого трона! — не унимался граф Боронский.

— Если герцог Грейвс был достоин этого трона, — продолжал спорить король Вильям. — со всеми своими пороками и недостатками, то я и ничуть не меньше заслуживаю быть королем.

Вдруг лицо Вильяма побледнело, глаза стали прозрачными, а его самого немного затрясло. Он понял, что если сейчас не успокоится, то его силы вырвутся на свободу. А затем Вильям вспомнил о том, что он все таки король и строго произнес:

— И вообще, стража, увести этого графа отсюда!

Но стражники не спешили выполнять приказ своего короля. Они тоже были недовольны тем фактом, что королем стал абсолютно сторонний человек, не имеющий никакой королевской крови.

— Да как вы смеете не повиноваться мне? — разозлился Вильям. — Всё! Вечер окончен! Все прочь!

Король Вильям тронулся в сторону выхода из зала.

— А как вы смеете выгонять дорогих гостей? — язвительно спросил принц Франц. — мы вовсе не собираемся уходить!

— Я же… я же сказал… — закричал Вильям, и тут… сила больше не могла оставаться внутри короля. Вильяма затрясло так сильно, как никогда. На минуту он замер, а потом случилось то же самое, что и на корабле, когда он вместе с герцогом Грейвсом и Эммой плыл сюда: вновь его руки охватил таинственный свет и… из каминов, которые стояли в зале вырвалось сине-красное пламя. Языки огня сомкнулись в кольцо, которое окружило Вильяма. Сам он испугался не меньше, чем гости, которые от страха потеряли самообладание.

— Да он… он колдун! Он нас погубит! — послышались дрожащие голоса, которые то пропадали, то снова появлялись.

Все это время Вильям стоял, окруженный кольцом пламени, и испуганным взглядом смотрел на знатных гостей.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

СПАСЕНИЕ БЕГСТВОМ

Люди стояли и бледными испуганными глазами смотрели на короля, который сегодня днем, на церемонии коронации, казался совершенно обычным человеком. А Вильям не знал, что ему делать. Все смешалось в его голове. Он вспомнил, что ему рассказывали про колдунов, как их ненавидят и избавляются от них. А из толпы слышались реплики, вроде «на костер его! Нет, лучше утопить! Нечего таким жить на свете!». Лекари, что сидели за отдельным столом успели быстро убежать, а мистер Баренс увел за собой графиню Керенскую. Но стоит признать, что Вильям никому не навредил. Большая часть людей просто-напросто сильно испугались. Но больше всего досталось Бэйливику. Он стоял возле Вильяма, и когда тот окружил себя огненным кольцом, его костюм слегка подпалился. От страха и боли он вздрогнул и невысоко подпрыгнул, с его глаза упал монокль и разбился на мелкие осколочки. После всего, он впал в ступор и так же, как и все, стал молча смотреть на короля.

За доли секунды Вильям понял, что единственный выход, который представлялся особо безопасным — бежать со всех ног и как можно дальше. Он быстро выскочил из зала и понесся по коридорам дворца, которые были абсолютно пустыми, так как все слуги находились в зале с гостями. Вильям выбежал на парадное крыльцо и пустился в сторону из города. Он больше не мог контролировать свои силы. Они вырывались на свободу: поднялся жуткий ветер, который дул прямо в лицо, трепал аккуратно выстриженные кусты и вырывал маленькие деревья. Такой ураган мог бы сдуть любого человека. Только Вильяму он был ни по чем. Он шел вперед, а сзади развивалась длинная мантия, которую держать уже не было смысла. Вскоре с неба пошел сильнейший дождь, какого никто в королевстве никогда не видел. Вода стекала с каскадов домов и дальше бурлила по каменным мостовым. Вскоре вся дорога превратилась в бурную бушующую реку, по самой середине которой живо шел Вильям. От каждого его шага стала трястись и дрожать земля. На холмах, не покрытых водой, появились огромные трещины. Огонь, который горел в гнущихся от ветра фонарях стал вырываться наружу и освещать сине-красным светом все вокруг. Люди в панике выбежали из своих домов и лицезрели эту ужасную картину.

А Вильям продолжал бежать со всех ног, спотыкаясь и чуть не падая. Вскоре он покинул город и побежал по пустой дороге в сторону Тенистых гор. Неожиданно возле самой дороги показался заброшенный каменный дом. По его состоянию, было видно, что в нем никого не было уже несколько десятков лет. Вильям зашел внутрь и решил заночевать. Была уже глубокая ночь. Он в последний раз вызвал ветер и воду, чтобы убрать сухую листву и пыль из дома и потом все успокоилось: дождь прекратился, ветер стих, земля перестала дрожать, а огонь вернулся внутрь фонарей. Вильям лег спать.

А во дворце началась паника. Оказалось, что как только король Вильям покинул город, случилось страшное: вокруг дворец сомкнуло огненное кольцо, за которым выросли из земли каменные валуны. А город и вовсе окружили смерчи, которые зловеще кружились, не давая никому его покинуть. А с небес, не прекращаясь шел дождь, сверкали молнии и громко гремел гром.

— Что нам теперь делать, сэр? — обратился принц Франц к Бэйливику. Он был очень напуган, как и все гости.

Церемониймейстер стоял бледный, как луна, и не мог ничего ответить.

Вскоре во дворец вернулись графиня Керенская вместе с мистером Баренсом. А за ними и все остальные лекари. Они не успели покинуть город, который окружили гигантские ураганы и решили остаться во дворце, пока вся стихия не устаканится. Да и выбора у них особо не было. Пока покинуть королевство никак не представлялось возможным.

Церемониймейстер счел нужным всех успокоить и отправить в выделенные им роскошные комнаты, чтобы гости спокойно выспались. Впрочем, и сам Бэйливик сильно устал за этот тяжелый день. Гости разошлись по комнатам и, по дороге немного обсуждая случившееся в Золотой Земле легли спать.

Вильям проснулся ранним утром из-за солнца, которое прямо в глаза светило ему своими лучами, пробивающимися сквозь прозрачное окно спальни, в которой он оказался. Это самое утро настало очень быстро и неожиданно. Вильяму казалось, что вот еще несколько мгновений назад он чуть не уничтожил королевство, а теперь лежал в холодной и неудобной постели и морщился от яркого солнечного света.

— Что же мне теперь делать? — думал он. — Не вернуться ли во дворец? Нет! Меня там сразу же убьют. Люди не принимают таких как я. Зачем мне вообще жить? Из-за меня пострадали отец и мать? Как я так мог поступить с ними?

Потом в голове Вильяма будто бы раздался отдельный громкий голос:

— Я поступил правильно! Убийца должен быть наказан, а совершенно не виновный человек не должен умирать за кого-то. Герцог и Эмма получили по заслугам да еще и сбежать умудрились!

И снова в голове появился первый голос:

— И как же мне дальше жить? Что делать?..

Тут до Вильяма донеслось отдаленное ржание лошади. «Кто-то идет сюда…» — подумал король Вильям. Он быстро выскочил из дома и побежал вдоль размокшей и грязной дороги. Ему навстречу из-за поворота вырулил старый пастух, сидевший в телеге, набитой соломой, и от туда управлявший своей, не менее старой, кобылой. Старик остановил свою повозку, чтобы не испачкать грязью Вильяма, который был одет в коронационную одежду, только без мантии.

— Приветствую вас, господин. — робко сказал старик своим хриплым голосом, обращаясь к Вильяму. — Как это вы осмелились в такую погоду на улице оказаться?

Вильям решил ничего не говорить незнакомцу о том, что произошло прошлой ночью, и уже хотел было соврать про то, как он попал в грозу, возвращаясь от знакомого, но старик его опередил:

— Что, не успели спрятаться от грозы?

— Почему же не успел? — решил поддержать разговор Вильям. — Я вон в том каменном доме спрятался!

— Ах, в нем? — спросил старик и прокашлялся. — Я тоже частенько там останавливаюсь, когда к себе домой идти лень.

— А чей это дом?

— Да в нем герцог Грейвс играть любил, когда был маленький. Этот дом, собственно для него и построили.

— Вы что, знали герцога Грейвса? — удивился Вильям.

— Ну конечно же я знал его! Я застал еще то время, когда вся королевская семья была дружна и едина. Но потом брат короля стал завидовать ему и решил заполучить трон королевства. Но король Эдуард был мудрым и вовремя заподозрил заговор против него. Потом был большой скандал, и отца герцога Грейвса вместе с сыном отправили туда, откуда они уже не могли никому помешать. И вообще, заболтали вы меня, господин. Мне уже пора домой ехать.

— Ничего себе, — подумал Вильям. — я его заболтал. Сам несет все подряд, а из меня виноватого делает. Вильям хотел уже сделать старику замечание, но королевское терпение и чувство уважения перед старостью и пожилым человеком не позволило ему нагрубить старику, и король вежливо извинился и пошел дальше, а старик поехал в противоположную сторону.

Наступил день. Солнце поднялось высоко в небо и слегка обогрело тем теплом, которое могло появиться в северных землях. Сказать, что днем было холодно было нельзя, но и сильно тепло тоже не стало. Магия Вильяма продолжала вырываться наружу. На улице то поднимался сильный ветер, который качал даже огромные вековые деревья и обрывал с них только недавно появившиеся листочки; то небо заволакивало большими темными тучами и начинался дождь, правда он был не такой сильный, как прошлой ночью, но молнии пару раз ударили по деревьям и те загорелись; а землю все так же немного потряхивало. Вильям очень боялся, что магия обратится против него и он погибнет, но этого не происходило.

Вильям зашел в густой лес, который располагался недалеко от Зеркального озера. В этом лесу так пахло хвоей, что Вильям смог немного расслабиться и передохнуть. Его магия тоже понемногу унялась, и сильный ветер, который в это время дул по всем просторам королевства окончился. Вильям присел возле ели, которая была очень высока и своими раскидистыми ветвями с хвоей приятно урывала любого, кто решал посидеть подле нее. В голову короля вновь полезли разные мысли сомнений и страха, о том, что будет дальше, как ему спастись. Он стал вспоминать все, что было в его жизни: про детство, проведенное во владениях герцога Грейвса; про то, как мать, герцогиня Эмма, по вечерам читала ему сказки и укладывала его спать; как отец водил его в свои виноградники и там рассказывал ему самые разные интересные истории; про то, как с ним никто из детей, живущих рядом не хотел дружить. Потом Вильяму вспомнилось, как к ним в замок прибыл посол Прутс, и как он, вместе с герцогом Грейвсом и Эммой, в срочном порядке отправились в Золотую Землю; как попали в шторм; как он всех спас. А затем Вильяму вспомнилось все то, что произошло уже здесь, в королевстве.

Немного отдохнув и дав самому себе прийти в чувства, Вильям встал и отправился дальше. Вскоре лес остался позади, и он оказался на берегу Зеркального озера. Недалеко от того места, где стоял король, была та самая пещера, где Вильям повстречался с троллями, открывшими ему глаза на всю правду. Только эта самая правда никак не могла успокоить Вильяма. Она все больше и больше наполняла его переживаниями. На воде поднималась легкая рябь и в ней отражались тысячами блик отражались солнечные лучи, ослепляя Вильяма. Они, словно живые скакали по воде.

Вильям стоял на каменистом берегу у самой воды и думал, как ему добраться до тенистых гор, где, по его мнению, он мог сам быть в безопасности и, что самое главное, быть безопасным для остальных. Немного поразмыслив и отдохнув на берегу, наслаждаясь свежим воздухом и прозрачностью воды, сквозь которую было видно все, что происходило в Зеркальном озере, он решил идти пешком вдоль берега. Солнце было еще высоко и Вильям хотел, идя, любоваться всей этой красотой, сотворенной природой. Он встал и неспешным шагом двинулся по мелким береговым камням в сторону к Тенистым горам. Король Вильям шел вдоль берега, мимо камышей, где заприметил двух лебедей, которые элегантно выписывали какой-то танец. Все казалось ему волшебным: и шелест травы, и шум воды, и танец двух благородных птиц, будто пытающихся что-то донести до него своим танцем.

Вильям прошел мимо озера, и солнце уже стало сдвигаться в сторону запада. Вновь сила дала о себе знать и началась сильная гроза с громкими раскатами грома и яркими вспышками молний, которые озаряли все вокруг ярче, чем само солнце. Вильяму было страшно и грустно от той мысли, что он больше никогда не вернется в город, больше никогда не увидится с церемониймейстером, с лекарями и остальными друзьями и просто хорошими людьми. В душе у него все похолодело. Казалось, что сердце его превратилось в кусок твердого льда. Он ничего не чувствовал, ни о чем не переживал, ни о чем не думал. Он просто шел к тенистым горам, где смог бы спрятаться ото всех. Дорога пошла вверх, а ноги Вильяма стали подкашиваться. Он уже обессилил, потому что ничего не ел целый день. Но он продолжал идти вперед по дороге которая становилась все круче и круче. Так стал подходить к завершению день короля Вильяма.

А день, начавшийся для гостей во дворце нельзя было назвать таким же спокойным и безмятежным, как для Вильяма. Все проснулись рано. Казалось, что некоторые даже не ложились в свои постели и не начинали спать. Гости выглядели сильно уставшими и психологически подавленными. Бурно обсуждать они могли только лишь то, что произошло прошлым вечером. Многие из них стали преувеличивать и приукрашивать произошедшее, из-за чего короля Вильяма возненавидели еще больше. Для гостей подали еду, но практически никто не пошел в столовую: все обсуждали минувшие события.

— Знаете, господа, — говорил какой-то полненький до неприличия граф низкого роста и жидкой маленькой бородкой. — а ведь я вчера чуть не умер! Огненный вихрь прямо над моей головой пронесся! Еще бы чуть-чуть, и я бы с вами тут не стоял и не разговаривал.

— Да… да… — соглашался с ним другой знатный человек.

— Вот же нелепости несут! — думал мистер Моул, стоявший неподалеку от этих двух сказочников. Казалось, что только он не ополчился против короля Вильяма. Однако это было не так: все лекари Золотой Земли сохранили самообладание во время этих непредвиденных событий и остались верны новому правителю Королевства. В том числе против короля не был настроен и церемониймейстер Бэйливик. Но вот гости все перепугались до полусмерти и стали настроены против короля Вильям.

Ближе к полудню на дворцовой площади стали появляться простые жители, тоже до смерти напуганные вчерашними событиями. Они требовали, чтобы им объяснили, что же произошло на самом деле. Люди требовали, чтобы к ним вышел король. Никто не знал, что он убежал вчера прочь из королевства. Народ стоял и возбужденно гудел на дворцовой площади.

Во дворце никто не понимал, что делать. У всех были разные мысли и предложения.

— Может быть, нам просто не выходить? — предложил принц Фанц. — Покричат да и успокоятся.

— Вы плохо знаете наших людей! — отозвался церемониймейстер. — Они будут тут стоять, пока к ним кто-нибудь не выйдет и не прольет света на события минувшей ночи.

— В таком случае… — снова сказал принц Франц.

— Нет! — перебил его Бэйливик. — Вы и так во всем этом виноваты. Лучше молчите, пока вас в темницу не заперли.

Принц Франц язвительно хмыкнул, будто пытаясь показать, что никто не посмеет этого сделать.

— Я все придумал! — сказал церемониймейстер. Он вышел на парадный балкон и громко произнес: Его Величество очень плохо себя чувствует и не может выйти к вам. Но он просил вам сказать, что ничего страшного вчера не произошло. Просто небольшая буря. Ничего особенного.

Народ был недоволен, но поделать ничего не мог и все стали расходиться кто куда: кто-то на работу или королевскую службу, а кто-то домой.

Остаток дня церемониймейстер провел в раздумьях о будущем королевства. Пока же, главой стал первый министр, который когда-то помог арестовать изменника Корнелиуса. Министру предстояла нелегкая работа: ему надо было восстановить отношения с государствами, представители которых находились во дворце, и начать решать проблемы, относительно жизни простых людей. Такие проблемы были и будут всегда как в хороших успешных королевствах, так и в плохих. Некоторые люди недовольны своей жизнью и жалуются на нее всем подряд, некоторым не нравятся условия их службы и работы и так далее…

Вновь немного отдохнув, но так ничего и не поев, (впрочем, чувство голода куда-то испарилось спустя несколько минут) Вильям пошел дальше по крутой дороге. Она становилась все более каменистой, и вот уже показались первые скалы. Над головой Вильяма быстро пронеслись две полярные белые совы. Воздух, исходивший от их крыльев немного пошевелил волосы на голове короля. Вильям глубоко вдохнул, и его грудь наполнил свежий горный воздух. Для обычного человека стало бы прохладно, но только король Золотой Земли совершенно не чувствовал холода.

И вот, наконец, Вильям взобрался на столько высоко, что никто не смог бы до него добраться. Он в ярости топнул ногой, и тут же, прямо из земли, вырос огромный каменный замок. Внутри него было тепло и уютно. Камины наполнял теплый красно-синий магический огонь, созданный Вильямом, а с потолка свисали золоченные люстры, которые, казалось, испускали свет сами по себе.

— Наконец, все кончено! — подумал Вильям.

Солнце уже давно склонилось и больше не освещало гористую местность. Вильям лег в свою теплую постель и уснул. Он был очень уставшим от пережитых переживаний.

А гости Золотой Земли так и не смогли покинуть город и остались во дворце.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

ЖИЗНЬ В ГОРАХ

Началась сложная жизнь короля Вильяма: существовать в горах, в абсолютном одиночестве, ни с кем не общаясь, не каждый сможет. Но у него не было другого выхода. Все люди желали смерти «колдуну».

А местность, в которой остановился Вильям была просто потрясающая: вокруг было много разных вершин и небольших возвышенностей, покрытых снегом или, если не было сильно высоко для вечного холода, зеленой травой. Горы располагались далеко друг от друга. Та, на которой остановился Вильям имела название «Северная» по правую сторону от нее располагалась гора Ведьм и Вершина Страха. Кстати, внутри этой горы и располагался секретный проход между Золотой Землей и Стонвеллом. Что касается горы Ведьм, то ходили слухи о том, что там живут около сотни ведьм и колдуют там. Но только они не были способны на управление стихиями. Недалеко от Северной горы располагались вершины Спокойствия и Сомнения. Северная гора была самой высокой и выпирала намного выше облаков, когда остальные лишь касались своими вершинами белых небесных созданий природы. К вершине страха никто не смел даже на несколько миль приближаться. Среди простых жителей Золотой Земли ходили легенды, что там живут самые потаенные страхи человека. Многие думали, что там нет никаких зверей и птиц. И они были правы. Вершина Страха, действительно была абсолютно пустынна и безжизненна. Вершина спокойствия была очень не высока и на ней можно было разглядеть дивные природные уголки с водопадами, маленькими, но бурными, горными речками и прекрасными нетронутыми человеком девственными лесами. Она была отделена от людей непроглядным густым туманом, через который никто не осмеливался пройти.

В горах было спокойно и тихо. Никто несмел беспокоить короля Вильяма. Он целыми днями сидел в своем замке и размышлял о своей жизни и о том, что он натворил в своем королевстве. От постоянных переживаний, Вильям неосознанно выпустил на волю чудовищной силы ураган, который кинулся куда-то в сторону от Золотой Земли за Тенистые горы, отчего юноша немного успокоился, но он не знал, что тот ураган направился в соседнее королевство.

Жизнь в горах была не из легких: Вильяму приходилось очень рано вставать, так как лучи солнца до вершины добирались раньше, чем оказывались у подножья; питаться он стал плодами фруктовых деревьев, которые росли на вершине Спокойствия. С помощью своей магии, он перекинул туда длинный навесной мост, и по нему ходил за фруктами и ягодами. А спустя некоторое время Вильяму уже и мост не нужен был. Он научился вызывать такой сильный ураган, что тот переносил его на нужное место за несколько секунд. На вершине Спокойствия было настолько тепло, что даже зимой там никогда не бывало и капельки снега. Она обогревалась термальными источниками.

Со временем Вильям обжился в своем новом доме. У него появились прекрасные скульптуры, которые он выплавил из золота, найденного на вершине Сомнений. Вход замка украсили прекрасные золотые львы с пышной гривой — символ могущества и власти. Далее Вильям высадил прекрасную аллею состоящую из прекрасных ив, клонящих свои ветви друг к другу. Это было напоминание о его счастливом детстве, когда он жил в герцогстве своего отца и не думал ни о чем плохом.

Так закончилось лето. Наступила осень. Деревья окрасились в золотисто-красные наряды и дарили последнее наслаждение собой. На Северной горе стало невероятно холодно. Золотые львы покрылись коркой льда. Возле замка намело сугробы. Но Вильям совершенно не чувствовал холода. Он не чувствовал ничего, что было присуще обычному человеку.

Когда Вильяму надоедали одноликие пейзажи, он отправлялся на вершину Спокойствия, где подолгу проводил время в зарослях тропических деревьев, прячась под их пышными кронами. Он стал понимать язык зверей и птиц, которые его окружали и начал разговаривать с ними. В тех лесах легко можно было забыться и не думать ни о каких проблемах. Так и стал жить новый король Золотой Земли.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

ВОЙНА

Тем временем герцог и герцогиня Грейвс спокойно жили в замке короля Георга и не о чем не догадывались. Да в Стонвелле ничего страшного и не происходило. Все было по ту сторону тенистых гор.

После беседы с правителем Стонвелла и его обещанием помочь в завоевании власти в Золотой Земле герцог Грейвс стал собирать войска. Однако воинов в королевстве было не так-то и много, но в Золотой Земле их было еще меньше. В Стонвелле стали спешно собирать армию и готовиться к осаде. Вот только если с простыми солдатами все дело было еще просто, а с генералами было туго. Один последний оставшийся командир был достаточно преклонного возраста и не мог вести свои войска. Его сильно потрепала жизнь. Они получил несколько ранений в предыдущих битвах с соседними герцогствами, когда Стонвелл был еще не такой могущественный, как сейчас, а только завоевывал себе право на существование.

В головах герцога Грейвса и короля Георга повис очень важный вопрос: кому вести войска. Это обсуждалось во время последней беседы Корнелиуса с Его Величеством. К слову, эта проблема так и не разрешилась, и поход в Золотую Землю был временно отложен.

В одно прекрасное утро, когда солнце поднялось на небольшую высоту и окрасило все вокруг прекрасными желто-алыми оттенками, герцог и герцогиня сели за стол завтракать. Обычный утренний прием пищи в Стонвелле состоял из жирного омлета и вкусного теплого какао.

— Знаешь, дорогой, — сказала герцогиня. — по мне, из-за такой еды я скоро не смогу влезть ни в один свой наряд!

— Это точно! — сказал невнятно герцог, так как в это время усердно жевал.

Герцогиня хмыкнула недовольно в своей привычной манере, и за столом повисла тишина, которая немного напрягла.

— А где Его Величество король Георг? — спросила Эмма.

И, действительно, за столом не было короля Георга, хотя он обычно завтракал обедал и ужинал вместе со своими дорогими гостями.

Да, дорогая, — ответил Корнелиус. — он сегодня рано отправился в Блэк-Хилл. Там случилось что-то такое, что требует его неотложного приезда.

— И что же?

— Ну, как я слышал от одного стражника, там разразился страшный лесной пожар. Деревья полыхают, будто спички. Вот он и поехал туда, чтобы не оставить людей наедине со их бедой.

— Ох, нет ничего страшнее пожара! — вздохнула герцогиня.

— Это точно! — согласился Корнелиус и отхлебнул из своей чашки немного какао.

За столом повисло молчание. Которое опять напрягло герцога и герцогиню. Они просто сидели, глядели друг на друга и завтракали. И тут Эмму словно осенило:

— А ведь мы так и не отблагодарили Элеонору Баренс, приютившую нас после нашего побега! — воскликнула она и даже немного подпрыгнула со своего места.

— Ты абсолютно права! — кивнул головой Корнелиус. — Но что же мы будем делать? Она, верно, уже и забыла про нас.

— Я уверена, что нет. — сказала герцогиня. — Такое совершенно не забывается! Да и Аврору поведать очень хочется. Очень хорошая девушка.

— Я согласен, дорогая. — сказал герцог Грейвс. — Но ведь нужно купить какой-нибудь подарок. С пустыми руками ехать к ним в гости совсем не хочется.

— А ты хочешь нанести им визит? — радостно спросила герцогиня.

— А почему бы и нет. — ответил Корнелиус. — Я уже давно хотел куда-нибудь поехать и отвлечься от проблем. В конце концов, я уже устал от всех этих мыслей про войну и получение трона.

— Так может быть стоит бросить это дело? — спросила Эмма.

— Ни в коем случае! — резко ответил герцог Грейвс. — Я костьми лягу, но королем Золотой Земли стану! И меня ничто не остановит! А теперь давай-ка собираться. Путь не близкий предстоит проделать нам.

— А что же мы им подарим? — спросила герцогиня.

— Честно говоря, я и сам не знаю. — признался Корнелиус. — Я еще не разобрался в предпочтениях стонвлян. Да и не за чем мне это делать.

— И что теперь? Мы поедем к дорогой Элеоноре с пустыми руками? — грустно спросила Эмма.

— Этого еще не хватало! — возмутился герцог Грейвс. — Эй ты! — крикнул он стражнику, проходящему мимо. — Подойди сюда!

Тот спокойно приблизился к герцогу Грейвсу.

— Чего изволите, господин? — спросил стражник.

— Знаешь, мы с герцогиней хотим что-то подарить одной хорошей женщине и ее дочке, но совершенно не знаем, чего. Видишь ли, мы здесь совершенно недавно и поэтому еще не успели разобраться в том, что вам, стонвлянам, нравиться.

— Ну я, право, не знаю… — засомневался стражник. — А хотя, знаете что. Лучше всего купить им шоколада в королевской кондитерской для девочки и бутылочку Эльфийского вина. Оно очень легко, поэтому женщина с радостью его примет.

— Хорошо, спасибо! — сказал герцог Грейвс. — А теперь ступай.

Стражник послушно удалился.

Еще немного посовещавшись между собой, герцог Грейвс и Эмма решили послушаться совета стражника и пошли покупать подарки: Корнелиус пошел за Эльфийским вином, а герцогиня отправилась в королевскую кондитерскую покупать свежий шоколад.

Спустя час Корнелиус и Эмма встретились на площади возле замка с купленными подарками для Элеоноры и ее дочери, Авроры.

— Идем, дорогая. — сказал герцог Грейвс обращаясь к Эмме.

— Куда? — удивилась герцогиня.

— На поезд! — крикнул Корнелиус. — Отправление через два часа. Я просто по дороге еще и билеты нам купил.

— Хорошо! — согласилась Эмма.

Герцогиня побежала в замок в свою комнату наряжаться для похода в гости. Несмотря на сложившееся бедственное положение, герцогиня не перестала любить шикарные платья, элегантные шляпки и красивые блестящие туфли. Она очень часто и много покупала этих вещей для себя. Герцог всеми способами пытался отговаривать супругу и убеждать ее в том, что у нее уже достаточно выходных платьев, и не надо в их теперешней жизненной ситуации позволять себе столько роскоши. К слову, герцогиня это тоже понимала и осознавала, но ничего поделать с собой не могла. В ее гардеробе за такое короткое время уже насчитывалось более полусотни различных выходных платьев: шелковых и кружевных, столько же туфель с самой разной высоты каблуками и шпильками и шляпок. Эмма очень долгое время не могла решить, что же ей все-таки надеть для похода в гости к Элеоноре, но после длительных и тщательных раздумий все же решила.

Наконец, на площади возле замка короля Георга появилась герцогиня Эмма Грейвс. Она была одета в длинное шелковое платье алого цвета с длинным подолом, перед которого приходилось придерживать, чтобы не споткнуться и не упасть, но задняя его часть все же касалась земли. На ногах у Эммы были красивые лаковые туфли под цвет к своему выходному платью, ослепившие герцога Грейвса да и ее саму отраженными в них лучами солнца, которое только что вышло из-за тучи. На голове красовалась большая шляпа, скошенная на левую сторону, с широкими полями, из которых красиво высовывались перья какой-то очень красивой и не известной герцогу птицы. Эмма медленно спустилась по лестнице и направилась к мужу, который стоял в шокированном состоянии от увиденного им образа супруги. Конечно, за долгую жизнь его взору представали разные наряды, однако этот все равно впечатлил Корнелиуса. Герцог опомнился и подал Эмме руку, чтобы та оперлась на нее, так как держаться на ногах в туфлях на невероятно высокой и тонкой шпильке было нелегко. Они подозвали к себе кучера, управлявшего небольшой каретой, и сказали, чтобы тот двигал в сторону вокзала. Когда герцог и Эмма ехали на вокзал, у Корнелиуса в голове было странное чувство, что этот визит к Элеоноре коренным образом сможет переломить ситуацию в его пользу.

В час после полудня герцог и Эмма появились на вокзале Вайтолд-Хилла. На перроне было пусто. Только работники железной дороги изредка проходили мимо. Герцогиня стала возмущаться:

— И зачем мы приехали сюда в столь ранний час. Я вообще не хотела бы ехать на этом старом поезде в своем наряде! Лучше бы мы в карете оправились к Элеоноре.

— Но дорогая, — сказал Корнелиус. — в карете мы бы очень долго ехали бы до Бросс-Хилла. А я хочу да и ты, наверное, тоже, попасть в гости к Элеоноре и Авроре как можно быстрее.

— Но я испорчу свое платье и туфли в этом поезде! — жаловалась Эмма.

— Милая, милая, — успокаивал ее герцог Грейвс. — я купил билеты в фирменный мягкий вагон. Там будем только мы. Никто тебе ничего не испортит.

Еще немного поворчав, герцогиня успокоилась и стала спокойно ждать поезда до Бросс-Хилла вместе с герцогом.

Вскоре послышался характерный стук колес и шелест паровозных поршней. А через минуту весь перрон оказался в густом облаке пара, которое сразу же рассеялось, как только поезд остановился. Тут откуда-то выбежал работник станции, одетый в выглаженный мундир с эмблемой, на которой были изображены два ворона, смотрящих друг на друга.

— Пожалуйте, ваше сиятельство, — пропищал он своим тоненьким голоском и открыл перед герцогом и герцогиней дверь в их личный вагон. — заходите! — и служащий станции поправил фуражку, которая и так прекрасно сидела на его голове, однако, по всей видимости, он всегда это делал, когда помогал знатным пассажирам зайти в поезд.

Герцог Грейвс и Эмма зашли в вагон, уютно устроились в нем, сев в мягкие бархатные кресла, и стали ждать отправления.

Еще немного постояв, поезд издал свой пронзительный свисток и медленно тронулся. Вскоре Вайтолд-Хилл остался позади, и «Бросс-Хилльский Экспресс» (так назывался поезд, на котором ехали Корнелиус и Эмма) набрал скорость и помчался по рельсам, ритмично постукивая своими железными колесами и выпуская клубы пара из трубы.

Поездка оказалась вполне сносной, и ничего необычного не произошло. И как и было сказано в расписании следования «Бросс-Хилльского Экспресса», Эмма и герцог Грейвс приехали в город ровно без пяти минут шесть вечера. Корнелиус тут же подозвал к ним с Эммой конный экипаж и они сели внутрь, что сделать было крайне трудно из-за пышного наряда герцогини Эммы. Однако с должной помощью Корнелиуса, спустя несколько минут, герцогиня оказалась в карете.

— На Заречный переулок, к дому Баренсов! — приказал герцог Грейвс кучеру, который беспрекословно повиновался ему и дернул поводья, после чего экипаж резво помчался от вокзала Бросс-Хилла к дому Элеоноры и ее дочери.

Стоял прекрасный летний вечер, коих было множество в Стонвелле: ветер легко трепал пышные кроны деревьев, шурша ими, будто пытаясь сказать что-то важное для каждого человека, который слышал эти звуки, и задевал длинный подол вечернего платья герцогини Эммы, из-за чего той приходилось постоянно его придерживать. Тихо посвистывали соловьи, сидевшие на ветках и наблюдавшие за тем, как карета с герцогом Грейвсом и его супругой резво ехала по каменным мостовым улицам Бросс-Хилла. С каждым вдохом Корнелиус и Эмма начинали успокаиваться и отвлекаться от проблем, так сильно наполнивших их жизнь за это короткое время. Герцогиня даже слегка прилегла на плечо супруга и прикрыла глаза, не то, чтобы вздремнуть, а чтобы насладиться теми звуками, которые ласкали ее слух.

Вот карета уже проехала центральные улицы города и направилась вдоль низеньких домиков, которые как будто приветствовали гостей Бросс-Хилла. Было видно, как во дворах женщины занимались кто чем: кто-то дергал сорняки, так сильно заполонившие их огород и не дававшие расти полезным растениям; кто-то стирал и развешивал белье, которое стало красиво развиваться от каждого дуновения ветра; а некоторые уже успели сделать все дела и просто вышли за свои дворы поговорить с соседями и обсудить последние новости, произошедшие в Стонвелле и требующие, по их мнению, «неотложнейшего вмешательства».

Экипаж резко завернул на последнем повороте, и перед взором Эммы и герцога Грейвса встал огромный каменный особняк с мраморными колоннами и чистейшими прозрачнейшими фонтанами, тихо журчащими и по-хорошему дополняющими вечерние звуки собой. Кучер остановил карету прямо возле кованых ворот дома Элеоноры Баренс.

— Прошу, ваше сиятельство, прибыли. — проговорил он, открывая дверцу и помогая знатным особам выйти с наибольшим комфортом.

Стоит отметить, что Эмме было очень тяжело покинуть карету из-за ее крайне не практичного наряда, который, по всем законам подлости, умудрился зацепиться за что-то и чуть не порвался, отчего герцогиня Грейвс была просто в ярости.

— Все! Мой вечер испорчен! — кричала она, обращаясь к кучеру. — Это вы во всем виноваты!

Но старик не обратил никакого внимания на эти обвинения. Он лишь молча отвесил небольшой поклон и уехал прочь, дабы больше не слышать ничего ему неприятного.

Спустя буквально несколько мгновений, на крыльце показалась знакомая Эмме и герцогу Грейвсу статная фигура Авроры. Она немного прищурилась, из-за нещадно ослепившего ее солнечного света, потом спустилась по каменным ступеням и подошла к гостям.

— А-а-а… — протянула она — это вы, ваше высочество? Очень, я очень рада вас видеть.

— Мы тебя тоже! — вежливо отозвалась Эмма, в чьем голосе не было и намека на только что произошедший инцидент с кучером, который, по большому счету, и виноват-то ни в чем не был. — Мы в гости к твоей матери, ну и к тебе тоже!

— К моей… моей матери? — переспросила Аврора и тут же опустила голову вниз и уткнулась глазами в землю.

— Да, милая. Мы к ней. — сказал герцог Грейвс.

Аврора тяжело вздохнула и губы ее чуть заметно дрогнули.

— Ее… ее сейчас нет дома… — чуть слышно и сильно дрожащим голосом сказала юная леди.

И когда же она будет? — аккуратно и ласково спросила Эмма.

Аврора немного помолчала, потом, вновь тяжело вздохнув, сказала:

— Никогда! Ее больше нет со мной! И ни с кем ее больше нет.

— Как? — ужаснулась герцогиня.

— Она умерла месяц назад, вскоре после того, как вы уехали во дворец к королю Георгу. — сквозь слезы проговорила Аврора.

— Так ведь когда мы приехали к вам, она была и выглядела вполне здоровой. И вообще не было заметно, что она скоро умрет. — ничего не понимая и только что включившись в эту отнюдь не приятную беседу, сказал герцог Грейвс, кинув свой скорбный взгляд на девушку.

— Она была больна очень страшной болезнью. Мой отец постоянно готовил ей лекарство, которое помогало ей жить полноценно. И перед своим отъездом он сделал его столько, что его должно было хватить на несколько лет. Видимо, он знал, что ему долго придется пробыть в Золотой Земле. Мама постоянно принимала его, но потом ей стало еще хуже, и это лекарство больше не могло ей помочь. Вот она и умерла. — объяснила Аврора.

— А не будешь ты, милая, против, если мы все же зайдем? — спросила герцогиня Эмма немного нервным голосом.

— Ах, да! — спохватилась Аврора — Как же это грубо с моей стороны! Конечно же заходите!

И девушка пригласила герцога Грейвса и Эмму внутрь.

Дома было тихо и пусто. Казалось, что без Элеоноры здесь остановилось время. Обстановку оживляла лишь только одна кухарка, которая стала готовить ужин и параллельно накрывать стол на троих персон. Аврора после смерти своей матери распустила всю прислугу из их дома, чтобы ничего не напоминало ей о матери, а еще она думала, что распустив всех людей и занявшись домашними делами, она сможет отвлечься от грустных мыслей.

— И какова же цель вашего визита ко мне? — любопытно спросила Аврора у гостей.

— Мы просто хотели поблагодарить вас за то радушное гостеприимство, которое вы смогли нам оказать, когда мы бежали из Золотой Земли. — сказала герцогиня.

— Что ж, тогда благодарите! — усмехнулась девушка.

Эмма и герцог Грейвс протянули Авроре бутылку дорогого Эльфийского вина и упаковку вкуснейшего шоколада с королевской кондитерской. Та с радостью приняла подарки и присела вместе с гостями поболтать о жизни.

— Так как ваши дела? Наверное, во дворце жить куда лучше, чем здесь, на окраине Бросс-Хилла? — спросила Аврора.

— Знаете ли, — ответила Эмма — во дворце конечно же лучше, но не намного. Там нет такого искреннего отношения, какое было у вас.

— Да! — согласилась Аврора. — Эта черта присуща моей матери. И только ей одной. — девушка немного задумалась. — И что же нового в вашей жизни произошло за это время? — спросила она, резво оживляя разговор.

— Все то, что произошло в нашей жизни есть мерзко и отвратительно. — пророкотал герцог Грейвс.

В это время часы в доме, теперь уже полностью принадлежащем Авроре, пробили восемь вечера, и кухарка стала подавать ужин на стол. В гостиной стоял приятный полумрак, создаваемый несколькими канделябрами со свечами и большим каменным камином, в котором мерцающим светом играло пламя.

— Почему же вы так относитесь к своей жизни? — спросила Аврора. — Что же такого произошло в ней, что вы теперь так говорите?

— Что произошло? — вскрикнул Герцог Грейвс. — Да вы не понимаете! Я вынужден был бежать из моего же королевства! Меня там преследовали! Хотели посадить в тюрьму и подвергнуть смертной казни! И супругу мою, кстати, тоже! Прибыв сюда, я надеялся собрать мощную армию для похода против Золотой Земли!

Услышав о Золотой Земле, Аврора стала злиться и лицо ее приобрело совершенно незнакомый для гостей вид, которого они еще не видели за то время, что им довелось пробыть с девушкой. А Корнелиус продолжал:

— Так вот! И только я готов собрать армию и выступить в поход, как мне сообщают, что в Стонвелле нет ни одного хорошего генерала. Все либо убиты, либо в весьма преклонном возрасте.

Тут Аврора не выдержала:

— Если нужно вести армию против Золотой Земли, то я готова!

— Ты?! — изумилась Эмма. — Да ведь ты же еще совсем юна.

— И что здесь такого? — возразила Аврора. — Мой возраст здесь не играет никакой роли. Я смогу повести войска против Золотой Земли. Я лично хочу поквитаться с королем за то, что из-за него мой отец остался там, что из-за него умерла моя мама! И не смейте меня отговаривать от этого!

— Ты точно в этом уверена, дорогая? — испуганно спросила герцогиня.

— Я же уже сказала! — твердо ответила девушка.

— Вот и славно! — вмешался герцог Грейвс. — Я завтра же переговорю об этом с королем Георгом. А сейчас давайте-ка поужинаем.

Все согласились и уселись за большим столом, который был сервирован по самому высшему классу: на нем располагалось множество аппетитных блюд, наполнявших пряным запахом все пространство комнаты, стояли бокалы, наполненные дорогим Эльфийским вином, а приборы были начищены до немыслимого блеска. Эмма и герцог Грейвс сели друг против друга, а Аврора заняла место напротив окна, из которого был виден прекрасный закат, которым девушка так любила наслаждаться каждый вечер.

Проведя несколько минут в абсолютной тишине, которую нарушал только стук маятника от больших напольных часов, Аврора решила заговорить:

— Скажите, а нет ли у вас желания остаться у меня на ночь. А то время-то уже позднее, как же вы будете добираться до Вайтолд-Хилла в таком-то наряде?

— Ой, спасибо тебе, милая! — сказала герцогиня Эмма. — Честно, сама не знаю, как бы я добиралась в нем обратно.

— Надо было не надевать такое шикарное платье! — ухмыльнулся герцог Грейвс, проглатывая очередной кусок жареного гуся. — А я ведь тебе говорил!

— Что касается того, как я одеваюсь, — возмутилась Эмма. — я решаю сама. И никто не смеет делать мне замечаний!

— Конечно, конечно! Прости меня, пожалуйста! — отозвался Корнелиус.

— То-то же! — прикрикнула Эмма.

Аврора слегка улыбнулась, обнаружив ситуацию немного комичной и неловкой. В столовой вновь повис приятный полумрак, который доставлял удовольствие всем, кто сидел за столом, и воцарилась спокойная тишина, расслабляющая и отвлекающая от насущных проблем. Большие напольные часы пробили девять раз, оповестив о том что ужин пора кончать. Кухарка зашла в столовую, чтобы забрать использованную посуду и отнести ее на кухню.

Солнце уже практически скрылось за линией горизонта, и на небе появились первые звезды. Хозяйка дома предложила выйти на крыльцо насладиться последними минутами солнечного дня. На улице ласкал лицо прекрасный летний ветерок, приятно колыхая волосы герцогини Эммы и закидывая их назад. Являясь сильно уставшей от долгой дороги в Бросс-Хилл, герцогиня отправилась в комнату, выделенную для нее Авророй, чтобы хорошо выспаться. Герцог Грейвс, оставшись один, выпил бокал виски, принесенного ему по его просьбе кухаркой, и, проводив солнечный день, тоже отправился спать.

На следующее утро герцог проснулся раньше герцогини примерно на полтора часа и отправился на вокзал за обратными билетами до Вайтолд-Хилла. Он приобрел их и отправился обратно к Эмме, чтобы обрадовать ее тем, что билеты вновь в фирменный мягкий вагон и что ей абсолютно не о чем беспокоиться. Вернувшись в дом Авроры, Корнелиус обнаружил, что Эмма уже проснулась и вместе с Авророй завтракают на террасе, о чем-то мило беседуя. Он тихо подошел к ним и решил тайно подслушать, о чем те ведут речь.

— Знаешь, милая, — это говорила герцогиня Эмма — я не хочу, чтобы ты принимала участие в этой войне. Мой муж преследует лишь свои личные цели. Он хочет стать королем, а ты для него — лишь средство достичь желаемого.

— Я не понимаю вас, герцогиня. — отвечала Аврора. — Почему вы все пытаетесь меня отговорить? Я же уже точно решила, что должна поквитаться с Золотой Землей лично. Это там обидели и практически уничтожили моего отца. Это из-за короля Эдуарда мы больше не можем общаться со своими друзьями, живущими там. Я просто не могу упустить такой шанс.

— Но ведь ты совершенно не знаешь, что такое война и ни разу на ней не была. Как же ты сможешь вести за собой целую армию?

Аврора улыбнулась, давая понять герцогине Эмме, что той совершенно не о чем беспокоиться.

— Если бы вы знали меня чуть больше, чем несколько месяцев, то вы бы поняли, что зря за меня волнуетесь! Вы бы видели, как я виртуозно владею оружием. А в командовании кучей солдат вообще нет ничего сложного.

— Вижу я, что ты совершенно готова, милая. — сказала герцогиня и улыбнулась юной воительнице, которая в ответ сделала то же самое.

Поняв, что разговор уже близится к своему логичному завершению, герцог Грейвс аккуратно отошел от террасы и направился к крыльцу дома, откуда помахал Эмме в знак приветствия и сделал вид, что он только что вернулся со станции Бросс-Хилла. А в глубине души Корнелиус был рад тому, что его армию поведет такая замечательная девушка, да еще и преследующая личные счеты, что, по мнению Корнелиуса, пойдет только на пользу.

К тому времени солнце уже поднялось высоко и осветило собой весь город. Было знойно из-за полного отсутствия даже самого слабого ветерочка, который был так любим всеми жителями Бросс-Хилла. Это был прекрасный летний день, который напомнил герцогу и герцогини то прекрасное время, когда они жили в своих землях и наслаждались всем, что там было. Эмме вспомнилось прекрасное море, которое летом прогревалось и можно было посидеть на берегу наедине с самой собой и подумать о чем-то необъяснимом. Герцогу Грейвсу вспомнились его виноградники, в которых он так любил проводить время. На секунду его одолели сомнения о том, что нужно ли это все ему самому: война, кровь, трон… Но вскоре алчность и корыстолюбие взяли над ним верх, и Корнелиус не решился отступать от намеченных планов. Он подозвал к себе супругу и сказал ей, что взял билеты до Вайтолд-Хилла опять в фирменный мягкий вагон и что Эмме нечего беспокоиться за ее прелестный наряд, который уже успел немного потерять того шика, который имелся в то время, когда герцогиня его надела на себя.

Еще немного поговорив с Авророй на незначительные жизненные темы Эмма и герцог Грейвс отправились на вокзал Бросс-Хилла, откуда на экспрессе быстро домчались обратно в Вайтолд-Хилл.

Появившись во дворце короля Георга, они обнаружили, что Его Величество уже вернулся из Блэк-Хилла и сидел за столом, ожидая ужина. Корнелиус не думал, что можно было так быстро съездить в один конец страны да еще и вернуться обратно. Но, видимо, королевский поезд ездил куда быстрее, чем «Бросс-Хилльский Экспресс». Увидев Эмму и герцога Грейвса он привстал и поздоровался с ними. Те ответили ему тем же и отправились в свою комнату чтобы переодеться от своих гостевых одеяний, а герцогиня еще хотела привести с помощью своей косметики в порядок свое лицо, которое казалось весьма уставшим и потрепанным от быстрой, но утомительной дороги, и волосы, выглядевшие как большой потрепанный ветром куст. Корнелиус быстро привел себя в порядок, просто надев на себя другой костюм с золотыми запонками и блестящими брюками, а вот герцогиня Эмма потратила на это больше времени: сначала она тщательно умыла лицо, потом медленно нанесла на него белую пудру, которая скрыла ее небольшие морщины и сделала Эмму на год другой моложе; затем нанесла на свои веки тени, на ресницы тушь; а потом стала наводить красоту на голове, аккуратно укладывая свои буйно вьющиеся волосы, которые с большим трудом ей поддавались.

Спустя полчаса Эмма и герцог Грейвс уже сидели за столом вместе с королем Георгом, который выглядел ничуть не менее уставшим и потрепанным своих гостей. Он, не торопясь, поедал запеченную утку с яблоками и смотрел на герцога и Эмму таким взглядом, будто хотел, чтобы они о чем-нибудь с ним заговорили. У короля Георга была токая особенность. Он очень сильно любил побеседовать на самые разнообразные темы, но никогда не начинал разговор первым. И герцог Грейвс будто прочитал этот взгляд Его Величества и незамедлительно спросил:

— Как, сир, прошла ваша поездка в Блэк-Хилл? Не сильно ли там много разрушений от урагана?

Король Георг явно растерялся от этого вопроса и тут же подозвал к себе одного стражника. И по какому-то странному стечению обстоятельств это был именно тот, что прошлым утром рассказал герцогу и герцогине о поездке Его Величества.

— Откуда они знают о поездке в Блэк-Хилл? — разгневался король Георг.

— Простите… простите, Ваше Величество! — взмолился стражник. — Я не хотел этого говорить. Они сами меня заставили.

— Что?! — возмутился герцог Грейвс. — Да ты сам нам спокойно протрепался! Мерзавец!

— Так это правда? — спокойным тоном спросил король Георг.

Стражник молча и виновато кивнул головой.

— Что ж, это не есть хорошо. — опять таким же спокойным голосом произнес король Георг.

— А почему эта поездка является такой запретной темой, Ваше Величество? — спросила герцогиня.

Король Георг немного помолчал, выдержав при этом приличную паузу, во время которой были слышны лишь удары больших часов, возвестивших о том, что наступил вечер, и треск дров в большом каменном камине, стоявшем у стены.

— Пообещайте, что то, что я сейчас расскажу останется между нами… — сказал король неожиданно.

Эмма и герцог Грейвс согласились с этим условием, и Георг начал:

— Я никогда еще не видел такого… это было похоже… было похоже… знаю, покажется бредом сумасшедшего человека, но это было похоже на волшебство. Что ни на есть волшебство. Магию какую-то.

Король Георг подумал, что герцог и Эмма ему ни за что не поверят, но он сильно удивился, когда они приблизились к нему и стали слушать еще более внимательно, чем прежде. Он продолжил:

— Приехав в Блэк-Хилл, я не поверил своим собственным глазам. Такого урагана не было никогда. Даже самые старые жители города в панике метались и не знали, что делать. Никто не видел такого урагана. Он летел, подобно самой быстрой птице и сметал все на своем пути. я как мог помогал жителям, но моих усилий не могло хватить. Уж куда нам тягаться с самой природой.

Герцог Грейвс удивился, так как все стонвляне всячески пытались обезопасить себя всякими техническими штуками и приспособлениями, о которых жители Золотой Земли могли лишь мечтать.

— Это не мог быть ветер, вызванный природой. Его породило что-то мистическое.

— С чего вы это взяли? — спросила герцогиня.

— А вы часто видели, чтобы воздушные вихри светились таинственным голубоватым оттенком? — ответил вопросом король Георг дрожащим голосом.

Герцогиня Эмма помотала головой, откуда было понятно, что она не видела ничего подобного.

— То-то и оно. — сказал король Георг. — Все люди были смертельно перепуганы. А что самое главное, это то, что люди говорили, что ураган пришел из Золотой Земли. Я не знаю, правда это или ложь, но в любом случае, мы не можем никак объяснить то, что произошло в Блэк-Хилле.

— Неужели никто из ваших лучших специалистов в этих делах не может дать хоть какого-то ответа? — спросил герцог Грейвс.

— В том-то и дело, что нет. — грустно сказал король Георг. — Поэтому-то я и не хочу, чтобы кто-то еще знал о случившемся. И я очень сильно надеюсь, что вы не будете говорить об этом на каждом углу моего королевства.

— Конечно, Ваше Величество! — сказала Эмма. — Вы можете положиться на нас.

— Очень хорошо. — спокойным королевским тоном произнес король Георг. — А о чем вы хотели поговорить со мной? — спросил он, сделав сильный голосовой акцент именно на вы.

Герцог Грейвс немного начал нервничать, из-за того, что не знал, как король Георг отнесется к тому, что к началу войны против Золотой Земли все готово. Но спустя совсем короткое время молчания, во время которого герцогиня о чем-то шептала королю, Корнелиус все-таки решился на серьезный разговор.

— Ваше Величество, — начал он — помните вы мне говорили, что у вас мощная армия, но нет ни одного генерала, что, по моему мнению, является не совсем нормальным явлением?

— Давайте-ка вы, Корнелиус, свое мнение оставите при себе. — опять спокойным тоном сказал король Георг.

— Хорошо, Ваше Величество.

И герцог Грейвс больше не смел высказываться относительно своего мнения.

— Так что же вы хотите мне сказать? Неужто вы нашли грамотного полководца для моей армии? Ведь мне очень не хотелось бы, чтобы мои солдаты полегли из-за неопытности вашего командира.

— Да, Ваше Величество. — гордо сказал герцог Грейвс. — Мы нашли командира для ваших войск.

— И где же этот господин? — нетерпеливо спросил король Георг. — Я очень хочу поскорее с ним познакомиться и обсудить некоторые моменты.

И тут герцог Грейвс понял, что король Георг хочет видеть именно командира, жестокого и твердого мужчину, который будет как скала и сможет привести армию к победе. И от страха, что король не захочет иметь дела с девушкой, притом еще и очень молодой, Корнелиус замолчал. Заметив волнение супруга, герцогиня Эмма решила вмешаться в разговор:

— Ваше Величество, вероятно, вы будете весьма сильно удивлены, узнав о том, что командир, которого мы нашли — девушка достаточно юного возраста.

— Что?! — и впрямь сильно удивился король Георг. — Вы хотите мне сказать, что армию поведет какая-то девчонка?

— Да, Ваше Величество. — ответила герцогиня Эмма. — Но вы просто не видели и не знаете ее. Это лучший командир, которого только можно себе представить.

— Действительно ли все так, как говорит ваша супруга? — спросил король Георг у герцога Грейвса.

— Да, Ваше Величество! — ответил Корнелиус. — Никого лучше и представить нельзя. Он прекрасно стреляет из лука, превосходно владеет мечом, а с лидерскими качествами у нее никогда не было проблем.

— Ну, если все в точности так, как вы говорите, пусть приходит ко мне и я поговорю с ней.

— О чем же, Ваше Величество? — тревожно спросила Эмма.

— Да обо всем, что касается моей армии. — улыбнувшись сказал король Георг.

— Но ведь это значит…

— Да! Я согласен взять ее в командиры моей армии.

— Серьезно?! Вы сейчас не шутите? — не веря тому, что только что услышал спросил герцог Грейвс.

— А почему бы и нет? Я не против ее кандидатуры. В конце концов, другого выбора у нас все равно нет. И, по всей видимости, не будет еще долгое время. Так что завтра пусть явиться ко мне во дворец.

— Хорошо, Ваше Величество. — сказал герцог Грейвс и подозвал к себе одного из слуг и сказал ему, чтобы тот не медленно передал приказ короля Георга Авроре. Слуга, выслушав поручение Корнелиуса, послушно удалился из столовой и, выйдя из королевского дворца, отправился на вокзал покупать билет на поезд до Бросс-Хилла.

Ужин подошел к концу. Часы пробили десять вечера. На улице стемнело, и из окон дворца не было видно ничего, что происходило на улице. Ситуация изменилась, когда фонарщики зажгли свет на Дворцовой аллее, ведшей к парадному входу во дворец. Стали виднеться фигуры людей, прогуливавшихся этим прохладным вечером по улице и обсуждавших беспокоившие их темы, фонтаны с журчащей водой, которые располагались по обеим сторонам дороги, и прекрасные деревья, успокаивавшие всех гулявших шелестом своих листьев.

Последний раз насладившись прохладой со своего балкона, выходившего прямо на площадь перед дворцом, Эмма и герцог Грейвс легли спать. В голове Корнелиуса крутилось столько мыслей, что держать глаза закрытыми и спать было для него невыносимо тяжело. Он думал о том, останется ли король Георг доволен Авророй, пообщавшись с ней наедине и узнав ее поближе как человека и как командира; думал как будет воевать, сможет ли одержать победу в этой войне. И сомкнуть свои глаза и заснуть герцог смог только ближе к третьему часу ночи, когда молодой месяц уже скрылся за горами, и ничто не светило в лицо.

На следующее утро герцог Грейвс проснулся рано и аккуратно, чтобы не разбудить супругу, встал с кровати и пошел в тронный зал, чтобы возле него переговорить с королем Георгом об Авроре и расположить его к девушке. Но Корнелиус не подумал, что Его Величество тоже может рано проснуться и начать решать государственные дела. Проходя мимо столовой, герцог Грейвс с горечью обнаружил, что король Георг уже сидит и завтракает и, при всем при этом, очень сильно злиться на какого-то человека, по всей видимости занимавшего не последнее место в королевстве, который, в свою очередь, молча стоял и виновно кивал головой и приговаривал: «Да, Ваше Величество. Конечно, Ваше Величество. Будет исполнено». Корнелиус понял, что короля лучше не беспокоить, и решил выйти на улицу подышать свежим утренним воздухом, наслаждаясь пением птиц и журчанием фонтанов на аллее.

Когда герцог вышел, до его слуха донеслись топот копыт от лошадей и слабый скрип колес от кареты. Он повернул голову в сторону дороги и увидел, что к замку приближается экипаж с очень важным посетителем, так как в это время на его встречу выскочили несколько фрейлин в сопровождении двух стражников. Карета подъехала ко входу, и одна из фрейлин открыла дверь. Изнутри кареты вышла Аврора. Герцог Грейвс не поверил своим глазам. Он не думал, что король Георг так скоро сможет увидеться с будущим командиром его армии. Девушка была одета очень скромно, как для королевского визита. На ней красовались черные туфельки на невысоком каблучке, такого же цвета дамские брюки и белоснежная блуза, заправленная внутрь. На голове имелась небольшая и с очень узкими полями шляпка. Не было у Авроры такой любви к шикарным нарядам, как у герцогини Эммы, да и неоткуда им было взяться. Ведь девушка росла вполне в обычной семье.

— Прошу, мисс. — сказала фрейлина, открывая дверь кареты и подавая Авроре руку.

Девушка скромно кинула взгляд на фрейлину и подала руку в темной, но тонкой перчатке, вышла из кареты и проследовала в замок к королю Георгу. Герцог Грейвс все это время стоял и не мог собраться с мыслями, которые одна за другой лезли в его голову, но никак не могли там задержаться.

Аврора зашла в замок и последовала за фрейлинами к королю Георгу, а герцог Грейвс спешно поспевал за ними, чтобы не пропустить ничего важного.

Король Георг находился в главном зале и с нетерпением ждал визита Авроры. Когда она зашла, король, стоявший у окна и смотревший в город, обернулся и резко подошел к девушке.

— Вы, вероятно, та самая Аврора? — королевским тоном спросил он. — Я многое слышал о вас. Надеюсь, что все это является правдой.

— Но если бы я знала, что именно вы слышали обо мне, Ваше Величество, то я бы ответила вам.

— Мне сказали, что вы обладаете прекрасными лидерскими качествами, которые необходимы для командования моими войсками.

Аврора покраснела. Она была сильно смущена этим утверждением короля Георга. Но взяла себя в руки и тактично ответила:

— Да, Ваше Величество. Я прекрасно руковожу людьми. Я подчиняю всех своей воле.

— Это все очень хорошо. — сказал король Георг. — Но владеете ли вы оружием так, как подобает полководцу?

— Кто вам сказал про оружие? — испуганно спросила Аврора.

Тут герцог Грейвс, стоявший поодаль ото всех, понял, что Аврора совершенно не любит говорить о том, что прекрасно владеет револьвером, мечом и другим огнестрельным или холодным оружием.

— Герцог Грейвс сообщил мне об этом. — сказал король Георг.

— Что ж, — обратилась Аврора к герцогу, который подошел к ней и королю. — вы не умеете держать язык за зубами.

Герцог Грейвс виновато наклонил голову вниз.

— Это действительно так? — спросил король Георг.

Аврора немного помолчала, а потом дала утвердительный ответ.

— Что ж сказать, это просто замечательно. — обрадовался король Георг. — у моей армии есть прекрасный командир, который хорошо знает свое дело, войска подготовлены и готовы к сбору. Вот только единственное беспокоит меня: не сможет ли одолеть нас армия Золотой Земли.

— Что-что вы сказали, Ваше Величество? — рассмеялся герцог Грейвс. — Да они уже и забыли, как воевать-то надо. Не удивлюсь, что вам ничего и делать не придется! Сами вам страну сдадут.

— Будем надеяться на лучшее, но все же лучше подготовиться ко всему. — сказал король Георг.

После этого Аврора торжественно приняла присягу королевства и поклялась в верности ему. Король Георг возложил меч на ее правое плечо, что-то сказал тихо, чтобы никто этого не услышал, а затем заставил девушку подняться с колен и сказал:

— Идемте, я покажу вас войска.

— Я что, картина, чтобы меня показывать? — возмутилась и усмехнулась Аврора одновременно.

— Нет. Но армия же должна знать, кто будет вести ее.

К тому времени на площади возле замка собрались десятки солдат, одетых в самую чистую и выглаженную форму, которые стояли и откровенно не понимали, зачем их собрали. Король Георг торжественно вышел на парадное крыльцо. За ним не менее торжественно проследовала Аврора. Они спустились по парадной лестнице, устеленной бархатным ковром, расстилавшимся всегда, когда Его Величество выходил из своего дворца, и остановились прямо против шеренги войск, выстроенной так, чтобы королю Георгу было удобно с ними разговаривать. Позади всех шел герцог Грейвс с только что присоединившейся к нему супругой, которая была несказанно рада тому, что король согласился принять Аврору и что скоро герцог сможет завоевать трон Золотой Земли.

— Прошу любить и жаловать новый генерал королевской армии — Аврора Баренс. — торжественно произнес громким голосом король Георг.

Войска разразились аплодисментами, в которых не могли не чувствоваться страх и сомнение. Но король Георг не придал им никакого значения и даже не обратил на это своего внимания.

На площади слышались самые разные разговоры на тему того, что же такое происходит, что королю Георгу пришлось вновь собирать свои войска. Каждый спрашивал у другого человека, стоявшего рядом с ним, не знает ли он чего нибудь. Но никто ничего не знал, и людям оставалось лишь строить свои догадки. Придворные не отвечали на вопросы простых людей и делали вид, что все так и должно быть.

После произнесенной речи король Георг вместе с Авророй и герцогом с герцогиней вернулись во дворец и, усевшись за большой круглый стол в большом зале стали обсуждать дальнейшие действия.

— Я считаю, Ваше Величество, — говорил герцог Грейвс, — что мы должны выдвигаться немедленно. Ибо кто знает, какие трудности встретят нас на пути и сколько мы будем воевать. Нельзя терять ни минуты.

— Да, но ведь вы же сами сказали, что трудностей никаких не возникнет. — отвечал король Георг.

— А вы сами сказали, что нудно готовиться ко всему. Или этот не так.

Король Георг кивнул головой, давая понять, что он согласен.

— Так когда же мы снова отправимся в Золотую Землю, дорогой? — спросила Эмма.

— Я считаю, да и вы, Ваше Величество одобрите мое решение, завтра на восходе солнца. — сказал герцог Грейвс.

— Это мы идем, значит, второго сентября? — спросил король Георг.

— Да! — ответил ему герцог Грейвс.

— Хорошо! — согласился король Георг.

После королевского обеда герцогиня и Корнелиус отправились собираться в трудную дорогу, а Аврора отправилась тренировать войска, и весь оставшийся день она пробыла с ними.



В Золотой Земле все было просто ужасно. Король Вильям был неизвестно где, и люди прибывали в огромном беспокойстве. В королевстве бушевали сильные бури, шли проливные дожди. Бывало, в домах у людей ни с того ни с сего гасли все свечи и потухало пламя в каминах, а с Тенистых гор стали часто сходить огромные валуны, будто их кто-то оживил. Люди стали бояться всего, что их окружает. Некоторые знатные гости, не побоявшиеся страшной стихии, разъехались по своим королевствам и герцогствам и не решались никому рассказывать, что произошло в Золотой Земле. Однако большинство все же остались во дворце. В этом числе была престарелая графиня Керенская и Эдвард Баренс. Они очень боялись идти сквозь ураган. А вот Франц, принц Скалистых островов, наоборот, отправился домой и почти благополучно (в шторме его флот потерял всего два корабля из пяти) добрался до своих земель.

Во главе Золотой Земли стал первый министр, который боялся всего произошедшего ничуть не менее остальных. Но поделать он ничего не мог, так как вся знать королевства единогласно выбрала его. Все лето новый правитель пытался наладить хоть немного, но нормальную жизнь для людей: он всячески их успокаивал и говорил, что все хорошо и беспокоиться не о чем, однако боялся и беспокоился так же как и все остальные. Каждый день тянулся невероятно долго, и никто не был уверен в том, что сможет наступить следующий день.

Второго сентября первый министр как обычно проснулся около семи часов утра, когда в окно его спальни, выходившего на восточную сторону, нещадно засветило солнце и заставило его пробудиться. Он спустился в низ и направился в столовую завтракать. Министр сел за стол и ему поднесли его любимые блинчики с вареньем из лиловых шишек. Все придворные удивлялись такому изощренному вкусу первого министра и спрашивали у него, как такое ему может нравиться, но тот всегда отмалчивался и делал вид, что его рот занят пережевыванием блинчика. И только министр успел прикоснуться к какао, с целью разогреть горло, как в столовую с испуганно выпученными глазами вбежали два стражника. Они стояли в дверях жутко запыхавшиеся и не могли ничего вымолвить. Первый министр сделал глоток и спокойно спросил:

— Что случилось, господа.

Когда один из них немного отдышался, он смог сказать:

— Мы видели огромные войска, сэр!

— Они идут сюда! — так же только отдышавшись и сбиваясь, добавил второй.

Первый министр от испуга вскочил с места, на котором сидел.

— Что?! — воскликнул он. — Вы в этом точно уверены?

— Как нельзя точнее! — ответил стражник полным испуга голосом. — Войска только что вышли со стороны тенистых гор и держат путь в город и во дворец!

Министр побледнел и снова сел на место. Подняв левую руку к голове и поддерживая лоб, он просидел в таком положении несколько минут и ничего не говорил, так как все мысли вышли из его головы подобно тому, как душа уходит из умершего человека. Когда же мысли вернулись в его голову, он снова встал и молча прошел из столовой в тронный зал, попросил у церемониймейстера, чтобы тот принес самую мощную подзорную трубу, и, подойдя к окну, глянул вдаль. Ввиду того, что тронный зал был высоко над землей и местность была ровная, первый министр смог разглядеть, что войска из Стонвелла остановились и разбили лагерь неподалеку от Зеркального озера, не переходя через него. Это немного успокоило министра и он, опомнившись и осознав ситуацию сказал церемониймейстеру, стоявшему подле него:

— Вот что, собирайте всех наших солдат, стражников и остальных, кто умеет хоть как-то воевать и владеет хоть каким-нибудь оружием.

— Каким? — испуганно спросил Бэйливик. — У нас ведь ничего, кроме мечей и щитов нет. Да и не воевали мы никогда. Откуда же найдутся люди, которые смогут помочь нам?

— Спокойно! Не нервничайте. Сейчас же отправляйтесь в город и сообщите, что все мужчины обязаны явиться во дворец. Будем свои войска собирать!

— А как же быть с оружием? — спросил церемониймейстер.

Министр снова замолчал и задумался.

— Отправьте десятка два крепких мужчин в ближайший лес и прикажите, чтобы они нарубили нам длинных толстых бревен.

— Зачем?

— Катапульты строить будем! На первых ударах той армии хотя бы дворец сможем отстоять.

— А что же потом?

— Я что-нибудь придумаю! Обещаю!

Бэйливик отправился за двумя десятками дровосеков и отправил их в Темный лес, который располагался всего в двух милях от города и имел огромный запас дерева, которое стало так необходимо в этот момент, а сам министр остался во дворце, куда вскоре стали подходить солдаты и простые мужики, не понимая, что происходит и зачем их оторвали от работы. Они собирались в большом зале, а когда министр понял, что зал слишком тесен для всех, он попросил солдат проследовать на Дворцовую площадь, где места должно было хватить каждому.

На площади было слышно огромное количество голосов, возмущавшихся тем обстоятельством, что им пришлось отложить все свои дела и прибыть сюда. Так люди простояли очень долгое время, ожидая тех, кто еще не подошел к назначенному месту.

Когда, наконец, собрались все, кто должен был собраться, на площади появился первый министр. Взгляд его был напряжен и люди видели в нем причины для паники. Он стоял на ступенях и не решался спуститься вниз. Никто не понимал, что происходит вокруг. Однако некоторым стало казаться, что над ними попросту издеваются, и первый министр заметил это. Он подошел к самой толпе и тихим голосом начал говорить. Как только это произошло, на площади полностью прекратились даже самые маленькие и тихие переговоры шепотом.

— Над Золотой Землей нависла страшная угроза! — низким голосом сказал первый министр. — В нашу сторону движется армия из Стонвелла. Нам пока неизвестны их точные цели, однако очевидно, что ничего хорошего из их присутствия здесь ждать нам не придется.

Толпа побледнела и прекратила всякое движение. Все стояли и слушали первого министра. А он тем временем продолжал:

— Я понимаю, что воевод и солдат нет среди присутствующих. Никто из вас никогда не держал ничего серьезнее меча. Да и то это могут делать только члены королевской стражи. Однако, я прошу вас встать на защиту своей Родины, своей семьи, своей истории. Я думаю, что мы должны хотя бы попытаться победить в этой войне. Если кто-то пожелает уйти, я не буду против. Я понимаю, что идти и гибнуть ради других осмелится не каждый, но если такие есть, то я прошу вступить в ряды нашей армии.

На удивление первого министра, никто даже и не подумал отказаться от участия в этой войне. Все до единого согласились вступить в ряды армии и бороться с иноземцами. Первый министр был счастлив этому факту и приказал церемониймейстеру найти человека, который должен был внести всех в списки военнослужащих и выдать им оружие. Началось составление списков войск. Конечно, населения в Золотой Земле была немного, однако этого количества хватило, чтобы очередь растянулась далеко за пределы Дворцовой площади.

Бэйливик нашел другого записывающего, а сам пошел вместе с первым министром во дворец, дабы обсудить дальнейшие действия. Они зашли в самое тихое и уютное место, которое только было во дворце — библиотеку встали у окна, выходившего как раз в сторону Зеркального озера, туда, где остановилась армия Стонвелла.

— Знаете, Бэйливик, я совершенно не знаю, что делать дальше. — признался министр. — Мне кажется, лучше было бы, если вместо меня на пост правителя назначили кого-нибудь другого… вот что я буду делать, например, завтра? Я совершенно не знаю даже как начать битву. Нет, мы точно не сможем даже и осаде сопротивляться. Они нас всех перережут.

— Спокойно, ваше превосходительство! — сказал церемониймейстер. — В конце концов, я же не брошу вас. Или вы думаете, что я просто так дожил до своих лет, так и не научившись воевать? В конце концов, кто подал вам идею про катапульты? Да! И кстати, вы не знаете, когда вернуться лесорубы? Нам хватит и одной ночи, но лучше не терять ни одной минуты.

— Они уже возвращаются назад, думается. — сказал первый министр. — А откуда вам стало известно о военном деле?

— Неужели вы не знаете, какая война была здесь сто лет назад?

— Нет… — со стыдом ответил министр.

— То-то и оно! А вот мой дед видел и участвовал в ней сам. И до своей смерти он успел обучить меня азам военного дела. А с остальными солдатами не будет проблем. Пара уроков и с катапульты камни кидать научаться. А потом уже все остальное приложится!

— Вы точно уверены? — спросил министр.

— Да, ваше превосходительство. Я уверен. И армией командовать буду я! Предупредите войска, чтобы они знали, кто будет ими управлять.

— Хорошо! — ответил первый министр.

Спустя несколько минут, стоя у окна и смотря в сторону Зеркального озера, Бэйливик и первый министр почувствовали, что немного затрясся пол, а с одной из полок упала ветхая книжонка, стоявшая на самом краю.

— Неужели… неужели началось… — испугался министр.

— Успокойтесь, ваше превосходительство, — сказал церемониймейстер. — Это всего лишь привезли бревна. Вон, смотрите.

Министр глянул в окно и увидел, как по улице едут огромные повозки с не менее огромными бревнами.

— Так-так-так… — протянул Бэйливик. — А вот и материал для катапульт подоспел.

На повозках лежали деревья целиком вместе с корнями, что не могло не радовать церемониймейстера, ибо это весьма упрощало задачу. Оставалось лишь обрезать ветки и отчистить от сучков и заноз.

Бэйливик вместе с первым министром выскочили на крыльцо и приказали разгружаться прямо на Дворцовой площади. Люди тут же, помогая друг другу стали снимать огромные стволы с повозок, другие стали оттаскивать и откладывать в сторону, а еще одни прямо в стороне уже начинали обрабатывать бревна. Работа кипела. Все время женщины и молодые девушки носили еду солдатам, а к вечеру еще и теплую одежду доставили.

— Что ж, катапульты мы к завтрашнему утру успеем построить, а вот снаряды-то… чем нам стрелять? — спросил министр у церемониймейстера.

— Черт, я об этом не подумал… — признался Бэйливик.

— Не подумал?! Не подумал?! — возмутился министр. — Да мы тут не сегодня, завтра все поляжем, а он, видите ли не подумал! Да я тебя…

— Спокойно! Я придумал! — вскричал Бэйливик. — Мы переплавим золото! Благо его у нас много имеется. Вот только кто этим займется, если все здесь заняты?

— Мы! — послышался женский голос. — мы отольем!

— А вы сможете? — засомневался церемониймейстер.

— Сможем!

— Не думаю, что можно доверять женщинам такую тяжелую работу. — сказал министр.

— Я не думаю, что у нас есть выбор, ваше превосходительство. — ответил Бэйливик. — А теперь идите и попытайтесь сделать большие снаряды. И сделайте их много.

Девушки и женщины отправились выплавлять снаряды. Бэйливик решил вместе с министром проинспектировать работу солдат. Проходя мимо очередной группы воинов, работа которых полностью устроила и церемониймейстера, и министра, Бэйливик обратил внимание на ноги одного из мужиков, которые были в чем-то черном и липком.

— Что это? — спросил церемониймейстер.

— Ах, это? — переспросил солдат. — Это когда мы деревья валили, я в огромную лужу смолы наступил, да чуть не утонул. Благо товарищ меня вытянул в самый последний момент.

— Смола? Правда? — не поверил Бэйливик.

— Ну да.

— Прекрасно! Идите туда и принесите ее как можно больше! Вы поняли?

Солдаты повиновались и снова отправились в Темный лес.

— А зачем нам смола? — спросил министр.

— Как зачем? — удивился церемониймейстер. — У нас ведь есть луки и стрелы. Мы их горящей смолой пропитаем и будем отстреливаться. А теперь нам нужно отправиться спать, ибо если мы не отдохнем, то не о каком нормальном ведении боевых действий не может быть и речи.

И Бэйливик с министром отправились во дворец, приказав солдатам работать по очереди и тоже отдыхать.



Тем временем недалеко от Зеркального озера на привал остановилась армия Стонвелла. Солдаты разбили палатки, разожгли костры и стали готовить походный ужин из тех продуктов, которые взяли с собой из Стонвелла, так как герцог Грейвс предупредил их, что в Золотой Земле мало чего можно поймать, чтобы поесть. В самом центре раскинули огромный шатер, в котором находились Аврора, Эмма и герцог Грейвс. Король Георг решил не идти вместе с войсками, хотя он и принимал участие во всех походах, но теперь Его Величество был уже достаточно стар для войны и не в форме, которая так необходима хорошему воину. Внутри шатра расположился походный деревянный стол, на котором стояла скромная походная еда, жутко не нравившаяся герцогине Грейвс, и карта местности, любезно предоставленная Авроре герцогом Грейвсом. Вместе они обсуждали план дальнейших действий.

Девушка активно исследовала эту карту местности и прикидывала, где и каким образом лучше атаковать войска противника.

— А скажите, пожалуйста, — спросила она у герцога — отсюда можно увидеть дворец Золотой Земли? Может быть в подзорную трубу?

— К сожалению, нет. — ответил герцог Грейвс. — Вы увидите лишь верхние этажи дворца и его башни. Увидеть его весь вам помешает вон тот холм — и Корнелиус указал на широкий зеленый холм, располагавшийся милях в пяти от того места, где они остановились.

Аврора вновь зашла внутрь шатра и взглянула на карту.

— Он обозначен здесь? — спросила она.

— Да. — ответил герцог Грейвс. — Вот холм, а за ним как раз дворец. Он немного в низине находится.

— Это же просто прекрасно! — обрадовалась Аврора.

— Что же тут такое прекрасное? — вмешалась герцогиня.

— Помолчи! — сказал Корнелиус. — Не видишь что ли? Вопрос важный решается!

Эмма замолчала и больше не вмешивалась.

— Так чем же нам выгодно такое положение? — спросил герцог Грейвс.

— Очень многим выгодно! — ответила Аврора. — Мы разместим наши войска как раз вот на этом холме и сможем спокойно обстрелять город и дворец. Люди быстро сдадутся нам, и вы станете королем.

— Королем… — протянул герцог Грейвс.

— Но неужели простые люди виновны в том, что ты не стал королем, милый? — спросила герцогиня. — Ты ведь не станешь убивать простых людей. Они ничего дурного не сделали.

— Если будут сопротивляться, — сказала Аврора — у нас не будет другого выхода.

— А наш сын? — сказала Эмма (мать в ней была еще слабо, но жива, и время от времени просыпалась). — Неужели ты и его не пощадишь.

— Сын?! — истерически захохотал Корнелиус. — Какой он нам сын? Разоблачил меня, кинул в темницу, хотел моей смерти… нет, он мне больше не сын.

Эмма испуганно вздохнула.

— В каком это смысле разоблачил?.. — поинтересовалась Аврора.

Герцог Грейвс понял, что взболтнул лишнего и что его план сейчас может посыпаться, и решил соврать:

— Да там, на самом деле, был такой пустяк. Я с твоим отцом встретился и разговорился о жизни. А ведь он из Стонвелла. Вот и выдал меня Вильям министрам, а они меня в темницу, как собаку, бросили. Благо, я сумел сбежать вместе с супругой.

Аврора настороженно глянула на герцога Грейвса, подняв брови в своей привычной манере, но потом решила больше не лезть в это дело.

Тем временем обед закончился, и к Авроре подошел один из солдат и спросил, когда они продолжат путь, на что девушка ответила, что не желает двигаться вперед до завтрашнего утра потому, что, по ее мнению, которое поддержал и герцог Грейвс, и Эмма, нужно все же дать людям Золотой Земли подготовиться и, возможно, уйти прочь. Поэтому Аврора отдала приказ, чтобы солдаты никуда не двигались и оставались на месте. Все оставшееся время войска тренировались друг на друге, размахивали своими мечами и заслонялись щитами, а те, что были немного выше рангом, стреляли в воздух, пытаясь сбить непонятно что. Герцог Грейвс говорил, что тренировки не являются необходимым делом, так как никто в Золотой Земле не умеет воевать, однако ни один солдат его не слушал, и все продолжали заниматься своим делом как ни в чем не бывало, а Корнелиус, поняв что его никто не слушает, решил прогуляться до Зеркального озера и полюбоваться прекрасным пейзажем, открывающимся с его берега, которого так не хватало ему во все то время, пока он жил в Стонвелле. Герцогиня осталась вместе с Авророй, и они стали разговаривать о чем-то своем.

Тем временем день начал подходить к своему концу, и солдаты стали готовиться к ночлегу. В шатер вернулся герцог Грейвс и, поужинав вместе с Авророй и Эммой, лег спать. По странному стечению обстоятельств он долго не мог уснуть, а когда ему все же это удалось, и Корнелиус погрузился в глубокий сон, к нему пришел Король Эдуард, держащий золотой блестящий меч. Его Величество смотрел на Герцога, а он смотрел на короля и не мог ничего сделать.

— Не вздумай идти на мою землю! — тихим могильным голосом сказал король Эдуард. — Как ты вообще посмел явиться сюда, после того, что ты сделал со мной.

Герцог Грейвс не мог ничего сказать. Он будто оцепенел с ног до головы, и даже язык его не мог шевельнуться. Лишь внутри головы проскальзывали мысли, которые Корнелиус пытался всячески отогнать, но сделать это ему не удавалось. «Я давно хотел стать королем. Думал, что ты умираешь, примчался сюда. А ты вон как…» — крутилось в голове герцога. А король Эдуард будто смог узнать, о чем герцог думает.

— Ты бы никогда не стал королем! Твои стремления завоевать власть не несут ни для тебя, ни для твоей семьи никакой пользы. Ты сам в очень скором времени убедишься в этом!

— Я не могу не приносить пользу, когда получу этот трон! — думал Корнелиус.

А король Эдуард вновь слышал мысли своего племянника:

— Ошибаешься! Ты принесешь только вред! Из-за тебя погибнут невинные люди. Впрочем, не мне тебя останавливать. Я уже не царствую в этом мире. Но есть тот, кто сможет остановить тебя…

Герцог Грейвс даже не успел подумать, кто это его остановит, как король Эдуард в ярком белом свете растворился, а Корнелиус проснулся в ужасном состоянии, весь дрожа и совершенно не понимая, что происходит. Эмма тоже проснулась, когда услышала то, как проснулся ее супруг. Глядя на него, она обнаружила, что он сильно бледен и взгляд его был направлен куда-то в пустоту.

— Что… что с тобой, дорогой? — спросила она.

Герцог не отвечал и продолжал находиться в полулежащем состоянии и не понимать, что происходит вокруг него. Так прошло немного времени, прежде чем герцог Грейвс смог совладать с собой и объяснить, что с ним произошло. Однако всего он говорить не стал и сказал, что всего лишь видел кошмар. Эмма подозрительно глянула на супруга, понимая, что он чего-то не договаривает, однако не стала лезть к нему со своими расспросами и сделала вид, что ее это не интересует. Аврора тоже проснулась, так как разговор герцога и герцогини был не таким уж и тихим, чтобы не помешать спящему человеку. Она поинтересовалась у Грейвс о том, что произошло и, убедившись что все в порядке, снова легла спать. Вскоре уснули и герцог с герцогиней. Больше Корнелиуса не посещал король Эдуард, но от этого ему легче не стало. Он продолжал переживать о том, как сможет он победить в этой войне. Даже понимая превосходство в оружие и численности войск, герцог продолжал беспокоиться. Так он и продремал до того времени, пока солнце не осветило место ночлега армии Стонвелла.

Солдаты стали просыпаться и продолжили готовиться к предстоящим сражениям. Они так же как и всегда тренировались друг на друге, но в пределах разумного, так, чтобы не навредить своему так называемому сопернику. В последний раз проверив подготовления солдат и поняв, что все хорошо и все готовы, Аврора дала приказ собирать лагерь и выдвигаться в сторону дворца Золотой Земли. Солдаты покорно повиновались своему командиру (хотя некоторых и возмущал тот факт, что ими командует молодая девушка) и стали собирать свои палатки и укладывать их в свои походные сумки. Потом они позавтракали тем, что еще осталось с ужина, и выдвинулись в путь. Когда армия подошла к Зеркальному озеру, Аврора приняла решение идти по берегу, так как переправляться по воде им было все равно не на чем.



Всю ночь во дворце ни на минуту не прекращалась работа. Как и было приказано, солдаты отдыхали по очереди строили катапульты, а женщины и молодые девушки выплавляли снаряды, которые время от времени партиями забирали и увозили воины. Постоянно были слышны звуки пил, которые двигались по бревнам и пилили их, удары огромных молотов и кувалд, забивающих большие и толстые гвозди и других инструментов. На площади стоял непрекращающийся говор людей, разносившийся на весьма приличное расстояние.

Утром на крыльцо перед Дворцовой площадью вышел Бэйливик и изумился: прямо у стен стояли аж десять катапульт, а подле каждой по тридцать снарядов из золота и несколько ведер с горячей смолой, которую подогревали костры. За церемониймейстером на площади появился министр Золотой Земли и тоже был шокирован увиденным. Они оба не верили, что люди смогут сделать так много за столь короткий срок. Но люди очень хотели отстоять свою землю от непонятных захватчиков. И это поистине обрадовало первого министра и церемониймейстера.

— Вот как они хотят победить! — подметил Бэйливик.

— Это точно. — поддержал его министр.

После плотного завтрака церемониймейстер отправился в свои покои и спустя минут пятнадцать вышел оттуда в прекрасном рыцарском обмундировании. На нем красовались блестящие доспехи, сделанные в смеси серебра и золота, в руке он держал солидный меч, а в другой — огромный щит. Увидав церемониймейстера в таком виде, первый министр подума на секунду, что они смогут одолеть армию Стонвелла.

— Неужели у нас есть шанс победить? — спросил он у Бэйливика.

Тот глянул на негу грустным взглядом и ответил:

— Я не хочу говорить о том, что у нас нет шансов! Мы сможем лишь на время отстоять город, но преимущество их в силе долго не заставит себя ждать.

— Я не хочу в это верить! — чуть не крича сказал министр.

— Не хотите — не верьте. — ответил Бэйливик. — Но на победу у нас и правда мало шансов.

— Мало? — переспросил министр. — Значит они есть?

— Шансы всегда есть! — сказал церемониймейстер. — Надо лишь умело ими пользоваться!

— Но так воспользуйтесь! — уже радостно сказал министр.

— Попробуем. — ответил Бэйливик и направился к солдатам, чтобы сказать речь, которая должна пробудить воинский дух в людях и отбить желание сдаться врагу без боя. Церемониймейстер вышел на балкон и громко начал говорить. — Дорогие воины! Я обращаюсь ко всем вам. Вы знаете, какая угроза нависла над нашим любимым королевством. Должен признаться, что нет ничего страшнее, чем война. Но прошу вас, как бы вам не было страшно, не покидайте своих боевых постов и не прекращайте сопротивление. Наша свобода зависит от нас самих. И не только наша свобода, но и свобода ваших жен и детей. Действуйте сообща, и ничего не бойтесь. И храни вас Бог!

Солдаты встретили речь своего полководца радушно и бурно. Она подняла в них тот самый героический дух, который был так необходим в сложившейся ситуации.

После этого все разошлись по своим позициям: кто-то занял место возле катапульт, некоторые встали на места лучников, а оставшиеся получили из рук Бэйливика и министра мечи и щиты. Чтобы вести рукопашный бой. Теперь все было готово к битве.

На горизонте показалась черная туча, стелющаяся по земле. Это была армия Стонвелла. Среди нее выделялась белая точка, которая вскоре стала пятном. Аврора гордо ехала на своей белой лошади. Воины Золотой Земли испугались этой тучи, но своего страха никто не показал. Все стояли мужественно и продолжали ждать дальнейшего развития событий.

В первых рядах, прямо за Авророй следовали артиллеристы с пушками, а за ними пехотинцы с мечами и щитами. По задумке Авроры, артиллерия должна была разрушить стены дворца и открыть путь для пехоты, которая уже сможет одолеть и без того малую армию Золотой Земли.

И вот армия Стонвелла заняла место на холме, находящемся на небольшом расстоянии от дворца. Батарея из пушек вытянулась в длинную линию и ждала команды Авроры начать атаку. Но команды никто не давал, и солдатам оставалось ждать. Тем временем войска Золотой Земли подвинули свое оружие к самым стенам так, что катапульт не было заметно, и армия Стонвелла думала, что людям абсолютно нечем защитить себя. Этим-то Бэйливик и воспользовался. Как только все войска выстроились по местам он резко скомандовал:

— Огонь!

И тут же со стен замка полетели огромные снаряды из золота, которые смогли долететь до артиллерийской батареи и немного подбить ее. Из строя вышли несколько пушек: их просто сплющили огромные золотые снаряды. Армия Стонвелла была полностью неготова к такому развитию событий, и такая неожиданная атака Золотой Земли обескуражила не только воинов, но и саму Аврору, которая совершенно растерялась и не понимала, что делать дальше. Но стоит отдать ей должное, она быстро собралась громким голосом крикнула:

— Пушки, огонь! Все вместе! Одновременная атака!

Артиллеристы тут же в одно время подожгли фитили и пушки с оглушительным громом выстрелили свои снаряды прямо в стены дворца. Однако стены были прочными и на них появились только незначительные вмятины.

Аврора была крайне возмущена этим фактом и снова дала приказ на одновременную атаку. Золотая Земля ответила тем же и десять катапульт одновременно выстрелили своими снарядами и опять подавили несколько пушек артиллерии Стонвелла. Теперь Аврора была готова к такому шагу и снова дала приказ на одновременную атаку. Пушки опять выстрелили, и на сей раз некоторые ядра угодили в окна и побили хрупкий хрусталь, из которого они были сделаны. Когда это заметил церемониймейстер, лицо его приобрело небывалый вид: глаза побагровели и щеки тоже сделались красноватого оттенка.

— Пли! — не долго думая крикнул Бэйливик.

И опять снаряды полетели прямо в артиллерийскую батарею, повредив при этом несколько орудий. Аврора поняла, что артиллерия приносит мало пользы и приказала батареи отойти назад, а вперед выдвинуться пехоте. По ее плану, солдаты должны были вынести ворота и захватить дворец. Огромное количество воинов направилось вниз по склону холма прямо на стены дворца, что вселило панику во всех, находившихся по другую сторону от этой стены.

— Без паники! — скомандовал церемониймейстер. — Поменять заряды из золота на смоляные!

Солдаты тут же залили в огромные ведра горячую смолу, которая сразу же начала застывать.

— Огонь! — крикнул Бэйливик и заряды из смолы приземлились прямо на дорогу, по которой через секунду пробежали пехотинцы из Стонвелла и естественно увязли.

Аврора вместе с герцогом Грейвсом были в такой ярости, что невозможно себе представить. Отряд из нескольких сотен солдат стоял на одном месте и не мог с него сдвинуться.

— Что делать будем? — спросила Эмма.

Аврора стояла растерянная, но как только заметила, что такое ее состояние вызывает недовольство герцога Грейвса и его супруги, взяла себя в руки и спокойным голосом ответила:

— Я считаю наиболее целесообразным нам сейчас отступить и подумать об оружии, которое смогло бы на равных тягаться с их катапультами.

— Но неужели пушки хуже катапульт? — со злостью спросил герцог Грейвс.

— Видите ли, я тоже думала, что мы легко возьмем этот дворец нашей артиллерией, но вот только эти проклятые солдаты умело защищаются. Да еще и стены у дворца прочные на столько, что их не может проломить ни одно пушечное ядро. Поэтому мы построим такие же катапульты, но в большем количестве. Уж такими-то снарядами, которые способны кидать катапульты мы легко разрушим эти стены.

— Это правильно, — сказал герцог Грейвс. — вот только мы не должны убивать людей. А то если мы начнем убивать этих солдат, то потом, когда я стану королем, их жены и дети поднимут восстание против меня. Так что нам надо завоевать этот дворец с минимальными жертвами противника.

— Это разумно. — согласилась Аврора. — Вот только если эти солдаты начнут убивать моих людей, я не могу гарантировать малые жертвы.

— Тоже верно. — подметил герцог Грейвс. — Но что же нам делать в таком случае?

— Попробуем взять их хитростью. — сказала Аврора и отдала приказ отступать.

— Постойте, постойте! — спохватилась Эмма, когда Аврора вскочила на свою лошадь и уже собиралась уезжать. — А как же быть с теми увязшими солдатами?

Аврора оглянулась и поняла, что эти горе воины находятся в безвыходной ситуации.

— Вот что, — сказала она. — сейчас смола застынет, и они выберутся оттуда, сняв свои воинские сапоги.

Аврора спустилась к солдатам и сказала им, чтобы они разулись и шли по застывшей смоле. Когда первый ступил голыми ногами на смолу, стало понятно, что она уже не горячая и можно спокойно идти по ней, не опасаясь получить ожоги. Когда все пехотинцы смогли покинуть смоляную ловушку, Аврора дала приказ к отступлению. Вся армия Стонвелла двинулась обратно к Зеркальному озеру, так как там было наиболее безопасно. В стенах дворца отступление противника приняли восторженно и принялись тут же праздновать. Но Бэйливик предупредил всех, что это еще не конец.



***



Армия Стонвелла отступила к Зеркальному озеру, но на сей раз не стала перебираться на другую сторону. Герцог не понимал, почему Аврора жертвует безопасностью, однако она объяснила ему, что свое оружие солдаты из Золотой Земли с собой не понесут, а в рукопашном бою Стонвляне мигом с ними разделаются. Корнелиус согласился и больше ничего у Авроры не спрашивал.

Когда Армия отступила и остановилась возле озера, наступила уже вторая половина дня, и солдаты сильно нервничали и без конца спрашивали у Авроры о наступлении обеда. Немного подумав и поняв, что еды у них осталось совсем немного, Аврора отправила отряд на ее поиски, которые вскоре увенчались успехом. Солдаты притащили с собой большое количество тушь диких кабанов из Темного леса, которых хватило абсолютно всем. Их зажарили на кострах и с превеликим удовольствием съели.

После трапезы Аврора позвала Эмму и герцога Грейвса посоветоваться о том, что им предпринять в этой непростой ситуации.

— Может быть нам отправить несколько отрядов назад в Стонвелл, чтобы они там снова пушки взяли и привезли сюда? — предложила Эмма.

— Нет! — отрезал герцог Грейвс. — Это будет слишком долго. Тем более мы все прекрасно видели, что от этих пушек толку мало. Стены у дворца небывалой прочности, и пушечные ядра становятся бесполезны.

— Так что же нам делать? — спросила герцогиня.

— Попробуем отплатить им той же монетой.

— В каком это смысле? — не поняла герцогиня.

— Вы что, меня не слышали? — возмутилась Аврора. — Я же сказала, что мы построим такие же катапульты, и разнесем стены дворца!

— Чудно! — воскликнул герцог Грейвс. — Но не будет ли это поводом к восстаниям, когда я стану королем? — спросил герцог.

— Я удивляюсь на вашу позицию. — чуть не смеясь, но сильно улыбаясь, сказала Аврора. — Вы, как говориться, хотите и рыбку съесть, и костями не подавиться. Но ведь так не бывает. Естественно люди станут недовольны. Однако могу заверить вас, что мои войска смогут подавить любые восстания и даже попытки их организации.

— Хорошо! — ответил герцог Грейвс и отправился вздремнуть в тени прекрасной раскидистой ивы. Вскоре к нему присоединилась Эмма, и они вдвоем уснули, будучи обдуваемыми прохладным ветром Золотой Земли.

Аврора пошла к своим войскам и приказала им, чтобы они отправились в лес и начинали рубить деревья целиком и тащить их сюда для постройки катапульт. Те солдаты, что остались, должны были добыть золото, из которого изготавливать снаряды. Воинам пришлось делать огромный крюк, чтобы добраться до Темного леса и не оказаться замеченными солдатами из Золотой Земли. Но стонвляне зря опасались быть замеченными, так как все солдаты Золотой Земли праздновали победу. Точнее, ее иллюзию.

Из-за длинной и очень трудной дороги войска вернулись лишь глубокой ночью, и Аврора не стала перетруждать своих солдат и приказала всем отдыхать. Так к постройке катапульт приступили лишь только на следующий день. Но работа была весьма усердно и тоже ни на минуту не останавливалась, за исключением того времени, когда нужно было пополнить силы и перекусить. И вот в один момент кто-то из солдат присел на круглый немного поросший мхом камень, развернул узелок, в котором находилось что-то съестное, и только собрался покушать, как его окликнули.

— Эй ты! Иди ка сюда. Нам твоя помощь нужна.

— Вот черт вас подери! — пробубнил тот солдат, который собирался поесть. — Не дают спокойно потрапезничать! Нелюди проклятые!

Он был недоволен тем, что его окликнули и помешали ему, но все же встал и пошел на помощь своим товарищам. Им требовалось помочь в закреплении некоторых деталей, так как двое слабеньких солдат не могли справиться с огромными размерами катапульты, которую они строили. Помощь оказалась очень кстати, и работа быстро завершилась. Как только это произошло, тот солдат, что пришел помочь, пригласил двух других разделить с ним трапезу, так как ему одному еды было более чем предостаточно. Они втроем подошли к тому месту, где он оставил узелок с едой, и солдат был сильно удивлен:

— Странно… — протянул он.

— Что странно?

— Да, видишь ли, я присел на здоровенный булыжник. Когда вы позвали меня я встал именно с него. А теперь он куда-то исчез…

— Но вот куда может исчезнуть огромный камень? — усмехнулся другой солдат, которому эта ситуация казалась абсолютно бредовой.

— И правда! — поддержал первый. — Может ты в другом месте есть собирался?

— Но ведь мой узелок вот он. Здесь лежит. Как он мог перекочевать сюда с другого места? У него ведь ног нет?

— И то верно. — сказал второй солдат.

— Тьфу ты! Чертовщина какая-то. — произнес почти шепотом первый.

— Ладно! Мы можем и на земле поесть.

После этой фразы все трое уселись лицом к прекрасной водной глади, нарушаемой дуновением слабого прохладного ветерка, и принялись уплетать то, что было в узелке.

Наступил вечер. Небо затянули облака и скрыли прекрасный закат, который так ждали герцог с герцогиней. Ветер усилился, и по воде побежали легкие волны, а с ивы, под которой лежали и отдыхали Эмма с Корнелиусом сорвались и полетели, кружась в каком-то таинственном танце несколько зеленых листочков. Герцог с герцогиней все оставшееся время провели на берегу, обсуждая то, что будет завтра и как герцогу удастся завоевать трон Золотой Земли.

Вечернюю тишину и идилию нарушила Аврора, когда подошла к Герцогу Грейвсу и спросила, стоит ли прекратить работу и дать солдатам отдохнуть ночью, на что Корнелиус согласился, ответив, что с такой силой победа обеспечена и подождать пару дней для него не проблема. Был дан сигнал отбоя, и солдаты отправились по своим походным палаткам. На берегу Зеркального озера воцарилась нерушимая тишина.

Прошло два дня, прежде чем солдаты Стонвелла смогли построить то количество катапульт, которое требовала от них Аврора. В ряд выстроились не много не мало две сотни метательных машин, полностью готовых к боевым действиям. И только проверив каждую и убедившись, что орудие находиться в абсолютно исправном состоянии, Аврора дала приказ снова выдвигаться ко дворцу. Из-за того, что в армии не было лошадей, за исключением той, на которой ехала Аврора, солдатам приходилось толкать катапульты, которые, к слову, были весьма не легкие, самим, что сильно затрудняло продвижение ко дворцу Золотой Земли.

И только к полудню (а выдвинулись в путь солдаты Стонвелла еще на утренней заре прошлого дня) армия вновь появилась на горизонте стражников дворца. Заметив движущуюся тучу неприятельских войск, они подняли тревогу, и тут же все солдаты выстроились по своим боевым постам, будучи готовыми в любой момент атаковать. Спустя несколько минут на высокую смотровую башню поднялись церемониймейстер и первый министр. Бэйливик взял подзорную трубу, глянул в нее и побледнел.

— Что с вами? — паническим тоном спросил министр.

— Посмотрите сами. — со страхом в своем голосе пролепетал церемониймейстер.

Министр глянул в трубу и спросил, чего так испугался Бэйливик.

— Вы разве не видите? — ужаснулся тот. — они тоже катапульты построили! Видать поняли, что ядрами наши стены не пробить и решили нас таким же, каку нас, оружием сразить.

— Но ведь у нас еще полно снарядов и катапульт. От чего же вы так волнуетесь? — спросил министр.

— От чего я так волнуюсь? Да вы посмотрите, сколько катапульт у них, а сколько у нас. Мы не сможем победить в этом сражении. Давайте сразу сдадимся. Жертв меньше будет.

— Ни в коем случае! — отрезал первый министр. — Я не желаю прослыть трусом в народе.

— Уж поверьте, трусом вы точно не прослыте! — сказал церемониймейстер и отправился на свой пост.

Армия неприятеля вновь заняла позицию на холме возле дворца. Все воины стояли, ожидая приказа к началу атаки и ни капли не боялись проиграть. Вскоре вперед армии на своем белом коне выехала Аврора, за ней появились Эмма и герцог Грейвс. Немного выдержав небольшую паузу, морально готовясь к битве, Аврора наконец дала команду атаковать. В сторону дворца тут же полетели огромные Золотые снаряды. Стены немного затрещали и деформировались.

— Огонь! — вскричал Бэйливик так громко, что это было слабо услышано на холме.

Герцог усмехнулся, когда увидел, что в их сторону летит всего девять золотых снарядов. Но их хватило, чтобы вывести из строя несколько катапульт и образовать большие ямы, через которые невозможно стало проехать. Однако метательных машин оставалось еще очень большое количество, в сравнении с тем, что было у армии Золотой Земли. Аврора вновь приказала зарядить катапульты и выстрелить по стенам дворца. Снаряды вновь попали и повредили стены.

Увидев это, церемониймейстер, скомандовав опять «Огонь!», кинулся к министру с выпученными глазами и чуть не потерял свой монокль, без которого просто не мог находиться.

— Ваше превосходительство, мы должны немедленно сдаться, если не хотим, чтобы наши люди все полегли в этой страшной битве.

— Ни в коем случае! Я же сказал, что мы не будем сдаваться! Мы должны… Нет, мы обязаны победить.

— Но вы же видели то количества оружия, что у них имеется. Да и численность войск гораздо превосходит нашу.

— Мне плевать! Я сказал стоим до последнего!

Бэйливик был в ярости от такого упорства первого министра, но пойти против он никак не мог, так как к власти никакого отношения не имел. Церемониймейстер вернулся на свой боевой пост и дал команду стрелять.

Но армия противника не дремала, и когда катапульты в очередной раз метнули свои снаряды, один из них попал прямо в ворота и проломил их. В рядах стонвлян послышалось довольное ликование.

— К бою! — скомандовала Аврора, и вперед понеслись солдаты с мечами и щитами для рукопашного боя.

— Быстро! Залейте их смолой! — закричал Бэйливик.

Но солдаты не могли этого сделать, так как вся смола затвердела и ее не успели растопить к тому времени, когда она стала столь необходима.

— Лучники! Занять позиции! — вновь дал команду Бэйливик, и на стенах оказались несколько десятков воинов с арбалетами и луками.

Солдаты Стонвелла подбирались ближе и ближе. Лучники смогли обстрелять лишь малое количество врагов. Остальные же неумолимо приближались ко дворцу.

Основная часть воинов Золотой Земли была вооружена мечами и ждала начала рукопашного боя, однако того количества было явно недостаточно. Церемониймейстер вновь обратился к первому министру, надеясь, что тот изменит свое мнение и позволит сдаться без боя, чтобы не терять своих людей.

— Прошу вас, давайте не будем играть в героев! Позвольте нам не умирать!

— Нет! Нет! Нет! — отвечал первый министр. — Я не потерплю этого позора!

— А смерти людей вы потерпите?

— Если это принесет пользу, то да.

— Не принесет! Так и знайте.

Тем временем войска Стонвелла прорвались на Дворцовую площадь. Завязалась жестокая битва. Лучники стреляли сверху на врагов, а на самой площади бились несколько десятков солдат Золотой Земли против гораздо большего количества воинов Стонвелла. Страшно было видеть, что враг одолевает Золотую Землю. Умирали люди, которые не были виноваты ни в чем. Не выдержав происходящего, Бэйливик кинулся в бой. Его бравый меч смог нанести урон многим представителям вражеской армии, пока один умелый солдат не ударил его по ноге, и церемониймейстер не упал на холодную землю.

— Остановитесь! — послышался вдруг с башни крик первого министра. — Мы… сдаемся!

Бэйливик не поверил своим ушам.

— Неужели нужно было потерять столько людей, прежде чем до этого неумного человека дошло то, что это бессмысленно — сопротивляться, когда присутствует такая разница в силе. — прошептал церемониймейстер.

Битва закончилась. Раненые солдаты Золотой Земли, мужественно защищавшие свой дом стали отходить, а победители громко возликовали. Лекари помогли пострадавшим солдатам, а церемониймейстером занялся сам мистер Моул. Он старательно перевязал рану на ноге Бэйливика и помог ему добраться до своих покоев. Люди были напуганы тем, что будет дальше, если еще не став королем Золотой Земли, герцог вытворяет такие жестокие вещи.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Захват власти герцогом Грейвсом.



После окончания битвы, когда все успокоилось, на площадь торжественно въехал герцог Грейвс в сопровождении супруги и Авроры. Никто не был рад появлению изменника в Золотой Земле. Но это не заботило герцога Грейвса. Он даже не замечал ничего того, что происходило вокруг него. В его голове крутилась только одна мысль: «я король… я король…». Корнелиус вошел в полуразрушенный замок и направился в тронный зал. Он оказался полностью нетронутым, будто герцог Грейвс специально оставил его для себя в полной неприкосновенности. На пути ему встретился первый министр, который пытался сбежать. Корнелиус остановил его и спросил полным ярости голосом:

— Где он? Где?

— Кто он? — испуганно переспросил министр.

— Не прикидывайся, мерзкий человек! Ты прекрасно знаешь о ком я.

Министр предполагал, что Корнелиус спрашивает про Вильяма, однако он не осмелился говорить и снова не дал ответа.

— И все же, я не понимаю, о ком вы, сэр.

— Я о своем неблагодарном сыне! Где он? Почему я не видел его?

— А его и нет здесь.

— А где же он тогда? Ведь он теперь ваш король?

Министр не хотел рассказывать Корнелиусу все, что произошло в королевстве несколько месяцев назад и поэтому решил соврать:

— Видите ли, он так испугался ответственности, которая легла на него, что сбежал прямо с коронации. И мы до сих пор не знаем, где он может быть.

Корнелиус был так рад этому, что лицо его просияло той злобной улыбкой, которая появилась у него в то время, когда на его глазах умирал его дядя — король Эдуард.

— Ладно, ступай себе! И чтоб больше я тебя не видел!

Министр тут же удалился.

Встретив двух слуг на своей дороге, Корнелиус приказал им:

— Ступайте в наш лагерь на берегу Зеркального озера и принесите все мои вещи.

Слуги были просто в бешенстве от такой наглости герцога Грейвса, но противиться и не выполнять приказ правителя они не имели никакого права, и они пошли в лагерь забрать вещи герцога и его супруги.

— Да… — протянула герцогиня. — А ведь ничего не изменилось с тех пор, как мы покинули это место. Все осталось по-старому.

— А что тут поменяется, дорогая? Здесь все осталось в первозданном виде.

Они вдвоем подошли к окну и глянули вдаль.

— Теперь все это принадлежит мне! — сказал герцог Грейвс. — Леса, поля, золотые прииски. Теперь всем этим буду править я!

— И я тоже! — поправила супруга Эмма.

— И про меня не забудьте! — вмешалась только подошедшая в тронный зал Аврора.

— Конечно! Я не забуду ни о ком из вас. Вы все будете помогать мне править.

Но герцог Грейвс лукавил. Он вовсе не хотел делиться властью с кем-то еще, помимо себя. Потом Корнелиус сел на трон своего дяди и почти час провел в нем, не желая вставать и покидать его. Ведь он так долго ждал того момента, когда этот трон станет, наконец, принадлежать ему. Герцог Грейвс встал только тогда, когда пришло время ужина. Он направился в столовою и после еды сразу отправился спать в королевские покои своего покойного дядюшки. Его примеру последовали и Эмма с Авророй, так как все они были очень уставшими и вымотанными за этот день. Герцогиня пошла вместе со своим супругом, а Авроре выделили комнату для особых гостей, которых во дворце было весьма внушительное количество, по всей видимости из-за того, что король Эдуард любил принимать у себя в гостях таких высокопоставленных особ, для которых эти комнаты, собственно, и предполагались.

Следующее утро наступило очень быстро, и герцог Грейвс совершенно не успел выспаться и набраться сил. Но делать было нечего, и как только королевскую спальню посетили лучики летнего солнышка и наполнили ее приятным светом, герцог Грейвс встал со своей постели и отправился завтракать.

Спустившись в столовую комнату, Корнелиус обнаружил, что на королевском столе уже находятся аппетитная тарелка овсяной каши, не менее аппетитные блинчики с вареньем из клюквы и морошки и чашечки с ароматным какао. Герцог Грейвс сел на место короля в сердце стола и в гордом одиночестве принялся за овсянку.

— А где же ваша супруга, Ваше Величество? — грустным голосом спросила фрейлина, зашедшая в это время в столовую комнату, чтобы открыть окна и впустить свежий воздух и прекрасное пение птиц, доносившееся с деревьев, располагавшихся неподалеку от окна.

Герцогу Грейвсу, а точнее уже королю Корнелиусу, было так приятно, что к нему впервые обратились не «ваше высочество» и не «ваша милость», а «Ваше Величество», что на минуту он перестал прожевывать и сидел с набитым ртом. Но опомнившись, что нужно все же дать ответ этой фрейлине, он проглотил кашу и сказал:

— Моя супруга, как всегда, наводит утренний туалет, как положено королевской особе.

— Вы прям как ваш дядя, Ваше Величество.

— В каком это смысле? — поинтересовался король Корнелиус.

— Да, видите ли, он тоже никогда не ждал королеву и спускался завтракать один. Он говорил, что она слишком долго наводит утренний туалет, и ждать ее иногда просто является пыткой.

Корнелиус усмехнулся и сделал глоток еще теплого какао из фарфоровой чашки.

— Однако стоило бы ее поторопить. — сказал король Корнелиус. — Мне бы очень не хотелось провести завтрак полностью без нее. Позовите-ка ко мне церемониймейстера. У меня к нему имеется просьба.

— Он скорее всего не пойдет к вам, Ваше Величество. Он так зол на вас за то, что вы завоевали трон. И к тому же у него очень сильно болит нога, которую ранили ему вчера ваши воины.

Фрейлина говорила это так спокойно не потому, что ей было безразлично то, что герцог завоевал трон, а потому, что она боялась за свою жизнь. Ведь король Корнелиус мог сделать с ней все, что угодно.

— Мне абсолютно плевать на его ногу! — король Корнелиус повысил голос на фрейлину так сильно, что та вздрогнула. — Я требую, чтобы вы немедленно привели его ко мне!

— Ваше Величество… пожалуйста… он обессилен. Его лечат наши лекари, но он не в состоянии прийти к вам. — пролепетала фрейлина, дрожа от страха и с каждым словом делая пол шага назад.

— Я что, непонятно выражаюсь?! — разозлился Корнелиус. — Быстро ко мне его! Иначе, вы в темнице окажетесь!

Фрейлина побледнела и грустно и молча пошла в покои церемониймейстера, чтобы привести его к королю. Когда она шла, из ее глаз капали слезы, потому что ей было жаль Бэйливика, но поделать фрейлина ничего не могла. Но на полпути она вдруг решила не выполнять приказ короля Корнелиуса и развернулась обратно. Тихо прошмыгнув мимо столовой, фрейлина выскочила из дворца и отправилась куда глаза глядят. Она не хотела принимать участия в действиях нового короля, и поэтому ее больше не беспокоили мысли о тех последствиях, которые могут наступить от невыполненных приказов короля Корнелиуса, да и не признавала она герцога как короля.

В столовую спустилась теперь уже королева Эмма в средней длины платье, подол которого чуть-чуть не касался земли, в туфлях на еле заметных каблучках, которым было свойственно громко постукивать по мраморному полу дворца, и неся на голове маленькую золотую диадему, украшенную изумрудами и сапфирами. Корнелиус был поражен красотой своей супруги. Уже давно он не видел такой красоты в ее обличии.

Новый король уже кончал прием пищи и просто сидел и пил ароматное какао, бормоча что-то себе под нос. Он был недоволен тем, что церемониймейстер до сих пор не появился перед королем. Эмма заметила недовольство мужа и спросила:

— Что случилось, дорогой?

— Ничего не случилось, с чего ты это взяла? — ответил вопросом Корнелиус.

— Но я же вижу, что тебя что-то беспокоит! — возмутилась Эмма.

— Да я приказал, чтобы сюда церемониймейстера доставили. У меня к нему есть ряд вопросов.

— Уж не думаешь ли ты, что вопросы стоит обсуждать в этой столовой? Лучше принять Бэйливика в тронном зале, так сказать, в официальной обстановке.

— Хм… а это весьма не плохая идея! — заметил Корнелиус. — Примем его чуть позже.

И Корнелиус протянул Эмме тарелку с блинчиками с ароматным вареньем и нежно поцеловал ее в щечку, что доставило ей небольшое удовольствие, ведь Корнелиус так редко совершал это действие.

После того, как Эмма окончила завтрак, король Корнелиус подозвал к себе двух мощных стражников и приказал им, чтобы они привели церемониймейстера в тронный зал.

Эти самые стражники отправились в покои церемониймейстера, чтобы доставить его на разговор с новым королем. Как известно, солдаты — это, в основном, черствые и бесчувственные люди, созданные только для того, чтобы выполнять приказы своих начальников. Однако когда стражники вошли в комнату Бэйливика, они встали на месте и что-то тронуло их маленькие души. На своей постели лежал обессилевший церемониймейстер с перевязанной ногой и чуть слышно стонал. Вокруг него хлопотали лекари во главе с мистером Моулом и пытались помочь больному. Завидев стражников, один из них спросил:

— Что вам угодно?

Стражники молчали и не могли ничего сказать. Лишь только чувство жалости по отношению к Бэйливику наполняло их.

— Так что же вы встали в дверях? Скажите хоть что-нибудь.

Молчание продолжалось. Взгляд стражников был устремлен на постель церемониймейстера. Зрелище было не очень приятное: свисавшие от краев простыни были запачканы каплями алой крови, которая уже успела свернуться и превратить мягкую простынь в грубую доску.

Мистер Моул протянул Бэйливику какую-то микстуру. Почувствовав ее запах, церемониймейстер открыл глаза и морщась отвернулся, показывая всем, что он не хочет принимать это лекарство.

— Сэр, вы должны выпить порцию сего лекарства! — уговаривал мистер Моул больного. — Вам станет лучше! Боль станет слабее, а потом и вообще уйдет от вас.

Уговоры подействовали на церемониймейстера, и тот послушно принял порцию микстуры, любезно предоставленную мистером Моулом. После того, как было выполнено одно из главных дел по облегчению страданий церемониймейстера к стражникам обратился сам мистер Моул:

— Зачем, господа, вы сюда пожаловали? Нашему церемониймейстеру нужен покой. Он ранен и у него мало сил.

Стражники до сих пор молчали, так как боялись сказать лекарю о главной цели своего визита. И это молчание в совокупности со страхом раздражило мистера Моула:

— Если вам нечего сказать, то я требую, чтобы вы ушли прочь отсюда!

Наконец, один из стражников пришел в себя и сказал неуверенно:

— Его Величество требует, чтобы церемониймейстер явился в тронный зал.

— Вы что, издеваетесь? — вскипел мистер Моул — Вы не видите его состояния? Да он не то, что с кровати встать не может, для него и слов произнесение является непосильной задачей. Идите и передайте этому королю, что церемониймейстер не явиться к нему!

— Ну что ты? Что ты? Успокойся! — сказал подошедший к мистеру Моулу лекарь. Это был его лучший друг — Эдвард Баренс. — Ты сильно устал. Иди и отдохни, а я сам пригляжу за церемониймейстером. Да! И вот еще что! Не смейте больше приходить сюда, пока господин церемониймейстер полностью не поправиться. — обратился он к стражникам.

Те развернулись и ушли, наполненные страхом того, что может сделать с ними король Корнелиус.

Его Величество и королева сидели в тронном зале, Корнелиус изучал свитки пергамента, на которых было написано что-то важное, иначе он не стал бы изучать эти свитки. Вскоре там появились стражники, которым было поручено привести церемониймейстера.

— А-а-а… — протянул король Корнелиус. — Вернулись! Почему так долго? А где церемониймейстер? Или вы его за своими спинами прячете?

Стражники опять погрузились в немое молчание. Но только король не мог не обращать внимание на такое молчание, как могли это делать лекари, которые, не отвлекаясь, трудились и спасали Бэйливика.

— Я требую ответа! — повысил голос король Корнелиус.

Один из стражников осмелился сказать:

— Господин церемониймейстер не в состоянии прийти к вам, так как он прикован к постели из-за серьезного ранения ноги.

— Да мне абсолютно плевать на его состояние! Я требовал, чтобы вы привели ко мне церемониймейстера. Вы этого не сделали! Так что в темницу! Живо! Отвести их!

В тронный зал ворвались двое стражников и увели своих же товарищей в тюрьму. Им было больно и обидно, но, если бы они не выполнили приказания короля Корнелиуса, их бы ожидала та же самая участь.

— Ну что ж, — сказал король Корнелиус. — если Бэйливик даже с постели встать не может, то пока он не опасен. Так что будем решать дела, которые намного важнее одного церемониймейстера, тем более раненого.

— И чем же мы займемся? — спросила Эмма.

— Государственными делами, дорогая. — ответил король Корнелиус.

Эмма расстроилась. Она надеялась, что Корнелиус, получив титул короля станет уделять ей больше времени.

— Так, канцлера ко мне! — приказал Корнелиус.

В тронный зал вошел среднего роста и возраста мужчина в гладко посаженном мундире, с завитыми усами и широкой лысиной, ярко выделяющейся на фоне его черных волос. Глаза у канцлера были настолько голубыми, что казалось, будто бы смотришь в бескрайнюю голубую бездну. На его ногах сидели черные лаковые туфли с золотой пряжкой. Он прошел за стол и принял позу, готовую к написанию указа короля Корнелиуса. Через минуту фрейлины принесли и поставили на стол склянку чернил, так как в старой закончилось содержимое. Перо канцлер всегда носил с собой в специальном футляре.

— Рады видеть вас здесь. — сказала Эмма.

— Взаимно, Ваше Величество! — ответил канцлер своим тоненьким голоском.

— Оставьте разговоры на потом! — сказал король Корнелиус. — приступим к делу.

— Да-да.

— Прошу вас, записывайте. Указ: «Отныне и впредь часть добытого золота в шахтах Золотой Земли отправляется в Стонвелл за минимальную плату».

— Но Ваше Величество… — начал было свое возражение канцлер, однако Корнелиус перебил его.

— Возражения я не принимаю! Вот! — король протянул свою печать — Огласите людям мою волю.

Канцлер критичным взглядом посмотрел на Корнелиуса и отправился на площадь объявить указ короля народу.

В тронном зале вновь остались лишь Эмма и Корнелиус. Король решил дать себе немного отдыха и принял расслабленное положение. Королева Эмма сделала то же самое, однако тут же спохватилась:

— А тебе не кажется, дорогой, что такое твое решение совсем не понравится людям. Ведь они никогда не делились добытым золотом ни с кем посторонним. А теперь они будут это золото, трудом добытое, отдавать Бог весть кому.

Корнелиус открыл глаза и зевнул.

— Трудом? — усмехнулся он. — Я тебя умоляю! Там нет никакого труда! Просто пошли и набрали самородков. Такая тут земля. Вот и пусть теперь этим богатством подешевле делятся. А то ты видела, как они живут? Просто как в сказке. А теперь пусть почувствуют, как существуют нормальные люди. И все! Я хочу отдохнуть.

— Честно, я тоже. — сказала Эмма.

— В таком случае, я пойду на софе прилягу.

— А я прогуляюсь по Дворцовой площади. Свежий воздух и шум природы лучше всего дают мне отдохнуть и набраться сил.

— Хорошо! — сказал король.

Корнелиус и Эмма разошлись в разные стороны. Он пошел на софу, а она пошла гулять и дышать свежим воздухом.

Когда королева появилась на Дворцовой площади, канцлер как раз зачитывал новый указ короля Корнелиуса. После того, как канцлер окончил, трубачи исполнили торжественную партию. Однако народ неспокойно встретил указ короля. Как и думала Эмма, тут же вспыхнули недовольства. Люди не хотели отдавать свое золото в Стонвелл. По площади покатился гул и свист. Королеву это раздражило, и она решила отправиться за город и насладиться тем спокойствием, которое есть, когда вокруг совершенно нет людей. Эмма приказала подать карету и отправилась в сторону Зеркального озера. Там для нее было лучшее место.

Но на берегу Эмма не нашла того спокойствия, которое она искала весь этот день. Появившись там уже ближе к закату, королева обнаружила там кипящую работу солдат из Стонвелла. Они забирали оставшееся там оружие и переносили его в город, чтобы можно было контролировать людей из Золотой Земли, если те поднимут восстание против короля Корнелиуса, когда окажутся недовольными его новыми указами. А по словам Авроры это должно было случиться незамедлительно и даже не один раз. И только под большой могучей ивой Эмма нашла то умиротворение, которое было так необходимо ей. Она присела на огромном треснувшем корне, высовывавшемся далеко из земли и стало любоваться тем, как солнце постепенно прячется за вершины Тенистых гор. Королева не понимала, почему солдаты не разделяют с ней этого момента и даже не смотрят в сторону солнца, однако это не мешало ей наслаждаться этим прекрасным зрелищем, напоминающем ей спокойные вечера у нее на родине.

Берег погрузился в сумрак, и солдаты зажгли лампы, светящие, конечно, не так ярко, как люстры во дворце, но этого света хватало, чтобы они видели, что делают. Эмма хотела еще посидеть на берегу, однако когда ее стали одолевать комары, она тут же отправилась обратно во дворец. Дорога обратно показалась ей весьма быстрой, при условии ее прибытия немного до полуночи.

Король Корнелиус сидел в зале возле камина и нервно глядел на большие часы, которые уже пробили одиннадцать раз. Когда к нему подошла Эмма он чуть было не закричал, но, вспомнив, что теперь он является королем, сдержался и спросил спокойно:

— Где ты была, дорогая?

— Я гуляла возле Зеркального озера.

— Так ты была там? А я уж было подумал…

— Да. Я была там, а то, что ты думаешь, меня не сильно волнует.

Корнелиус кивнул.

— А что там солдаты делают? — спросил он.

— Солдаты? Да они там свое вооружение собирают. По-видимому то, что осталось после нашей войны. Они сказали, что собирают его, чтобы перенести в город, для подавления мятежей. Так им Аврора сказала.

— Что ж. если оно предполагается для подавления мятежей, то это очень радует меня. А то уж больно не хотелось бы мне, чтобы эти люди свергли меня.

— Это уж точно. — согласилась Эмма.

Атмосфера в зале стояла спокойная и Корнелиус не обнаружил ничего странного в том, чтобы предложить Эмме немного выпить вина. Она приняла предложение, и Корнелиус отправил фрейлину за бутылочкой красного вина и тарелкой яблок и винограда. Он считал, что эти фрукты как ничто больше подходят к красному вину. После того, как король и королева немного выпили в своей компании, они отправились спать.

Следующее утро оказалось спокойным. Раньше проснулась Эмма и вышла на балкон полюбоваться рассветом. Часы еще не пробили семи часов и на Дворцовой площади было малолюдно. Однако ближе к девяти, когда проснулся и уже позавтракал король Корнелиус, начала собираться толпа. Никто во дворце не понимал, зачем люди собираются на Дворцовой площади. Особенно злился король, так как он хотел, чтобы люди не теряли времени и добывали золото для Стонвелла. Он вышел и громко спросил:

— С какой целью вы здесь собрались? Вам нужно работать!

Из толпы вышел средних лет мужчина и ответил королю:

— Мы, Ваше Величество, недовольны тем, что вы заставляете добывать золото для посторонних людей и при том еще не брать за это деньги! Раньше наш драгоценный металл покупали за огромную плату, а теперь мы его, практически, за даром отдаем.

— Я обещаю, — соврал король Корелиус (он совершенно не хотел, чтобы эта толпа накинулась на него) — что разберусь с этим несправедливым фактом. На этом все?

— Нет! Ответил все тот же мужчина средних лет. Еще нас смущает такое количество войск в городе. Зачем здесь все эти солдаты, да к тому же еще и вооруженные?

Корнелиус вновь решил соврать, так как по-прежнему не хотел пострадать от взволнованной толпы.

— Такое количество войск необходимо для того, чтобы к нам в королевство не пришли захватчики.

— Но ведь вы тоже, так сказать, не честно здесь правите…

— Я нечестно занял трон? — вскипел король Корнелиус. — Я по-праву получил корону Золотой Земли! А если вы в этом сомневаетесь, то, я думаю, пребывание в темнице несколько лет развеют ваши сомнения.

Опасаясь за свою дальнейшую судьбу, мужчина отошел от короля и двинулся к выходу со Дворцовой площади. За ним последовали и все оставшиеся люди.

Король Корнелиус вернулся во дворец и засел в тронном зале, вновь разбирая и изучая вместе с канцлером принесенную им кучу свитков потрескавшегося и пожелтевшего пергамента. Дело было скучным и нудным, и Корнелиус то и дело зевал, заражая зевотой канцлера.

После часа монотонной работы он подозвал к себе фрейлину и приказал ей доставить Бэйливика к нему. Та послушно удалилась из тронного зала и направилась в комнату церемониймейстера. Там все было без изменений. Лишь только лекарей стало меньше. У постели хлопотали лишь мистер Моул с мистером Баренсом, а остальные отдыхали после тяжелой ночи.

Фрейлина постучала и спросила:

— Может ли господин церемониймейстер явиться к Его Величеству?

— Никак нет! — четко ответил мистер Баренс и жестом показал фрейлине удалиться.

Та вернулась к королю и сказала, что пока Бэйливик не в состоянии посетить его. Это разозлило короля Корнелиуса, но он, не без участия Эммы, разумеется, сдержался и продолжил изучать свитки пергамента.

В это время в голове короля копошилось так много вопросов, что он ни на минуту не мог отвлечься. Ему не давали покоя мысли о чуть не вспыхнувшем восстании на Дворцовой площади. Он думал, что если сегодня ему удалось подавить такой митинг, то что помешает людям собраться и выйти в другой раз и свергнуть его с трона. Для этой цели ему и нужен был церемониймейстер. Корнелиус надеялся, что Бэйливик сможет своими манерами и тактом успокоить недовольных людей. Однако церемониймейстер лежал с раненой ногой и не мог прийти к королю. Также покоя не давали и обещания, которые он дал всем солдатам Стонвелла, которые помогли ему сесть на трон Золотой Земли. Но эти обещания просто невозможно было выполнить с тем, что имелось в Золотой Земле. Так много домов, чтобы разместить всех солдат и так много пищи, чтобы прокормить их, в королевстве просто не могло быть. Поэтому Корнелиус принял решение отправить основную часть войск обратно в Стонвелл и оставить в городе всего около полусотни самых обученных воинов, чтобы при необходимости можно было сдержать напор силы недовольных жителей королевства.

Так в этих думах и проблемах король Корнелиус не заметил, как настал вечер. И если бы Эмма не напомнила ему об ужине с Авророй, о котором они договорились еще с утра, то он так и продолжил бы размышлять о проблемах, которые принесло ему это восшествие на престол.

За столом собрались, как и оговаривалось утром, Корнелиус Эмма и Аврора. Атмосфера в комнате была приятной и расслабленной, пока Аврора не решила заговорить:

— Позвольте вас спросить, Ваше Величество, почему вы приказали моим солдатам отправиться домой?

Корнелиус тут же начал оправдываться.

— Видишь ли, я просто не могу обеспечить достойный уровень жизни твоим солдатам. У нас нет столько жилья и пропитания. Тем более, я не думаю, что им понравится здешний климат. Это сейчас еще тепло. Однако стоит подуть северному ветру, и здесь тут же воцарится лютый пронизывающий все тело холод. Мне кажется, что в Стонвелле им будет лучшею.

— Но тогда давайте отправим всех в Стонвелл.

— Я не могу этого сделать. Я боюсь, что мы не сможем подавить восстания. А я не сомневаюсь, что они будут. Здесь нет довольных моим присутствием на троне.

— То есть, если я вас правильно поняла, вы используете моих людей только для того, чтобы спасать при необходимости вашу жизнь.

— Мне стыдно признать, но да. И все же, я обещаю дать оставшимся солдатам тот уровень жизни, о котором говорил.

Аврора поверила королю Корнелиусу и оставшееся время ужин прошел в более спокойной обстановке.

После захвата власти Корнелиусом Грейвсом жизнь в королевстве заметно ухудшилась. Новый правитель делал все, чтобы поддержать тех, кто помог ему в завоевании и ровным счетом не делал ничего хорошего для всех жителей Золотой Земли. Золотодобытчики стали отдавать почти все добытое золото проверяющим, а если кто-то пытался оставить у себя чуть больше той нормы, которую установил король Корнелиус, то этих людей ждало суровое наказание, в виде лишения всего дохода и заключения в темницу на несколько месяцев. Новый король делал все, чтобы золото по малой цене отправлялось в Стонвелл. А договоры с остальными королевствами и герцогствами он расторг, так как не хотел, чтобы золото уходило куда-то еще. Он сильно боялся, что король Стонвелла, узнав о его решении вернуть домой большую половину армии разгневается на него и пойдет войной уже против его самого.

Народ роптал на нового короля. Тут и там на территории всего королевства то и дело вспыхивали восстания, но армия Стонвелла успешно их подавляла. Корнелиуса это раздражало, но он продолжал ждать, пока поправиться церемониймейстер, чтобы успокоить народ.

И вот в очередное утро, за завтраком, король подозвал себе фрейлину и приказал ей привести к нему Бэйливика. Та отправилась в его покои и доложила ему, что король Корнелиус велит к нему явиться. Однако он совершенно не желал ни о чем говорить с королем Корнелиусом и сказал фрейлине, что не пойдет к нему. Она вернулась к королю и сказала волю церемониймейстера. Корнелиус тут же вскипел.

— Да как он смеет не повиноваться мне? Я король, и он должен выполнять мою волю безоговорочно.

Фрейлина, испугавшись гнева короля, тут же выбежала из столовой.

Корнелиус, поняв, что от мягкой фрейлины пользы немного, отправил за Бэйливиком двух самых сильных стражников. Те привели бедного, сильно хромающего на одну ногу церемониймейстера и оставили его один на один с королем. Бэйливик сохранил терпеливое молчание и даже не поклонился королю. Корнелиуса это раздражило, но он понял, что если не стерпит поведение церемониймейстера и не поговорит с ним, люди будут продолжать организовывать восстания.

— Не желаете ли присесть? — злобно спросил Корнелиус.

— Нет! — ответил Бэйливик. — Что вам от меня нужно?

— Почему же сразу нужно?

— По другому поводу вы бы не стали меня звать.

— Мне нужно, чтобы вы своим словом успокоили жителей королевства и сказали им, чтобы они больше не организовывали восстаний.

Церемониймейстер обомлел от такой наглости Корнелиуса.

— Вы думаете, что я буду это делать?

— Если нет, то я вас в темнице сгною! — предупредил король Корнелиус.

— Я все равно не буду этого делать.

Корнелиус задумался, а затем произнес.

— Я даю тебе срок до завтра, и если ты не согласишься, то прощайся со своей жизнью.

Стражники увели церемониймейстера и встали возле его покоев по приказу короля Корнелиуса, чтобы тот не сумел сбежать. Однако Бэйливик и не мог этого сделать, так как нога его все еще сильнейшим образом болела.

На следующий день церемониймейстер вновь предстал пред королем Корнелиусом.

— Ты подумал над моим предложением?

— Да. — ответил церемониймейстер.

— И что ты решил?

— Нет! Нет! И еще раз нет.

— Что ж, я давал тебе шанс, но ты им не воспользовался. Теперь тебе не жить! Стража! Увести его в темницу и бросьте его в самую ужасную камеру!

Солдаты выполнили приказ короля Корнелиуса и оставили Бэйливика в самой темной и глубокой камере подземелья с ничтожно маленьким запасом воды и еды. Сам Корнелиус пошел вслед за стражниками, чтобы позлорадствовать над неповинным церемониймейстером.

— Надеюсь, тебе этого хватит. — саркастично и с усмешкой сказал король Корнелиус и захлопнул дверь в камеру. Однако вдруг что-то дрогнула в самых далеких чертогах его души, и он приказал, чтобы Бэйливика продолжали кормить. — Что ж, теперь нам нужно думать, что делать с этими людьми, которые так и норовят восстать против меня.

С этой проблемой Корнелиус направился в кабинет канцлера, чтобы посоветоваться с единственным, пожалуй, человеком, который был за нового короля.

— Я предлагаю, Ваше Величество, — сказал канцлер. — нам нужно ввести смертную казнь в отношении этих восстающих. Тогда они станут вести себя более сдержанно.

— Но если мы будем всех казнить, то в скором времени у нас не останется трудоспособного населения. Кто будет добывать золото и приносить деньги?

— Никто, Ваше Величество, не говорит, что мы будем всех казнить. Нужно лишь припугнуть народ и провести две-три показательные казни. Тогда остальные успокоятся, если конечно им дорога их жизнь.

— В ваших словах проскальзывают хорошие и умные идеи! — заметил король Корнелиус. — Но где же мы возьмем людей для этой казни.

— А чего вы, Ваше Величество переживаете? У вас же в темнице как раз сидят заговорщики и организаторы прошлого восстания. Вот и возьмите их.

— Вы правы. Я так и сделаю. — сказал король Корнелиус. — Значит завтра мы публично повесим этих троих изменников королевства.

— Да! — подтвердил канцлер и оба пожали друг другу руки.

Потом канцлер отвесил поклон королю, Корнелиус покинул кабинет и отправился на прогулку. Он прошел уже почти всю дворцовую аллею, как в его голову пришла неожиданная, но очень здравая мысль: «Если я публично повешу этих мерзких людей, как я смогу сохранить свой авторитет, как правитель. Скорее всего, напротив, люди станут ненавидеть меня еще больше… Лучше всего отменить казнь». Корнелиус развернулся и направился обратно в кабинет канцлера. Однако король встретил его в коридоре, когда тот отправлялся в сторону выхода на свою обычную вечернюю прогулку по Дворцовой площади.

— Мы однозначно не должны казнить изменников! — сказал король, обращаясь к канцлеру.

— Вы не поверите, Ваше Величество, я тоже об этом думал и как раз шел, чтобы сказать это вам.

— Да, хорошо, что хотел предупредить меня.

— И что же прикажете делать с ними?

— Пускай в темнице сидят до конца дней своих! А людям скажем, если конечно они осмелятся поинтересоваться, что они бежали из плена.

— Да, да, Ваше Величество, какая гениальная мысль! Не зря вы теперь наш король!

— Спасибо! Мне очень приятно это слышать. А теперь ступай, куда шел, а мне нужно отдохнуть.

И король с канцлером разошлись в совершенно противоположные стороны.



В тот год зима пришла в Золотую Землю очень рано. Люди даже не успели заготовить дров, чтобы отапливать дома. А когда эти самые дрова понадобились, то новый король потребовал, чтобы все дровосеки шли и рубили дрова только для дворца. Из-за этого для домов оставались лишь мелкие щепки, от которых не было ни капельки тепла. А, как известно, холода во фьорде были еще те. Бывало, что скалы снизу доверху покрывались ледяной коркой за одни только сутки, а вот вода во фьорде оставалась свободной от ледяных оков. Люди мерзли на улице, мерзли в домах, но ничего не могли поделать. Как только Корнелиус разрешил им наконец собирать дрова для себя, этого сделать уже не было возможным, так как дорога к Темному лесу была отрезана огромными сугробами, через которые нельзя было перебраться не то, что с дровами, но даже и самим, налегке. Недовольству людей не было предела, однако Корнелиус лихо расправлялся с теми, кто осмеливался идти против него, и после того, как в темницах оказалось больше ста жителей королевства, люди смирились и больше не пытались изменить ситуацию.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

КТО ИСТИННЫЙ КОРОЛЬ?

На штормовом море разразилась страшная буря. Ветер дул такой сильный, что если бы он был на суше, то, скорее всего, ничто бы не могло уцелеть. В небе ярко вспыхивали молнии гремел гром, дождь лил как из ведра, не переставая уже пять дней. А вскоре к дождю прибавился еще и крупный град. И не посчастливилось же одинокому фрегату оказаться в такую погоду посреди Штормового моря. Это судно принадлежало той самой Мэри Джейн. Она направлялась в Стонвелл за тем, чтобы еще раз попробовать вразумить жителей этого королевства перестать убивать природу. Капитаном судна являлся мистер Джонс. После того, как он доставил герцога Грейвса вместе с супругой и сыном в Золотую Землю, он взял корабль и отправился на поиски приключений. Даже в преклонном возрасте капитан Джонс не мог отказать себе в сладком морском бризе, ласке солнечных лучей и приятной морской качке.

Он месяц бороздил просторы Штормового моря и причалил к ранее не известному берегу. Однако как оказалось позже, корабль мистера Джонса остановился в нескольких милях от границ земли герцога Грейвса. Капитан узнал это, так как поднявшись на холм, чтобы осмотреть местность, он увидел огромные плантации винограда, которые уже успели прийти в запустение за то время, пока герцог отсутствует. Потом капитан Джонс решил посетить замок Корнелиуса и посмотреть, что с ним случилось. И каково же было его удивление, когда он встретил Мэри Джейн. Она поведала ему, что ищет Вильяма, чтобы поговорить с ним о важном (о чем именно, она не говорила), и капитан Джонс рассказал ей, что вся семья Грейвс отправилась в Золотую Землю. Мэри, недолго думая, решила отправиться с мистером Джонсом в королевство к племяннику. И они вместе двинулись в сторону Золотой Земли. Корабль капитана Джонса носил имя в честь первой королевы Золотой Земли — Андромеды. Она славилась тем, что ко всем людям относилась, будто бы они ей были самой близкой родней или, еще лучше, детьми, при том, что она сама имела пятерых сыновей.

Уже пятый день шторм не стихал, а все больше усиливался, и «Андромеда» только чудом держалась на плаву. Капитан Джонс уже не хотел никаких приключений. Он желал лишь только о том, чтобы оказаться у себя дома, сесть в кресло возле уютного камина, закурить трубку и любоваться закатом из окна. Но только мечтать было бесполезно. Волны бросали «Андромеду» из стороны в сторону, пытаясь утопить ее, однако капитан Джонс вместе с рулевым не допускали худшего развития событий и держали судно на плаву.

Когда волна в очередной раз обрушилась о борт фрегата, капитан потерял равновесие и упал на палубу. Схватившись за то, что попалось ему под руку (это был моток каната) он стал вставать, и тут его взору открылась просто прекрасная для тех обстоятельств картина: сквозь дождь и туман, капитан увидел остров, где можно было укрыться. Недолго думая, он бросился в каюту к Мэри Джейн.

— Мы должны немедленно причалить к острову! — прокричал он.

Мэри Джейн вздрогнула и даже выронила книгу, которая тогда была у нее в руках.

— Во-первых, — спокойно сказала она — не стоит так громко кричать, а во-вторых, о каком острове вы говорите?

— Да вон же он! Выйдите сами посмотрите!

Мэри Джейн вышла на палубу, щедро омываемую дождем и присмотрелась. Вдалеке действительно виднелся остров, и Мэри уже готова была согласиться, как вдруг она услышала голос Вильяма: «помоги… помоги мне…». Мэри замерла и не слышала, что капитан приказал повернуть к острову. Как только она пришла в чувства, она тот час вскричала: «Ни в коем случае! Идем прежним курсом!»

— Да вы рехнулись! — заорал капитан Джонс. — Мы не можем плыть в такой шторм! Нужно переждать. Неужели вы не видите, что он все сильнее и сильнее разыгрывается?

— Вижу, однако у нас нет выбора! Мы должны оказаться в Золотой Земле как можно скорее!

— Почему? — удивился капитан.

— Я чувствую, там опасность какая-то. Поверьте!

— Ладно. — согласился капитан Джонс. — Эй, вы там! — крикнул он на матросов. — Восстанавливаем курс на Золотую Землю! И живее!

— Когда же мы будем в королевстве? — спросила Мэри Джейн у капитана.

— Я думаю, что через два дня. Если не потонем, конечно…

— Не потонем! Можете не волноваться.

— Почему вы так уверены?

— Я не уверена! Я просто это знаю! А теперь, будьте умницей, отведите всех матросов в трюм, чтобы на палубе не было никого, кроме рулевого. С ним, если что, договоримся…

— О чем?

— Делайте как сказала.

Капитан был в ярости от того, как Мэри распоряжается на его корабле, но он послушно приказал всем матросам убраться с палубы, а сам в паре с рулевым встали у штурвала, держа его с обеих сторон.

Мэри рванулась на нос корабля. Встав на самый край, она раскинула руки и что-то шепнула. В тот же миг, ее руки объяло неведанное голубое свечение, волны расступились и корабль спокойно пошел по воде.

Поняв, что все позади, капитан Джонс подошел к Мэри Джейн и спросил:

— Почему этого нельзя было сделать раньше?

— Раньше меня не звал на помощь племянник… — ответила она и удалилась обратно в свою каюту.

Когда корабль капитана Джонса стал подплывать к фьорду, спрятанному от Грейвс глаз скалами с секретным проходом, Мэри вышла из своей каюты, но тут же спряталась обратно, так как ее с ног до головы пронзил ужасных холод. Мистер Джонс не поверил своим глазам, увидев, что фьорд полностью скован льдами.

— Не могу понять, как такое могло произойти? — спрашивал он у своего помощника рулевого, стоявшего рядом с ним у корабельного штурвала. — За всю свою жизнь я не видел, чтобы весь фьорд сковали льды.

— Но ведь зима же, сэр. — отвечал рулевой.

— Да, я не спорю, холода у нас бывают такие, что просто невозможно на улицу выйти, однако вода никогда не замерзала. Вот не замерзала и все. Сами удивлялись. Кто-то говорил, что на дне из земли выходит жар и не дает замерзнуть здешним водам. Но сейчас мороз такой, что, видимо, и подземное тепло не помогает.

Рулевой согласился с капитаном Джонсом и они остановили «Андромеду», ибо дальше двигаться было опасно.

Мэри надела на себя все теплое, что было у нее в каюте: длинную соболью шубу, огромную шляпу, полностью покрывающую голову и даже чуть-чуть наползающую на лицо, и пышный лисий воротник, под который она умудрилась засунуть свои красивые руки, которые успели покраснеть и потерять чувствительность от такого лютого холода.

— Я не хочу оставаться на таком морозе надолго! — сказал капитан Мэри Джейн. — А до дворца мы все равно не сможем дойти…

— Я могу убрать этот лед, и мы спокойно подойдем ко дворцу.

— Нет! — ответил капитан Джонс. — Я не намерен возвращаться в Золотую Землю сейчас. Вот наступит лето, тогда, пожалуйста! А сейчас ни в коем случае!

— Давайте отправимся обратно и переждем зиму в теплых землях герцога Грейвса. — предложил рулевой.

— Что? — возмутилась Мэри. — Вы опять хотите попасть в тот страшный шторм?

— Так вы же с нами отправитесь, да? — спросил рулевой. — Тогда чего же нам бояться? Вы же справитесь со стихией?

— Кто вам сказал такую абсурдную мысль?! — удивилась Мэри. — Я вовсе не собираюсь отправляться обратно. Я должна спасти своего племянника, и я не отступлю.

— С каких это пор от вас повеяло таким благородством? — ухмыльнулся рулевой. Ведь мы все прекрасно знаем, как вы алчны до чужого добра. Как вы разоряли чужие земли. Например, случай с герцогством Болдским.

— Не смей упрекать меня в этом, мерзавец! Я никогда не разоряла его владений. Я лишь забирала свое! Точнее, что ему не принадлежит.

— Если хотите, идите в Золотую Землю. — прервал спор капитан Джонс. — Но я пойду обратно! И мне все равно, что будет. Главное, скорее покинуть этот лютый холод. А вы можете идти пешком по льду. До пристани чуть больше мили.

— Вы думаете, что я испугалась? — засмеялась Мэри Джейн. — Так нет. Я спокойно дойду до людей и спасу своего племянника. Вот только не пытайтесь звать меня на помощь, когда окажитесь в безвыходном положении.

Рулевой хмыкнул. Мэри сошла с корабля и направилась в сторону города, а капитан Джонс развернул «Андромеду» и ушел прочь из холодного и замерзшего фьорда.

Мэри двинулась в сторону Золотой Земли. Было холодно и страшно, но она продолжала идти несмотря ни на что. Страшная вьюга кружилась вокруг нее и заметала снег под лисий воротник. В белой мгле не было видно ничего, кроме ее обледеневших рук. И вот Мэри уже готова была сдаться, как вдруг, когда ветер стих и мгла немного прояснилась, увидела двоих мужчин, стоявших на льду и пытавшихся прорубить его. Она подошла к ним и обратилась:

— Что вы здесь делаете?

— Д-да в-в-от, х-хот-т-тели л-л-лед проруб-бить. — дрожа попытался сказать один из них. — Мы с-слышал-ли, что здесь р-рыба есть. Вот и х-хотели поймать.

— Зачем ловить ее в такой холод? — спросила Мэри.

— А чем же еще питаться нам прикажете? — злобно ответил второй.

— А что, больше нечего?

— Как видите, нет.

— Почему же? — не поняла Мэри.

— Д-давайте мы вам д-дома расскажем. А сейчас нам надо побыстрее сделать эту чертову прорубь, будь она не ладна!

— Может, тогда представимся для начала? Я Мэри Джейн.

— Я Р-роб-бин Кросс. — продрожал один из рыбаков.

— А я Роланд Сарнес. — ответил второй.

— Очень приятно. — любезно сказала Мэри Джейн.

— И нам тоже! А теперь не отвлекайте нас!

Мужчина ворчал, так как не мог прорубить толстый лед и начать рыбачить. Мэри поняла, что без ее помощи этот человек будет еще долго мучиться, и решила помочь.

— Пообещайте, что ни в коем случае не расскажите никому то, что сейчас увидите.

— А что? Что вы собираетесь сделать? — спросил второй мужчина, очевидно замерзший гораздо меньше.

— Меньше вопросов! — резко ответила Мэри. — Вы хотите поймать рыбы?

— Да. — ответили они хором.

— Тогда никому…

Мэри Джейн раскинула руки, и прямо из того места, где мужчина пытался прорубить лед, хлынул фонтан воды, а когда опустился, оставил на поверхности льда пять огромных рыб.

— Что… что это было? — пролепетал один из мужиков.

— Никаких вопросов! Берите рыбу и идите.

— Тогда вы идите с нами. Мы не можем вас отпустить просто так. Тем более, вы хотели кое-что узнать. И мы вам расскажем. И спасибо вам за такую помощь!

— Не стоит! — отмахнулась Мэри Джейн и двинулась вместе с рыбаками в сторону города.

Когда Мэри Джейн со своими новыми знакомыми вошла в город, она ужаснулась. Повсюду расхаживали стражники и высматривали изменников королевства. Увидев Мэри, они тут же подошли к ней и спросили, кто она такая, и что ее сюда привело. Мэри Джейн ответила, что приходится сестрой одному из рыбаков и приехала к нему в гости. Услышав ее ответ, стражник обратился к тому рыбаку, чьей сестрой она представилась., и, приняв подтверждение слов незнакомки, отправился дальше своей дорогой.

Выдохнув с облегчением, все трое продолжили путь. И лишь дома они успокоились. Рыбаки сняли все теплые вещи и переоделись в домашнее. Мэри сняла шубу и шляпу, оставшись в платье и лисьем воротнике. В доме было не то, чтобы сильно тепло и уютно: пламя в камине было слабое и отдавало совсем маленькое количество тепла; по стенам были развешены рыболовные сети и немного попахивало рыбой. Однако находиться там было все равно лучше, чем оставаться на морозе. Рыбаки заварили чаю и угостили гостью, после чего они усадили ее у камина, а сами отправились на кухню разделывать рыбу и варить уху.

— Что, черт возьми, происходит здесь? — недоумевая спросила Мэри. — Почему повсюду шныряет королевская стража? Что она вынюхивает. Почему ни с того ни с сего пристала ко мне?

— А вы что, не знаете?

— Откуда? — возмутилась Мэри. — Ибо я только приехала в ваше королевство. Как я могу знать о всех ваших интригах? Может Быть вы все же поведаете мне?

— Ну, давай рассказывай. — обратился Роланд к Роббину — Ты же знаешь, какой я неумелый в разговорах.

— Каким же образом я смогу рассказать ей про это? Ты же знаешь, если меня услышат…

— Да кто тебя услышит? — усмехнулся Роланд. — Здесь нет никого!

— Простите, что я вмешиваюсь, — перебила спор Мэри — но все же мне не понятно, почему вы так боитесь говорить о происходящем в вашем королевстве.

Рыбаки закончили все приготовления, повесили котелок над слабым пламенем, переглянулись, затем подошли каждый к разным окнам и, наконец, убедившись, что никто, кроме них самих не подслушивает, сели рядом с камином, и один из них начал:

— Наша жизнь изменилась после смерти короля Эдуарда. Честно вам признаюсь, при нем никогда не было никаких проблем. Однако наш любимый король преставился, и на его место взошел Вильям.

— Что?! — перебила Мэри. — Именно он стал королем?

— Да… — ответил рыбак, что встал и подбросил дров в камин, где пламя уже стало ослабевать.

После этих слов Мэри подумала, что становление именно Вильяма королем могло испортить ему жизнь. Ибо она знала, какой силой обладал ее племянник и что будет, если потерять контроль над ней. Но она опомнилась и возобновила беседу.

— Так что же… что же дальше?

— Ох…. — вздохнули разом Роббин и Роланд. — Дальше все было отнюдь не хорошо. Новый король оказался колдуном. Он чуть не убил всех людей, что пришли на его коронацию. Да что говорить! Лично меня чуть не сожгло адское пламя, которое он вызвал.

— Да что ты говоришь! — вмешался Роланд. — Это я чуть не сгорел. А тебя и вовсе не задело! Не городи чепухи.

Мэри Джейн до костей пробрало могильным холодом. Она испугалась за своего племянника и сдерживаясь от слез, сохраняя лицо без каких-либо эмоций спросила:

— И что же дальше? С ним все в порядке? Он жив?

— А с чего это вас так волнует судьба колдуна? — поинтересовался Роббин Кросс.

— Да! От чего это вы так беспокоитесь? — поддержал товарища Роланд Сарнес.

— Я? Я не беспокоюсь. — соврала Мэри Джейн. — Просто часто любопытство берет верх надо мной. Вот я и интересуюсь.

— Тогда вы не сильно обеспокоитесь тем фактом, что он сбежал.

— Мерзкий предатель! — прошептал вмешавшийся Роланд таким образом, что эти слова были услышаны Мэри Джейн.

— Как он смеет так отзываться о Вильяме? — подумала она. — Будь ты проклят, мерзкий человек. — Мэри уже была готова дать сильную пощечину человеку, таким образом отозвавшемуся от ее племяннике. Она даже успела занести руку над ним, однако вовремя опомнилась и продолжила. — Так как же? Ваш король сбежал, а кто встал на его место?

— Ох, мисс, — вздохнул Роланд Сарнес, который только нанес оскорбление Мэри Джейн и Вильяму. — Лучше бы никто больше не вставал у трона. Совет министров возглавил королевство. Но их правление длилось недолго. Зверский Корнелиус захватил власть этой осенью.

Постойте, — перебила Мэри. — вы сказали Корнелиус. Не Корнелиус ли Грейвс?

— Да. Но как вы узнали?

— Это неважно! Я просто слышала где-то, что какой-то Герцог Грейвс завоевал власть в Золотой Земле… в общем не вдавайтесь в подробности и продолжайте.

— Так вот, после захвата власти Грейвсом началось… — продолжил Роббин Кросс. — Сначала война, потом массовые казни против всех, кто шел против нового короля, а после…

— После имеется все то, что вы уже видели! — вмешался Роланд.

— Понятно. — сказала Мэри. — Однако неужто у вас нет сил, чтобы противостоять этому самозванцу.

Нет! — грустно ответили рыбаки хором. — они возможно были бы, если армия Стонвелла не защищала своего правителя, который обещал отдавать им все богатства Золотой Земли.

— А против вооруженной армии мы ничего поделать не можем. — сказал Роббин и вышел в прихожую, чтобы закурить трубку, ибо в присутствии дамы он не мог себе этого позволить.

— Но ведь это не правильно! — возмутилась Мэри Джейн. — Нельзя опускать руки. Мы должны противостоять натиску Герцога. Давайте соберем оппозицию и свергнем этого мерзавца.

— Это невозможно! — грустно сказал Роланд, который продолжал сидеть у камина и следить за варящийся ухой и даже не думал идти за другом и составить ему компанию в курении трубки. — Если солдаты узнают об этом, мы все окажемся на эшафоте!

— А я вас уверяю, что если вы будете соблюдать осторожность, то вас никто не загонит в петлю.

— Однако как мы сможем одолеть армию.

— Хм… Интересный вопрос. — задумалась Мэри. — Ладно! — она обратилась к рыбакам. — Соберите людей и расскажите им все то, что я сказала вам. А я вас уверю, что скоро королевство окажется у законного правителя. У меня есть лишь один вопрос к вам.

— Какой же.

— Скажите мне, куда сбежал Вильям?

— Я не знаю! — сказал Роланд. Он продолжал сидеть у камина рядом с Мэри и пить чай.

И вдруг из прихожей донесся голос Роббина Кросса.

— Мне известно, что Вильям бежал в сторону Тенистых гор.

— Тогда я отправляюсь за ним, а вы сделайте, что вам сказано.

Мэри удалилась из дома, а рыбаки остались с головой, полной размышлений о том, кто была эта девушка и что она преследует. Однако после ужина они скоро отправились рассказывать всем знакомым то, что услышали от Мэри. Справедливости ради, стоит сказать, что Мэри Джейн обладала гипнозом, и поэтому рыбаки без лишних вопросов отправились делать, что им было велено.



Во дворце Золотой Земли стояла тяжёлая атмосфера. Она складывалась из-за того, что солдаты из Стонвелла во главе с Авророй были не довольны тем, что король Корнелиус Грейвс не выполнял своих обещаний. После захвата власти Корнелиус не отправил в дружественное ему королевство, которое помогло ему получить трон Золотой Земли, не одной партии золота. При этом, рабочие усердно добывали драгоценный металл, и партии регулярно приходили во дворец. Вот только все золото Корнелиус оставлял у себя. Ситуация не изменилась даже после того, как он получил официальное обращение короля Георга с просьбой выполнить выдвинутые условия: Корнелиус продолжал находить нелепые отговорки относительно того, почему золото не поставляется.

В тот день, как обычно, за завтраком, Аврора обратилась к королю.

— Ваше Величество, не пора ли вам начать выполнять ваши долговые обязательства. Мне помнится, что вы обязаны отправлять партию золота в размере десяти килограммов в Стонвелл ежемесячно.

— Какие обязательства? — наивно спросил король Корнелиус. — Я впервые об этом слышу.

— Да как вы смеете! — возмутилась Аврора. — Вы поклялись нашему королю, что будете ежемесячно отправлять ему золото. Как мне помнится, за это он предоставил вам войска для захвата власти.

— И что же теперь вы мне прикажете делать? — спросил Корнелиус с усмешкой.

В это время Аврора перешла на шепот, чтобы никто, кроме нее и короля не слышали разговора:

— Мне вам, напомнить, что вы не являетесь законным правителем этого королевства. Рано или поздно, люди поднимут восстание против вас, и мы вам нужны только лишь для того, чтобы сохранить вам безопасность и жизнь.

Корнелиус усмехнулся.

— Я вас умоляю! Все, кто хотел восстать против меня уже давно в земле покоятся, а остальным смелости не хватит!

— Но ведь… — начала Аврора, да король ее перебил:

— Без но! Я вам ничего не должен!

— Тогда я вынуждена сказать, что мы отправляемся к королю Георгу и сообщаем ему о вашем отказе о долговых обязательствах. Я уверена, что у него найдутся люди, чтобы свергнуть вас и самому взойти на престол и объединить Стовелл и Золотую Землю.

Корнелиус на секунду замолчал, однако в эту самую минуту в комнату вбежал один из придворных и задыхаясь сообщил:

— Ваше Величество, спешу донести до вас информацию о том, что в виду горного обвала путь в Стонвелл заблокирован, и открыть его никто не сможет!

— Вы в этом уверены? — спросил Корнелиус.

— Вы издеваетесь? Я только оттуда! И все видел своими глазами!

— Хорошо! Ступай!

Аврора стояла молча.

— Так вы хотели идти к вашему королю? — усмехнулся Корнелиус. — Так вперед! Кто вас держит?

— Да как вы смеете так говорить? — Аврора стала возмущаться еще больше и ее губы подались мелкой дрожью. — Вы, кто вообще не имел никакого права на трон заставили всех подчиниться вам! Вы ничтожество! А я… я…

— Ты помогла мне получить власть дорогая! Так что прежде чем упрекать меня в чем-то, посмотри на саму себя!

Аврора смолкла и поняла, что взболтнула очень много лишнего. В частности это касалось этих самых прав на трон. Корнелиус побледнел, так как он испугался того, что солдаты могут пойти против него, если узнают всю правду о том, кто на самом деле виновен в смерти короля Эдуарда. Однако он смог сохранить самообладание и спросил у Авроры, которая уже собиралась выйти вон:

— А с чего это ты взяла, что я не имею никакого права на власть? Может быть, тебе кто-то сказал об этом.

Аврора потупилась немного, но потом смогла дать ответ:

— Откуда я знаю? Я встретилась с отцом.

Корнелиус побледнел.

— С кем? — пролепетал он.

— С отцом. Для вас, с Эдвардом Баренсом. Он-то и рассказал мне о том, как вы заказали яд, якобы для того, чтобы разделаться с королем Эдуардом и самому взойти на трон. Вот только ваш сын до всего догадался и смог раскрыть ваше преступление в отношении короны. И будьте уверены: мы сможем одолеть вас, ибо в королевстве достаточно тех, кто не доволен вашим приходом к власти.

Корнелиус расхохотался:

— Как же мне смешно это слышать! Какая-то девица хочет свергнуть меня с трона? Да что ты сделаешь?

— Ну, как минимум, расскажу всем солдатам о вашей вине в смерти короля Эдуарда, а они уж найдут способ, как свергнуть вас.

— Очень смешно! И кого же вы поставите на мое место?

— Того, кто точно не виновен ни в чем — вашего сына!

— Этого мерзавца? Да будет вам известно, дорогуша, что он вовсе не сын. Мы его усыновили, когда нашли у порога нашего дома.

— Так, или не так, однако он единственный, кто имеет право на трон.

Корнелиус снова дал смех:

— Ха-ха-ха! И где же вы намерены его искать?

Аврора задумалась и поняла, что ничего не знает о местонахождении того, кто должен по праву занять место на троне Золотой Земли. А Корнелиус будто бы понял мысли Авроры и злобно проговорил.

— Так вот, пока вы не знаете о том, где находится ваш правитель, — и на слове правитель он сделал такое противное ударение, что Авроре показалось это омерзительным. — не смейте и заикаться о нем и о том, что я, якобы, не достоин этого места. А теперь вон отсюда, пока я не разозлился окончательно! Хм… это ж надо было мне так с утра настроение испортить! — буркнул он себе под нос.

Аврора разрыдалась и выскочила вон из комнаты.

— Да как он смеет? — думала она. — Он обманом заманил нас в эту авантюру. Да если б король Георг знал всю правду, он никогда б не послал нас помогать ему. Ох! Как же я глупа и наивна! Зачем я отправилась с армией? Зачем? Теперь неясно, что будет дальше. Как же я глупа!

После того, как Аврора в слезах покинула комнату, где прибывал король, Корнелиус, ни секунды не медля, пригласил к себе канцлера. Он был единственный, кто знал о короле всю правду с самого начала, однако не был против него, а выступал на его стороне.

— Ну так что вы думаете делать с войсками и этой Авророй? — спросил король. — ибо она грозилась мне, что свергнет меня с помощью поддержки ее людей.

— Боюсь, Ваше Величество, у вас нет другого выбора, кроме как выполнить обещание и начать отдавать золото.

— Что? — возмутился Корнелиус Грейвс. — И вы туда же? Я не намерен отдать его никому, кроме себя! Оно мое и только!

— Да, сир, но поймите, что если вы выполните обещание для солдат, то они перейдут на вашу сторону. И тогда вы сможете удержать власть. Я же правильно понял, что секретный проход в Тенистых горах теперь закрыт. И, возможно, на всегда. Значит вам не нужно оправлять золото в Стонвелл. Просто заплатите солдатам и они оставят вас в неприкосновенности.

— Неужели у меня нет другого выхода?

— Боюсь, что нет.

— Тогда распорядитесь выдать золото всем воинам без исключения, кроме этой мерзкой Авроры, которая смела шантажировать меня.

Канцлер кивнул.

— Ах да, и вот еще что: подготовьте приказ о смертной казни этого Эдварда Баренса. Уж слишком много он стал болтать языком.

— В каком это смысле? — спросил канцлер.

— Да это он рассказал Авроре о том, что я убил короля Эдуарда.

— Хм… интересно получается, то есть он сам яд сделал, а виноваты вы?

— Вот именно! Так что приготовьте приказ и проследите, чтобы он в скором времени был приведен в исполнение.

Канцлер кивнул головой, в знак своего согласия, отвесил глубокий поклон, какие отдают лишь самые ярые подхалимы, и направился в свой кабинет приготовить все необходимые бумаги.

Король Корнелиус решил последовать совету канцлера и вскоре все солдаты получили необходимую плату. Воины были несказанно счастливы такой его щедрости. Однако сам Корнелиус расставался с драгоценным металлом очень неохотно. Вот только другого выхода у него не было. Аврора знала о том, что всем воинам отдали много золота, но сама она не пошла за своей долей. Девушка поняла, какому чудовищу она помогла взойти на престол. Она хотела уйти, потеряться, умереть. Ей не хотелось, чтобы кто-то узнал, что именно такая хрупкая девушка была чуть ли не правой рукой этого ужасного тирана, который превратил в ад жизнь всех людей Золотой Земли.

В вечер того же дня, когда Аврора высказала королю Корнелиусу все, что думает о нем, она, немного поразмыслив решила бежать вместе с отцом обратно домой в Стонвелл. Девушка решила бежать ночью, когда будет меньше посторонних глаз, которые доложили бы королю обо всем. И вот, дождавшись, когда стражники разойдутся и останутся лишь дежурные, которые обычно спали, опираясь друг на друга, Аврора пошла к своему отцу. Когда девушка поднялась на этаж, где находилась его комната, ее сердце так сильно ударило в груди, что казалось, будто оно вот-вот выпрыгнет наружу. Такую реакцию у нее вызвало одно жуткое зрелище: ее отца волокли двое солдат из ее же армии. Аврора просто не могла спокойно смотреть на это. Она кинулась вперед:

— Как вы смеете так обращаться с моим отцом? Немедленно отпустите его! — ее крик был настолько громким, что разошелся эхом по всему этажу.

— Приказ Его Величества. — холодно проговорил стражник и злобно сверкнул глазами.

Эдвард Баренс тяжело поднял голову и, увидев пред собой дочь, позволил своим глазам пустить немного слезы. Затем он шевельнул губами и тихо произнес:

— Прости меня! Я во всем виноват…

— Ты ни в чем не виноват, отец! — дрожащим голосом ответила Аврора.

— Нет, моя дорогая, это ведь я изготовил яд, я хотел убить собственного друга…

— Но ты ведь не знал, что убить хотят короля!

— Это верно, однако не снимает моей вины. И если мне место на виселице то значит такая уж моя судьба.

— Не смей отчаиваться! Я смогу вытащить тебя…

Солдаты дали смешок. В глазах у мистера Баренса загорелся тусклый огонек надежды:

— Неужто ты сможешь справиться?

— Даже не сомневайся, отец! — сказала Аврора.

— Нам пора! — сурово перебил стражник, и они вместе с напарником поволокли Эдварда Баренса в темницу.

— Остановитесь! — прокричала Аврора. Она не могла отпустить отца, даже не обняв его. Те объятия были именно такими, какие должны быть у самой лучшей дочери в мире и самого лучшего отца.

— Найди Вильяма, дорогая! — прошептал Эдвард Баренс, почти прикоснувшись губами к уху Авроры. — Только он может спасти нас.

— Да! Но ты думаешь, я смогу найти его в Тенистых горах.

— Ты справишься, Аврора. Ты смогла привести целую армию сюда и помогла этому ужасному Корнелиусу захватить власть.

— Мне очень стыдно! Прости меня. Это все из-за меня…

— Нет-нет. Извиняться не стоит. Мы все приняли участие в этих событиях и всем нам нести крест наказания за это. Так что ничего не бойся и отправляйся в тенистые горы. Там ты найдешь Вильяма, и все будет, как было прежде.

— Нам пора! Пошел, пошел! — снова скомандовал стражник, и воины опять поволокли мистера Баренса в сторону тюрьмы. Там он должен был дожидаться казни, которая была назначена аж на весну, так как зимой было бесполезно публично вешать человека, ибо на такое зрелище никто не стал бы приходить, а король Корнелиус хотел в очередной раз продемонстрировать свое могущество и внушить людям страх. Глядя на своего отца, в то время, когда двое вооруженных людей вели его в темницу, Аврора не могла сдерживать слезы, и девушка бежала за отцом вплоть до Астрономической башни, пока ее не остановили и не отправили обратно.

На следующий день Аврора стала собираться в дорогу. Она старалась брать лишь самое необходимое, но такового было отнюдь не мало, ибо только теплых вещей, чтобы не замерзнуть на лютом холоде Золотой Земли было столько, что они не могли уместиться в ноше у Авроры. Ехать лошадьми девушка не могла, так как в такой холод все кони находились в стойлах, и выпускать их было равносильно тому, чтобы их убить. Потому Аврора решила идти пешком. Но вскоре она поняла, что не в силах сделать это, потому что хрупкие женские плечи не выдержат веса сумок, изготовленных из телячьей кожи да еще и наполненных разными нужными вещами. Немного размыслив, она решила идти искать себе помощников.

Ближе к полудню, когда на улице стало теплее и метель, начавшаяся еще ночью, стихла, Аврора вышла на дворцовую площадь. Она была пустынна и почти безлюдна. Только в одной торговой лавке сидел продавец, продававший какие-то целебные настойки, вокруг которого собрались несколько человек. Девушка, недолго думая, пошла в их сторону. Не дошагав немного до торговой лавки, услышав одну лишь фразу, она остановилась, как вкопанная. Один покупатель говорил всем остальным:

— Так что вы думаете о назревающем восстании?

— О свержении Корнелиуса, о котором вы нам говорили вчера? — спросил продавец из лавки.

— Да, я об этом!

— Тогда мы все согласны! — ответили сразу несколько голосов.

Аврора побежала к беседующим людям. Ее заметил тот, кто первым начал разговор о восстании.

— Вот черт! — прохрипел он. — Все пропало! Она сейчас обо всем доложит королю!

— Подожди! — сказал продавец торговой лавки. — Может быть она ничего не слышала. — Что вам угодно? — любезно обратился он к подошедшей Авроре. — Может быть настойка от боли в суставах, или же лучше что-нибудь от головы?

— Мне угодно, чтобы кто-нибудь из вас помог мне найти Вильяма Грейвса.

Вся эта небольшая толпа разом умолкла и побледнела.

— Так значит вы тоже считаете, что истинный король — Вильям Грейвс? — спросил человек, который вел с продавцом разговор. — Но с чего бы это?

— Я знаю, какое чудовище на самом деле этот король. Он отравил родного дядю, чтобы получить власть.

— Откуда вам это известно?

— Мой отец сказал мне об этом, и после этого его заперли в темницу и весной повесят! Поэтому я и должна найти Вильяма Грейвса. Он единственный, кто может остановить это безобразие. Поэтому я иду в тенистые горы, но я не могу взять с собой необходимую еду и теплую одежду, а без этого я пропаду там.

— Что ж, я помогу вам. — ответил все тот же человек, что вел весь этот разговор.

Аврора не поверила своим ушам. «Видимо, — подумала она, — король настолько не нравится жителям, что они рады любой возможности свергнуть его с трона…»

— Я буду очень вам благодарна. Сэр. — любезно сказала аврора. — Только было бы весьма не плохо, если вы представитесь.

— Ох, да, простите! — опомнился человек. — Я Роланд Сарнес.

— Очень приятно! — отозвалась Аврора. В ее лице повис немой вопрос к Роланду Сарнесу, который стал ему очевиден.

— Вы еще что-то хотите спросить у меня?

Аврора немного помолчала. А затем ответила:

— Да.

— Ну так спрашивайте, дорогая, а я на все постараюсь ответить.

— Почему вы говорите о восстании? Не боитесь, что окажитесь на эшафоте вместе с другими изменниками?

— Теперь уже нет! — уверено сказал мистер Сарнес. — Во-первых, я не один, а во-вторых, за нами стоит кое-кто, наделенный такой силой, что вам даже и не снилось. Однако об этом вам знать совершенно не обязательно!

Аврора больше не задавала никаких вопросов человеку, согласившемуся ей помочь в столь сложном и опасном деле, ибо почти с полной уверенностью знала, что восстание простых людей будет жестоко подавлено королевскими силами.

Вдруг с парадного крыльца дворца выбежала королева Эмма. Вид у нее был, мягко говоря, не тот, что полагается иметь особам, занимающим такое высокое положение в обществе: ее кудрявые черные волосы резво колыхались на ветру, только лишь слегка покрываясь набок надетой шляпой, которую королеве приходилось придерживать, чтобы та не слетела от ветра с ее головы; платье с подолом было надето быстро и небрежно, сзади высовывались шнуровальные нити; а сверху Эмма запахнулась легкой меховой накидкой, придерживаемой второй рукой. Королева направлялась в сторону торговой лавки к разговаривающим там людям. Но по всей видимости, ее интересовала только Аврора, ибо ее взгляд был брошен на нее и ни на кого более.

— Пропали мы, братцы! — молвил кто-то из толпы. — сейчас она обо всем королю доложит.

— Спокойно! — сказал продавец лавки. — Ведите себя так, будто бы ничего не произошло.

Все замолчали. Но вот только королеву Эмму не волновал никто, кроме Авроры. Она подбежала к ней и сбивчивым голосом почти шепотом произнесла:

— Аврора… твой отец… его собираются повесить!

Удивлению девушки не было предела. Она была полностью уверена, что королева полностью на стороне своего супруга.

— А с чего это вы, ваше высочество решили оповестить меня об этом? — спокойным тоном спросила Аврора.

— Я… я… — продолжила Эмма — я больше не желаю подчиняться ему! Мне стало видно, какое чудовище живет рядом со мной! Я все надеялась, что он образумиться, пойдет искать нашего сына. Но он не желает и не видит ничего кроме силы и власти над людьми. Скорее! Нам нужно спасти твоего отца. Мы вытащим его из тюрьмы.

— Успокойтесь, ваше высочество!

— Не называй меня так! Я не заслуживаю такого обращения к себе!

— Не важно, заслуживаете ли или не заслуживаете вы этого. — сказала Аврора. — Важно другое. Хоть стражники и подчиняются королю Корнелиусу, я по-прежнему их командир. И они делятся со мной полезной информацией. Так вот они сказали мне, что Корнелиус хочет запугать людей еще больше, чтобы никто не сомневался в его могуществе. Поэтому он приказал казнить моего отца публично. Но вот погода сейчас не позволяет провернуть публичную казнь. Посему мой отец будет заточен в тюрьму до весны.

— И вы так спокойно об этом говорите? — возмутилась Эмма. — Да разве вы не знаете, как обращаются с заключенными в Золотой Земле?

Аврора немного потупилась.

— А что я должна знать? — настороженно спросила она.

Эмма перешла на громкий голос, разносившийся эхом почти по всей дворцовой площади.

— Да то, дорогая моя! Будет чудом, если ваш отец вообще вынесет такое обращение к нему. Я помню, когда в темницу заточили мистера Моула, ему оставили всего лишь немного хлеба и воды, чтобы он умер от голода в страшных муках. И я думаю, что вашего отца может ждать такая же участь. А если же нет — его все равно повесят на глазах всех жителей королевства.

На лице Авроры появился полный безысходности страх. Она знала, что отца по приказу короля должны были повесить, но она надеялась, что у нее имеется больше времени. Эмма увидела этот страх и поняла, что медлить у них времени совершенно не остается.

— Поверьте мне, дорогая Аврора, — сказала королева, — у нас не остается другого выбора, кроме как разыскать Вильяма в тенистых горах и положить конец всему беззаконию, которое учинил мой — герцогиня Эмма на секунду замялась — супруг.

— Но мы не сможем добраться до туда. — Грустно возразила Аврора. — дороги занесены глубоким слоем снега, да и мороз с каждым днем все крепчает. Даже сейчас — она разогрела руки, потерев ладони одна об другую и подышав на них своим теплом — мы стоим несколько минут, а я уже не чувствую ни рук, ни ног.

— Это верно! — согласилась герцогиня. — Но боюсь, что у нас нет другого выхода.

Аврора тяжело вздохнула и опустила взгляд вниз. Казалось. Что она вот-вот заплачет, но это было делать очень опасно, так как мороз тут же заморозил слезы прямо на глазах. Заметив это, Эмма развернулась в сторону дворца.

— Куда вы? — дрожащим голосом спросила Аврора.

— Скоро увидите! Только никуда не отправляйтесь без меня.

Аврора осталась на дворцовой площади, переваливаясь с одной ноги на другую чтобы вернуть хоть какую-то чувствительность пальцам. То же самое делал и Роланд Саренс. Только его движения были чаще и интенсивнее, ибо на морозе он находился дольше, чем Аврора.

— И долго ли нам еще оставаться на этом холоде? — спросил Аврору мистер Сарнес. — Еще немного, и вам уже никто не поможет.

— Королева Эмма сказала, что вернется в скором времени.

— Она, может, вообще не вернется! Возможно это все было сделано для того, чтобы отвлечь нас. А сейчас она в красках рассказывает своему любимому Корнелиусу о нашем восстании во всех подробностях. Вот увидите, еще немного, и прибегут стражники, схватят всех нас и заточат до весны в тюрьму, а после повесят на глазах у жителей.

— Если вы этого боитесь, — спокойным тоном произнесла Аврора, — вам не следует стоять здесь и ждать того, о чем вы только что сказали. Ступайте домой и не беспокойтесь обо мне. Я уверена, что найду кого-нибудь другого, кто согласиться мне помочь.

Все разошлись. Продавец выставил на прилавок табличку «ЗАКРЫТО» и отправился вслед за остальными людьми. Аврора осталась одна на дворцовой площади ждать Эмму, которая обещала в скором времени вернуться.

Мороз продолжал крепчать. Он так больно хватался за лицо Авроры, что ей казалось, будто сотни маленьких острых кинжалов режут щеки, нос и губы. Сомнения стали посещать голову девушки: «А что, если мистер Сарнес был прав? Что если сейчас действительно выйдет стража, и солдаты схватят меня? Возможно, королева действительно все разузнала, чтобы доложить об этом Корнелиусу». В то же самое время другая половина сущности Авроры отказывалась принимать это: «Нет! Она не могла предать меня. Все это время она относилась ко мне со всем теплом, которое только у нее было. Если бы королева хотела что-то разузнать, она бы ни в коем случае не стала бы так себя вести. Эмма Грейвс была бы по-королевски одета, шла бы неспешно и незаметно, чтобы не пропустить ни одного слова. Все же, я должна ей верить…»

Молчание и раздумья Авроры нарушило громкое ржание лошадей. На Дворцовой площади появилась упряжка с самой роскошной каретой, во главе которой стояло целых шесть лошадей. Экипаж подъехал к Авроре. Дверь кареты распахнулась, и Аврору любезно приглашала внутрь королева Эмма в теплом наряде и небольшой походной диадемой.

— Садись! — тихо сказала она. — О теплых вещах можешь не беспокоиться. Я их уже собрала!

Аврора не знала, чему ей больше удивляться: тому, что королева не предала ее и не разболтала все Корнелиусу, или же тому, что она без ее ведома погрузила ее одежду. И все же Аврора послушалась Эмму Грейвс и зашла в карету, плотно закрыв дверь за собой, чтобы мороз не смог прикоснуться до них обеих.

— К Зеркальному озеру! Приказала она кучеру, который непонятно как услышал ее через очень толстое стекло. Кони резво тронулись с места и карета двинулась вперед. Лишь одна только мысль терзала Аврору. И в конце концов она не выдержала и обратилась к Эмме.

— А вдруг король поедет за нами и узнает о нашем замысле? Он ведь нас мигом прикончит.

Королева усмехнулась:

— Не волнуйся, дорогая. Он точно ничего не заподозрит и уж тем более не отправиться за нами. Я ему сказала, что хочу отдохнуть и отправляюсь поискать вдохновения у Зеркального озера.

— И что, — удивилась Аврора. — его не смутило, что сейчас такой лютый мороз.

— Да конечно нет! Разве может что-то помешать поиску вдохновения?

Аврора улыбнулась.

— Вот именно! — закончила Эмма. — Так что можешь абсолютно не переживать насчет короля. Ничего он не сделает!

Аврора успокоилась и дальше дорога продолжилась в полной тишине.

В тронном зале королевского дворца были слышны громкие шаги. Это король Корнелиус расхаживал в разные стороны, время от времени подходя к окну и вглядываясь вдаль. Его сердце бешено колотилось в груди. Он до сих пор не мог поверить, что Эмма в такой лютый холод отправилась к Зеркальному озеру. Это было совершенно немыслимо но Корнелиус впервые за долгое время понял, что не доверяет Эмме. Птица сомнения залетала все глубже и глубже в его разум. Будучи не в силах больше этого выносить, он приказал стражникам привести к нему канцлера, человека, который, по мнению Корнелиуса, был единственным, кто хранит верность только ему.

— Вы хотели видеть меня, Ваше Величество? — обратился подошедший канцлер к королю Корнелиусу, закручивая свои длинные черные усы и поправляя монокль на левом глазу в драгоценной золотой оправе. — Что вам угодно?

Корнелиус молчал. Он долгое время не решался завести с канцлером разговор. Однако вскоре его посетила мысль, что следует все таки рассказать канцлеру о своих сомнениях. В конце концов не зря же он его пригласил.

— Подойди сюда! — приказал Корнелиус холодным тоном, не отходя от окна и не переводя взгляда с улицы ни на кого.

Канцлер покорно повиновался и подошел к Корнелиусу, оказавшись по левую сторону от него.

— Вас что-то беспокоит? — подхалимным тоном заметил канцлер.

— Ты чертовски проницателен! — тем же холодным тоном и едва слышно проговорил Корнелиус. Потом он, наконец, отошел от окна и сел в мягкий бархатный трон. Канцлер послушно проследовал за ним и оказался все там же, слева, от короля Корнелиуса.

— Так что же вы хотите мне рассказать? — спросил он.

Король снова на секунду замолчал, но потом все же заговорил.

— Я понимаю, что, возможно, говорю глупость, но мне кажется, что моя супруга не просто так отправилась к Зеркальному озеру.

— А она что, — не поверил канцлер, — отправилась туда в такой лютый холод?

— Вот и я думаю, что тут все же что-то не так. — продолжил Корнелиус. — Всегда ей хватало уединения в библиотеке или, в конце концов, ночной прогулки по дворцовой площади.

— Полно, Ваше Величество! Кто поймет эту Эмму? Захотела она прогуляться, так пускай едет!

Корнелиус кинул сердитый взгляд на канцлера.

— Ты что, хочешь, чтобы с моей Эммой что-то случилось?

— Нет-нет, Ваше Величество! — испугался канцлер. — Я просто хотел сказать, что вам не о чем беспокоиться.

— Я бы не беспокоился, если бы не одно обстоятельство. — Корнелиус вновь бросил взгляд с канцлера на окно и продолжил. — Я видел, как она заходила к Авроре и что-то вынесла из ее комнаты. К тому же я и саму Аврору не видел давно. Она сбежала, боясь меня, после недавнего моего с ней разговора.

— А о чем был этот разговор? — полюбопытствовал канцлер.

Корнелиус снова кинул взгляд на него.

— Тебе этого знать не обязательно! — и снова взгляд короля был отведен в сторону окна. — Я хочу, чтобы ты сделал для меня кое-что.

— И что я должен сделать? — перебил канцлер, что ужасно не понравилось королю. Но все таки он продолжил.

— Ты должен проследить за Эммой. Догони ее и следуй за ней незаметно, разузнай все и доложи мне.

— Но, Ваше Величество, как же я по такой погоде смогу поехать? Да и лошади не проедут по глубоким сугробам.

— Вот и чудно! — сказал король Корнелиус. — Значит и Эмма далеко не уедет. Я прикажу запрячь в твой экипаж самых быстрых и выносливых скакунов. Когда они остановятся, а я в этом не сомневаюсь, ты тоже остановись и следуй за ними незаметно, чтобы они тебя не увидели.

— Но уж не думаете ли вы, Ваше Величество, что я буду, в прямом смысле, ползти по земле, наклоняя голову, чтобы меня никто не заметил. — в голосе канцлера было еле слышно возмущение.

Корнелиус кивнул.

Немного подумав и осознав, что воля короля непоколебима, канцлер согласился.

— Вот и хорошо! — сказал Корнелиус. — А теперь ступай и оденься потеплее. Мороз все крепче и крепче. А я пока прикажу снарядить тебе экипаж с самой теплой каретой.

Он подозвал одного из слуг и приказал ему снарядить для канцлера экипаж из трех самых быстрых скакунов. То повиновался и отправился исполнить приказ короля.

Спустя почти сорок минут канцлер напоследок вошел в тронный зал попрощаться с королем. Тот пожелал ему счастливого пути и канцлер пошел к карете. Корнелиус подошел к окну и больше не отходил от него, пока экипаж канцлера не скрылся из виду.



Аврора вместе с королевой Эммой ехали в сторону Тенистых гор. Поначалу дорога была слегка утоптана редко проходящими экипажами, но через час пути и без того редкие и слабые колеи закончились и лошадям приходилось пробиваться через плотный холодный снег. В карету пробирался холод. Эмма и Аврора сидели вместе. Прижавшись друг к другу и разогревая свои закоченевшие ладони.

— Не доедем мы до гор! — опасалась Аврора. — Замерзнем здесь до смерти. Зря мы затеяли все это. Король Корнелиус имеет столько силы, что одолеть ее мы не можем.

— Ни в коем случае нельзя падать духом! — сказала Эмма. — Нужно верить в хорошее, и тогда все хорошее случится! Разве твой отец был бы рад, узнав что его дочь опускает руки?

— Нет! — согласилась Аврора. — Но он не будет счастлив и от того, что я замерзну здесь.

— Не волнуйся! — успокаивала Эмма, хотя сама опасалась не меньше. — Я полагаю, что мы скоро доберемся до старой резиденции короля Эдуарда. Мой муж рассказывал мне, как со своим братом они там играли вместе.

— Даже если и так, мы все равно не сможем согреться, ибо туда уже давно никто не заглядывал!

— Хм… тоже верно! — согласилась Эмма. — Но неужели мы не сможем что-нибудь придумать? Насколько я знаю, там очень много деревянной мебели. Так что если уж совсем все худо будет, сожжем пару дубовых стульев. Хоть немного отогреемся…

— А бедные лошади? А кучер? Что будет с ними?

— Для лошадей там есть прекрасная конюшня. Их оставим там и отогреем чем нибудь. А кучера возьмем с собой.

— Вы это серьезно? — удивилась Аврора.

— Абсолютно! — подтвердила Эмма. — В такие моменты всегда стирается грань между королями и простыми подданными.

В это время в окошко постучал кучер. Эмма немного открыла его, чтобы понять, в чем дело.

— С-смотрит-те! — дрожащим голосом проговорил кучер и указал вперед на дорогу. Там виднелась человеческая фигура, шедшая в туже сторону, куда ехала карета. Фигура шла, согнувшись и шатаясь из стороны в сторону, с трудом перебирая ноги. Вся ее одежда была белая от налипшего снега и свисала с нее некрасивыми слоями.

— Надо ее подобрать! — недолго думая сказала Аврора. Королева Эмма согласилась, и они оказались возле той самой фигуры. Королева открыла дверь кареты и тут же всех пронизал лютый мороз.

— Садитесь! Скорее сюда! — громко сказала Эмма. — Фигура немного подняла голову и залезла в карету, после чего Эмма немедленно захлопнула дверь и укрыла незнакомого человека теплым шерстяным пледом.

Когда стало немного теплее и фигура разогнулась в свой полный рост, выяснилось, что это женщина. Она глядела на спасших ее людей и непонятно, от холода, или от сильнейшего потрясения не могла ничего сказать. Женщине ничего не оставалось, кроме как озираться по сторонам, еще немного дрожа и постукивая зубами.

Неловкое молчание нарушила Аврора.

— Кто вы? — спросила она.

— М-мэр-ри Д-ж-жейн. — дрожащим голосом проговорила женщина и прилегла, закрыв глаза.

Королева Эмма кинула оторопелый и удивленный взгляд на спасенную женщину.

— Неужели это она… — пролепетала она.

— Кто? — не понимая, спросила Аврора.

— Это Мэри Джейн! — испуганно повторила Эмма. — Она очень опасна. Поговаривают, она обладает какой-то силой, о которой мы ничего не ведаем. А еще она очень любит наведываться в чужие земли и разорять их.

— И что, вы боитесь ее даже после того, как спасли ее. — недоуменно спросила Аврора. — Я думаю, что нам она точно ничего дурного не сделает. Мы ведь не дали ей умереть самой страшной смертью. Так что ваш страх немного беспочвенен!

— Все боятся Мэри Джейн. — отозвалась королева. — Все без исключения!

После этой фразы Аврора и Эмма больше не роняли лишних слов.

Начало смеркаться. На ясном небе замерцали первые звезды и обнажился лик молодой луны. Было тяжело понять, сколько сейчас времени точно, так как границы вечера и ночи были неопределимы, ввиду того, что на улице было светло. Снег отражал свет луны и не давал окружающему миру погрузиться в полный мрак. Легкий ветер, который был днем и так настойчиво пытался прорваться в карету и заморозить ехавших там людей, стих. Аврора, глядя на уставшую и от этого заснувшую крепким сном Мэри Джейн, тоже стала засыпать, и только королева Эмма сохраняла бодрость, что давалось ей очень нелегко.

Снова послышался стук кучера. Эмма открыла окошко, сделав такую же маленькую щелочку, когда кучер обращался к ним с Авророй в первый раз. Теперь его внимание привлекло немаленькое строение, в чьих окнах отражались луна и звезды. Это была летняя резиденция короля Эдуарда, о которой королева Эмма мечтала весь день. Осознав, что впервые за весь день все они смогут отогреться, Эмма разбудила Аврору, которая к этому моменту успела как следует уснуть.

— Приехали! — сказала Эмма.

— И что толку? — сонным голосом, но прекрасно все понимая, спросила Аврора. — Внутри резиденции, должно быть, еще холоднее, чем на улице!

— Не беда! — оптимистично сказала королева. — Вы вместе с кучером помогите Мэри добраться до гостиной резиденции, а я пока пойду туда и разожгу камин.

Это было невероятно. Королева Эмма, всегда скидывающая тяжелую работу на прислугу, сама отправилась в холодный дом и принялась искать дрова для камина. И ей улыбнулась удача. Возле топки лежало много сухих дров и хвороста. Она не могла поверить, что ей так повезло. И все же королева не стала сильно радоваться, а принялась загружать камин хворостом и дровами покрупнее.

В это время кучер аккуратно принес Мэри Джейн в гостиную и усадил в удобное кресло, которое придвинула почти к самому огню королева Эмма. Пламя в камине уже бурно колыхалось.

— Где Аврора? — спросила Эмма, подбрасывая в камин очередное толстое полено.

— Она пошла загонять лошадей в конюшню. — ответил кучер. — Скоро придет.

— Ах да! — спохватилась Эмма. — Ведь наших дорогих лошадей тоже нужно отогреть, накормить и напоить! Воду можно взять на улице в колодце на заднем дворе.

— А сено для еды я взял в дорогу! — вмешался кучер.

— Вот и хорошо! — обрадовалась Эмма. — Значит лошадьми вы займетесь. Вот только чем же мы их согреем? Не сюда ли их приводить, в самом деле?

— Нет! — послышался голос только что подошедшей Авроры. — Сюда лошадей мы точно приводить не будем. В конюшнях прекрасная печь. Ее надо разжечь, и тогда наши лошадки не замерзнут!

— В таком случае, — сказала Эмма — я пошла растапливать печь.

В это время кучер поднял руку.

— Ваше Величество! Ради Бога! Хватит с вас! Отдохните и погрейтесь немного! А лошадьми в полной мере займусь сам! — он придвинул еще одно кресло к камину и знаком руки показал, что оно для королевы. — Садитесь и отдыхайте. А я скоро к вам присоединюсь.

Королева Эмма спорить не стала и Эмма вместе с Авророй и Мэри осталась в гостиной. Она сидела и что-то тихо напевала себе под нос.

Наконец, глаза открыла Мэри Джейн. Она провела взглядом по просторной комнате и остановила взгляд на Эмме.

— Ты? — спросила она.

— Да я! — спокойным королевским тоном ответила Эмма.

— Спасибо тебе! Я никогда не забуду этот поступок! — сказала Мэри Джейн и из ее глаз покатились слезы. — О, как я тебе благодарна!

Эмма обомлела. Никогда еще она не видела Мэри Джейн в таком состоянии, и более того, никто ее такой не видел.

— Я рада, что ты мне благодарна. — сказала Эмма. — А теперь потрудись объяснить, почему ты так ужасно относилась ко мне в день моего рождения?

Мэри опустила глаза, а Эмма подбросила в камин еще дров, чтобы пришедшей кучер смог хорошо погреться. Благо, дров было огромное множество, будто здесь кто-то уже останавливался. Потом Джейн снова подняла глаза на Эмму.

— А как бы ты отнеслась ко мне, если видела, что у меня находится кто-то из твоих родных, который не знает тебя, а ты его знаешь? — спросила Мэри.

— О ком это ты? — удивленно спросила Эмма.

— Я о Вильяме! — сказала Мэри Джейн. — Он мой племянник. Сын моей умершей сестры.

— Но тогда почему ты не пыталась забрать его? Почему не налаживала с ним контакт?

Мэри на секунду замолкла но потом продолжила.

— Я разбиралась с королем Стонвелла!

— С Георгом? — удивилась Эмма. — Но что он тебе сделал плохого?

— Не только мне! Он вредит самой природе! Посмотри, что он сделал со своей землей! Шахты, заводы, фабрики! Он убивает все живое!

— А какое тебе дело до короля Георга?

— Ты права! До короля Георга мне никакого дела. А вот за природу я готова стоять до смерти!

— А что вы делаете здесь, в Золотой Земле? — вмешалась Аврора.

— Я ищу Вильяма. — ответила Мэри. — Я попала сюда после страшного шторма, когда плыла на корабле от вашего бывшего имения, Эмма. Тогда я хотела забрать Вильяма себе, чтобы вместе бороться с теми, кто убивает землю. И тут я узнала, что на трон взошел твой муж, и он вершит здесь невесть что, а Вильям скрывается в тенистых горах. Вот я и отправилась на его поиски. Даже люди здесь против твоего Корнелиуса. Они недовольны его властью.

— Корнелиус больше не мой! — отозвалась Эмма. — Я тоже не намерена терпеть его выходки. Мне страшно за свою жизнь. И я хочу, чтобы королем стал тот, кто имеет на это полное право — Вильям.

Мэри Джейн сделала удивленный взгляд.

— А почему ты сама не можешь отвоевать трон? Ведь люди встанут на любую сторону, только бы свергнуть Корнелиуса

Эмма покраснела.

— Я недостойна такой чести! — стыдливо сказала королева. — Ведь я, в свое время, полностью поддерживала Корнелиуса во всех его злодеяниях. — из глаз Эммы покатились слезы.

— Главное, что сейчас это не так! — заметила Аврора.

Мэри Джейн согласилась со словами девушки, а потом обратилась к обеим своим собеседницам.

— А почему вы считаете, что Вильям сможет одолеть Корнелиуса?

— Говорят, сказала Эмма, что здесь, до захвата власти Корнелиусом, в то время, пока мы жили в Стонвеле…

— Что?! — возмутилась Мэри. — Вы жили в Стонвелле?

— Сейчас не об этом! — заметила Аврора. — Продолжайте! — обратилась она к Эмме и встала, чтобы подбросить дров в камин.

— Спасибо! Так вот, пока мы жили в Стонвелле, здесь произошло невообразимое. Говорят, что ваш племянник и мой сын смог подчинить себе огонь! Все, кто были на коронации рассказывали, как ближе к полуночи, огонь на свечах, в каминах взбесился и жег все, что попадалось ему на пути. Нетронутым оказывался только Вильям. Вот мы все и думаем, что он обладает такой силой, которая сможет одолеть армию Стонвелла, охраняющую покой короля.

— Да! Вы правы. — сказала Мэри. — Вильям не просто человек. Он нечто большее, так же, как и я. Но об этом чуть позднее! — Мэри усмехнулась.

Воцарилась тишина, которую нарушил только вошедший в гостиную кучер.

— Все в порядке, Ваше Величество! — сказал он. — Лошади накормлены, напоены, и прибывают в тепле. А для вас у меня есть сюрприз!

— Что это? — любопытно спросила Аврора.

— Я принес все сумки, что взяла в дорогу королева.

Эмма обрадовалась.

— Спасибо тебе! Сейчас заварим горячий чай! Все согреемся изнутри.

Кучер засмущался, но все же пристроился у камина вместе с девушками.

Эмма достала из сумки набор чашек и небольшой чугунный котелок. После того, как кучер сходил и набрал в него воды, она повесила его прямо внутрь камина на железную перекладинку и каждому в чашки насыпала ароматных трав. Скоро вода закипела и вот уже у всех собравшихся у камина в руках была теплая чашка с невероятно вкусным и ароматным чаем. Когда все выпили по кружке и согрелись, можно было, наконец, расслабиться.

— Теперь нам остается только поддерживать пламя в камине и в печи в конюшне до утра.

— Предлагаю спасть по очереди! — сказала Мэри Джейн. — Только так мы сможем отдохнуть и не замерзнуть.

Все согласились, и Мэри, так как она спала днем, осталась следить за пылающим огнем первой. Эмма засыпала, надеясь на то, что они уже завтра отыщут Вильяма.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

ВСТРЕЧА В ГОРАХ

В то время, пока в Золотой Земле творилось бог знает что, Вильям, совершенно ничего не подозревая, продолжал жить на Северной вершине Тенистых гор. К слову, там было совершенно спокойно, и Вильям никак не мог узнать о том, что происходит с его королевством. Он просиживал много времени в зале того дворца, который построил с помощью своей неимоверной магической силы, с которой он так и не научился совладать. Она продолжала вырываться наружу, и на Северной вершине часто либо дули ужасные ветры, либо шли проливные дожди. Сам Вильям уже хотел избавиться от той магии, которой наградила его природа. Он не оставлял надежды, что это рано или поздно пройдет, и он вернется в королевство и продолжит свое правление.

Вильям отлично обжился в Тенистых горах. Местность ему очень нравилась, с помощью своей силы он добывал себе еду, однако были места, куда он побаивался заглядывать. Это касается вершины Страха и Дикой скалы. Там происходило что-то необъяснимое. Доносился страшный рев, часто сходили каменные оползни. И увидеть причину происходящих странных явлений не представлялось возможным. Обе горы были скрыты облаками и непроглядными туманами. Но Вильяму и не зачем было подниматься туда. Все, что требовалось ему для нормальной жизни можно было найти и в менее беспокойных местах.

В то утро Вильям проснулся в своей спальне и с горечью обнаружил, что все вещи опять разбросаны по всей его комнате. «Хорошо хоть не сгорели» — подумал он. Его магия очень часто вырывалась на свободу во время сна и наносила огромный урон.

Приведя комнату в порядок, убрав все вещи обратно в свой сундук, он отправился завтракать свежими ягодами, которые при помощи вихря доставил к своему столу. После завтрака он вышел на крыльцо своего замка и удивился: на аллее, ведущей к воротам замка стояли огромные булыжники, поросшие мхом. Вильям сразу же узнал их.

— Тролли?! — удивленным тоном спросил Вильям. — Что вы здесь делаете? Как вы сюда попали?

Послышалось характерное для этих существ хихиканье, после которого камни зашевелились и обратились в маленьких существ.

— Уходите отсюда! Прошу вас! Я не хочу ранить вас!

Тролли опять захихикали.

— Уж поверь нам, ты нас точно не ранишь! Мы защищены нашей тролльской магией! — сказал один из них.

— Нет, я вам не верю! Вы просто пытаетесь успокоить меня!

И тут же из земли вылетела огромная каменная глыба и устремилась в маленьких троллей. Но те и не думали бояться и разбегаться кто куда. Один из них щелкнул пальцами и большой камень тут же отбросило в сторону. Вильям обомлел.

— Ну что, убедился, что нам не страшна твоя магия.

Вильям стоял молча и не мог ничего сказать. Наконец, опомнившись, он спросил:

— И все же, что вы здесь делаете?

— Мы не можем тебе сказать! — ответил маленький тролль, который стоял возле Вильяма. — Лабби нам запретил.

— Как?! Он тоже здесь? И где же, где же он. У меня столько вопросов к нему.

Тролли вновь расхохотались:

— А он еще не добрался! Слишком старый он, и медленно идет. К вечеру обещал быть здесь.

— Ну ладно. — сказал Вильям. — Идите ко мне в замок. Отдохните с дороги.

Тролли обрадовались и побежали внутрь. Спустя минуту, Вильям понял, что пригласить их к себе было очень глупой идеей. Эти маленькие и милые на первый взгляд существа устроили настоящий погром. В библиотеке раскидали все книги, перебили посуду и даже уронили с потолка массивную люстру с сотнями свечей. Потом они создали полный беспорядок на кухне, испортив еду и раскидав и переломав всю кухонную посуду. Вильям разозлился на них, но сдержал себя в руках и спокойно попросил их выйти на улицу. Тролли, после недолгой паузы в своих действиях согласились и вышли из замка. На улице они немного успокоились и стали разговаривать друг с другом на своем языке, которого Вильям не понимал.



В летней резиденции короля Эдуарда все проснулись с первой зарей. Каждый добросовестно следил, чтобы никто не замерз в эту дьявольски холодную ночь. Все регулярно подбрасывали дрова в камин и не забывали наведываться в конюшню. И вот утром, проснувшись и быстро перекусив, чтобы только чуть-чуть сбить чувство голода, Аврора, Эмма, Мэри Джейн и кучер снова двинулись в путь. Сей день был сравнительно теплее, чем вчера. Ветра не было, и солнце даже немного припекало, проходя сквозь стекла кареты. Кони шли неспешно, пробираясь через глубокий снег.

— Смотрите! — раздался вдруг голос Авроры, подобно серебряному кинжалу пронзая тишину. Которая царила в карете. Девушка сидела одна спиной к кучеру и прекрасно видела все, что происходит сзади кареты. Эмма и Мэри Джейн обернулись. Позади них ехал еще один экипаж, направляющийся, похоже, в ту же сторону, что и они. Эмма прищурилась и тщательно посмотрела вдаль, пытаясь разглядеть коней.

— Это королевские кони! — сказала она уверенно. — Похоже Корнелиус решил отправиться за мной! — королева испуганно поглядела на остальных. — Что же делать? Ведь он скоро поймет, что я ему соврала, когда увидит меня переправляющуюся через Зеркальное озеро.

Все в напряжении посмотрели в окно. Было очевидно, что королевский экипаж пытается увеличить скорость и догнать карету Эммы с Аврорй. Звуки недовольных коней доносились до них даже сквозь толстые стены.

— Догоняют! — громко сказала Аврора.

— Не догонят! — спокойно ответила Мэри Джейн.

Она три раза хлопнула в ладоши, и… снег расступился перед их экипажем и кони резво побежали вперед, а за каретой снег стал заметать и создавать такие сугробы, сквозь которые другой карете уже невозможно было проехать. Послышался стук. Это кучер, не понимая абсолютно ничего, тарабанил в окошко, указывая свободной от поводий рукой не то от страха, не то от сильнейшего удивления на то, что происходит впереди. Стоит признать, что не меньший шок испытали и Эмма с Авророй. Только Мэри Джейн сохраняла спокойствие и даже пыталась делать вид, что ничего из ряда вон выходящего не произошло.

Когда с лиц Эммы и Авроры сошел ужас непонимания, их глаза стали выражать огромную благодарность Мэри Джейн. Но не тут-то было: из белой мглы, дыша паром из своих немаленьких ноздрей показался черный конь, на спине которого сидел человек в такого же цвета цилиндре и накидке.

— Это канцлер! — со страхом в голосе прошептала Эмма. — По всей видимости, его послал Корнелиус, чтобы проследить за мной. Если он догонит нас, мы пропали!

В глазах Мэри Джейн, впервые за долгое время, показался страх.

— Прошу вас, сделайте еще что-нибудь! — взмолилась Аврора.

Мэри, казалось, совершенно ничего не слышала и прибывала в каком-то, только ей знакомом, мире. Однако было заметно, что она пытается что-то придумать. Что-то такое, что могло бы спасти всех. Эмма постучала кучеру:

— Гоните! — вскрикнула она. — Гоните что есть мочи!

— Я сделаю все, что в моих силах! — ответил тот.

Лошади недовольно ржали. Им не нравилось. Что их заставляют бежать на пределе их возможностей. А канцлер, сидя верхом, продолжал медленно, но неумолимо приближаться.

Вдруг вдали что-то блеснуло.

— Смотрите! — радостно прокричал кучер.

— Что там такое? — испуганно спросила Аврора.

— Зеркальное озеро, мисс! До тенистых гор рукой подать!

— И что толку? — грустно спросила Эмма. Голос ее был полон безысходности. — Мы ничего не сделаем, пока этот канцлер у нас на хвосте.

После вскрика кучера, Мэри Джейн вернулась в реальность.

— Теперь мы оторвемся! — радостно сказала она.

— Как? — недоумевала Эмма.

— Кучер! — приказала Мэри. — Веди нас прямо на лед. На самую середину!

— Есть, мисс!

Он дернул поводья, и лошади устремились прямо на самый центр замерзшего Зеркального озера. И как только канцлер оказался на берегу, Мэри Джейн вновь трижды хлопнула в ладоши. Теперь с огромным и оглушительным грохотом проломился толстенный лед, и вода сплошной стеной отгородила берег от всего остального. Еще один хлопок, и огромная масса снега, покрывавшая лед метнулась в стороны, тем самым расчистив дальнейший путь для кареты и закрыв путь вокруг воды.

— Что вы сделали? — испуганно спросила Эмма. — Он ведь обо всем доложит королю!

— Мы успеем найти Вильяма раньше.

— А если же нет? — спросила Аврора.

— В таком случае, придется применить силу! — уверенно произнесла Мэри.

Эмма и Аврора улыбнулись.

В скором времени карета пересекла Зеркальное озеро и оказалась на крутой и узкой дороге, ведущей прямиком к Тенистым горам.

— Дальше пойдем пешком. — угрюмо произнес кучер. — Карета здесь не проедет.

Все согласились и вышли на тропу. Кучер отстегнул лошадей, чтобы они могли налегке идти вместе с людьми. Чтобы найти Вильяма, всем оставалось взобраться лишь на Северную вершину — самую высокую и крутую гору.

Дорога становилась все круче и извивалась, подобно мерзкой змее. Кони были недовольны тем, что им приходится идти по такому сложному пути, и недовольно ржали. Казалось, что кучер разделял их мнение, однако все были движимы одной лишь целью: найти Вильяма Грейвса, который сможет положить конец тому беззаконию, которое устроил Корнелиус. Все шли абсолютно в полном молчании, лишь изредка нарушая его покашливаниями, появлявшимися из-за попадания очень холодного воздуха в грудь.

— Ой, что это там? — вдруг окрикнула всех Аврора, немного оторвавшаяся от остальных.

Впереди было едва различимо какое-то странное существо, похожее на маленького человека, с выделявшимися большими ушами. Оно шло, опираясь на посох, который был раза в два выше его самого и закручивался кверху. На существе была длинная зеленовато-коричневая мантия, немного захваченная неизвестной растительностью, книзу белая из-за того, что волочилась по снегу. Аврора тихо подошла к нему, чтобы не дай бог не напугать, и взвизгнула.

— Ой! Да что же вы такое?

Существо повернуло к девушке свою большую, в сравнении с телом, голову и выдало на лице недовольную гримасу.

— В первые за свою долгую жизнь я слышу, чтобы к живому существу обращались именно «что».

— Ой! — смутилась Аврора. — Конечно же, кто вы?

Существо хихикнуло.

— Тролль я.

Аврора глянула на него, будто впервые его видела и слышала, кто он. Тролль это понял, и это его очень сильно расстроило.

— Неужели вы никогда о нас не слышали.

К Авроре и троллю подошли Мэри Джейн, Эмма и кучер.

— Так вы что, не один? — удивленно спросила Аврора.

В глазах тролля появилось еще больше обиды.

— Конечно же я не один! — сказал тролль. — У меня еще очень много соплеменников.

— Тогда где же они? — с удивлением спросила Аврора. — Или вы здесь все же один гуляете?

Тролль улыбнулся.

— Ну конечно же нет! — сказал он. — Все остальные уже давно ждут меня на Северной вершине.

— И что же вы там намерены делать? — испуганно и раздраженно спросила Эмма.

Тролль недовольно глянул на нее.

— Мы ищем там Вильяма. Только он может помочь бедным людям Золотой Земли.

— Так вы тоже ищите его? — удивилась Мэри Джейн.

Тролль обернулся теперь на нее, и взгляд его остановился. Будто в оцепенении.

— Чувствую… чувствую магию… — проговорил он. — И вы не боитесь того, что могут сделать люди, узнав о вашей силе?

— Нет! — ответила Мэри Джейн.

— Приятно видеть такого смелого человека. — обрадовался тролль. — Я Лабби. — представился он. Все остальные ответили тем же.

— Что ж, пора в путь! — заметил Лабби, и вся компания двинулась дальше по извилистой тропе. Однако всего через несколько минут пути стало понятно, что тролль начал отставать, так как идет он в два раза медленнее из-за своих коротких ног, чем люди. Все остановились. Лабби, тяжело дыша подошел к людям.

— Садитесь на коня! — сказал кучер. — А то такими темпами мы и до завтрашнего заката не успеем добраться до вершины.

Тролль учтиво поблагодарил его, и восхождение на Северную вершину продолжилось. И даже теперь, с весьма умеренным темпом и таким же недовольством лошадей Аврора, Эмма, Мэри Джейн, кучер вместе с лошадьми и тролль Лабби смогли добраться только к закату, когда небо стало небывалого алого цвета. Перед их взором раскинулся огромный каменный дворец, ко входу которого вела красивая аллея, по бокам которой стояли поросшие зеленым мхом булыжники примерно одинакового размера. Лабби щелкнул своими толстенными в сравнении с обычным размером пальцами, и все камни зашевелились. Через мгновенье это были уже тролли, которые тихо хихикали и приветствовали Лабби. Аврора, Эмма, и кучер стояли молча. Раскрыв рты от удивления. Мэри Джейн сохраняла хладнокровное спокойствие.

— А мы-то думали, что ты и до завтра не придешь! — послышался тихий писклявый голосок.

Лабби нахмурил брови.

— Знаешь, — обратился он к одному из троллей, стоявшему ближе остальных к нему — когда ты будешь таким же старым и мудрым, как я, насмехаться будут уже над тобой.

Тролль замолчал.

— Где Вильям? — громко спросила Эмма.

— Он здесь, в замке. — ответил спокойным голосом кто-то из троллей.

В это время массивные двери замка тяжело и медленно распахнулись, и на пороге появился Вильям Грэйвс в длинных темных одеждах коричневатых и черноватых оттенков, украшенных неизвестными драгоценными камнями и странными узорами на мантии, волочившейся далеко за ним.

— Что вы все здесь делаете? — удивленно и в то же время и испуганно спросил Вильям. — Уходите прочь!

— Мы не уйдем! — сказала Эмма.

— Мы пришли, чтобы помочь тебе! — подхватила Мэри Джейн.

— Уходите отсюда! Спасайтесь! Вы не знаете, какое я чудовище! Я могу вас убить!

Под ногами у людей и троллей затряслась земля. Кучер в страхе вспрыгнул на лошадь и пустился прочь. Остальные кони так же бросились за ним.

— Мерзкий трус! — пробормотала Эмма.

— Это уж точно! — подтвердила Мэри Джейн.

Тролль Лабби подался вперед.

— Ты не должен бояться силы, которой обладаешь. Ты должен принять ее и подчинить себе!

— Я не могу! — испуганно крикнул Вильям.

Вокруг поднялся такой сильный ветер, что Авроре и Эмме было трудно стоять на ногах.

— Не бойся! Крикнул Лабби. — Дай силе заполнить твое сердце!

Вильям испуганно повернулся и попытался скрыться в замке. Земля дрожала все сильнее, и уже даже Мэри Джейн не могла держаться на ногах. Лишь троллям, похоже, нравилось происходящее. Они стояли и тряслись, как свежее желе. Ураган продолжал усиливаться. Никто не мог ничего сделать. Эмма и Мэри держались за землю, чтобы не улететь, тролль Лабби обратился в булыжник, как, впрочем, и все остальные тролли. Аврора поняла, что дело почти безнадежно и отчаянно бросилась по аллее в сторону замка Вильяма.

— Что ты делаешь? — закричала Эмма. — Вернись сейчас же.

Однако Аврору было уже не остановить. Она взбежала по лестнице к массивной двери, с огромным трудом ее открыла и оказалась внутри замка Вильяма Грейвса. Ужасая картина предстала перед глазами Авроры: Вильям стоял наверху гранитной лестнице и пытался унять силу, разыгравшуюся в нем. Вокруг него то и дело проносились языки пламени, которые его не задевали, а выносились в окна и ударялись в стены. Сильные вихри крутились вокруг него, развивая его длинную мантию и трепля длинные черные и немного вьющиеся волосы.

— Что ты здесь делаешь? — закричал он на Аврору, увидев, что она пытается подойти к нему.

Но Аврора его не слышала. Она хотела помочь Вильяму.

— Я не боюсь вас! Я пришла, чтобы сказать вам нечто очень важное.

— Уходи! Прошу! Не хочу ранить тебя своей магией!

— Корнелиус захватил власть! — крикнула Аврора. — Он творит безумства! Убивает людей, которые идут против него. Ты наша последняя надежда. Своими силами мы больше не можем справляться со всем, что чинит правление короля Корнелиуса!

Вильям пошатнулся, упал на колени и закрыл руками глаза. Все успокоилось: языки пламени больше не летали над головами, вихри утихли, земля больше не тряслась. Аврора подошла к нему и присела рядом.

— Это все из-за меня… — прошептал он. — Если бы не я, ничего бы не было…

— Вашей вины нет! Вы бы ничего не смогли поделать со злостью Корнелиуса.

— Нет! — закричал Вильям. — Это я убежал из города, чтобы не навредить людям, да и они страшно напугались меня. Я не могу туда вернуться, меня просто убьют.

— Но теперь люди нуждаются в вашей помощи. — возразила Аврора. — Вся Золотая Земля только и твердит о вас. Люди ждут вашего возвращения и вашей помощи.

В это время в замок вошли Лабби, Эмма и Мэри Джейн.

— Прости меня, сын! — крикнула Эмма со входа.

Вильям сбежал по лестнице и бросился в горячие объятья к матери.

— Я так ждал тебя! Я верил, что он не окончательно поработил тебя.

— Прости меня! — снова проговорила Эмма. — Я была ослеплена любовью к нему! Но я все-таки увидела то нутро, которое он тщательно скрывал от нас. И ни за что на свете я не вернусь к нему! Никогда!

Еще несколько минут продолжались горячие объятия матери и сына. После чего все собрались за столом. Для тролля Лабби стул оказался ниже, чем нужно, но он щелкнул пальцами и ножки стула увеличились, тем самым тролль оказался на одном уровне с людьми.

— Ты должен помочь людям. — начала Мэри Джейн. — Без тебя все обречены.

— Да! — согласилась Эмма. — Я знаю, на что способен Корнелиус, поэтому мы все и отправились тебя искать. Только ты сможешь одолеть его.

— Я не могу! Мне страшно! Я не могу совладать с тем, чем обладаю. — сказал Вильям.

— Страх — твой главный враг! — сказал тролль Лабби. — Но я готов помочь тебе. Ты не должен сопротивляться силе. Что просыпается внутри тебя, ты должен подчинить ее себе. Попробуй принять ее, и тут же станет легче.

Вильям Грейвс закрыл глаза.

— Почувствуй. Как сила заполняет тебя, как пробирается в твое сердце и становится с тобой единым целым.

Вильям не шевелился.

— Чувствуешь, как она подчиняется тебе?

Да! — прошептал Вильям. — Да! Я чувствую ее! Чувствую! — теперь это уже был не шепот, а крик. — Я могу совладать с ней! Я могу!

Вильям открыл глаза и понял, что теперь он стал абсолютно другим человеком, таким, каким его создала природа. Все радостно посмотрели на него и поняли, что в скором времени правление Корнелиуса закончиться.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Король Корнелиус сходит с ума.



На дворе стояла глубокая ночь. В королевские покои Корнелиуса просвечивала, пусть даже сквозь плотные шторы, полная красавица-луна. Пламя в камине спокойно потрескивало, так и навевая сон на короля. Его продолжали тревожить мысли о том, куда направилась Эмма, отчего он просто не мог найти себе места. Он волновался о том, сможет ли канцлер выведать все, что скрывает его супруга. Корнелиус боялся того, что не пользуется популярностью у жителей королевства.

Так, прогоняя через себя поток одних и тех же мыслей, Корнелиус и не заметил, как погрузился в сон. Очень странный и необычный сон. Король Корнелиус стоял в каком-то странном месте, непохожем ни на одно, где он бывал раньше в своей жизни. Все находилось в мистическом белом свету, и было совершенно неразличимо. Корнелиус был ослеплен и пытался сделать хоть что-нибудь, чтобы понять, где он.

— Здравствуй, Корнелиус! — послышался мягкий голос явно слабого человека откуда-то издалека. — Вот мы и встретились.

Корнелиус побледнел. Его пронзил лютый могильный холод, из-за чего по всему телу забегали мурашки.

— Кто вы? — дрожащим голосом спросил он.

— Разве ты меня не узнаешь? — спросил собеседник и заставил Корнелиуса обернуться в его сторону.

Король повернул голову и побледнел еще сильнее. Теперь его лицо напоминало по цвету только что выпавший снег, который еще никто не успел запачкать. Лишь глаза и нос выделялись цветом от всего остального.

— Дядя Эдуард? Это вы? — не веря своим глазам и ушам, спросил Корнелиус.

Подошедшей к Корнелиусу человек кивнул головой.

— Да, мой дорогой, это я. — сказал король Эдуард.

В этот момент в самых отдаленных уголках души Корнелиуса проснулось то, что люди называют совесть. Впервые за то время, что прошло с момента смерти короля Эдуарда, Корнелиусу стало настолько стыдно, что он отдал бы все на свете, только бы побыстрее покинуть место, в котором оказался.

— Зачем ты явился ко мне? — злобно спросил Корнелиус, надеясь, что король Эдуард исчезнет туда же, откуда пришел. Однако тот совершенно не сдвинулся с места.

— Я пришел предупредить тебя, мой мальчик. — сказал король Эдуард. — Страшная сила скоро повергнет тебя. Лучше сам уйди и не оскверняй своим присутствием мою Золотую Землю.

— Она уже не твоя! — опять со злостью сказал Корнелиус, и лицо его засветилось яростью. — Теперь король я! И никто не свергнет меня!

— Ошибаешься! — спокойно ответил ему король Эдуард. — Есть сила, способная остановить все то, что ты вытворяешь. Все беззаконие, что ты и твои солдаты совершают в отношении абсолютно невиновных людей.

Корнелиус рассвирепел еще пуще прежнего. Его злило, что король Эдуард так спокойно и умиротворенно общается с тем, кто убил его. Жестокое сердце Корнелиуса Грейвса не могло принять то, что кто-то может простить ему убийство.

— У меня есть армия! — крикнул Корнелиус. — Она остановит любого, кто встанет у меня на пути!

Король Эдуард отрицательно покачал головой. От ярости Корнелиус хотел ударить своего дядю, однако ни одна часть его тела не могла пошевелиться. Он застыл на месте, не в силах что-нибудь сделать.

— От твоей армии ничего не останется, если ты не согласишься добровольно сойти с трона Золотой Земли.

— Никогда! — прокричал Корнелиус. — Я не допущу этого любой ценой!

Король Эдуард грустно посмотрел на своего племянника.

— Надеюсь, что ты одумаешься, дорогой. — сказал он и растворился все в том же таинственном белом сиянии.

Корнелиус проснулся в своей постели. Он весь был в холодном поту и немного времени не понимал, он все еще спит, или же это уже самая ясная явь.

Сначала король глянул в окно, однако тут же, как ужаленный, отпрянул в ноги кровати: уж такой страшной после его сна ему показалась обычная круглая луна. Корнелиусу почудилось, что она ехидно ему ухмыляется. Затем он хлопнул себя по щекам, окончательно убедился, что находится наяву и подошел к камину, чтобы подбросить дров. Конечно, за него это могли делать слуги, но король терпеть не мог, когда к нему ночью кто-то заходит и тревожит Его Величество. Он взял массивную золоченую кочергу, чтобы пошевелить те дрова, что еще были в топке и тут же опять отпрянул от камина с такой скоростью, что влетел в книжный шкаф, стоявший у противоположной стены. От удара несколько книг упали на пол, а одна попала прямо на голову. Весила та книга немного, и была она тонкой, однако этого хватило, чтобы Корнелиус проронил грубое «Черт подери!», что совершенно не позволительно делать царственным особам. А бросился от камина Корнелиус потому, что в пламени огня ему показалось, как король Эдуард смотрит на него своим пронзительным взглядом и говорит, чтобы он бежал как можно скорее. Только так он смог бы сохранить свою жизнь. После всего произошедшего, Корнелиус больше не мог уснуть и пролежал остаток ночи ни разу не сомкнув глаз.

На следующее утро на короля было страшно и грустно смотреть: усталый вымотанный вид, огромные синяки под глазами и трясущиеся руки. Он вышел из своих покоев и тут же направился в тронный зал, по дороге приводя себя в порядок и надевая корону на голову. Встретив фрейлину, которая хотела позвать его на завтрак, Корнелиус грубо ответил, что не желает ничего, кроме того, чтобы побыстрее оказаться в тронном зале. Услышав ответ короля, фрейлина недовольно хмыкнула и пошла дальше, вместе с остальными тушить свечи и открывать шторы, чтобы дневной свет во всю проникал во дворец.

Король Корнелиус сел на трон и стал ждать. Чего или кого он ждал, объяснить не мог даже сам Корнелиус. Он смотрел в окно и обдумывал все, что случилось с ним минувшей ночью. Неожиданно он заметил у самой линии горизонта что-то движущееся очень стремительно. Минуту спустя Корнелиус понял, что это тот экипаж, который он выдал своему канцлеру. Лицо короля заметно повеселело.

Экипаж канцлера живо ворвался на дворцовую площадь. И через несколько минут перед Корнелиусом предстал канцлер. Лицо его было явно очень испуганным: он стоял быстро переводя дыхание и ничего не говорил только стоял и смотрел на своего короля.

— Что тебе удалось узнать? — нетерпеливо спросил король Корнелиус.

— Я не уверен, что это произошло взаправду! — пробормотал канцлер, все еще часто переводя свое дыхание.

— Рассказывай все, что видел и слышал! — приказал король Корнелиус. — Я поверю каждому твоему слову.

Канцлер побледнел и оперся на стену. Увидев это, Корнелиус приказал принести для канцлера удобное бархатное кресло из гостиной. Его принесли и поставили возле королевского трона. Канцлер сел на свое место, столь любезно предоставленное ему Его Королевским Величеством. Сам Корнелиус сел на трон.

— Рассказывай! — приказал король.

— Не уверен, Ваше Величество, что вы поверите всему тому, что сейчас будет вами услышано.

— Не томи ты уже! — вскричал Корнелиус. — Я готов поверить всему.

— Как вы и приказали, Ваше Величество, — начал канцлер, — я отправился в погоню за вашей супругой. Но первое, что мне удалось выяснить, было то, что она поехала не одна. С ней была та самая Аврора, отца которой вы давеча бросили в темницу. Вскоре они кого-то подобрали на дороге и взяли с собой. Вечером они остановились в летней резиденции короля Эдуарда, по всей видимости, чтобы переночевать.

— И как же ты смог узнать дальше, что они задумали? — нетерпеливо перебил рассказ канцлера Корнелиус.

Канцлер улыбнулся.

— На мое счастье, Ваше Величество, — продолжил он, — все они сидели в гостиной возле теплого камина. А еще со времен жизни вашего дядюшки я помню, что за камином находится тайный ход, который ведет прямо ко дворцу.

— Да-да! — подтвердил король Корнелиус. — Помню, как я в детстве играл там со своим двоюродным братцем! Как он удивлялся, когда после неудачной игры в прядки он вечером приходил в слезах к отцу и говорил, что потерял меня. А я в то время сидел и ужинал. Вот смеху-то было!

Канцлер вновь еле заметно улыбнулся и поправил свои усы.

— Так вот, Ваше Величество, — я затаился там и стал ждать, что они скажут. Ваша супруга говорила с какой-то незнакомой по голосу женщиной, называя ее Мэри, о том, что необходимо как можно быстрее найти Вильяма Грейвса. Что только он может помочь всем… — канцлер замялся на секунду — помочь всем победить вас.

Король Корнелиус опять потерял естественный цвет своего лица. В его голове пронеслось все, что он видел во сне минувшей ночью.

— И что же было дальше? — опять безо всякого терпения спросил Корнелиус.

— На утро все отправились дальше. Я, немного выждал и поехал вслед за ними, стараясь быть незамеченным. Но что-то меня подвело, и они явно увидели, что за ними следят. Я это понял, когда карета с вашей супругой резво покатилась вперед. Но я тоже приказал ехать быстрее и даже начал догонять их, как вдруг произошло нечто необъяснимое: за каретой вашей супруги стала подниматься такая метель, что мой кучер едва мог видеть дорогу. Естественно мы немного отстали, но потом я сел верхом на одного коня, а кучер на другого, и мы снова начали догонять их. Так мы доехали до Зеркального озера, но тут вода из него самым таинственным образом проломила толстенный лед и непроходимой стеной встала перед нами, что я никак не мог проехать дальше. Мой кучер хотел попробовать проехать вдоль берега, однако там были просто непреодолимые сугробы. Простите, Ваше Величество, но я не смог их догнать и вернуть.

— Ты сделал больше, чем я мог себе представить! — успокоил король канцлера. — Теперь я хотя бы могу предположить, что именно задумали Эмма и Аврора с какой-то незнакомой женщиной.

Корнелиус побледнел и откинулся на спинку трона.

— С вами все в порядке, Ваше Величество? — обеспокоенно спросил канцлер.

— Да! — тихо сказал король. — Можешь идти и отдохнуть с дороги.

Канцлер вышел и король Корнелиус вновь остался в тронном зале совершенно один. В его голове мысли мешались и путались, но он четко осознавал, что тот сон, что приснился ему ночью с королем Эдуардом ничего доброго не сулит. Ведь это не просто сновидение, которое не оставляет следов на следующее утро. Это было что-то такое, которое засело глубоко в душу короля. И теперь Корнелиус узнал, что его супруга пропала неизвестно где и разыскивает сына. Того самого человека, который вскрыл первые злодеяния Корнелиуса и доказал, что он прямым образом причастен к смерти короля Эдуарда.

Корнелиус не знал, что ему делать. Он нервно расхаживал по комнате, пытаясь разложить все свои путавшиеся мысли на свои места. Король то подходил к окну и с ненавистью смотрел на дворцовую площадь, где люди, по его мнению, затевали какую-то пакость в отношении правителя, хотя, на самом деле, они просто занимались своими делами, разговаривали со знакомыми лицами, и пытались разрешить пришедшие вместе с новым королем житейские проблемы; то уходил в самый дальний угол зала, опасаясь, что за ним кто-то следит и пытается свергнуть его с трона. Корнелиус даже разговаривал сам с собой пытаясь успокоиться. И в очередной раз, когда мысли в его голове забурлили, как кастрюля рыбацкой похлебки на плите, он услышал голос, который издавался неизвестно откуда.

— Корнелиус! — звук раскатился по всему тронному залу.

Король вздрогнул всем телом.

— Уходи, пока еще есть шанс. — голос становился все громче и громче.

Корнелиус узнал этот голос. Точно такой же звук он слышал во сне. Это был голос покойного короля Эдуарда.

— Чего ты хочешь? — испуганно закричал Корнелиус. — Что тебе нужно?

— Я хочу, чтобы ты остался жив! — раскатилось по тронному залу. Однако никто, кроме Корнелиуса не мог слышать этот голос.

Король в страхе подбежал в окно в надежде, что слуховые галлюцинации оставят его в покое, когда он глянет на улицу. Однако, вопреки ожиданиям Корнелиуса, голос не только не прекратился, но ко всему прочему, королю показалось, что облака на небе сгустились так, что стали силуэтом похожи на его покойного дядю. Корнелиус зажмурился и помотал головой. Это не помогло. Все осталось прежним.

— Зачем ты приходишь ко мне? — в панике закричал Корнелиус.

— Чтобы спасти. — спокойно ответил голос короля Эдуарда.

— Зачем тебе меня спасать? Неужели ты не хочешь мне отомстить за то, что я тебя убил?

— Ну конечно же нет! — тем же спокойным тоном ответил голос. — Я хочу только лишь предупредить тебя. Уходи пока не поздно.

— Я никогда не уйду отсюда! — гордо крикнул король Корнелиус. — Я столько добивался трона Золотой Земли, чтобы так просто отступить? Никогда!

— А готов ли ты, король Золотой Земли, за трон отдать свою жизнь. При том условии, что он по-праву не твой.

— Он только мой! — вновь крикнул Корнелиус.

На странный шум пришли двое стражников. Они проходили по коридору и услышали, как король гневается. Войдя в тронный зал они с удивлением обнаружили, что в тронном зале нет никого, кроме самого короля, который спорит с воздухом.

— Что с вами, Ваше Величество? — с беспокойством спросил стражник.

— Вон отсюда! — крикнул Корнелиус.

Стражники испугались и покинули тронный зал, плотно закрыв двери и вновь оставив короля одного.

Голос короля Эдуарда продолжал беседовать с Корнелиусом.

— Ты ошибаешься, насчет трона! Он принадлежит тому, кто сейчас только готовится к войне с тобой.

— Готовится? — в голосе Корнелиуса промелькнула нотка радости. — Значит еще не поздно все остановить?

— Ты уже никого не сможешь остановить. — усмехнулся король Эдуард.

— Нет! — упрямо сказал Корнелиус. — Я пошлю свою армию, и они убьют Вильяма. Ведь это он собирается свергнуть меня, так?

Король Эдуард не дал ответа на вопрос, а вместо этого произнес.

— Ты не сможешь долго сидеть на этом троне. Ты даже не можешь считаться королем!

— Как ты смеешь такое говорить?! — вскипел Корнелиус.

— Очень легко. Все так же спокойно ответил голос короля Эдуарда. — Ты ведь даже не король, а жалкое его подобие!

Лицо Корнелиуса залилось краской.

— Королем может называть себя только тот, — продолжал король Эдуард, — кто думает не о себе, а первую очередь, о людях и о королевстве. А ты ни тем, ни другим, к сожалению, похвастаться не можешь.

— Довольно! — заорал Корнелиус. — Убирайся! Убирайся вон!

От крика короля задрожали хрустальные окна, а эхо, казалось, разошлось по всему дворцу. Голос в голове Корнелиуса исчез, а облака, что еще минуту назад имели очертания силуэта покойного короля Эдуарда развеялись и небо стало совершенно ясным и безоблачным. На сильные вопли короля Корнелиуса сбежалось несколько слуг, стражников.

— Что с вами? — спросил из них.

— Ничего! — злобно, но уже немного поспокойнее сказал король Корнелиус. — Со мной все хорошо!

Он молча вышел из тронного зала и направился в свои покои, не обращая внимания на то, что ему только что предложили помощь, захлопнул за собой дверь и больше не выходил из комнаты до самого ужина.

На следующее утро его разбудили канцлер и двое стражников. Король был жутко недоволен этим фактом, но ничего нельзя было поделать: уж большую срочность имело неожиданно возникшее обстоятельство.

— Ваше Величество! — сказал канцлер. — На площади восстание! Наши стражники с трудом сдерживают натиск негодующих жителей!

По спине Корнелиуса пробежал холодный пот. Он очень сильно боялся, что народ взбунтуется против него. И вот, все случилось.

— Известно, кто организатор? — спросил Корнелиус канцлера.

— Да, Ваше Величество. Роббин Кросс и Роланд Сарнес. Они уже схвачены!

— Прекрасно! Тогда в чем же проблема?

— Народ не стал расходится после того, как мы их схватили. Наоборот, они стали возмущаться еще больше.

— Тогда разгоните их пушками! Дайте пару залпов, и все разбегутся!

— Но, Ваше Величество, — возразил канцлер — тогда люди еще больше возненавидят вас.

— Все равно! Главное, что больше не будут бунтовать!

— Хорошо, сир. — сказал канцлер и вместе со стражниками пошел к генералу армии предать приказ Корнелиуса. Спустя полчаса с Дворцовой площади послышались пушечные залпы. Разразился страшный крик и гул. Король Корнелиус вышел на балкон и его лицо расплылось в отвратительной улыбке, вызванной тем, что оставшиеся в живых люди разбегаются, подобно муравьям. Вскоре Дворцовая площадь опустела и Корнелиус успокоился.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

ЗЕЛЕНЫЙ ДРАКОН

После того, как Вильям Грейвс узнал обо всех бесчинствах Корнелиуса, он незамедлительно принял решение помочь бедным жителям Золотой Земли и спасти их. Ведь Вильям был единственным человеком, кто имел право на трон. Да и королем он продолжал оставаться. Так что, как не крути, но выбора у Вильяма Грейвса было немного. За круглым столом в его замке сидели все, кто нашел его: тролль Лабби, Эмма, Мэри и Аврора. Все вели обсуждение, касающееся предстоящей войны, которой невозможно было избежать, ведь у Корнелиуса Грейвса имелась огромная и сильная армия. Всех, кроме Вильяма это пугало.

— Чего нам бояться? — самонадеянно спросил он. — Против нашей с Мэри магии не устоит не одна армия.

Вильям Грейвс вел себя, как только что появившийся на свет цыпленок, не успевший познать всю радость жизни.

— Да! — согласилась Эмма. — Против вашей с Мэри Джейн силой нельзя ничего поставить, однако вас могут убить из ружей или, не дай Бог, вообще стрельнуть в вас из пушек. Вы ведь не бессмертны.

— Так и есть. — согласилась Мэри Джейн. — Вдвоем мы точно ничего не сможем добиться.

— Драконы… — медленно проговорил тролль Лабби. — Вот кто поможет!

Аврора и Эмма разом побледнели. Вильям не выдал никакой реакции, потому что не боялся их, так как ничего не знал об этих таинственных созданиях. Но об их существовании ему было известно. А вот Мэри Джейн даже обрадовалась такой идее тролля, так как знала, на что способны эти внеземные создания.

— Каких еще драконов? — спросила Аврора. В глазах Эммы читался тот же вопрос.

— Как? Вы разве не знаете о них? — спросил Лабби. — Вот это да! Ведь они обитают на вершине Страха, и я думал, что все жители Золотой Земли о них знают.

— Спешу вас разочаровать! — сказала Эмма. — Но люди вообще о них не знают. Они даже не верят в их существование!

— Да… — протянул Лабби. — Долго же мы, однако, просидели в своей пещере, думая, что в Золотой Земле все нормально. А ведь было время, когда вершина Страха была самой известной среди прочих. Люди рассказывали друг другу о встрече с драконами, а потом, как им посчастливилось выжить, столкнувшись с ними лицом к лицу. А спасались они не без нашей помощи, разумеется. Эх, — вздохнул тролль — жаль, что сейчас не так! Очень жаль!

— А к чему вы вспомнили про драконов? — недоумевающе спросил Вильям.

— К чему? — возмущенным тоном переспросил тролль. — Да они необходимы нам в сражении. Если вы будете просто сражаться с помощью только своей силы, то вас могут убить, а если вы будете сидеть верхом на драконах, то вам ничего не сможет навредить. Ведь драконы защищены древнейшей магией. Она старше той, которой обладаете вы с Мэри. Но они всегда готовы помочь таким, как вы. Помню я случай…

— Так, хватит! — перебила Эмма. — Если предположить, что это правда и драконы существуют…

— Что значит предположить? — возмутился тролль. — Так и есть!

— Ладно! — согласилась Эмма. — Однако сейчас нет времени на разговоры. Нам дорога каждая минута.

— Тогда на вершину страха? — предложила Аврора.

— Незамедлительно! — согласился тролль Лабби, и все вышли из-за стола.

Аврора, Эмма, Мэри, Вильям и тролль Лабби отправились на соседнюю гору. Путь предстоял отнюдь не близкий. Путникам нужно было сначала спуститься по крутому склону вниз, а затем подняться наверх. На это должно было уйти несколько дней, что очень всех беспокоило. Но Вильям Грейвс не растерялся.

— Я предлагаю — сказал он, — перенести вас всех по воздуху!

— Как это? — спросила Аврора.

Вильяма поняли только Мэри Джейн и Лабби.

— Позволь, я полечу первым? — спросил тролль.

Вильям согласился. Он сделал странные и только ему с троллем понятные манипуляции рукой, и Лабби охватил сильный воздушный вихрь, и вот уже тролль находился на большой выемке среди скал на нужной горе. Аврора и Эмма не поверили своим глазам.

— Что ж, я иду после тролля! — сказала Мэри Джейн.

Снова Вильям использовал руки, Мэри охватил все тот же магический, но уже слегка по-мощнее, воздушный вихрь, и она оказалась рядом с троллем. Издали было видно, как они вдвоем машут рукой Эмме и Авроре, которые опасались лететь через пропасть таким своеобразным способом.

— Не бойтесь! — успокоил их Вильям. — Я все буду контролировать. Вы даже не успеете закричать..

— Ну… тогда я готова! — поколебавшись сказала Аврора, и через мгновение она была уже вместе с Мэри и троллем Лабби. На Северной вершине остались только Эмма и сам Вильям.

— Ну что, мама, — ты готова? — спросил Вильям.

Из глаз Эммы хлынули слезы.

— Ты называешь меня мамой после того, что случилось?

— Да! — спокойно ответил Вильям. — От всего, что произошло, ты не перестала быть моей матерью. Пусть и не самой идеальной.

Эмма кинулась в объятья к сыну.

— Нам пора! — сказал Вильям.

Он снова развел руками, и их обоих подхватил сильный воздушный поток и унес к вершине Страха. Теперь все опять были вместе.

— Можно продолжать путь! — сказала Мэри.

Услышав эти слова, Арора Эмма, Вильям и тролль Лаби развернулись и двинулись наверх по средней ширины горной тропе.

Сказать, что гора была ужасна на вид — это значит не сказать ничего. Серые острые скалы, торчащие по бокам дороги, из щелей вырывающийся пар и изредка попадающие под ноги колючие кусты. Воздух был неприятно горячим, отчего людям было трудно дышать.

Я конечно дико извиняюсь, — обратилась Аврора к троллю Лабби, — но вы уверены, что драконы не нанесут нам никакого вреда? Ведь, если верить древним текстам, эти создания способны изрыгать огонь,, сжигающий все на своем пути. Как вы хотите совладать с этими адскими животными.

— Я и не собираюсь! — ответил тролль. — Это сделает Вильям. Он подчинит их себе.

— Что? — не поверил ушам Вильям. — Вы хотите, чтобы я справился с драконами? Это невозможно.

До места, где обитают драконы оставалось чуть больше мили, однако до всех донесся слабый, но очень долгий по времени рев.

— Идемте обратно! — в панике закричал Вильям.

Рев донесся снова и на сей раз он стал немного громче.

— Чего ты боишься? — спросил Лабби. — ты ведь умеешь контролировать огонь. Увидев это, драконы тут же признают в тебе хозяина.

— Нет! — закричал Вильям. — Это не правда. Разворачиваемся!

Рев донесся снова и стал совсем оглушительным, а воздухе повис запах поленого дерева.

— Поздно! — сказал Лабби. — они учуяли нас. Теперь мы не можем повернуть. Они полетят за нами и рано или поздно, мы все превратимся… в угольки.

— Ты справишься! — прошептала Мэри Джейн на ухо Виляму.

Эти слова придали ему сил и уверенности. Путники дошли до края тропы и оказались возле огромной каменной скалы, за которой виднелось огромное пространство, на котором мало что было нетронутым огнем. Редкие стволы деревьев были обуглены, камни находились в саже и копоти. В небе кружились несколько огромных крылатых чудовищ, а остальные создания (их Аврора насчитала больше двадцати) сидели на земле.

На вид эти создания были страшнее, чем рев, который они издавали: огромное массивное тело, покрытое чешуей, гладкие крылья, из которых выпирали кости, голова была острой, к носу слегка заостренной, по обе стороны ото лба торчали острые кривые рога, а глаза сияли красным пламенем. Вильям вышел из-за скалы, за которой остались прятаться Эмма, Аврора, Мэри и тролль Лабби. Драконы заметили вышедшего человека и все, как один полетели в его сторону. Каждый из них открыл свою огромную пасть с тысячей острых зубов, и вот в сторону Вильяма летела огромная огненная стена. Но огонь не тронул его. Он охватил Вильяма Грейвса кольцом, и все пламя ударилось в каменную стену, оставив на ней огромный закопченный след. Драконы зависли в воздухе, больше не приближаясь к нему. Вскоре они расступились, явно ожидая кого-то. Через минуту в сторону Вильяма летел огромный дракон, сильно выделявшийся на фоне остальных. Он был не серый-белым со светлым брюхом, а, скорее, зеленовато-синим с черным брюхом, седой бородкой и мудрыми глазами. Его тело было раза в два, а то и втри длиннее тел всех остальных драконов, а хвост та развивался, что этот дракон был похож, скорее, на змею с крыльями. Он приземлился перед Вильямом, а остальные его сородичи сделали то же самое по краям от них, создав этим самым кольцо. Зеленый дракон пронзительно смотрел на Вильяма своими мудрыми глазами.

— Что тебе нужно, повелитель? — спросил дракон грубым, низким, и слегка хриповатым голосом.

Вильям был удивлен, что дракон к нему так обращается, однако он постарался скрыть все свои эмоции и спокойно вести разговор с мудрым внеземным созданием.

— Я хочу, чтобы вы помогли мне спасти людей в Золотой Земле!

— В Золотой Земле… — прохрипел дракон. — Как долго я не видел этих людей… и они видать забыли о нашем существовании. Да и вообще, о многом они забыли…

— Это так! — согласился Вильям, — но теперь они в ужасном положении. Новый король творит бесчинства, и все люди страдают!

— За все в этой жизни приходится расплачиваться… А за забвение в первую очередь.

— Они отправились за мной, чтобы я помог им. — Вильям указал на Эмму и Аврору.

— Неужели… сначала они хотели убить тебя!

— Меня хотели убить не они, а другие люди. А откуда вам вообще об этом известно? — удивился Вильям.

— Нам известно куда больше, чем простым смертным. Так почему ты хочешь помочь тем, кто хотел тебя погубить, тем, кто изгнал тебя.

— Неправда! — возмутился Вильям. — Я ушел сам! Не хотел, чтобы из-за меня пострадали невиновные.

— Выходит, тебе не безразличны все те люди, что живут в королевстве? — заметил зеленый дракон.

— Так и есть! — подтвердил Вильям.

— Хм… получается, ты и есть истинный правитель. Ведь именно он думает о людях и о королевстве, а не о себе и о своих корыстных целях, как Корнелиус Грейвс.

Вильям опять был удивлен прозорливости зеленого дракона, но опять успел спрятать свое удивление подальше.

— Кроме твоей матери и Авроры, еще кто-то пришел с тобой ко мне? — спросил дракон.

— Да. — ответил Вильям. — Здесь со мной еще тролль Лабби, который помог мне обуздать мою силу и моя тетя — Мэри Джейн.

— Выходите все! — приказал зеленый дракон. — Вас никто не посмеет тронуть.

Из-за скалы вышли Эмма, Аврора, Мэри Джейн и Лабби. Взгляд дракона тут же упал на Мэри.

— Ты ведь тоже не такая, как остальные. — заметил он.

Мэри подтвердила слова зеленого дракона.

— Поможешь нам в битве!

Стало понятно, что дракон готов помочь Вильяму в его затее.

— Хорошо! — согласилась Мэри Джейн. — Я сделаю все, что в моих силах.

Ты… — дракон обратился к Авроре. — Ведь из-за тебя в Золотой Земле сейчас твориться такое безобразие!

Аврора опустила голова.

— Да! Из-за меня! Простите, простите меня! Только не наказывайте…

— Ты уже несешь свой крест! — сказал дракон. — Страдания за любимого отца — самое, что ни на есть суровое наказание.

— Да! — отозвалась Аврора. — Вы правы. Но я хочу спасти его!

— Если ты покажешь нам свою преданность в битвах, ты сможешь его спасти. — сказал дракон. — Вы, Эмма Грейвс. — та побледнела. — Я рад, что вы выбрали истинно верную сторону!

После этих слов лицо Эммы залилось краской.

— Да! Я знаю! — сказала Эмма. — Однако нет мне прощения из-за того, что я сразу не выдала Корнелиуса. Мне нужно было в тот же день обо всем рассказать доверенным людям короля Эдуарда. Но я была ослеплена той близостью власти, которая маячила перед самым моим носом. А еще… — Эмма замялась. — Еще…

Она не успела договорить, как зеленый дракон опередил ее мысли и сказал то, что сама Эмма хотела только что произнести.

— Любовь порой ослепляет. Когда любишь человека, ты стараешься не замечать его недостатки… Поэтому ты и не смогла сразу признаться во всем… Однако, — заметил дракон — какое-то чувство оказалось сильнее любви к Корнелиусу.

— Я не думаю, что в то время у меня оставалась любовь к Корнелиусу. Однако она перешла к людям, страдающим от его правления, и к сыну Вильяму!

Дракон радостно улыбнулся Эмме, а затем повернулся к троллю Лабби

— Лабби… Давненько мы не виделись!

— Да. — подтвердил тролль

— Так, значит, это ты помог Вильяму совладать с силой, которой он обладает?

— Да! — снова отозвался тролль.

— Благодарю тебя, что помог ему. Иначе, ему бы пришлось трудно!

После этих слов зеленый дракон замолчал и принял задумчивое положение. Пробыв в таком состоянии несколько минут, что не могло не напрячь людей, он снова обратился ко всем.

— Я понимаю, вы надеетесь на нашу силу и магию Вильяма Грейвса с Мэри Джейн, однако я боюсь, что всего этого может быть недостаточно. Я знаю, сколько сил будет задействовано в этой битве. Мне привиделось, что там будет мощное наземное оружие: пушки, ружья со штыками. Мы не сможем одолеть его. Драконы не опустятся так низко, потому что потом им будет очень трудно взлететь. Так что, я полагаю, без еще кое-кого мы не справимся.

Дракон в надежде посмотрел на Лабби. Тот будто бы понял, что ему хотят сказать и ответил.

— Я согласен привести горных троллей. Но они настолько глупы, что пользы от них будет не так уж и много.

— Ошибаешься! — возразил дракон. — Эти исполины легко разнесут в щепки все наземное оружие короля Корнелиуса. А больше от них ничего и не требуется!

Лабби согласился с драконом. Но эта идея не вызвала у него бурного восторга. Дело было в том, что горные и пещерные тролли были в какой-то степени родней. Вот только они давно не общались между собой. Пещерные тролли были гораздо умнее, им были открыты, хоть и самую малость, некоторые области магии, например, лечение людей или управление погодой. А вот горные тролли отличались только грубой силой. Они были глупы, в сравнении не только с собратьями, но и другими существами. Жили они примитивно и не умели маскироваться. Поэтому им пришлось забраться в Тенистые горы, где они стали обитать, чтобы не быть обнаруженными никем посторонним.

— Что ж, — отозвался Зеленый дракон. — если все решилось, то я буду рад вам сообщить, что мы согласны! Но нам, да и вам, думается, необходимо время на подготовку. А когда придет время, я сам приведу свой народ в битву! Можете не сомневаться!

Драконы бурно загоготали и отправились в свои гигантские гнезда для сна. Зеленый дракон скрылся в огромной черной пещере, которая находилась дальше всех гнездовий и была надежно защищена.

Встреча с драконами была окончена, и все отправились в обратный путь по той же извилистой крутой тропе, по бокам которой росли все те же колючие кусты, цепляющиеся за низ одежды. Каково же было удивление Авроры, Эммы, Мэри Джейн и Вильяма, когда они увидели кучера, стоявшего недалеко от того места, откуда начиналось восхождение к драконам. Все были в ярости от трусости этого человека. Однако никто не выдал своих эмоций, а Эмма спросила.

— И что же вы здесь делаете?

— Я… — замялся кучер. — я хотел вам помочь.

— Вы сбежали, как последний трус! — не выдержала Мэри джейн.

— Не вини его! — возразил Лабби. — На самом деле магия Вильяма могла навредить ему. Ведь кучер простой человек, и никак не может за себя постоять!

— Ну так и мы обычные! — возразили почти хором Эмма и Аврора, которые были явно возмущены таким снисходительным отношением тролля к кучеру.

— Вы отправились в путешествие по доброй воле. Вас никто не заставлял. А ему просто приказали вас везти.

Эмма и Аврора смолкли.

— Как ваше имя? — спросила Мэри Джейн.

— Джон Вилльс. — ответил кучер.

— Надеюсь теперь вы не сбежите в самый нужный момент? — поинтересовалась Аврора.

— Нет! — твердо сказал мистер Вилльс. — Я ясно понял, что тоже хочу свержения короля Корнелиуса. И, что не мало важно, я хочу быть причастен к этому.

— Все люди Золотой Земли будут причастны к свержению Корнелиуса. — сказал Лабби. — Я не думаю, что в королевстве есть кто-то не желающий его свержения.

— Канцлер! — перебила Эмма. — Он точно за Корнелиуса.

— Я имею ввиду простых людей, тех, кто больше всего страдает от действий этого короля.

Эмма замолчала.

— Что ж, — сказала Аврора. — мы рады принять вас в наши стройные ряды! Джон Вилльс обрадовался, и все продолжили путь.

Аврора, Эмма, Мэри, Вильям, кучер, которого они взяли с собой и тролль Лабби спустились к месту, откуда уже было видно Северную Вершину, и Вильям, тем же способом, что использовал в первый раз переправил всех туда, прямо к своему замку. Там их дожидались тролли, которым было очень любопытно узнать, получилось ли завербовать драконов, или же нет. Лабби рассказал им, что все в порядке, и уже скоро начнется война и Корнелиуса свергнут с трона Золотой Земли.

Вечером все поужинали и легли спать, набираться сил перед завтрашним тяжелым днем.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

ПОДГОТОВКА К ВОЙНЕ

На утро раньше всех проснулся Лабби. Ему было необходимо отправиться в самые дальние вершины, чтобы отыскать горных троллей и завербовать на сторону Вильяма Грейвса. В то время солнце осветило только самые верхушки скал, а все остальное пространство было погружено в предрассветные ласки солнца. Тролль решил никого не будить и оставил на столе свиток пергамента, на котором было написано:

«Не беспокойтесь, милые друзья. Я отправляюсь на поиски горных троллей. За мной идти не надо, ибо я справлюсь сам. Обещаю вернуться как можно скорее. Надеюсь, что время моего отсутствия не пройдет даром. Всего наилучшего. Лабби».

После написания записки тролль вышел из замка и отправился по аллее пробуждать своих собратьев, спавших, к слову сказать, очень крепко. Но Лабби знал секрет, как быстро разбудит их. Он три раза постучал по макушке одного из троллей, тот взвизгнул от неожиданности, и тут же пробудились все остальные.

— Мы идем за горными троллями! — твердо сказал Лабби.

Остальные тролли согласились и последовали за своим вожаком.

После Лабби проснулись и Аврора с Эммой, за ними Вильям Грейвс и мистер Вилльс, и лишь Мэри Джейн встала с постели только тогда, когда солнце поднялось высоко и своими лучами заполнило ее спальню так, что спать уже было невозможно. Все собрались за столом завтракать и обсуждать предстоящие действия.

— Я полагаю, ваше высочество, — обратилась Аврора, вкушая прекрасные блинчики с клубничным джемом, к Эмме, которая в это время делала то же самое. — вам нужно обучиться базовым навыкам военного дела!

— Мне? — удивилась Эмма.

— Да! Именно вам! — подтвердила Аврора. — Ведь у вас нет такой силы, какая имеется у Вильяма и Мэри Джейн. Вы не сможете за себя постоять, если не научитесь хотя бы фехтованию на шпагах. Это будет полезно в рукопашном бою.

Эмма согласилась.

— А вы? — обратилась Мэри к мистеру Вилльсу. — Что вы будете делать?

— Я? — переспросил тот.

— Да!

— Я смогу сразиться на шпагах! В детстве меня обучал фехтованию мой отец. И я ничего не забыл даже за столь длительное время!

— Все очень хорошо! — сказал Вильям. — Однако где вы возьмете шпаги. Или вы привезли их с собой?

Аврора и Эмма задумались.

— Не беда! — вмешался Джон Вилльс. — Я готов помочь вам их изготовить! Помнится, мой отец прекрасно ковал орудия, и я кое-чему у него научился! Только вот где нам взять металл и огонь.

— С огнем проблем не будет, так ведь, Вильям? — спросила Мэри.

— Да! — ответил он.

— А как быть с металлом? — спросила Аврора.

Все опять задумались.

— Металл образуется в земле так? — спросил Вильям.

— Да! — сказала Аврора. — Железную руду добывают в Стонвелле в глубоких шахтах, а потом выплавляют из нее железо.

— В таком случае, я просто его достану!

— А ты справишься? — насторожилась Мэри Джейн.

— Конечно! Как по-твоему я построил этот замок? Просто из камней? — Вильям усмехнулся.

— Хорошо! — подытожила Аврора. — Значит после завтрака нам нужно будет две шпаги для тренировки, не очень острые, чтобы, не дай бог, Эмма не поранилась.

Вильям кивнул, и все продолжили завтракать, тихо постукивая приборами по своим тарелкам. Атмосфера в комнате была уютная, но и напряженная. Всех терзали мысли о грядущей войне. А после того, что рассказал зеленый дракон о своих видениях, Эмма и вовсе стала откровенно боятся грядущего. И это беспокойство было видно на ее лице. Глаза нервно бегали, останавливаясь то на Вильяме с Мэри, то на Авроре, то вообще перекатываясь смотрели на пламя в камине, которое мирно полыхало. Этот страх тревожил не только саму Эмму. Аврора тоже волновалась за нее, так как не знала, хватит ли Эмме стойкости продержаться в битве и выйти победителем вместе с остальными. Или же она все же в самый момент переметнется к Корнелиусу, и тогда, возможно, ничего не получится.

Завтрак кончился, и Вильям Грейвс вместе с мистером Вилльсом отправился в сторону от своего замка, чтобы спокойно, не боясь за жизнь остальных людей, заняться добычей нужного им всем материала. Джон Вилльс принес с собой несколько емкостей для руды и металла, из которого в последствие он хотел изготовить оружие для Эммы и Авроры.

— Что вы собираетесь делать? — настороженно спросил мистер Вилльс.

— Ничего обычного, уверяю вас. — спокойно сказал Вильям. — Вам лучше отойти немного, чтобы ничего не случилось.

Джон Вилльс послушно выполнил то, о чем попросил его Вильям.

Минуту спустя, юный маг раскинул свои руки так широко, как только мог и… земля разверзлась, и из глубины вырвалась огромная масса непонятно чего. Вскоре все, что было лишнее отправилось назад. В воздухе осталось висеть что-то весьма непонятное, похожее на огромный камень, только блестящий. Еще мгновение, и этот самый камень охватило адское желто-красное пламя, и вот раскаленная жидкость наполнила емкости, приготовленные мистером Вилльсом. Тот стоял, не шевелясь и не издавая ни звука. Казалось, он даже не дышал. Вильям подошел к нему.

— Что с вами, сэр? — спросил он.

— А… что-что? — переспросил мистер Вилльс, будто бы его только что разбудили.

Вы в порядке? — снова обратился Вильям.

— Да. — сказал мистер Вилльс. — Я просто не ожидал, что именно вы сделаете.

— Это еще не все, на что я способен. Будьте уверены, что вы увидите еще много всякого необычного

Джон Вилльс устало посмотрел на Вильяма. Поняв, что тот не шутит, и что ему еще не раз придется столкнуться с необъяснимыми явлениями, мистер Вилльс подошел к емкостям с расплавленным железом.

— Этого должно хватить! — проговорил он. — Теперь нам нужно изготовить средней толщины пластины размера, который подойдет для Эммы и Авроры. Думаю, мы сделаем их не сильно длинными. Только вот как бы нам сделать эти пластины?… — мистер Вилльс задумался.

Однако через минуту Вильям выдолбил в близлежащем огромном камне несколько прорезей, достаточных для того, чтобы сделать нужные заготовки. Увидев это, мистер Вилльс обрадовался и тут же кинулся разливать содержимое емкостей по прорезям.

— Теперь им осталось остыть. — сказал мистер вилльс. — После чего я приступлю к ковке.

— Хорошо! — отозвался Вильям Грейвс. — Больше вам ничего не нужно?

— Точно! — опомнился мистер Вилльс. — Как я мог забыть! Мне нужен горн, чтобы снова накалить наши заготовки и начать их ковать!

— Вильям задумался. Спустя еще одну минуту, он ударил руками по огромной скале, из которой получился прекрасный горн, где спокойно можно было раскалить заготовку. Рядом с только что появившемся горном стоял камень поменьше с очень плоской поверхностью. Там предполагалось ковать саму шпагу. То, чем ковать, также нашлось очень быстро. Вильям нашел небольшой камень и придал ему прямоугольную форму, а мистер Вилльс нашел прекрасную рукоять. Инструмент для ковки был сделан.

Весь процесс изготовления оружия занял остаток дня. Однако результат получился весьма удовлетворительным. Шпаги были острыми, их рукояти были очень удобны для женской руки, и когда Аврора увидела эти шпаги, в ее глазах читались восторг и благодарность мастеру. Она выразила его, и все пошли обратно в замок к Вильяму ужинать и ложиться спать. С завтрашнего дня Аврора планировала начать обучение Эммы.

Настала ночь. Звезды таинственно мерцали на небесной глади, неомраченной ни одним облаком. Вильям стоял на балконе и смотрел куда-то вдаль в то время, когда Эмма, Аврора, Мэри и мистер Вилльс давно уже спали и набирались сил. Вильям Грейвс очень любил стоять и помногу наблюдать за тем, как с течением времени звезды меняют свое положение. Он делал это, когда еще был совсем ребенком, жил во дворце вместе Эммой и Корнелиусом. Вильям забирался в Астрономическую башню и с помощью телескопа наблюдал за звездами, за луной. Теперь же, когда телескопа не было под рукой, он просто наблюдал за миллионами мерцающих точек, которые так сильно успокаивали его. И это было единственное, что помогало коротать время в одиночестве. И даже сейчас, когда перед Вильямом исчезла проблема одиночества и непонимания, он не мог не посмотреть на далекие небесные светила.

Так же, как и всегда, Вильям Грейвс стоял на балконе и, не отрываясь ни на минуту, смотрел на небо. Он был спокоен как никогда. Но вдруг его голову заполнило какое-видение. Он закрыл глаза и как будто растворился в реальности, появившись где-то далеко от своего замка. Однако для Вильяма не составило никакого труда определить, что он находится возле королевского дворца Золотой Земли. Вокруг него кипела битва. Люди, кто чем мог, с трудом отбивались от заключенных в доспехи солдат, вооруженных мечами и кинжалами. Везде слышались крики страха, ужаса, безысходности. Все они были настолько неприятными для Вильяма, что он хотел закрыть уши. Вот только сделать этого он не успел. До него донесся знакомый вопль. Это кричала Эмма. Она что было сил отбивалась от короля Корнелиуса, но силы были явно неравны. Корнелиус побеждал в поединке, и то, что с ним билась его жена, его никак не останавливало. Немного в стороне то же самое происходило и с Авророй. Она билась с каким-то незнакомым, но явно приближенным к королю человеком. Девушка держалась стойко, но не нападала, а только защищалась. Сказывалась военная подготовка, и Аврора держалась на ногах. Чего нельзя было сказать об Эмме. Муж повалил ее на землю и занес огромную шпагу над ее головой. Еще миг и… Вильям открыл глаза и обнаружил, что находится в полусидячем положении, опираясь на мраморные перила балкона.

— Что это было? — подумал он. — Неужели это то, что будет происходить с нами совсем в скором времени?

На секунду Вильям снова погрузился в свое видение, но так же быстро и вышел из него.

— Это точно правда! — опять подумал он. — Но как же я смогу помочь? Если наслать магический ветер, или Мэри напустит воду, или снова я разожгу свое пламя, могут пострадать невинные люди. А главное, я подвергну опасности Аврору и мать. Как же быть?..

Со всеми этими мыслями Вильям пробыл на балконе до глубокой ночи, пока в голову не пришла единственная верная мысль: «Я должен научиться фехтованию у Авроры. Только так я смогу помочь ей самой и матери».

Одержимый одной только этой мыслью Вильям отправился к тому месту, где весь день ковал шпаги мистер Вилльс. Он хотел выковать для себя еще одну, однако когда Вильям туда пришел и осветил пространство вокруг, он обнаружил, что помимо шпаг, предназначавшихся для Эммы и Авроры, рядом лежала еще она с более широким клинком и рукоятью.

— Вероятно, мистер Вилльс сковал запасную… — подумал Вильям.

Он решил ничего не трогать и подождать до утра. Вильям пошел в замок и, уже с трудом передвигая ноги от огромнейшей усталости, зашел в свою спальню и лег на кровать. Как только его веки сомкнулись, он погрузился в глубокий и сладкий сон.

На утро все опять сидели и завтракали за столом. Теперь вместо блинчиков с клубничным джемом были вкусные горячие сырники. Старательно испеченные Эммой из творога, взятого из дворца. Все надеялись, что тролль Лабби вернется, однако этого не произошло. Пока еще не было известно ни о том, через сколько тот вернется, ни о том, получится ли у него переманить горных троллей на сторону Вильяма Грейвса. Однако никто не хотел придаваться долгим размышлениям. И после умеренно спешного завтрака Эмма вместе с Авророй вышли из замка и отправились в удобное место, где можно было спокойно заняться тренировкой фехтования. Оно находилось неподалеку от замка Вильяма.

Немного спустившись по пологому слону Северной вершины, Эмма и Аврора оказались на ровной площадке, окруженной деревьями и кустарниками, подобно природному забору, где можно было начать обучение. Надо признать, что Авроре предстояла не самая простая задача. Ей было необходимо обучить фехтованию женщину, которая до этого дня, возможно, даже не знала, что это такое, за максимально маленький период времени.

— Для начала, ваше высочество, вам необходимо научиться правильно держать шпагу. — сказала Аврора. — Просуньте четыре пальца через рукоять и сожмите шпагу в крепкий кулак.

Эмма послушно выполнила, что ей было сказано. Поначалу ей показалось, что шпага немного тяжеловата, однако вскоре она привыкла и стала чувствовать себя вместе с ней одним целым.

— Теперь следующее… — начала Аврора, но окрик Вильяма не дал ей закончить то, что она хотела сказать.

— Подождите! Я с вами буду тренироваться!

— Зачем? — удивилась Эмма. — Ведь вы с Мэри Джейн можете кое-что получше!

Вильям замялся.

— Да, но я боюсь, что, если вы попадете в безвыходную ситуацию, я не смогу применить силу, чтобы вас спасти, ибо это может вам навредить.

— Хм… я об этом как-то и не подумала! — рассеяно сказала Аврора. — А Мэри Джейн тогда почему не пришла?

— Тетя думает, что ее сила никому не навредит. — сказал Вильям. — Но я знаю себя, и поэтому хочу научиться сражаться как обычный человек, чтобы, не дай бог, не навредить своим союзникам.

— Верно! — согласилась Эмма. — Ты прав! А шпага у тебя есть? — спросила она.

— Да! — ответил Вильям и показал свое оружие.

— Что ж, — сказала Аврора — нам пора продолжать. Я предлагаю, чтобы вы тренировались друг на друге. А потом, когда осилите базовые движения, я буду учить вас кое-чему посложнее.

Вильям Грейвс и Эмма согласились на такое предложение Авроры и стали отрабатывать базовые движения, которые девушка очень тщательно им показала. В таком духе они продолжали до полудня, пока не пришло время обеда, и все трое отправились в замок.

В это время у кухонной плиты орудовала Мэри Джейн. Ее еда оказалась не такой вкусной, как у Эммы, но из-за того, что Эмма, Аврора и Вильям были весьма голодны, времени разбираться во вкусовых качествах не было. Они быстро пообедали и отправились дальше практиковаться в фехтовании.

Остаток времени до наступления ночи Аврора решила посвятить закреплению тех базовых движений, которые должны выполняться каждым человеком, сражающемся на шпагах. Вечером, когда уже совсем стемнело, Аврора, Эмма и Вильям вернулись в замок, надеясь, что тролль Лабби вернулся и принес им радостные новости. Однако тролля по-прежнему не было, и после легкого ужина все отправились спать.

В течение следующих двух дней происходило практически все то же самое. Тролль Лабби, которого все с огромной надеждой ждали, так и не появлялся. Аврора продолжала тренировать Эмму и Вильяма. Она показала им еще немного из ее арсенала: пару переходов и неожиданных ударов со спины. Эмма и Вильям послушно выполняли то, что им говорила Аврора.

Вскоре Аврора решила, что пора Вильяму потренироваться вместе с ней. Он уже довольно хорошо овладел своей шпагой, слившись с ней в единый механизм.

— Я хочу попробовать встать с тобой! — предложила Аврора.

— Я согласен! — ответил Вильям.

Они встали в центр площадки, а Эмма отошла в сторону, чтобы не мешать и лучше видеть, как Вильям владеет оружием, ибо у нее это пока что получалось с трудом.

Аврора и Вильям достали шпаги. Девушка занесла ее над головой Вильяма, однако тот умело блокировал удар и шпаги обоих бойцов издали звенящий звук. Эмма вздрогнула.

— Не бойтесь! — сказала Аврора, заметив реакцию королевы. — Так и должно быть!

Следующий ход был Вильма. Он то же занес шпагу, однако немного иным образом, так, что Авроре пришлось изловчиться и, развернувшись блокировать удар. Начался поединок. Шпаги обоих бойцов соприкасались и звенели, дрожали в руках. Однако это ни в коем разе не останавливало ни Аврору, ни Вильяма. Глаза девушки уже полыхали азартным огнем. То же было и в глазах Вильяма. Казалось, они уже забыли, что здесь присутствует еще и Эмма. Это была настоящая схватка двух бойцов. Главенствующее положение менялось: его занимали то Аврора, то Вильям. Когда шпаги скрещивались, глаза авроры на миг останавливались на Вильяме. И он что-то чувствовал от этого взгляда. Какая-то ниточка дергалась в его душе, и у него появлялось какое-то странное ощущение. Какое-то непонятное покалывание в груди. Этот взгляд Авроры стал прожигать Вильяма все больше и больше, и он чувствовал его влияние на себе. Держать бой становилось все труднее. И в конце концов заостренный конец шпаги Авроры оказался у самой груди Вильяма. Он обидчиво смотрел на Аврору, а она улыбалась.

— Ты молодец! — радостно сказала она. — Я не ожидала такого от тебя!

Похвала Авроры прозвучала для Вильяма как самая прекрасная песня. Он смотрел на нее и не отрывал взгляда. В это время к нему подоспела Эмма и начала выражать свое восхищение такой технике боя, которую продемонстрировал ее сын.

— Я думаю, что более полезно вам будет потренироваться вместе с сыном, ваше высочество! — заметила Аврора.

Услышав это, Вильям заметно расстроился. Он хотел продолжить занятие вместе с Авророй.

— А ты уверена, что это правильное решение? — спросил он.

— Да! — твердо ответила Аврора. — Тебе будет полезно упражняться, а Эмма будет учиться с тобой.

Вильям до последнего не хотел соглашаться с этим, однако под строгим нравом Авроры у него не оставалось выбора, и он встал вместе с матерью. Таким образом занятия продолжились до конца.

За ужином Вильям и Аврора старались не смотреть друг на друга. Однако это им с трудом удавалось. Выглядело это очень неловко, и это заметили Эмма, Мэри Джейн и мистер Вилльс. Они то и дело переглядывались, будто взглядом говоря что-то.

После ужина все разошлись по комнатам. А Вильям вышел на свой балкон и снова стал смотреть на небо, тщательно разглядывая каждую звездочку.

Так продолжалось только несколько минут, пока Вильям не почувствовал, что сзади него кто-то есть. Он обернулся. За ним стояла Аврора. Для Вильяма она показалась просто прекрасной. Впервые распущенные волосы спокойно колыхались на ветру, и даже теплый плед, накинутый на девушку, не испортил ее милого и прелестного вида.

— Как же они прекрасны… — шепотом произнесла Аврора, обводя рукой небосклон.

— Да… — протянул Вильям.

Аврора подошла и встала рядом с ним, положив руки, так же, как и Вильям, на мраморные перила.

— Ты прекрасно сражаешься! — сказала она.

Вильям одновременно и побледнел, и покраснел.

— Это благодаря тебе! — признался он. — Ведь это ты учишь меня и маму.

— Да! — согласилась Аврора. — Но у тебя получается просто прекрасно. А как ты был хорош в поединке…

Вильям стал краснеть сильнее.

— Я… — начал Вильям. — я не знаю. Но когда я увидел тебя, когда мы стали сражаться… мои руки сами стали двигаться…

Аврора презрительно хмыкнула.

— Ну конечно!

Затем воцарилась тишина, и они остались вдвоем, в компании миллиона звезд, мерцающих как-то по-особенному в эту ночь.

— Знаешь, — нарушил спокойствие Вильям — ведь это ты первой пробралась сюда не испугавшись той опасности, которая висела над всеми.

— Да? — Аврора сделала вид, что очень сильно удивлена. — А я и не заметила. Просто хотела поговорить с тобой.

— И это желание было сильнее страха перед неизвестным? — перебил Вильям.

— Возможно! — ехидно предположила Аврора.

— Я не думаю, что это правда.

Аврора занервничала.

— Так в чем же причина такого рвения? Ты так усердно готовишь и меня, и мать к бою, сама ни на минуту не присядешь отдохнуть. Что же все-таки движет твоими намерениями. Неужели, так же, как и все, ты считаешь, что я смогу одолеть короля Корнелиуса?

— А разве нет? — удивилась Аврора.

Вильям задумался.

— Я не уверен, что то, каким способом я одержу победу над ним, не причинит вреда другим.

— И это тоже возможно! — согласилась Аврора. — Однако, я полагаю, что люди не станут лезть в самое пекло, когда увидят всю твою силу в действии.

— Ты правда так считаешь?

— Я уверена!

Вновь воцарилась тишина, которая создавала приятную милую обстановку. Звезды все так же таинственно мерцали, будто подмигивая Вильяму и Авроре.

— Ты был прекрасен в сегодняшнем бою! — неожиданно для самой себя сказала Аврора.

— Ты серьезно? — не веря своим ушам спросил Вильям.

— Абсолютно! — подтвердила Аврора. — И не только в бою ты был прекрасен…

— А где же еще?

Аврора замялась. Ей было тяжело говорить. В горле будто бы застрял огромный ком чего-то непонятного таким образом, что Аврора не могла сказать ни слова.

— Везде… — с трудом выговорила она. Это звучало так, как будто Аврора переходит пропасть. — Везде и всегда… — прошептала она.

— Я не знаю… — теперь мямлил Вильям Грейвс. — У меня складывалось такое же чувство, как только ты появилась в замке. Я не могу передать этого. Меня что-то прожгло внутри.

Глаза Авроры заслезились.

— Неужели это правда?

— Да! Это чувство… оно несравнимо ни с чем другим. Его невозможно описать… ради этого я так старательно бился. Хотел, чтобы ты заметила меня!

— Но Вильям, я заметила тебя в первый день нашего знакомства. Зачем было еще и учиться владению шпагой?

— Я… я не уверен, что ты поверишь… — в это время внутри Вильяма одновременно появились и перемешались две мысли: «Рассказать ли ей о своем видении?… или она посчитает меня ненормальным и не захочет общаться со мной?» — Видишь, ли, недавно мне приснился странный сон. В нем я четко видел, как Корнелиус хочет убить мою мать, а она не может противостоять ему, так как ее сила явно уступает силе Корнелиуса. И магию я использовать не могу, ибо это опасно для нее. Вот я и хочу быть готовым ко всему!

— Я поняла тебя! — сказала Аврора. — Будь уверен, что я научу тебя всему, что знаю!

— Я благодарен тебе, Аврора.

Снова тишина. Снова мерцание звезд. Снова свет луны. Аврора положила голову на плечо к Вильму и в таком положении они просидели достаточно долго. Эти двое будто не ощущали холода. Их согревало что-то изнутри. Это что-то нельзя было увидеть, услышать, только почувствовать. Только далеко за полночь, Вильям и Аврора смогли покинуть общество друг друга и отправились спать.

Вильяму Грейвсу, когда он заснул, стало сниться опять нечто странное. Только теперь он совершенно не понимал, где он находится. Вокруг все горело ослепительно белым светом. Вильяму даже не было ясно, стоит он, или же повис в воздухе. Вдруг из этого сияния стали просматриваться черты человека, бесшумно приближающегося к нему.

— Вильям… — послышался тихий, но отчетливый голос. — Вильям… — голос становился громче.

— Кто вы? Где я? — испуганно спросил Вильям.

— Ты во сне, Вильям. — ответил человек, который вплотную приблизился. Он был одет в полностью белые одежды, развивающиеся при полном отсутствии ветра. Голову опоясывали густые седые волосы и длинная борода, свисающая ниже груди. — А я…

— Король Эдуард? — в изумлении перебил Вильям.

Старик кивнул.

— Я рад, — сказал он, — что ты хочешь одолеть Корнелиуса. Давно пора спасти его.

— Спасти? — удивился Вильям.

— Да! — ответил старик.

— От чего же?

— От самого себя! Разве ты не видишь, что творит Корнелиус. Мне жаль его. Ведь я помню, какой он был в детстве: милый добрый мальчик. Но посмотри, что сделала с ним власть. Он превратился в чудовище. И ты спасешь его.

— Как?

— Любым способом! Только чтобы он остался жив.

— Я боюсь, что моя сила…

— Не бойся, и тогда все получится. Не забывай, он твой отец. И ты должен уважать его.

— Он мне не отец! — возмутился Вильям.

— Нет, ты не прав. Он тебя воспитывал, пока не оказался здесь. И любил он тебя так же сильно, как сейчас любит власть. Разве не так?

Вильяму стало стыдно, так как слова короля Эдуарда оказались правдой.

— Я согласен! Я постараюсь одолеть его не причинив ему вреда!

— Славно! — радостно ответил старик. — Тогда мне больше нечего делать. Прощай.

— Нет-нет, стойте! — закричал Вильям начавшему удаляться силуэту короля Эдуарда. — Как же мне не причинить ему вреда.

— Любовь поможет тебе! Благо ты знаешь, что это такое…

Фигура короля Эдуарда удалилась в неизвестность. Вильям Грейвс проснулся от ярких солнечных лучей, пробивающихся сквозь оконное стекло к нему в постель.



***



После галлюцинаций, которые посетили короля Корнелиуса, он стал вести себя немного странно: мало общаться с прислугой и приближенными к нему людьми (даже канцлер теперь не удостаивался аудиенций), гулял в одиночестве по аллее, рано уходил в свои покои и практически не появлялся на людях, хотя в Золотой Земле все короли любили выходить на балкон и радостно, с любовью, приветствовать свой народ. Так люди понимали, что королям на них не все равно, а короли, в свою очередь, видели реакцию народа и понимали, что все в их королевстве хорошо и что они все делают правильно.

Корнелиус же совершенно не занимался политикой. Ему было плевать на людей. Он лишь выполнял платежку долгов Стонвеллу, которую обещал лично королю Георгу. Конечно же, Корнелиус не был доволен такими действиями, но делать ему было нечего, ибо в противном случае, против него самого пойдут его же солдаты. Точнее, солдаты Стонвелла, которых он теперь считал своими. В общем, у короля Корнелиуса было столько, на его взгляд, важных проблем, что до простых людей ему попросту не было никакого дела.

В тот день Его Величество, впервые за неделю, вошел в тронный зал и, поудобнее усевшись, был готов к принятию важного гостя, о котором ему доложили еще вчера. На визит к королю записался новый генерал. Его назначили сразу после отстранения Авроры. Когда Корнелиус был готов, дворецкий отворил массивные двери из темного дуба, и в зал вошел статный мужчина на вид тридцати лет. Он был высок и худощав, лицо его украшали тонкие, но аккуратно закрученные усы, глазами он активно озирался по сторонам, так как их носитель не переставал восхищаться таким роскошным убранством королевского дворца.

— Ваше Величество! — обратился с поклоном генерал.

Корнелиус занял удобное положение, поправил свою корону, так как она съехала немного на бок.

— Я вас слушаю. — лениво произнес король.

— Солдаты, Ваше Величество, недовольны жалованьем, которое вы им платите. Они хотят большего.

— Что?! — возмутился Корнелиус. — Да как вы смеете? Я и так плачу вам в два раза больше, чем должен был платить, согласно договору с королем Георгом.

— Это так, — нагло ответил генерал — однако вы ведь не хотите, чтобы армия подняла бунт против вас?

— Нет! — прошипел король Корнелиус. — Я согласен на ваши условия!

— Чудно! — довольно сказал генерал и, учтиво поклонившись, вышел.

Король, полный ярости и ненависти, стал нервно расхаживать по тронному залу.

— Корнелиус… — послышался вдруг уже знакомый тихий голос. — Война близко! Пока не поздно, опомнись… покинь это место добровольно…

— Не смей являться сюда! — закричал Корнелиус, размахивая руками.

— Я лишь хочу предупредить тебя, сынок. В войне погибнут люди. Разве ты хочешь стать причиной их смерти. Вильям обладает неведанной силой. Он точно одолеет тебя.

— Он не посмеет поднять руку на отца! — усмехнулся Корнелиус.

— На отца, конечно же нет, а вот на солдат, которые защищают тебя? Они падут смертью храбрых, но готов ли ты на это смотреть?

— Мне плевать на все! Я ни за что не покину трон!

— Жаль… — голос смолк, а Корнелиус с удивлением обнаружил, что за ним наблюдает канцлер.

— С вами опять случилось плохое? — учтиво спросил он.

На миг Корнелиусу захотелось кинуть в него чем-нибудь. Но под рукой ничего не оказалось, и вся ярость ушла куда-то в чертоги его души.

— Нет. — тихо и спокойно ответил король. — Все хорошо.

— Я рад! — отозвался канцлер. — Мы к вам вот с какими новостями.

— Кто это мы? — поинтересовался Корнелиус.

— Мы с мистером Агнессом. — ответил канцлер.

Мистер Агнесс являлся географом при дворе короля. В его обязанности входил поиск нового прохода в Стонвелл, после того, как прежний был завален.

В тронный зал зашел человек в длинном парике, очках-половинках, и длинном темно-изумрудном кафтане. Он отвесил поклон и показал королю Корнелиусу карту.

— Я нашел новый путь в Стонвелл! — гордо сказал географ. — Вот он! Он указал на два острова, расположившихся близко друг к другу, за которыми простиралась земля покрупнее.

— Отлично! — спокойно ответил Корнелиус. — Но что я должен с этим делать?

— Как что? — удивился канцлер. — Вы же сами хотели укрепить армию. А что же может быть сильнее, чем флот.

Лицо Корнелиуса осталось без изменений.

— Какой флот может быть у Стонвелла. Ведь у них очень маленький выход к морю! — сказал Корнелиус.

— Да… — протянул канцлер. — Насчет кораблей, вы правы, Ваше Величество. Король Георг делает упор на сухопутные силы.

— В таком случае, — вмешался географ — можно обратиться к королю Францу.

— Кто это? — спросил Корнелиус.

— Как? А вы разве не знаете? — удивился канцлер. — Ведь он еще Вильяму предлагал тесное сотрудничество.

— Ты, вероятно, еще не понял, — сказал Корнелиус, явно начиная злиться — что мне неизвестны другие короли соседних государств, кроме Стонвелла, разумеется. И откуда же мне они будут известны?

— Точно! — подтвердил географ. — Однако, Ваше Величество, Скалистые острова известны своими кораблями. Вам стоит отправиться туда и попросить помощи. Но не без достойного вознаграждения. Ибо я наслышан, что король Франц, после гибели отца не делает ничего за даром.

— Даже если так, — сказал Корнелиус, — мы все равно не сможем отправится туда. Фьорд заледенел.

— Так в этом, Ваше Величество, и есть самое интересное! — воскликнул мистер Агнесс. — Фьорд оледенел только до границы. Я сам был удивлен этому, когда вернулся. А за Золотой Землей обычное Штормовое море. Надо было вам это в первую очередь сказать.

— Это действительно интересно! — подтвердил король.

— Значит, Ваше Величество, отправляемся незамедлительно? — поинтересовался канцлер.

— Отправляешься! — поправил король Корнелиус. Опять тебе придется идти одному!

— Но почему Ваше Величество? — недовольно спросил канцлер. — разве вы не должны сами попросить короля Франца?

— Я должен остаться в королевстве! — сказал Корнелиус. — Но я отправлю тебя с посланием, где все подробно изложу для Его Величества, а также назову цену, которую ты ему передашь.

— Я согласен! — ответил Корнелиус.

— Вы, — обратился Корнелиус к мистеру Агнессу — отправляетесь вместе с канцлером. Будете отвечать за курс. Помните, что вы должны прибыть к Скалистым островам как можно скорее.

— Хорошо! — согласился географ, и они вместе с канцлером покинули тронный зал.

Король Корнелиус сел за стол и на длинном свитке пергамента сам написал свою просьбу для короля Франца, после чего отдал этот свиток канцлеру, зашедшему напоследок к нему. В условиях предполагалось, что

Корнелиус не будет платить сразу, чтобы не рисковать. Король Франц должен сам отправить доверенное лицо к нему, и уже на месте и по факту совершения сделки, он расплатится с королем Францем.

Канцлер ушел, и король Корнелиус остался опять один. Теперь ему оставалось только надеяться. Что увиденное и услышанное от его покойного дядюшки свершиться нескоро.

Король Корнелиус, отправив канцлера и географа в Скалистые острова за тем, чтобы король Франц отправил к нему в королевство военный флот для увеличения военной мощи и оставшись один на один со своими проблемами, ни дня не переставал думать о том, что говорил ему король Эдуард во время его галлюцинаций. Он страшно боялся того, что война, о которой его предупреждали, начнется в скором времени, и флот не успеет подоспеть вовремя. Корнелиус сомневался во многих словах короля Эдуарда. В частности это касалось какой-то магической силы Вильяма, однако в то же самое время в его голове появлялась мысль, что все сказанное королем Эдуардом может быть правдой, и поэтому он боялся, что силы армии Стонвелла будет недостаточно. Но также он и не оставлял надежды, что армия может справиться. Для этого в один прекрасный день Корнелиус пригласил к себе нового генерала для того, чтобы обговорить план войны, если она начнется. Они вдвоем сели за стол в гостином зале и принялись за разговор.

— Я считаю, — сказал Корнелиус — что нам необходимо подготовить солдат к предстоящей битве.

— Какой такой битве? — удивился генерал. — Неужели вы думаете, что она наступит?

Корнелиусу было неприятно слышать каждое слово генерала, после того, как тот нагло требовал увеличить жалованье всей армии, однако другого выхода у короля не было.

— У меня есть чувство, что скоро будет война. Мне об этом доложили… — король на минуту замялся — проверенные источники.

— Проверенные источники? — усмехнулся генерал. — Не в ваших ли галлюцинациях вы об этом узнали?

— Не смей насмехаться надо мной! — возмутился Корнелиус. — Не забывай, что если бы Аврора не предала меня, то ты был бы обычным командиром отряда!

Генерал замолчал, поняв, что немного перегнул палку.

— В конце концов, — чуть слышно сказал он — нет ничего из ряда вон выходящего в том, что солдаты немного потренируются.

— Да! — согласился король Корнелиус. — Это в любом случае будет полезно!

— В таком случае, сир, я незамедлительно отправляюсь к войскам.

Корнелиус одобрительно кивнул, и генерал покинул зал.

Король снова остался один. Он вернулся в свои покои и до конца дня не выходил оттуда. Его терзали мысли относительно самого ближайшего будущего. Он размышлял над тем, что сказал король Эдуард. Корнелиус был ужасно недоволен его словами, и хотел избавиться от них, но они будто держались за что-то в голове и не каким способом не хотели ее покидать. Король расхаживал из стороны в сторону, пытался заняться чем-то полезным, например почитать какую-нибудь книгу, но все было без толку. Мысли волнами заливали его голову. Корнелиус уже хотел было лечь спать, как вдруг снова до его уха донесся уже более чем знакомый голос:

— Зачем ты хочешь биться? — спросил он.

— Опять ты? — воскликнул Корнелиус. — Убирайся вон!

— Нет! — спокойно откликнулся голос. — Я здесь, чтобы снова и снова пытаться помочь тебе не совершить неправильного поступка.

— Я не могу совершить неправильный поступок! — сказал Корнелиус. — Все, что я делаю, это для сохранения власти и порядка.

— Вновь ты ошибаешься! Порядка в королевстве нет, а власть ты завоевал силой!

— Мне все равно! Я не намерен отступать.

— Тогда хотя бы пожалей солдат! Они не смогут справиться с силой Вильяма!

— Нет! Никто не устоит против армии Стонвелла!

Голос усмехнулся, а затем прекратился, и Корнелиус снова остался в полном одиночестве.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

РЕШАЮЩАЯ БИТВА

Наступил февраль. Последний зимний месяц. Он славится сильными метелями, трескучими морозами, да еще много чем. Однако первый день февраля встретил Аврору, Вильяма, Мэри и Эмму приятной солнечной лаской. Мистер Вилльс был сильно удивлен. Он прожил в Золотой Земле достаточно долго и знал, что такая весенняя погода (по-другому ее назвать нельзя) наступает лишь к середине, а то и к концу апреля. А тут только начало февраля, и уже приятное ласкание солнышка, капель и весенняя свежесть. Конечно это было приятно для всех, но и настораживало все происходящее не меньше. Тролль Лабби так и не появился, и Эмма начала думать, что он передумал участвовать в войне и отсиживается в своей пещере. Но эти мысли переставали кружиться в ее голове, как только она вместе с Вильямом и Авророй выходила на тренировочную площадку неподалеку от замка и начинала фехтовать. Надо признать, что Вильям и Эмма овладели этим искусством на весьма приличном уровне, и Авроре это было приятно видеть и осознавать.

Неделя протекала обычно. Ничего не происходило. Все было так, как задумывала Аврора: тренировки Вильяма и Эммы, а также разработка боевого наступательного плана против короля Корнелиуса. В единственный день отдыха, когда Эмма физически не выматывалась на фехтовании, Вильям и Мэри Джейн не упражнялись в управлении стихиями все собирались в большом зале возле камина и обсуждали предстоящие дела.

— Я считаю, — говорила Аврора, знающая толк в боевых действиях, — что нам не стоит сражаться в непосредственной близости от дворца. Ваша с Мэри Джейн магия может навредить не в чем неповинным людям.

— Точно! — согласилась Мэри Джейн. — Как только я появилась в королевстве, меня приютили у себя двое рыбаков. Впоследствии я подговорила их устроить восстание. Я предполагала, что это поможет пошатнуть самоуверенность этого Корнелиуса. А теперь, возможно, они будут воевать вместе с нами и могут получить серьезные ранения.

— Вот поэтому я и не хочу, чтобы мы сражались так же, как я и тогда еще мои войска бились на стороне Корнелиуса, для захвата им власти в Золотой земле. — Аврора от стыда покраснела. Она не переставала корить себя за то, что она больше всех виновна в тех бесчинствах, которые совершает Корнелиус, захватив трон Золотой Земли.

— Надо как-то выманить самого Корнелиуса и его войска за пределы города. — предложил мистер Вилльс. — Так мы сможем сразиться на открытой местности, и никто из невиновных не пострадает.

— Но как же мы этого добьемся? — спросила Аврора, поправив на своих коленях шерстяной плед.

Я знаю! — гордо вмешалась Эмма. — Видите ли, я много лет прожила вместе с Корнелиусом и знаю его слабости лучше, чем кто-либо другой.

— Говори же! — нетерпеливо перебила Аврора.

— Я думаю, что нам нужно остановиться в поле его зрения. Увидев наши войска, он просто не сможет оставаться во дворце и выдвинется к нам. Вот здесь мы его и одолеем.

— Неплохая мысль, Эмма. — похвалила ее Мэри Джейн. — Ты настолько разочаровалась в своем муже, что готова пойти на любые действия, лишь бы сделать против него что-то ужасное.

— Это не мы совершаем что-то ужасное против него, а он делает неправильные вещи против простых жителей королевства. Разве не так, Мэри?

Да! — согласилась Мэри Джейн. — Я прекрасно видела, что вытворяет Корнелиус относительно обычных людей. Для них он является худшим правителем за всю историю Золотой Земли.

— Значит, мы однозначно должны одержать победу! — сказала Аврора.

— С нашими помощниками, у нас не должно возникнуть проблем! — сказал мистер Вилльс.

— И не возникнет! — послышался вдруг тихий низкий голосок. Это был тролль Лабби, только что появившийся в большом зале.

— Лабби! — Восторженно воскликнули все.

— Ты пришел! — радостно сказала Аврора. — Мы так рады тебя видеть!

— Да! И не без радостных вестей! — ответил тролль. — Наши собратья готовы нам всем помочь и скоро прибудут сюда.

— Здорово! — воскликнула Аврора.

— И все? — обиженным тоном спросил Лабби. — Неужели вы больше ничего странного не заметили?

— Неужели такая невероятно теплая для нашей местности погода в это время тоже ваших рук дела? — спросил мистер Вилльс.

— Ну хоть один из вас заметил это! — облегченно сказал тролль.

— Нет-нет! — сказала Эмма. — Но мы не думали, что именно вы к этому причастны.

— Самым прямым образом! — горда ответил Лабби. — Я и остальные тролли решили, что зимой, в сильный мороз мы не сможем нормально сражаться, да и горные тролли, к слову, тоже весьма теплолюбивые существа. Вот мы и приблизили весну на столько, на сколько только смогли.

— У вас это прекрасно получилось! — заметил Вильям. — Теперь мы сможем лучше подготовиться и применить всю нашу силу!

— О чем и речь! — сказал тролль.

Вдруг все почувствовали, что земля затряслась. Аврора и Эмма удивились.

— Вильям, ты опять? — обратилась Эмма к сыну.

— Нет-нет, мама, это точно не я!

И правда, это был не Вильям. Все выскочили на балкон и увидели, как ко дворцу приближаются исполинского размера существа. Они были очень отдаленно похожи на пещерных троллей. Огромные длинные ноги, внизу покрытые шипами, среднее по толщине туловище и непропорционально маленькая голова. Их родство подчеркивали только уши, которые у горных троллей торчали в разные стороны. В руках у них были толстенные дубинки, которые использовались как оружие.

— Вот и они! — радостно сказал Лабби. — Медленно, но все же они пришли к нам. Ну что, все готовы к битве?

— Я не думаю. — сказала Аврора. — Эмма еще не достаточно уверенно владеет шпагой. Боюсь, что с такой техникой, у нас нет шансов против солдат Стонвелла. Уж поверьте, у них блестящая подготовка.

— Что ж, тогда мы постараемся еще немного улучшить погоду! — сказал Лабби. — Пусть будет еще теплее, чем сегодня!

— Намного теплее! — поправил мистер Вилльс.

— Да-да, конечно!

Был уже вечер. Эмма решила приготовить ужин. Тролль отказался от него, аргументируя это тем, что ему надоела еда, которую готовят люди, и он вместе с сородичами хочет поесть что-нибудь тролльское. Что именно, Лабби не сказал и ушел в сторону небольшого леса, который как-то вырос на высоте Северной Вершины. Люди собрались за столом, и Эмма подала ужин: прекрасную пару зажаренных на открытом окне диких уток, которых мистер Вилльс умудрился подстрелить этим утром, когда они возвращались со своего зимовья; перловой каши на гарнир и молоко с медом, для успокоения и расслабления.

После ужина все, кроме Вильяма и Авроры, уставшие и сытые отправились спать. Вильям вышел на свой балкон и стал смотреть на звезды. Он сам не понимал, что он хочет увидеть, но их таинственное желто-белое мерцание завораживало его всякий раз, когда он имел возможность его наблюдать. Аврора подошла к Вильяму сзади и тихо села рядом с ним.

— Признаюсь, я поражена твоей смелостью. — сказала она. — Ведь ты единственный, кто не боится вступить в схватку с Корнелиусом.

— Я просто не показываю своего страха. — ответил Вильям. — Ведь если я признаюсь, то все, и даже ты, утратят силу духа.

— Нет, ты не прав. — возразила Аврора. — Моя сила духа не утратится.

— Почему?

— Я спасаю своего отца. Он скоро может кончить жизнь из-за короля. Он его заключил в тюрьму до весны, чтобы потом повесить его на глазах у всех людей.

— Мне жаль! — посочувствовал Вильям.

— Спасибо. Только вряд ли это поможет моему отцу. Только свергнув Корнелиуса, я смогу ему помочь. Ведь ты не станешь держать его взаперти, когда станешь королем?

Этот вопрос показался Вильяму оскорбительным.

— Ну конечно же нет! — возмутился он. — За кого ты меня вообще принимаешь. Неужели ты думаешь, что я такой же тиран, как и Корнелиус.

— Нет! Я так не думаю! — сказала Аврора.

Воцарилась тишина. На улице теперь было тепло, и если укрыться пледом то можно было оставаться на балконе очень долгое время. Вильям только хотел предложить это Авроре, но она опередила его.

— Нужно идти спать! — сказала она.

— Почему? Разве тебе не нравиться здесь?

— Нравиться! Даже очень! Но я должна завтра снова готовить к фехтованию твою мать. Может быть ты мне поможешь? А то ты с Мэри Джейн провел больше времени, чем со мной.

— Хорошо! — согласился Вильям.

Аврора ушла, и он остался в полном одиночестве. Все было спокойно, как вдруг… Вильям опять оказался в странном месте, окруженном таинственным белым сияньем, где невозможно было понять даже ориентацию в пространстве.

— Вильям… — окликнул его уже знакомый голос. — Подойди!

Сам того не желая, Вильям приблизился к королю Эдуарду.

— Ты должен быть осторожен со своей магией!

— Почему?

— Чтобы не пострадали те, кто тебе дорог.

— Что?…

Но закончить свой вопрос Вильям не успел. Он открыл глаза и обнаружил, что все еще находится на балконе. Решив, что все ему привиделось, Вильям отправился спать.

Утро следующего дня должно было стать последним перед началом войны с Корнелиусом. Так утверждала Аврора, когда готовила план сражений. Она не хотела, чтобы время зря тратилось. Аврора понимала, что ее отца могут казнить в любой день, так как погода уже позволяет совершить бубличную казнь. Этого девушка боялась больше всего. В ее голове была только одна мысль: «Только бы успеть…» В последний день Аврора решила не упусать тренировку Эммы, и они вместе с Вильямом отправились на всю ту же площадку, где уже около месяца проходили занятия по фехтованию. На последней тренировке Эмма выкладывалась по-максимуму. Она в поте лица сражалась с Вильямом, а потом и с Авророй. Их поединок был долгим, что Аврору не могло не радовать, ведь она вложила столько своего времени и сил, чтобы Эмма смогла достичь такого результата. Вильям тоже был горд и рад за свою мать. Теперь он начинал думать, что первое его видение может и не сбыться, и Эмма сможет одолеть Корнелиуса. После обеда Вильм отправился вместе с Мэри Джейн упражняться в управлении стихиями. Своей силой он уже научился управлять, и для него теперь не составляло никакого труда щелчком пальцев вызвать огненные языки пламени, взмахом ладони залить все огромной толщей воды, вызвать воздушный вихрь колоссальной силы или прокопать огромную траншею в земле без какого-либо инструмента. Мэри откровенно завидовала племяннику, ибо сама она могла управлять только водой. Тролль Лабби сделал окружающий воздух еще теплее для того, чтобы горные тролли могли сражаться в рядах армии Вильяма Грейвса. Для них это не составило бы никакого труда, так как еще с вечера всем стало понятно, что следующий день обещает быть по-весеннему теплым.

Вечером все в последний раз собрались за столом. Аврора развернула карту Золотой Земли, чтобы можно было решить, где занять наиболее выгодные позиции для успешного ведения боя.

— Я предлагаю — сказала Эмма — остановиться вот на этом холме. — она показала на обозначение небольшой возвышенности неподалеку от дворца.

— Да! — согласилась Аврора. — Это даст нам преимущество, если Корнелиус направит свои войска. Мы своевременно сможем их атаковать. В конце концов, — виновато сказала она — именно здесь мы стояли, воюя на стороне Корнелиуса.

— Я это помню! — сказала Эмма. — Поэтому я и предлагаю именно это место. Я помню, что в прошлый раз мы эффективно обстреляли дворец снарядами из катапульт.

Аврора кивнула. Мэри Джейн осуждающе глянула на Аврору и Эмму, но говорить ничего не стала. Еще немного поговорив и обменявшись планами, все отправились на сон, чтобы набраться сил перед завтрашним судьбоносным днем.

Утром все проснулись от сильного гула, доносившегося откуда-то сверху.

— Что это может быть? — спросила Аврора Мэри Джейн, встретившись с ней в одном из коридоров замка.

— Драконы. — сказала она.

— Значит, пора? — спросила подошедшая вместе с мистером Вилльсом Эмма.

— Да! — ответила Аврора. — Где Вильям и Лабби?

— Может быть, они уже на улице? — предположила Эмма.

— Идемте скорее! — скомандовала Аврора.

Все последовали за ней.

— Эмма! — обратилась Аврора. — приготовьте нам еды в дорогу. Да поживее! Скоро отправляемся!

Эмма живо побежала на кухню.

Аврора Мэри Джейн и мистер Вилльс вышли из замка. На аллее они увидели Вильяма Грейвса и тролля Лабби. Они собирали остальных троллей, которые были сильно возбуждены грядущим сражением. Горные тролли рычали где-то внизу, но этот рык был такой громкий и пронизывающий все пространство, подобно клинку Авроры, что их было слышно на Северной вершине. У каждого пещерного тролля, включая Лабби в руках имелся посох, на конец которого был привязан узелок. Этими посохами тролли били друг друга ради забавы, что очень не нравилось Лабби.

— Эй вы, — кричал он — соберитесь! Вы знаете, что всех нас ждет! Проявите хоть капельку серьезности!

Казалось, что тролли мало его слушали, но каким-то чудом, все же успокаивались и строились в колонны.

— Мы готовы, Вильям! — послышался низкий голос сверху. Это говорил зеленый дракон.

В небесах кружилась стая, насчитывающая более полусотни драконов во главе с Зеленым вожаком.

— Мы тоже готовы выступать! — крикнул Вильям. — Как только моя мама приготовит еды в поход, мы выступаем!

— В таком случае, можно нам отдохнуть? — спросил Зеленый дракон.

— Конечно! — радушно ответил Вильям, и вся стая приземлилась в том месте, где мистер Вилльс ковал свои шпаги. Благо, места было достаточно, чтобы там разместилась такая большая драконья стая.

Спустя полчаса из замка, наконец, показалась Эмма. В ее руках был огромный сверток с едой для мистера Вилльса, Авроры, Мэри Джейн, Вильяма и ее самой.

— Я надеюсь, что ужинать мы будем уже во дворце Золотой Земли, ибо еды я собрала только для легкого завтрака и такого же обеда! — сказала Эмма, подойдя к Авроре.

— Не сомневайся! — успокоила Аврора. — Так и будет.

— Отлично! — сказал Вильям.

— Как же нам быстро добраться до нашего места сражения? — спросила Аврора.

— Хм… я об этом как-то не подумал. — признался Вильям. — Боюсь, что так далеко у меня не получиться перебросить вас ветром.

— Нет проблем! — сказал Зеленый дракон, прилетевший на аллею вместе с остальной стаей. — Садитесь верхом!

— Что? — удивилась Эмма. — Верхом.

— Садитесь верхом. — повторил Зеленый дракон. — Мы летаем очень быстро. Уже через час будем на холме!

— Но я никогда не летала на драконах! — призналась Эмма.

— Я вас уверяю, в этом нет ничего страшного! — ответил Зеленый дракон. — Мы летаем очень аккуратно.

Он подозвал одного дракона из стаи, и тот аккуратно приземлился возле Эммы. Вихрь, который создался его крыльями растрепал ее волосы, но этот факт ее не смутил. Она робко села на спину дракона, и он тут же взмыл в небо.

— А-а-а. — закричала испуганная Эмма.

— Не бойтесь! — крикнул Зеленый дракон. — Вам ничего не угрожает!

— Да! — подтвердил тролль Лабби. — Перестаньте бояться и насладитесь полетом!

Дракон, на котором сидела Эмма, закрыв глаза от страха и вцепившись мертвой хваткой в его шею, завис в воздухе. Продолжая махать своими широкими чешуйчатыми крыльями.

— Вот видите! — сказал Зеленый дракон. — Ничего страшного!

Эмма с трудом открыла глаза и, наконец поняв, что опасности никакой нет, перестала дрожать от страха, а стала получать удовольствие от теперешнего положения.

Зеленый дракон скомандовал остальным своим собратьям опуститься на землю, чтобы сели Аврора, Мэри Джейн и мистер Вилльс. Вильяма он решил везти сам, на что тот не стал давать отказа. Спустя мгновение все, кроме троллей (у них был не менее быстрый способ передвижения, когда они катились по дороге в виде булыжников), оказались в воздухе.

— Теперь полетели на холм! — скомандовала Аврора.

— Там позавтракаем, если получится! — крикнула Эмма.

Стая во главе с Зеленым драконом резво двинулась в назначенное место.

Спустя час с небольшим вся компания прибыла на тот самый холм, поросший бурной и густой травой, откуда Аврора планировала вести боевые действия против Корнелиуса и его армии. Вильям первым заметил, что пещерные и горные тролли удобно расположились и терпеливо ждут остальных. Стая драконов аккуратно, чтобы невзначай не уронить со спин своих наездников опустилась на траву.

Эмма, оказавшись на твердой земле, тут же стала развязывать узелок с едой. Казалось, что она была единственной, кто помнит о завтраке, потому что Вильям Грейвс, Мэри Джейн и мистер Вилльс даже не посмотрели в ее сторону. Но дотошная Эмма не могла просто так оставить всех голодными. Она строго, но статно, по-королевски, сказала всем чтобы они садились есть. Тролли устроились рядом с людьми и завтракали тем, что накануне набрали в лесу на Северной вершине.

— Что-то не заметно, чтобы Корнелиус готовился к войне так, как мне во сне говорил король Эдуард. — сказал Вильям.

— Я с тобой соглашусь! — отозвалась Мэри Джейн. — Кажется, что Корнелиус и не думает выводить свои войска на битву.

— Не будем торопиться делать различные выводы. Относительно готовности Корнелиуса! — вмешалась Аврора. — Должно быть, он задумал что-то стратегическое, и не хочет зря тратить силовой ресурс своей армии.

— Или же, — сказала Эмма — он просто еще не знает о том, что мы здесь. Ведь он не просыпается так рано. Поверьте мне, я жила вместе с ним более двадцати лет.

— Значит, нам остается только ждать. — сказала Аврора, и все с ней согласились.

Весеннее солнце приятно припекало всех собравшихся на холме. Мистер Вилльс лег на мягкую траву и закрыл глаза. Его примеру последовала Аврора, которая хотела еще раз тщательно продумать боевые действия. Драконы отлетели недалеко от холма и не нашли ничего более интересного, чем сжигать извергаемым огнем росшие вблизи деревья.



Король Корнелиус находился в своей постели на грани сна и бодрствования из-за не прекращающихся кошмаров и видений. Он постоянно слышал голос своего покойного дядюшки — короля Эдуарда, который разными способами пытался отговорить племянника участвовать в войне, и покинуть трон мирным способом. Но жажда власти Корнелиуса была сильнее здравого смысла, и он просто не мог без боя сдаться Вильяму.

— Ваше Величество! — послышался отчаянный крик стражника, бежавшего по коридору к покоям короля. — Ваше Величество, проснитесь!

Через мгновение стражник уже отчаянно колотил в дверь.

— Проснитесь, проснитесь! — кричал он.

Корнелиус накинул свой пижамный халат и открыл дверь.

— Что случилось? — лениво спросил он, параллельно разминая пальцами свои сонные глаза.

— Там… на холме… вы должны это видеть… — речь стражника никак нельзя было назвать связной и понятной, но Корнелиус, учитывая все события, произошедшие с ним в недавнем прошлом, решил проверить, что вызвало у стражника такую реакцию.

Из дворца можно было увидеть лишь один холм. И только из окон тронного зала. Корнелиус не стал переодевать пижамный халат и в таком виде направился посмотреть на явление, так испугавшее стражника. Король подошел к окну и не поверил своим глазам: на холме находилось примерно два десятка исполинского размера существ — горных троллей, а немного в стороне в небе кружила стая драконов, поджигая деревья огнем, вырывающиеся из их огромной пасти.

— Быстро ко мне генерала Эверетта! — приказал Корнелиус дрожащим от страха голосом.

Стражник послушно выбежал из тронного зала, а уже через пять минут в тронный зал вошел генерал армии. Он был сонный и стоял с полуоткрытыми глазами.

— Что такое, Ваше Величество? — спросил он.

— Что? — возмутился Корнелиус. — Подойди-ка сюда!

Генерал Эверетт лениво подошел к окну.

— Видишь? — спросил король Корнелиус.

Эверетт открыл глаза во всю ширь и впал в настоящий ступор. Его лицо сделалось бледным, а ноги и руки неистово задрожали.

— Что там такое? — не веря своим глазам спросил он.

— Ты думаешь, я знаю? Я впервые вижу таких существ своими собственными глазами.

— Что же нам делать? Прежде чем биться с неизвестным, нужно выяснить, что это такое. — сказал генерал Эверетт. — Вот только как?

— Стража! — крикнул Корнелиус. — Привести сюда Бэйливика!

Двое солдат вышли и направились в темницу, где уже несколько месяцев находился в заточении церемониймейстер.

— Вы думаете, Бэйливик вам что-то скажет? — поинтересовался генерал. — Вы ведь для него самый злейший враг!

— Я умею убеждать! — злобно прошипел король Корнелиус.

Спустя немного времени в тронном зале появился бледный и исхудавший церемониймейстер, еле стоявший на ногах и оттого поддерживаемый стражниками.

— Подвести его сюда! — скомандовал Корнелиус.

Солдаты поволокли бедного Бэйливика к окну. Оказавшись возле него, церемониймейстер поднял голову и посмотрел в сторону холма. Увидев то, что там было, Бэйливик в надежде улыбнулся, а потом посмотрел на Корнелиуса. Тот был в ярости от этого взгляда. Он излучал спокойствие и радость.

— Что ты можешь сказать мне об этом? — спросил Корнелиус.

Церемониймейстер был слаб, но его слова оказались понятными.

— Почему вы решили обратиться ко мне?

— Ты жил здесь задолго до того, как я появился. Ты должен знать, что это за существа там.

Церемониймейстер снова глянул в сторону холма.

— Это горные тролли, а в стороне от них кружат драконы!

— Что? — переспросил Корнелиус.

— Да! Они выступают против вас! И вам лучше сдаться без боя, если не хотите, чтобы смерть унесла огромное количество жизней!

— Тебя забыл спросить, что мне делать! — буркнул Корнелиус. — В этом вопросе я разберусь сам!

— Как знаете! — ответил Бэйливик.

— Ну и что же они могут сделать? — спросил Корнелиус.

— Этого я не знаю! Но вам стоит посмотреть, как драконы сжигают все вокруг, а горные тролли угрожающе размахивают дубинами. Если вы не сильно глупы, то и сами поймете, какая опасность вам грозит.

— Да как ты смеешь так со мной разговаривать? — возмутился Корнелиус.

— Как вы смеете находиться на троне, так и я смею с вами разговаривать.

— Увести его! — крикнул Корнелиус и стража поволокла Бэйливика обратно в темницу. Но он не был обеспокоен или опечален. Церемониймейстер понимал, что все муки скоро закончатся.

— Кто-то мне говорил, что я зря паникую, что войны не может быть! А на деле мы получили совершенно другое! — возмущенно сказал король Корнелиус.

— Ваше Величество! — успокаивающим тоном ответил генерал. — Вы действительно совершенно зря паникуете! Мы сможем одолеть этих созданий! У меня есть для этого необходимое оружие: пушки, катапульты. Думаю, что драконов и троллей мы одолеем без проблем.

— Я тоже на это надеюсь!

— Тогда я пойду готовить к бою солдат. — сказал генерал Эверетт. — Да и вам тоже не мешало бы подготовиться. Мало ли чего?

— Я полностью готов уже давно! — вскричал Корнелиус. — Более того, я сам буду участвовать в битве на ровне с вами!

Корнелиус отправился облачаться в военную экипировку, а генерал Эверетт пошел готовить армию к сражению. Солдаты были сильно возбуждены происходящим. Уже многие смогли понять, что скоро начнется битва. Кто-то готовил оружие, прочищал стволы пушек, точил сабли; кто-то упражнялся в рукопашном бою, чтобы не пасть от противника. Генерал Эверетт был доволен таким настроем своей армии и решил дать солдатам последние напутствия перед тяжелым сражением.

Через час король Корнелиус был готов к бою. Он облачился в сверкающие золотые доспехи, ослепляющие всех от попадания на них ярких солнечных лучей. На левом боку в ножны была спрятана шпага из сверхпрочного материала с ручкой, украшенной драгоценными камнями. Генерал Эверетт и остальные командиры собрались вокруг короля, чтобы тот разъяснил им, как лучше вести бой.

— Я думаю, и со мной согласится сэр Эверетт, — сказал король Корнелиус — что нам лучше всего разбиться на три фланга: главный, левый и правый. Главный поведем я и генерал, а остальные два будут под вашим командованием.

— Сэр, — вмешался тот командир, которому выпало вести за собой левый фланг — а вы уверены, что нам необходимо такое разделение?

— Да! — ответил король Корнелиус.

— Но почему бы нам не объединиться в единое целое и не перебить всех выступающих против вас? — спросил командир правого фланга.

— Это исключено! — возразил генерал Эверетт. — Единое целое легче разбить! А вот части разбит уже будет сложнее. Будь мы одним целым, так драконы и тролли мигом разобьют всех нас. А вот рассредоточившихся по флангам солдат будет сложнее разбить одним разом.

Два командира замолчали и больше не смели перечить королю и генералу Эверетту.

— Запрягайте лошадей! — сказал Корнелиус. — Готовьте пушки и катапульты. Никто не устоит против нас!

Точно, Ваше Величество! — подтвердил генерал и отправился готовить оружие.



На холме царила напряженная обстановка. Аврора и Мэри Джейн расхаживали в разные стороны, предполагая, что сейчас делает Корнелиус

— Я думаю, что он уже вовсю готовится к битве! — сказала Аврора. — Я почти уверена, что его армия вот-вот выйдет из стен дворца и направится в нашу сторону.

— А мне кажется, дорогая, что он даже не подозревает о том, что мы здесь! — усмехнувшись, ответила Мэри Джейн. — Возможно, этот Корнелиус еще сладко спит в своей постели. Так ведь, Эмма?

— Не уверена… — ответила она.

— Что ж, — сказал Вильям — я готов ждать сколько угодно!

Весенне солнышко поднялось еще выше, и его лучи еще сильнее стали припекать. Теперь на мягкой траве удобно устроилась Мэри Джейн, а Вильям встал и начал так же ходить в разные стороны в нервном ожидании.

— Мы можем отойти немного в сторону от остальных? — поинтересовалась Аврора у Вильяма.

— Да, конечно! — ответил тот, и они оба удалились от отдыхающих Мэри Джейн, Эммы и мистера Вилльса.

— Зачем ты позвала меня? — спросил Вильям.

— У меня к тебе очень серьезный вопрос, Вильям.

— Какой же?

— Видишь ли, я…я — Аврора не могла ничего сказать. Ее сердце пылало огнем. Он жег ее изнутри и не давал словам покидать ее тело.

— Так в чем же дело? — спросил Вильям.

Больше молчать было нельзя, иначе ситуация из интригующей превратилась бы в очень глупую.

— Мой отец… он же в темнице. Надеюсь ему ничего не грозит? — спросила Аврора.

— В каком смысле?

— В смысле ты ему ничего плохого своей магией не сделаешь.

— А! Так ты об этом? — воскликнул Вильям. — Можешь не волноваться!

Аврора облегченно вздохнула, но не спешила покидать общество Вильяма. Он это заметил и продолжил разговор.

— Что-то еще? Твои глаза будто бы сами хотят мне что-то сказать…

Огонь продолжал прожигать душу Авроры.

— Я… я… — но закончить Аврора уже не смогла. В их с Вильямом сторону бежала испуганная Эмма.

— Вильям, Аврора! — закричала она. — В нашу сторону выдвинулась армия!

— Что? — переспросила Аврора. Огонь в ее душе больше не доставлял того ощущения, которое она испытывала наедине с Вильямом. Пламя будто ослабело, но не угасло.

— Так и есть! — прокричала Эмма. — Можете сами посмотреть!

Аврора и Вильям быстро прибежали на холм. То что они увидели, заставило их занервничать. Из дворцовых ворот выходили войска. Их было много, и все они были облачены в мощные железные доспехи закрытого типа, чтобы ни что не могло ранить солдата, находящегося внутри. Сразу после выхода армия разделилась на три фланга. Правый и левый пошли в разные стороны, а главный продолжил идти прямо навстречу Авроре и Вильяму.

Медлить было нельзя. Армия Корнелиуса стремительно наступала. Аврора заметила, что солдаты на левом и правом флангах идут с пушками и ручными ружьями, а вот главный фланг был вооружен катапультами с огромными метательными снарядами.

— Внимание! — скомандовала она. — Теперь отступать нам нельзя! Мы должны одержать победу над Корнелиусом!

Ее речь была встречена ободряющими возгласами всех, кто выступал на стороне Вильяма.

— Тролли! — сказала Аврора. — Вы ведь можете управлять погодой, так?

— Да! — ответил Лабби.

— В таком случае, вызовите дождь! — пушки не смогут стрелять, если порох намокнет. — Мэри, вы…

— Я помогу троллям усилить их дождь и оболью этих проклятых солдат такой водной толщей, что их просто смоет! — закончила Мэри Джейн.

— Не стоит так сильно! — возразила Аврора. — Мы ведь не хотим огромного количества жертв?

— Хорошо-хорошо! — согласилась Мэри Джейн.

В это время к холму подлетела стая драконов.

— Пора начинать! — сказал Зеленый дракон.

— Да! — согласилась Аврора. — Нам с Эммой и Вильямом нужны только трое из вас. Остальные пусть везут мистера Вилльса, Мэри Джейн и троллей. Они вызовут дождь, и пушки выйдут из строя.

— Вильяма повезу я! — сказал Зеленый дракон.

— Хорошо! — согласилась Аврора

— А что же горные тролли? — спросила Эмма.

— Они тоже идут с нами. Помогут разбить главный фланг! Крикнула Аврора, уже садясь на дракона.

Все разделились, как им было сказано. Пещерные тролли во главе с Лабби взлетели на драконах вверх. Лабби взмахнул своим посохом, и в тот же самый миг небо, на котором не было ни облачка, стало затягиваться огромными серыми тучами. Еще мгновенье и вот уже огромные капли стали поливать солдат, выступающих за Корнелиуса.

Мэри, — закричала Аврора. — Вы можете направить воду только на противника и его пушки?

— Конечно могу! — ответила Мэри Джейн.

Она взмахнула руками, и проливной дождь стал капать на солдат Корнелиуса, оставляя нетронутыми всех тех, кто был против него.

Аврора, Эмма и Вильям взмыли вверх и направились в сторону главного фланга, чьи солдаты уже стали заряжать огромные каменные и золотые заряды в катапульты.

— Вильям, — крикнула Аврора. — катапульты ведь деревянные?

— Так и есть! — ответил тот.

— Тогда нам нечего ждать! — вмешалась Эмма.

— Вперед! — прокричал Вильям.

Драконы опустились немного ниже и из их пастей вырвалось адское пламя. Оно подожгло сразу несколько катапульт. Солдаты, стоявшие возле них, в страхе отпрянули назад.

— Трусы! — в ярости закричал Корнелиус. — Вернитесь, и выполняйте свой долг!

Однако сам король не спешил лезть в самое пекло сражения. Он стоял сзади всех и наблюдал за происходящим.

Солдаты, продолжая бороться с собственным чувством страха, заряжали в горящие катапульты снаряды и запускали их в драконов. Однако им это не причиняло никакого вреда. Казалось, что огромные камни и золотые шары отскакивают от них, будто это обычные мячи. Пушки уже давно вышли из строя, так как порох в них намок и не выполнял своей необходимой функции. Горные тролли размахивали своими большими деревянными дубинами и раскидывали по полю боя полностью облаченных в амуницию воинов. Те, оказавшись в горизонтальном положении были не в силах подняться и беспомощно барахтались. Оставшиеся на ногах солдаты стали отступать обратно.

— Они отступают! — закричала Аврора

— Нет! Никто не вернется во дворец! — произнес Вильям.

Взмах рукой, и вокруг города образовался огромный ров, через который нельзя было перебраться.

— Мэри, — крикнула Аврора. — наполните этот ров водой!

— Что? — переспросила Мэри. Она плохо слышала Аврору, так как та находилась от нее на приличном расстоянии.

— Наполните ров водой! — крикнула Аврора так громко, что у Вильяма зазвенело в ушах.

— А… поняла! — отозвалась Мэри Джейн.

После этого она взмахнула своими руками, и из фьорда прямо в траншею, выкопанную Вильямом, хлынула вода. Теперь солдаты точно не могли укрыться в мощных стенах. Им ничего не оставалось, как продолжать биться на смерть с противниками короля Корнелиуса. Несколько минут армия Вильяма одерживала неоспоримое лидерство: драконы сверху жгли катапульты, а горные тролли разбивали войска. Но тут снова послышался крик. На сей раз к себе привлекала внимание Эмма.

— Смотрите! — она указывала в сторону фьорда.

Все обернулись и обомлели: со стороны моря ко фьорду двигалась огромная армада во главе с величественным парусным кораблем. Все суда шли с открытыми люками и выкаченными пушками. Данное обстоятельство требовало немедленного обсуждения. Аврора, Вильям и Мэри Джейн возвратились на холм. В боях продолжали участвовать драконы и тролли, а их действия координировали Эмма Грейвс и мистер Вилльс.

— Я считаю необходимым, чтобы вы, Мэри, не дали кораблям зайти во фьорд. — сказала Аврора. — Если это произойдет, то мы будем обречены. Никто не сможет потягаться с такой большой армадой.

— Да! — ответила Мэри Джейн. — Я полностью согласна с тобой!

Она взлетела на драконе и направилась в сторону фьорда, чтобы помешать кораблям войти в него.

— Постой! — опомнился Вильям. — Только не причиняй зла никому! Просто задержи их! Надеюсь, ты справишься?

— Ладно! Послышался отдаленный окрик, так как Мэри уже успела отлететь на приличное расстояние.

Армия Корнелиуса перешла в наступление. Драконы старались сдерживать солдат при помощи своего адского огня, но это им почти не удавалось. Противник был заключен в прочные доспехи, которым пламя не наносило никакого ущерба, а, значит, и воинам внутри них.

Мэри Джейн полетела к фьорду. Люди на кораблях были сильно напуганы видом дракона. Они направили пушки в верх, и самые решительные стали стрелять. Однако ядра не долетали до Мэри. Они тонули в водах фьорда.

— Тебе не надоели эти горе стрелки? — смешливо спросила Мэри у дракона. Тот кивнул своей большой головой. — Тогда остановим их, чтобы ни один корабль не проник сюда!

Мэри Джейн взмахнула своими руками, их охватило голубое свечение, и тут же прямо перед самым носом флагманского корабля вырос огромный гребень волны выше самой высокой мачты. Эта волна не захлестнула корабль, а стояла водной стеной, преграждая дальнейший путь во фьорд. Оставшись довольной своей работой, Мэри Джейн мигом направилась на помощь к остальным.

Аврора и Вильям вернулись в самое пекло сражения. Эмма и мистер Вилльс в отчаянии пытались организовать горных троллей, чтобы они разбивали колонны солдат. Но воины в тяжелых доспехах были неодолимы. Тролли ударяли их своими дубинами, они падали, но при помощи товарищей вновь поднимались и продолжали сражаться как ни в чем не бывало.

— Придется вызывать ураган! — обратилась Аврора к Вильму.

— Боюсь, сын, у нас нет другого выбора. — подтвердила Эмма.

— Но я ведь не хотел использовать ураган! — возразил Вильям. — От него погибнет столько невинных людей!

— Невинных?! — удивилась Аврора. — Какие же они невинные? Они должны были осознавать, что их ждет при выборе стороны Корнелиуса!

— Я про мирное население! — крикнул Вильям.

— Где ты его видишь? — спросила Аврора. — Все люди сидят в домах и не высовываются!

— Тем более, — сказала Эмма — ты и ураганом вряд ли нанесешь большой ущерб этим солдатам.

— Вот именно! — подтвердила Аврора. — Но их натиск мы немного сдержим!

Вильям больше не стал перечить. Зеленый дракон завис в воздухе, давая Вильяму встать на его спине. Вильям взмахнул руками, и страшной силы вихрь накрыл все поле сражения. Катапульты, что были, перевернулись, некоторых лошадей унесло далеко от армии, а солдаты в своих доспехах лишь немного сдвинулись назад.

— Надо что-то делать! — сказала Аврора, увидев некоторое замешательство армии.

— Я знаю одно! — сказал Вильям. — Теперь никакой пощады! Я не проиграю ему!

— Наконец-то у тебя военный настрой! — заметила Мэри, подлетевшая к нему.

— Точно! — подтвердила Аврора.

— В таком случае, что нам делать? — спросила Эмма.

— Для начала неплохо было бы разделаться с левым и правым флангами. — сказала Аврора. — Только после этого мы сможем нормально сражаться с главным и с самим Корнелиусом.

— Тогда я направлю огонь драконов прямо на солдат! — сказал Вильям. — Уж от этого они точно не устоят.

— Делай то, что считаешь нужным! — ответила Аврора.

— Мне нужно примерно десять драконов. — продолжил Вильям. — Их пламени будет достаточно. Остальные же, оставайтесь здесь и помогите мистеру Вилльсу, Эмме и Авроре. Сожгите оставшиеся целыми катапульты и разбомбите ряды солдат!

Вильям вначале полетел к левому флангу. Его численность была на порядок выше, чем у правого. Драконы выпустили свое пламя, а Вильям направил его прямо на солдат. Оно накрыло их, подобно покрывалу. Все, кто смог вовремя заметить огненную ловушку уже бежали в разные стороны, а те, кому повезло меньше, остались под огнем. Но Вильям не был жестоким, в отличие от Корнелиуса, услышав мольбы солдат он развеял огонь и оставшиеся воины так же как и их товарищи мгновением ранее побежали прочь с поля боя. Корнелиус был так разозлен этим, что его лицо наполнилось кровью и стало похоже на огромный помидор. Левого фланга больше не было, но оставался правый и центральный, куда из дворца подкатили новые боевые катапульты и снаряды. Теперь остались только правый и центральный фланг с самым мощным оружием и самой сильной амуницией солдат, за которыми прятался Корнелиус.

Вильям направился к правому флангу. Зеленый дракон также завис в воздухе, а остальные выдали языки пламени. Вильям направил их на солдат, и в ту же самую минуту до него донесся отчаянный вопль. — Это кричали Эмма и Аврора, которые летели вниз с огромной высоты. Это произошло из-за того, что в драконов, которыми они управляли пустили снаряды сразу несколько катапульт. Драконы сумели увернуться, однако из-за их слишком резкого маневра Эмма и Аврора не смогли удержаться.

Медлить было нельзя. Вильям убрал пламя, и солдаты ринулись на утек, а он тут же вызвал два сильных вихря. Они подхватили бедных Аврору и Эмму, и те приземлились недалеко от поля боя. Это заметили Корнелиус и генерал Эверетт. Они направились прямо на Аврору и Эмму. Вильям понимал, что сейчас начнется рукопашный бой, к которому Аврора готовила Эмму. Но еще оставались практически нетронутыми солдаты главного фланга. С этим надо было что-то делать. Огонь насылать было опасно, ибо он мог навредить Авроре и Эмме. Вильям решил разделаться с воинами при помощи воздуха. Он взмахнул руками и поднялся такой силы вихрь, что солдаты, как перья, улетели далеко от поля битвы. Теперь там оставались только Вильям, Аврора, Мэри Джейн и мистер Вилльс.

— Полагаю, — обратился Зеленый дракон к Вильяму — мы больше не нужны. Теперь мы можем уходить.

— Да! — согласился Вильям. — дальше мы справимся сами!

Стая драконов, а за ними горные и пещерные тролли покинули место сражения, пожелав удачи Вильяму.

Он обернулся в сторону Эммы и Авроры и с ужасом обнаружил, что они уже бьются с Корнелиусом и генералом Эвереттом. Вильям и мистер Вилльс побежали в их сторону, но тут до них донесся страшный грохот. Они обернулись и увидели, как их догоняет командир правого фланга. Он каким-то чудом уцелел и не убежал.

— Иди! Помоги им! — сказал мистер Вилльс. — Я с ним сам разберусь!

Вильям бросился на помощь к матери и Авроре.

От каждого удара клинков друг об друга сотрясался воздух. Аврора очень умело сражалась с генералом Эвереттом. Защищался в основном он. А вот у Эммы дела обстояли куда хуже. Корнелиус явно одерживал верх над ней. Она изо всех сил старалась держаться, но это удовалось с трудом.

— Как ты могла? — злобно шипел он. — Мы столько времени жили вместе, а теперь ты предала меня!

— Нет! — ответила Эмма. — Это ты предал меня! Я любила другого Корнелиуса! Того, кто ценил меня и людей больше всего на свете! А теперь ты видишь перед собой только власть!

— Я всегда о ней мечтал! И теперь моя мечта осуществилась! А сейчас я покончу с тобой, чтобы ты больше не смела мне мешать. А потом примусь и за Вильяма!

— Тебе не одолеть Вильяма!…

Корнелиус взмахнул саблей над головой Эммы. Она смогла защититься от удара, но вот на ногах устоять не смогла. Эмма повалилась на колени и закрыла лицо руками.

Послышался удар. Он был таким громким, что Аврора и генерал Эверетт обернулись в сторону Корнелиуса. Между королем и Эммой стоял Вильям.

— Беги! — скомандовал он матери.

— Нет! Я не брошу тебя! — всхлипнула она.

— Беги же!

Эмма рыдала, но все же нашла в себе силы покинуть и не мешать Вильяму сражаться.

— Ну что? — усмехнулся Корнелиус. — Ты думаешь, что одолеешь меня? Я давно тебя знаю! Ты не пустишь свою магию против меня!

— Я не собираюсь! — стиснув зубы, сказал Вильям. — Я и так тебя одолею!

— Зачем?

— Чтобы ты кончил все свои бесчинства! Ты слишком долго творил зло в отношении простых людей, пока был в роли короля. Теперь им стану я! И больше никто не будет страдать в этом королевстве.

— Ты станешь королем? — снова засмеялся Корнелиус. — А не ты ли сбежал в день своей коронации. Не тебя ли люди обвинили в колдовстве и изгнали тебя?

— Я ушел сам! — возразил Вильям. — Я не хотел навредить этим людям! Тогда я не мог управлять своей силой. Однако сейчас все иначе! И я буду править этим королевством! Я, а не ты!

— Посмотрим!

Бой стал интенсивнее. Вильям был силен, но и Корнелиус тоже не отставал. Иногда при ударах между саблями появлялись искры.

— Ты боишься! — заметил Вильям. — Твой страх ведет тебя по ложному пути. А жажда власти тебя ослепляет! Даже король Эдуард не видит в тебе правителя, хотя ты его племянник!

— Откуда ты… — растерялся Корнелиус.

Вильям воспользовался его минутной слабостью и выбил саблю из его рук. Свое оружие он приставил к груди.

— Но и что тебе мешает? — злобно и с усмешкой спросил Корнелиус. — Почему ты не пронзишь меня?

— Я не убийца. Я бьюсь ни за смерть, а за правду и справедливость. Тебе этого не понять. Скажу больше, ты можешь идти на все четыре стороны! Я отпускаю тебя!

Корнелиус хотел было что-то сказать, но его гордость не позволила ему произнести ни звука. Он встал и пошел в противоположную от города сторону.

Вдруг пространство пронзил окрик Авроры. Она выбилась из сил и упала на траву. Сверху над ее головой занес саблю генерал Эверетт. В груди у Вильяма зажгло так, как не жгло никогда до этого. Его руки сами вызвали сильный вихрь и адское пламя. Стихия кольцом обогнула Аврору, не причинив ей никакого вреда, и накинулась на генерала Эверетта. Через миг он уже скрылся из виду.

Вильям подошел к Авроре. Она смотрела на него и не могла сдержать слез.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Да, Вильям, все хорошо! — ответила девушка. — Почему ты спас меня?

— Немного странный вопрос… — заметил Вильям.

— Нет-нет! Ты видел, что я еще не сдалась, но ты все равно кинул мне на помощь все свои силы.

— Ты правда готова это услышать? — спросил Вильям.

— Я готова услышать все, что угодно.

— Я не мог не помочь тебе. Мое сердце само управляло мной. Я не мог в тот миг думать. У меня было лишь оно чувство. Это… это…

— Любовь!… — Закончила Аврора.

Вильям почувствовал, что в него только что попало несколько тысяч пуль.

— Да! — тихо ответил он.

И только Вильям договорил последнюю фразу, его губы соприкоснулись с ее губами и Вильям и Аврора сошлись в страстном поцелуе самых влюбленных на земле людей.

Все было кончено. Мистер Вилльс разделался с выжившим командиром и подошел к Авроре и Вильяму вместе с Эммой и Мэри Джейн, которая убрала водную завесу из фьорда, так как корабли уже давно уплыли.

— Вернемся во дворец. — предложила Аврора Вильяму, когда их поцелуй окончился.

— Конечно! — согласился Вильям.

Аврора и Вильям, Мэри Джейн, мистер Вилльс и Эмма. Пошли во дворец. Вильям взмахом одной руки вернул воду, что была во рву обратно во фьорд, о другой — заровнял землю.

На дворцовой площади Вильяма встретили торжественными и радостными возгласами. Все люди были счастливы тому, что Корнелиуса наконец-то свергли с престола.

— Сначала в темницу! — сказала Аврора. — Нам нужно освободить всех пленных!

— Конечно! — ответил Вильям.

Они вдвоем зашли во дворец и направились в сторону Астрономической башни, где находился вход в темницу, а Эмма и Мэри Джейн пошли на кухню приготовить ужин. Мистер Вилльс же направился в конюшни.

В темнице было по-прежнему темно и сыро. Но Вильям зажег факел, чтобы Авроре было видно, куда ступать. Они спустились к камерам. Светом озарило темное пространство с решетками. За которыми сидели церемониймейстер Бэйливик и отец Авроры — Эдвард Баренс. Они были несказанно счастливы их появлению.

Вильям открыл решетки и выпустил всех пленных. Немного времени продолжались горячие объятия отца и дочери. Потом выяснилось, что Бэйливику нужна была помощь, так как самостоятельно подняться по крутой винтовой лестнице он не мог, но Эдвард Баренс помог ему, и через несколько минут все четверо уже стояли в коридоре дворца и смотрели в хрустальное окно на спокойный город.

Как и предрекала Аврора, ужин состоялся уже во дворце. Мэри Джейн и Эмма с помощью придворных поваров наготовили огромное количество самых разных блюд на любой вкус. Стол буквально ломился от различных яств. За этим столом собрались все, кто был на стороне Вильяма.

После ужина Аврора и Вильям вышли на балкон над Дворцовой площадью и на фоне заката долго стояли и смотрели, как радуется их народ. Даже после захода солнца люди не перестали праздновать возвращение короля Вильяма, кому теперь принадлежал трон Золотой Земли.



Конец.