Жизнь со вкусом...

Солнце летнее, солнце яркое, не успев проснуться толком , стало пригревать…  На скамейке , рядом с домом, три старушки, три подружки  вышли поболтать. Посудачить надо, косточки помыть кому, за кого-то поболеть… А на травке возле дома, радуясь теплу, кот разлегся, глазки щурит и на них глядит, слушает беседу, будто понимает что… На устах сейчас у теток жизнь соседки Вали.
–Наряжаться стала Валя… Видели поди,– говорит одна старушка. Клавдией её зовут.
–Ох , и не скажи! Как на пенсии так можно? Главное, зачем?– головой качает Вера, та,  что помоложе, в беленькой панамке.
–Да ведь сын её богатый, много получает,– ручками всплеснула Сима.
–Но у сына ведь семья…
Отворилась дверь подъезда. Выплыла тут дама плотного сложения, возраст пенсионный. Вся ухожена, бела (пудра помогла ей),  с новою прической . Свысока взглянула дама, бровью  черной повела, да присела на скамейку рядом со старушками … Речь степенно повела…
– Горем поделюсь своим,– молвит Валя громко,–сын хороший у меня, а невестка злая. Если б не она… , то жила бы я со вкусом и сейчас …
–Что случилось-то, скажи?– тут вмешалась Вера.
–И живут ведь хорошо… ,–будто не услышав,  продолжает Валя,–лучше нас гораздо. Мы с Танюшкой  хуже… Много хуже мы живем.
–Так ведь Таня-то твоя– взрослая девица…Пусть идет работать…,–Сима едко замечает,– хватит ей лениться….
Тут вздохнула Валя:
–Может и пойдет когда… А пока… Нам  жилось  и так неплохо. Сын ключ  дал мне от квартиры …  И брала я понемногу…,– тут она вздохнула и продолжила тотчас,– как-то пару баночек икры  я взяла на ужин, а потом то колбасу, то ещё что захотелось… А затем  мне приглянулся робот –пылесос … И его  взяла я тихо …  У меня ведь нет такого…  ,- тут  замолкла Валя, губки в трубочку сложила. И продолжила она:
–А потом… Потом я телевизор, ну и холодильник в машину загрузила. Ну, и что такого? Он ведь сын мне или как? У меня ведь всё состарилось уже, век свой отслужило, а себе он купит.
У подружек-веселушек  глазки округлились , в мячики-игрушки даже превратились. Рты открылись , и похожи они стали на маленьких галчат, ожидающих  кормежки…
–Ну, а дальше?– Сима тут торопит.– И они молчали?
–Удивлялись,  на меня с намеком глядя. Я ж молчала…  И зачем я буду говорить им что-то? Намечался юбилей, ведь сыну тридцать пять уже. Ресторан заказан, гости будут, ну и мы с Танюшкой….Тут у них я туфли присмотрела… Невестка их купила, чтоб , значит, к платью подошли.
–И? Да говори же!– Клава в нетерпеньи.
– Да,  в салон невестка убежала,   я ж открыла дверь и …взяла я туфли те … Танюшке ведь нужнее. Невестка их хватилась и разразился тут скандал…  Такой скандал! Мне даже стыдно за них стало… Замки все поменяли.  Теперь зайти сама я не могу…  А я ведь мать…Знаю , невестка  виновата в том. Она – овца! На сына повлияла дурно.
–И молодцы,– сказала Вера вдруг,– что поменяли … Ведь ты ходила к ним, как… как в магазин ходила… Брала без разрешения всё, тихонько… Да ты ведь воровала!
–Ну, скажешь тоже!– тут Валя фыркнула.– Забыла ты, что мать я?! Ведь пенсия мала… И как мне жить теперь?
–Как мы живем,– сердито заявила Сима,–мы тоже матери, но у детей своих  мы не воруем. Нет!
–Как вы?! Нет, так я не могу! Я не привыкла так…,– задумалась Валюша,– я знаю, надо делать что-то!
–И что?
–Что?
–Что делать будешь ты?– подруги в удивленьи.
– Пока не знаю, но выход  из тупика такого  я  найду. Уверены вы будьте!
–И что ты делать станешь?
–Что? Ну, может, для начала с невесткой сына разведу…
–Придет другая…
–И с другой… Ведь мать я! А , значит, я должна важнее  любой невестки быть,- и Валя встала, гордо голову подняв, прошествовала со двора.
Подруги помолчали, потом заговорили все и всё о ней, о Валентине речь вели… Коту тут скучно слушать стало. Да и оглохнуть можно. Все говорят, да об одном…  И солнце припекло уже … Лениво он поднялся и ушел под куст сирени, чтобы поспать немножко.  Наверно, до сих пор  он там лежит…
Подружки же старушки, такую новость обсудив, разбежались резво… А как же?  Не могло иначе быть. Ведь  знать должны все, что происходит  в доме их.

 


–