Волшебное стекло

Сказка

Однажды случилось на небе явленье:
Лишь солнце взошло и был чист небосвод,
Как вторгшись в пространство, открылся в мгновенье,
Таинственный остров – был тих его лёт,

И был этот остров огромный, в пол неба,
И точно над городом остров завис,
И был он похоже плодом отраженья…
Вдруг лесенка с острова прянула вниз.

Но мало кто вышел в то раннее утро,
Зарёй любоваться, и парень средь них,
К красотам природы был с детства он чуток,
И дух приключений в нём рано возник..

И школу он только с неделю закончил,
И всё не решался куда-то идти,
Учиться ему, или в странствия срочно,
В далёкие страны направить шаги.

И вот выпал шанс – приключенье и тайна
Явились к нему – и он бросился вверх,
По лестнице, сброшенной кем-то, не зная,
Что будет там – драма, а может успех.

А остров тот городом был отражённым,
Наземного города, бывшим под ним,
И Миша был этим совсем не смущённый –
Мечтал он давно о контакте с чужим

Пришельцем, а может с иных измерений,
А может, как в сказке, сойтись с волшебством,
Хотелось явлений, а лучше творений
В мирах неземных, и узнать обо всём.

Он быстро поднялся по лестнице гибкой,
И вскоре ступил на надёжную твердь,
На улице был он, пустой и открытой,
Хотелось мальчишке в восторге запеть.

Но мир этот жил по законам превратным,
Для логики ясной и чётких идей,
И город внизу вдруг исчез безвозвратно,
А верхний закрылся загадкой своей.

Неведомо кто Мишу ввёл в эту странность,
Где мир на законах волшебных стоял,
Была в этом граде особая важность –
Здесь кто-то в серьёзные игры играл.

Вдруг что-то явилось ему в одночасье,
Едва он по улице странной шагнул,
Как будто игрался с ним кто-то в бесстрастье,
И следом возник упреждающий гул.

Всё ближе и громче тот гул приближался,
Казалось, грознее и звонче он стал,
И вдруг он замолк – и стеклом оказался,
За ним кто-то к Мише навстречу шагал.

И тотчас мальчишка себя же увидел
Шагал тот по граду – он крикнул ему,
И тотчас двойник стал мальчишке невидим,
А он провалился в кромешную тьму.

Не видел ни рук он, не ведал про тело,
Во тьме заблудился, был тьмой поглощён,
Тогда, он себя, свою суть исповедал,
И тело представив, на свет вышел вон.

Он был в своём теле и синее море,
Предстало пред Мишей во всей красоте,
И птицы, там словно купались в просторе.
И парень подумал: вот так бы и мне!

Такое представил себе приключенье –
Парить одиноким… и вдруг в небесах
Он сам оказался, летя в изумленье,
Мгновенно став птицей, как в детских мечтах.

Несли его белые сильные крылья,
Ловил он потоки, и плавал в выси,
И мир был наполнен волшебною синью,
Где было лишь небо и царство воды.

И долго так плавал он в царстве свободы,
Пока ему мысль простая пришла:
Но я ведь не птицей рождён по природе,
Обитель не небо мои, не вода!

И снова земля показалась в тумане,
И вот уж пустыня простёрлась внизу,
И слышит он, будто с пустыни воззванье:
«Всё, что пожелаешь, то быть посему!»

То будто бы ветер гудел в поднебесье,
Вдруг видит он: зелень, оазис внизу,
Там озеро было – лазурней, прелестней,
Не видел, не знал он ещё наяву.

Круг сделал он, снизившись чайкой морскою,
И образ его отразила вода,
Вдруг вдребезги гладь рассеклась головою,
И выплыла жуткая, в пятнах, змея.

Но птицу увидев, нырнула в глубины,
И образ её Михаил увидал,
И тут же сам принял он образ змеиный,
И вновь человеком мальчишка не стал.

Как будто он был очарованный магом –
Так зеркалом глади могло ворожить,
И взяло парнишку зеркальным обманом,
Смогло его разум зеркальем смутить.

И тайные мысли в себе отражая,
В ответ превращало те мысли в тела
Догадка мальчишке явилась простая –
Его ворожили его же глаза.

Он змеем себя обнаружил в пустыне,
Где что-то гудело за грядой холмов,
Вокруг одни камни, песок между ними,
И гул, словно был здесь от самых основ.

Пополз он в пустыню, не зная, что делать,
Как снова в свой образ из змея уйти,
И как ни старался в себя он поверить,
Не мог человека в себе он найти.

Вдруг Миша увидел в горячей пустыне,
Развалины стен и колонны в тени,
В песках утонули, забытые ныне,
Но полз он от горя почти в забытьи.

«Однако, мираж это всё, преломленье
Лучей атмосферных… – едва осознал –
Природа играет, её представленье …»
И вдруг тот «мираж» загудел, замерцал.

Казалось, стена из стекла там предстала,
И он поспешил, извиваясь, к стене,
И лишь пересёк её – царство восстало,
И он оказался в каком-то дворце.

И тотчас пришла к нему смелость от зверя,
И зверем, что видел себя, он восстал,
И всё ещё в образ свой новый не веря,
Он дальше, на лапах, в дворец поспешал.

Вошёл он в зал тёмный, огромный, безлюдный,
Лишь факелы тускло горели в тиши,
И зал был загадкой и сказочно чудный,
Крадучись, он шёл, обнажая клыки.

Всё больше захватывал зверь человека,
Вдруг зеркало вышло – в нём отблеск огня.
И зверь встрепенулся – он ведал про это,
Он вспомнил: была с человеком война.

И тот побеждал, ворожил над зверями,
И всё это было в союзе с огнём.
Огонь порождался его же руками,
И был несомненным его волшебством.

И тотчас увидел себя в отраженье,
И стал человеком – как был и желал,
Стал Мишкой, мальчишкой, хотя и твореньем,
Висящих на стенах волшебных зеркал.

Но далее, жаждая новых открытий,
В ещё один зал он спешил перейти,
Его не насытил вал чудных событий,
Где мог он таких приключений найти?

Тот зал оказался залит белым светом,
Казалось, тот свет порождал торжество,
Здесь стены блистали всё тем же отсветом –
И снизу до верха сплошное стекло.

Он в первом же зеркале странность увидел:
Там карлик нелепый стоял и смешной,
И рожицы корчил и личико кривил,
И Мише махал своей малой рукой.

А лико у карлика Мишино точно,
Хотя он быть карлой совсем не желал,
И Миша пред зеркалом карликом тотчас,
Того не желая, увидев, им стал.

И в ужасе бросился парень по ряду –
Здесь были чудовища разных мастей,
То клоун смеялся в стекле до упаду,
В наряде нелепом и ртом до ушей –

И Мише хватало лишь беглого взгляда,
Как казнь совершалась мгновенно над ним –
Облёкся он тут же дурацким нарядом,
И стал он ничтожным, позорно смешным.

И гнали его зеркала, как по кругу:
То был он с громадной, как шар, головой,
То ноги его истончались, как струны,
То вмиг облекался он весь чешуёй.

И смех – вот что самое страшное было,
Из каждого зеркала лился тот смех,
Казалось, в том смехе волшебная сила,
И в силе той много запретных утех.

Так, мечась по залу, увидел он выход,
И выскочив, тут же обрёл прежний вид,
Здесь не было смеха и свет лился тихо,
И были лишь звёзды и свет был от них.

И это был зал, погружённый в мерцанье
От звёзд в отдаленье. И к ним шёл отряд.
То рядом стояли, себя отражая,
Два зеркала – вечность пронзающий ряд.

С разбегу попал он в зеркальную вечность,
Увидел мальчишка, как клонов, себя,
Во множестве клоны ушли в бесконечность,
И вечность взывала, его же творя.

Тот ряд был единственный выход из зала,
И бросился в вечность зеркал Михаил,
И клоны бежали в ту вечность с ним рядом,
И он их как будто собой предводил.

И вдруг эти клоны в зверей превратились,
И будто давно поджидали его,
Но тут же пред ним, как царём, расступились,
И ждали его в своём царстве давно.

Всё, что ядовитое, мерзкое видом –
Всё вышло наружу из этих людей –
Отряд пауков, паутиною свитый
Сразился с бесчисленным войском клещей.

Там вся в бородавках гигантская жаба,
Ловила любого своим языком,
А там скорпионы с воинственным жалом,
Схватились с зелёным большим червяком.

Там подлые, мерзкого вида гиены
Бросались на жертву, её не щадя,
И стая шакалов, трусливых, презренных,
Бежала от тигра, скуля и визжа.

Сквозь весь этот хаос тоннель шёл зеркальный,
Его отсекал он надёжной стеной,
Как будто тот мир был нелепый, астральный,
И был он для парня враждебно чужой.

И вышел на волю он. Что же открылось
Пред ним на свободе? – Проспект весь в цветах,
А звери в восторженный люд превратились,
И песня слетала у всех на устах.

То песня восторга ему непременно,
И дождь из цветов на него с двух сторон!
«За что же восторги, ошиблись наверно», –
Подумал мальчишка, предельно смущён.
.
Но вот впереди засиял трон высокий,
И Мишу под руки к нему повели,
И с новою силой взорвались восторги,
И парня уже на руках понесли.

Затем облекали в одежды из злата,
Корону одели ему, и на трон,
Сажали его… так в мечтах он когда-то,
Себя представлял вознесённым царём.

Когда-то играл он в мальчишичьи игры,
И всё это было в наивных мечтах,
Себя пилигримом отважным он видел,
И в дальние страны, не ведая страх.

Он шёл, побеждая, далёкие царства,
И ныне, где власть у волшебных зеркал,
Проникли в мечты зеркала эти властно,
И мир нереальный реальностью стал.

Народ преклонился пред ним благовейно,
И что-то в игре не хватало ещё…
Но музыка лилась блаженно-лилейно,
И было ему, как царю, хорошо.

Вот власть у него, как в руках исполина,
А люди, как куколки в грозных руках,
И видит он с трона покорные спины,
Сейчас он сыграет, как в детских мечтах.

И будут все строем ходить, или плакать,
А дальше смеяться, скакать, танцевать,
Он ныне Игрок, и не ведая страха,
Он в дерзкие игры собрался играть.

Он подданных ныне оденет в мундиры,
И грозное войско на бой соберёт,
Врагов разобьёт, победит – и отныне
Восславит его благодарный народ!

И вдруг кто-то голову поднял бесстрашно –
В косичках и с чёлкой была голова,
Лицо её было как будто бесстрастно,
Но были с лукавством девчонки глаза.

Куда-то манили они царски очи,
И тотчас поймали они его взгляд,
И что-то случилось с ним странное очень,
Взгляд царский его отразился назад.

Два девичьих зеркальца взгляд отразили,
Послали два острых волшебных луча,
И те в один миг всю толпу обратили
В застывшую, в камень её облеча.

Одна лишь девчонка живою осталась,
И к трону поднявшись, за руку схватив,
Его без почтенья, ему открывалась:
«Бежим поскорее, пока царство спит!»

И с трона спустившись, они побежали,
Виляя меж в камень ушедших людей,
Во сне они каменном все пребывали –
Спешила девчонка куда-то скорей.

И Миша, едва обернувшись, увидел,
Как каменный строй оживал позади,
И тотчас бросался в погоню за ними,,
Кричали, свистели, грозили они.

Быстрее и с криком девчонка спешила –
Уже догоняла их злобная рать –
Ревела, шипела, визжала и выла,
За всю свою низость пришельцев карать

И только окончился город ужасный,
Как вспыхнуло сзади, и всё пресеклось,
Земля расступилась – волшебно и властно
Очистилось царство, огнём унеслось.

И тут рассмеялась девчонка крутая:
«Ты знаешь, что в сказку другую попал?
Моя это сказка – в страну зазеркалья,
Тебя занесло, в параллельный портал.

Успела я выйти из краха сюжета –
И очень удачно – теперь мы вдвоём,
Теперь не одной мне ходить на край света,
И если захочешь, мы вместе пойдём!»

«Конечно, пойдём!» – он воскликнул с восторгом,
А сам любовался подругой своей,
«Теперь мы проложим совместно дорогу,
По сказкам ходить нам вдвоём веселей!»

И за руки взявшись, пошли, пилигримы.
Вдруг видят, как что-то плывёт в небесах,
Всё ниже и ниже, как в сказочном фильме,,
То остров шёл курсом своим в облаках.

Всё ниже и ниже тот остров стремился,
Там город был Мишин – узнал он его,
И мостик канатный к ним тот час спустился,
И снова не знал он, зачем, от кого.

И снова не думая, двое на небо
По лестнице гибкой на остров взошли,
И взмыл в небеса этот остров немедля,
Они же, обнявшись, в свой город пошли.