Прогнозы и обещания НК

      Рейсы.
      Рейсы.
      Рейс.
      Дом. Жена. Дети. Капитан. Прогнозы. Отдел кадров. Обещания. Бухгалтерия. Монета. Ресторан. Порт. Причал. Качнуло. Путь. Карты. План. Шахматы и шашки. Поездка. Путешествие. План. Поход. Маршрут. Вылазка. План. Вояж. Круиз. Плавание! Прогноз погоды. Рыбалка. Сети. Мороз. План. Радиограммы. План. Газеты. Выступления. План…
      Вроде ничего не упущено.
      Обычный рейс.
      Февраль – август.
      Северное море.
      Полюс.
      Слушать радио.
      Больше связи с землёй нет. Как нет почты и нет газет. Но Москву и Калининград слышно.
      Рыбалка немного задалась.
      Прочитали Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении орденами и медалями передовиков сельдяного промысла. Обрадовались.
      В Северной Атлантике сейчас около тридцати средних рыболовных траулеров управления экспедиционного лова и все перевыполнили обязательства первого квартала. А у Шухгалтера и Леонтьева, ребята добыли почти в пять раз больше чем планировали. Повезло. С планом как-то задалось. Сам Сухондяевский, будучи начальником флотилии, как капитан СРТ квартальный план побил в два раза. Как и ещё пятеро капитанов. Хотя Резцовские и Липовские рыбаки дали увеличение в три раза от плана. В итоге на конец марта УЭЛ план по вылову сельди выполнил на сто десять процентов! А это успех!
      И к общему успеху - сообщение московского радио об очередном, снижении государственных розничных цен на товары народного потребления. Коммунистическая партия и Советское правительство седьмой раз проявили большую заботу о повышении благосостояния трудящихся нашей страны. А значит в ответ на судах стали обсуждать предмайские социалистические обязательства. Ну если рыбалка идёт, то почему бы не выполнить полугодовой план к Первому маю?! Такие обязательства на фоне создания министерства рыбной промышленности СССР и назначением министром товарища Ишкова, ой, как нужны. Может даже необходимы. Показать какие молодцы и что снимать их с должностей не надо. Хотя бы в начале, а там всё утрясётся и успокоится, и останется как было. Это у больших начальников за кресла головы болят. У рыбаков да капитанов мысли другие. Их то дальше Северного моря не отправят. Им в морозную качку думается о тёплом береге Чёрного моря. Солнце и песочку. Или на Волгу. Или в Карелию. В леса. По путёвкам или дикарями. И рукописные календари, висящие в каждом кубрике, каждым чёрным квадратиком приближают к порту. А время тянется прошлогодним мёдом из трёхлитровой банки – кусками. По чуть-чуть. Скрябывается с ложки ложкой. В нетерпении кусается и отрывается. И следующая цифра прошедшего дня скрывается под черным квадратиком. Медленно. Очень медленно. Но срок добивать надо. Как и планы. Месячные, квартальные, рейсовые.
      А пока в поисках.
      Все в поисках.
      Ищут нормального парикмахера, чтобы снять со всей команды заросших львов эти развивающиеся патлы. Чтобы по приходу в порт не пришлось заплетать друг другу косы и не пугать родных.
      А ещё ищут кока. Нормального обычного повара. Который из продуктов, вылёживающихся на судне, может приготовить еду. Самую обычную еду. Кадровики на берегу почему-то искренно уверены, что пищу на судне может приготовить любой желающий пойти в море на рыбалку. И не важно, что он тракторист или лётчик – главное хочет и знакомый. Хотя правильней будет – знакомый хочет. А те начав творить, во всех смыслах, на камбузе также искренно считают, что перец жгучий – самое лучшее чтобы скрыть недочёты недоваренного, пережаренного, подгоревшего и убежавшего. Как не крути первоначальным образованием – на стол поставляется сталь обжигающее горло. До спазмов. И кипящий котёл в животе. До гальюна. Там уже другая история. С горящим фитилём в одном месте. Сталевары. А вот мясом занимаются настоящие художники кузнечного дела. То, что они на судне творят с ним – этому не научить ни в одной академии. Можно было бы их заподозрить в подрывной шпионской деятельности, но как говорят специально обученные люди, работающие не только рыбаками, поставленные бдить за каждым членом экипажа – до такого не одной разведке мира не додуматься, а уж воплотить в жизнь, тем более. С этим надо родиться, и не где-нибудь, а в Советском Союзе. Потому экипаж, не занятый работой, занят поисками нормальных коков и розыском скрывающихся после приёма пищи сталеваров и кузнецов. Бытует мнение, чтобы это всё нормализовать – нужно отловить кадровика, взять его с собой в рейс, ограничить от консервов и других вечны продуктов, не поддающихся воздействию времени, и заставить питаться только готовкой принятого им по знакомству повара. Предварительно привязав – чтобы не убежал, и убрав все острые и тяжёлые предметы из шаговой доступности.
      Кроме сталеваров и кузнецов метеопрогноз. Ежедневно. На перспективу. От трёх дней до месяца. По району. Очень нужно и очень познавательно. Ёмко и коротко. Как сейчас. В течении недели волнение до трёх баллов. А это значит, что Северное море даёт своё добро на рыбалку. Это значит неделю можно без оглядки ловить и ловить.
      И действительно, погоды на удивление стоят. Как и эти ледяные исполины между которыми приходится лавировать. От них холодно. А солнечный свет отражаясь ото льда выдаёт неописуемые феерические световые гаммы. Главное не запутаться в этом разноцветном пиршестве. Вынырнув из тумана и не впечататься в белую стену скалы. С ними если дружить и остерегаться, то кроме красоты они могут поделиться отличнейшей пресной водой. Из неё получается необыкновенный раскошный до головокружения чай. Из бункеров совсем другой…
      А прогноз хороший. Был. Хорошо, что сети были вытащены. И теперь пятые сутки обещанного спокойствия шторм. До девяти баллов.
      Рыбалка — это когда холодно.
      Романтика холода.
      В детстве, в своём детстве, самая яркая и живописная игрушка – Ванька-Встанька. В детстве своих детей, ностальгия по раннему, тёплому и умиление восторгом горящих юных глаз. В рыбалке, в море, маленький рыбацкий траулер и есть тот самый Ванька – Встанька. Та самая игрушка в чьих-то исполинских и всесильных руках. И мутным желтым взглядом, пробившимся сквозь усталые и осевшие прямо на мачты тучи, то ли солнца, то ли луны.
      День-два романтика. Но когда по шатающимся под ногами скользким палубам ползёт, пробирается едкий морс дыма двигателей; между надстроек, закреплённых на «Шторм» снастей, мачт; вздрагивающий от ударов волн о борт; уклоняясь от их сверкающих мириадов россыпей бриллиантов брызг; натыкаясь на прилипший к бортам, примёрзший и застывший дождь; когда тепло только у механиков в трюме и в глотке этой ещё тёплой, но уже растворяющейся в несбывшемся предсказании неукротимой стихии; когда злая сырость с запахом мокрой соляры липнет, обволакивает под сравнительно сухим бельём пробивая до самой сердцевины окоченевших костей; когда кажется вечно блуждающие, среди прочего, в эфире штормсигналы не вселяют уверенности даже в застывшем на расстоянии вытянутой руки часе; когда мостик беспрестанно, то падает, то взмывает в круговерти уже потерявшей все цензурные и нецензурные определения – ты Ванька- Встанька. Без всякой на то романтики и горящих восторгом глаз.
      Шторм.
      Шторм!
      Не всё ли равно ему с кем и как играть и играться?
      Ванька-Встанька он такой – его если не разломаешь, то играться можно до тех пор, пока не надоест. Может и в этот раз он бы уже давно устал и пошёл на отдых, но шаман-метеоролог его раззадорил, а этот стоящий, промёрзший и вымерзший на мостике сжатый в реглане и греющего руки о кружку с горячим чаем смеющийся штурман просто выводит из себя. Ну, что ему стоит уступить, этому штурману?! Возьми да отверни в сторону. Поверни, ты, обратно! Так нет! Прётся он незнамо куда! И ещё смеётся!
      А над чем смеётся штурман, разочарованный неверным прогнозом? Что заставляет его не унывать в минуты, когда центр мира это ты. Когда этот мир пытается тебя и раздавить, и разорвать и разобрать на составные части? Мечта! Представление того, как он вытаскивает из тёплого и уютного помещения, с чашкой горячего чая и бутербродом с маслом и колбасой того, кто дал замечательнейший прогноз на всю эту неделю непрекращающейся вечности. Представление того, как он купается в этой романтичной отрезвляющей, вырывающей и отнимающий тепло и уют пене… Чтобы он хоть раз, хоть одним глазком, посмотрел на танцующие валы, в момент, когда судно зарывается и бортом чёрпает воду. Чтобы он наконец-то понял, что бездумный и бездушный код брошенный им в эфир может кому-то станет последней весточкой с большой земли, пусть это на самом деле маленькая станция, с бутербродом, горячим чаем и теплом…
      А пока штормсигнал вцепился в уже постоянно ревущий зуммер и это последнее что может и может останавливает стены беснующейся воды. Пока штурман стоит и с интересом и восхищением любуется картиной, чёрных уставших туч репейниками цепляющихся за такие же недобрые пики волн. Рассматривает белые туманные ручейки стремящихся к вершинам волн, к тучам. Фиксирует факт их встречи и уже не пытаясь определить где у кого верх или низ, где облака, а где волны, уходит мыслями в будущий рейс. Когда и куда. Апрель-то на исходе, а рейс до конца июля. Сколько ещё штормов выдержат и выдержит?
      А штормовые погоды заканчиваются рваным черным неровным горизонтом туч. Выскакивает прощальная утренняя звезда. Попрыгает по чёрному матрацу, позовёт в помощь своих подружек. И в оставшихся полчаса-час вобьют черные от бессильной злобы тучи в затихающее море и уступают место запоздавшему прогнозу и портовым радиограммам – начинается рыбалка. Спокойное море – это и план, и рыба, и все находящие адресата радиограммы и блуждающая от судна к судну экспедиционная почта. Вылов для сувениров звёздочек и ракушек. Для домашних. Чтобы было что убирать и собирать по дому.
      С почтой приходят приказы. Настораживающие и вызывающие смех у подготовленного состава. Один только приказ по РыбТресту Джапаридзе чего стоит. Об организации Североморской экспедиции по траловому лову сельди со сроком работы от июля по ноябрь и планом в две тысячи центнеров с судна. Плюс установка на все суда радиопеленгаторы и радиостанции. Конечно же новых. И парусами. Кливер и бизань. Бизань и кливер… Очень грамотный приказ, но детали… Понятно, что грамотеев от флота много, но их фамилии в приказе не звучат. С бизанью всё понятно, но кливер! Тот, кто это написал большой молодец. Конечно для не посвящённых перепутать названия парусов — это просто. Но чтобы моряк назвал стаксель кливером… это ведь как автомат назвать винтовкой. Ну, почему бизань не назвали марселем или брамселем?! Неужели трудно запомнить, что кливер ну как минимум расположен над бушпритом!? А на «мартышках» и СРТэшках его никогда не было! Это единственное замечание к приказу. Единственное. Но как пояснил капитан команде, во время очередного аврального отдыха – по типу парусного вооружения суда с двумя парусами назывались просто и понятно – галеры. Поэтому что происходит в отделе флота в порту никто не знает, но на отпуска в лето можно не рассчитывать. Можно лишь посмеяться или поулыбаться на приказ исполняющего обязанности управляющего Тюфекчиева. Изданного по аварии буксира «Ангара» на Преголе в Калининграде. Какой слог! Какие обороты! Будрицкого, капитана, красноязычие писаря от наказания конечно не спасёт, но ведь это Толстой или сам Достоевский: «…проход её под разводными мостами сопряжён с большим риском и только при особой виртуозности капитана буксира может быть осуществлён безаварийный рейс и то лишь случайно…». Шедевр словесности и профессионализма.
      Успехи второго квартала неплохие. План выполнили на двести с копейками процентов. Только к июлю заработали около двадцати тысячи рублей, но документы находятся на судне, поэтому деньги, оставшиеся за прошлые месяцы, команда сможет получить только после прихода в порт. Тут своя битва за урожай. Денежки совсем не просто получить от любимого и дорого УЭЛа. Ой не просто. Если не вести строгий учёт сколько получено человеком и когда, то можно с полной уверенностью сказать – «Надули». А времени осмыслить сколько тебе насчитали и каков расчёт иногда просто невозможно. А что тут успеешь, когда промежутки между рейсами дней десять. Если очень повезёт, то до месяца. Но это такая редкость, что лучше и не говорить. А ведь планов на берегу – громадьё ещё то. Тут хочется побывать, тут что-то приобрести, тут с тем и тем водочки попить… А рыбаки вернувшиеся с рейсов штурмуют начальников да бухгалтерию. А там некуда спешить. Рыбаков много, а их мало. Вот и считают-высчитывают от недели до двух. А идти в рейс. И когда терпение уже на исходе, то судно в намеченный срок не выходит из порта, потому что все знают – выйдешь и ничего не получишь. Тут не до классовой сознательности – дома кушать хотят. Но расчёт получить-это ещё не всё – теперь нужно чтобы в кассе деньги были, а они почему-то всегда заканчиваются после двух-трёх человек. И сразу после этого, несущим вахту у бухгалтерии: «Приходите завтра!» и потише: «Может, что будет!». И так от рейса к рейсу, из года в год…
      Штормовые погоды совсем разные бываю и неизвестно где круче – на море или берегу…