Давайте праздновать!

     Мария Сергеевна работала на кухне. Резала, комбинировала салаты, с майонезом и без него, запекала курицу с яблоками своего сада, в духовке. Не индюк, даже не гусь, но тоже - птица, которая уже никуда не улетит, потому что и при жизни никуда не улетала, и по карману Марии Сергеевне и Петру Ивановичу Козорезовым была.

     Пётр Иванович не то, что коз, он вообще никого и никогда не резал. Он пил в зале, пока жена, Мария Сергеевна, возилась на кухне с праздничной готовкой. По официальной версии, Пётр Иванович не пил, а убирал, с помощью пылесоса, в зале, после того, как поставил в нём и украсил ёлку.

    Место, в котором у Козорезовых хранился пылесос, оказалось, по странному стечению обстоятельств, рядом со схроном, тайником Петра Ивановича. В отличие от других мужиков, Пётр Иванович хранил в схронах, секретках и тайниках не деньги заначки, а водочку. И, после того, как Пётр Иванович убрал пылесос, добросовестно им поработав, он стал не то, чтобы пить. Так выпивать, по половине стопочки. Стопочку или рюмочку Пётр Иванович тоже хранил в схроне.

     Употреблял сейчас водочку, Пётр Иванович исключительно для праздничного настроения. После того, как убрал вокруг ёлки, которую он поставил и украсил тоже для праздничного настроения, а не для внуков. Внук, Мокроусов, Иван Евгеньевич, уже вырос, мальчику было уже тридцать пять лет, и он собирался придти к Козорезовым, встречать Новый год со своей новой невестой.

     Ване Мокроусову думалось, что на этот раз с последней, нет, с крайней, невестой, он не только дойдёт до ЗАГСа, но и, наконец и уже, распишется! Предыдущие невесты Вани Мокроусова от него убегали ещё до ЗАГСа, некоторые, - прямо перед ЗАГСом, а одна, - так вообще из самогО ЗАГСа.

     Пётр Иванович вспомнил за Ваню, и выпил целую стопочку водочки, - за счастье внука Вани и его будущей молодой жены. Пётр Иванович хранил в тайнике водочку, но но алкоголиком и даже пьяницей себя не считал. Он считал свои прожитые годы, семьдесят пять, а потому в будничные дни позволял себе только одну стопочку, и не больше! Железно!

     Честно говоря, Пётр Иванович боялся спиться окончательно и, кроме того, у мужика должны быть железные, даже стальные правила! Рюмка в день, и не больше, кроме предпраздничных, и сразу после праздничных дней, конечно. А сегодня был такой день! Праздничный! Предновогодний!

     Жена из кухни крикнула:

     - Пётр, пора ставить, раздвигать стол! И скатерть постели, ту светлую, в цветах, с кобальтовой каймой по краям.

     - Пёт Сергеевич услышал жену. Ещё мог не только её слушать, но и слышать. Взял из угла раздвижной стол, поставил, раздвинул, достал скатерть, постелил. Жена с салатом в стекле, увидела стол и сказала:

     - Дальтоник! Это же зелёная скатерть.

     - Перестелить?

     - Да не надо уже! Она тоже чистая. Я постирала!

     Они стали носить блюда и салатницы из кухни, со стола, на котором Мария Сергеевна уже приготовила всё это праздничное хозяйство. Петра Иванович немного покачивало, Мария Сергеевна это заметила, но ничего не сказала. Посуду с закусками Пётр Сергеевич держал крепко и ничего не уронил и не расшлёпал, пятнами, по полу.

     В дверь позвонили, жена пошла открывать, а Пётр Иванович выпил ещё полстопочки, закусил грибочком уже с тарелки, что на столе в зале стояла. И спрятал заветную бутылочку в тайник-схрон. По голосам, раздающимся из коридора, понял что пришёл внук Ванька, со своей крайней, по счёту только, невестой.

     Именно к Петру Ивановичу и Марии Сергеевне, как к деду с бабкой, Ваня пришёл с невестой потому, что бабка и дед Мокроусовы умерли, оставив Ваньке свою квартиру. А отце Вани, - Евгений Викторович Мокроусов, который лет на шестнадцать был старше дочери Петра ивановича Ленки, был бизнесменом, и у него была новая семья, с малолетними сыном и дочерью. Хорошо ещё, что Евгений Викторович дал Ваньке, у себя в бизнесе, работу, но на встречу Нового года, в этому году, не пригласил.

     А Ленка, Елена Петровна, которой уже исполнилось пятьдесят пять, жила со своим новым мужем, поволжским немцем Шмидтом, в Германии, потому что потянуло Шмидта в фатерлянд. А Шмидт потянул за собой, на родину своих немецких предков, Ленку, то есть Елену Петровну, в девичестве, - Козорезову.

     В зал вошёл Ванька со своей невестой:

     - Познакомьтесь. Это мой дед, Пётр Иванович Козорезов, а это моя Марина.

     Пётр Иванович посмотрел на Марину, в блузке, юбке, на высоких каблуках, и сразу оценил её длинные ноги.

     - А отчество у вас какое, Марина? - спросил дед Козорезов.

     - Сергеевна, - ответила ему невеста внука.

     - Почти совпадение, у тебя, Ваня, жена будет Марина Сергеевна, а у меня, -  Марья Сергеевна. За это надо выпить? За почти совпадение.

     За стол сели вшестером. Мария Сергеевна принесла, разделала и раздала по тарелкам, горячую курицу со своими, садовыми, яблоками, пропитанными курицыным соком. За столом сидела, в гиенической маске, Наталья Петровна, соседка старших Козорезовых по даче и Свенельд Иванович, сосед по дому. Бабе сорок восемь лет, а она не замужем, хотя и хозяйка хорошая. Свенельду Ивановичу пятьдесят семь лет, разведён, умник какой-то, водки не пьет, а только вино. Винный!

     Все соблюдали, за столом, дистанцию, в полтора метра. Оказалось, что мало, для Петра Ивановича. Он сидел по левую руку от Натальи Петровны, а Свенельд Иванович, - по правую. Сначала выпили за уходящий старый год и за молодых, которые в нём, в старом году, встретились.

     Пётр Иванович прослезился. Ему хотелось, чтобы Ванька был действительно счастлив. В чувствах Пётр Иванович воскликнул: "Давайте праздновать!", и случайно хлопнул, ладонью, по горке салата с майонезом, в салатнице. Хлопнул так, что брызги салата полетели в лицо Наталье Петровне.

     Наталья Петровна всё ещё была в маске, и когда маска стала забрызганной, засобиралась уходить. Но Мария Сергеевна сходила в свою комнату, и принесла ей новую маску. Наталья Петровна осталась, и когда ела, не сдвигала маску на подбородок, чтобы не испачкать, а снимала завязку с одного уха, и старалась есть аккуратно, чтобы  маску не испачкать.

     А Свенельд Иванович поглядывал на Наталью Петровну, пока она ела, открыв личико,и она ему нравилась. Всем было достаточно весело. А Пётр Иванович за столом заснул, а когда заговорил, поздравительно, Президент, проснулся, и ровно в двенадцать часов ночи хлопнул, ничего не разлив, пробкой шампанского. На удивление аккуратно накапал шампанского во все шесть бокалов.

     И ничего, встречу Нового года можно и так отмечать!