Другая реальность, часть 8

               
                О мудрец! Если тот или этот дурак
                Называет рассветом полуночный мрак,
                Притворись дураком и не спорь с дураками,
                Каждый кто не дурак, - вольнодумец и враг

               
                Омар Хайям

     Сквозь сон я услышал звук звонка. Кто-то очень настойчиво звонил в дверь, явно намекая, что ему нужно обязательно со мной поговорить.
     Не отогнав еще от себя остатки сна, машинально взяв со стола свой кошелек, я направился ко входной двери. Обычно, так настойчиво звонили знакомые по дому ребята, чтобы в очередной раз взять у меня денег «для поправки» своего здоровья.
      Конечно, это уже были далеко не ребята: каждому из них перевалило далеко за 60 лет, но отношения между нами были вполне доброжелательные, и я старался их не испортить, порой выдавая им свои последние деньги. Видя их после прошедшего «празднества», я невольно вспоминал своих друзей, которые не смогли вовремя «опохмелиться» и умерли. Может быть, именно поэтому, я старался не брать «грех» на душу и регулярно «финансировал» их нехитрые запросы.

     Однако я ошибся. Открыв дверь, я увидел человека в белом халате, и машинально спросил: «Вы к кому?».
     Врач отодвинул меня своей рукой и прошел в коридор: «А в квартире, кроме вас кто-то еще есть?»
     Я отрицательно замотал головой.
      Врач продолжил: «Ну, тогда я, видимо, к вам. Что случилось? Что у вас болит?»
     Я растерянно начал: «Да-а, у меня вроде бы все нормально.»
      Врач внимательно на меня посмотрел и сердито спросил: «А зачем тогда вызывали меня?»
      Мне стало очень неудобно перед врачом. В голове моей была настоящая каша. Кто-то вызвал врача. Но, кто? В памяти стали восстанавливаться фрагменты из вчерашней беседы с демонами…..поездка за город….»
     Я махнул на все рукой и начал рассказывать доктору о ночном визите, но, во-время спохватился, и ясно себе представил, как глупо и нелепо будет звучать мое честное изложение произошедшего со мной приключения.  После такого повествования меня точно определят в психиатрическую больницу… Ну, это же бред! Духи, демоны….»
     Я и сам бы еще два дня назад ни за что не поверил бы такому рассказу.
     Я стал рассказывать врачу о том, что ночью у меня был неприятный разговор….
     Доктор не стал слушать мою исповедь, сел и стал быстро что-то записывать. Потом, не переставая писать, кому-то позвонил, сообщил что со мной все нормально, записал адрес следующего больного, оделся и на ходу бросил мне: «У вас гипертонический криз, пейте успокаивающие, для уменьшения давления принимайте вальсакор, амплодипин и …….» Последнее название лекарства я уже не расслышал. Я бросился к двери, и в догонку доктору прокричал: «Доктор, доктор, а послушать меня?»
      Доктор быстро сбегал по ступенькам лестницы, на ходу застегивая куртку и, как бы оправдываясь, бросил в мою сторону: «У меня по инструкции на каждый вызов всего по две минуты. Я опаздываю….»

      Я зашел в квартиру, закрыл дверь. Снова раздался звонок. На этот раз звонили по телефону. Звонили с моей работы, снова просили подменить заболевшего преподавателя. На этот раз я согласился с радостью, поскольку подробности вчерашнего ночного визита стали все больше и больше проясняться, и я уже совсем не хотел продолжать вчерашние «переговоры».
     Поездка к студентам была очень хорошим поводом оттянуть неминуемое, но в то же время крайне неприятное появление вчерашних гостей.

     По дороге я забежал в ближайшую аптеку. Знакомый аптекарь участливо спросила меня: «Что с Вами? Да, на Вас лица нет!!?»
     «Ну вот, …… все,….. дожил…. Уже и лицо свое потерял….Совсем беда….». Купив лекарства, я побежал в сторону метро.

     Вот я снова перед аудиторией. Но обычного прилива «адреналина» нет. Я немного подождал, но «адреналин» все не приходил и не приходил.
     Поскольку долго стоять перед дверью было крайне неприлично, то я вошел в аудиторию. Снова увидел глаза своих студентов. В них было одно только любопытство, сострадание, и ничего – более… Я понял, что выгляжу совсем не очень хорошо, но приступил к занятиям.
     Я стал объяснять студентам тему лекции, и постепенно, шаг за шагом, будто из капельницы по капельке,…. по капельке…. в кровь стал поступать желанный «адреналин». Вскоре он полился тоненькой струйкой, потом все больше и больше. И к концу занятий я пришел в свое нормальное, рабочее состояние.  Это я понял по глазам своих студенток, где помимо удивления и явного сочувствия, сострадания, опять стал появляться интерес к моей персоне…»

     Прозвенел звонок. Занятия закончились, но мне очень не хотелось выходить из аудитории. Я присел, стал делать вид, что увлеченно читаю какую-то старую газету.
    В дверь вежливо постучали, потом еще раз, еще раз. Затем дверь торжественно распахнулась, и в ней появился вчерашний седоватый мужчина неопределенного возраста.
     «Вы напрасно оттягиваете нашу беседу, - начал он, - У Вас нет другого выхода. Нужно работать!!!»
    Я понуро спустился вслед за визитером, вышел на улицу, где нас ожидало такси. Опять знакомый маршрут: МКАД, загородное шоссе, проселочная дорога, бетонный забор, дверь, охранник. Мы снова вошли в большую круглую комнату. У меня было такое впечатление, что я оттуда даже и не выходил.

     Мы сели за стол, я с любопытством посмотрел на стену, где вчера висели еще картины. Стена была занавешана большим холстом гобелена, на котором был изображен фрагмент из картины Герарда Давида «Суд камбиса».

    Я подумал, что это конечно, даже, безусловно, лучше, чем присутствие трех демонов. Но все же сюжет картины не вызывал у меня особого восторга.  Особенно в моем теперешнем положении. На гобелене был изображен судья, с которого заживо сдирали кожу.
     Второе название картины так и звучало: «Сдирание кожи с продажного судьи».

     Раньше мне очень нравилась идея развесить копии этого полотна по всем судам в России, дабы судьи выносили только справедливые решения и приговоры.
     Кстати, если Вы обратите внимание, то сейчас все судьи восседают только в креслах, обитых кожей, как знак того, что изначально такое кресло было обито содранной кожей именно этого судьи.

     Когда я рассказывал эту легенду судьям, то они часто бледнели и начинали нервно ерзать в своих кожаных креслах. Но я сразу же успокаивал их, утверждая, что по нынешнему законодательству им это не грозит. А про себя и только про себя добавлял: «А зря…, так как порядка стало бы значительно больше, а взяток -меньше. Ну, хотя бы одного, самого взяточного, для острастки…».

    Но все познается и ощущается в полной мере только тогда, когда это касается тебя лично….
     Поэтому гобелен с «Судом камбиса» сегодня произвел на меня крайне удручающее и угнетающее впечатление. И без того грустное настроение мое резко ухудшилось.
     Я попытался улыбнуться и пошутил: «Этот гобелен выглядит, как намек на мое безоблачное будущее в случае неудачи?»
    Мой собеседник перевел взгляд на гобелен, потом – на меня и медленно произнес: «У вас будет гораздо ….хуже».
    По инерции я хотел возразить, что, мол, без кожи - хуже некуда… Но не стал испытывать терпение этого, безусловно, уважаемого человека, и заявил ему, что « я весь внимания…».

     Мужчина изложил суть своего предложения скупо, сжато и конкретно: я должен защищать на суде Лилит, которую случайно задержали, а в случае моего «выигрыша» - меня ждет безбедное существование на ближайшие 100-150 лет. Точные цифры, то есть денежный эквивалент этого «безбедного существования», он называть не стал.
    Я произнес, что с этой частью будущего договора я полностью согласен, поддерживаю и никаких замечаний по нему не имею.

    «Но, что будет со мной, э-э-э-э, ну, если…..я, как бы помягче сказать, … если я не выиграю это дело?», - спросил я.
    Мой собеседник задумался, посмотрел на гобелен, потом перевел взгляд на меня. Его взгляд был настолько выразительным и красноречивым, что все дальнейшие пояснения мне показались лишними и совсем неуместными.

     Чтобы перестать думать о худшем, я стал задавать собеседнику вопросы по существу своей защиты: где слушается дело, когда будет первое заседание, кто будет в качестве судей, кого ожидают со стороны обвинения и т.д.
    Мужчина спокойно и обстоятельно мне разъяснил, что дело будут слушать специальным составом, поскольку все земные суды, расположенные в Москве и Московской области, категорически отказались рассматривать это дело даже без всякого намека на произведение Герарда Давида «Суд камбиса».

    Нет, в начале председатели даже двух районных судов хотели принять такое дело к своему производству. Но узнав о приближающейся беде, которая может свалиться на их голову, все судьи, как один, как по команде, всем составом заболели. Причем больничные были все подлинные, хотя вызывали у руководства подозрение: так как только перечень их заболеваний, которыми угораздило заболеть судьям, едва уместился на одном листе формата А4.
    Руководство махнуло рукой на эту затею с судом, и сообщило своему очень высокому руководству, что всех судей поголовно охватила большая неизвестная пандемия.
     После этого, суд над Лилит решили провести так называемым «спецсоставом», хотя это противоречило действующему процессуальному законодательству.

     Немного позднее выяснилось, что и государственные обвинители не испытывали особого рвения поучаствовать в этом странном процессе. Но прокуроры пошли по совершенно другому пути: начался массовый выход на пенсию. А те, кому по возрасту до пенсии было еще очень даже далеко, стали массово увольняться, переводиться в другие подразделения и регионы.
 
    Как рассказывали мне потом мои коллеги «по цеху», почти 100 человек из числа государственных обвинителей, вдруг почувствовали неумолимое желание продолжить свою службу в рядах прокуратуры именно на самом - самом Крайнем Севере.
    Прокурорское начальство раскусило уловку «дезертиров» от обвинения и быстро удовлетворило их рапорта. Теперь, большая команда московских лощеных прокуроров поддерживает обвинение на Таймыре и в районе светлого, но не очень теплого города Магадан.

    Картина понемногу стала складываться.
     Я уточнил по поводу состава Высокого суда и обвинения.
     Мой собеседник пояснил, что достоверной и окончательной информации пока у него нет. Но поговаривают, что приглашали судьями Апостолов Николая, Павла и Андрея, но те отказались.

     Ну, не поднимается рука даже у самых твердых и последовательных, чистых и рассудительных судить коварную, распутную, но очень красивую, милую и по своему добрую женщину…., которая, если и забирала у многочисленных мужчин их здоровье, силы и жизнь, то это было не безвозмездно: она дарила им счастье любви самой недоступной, самой женственной и обворожительной женщины….