Конец зоны

Конец Зоны.
Тот самый миг, когда раздастся скрежет решётчатой чугунной двери, и лязг звонкой цепи, что теперь не сдерживает, пожалуй был самым желанным. Эти долгие годы, в одной маленькой камере, с решётчатым окном и буйными соседями. У каждого своя причина быть здесь. У кого-то веская, у кого-то так… А кто-то вообще «залетел» по случайности. Но там не разбираются в этом. Там, на верху, никто не думает об узниках. И о нём там никто не думал. Он ждал решающего дня икс дольше, чем своё совершенно летие и ещё дольше ждал, когда ему наконец-то придётся выйти в свет, не загороженный забором с проволокой.

 Эти двенадцать лет бессмысленного существования он провёл с мечтой поскорей бы увидеть семью и не стать для них чужим. Зона, она и есть зона, что оставляет клеймо на всю жизнь. И приговор, равно расстрельному списку, ничем не лучше. Томиться в этой холодной камере, каждый раз выслушивая жуткие истории бывалых заключённых, порой даже, на голодный желудок видеть страшные сновидения.
И ожидать письма. В последнее время все реже и реже стали писать. Может забыли? Может растерзала их злая толпа сплетников, или просто не хотят? Но какое это счастье, принимать заветный конверт из рук статных надзирателей в форме.

Эти люди сопровождали с самого начала: от заключения, тяжкого существования, до УДО. Вот один из них идёт рядом, ведёт его к помещению, возможно догадываясь о неутомимом желании свободы, которое раздирало сердце все сильнее. Они ведь видят таких каждый день. С каким дерьмом им приходится сталкиваться каждый раз, когда все новым и новым заключённым пополняется тюрьма.

Сначала не понимаешь, и как все орешь им проклятия и маты в спину. Но спустя годы проникаешься их работе, и их чувствам, и возможно, их тоже становится жалко. Скольким людям попортила зона жизнь, и осуждённым, и их родственникам и работникам, и много кому…

Они уже подошли к помещению, где сидит начальник тюрьмы. У него на столе лежат бумаги, благодаря которым он сможет сейчас увидеть свет.

Что там говорили начальник и надзиратель - он пропускал мимо ушей. Он все думал: как там жена, семья… Как мамка… Жива, али покоится в сырой земле? Как друг, лучший, товарищ. Он же писал каждую неделю. А недавно пропал и писем совсем не писал. Может что случилось? Как там дети? Старшая наверно выросла уже, мужа нашла. Младший учится, тогда ещё, будучи совсем маленьким способным был.
Ой, не доконали ли жену и сестру злые соседи. У них язык то поганый, длинный. Ну ничего, вернётся и разберётся со всем…

Сейчас выдают личные вещи из запертого железного шкафчика. Сдаётся специальная униформа, вместо неё обычная одежда. Он поменял ее еще рано рано утром.

На выходе во двор глаза ослепляет солнце, которое вышло из-за облаков. Вот там, на свободе оно светит ярче и вернёт коже былой румяный оттенок. И еда наконец будет нормальная. Приготовленная руками жены или дочери. Если не возьмут на работу, хотя бы на завод работать, бытом займётся: в деревню переедет, огород свой устроит, огурцы, помидоры, клубника. Сарай перестроит, жена в письмах жаловалась, что он покосился. Дров наколет, для бани и на зиму. Жизнь наладится.

Последняя дверь. Самая большая. За ней - свобода. Он зашёл за порог, и ворота за спиной закрылись. Это конец... Конец зоны.