Пасхальные забавы

   Пасху отмечали всем селом, широко и с размахом. Даже те сельчане, которые редко церковь посещали. Накануне праздника приводили в порядок жилище: подбеливали, подкрашивали, ремонтировали, а также стирали, гладили, пекли куличи и красили яйца. Женщины и девушки готовили самые красивые наряды, мужчины до блеска начищали «хромачи» – хромовые сапоги. После посещения церкви, освящения куличей и яиц прихожане христосовались.
   – Христос воскрес! – говорили одни.
   – Воистину воскрес! – отвечали другие. После этого полагалось троекратно поцеловаться и обменяться крашеными яйцами. Затем нарядная разноцветная толпа выдвигалась на небольшую площадь: здесь проводили сходы граждан, встречали праздники, веселились, вели мелкую торговлю, устраивали игрища.
   Уже работали качели, парни их раскачивали, девчата визжали от восторга. Мужики стояли возле бочки с квасом, дымили самокрутками и незаметно от жен «пропускали» по стопке первача. Другая часть молодежи созывала веселый хоровод с припевками и прибаутками:
     Травонька-муравонька зацвела,
     Я вечёр-то молодая в хороводе не была.
     Пошли в хоровод, пошли в хоровод,
     Собирайтесь во единый во кружок.
   Чтобы завлечь парней в хоровод, девушки глазами, движениями рук давали знать, что именно эти парни желанны для них в хороводе, что данная забава без игривых молодцов девушкам скучна и однообразна.
     Вы, подруженьки любимые!
     Вы, красавицы, забавницы,
     Сходитесь на лужок,
     Да и станем все в кружок.
     Вы сцепитесь все за ручки
     И приймите молодчиков с собой.
   Часть молодежи играли в «третий лишний», гоняли «волчок» и перетягивались на палке «кто - кого». Дошколята «бились» пасхальными яйцами. Трофеи собирали в сумку, обменивали на другие, более красиво раскрашенные яйца. «Биться яйцами» надо было уметь! Из десятка сваренных вкрутую и раскрашенных яиц выбирался «биток» – наиболее прочное яйцо с крепким носиком. Удар надо было нанести умело  – незаметно для противника чуть-чуть скосив биток, то есть не по центру. Тогда скорлупа яйца противника легко лопалась, и его можно было забрать себе как трофей. Хорошим «битком» и мелкими хитростями можно было выиграть до пятнадцати яиц. Затем использовался другой, запасной «биток».
   Некоторые, откровенно нечестные, вытачивали «биток» из дерева, полировали его, раскрашивали и дурили других. Но если пройдох разоблачали, то колотили по-настоящему, а выигранные трофеи делили поровну между собой.
   Перетягивание на палке привлекало немало болельщиков, особенно среди мужчин. Всем было интересно, кто из соревнующихся станет победителем. Приз победителю выбирали сообща, обычно это был поросёнок, коза или телёнок, в зависимости от количества участников, их физического развития, возраста и веса.
   Старший, он же судья, делил соревнующихся на три основные группы: дети, подростки, взрослые. Затем команду подростков разбивали по весу на две: до трех пудов (48 кг) и свыше. Группу взрослых делили на три: до четырех пудов весом (64 кг), до шести пудов (96 кг) и свыше 96 кг.
   Участники садились друг против друга, захватывали круглую палку руками. Ступнями ног упирались в подошвы противника и по сигналу судьи начинали перетягивание. При этом запрещалось делать рывки, резко отпускать палку или ложиться набок. Разрешалось перекинуть противника вместе с палкой через себя. Наиболее сильные и подготовленные делали этот прием напоказ, эффектно, красиво и очень обидно для соперника, под дружный смех болельщиков.
   Если в течение трех минут никто никого не пересилил, объявлялась передышка. После короткого отдыха соревнования продолжались до чистого проигрыша или победы. Ничья здесь не допускалась.
   Особенно доставляло большую радость болельщикам соревнование тяжеловесов. В этом году вновь решили испробовать свои силы Степан Гаськов, мужик лет пятидесяти, отец семерых детей и обладатель больших жировых запасов, с не менее пузатым Иннокентием Войлошниковым, бывшим чемпионом по перетягиванию.
   Они, кряхтя, уселись в песок, обхватили палку своими клешнями-ручищами и по команде судьи начали перетягивание. Лицо, шея у каждого побагровели, глаза округлились и, наверное, выскочили бы из орбит, если бы не сломалась палка, а оба участника, перевернувшись через голову, оказались далеко друг от друга.
   Толпа подначивала и смеялась:
   – Им оглоблю надо вместо палки!
   – Говнеца слишком много у обоих!
   Тем не менее, кто-то протянул палку потолще, и борьба продолжилась. Они сопели, кряхтели, пытались поднять противника и по возможности перебросить через себя, но каждому не хватало сил справиться с огромной тушей соперника.
   Неожиданно раздался звук, чем-то похожий на глухой выстрел, явно исходящий из штанов соревнующихся.
   – Убили! – закричал один из болельщиков и, хохоча, повалился на землю.
   Толпа от восторга гоготала, топала ногами и продолжала острословить:
   – Это у Гаськова штаны лопнули, – в шутку предполагали одни.
   – Жена Иннокентия горохом накормила, а он соревноваться удумал. Сидел бы дома на ведре!
   – Ну, немножко припозорились, – заключил судья. – Главное, что от натуги в штаны не навалили. Будем считать, что это первая ничья тяжеловесов-пердунов.
   Соперники молча поднялись, так и не сознавшись, кто виноват в возникшем конфузе, и под продолжающиеся шутки толпы пошли к бочке с квасом.
   На другой стороне площади парни раскладывали пласты сена. Чтобы мягче падать было – это знали все участники необычной усложненной игры в чехарду «чугунные жопики».
   Простая чехарда – игра немудрёная, смешная и задорная. Следовало перепрыгивать друг через друга, отталкиваясь руками от спины стоящего на четвереньках или полусогнутого товарища. При этом правила и условия игры были разными, чуть ли не в каждом селе свои.
   В усложненном варианте чехарды «чугунные жопики» разрешалось резко выгибать спину горбом и тем самым подбрасывать вверх прыгающего через тебя, и тот с высоты падал в сено, либо быстро падать на живот – «делать провал», и тогда прыгающий, споткнувшись, летел далеко вперед, зарываясь носом в сено.
   В команду старались подбирать участников с небольшой разницей в весе и росте. Играющие становились по кругу на четвереньки, на подосланное сено, и ждали первого прыгуна. Каждый готовил ему свой  «сюрприз». Но робеть было нельзя «Будь дюж, коли взялся за гуж», – любили повторять пословицу в таких случаях старшие.
   Разбежавшись, прыгун отталкивался руками от спины стоящего на четвереньках соперника и перепрыгивал его, затем следующего. Если прыгающему удавалось не упасть и благополучно перепрыгнуть всех, он в качестве победителя становился болельщиком. В случае неудачи и падения прыгающий вставал в круг на четвереньки последним.
   Когда победителей набиралось большинство, а проигравших один или два, игра прекращалась, и болельщиков ожидала кульминация – подведение итогов игры. Один из проигравших становился строго на четвереньки, ему нельзя было шевелиться, и ждал позорного удара.
   Победители выбирали из участников наиболее крепкого, мускулистого парня и, взяв его за руки и ноги, на счет «раз, два, три» ударяли попой в попу стоявшего на четвереньках проигравшего. От удара тот отлетал метра на два и зарывался в сено. Все смеялись, а проигравший возвращался на свое место и покорно становился в прежнюю позу.
   – Шапку ему надо привязать к заднице, а то все хозяйство отобьет, – советовали те, кто болел за проигравшего.
   – А победителю – сковороду, чтобы удар был настоящим, – не соглашались болельщики победителей.
   После двух ударов «биту» меняли на другого, а проигравший был обязан выдержать не менее пяти ударов и уходил с площади с распухшей и словно налившейся чугуном попой. «Чугунные жопики» не только оправдывали приклеившееся к ним название, но были и небезопасной для здоровья игрой.
   Рядом с площадкой для городков громко спорили. Играли команда холостяков с женатиками. В качестве приза был выставлен здоровенный козел со сломанными рогами.
   – Надоел он мне, – то ли ругал, то ли расхваливал козла хозяин Иван Николаев. – Со всеми дерется, даже ворота разбил. Зато по мужской линии – настоящий жеребец!
   Откуда на празднике брались такие щедрые призы? На сходе решали: каждый хозяин в течение года на один из праздников был обязан выделить либо мелкую животину, либо бочонок пива, либо другие подарки, например, девушкам – отрез на платье за частушки, хоровод или танец. Это была своего рода повинность, более приятная в отличие от налогов.
   Команда женатиков была не согласна с решением слабо компетентного судьи, что после фигуры «рак» холостяки поставили сразу фигуру «самолет», пропустив фигуру «серп». Некоторые из команды женатиков, видимо, успевшие попробовать крепкого «квасу», разгоряченно доказывали свою правоту. Парни не сдавались. Один из них уже в который раз громко перечислял порядок установки фигур: 
   – Первая – «пушка», вторая – «звезда», третья – «колодец». Все согласны?
   – Да, – согласились и игроки, и болельщики.
   – Четвертая – «артиллерия», пятая – «ракетка», шестая…
   – А где «пулеметное гнездо»? – возмущались другие.
   – Согласен, – отвечал парень, – после «ракетки» идет «рак», а затем «серп», но никак не «самолет».
   Потерявший терпение женатик, уставший от долгих споров, сжав пудовые кулаки, приблизился к доказывающему правоту парню-холостяку:
   – Я тебе счас так «звездану», что «раком» и в «колодец» тебе будет дорога прописана. И никакая «артиллерия» не поможет! – Женатик специально употреблял в своем жаргоне общепринятые названия фигур, используемые при игре в городки.
   На возникший шум явились двое в полной казачьей амуниции, с нагайками наготове.
   – Не дело, братцы, праздник портить, – сказал один из них. – Подраться будет другое место и время.
   В спор начали встревать пожилые и седобородые мужики, те, которые искусно играли в городки много лет назад и считали себя непревзойденными не только в игрищах, но и в любых делах, в том числе и молодежных. Заваруха, возникшая, казалось, из-за простой ерунды, еще бы продолжалась без оклика жены Петра Баженова:
   – Хватит! Время собираться за праздничным столом!
   – А молодежь пусть продолжает веселиться и играть, пока заботами хозяйскими не будут обременены.
   Сельчане собирались семьями, по три-четыре в одной избе. Пока молодые развлекались и гуляли, хозяйки готовили, варили, жарили и ожидали гостей. Постепенно женатые и пожилые незаметно покидали площадь, оставляя её для молодых, для продолжения утех и развлечений. Но основная часть Пасхи только начиналась.