И по-прежнему люблю кофе Роман. Глава 4

4.
С этой мыслью, я отправился на кухню, где к радости своей, нашел все необходимое для поддержания своих бренных сил. Сидя у окна и запивая свой обильный ланч второй чашкой кофе я, в окно, наблюдал за женщиной, лет двадцати с небольшим, играющей с ребенком. Малыш еще плохо умел ходить, но очень старался не отстать от мамы, а, впрочем, мамой ли она ему была неизвестно. Как-то неловко она с ним обращалась, будто бы побаивалась. Картина, еще недавно не вызывавшая, у меня, ничего кроме умиления, сейчас озадачила.
Откуда здесь взяться ребенку? Нет, я прекрасно понимал, что люди умирают и в младенчестве. Но почему я, старик, возвратился к жизни здесь полным сил мужчиной? Или, умерший в младенчестве и сюда попадает ребенком? Но под чьей опекой он здесь находится? Ведь малышу нужна мама или, на худой конец кормилица. Может быть те, кто лишен, в том мире, радости материнства, по медицинским показаниям или те, кого мы называем старыми девами, здесь, в полной мере, становятся матерями? А как же тогда быть с женщинами, которые не имеют детей по принципиальным соображениям морального, либо чисто эгоистического характера. Я знавал довольно дам, которые не имели детей только из боязни испортить фигуру.
Если исходить из моего примера, я имею в виду то, что попал сюда в облике достаточно молодого человека, но со сложившимся характером и привычками, человека прожившего долгую жизнь. То, вряд ли кому-то из них придется по нраву отказаться от своих принципов, но самое главное, если кто-то и попытается это сделать, толку, все равно не будет. Еще одна загадка, похоже, мне здесь предстоит многое узнать и осмыслить заново. Ладно, хоть память о моих прежних жизнях не оставлена мне в наследство, а то бы с этой «кашей» в голове мне было бы трудно что-либо уяснить для себя, хотя и без этого интересного масса. Между тем мамаша, наигравшись, схватила ребенка поперек туловища и потащила проч. Нет, точно не ее ребенок, очевидно нянька, решил я.
Но загадки на этом не закончились. Продолжая наблюдать из окна, я понял, что здешний мир не так пустынен, как мне показалось в начале. Время от времени, в поле моего зрения, появлялись и исчезали люди, одни куда-то спешили, другие, явно, просто прогуливались.
На затененную скамейку, стоящую под низко опущенными ветвями дерева села пара молодых людей, настолько занятых друг другом, что ничего, в этом мире, их не интересовало.
Они не разнимали рук, не разнимали уст, их объятия были настолько страстными, дальнейшие действия, настолько предсказуемы, что я, невольно, засмущался, будто бы смотрел не в свое окно, а подглядывал в замочную скважину. 
Взаимная страсть нарастала, страсть живая не наигранная. Они, упиваясь, друг другом, начали сбрасывать с себя одежду, да и одежды то той было не много. Юноша расстегнул молнию и выскользнул из комбинезона в одних трусах, которые тут же стянул, а девушка, легко освободившись от короткого светлого платья, осталась в таких крошечных трусиках, что и бельем то их назвать было сложно. Влюбленные, а кто же еще, если не влюбленные, упали в траву. Их плотская любовь была таким органичным продолжением объятий, что назвать происходящее просто совокуплением не поворачивался язык, слияние было бурным и восторженным, как поток горной реки или извержение вулкана. Они походили на молодых, диких животных для которых взаимное обладание также естественно, как дыхание. 
Восторг чужой страсти полностью завладел мной. Я не мог оторвать от них взгляда, прекрасно понимая, что поступаю предосудительно, недолжно человеку, ставшему свидетелем любви исподтишка наблюдать за чужим счастьем. Но их взаимообладание, такое естественное, завораживало, сцена, развернувшаяся на моих глазах, и казавшаяся дикой при любых, известных мне, публичных обстоятельствах, сейчас смотрелась естественно и гармонично.
Развязка была близка, юные тела все больше стремились навстречу, выгибаясь дугой, как бы стремясь поглотить друг друга.  Потом, застыв на мгновение, забились в экстазе оргазма - ярчайшего проявления животной сущности человека, настолько бурном, что я, почувствовав испарину на лбу и подступающее к горлу, выпрыгивающее из груди сердце, счел за лучшее отойти от окна.
- «Однако, нравы»,- проворчал я.
Дрожь, появившаяся в моих руках, с трудом, успокаивалась. Но желание еще раз взглянуть в окно не отпускало. Я, тихонько, словно боясь быть услышанным, подкрался и выглянул сбоку. Юная пара, измученная любовью, лежала на траве, едва касаясь, друг друга. Юноша слегка поглаживал партнершу, она чуть поеживалась под его прикосновениями. Все это напоминало какую-то сюрреалистическую картину, - зеленая трава, распростертые тела, солнце и похотливый старец-монстр, подглядывающий за чужим счастьем и стремящийся урвать себе кусочек.
Я так живо представил себя со стороны, что мне стало не по себе, будто я не выглядываю, а заглядываю в окно. Но тела были так прекрасны, их нагота не смотрелась пошлой, а была так естественна и органична, что я позавидовал юным любовникам, оттого, что никогда не был, да, наверное, и не буду на их месте. Хотя, кто знает? Кто знает? Попав в этот мир, перестал же я быть стариком. Что ждет меня дальше, какие открытия? Быть может, то чему я стал свидетелем только что, является событием из ряда вон выходящим? Грехом, за который, первые жители Эдема, были выдворены на землю? И сейчас раздастся гром небесный и грешники проваляться в тартарары.
Но ничего подобного не случилось напротив, отдохнув, любовники, с новыми силами, и еще большим азартом вернулись к взаимным ласкам, завершившимся, еще более бурным оргазмом.
Да, к таким испытаниям, я не был готов. Все, что угодно. Не такого, я не ожидал. Оторвавшись, наконец-то, от картины в окне, я, волоча ноги, добрался до ванной и, облив голову холодной водой, начал приходить в себя. По моему разумению, здесь, души людей, окончившие путь земной, должны переосмыслить все произошедшее с ними и, осознав, очистится от греха. Именно так нас учит церковь - к покаянию через грех. А тут выходит все наоборот, какой-то мусульманский рай, только гурий не хватает. Кстати об иноверцах, что-то я сомневаюсь, что они находятся в другом месте, похоже, все души стекаются сюда в единый центр, независимо от вероисповедания.
Было бы нелепо Всевышнему создавать для приверженцев разных религий, разные места пребывания или обитания, не знаю, как точнее выразится. Тем более, что все мы - дети одного Бога, независимо от того, Христом, Аллахом или Буддой мы его величаем. И куда, в таком случае, девать атеистов? С трудом верится, что люди не поклонявшиеся, в жизни земной, не одному из Богов оказались бы брошенными и никому не нужными. Теперь-то у меня нет сомнений в бессмертии души. Остались не выясненными только отношения, или точнее соотношения, между душой и телом.